Континент Телепатия

Эрик Леншерр был не очень доволен работой Эммы Фрост. Но выбора у него не было. Только она знала все нычки Себастьяна Шоу и только ей хватало способностей и умений, чтобы перетащить его имущество и часть связей под контроль Братства. И даже если что-то в процессе уплывало к ней самой, он был готов закрывать на это глаза. Чего стоило Шоу отсутствие телепатической поддержки, Эрик прекрасно помнил. Только Эмма, кроме самого Эрика, могла безопасно коммуницировать с Чарльзом Ксавье, защищать от него других членов Братства, и только она могла его вылечить – хотя это заняло какое-то несопоставимо огромное по сравнению с масштабом задачи время, но тут она все-таки была телепатом, а не волшебницей. А еще эта Чехословакия – по факту Фрост нарушила их договоренности, прибегнув к помощи команды Чарльза. А потом, даже не спросив Эрика, сдала детей в вестчестерскую школу – хотя на двух старших у него уже были планы. Но он вздохнул с облегчением, когда понял, что уходить из Братства сама Эмма не собирается. Это даже успокоило в конце концов: значит, она по-прежнему понимала, куда движется мир, и сиюминутные выгоды не могли на это повлиять. Ну а первая неудача с лабораториями Пентагона - такое, наверное, могло случиться с каждым. Возможно, там даже оказался кто-то из ее однокашников по Гарварду, и она не смогла побороть это. Ее отчасти извиняло, что прямого приказа избавиться от персонала он не отдавал - почему-то решив, что она поймет его с полуслова и что это подразумевается само собой. В общем, это все-таки было приемлемое сотрудничество, учитывая, что она по крайней мере пахала как проклятая и не выказывала никакого неудовольствия, в то время как практически всю остальную команду за их пафосное безделье и идиотские выходки временами хотелось просто прибить. Поэтому Эрик едва не упал с кресла, когда однажды вечером услышал над ухом голос Эммы: Лежать бы сейчас образцово оттраханной в Вестчестере под мышкой у Чарльза и листать что он там мне успел навыписывать, а не вот это все. Эрик вскочил, оглядываясь - в кабинете был он один, а она должна была сейчас сидеть у себя - по крайней мере, у дверей ее офиса они разошлись всего двадцать минут назад. Но голос звучал так, как будто она стояла в ярде от него - или это было даже ближе, почти внутри головы. По позвоночнику прошел холод. Эрик неуверенными руками налил себе бренди, то ли надеясь, то ли боясь, что его мозг играет с ним злую шутку. Половина палаццо, казино и пятидесятилетние права на аренду дока в Испании… перечень лиц, ответственных за проверки… и за их отсутствие… стоит ли это оставить или переуступить по старым предложениям, некоторые были прямо отличные… скорее второе… нужно обновить условия оферт и погасить долги почти за год… на следующей неделе, видимо, Испания… чертово солнце…  хотя бы там паэлья и приличная сангрия, не как здесь… оливки… мороженое… дыни… А, так вот какой привкус у спермы Чарльза, наконец-то я это поймала. Из-за попавшего в дыхательное горло бренди Эрику потребовалась почти минута, чтобы откашляться, прийти в себя и убедиться, что он по крайней мере не умер - ни прямо сейчас, ни некоторое время назад, превратившись в привидение и получив неожиданные способности к восприятию. Интересно, это наши сексуальные темпераменты настолько совпадают или мы тупо заводимся друг о друга, как шестеренки? Видимо, второе… я же в жизни не была настолько озабоченной… как он. И никакая регенерация никогда даже близко была не нужна. Интересно, как Чарльз без нее обходится, бедняжка. Так трахаться - это уму непостижимо. Девять раз за ночь, по-моему, был максимум, а днем хорошо если это обеденный перерыв или даже перемена, но посреди занятия во время теста… это было все-таки чересчур… Хотя учитывая, как мало у нас времени… и как долго мы оба жили без секса… я, конечно, посмеялась тогда про восемь часов и восемь месяцев, но по факту нормального у нас обоих не было примерно одно и то же время, у меня немножко дольше. Как-то не до того оказалось. Надо было все-таки начинать еще пока лечила. Он бы тогда до сих пор, наверное, слова не мог сказать.  Эрик замер в кресле. Итак, у Эммы Фрост бурный роман с Чарльзом Ксавье. А сам он теперь читает мысли телепатов. Остальные члены Братства сейчас играли в покер в гостиной через стену, но от них он ничего не слышал. И хотя изредка Эрику и казалось, что мыслей у них нет вообще, это все же было не так. Так, Испания… Можно будет привезти Джин и Кэтси такие смешные эспадрильи, они оценят. Но не Амара. И не Чарльз. Это было бы хуже, чем французу подарить берет… Даже обидно, как все мои прямо изнутри зажглись от его внимания. Буквально засветились. Точь-в-точь как его школьники. Амара решила выйти за него замуж, когда вырастет… Просто боготворят его теперь. Ну конечно, он же их спас… но не только из-за этого. Как бы сделать так, чтобы он не до конца запудрил им мозги. Казалось бы, они столько видели. Но все равно беззащитны перед ним. Я их даже понимаю. Мой сладкий бесстрашный мальчик... Эрик не мог до конца понять, сам он каким-то чудом настроился на прием или такой эффект давал его шлем: если он снимет его, Эмма тут же узнает, что он читал ее мысли. Он же даже больше комплиментов мне не говорит – просто смотрит так, как будто сейчас умрет, и у меня раздвигаются ноги. И поиграть с ним я теперь все равно не успеваю… хотя как раз сейчас очень кстати было бы выкрасть его из пригорода и держать неподалеку связанным в каком-нибудь отеле… или подвале. Ну потому что невозможно работать, когда все мысли только про секс. Если бы мы встретились года на три раньше, когда он еще жил в Англии… я, может, даже бы попробовала. И мне бы без вопросов в этом помогли… Впрочем, с подавляющей вероятностью это именно шлем, думал Эрик. Главное, чтобы он продолжал защищать его. Если это так, новые настройки – в высшей мере полезная опция. Если бы не… Ох, малыш, как же плохо без тебя. Если бы можно было просто отсосать тебе – даже от этого, кажется, полегчало бы... Но лучше, конечно, сесть сверху и… может, съездить все-таки сейчас в Вестчестер? Перед Леншерром, слава богу, не нужно отчитываться за каждый чих. Но тут работы на полночи, завтра с утра надо в Нью-Джерси, а только на дорогу туда и обратно уйдет три часа… И все это ради пятнадцати минут на твоем члене… хотя не то чтобы оно того не стоило…  может быть, завтра вечером… Вот зачем всем молодоженам желают счастливого медового месяца. Оказывается, он просто физически необходим, чтобы натрахаться так, чтобы аж затошнило, снять все вот это и продолжить жить нормально, а не чувствовать как пытку только то, что ты не вставляешь мне прямо сейчас… Кажется, это не отключалось. …О, привет, Чарльз… Азбука Морзе – это очень изобретательно, но трансляция вообще-то идет на весь мир, и там же контакты отгорят… Давай хотя бы одно отключение да, два нет.  Окей. Хэнк, наверное, будет в восторге, если узнает, для чего ты используешь Церебро... Сейчас я смотрю в окно на ночной Нью-Йорк. Почти рядом чудесно мерцает Вулворт-билдинг. Подо мной огромный город… Я опираюсь локтями и грудью на подоконник и вижу в отражении, как ты подходишь ко мне сзади… Ты задираешь мою короткую юбку и кладешь горячие ладони на прохладную задницу… Разминаешь ягодицы и сам начинаешь прижиматься теснее… Я чувствую, что твой ремень заранее расстегнут… твоя рука скользит вниз, там сейчас такие сетчатые прозрачные трусики - угадай какого цвета, - и они такие тугие, и ты еще двумя пальцами слегка натягиваешь их между моих бедер и сдвигаешь влево, чтобы… Эрик, чувствуя, что ему брюки стали тоже туговаты, причем так, что скоро треснут, а в голове уже совсем мутится, схватил со стола ключи от машины и бросился к лифту. В конце концов, проверить эффект на Чарльзе тоже было необходимо, и лучше скорее – лишь бы они успели закончить, когда он доберется. Потому что если продолжать это слушать, честнее было бы сразу войти и попроситься третьим. Хотя что-то подсказывало, что не пустят. По крайней мере в ближайшие полгода. Примерно на середине дороги к Вестчестеру, когда голова очистилась, Эрика внезапно разобрал дикий смех, такой, что впору было биться о руль головой - даже пришлось на пять минут остановиться на обочине. Позади него гудел и сиял Манхэттен, от мигающей неоном забегаловки через дорогу доносились запахи жарящегося на углях мяса и переполненной помойки, еще и явно забродившей днем на жаре, но из лесной тьмы за трассой уже веяло прохладой влажной листвы и слышались голоса ночных птиц. Эмма Фрост и Чарльз Ксавье. Невероятно. Настолько разные – как они вообще ухитрились снюхаться?.. …Хотя если учитывать все, что он знал о Чарльзе сам, - и с какими целями Эмма ехала в Вестчестер, -  вопрос следовало задать по-другому. Почему она не дала ему в первый же день. Теперь Эрик даже предположил, что на самом деле резьбу могло сорвать только у Эммы, а Чарльз просто добавил в табель своих побед еще одну цифру, подрисовав, конечно, сверху маленькую корону, но и все на этом. Но шанс на такое был небольшим. Так оно и оказалось. …Эмма, Эмма, где же ты. Боже, она же все еще так плохо спит… кто там без меня зацелует и измучает ее маленькую зефирную пизду, чтобы моя девочка забылась и расслабилась хотя бы на полчаса… «Блядь, Чарльз», - скрежетнул зубами Эрик, перелезая через ограду особняка поближе к окнам западного крыла – там, где была комната его друга. Хочется надеяться, что никто… Как же сладко быть ее игрушкой… и что со мной будет, когда она наиграется… Что там такое странное торчит за кустом? Эрик обмер. А, туда переставили грили после Четвертого июля… нужно сказать парням, чтоб не убирали далеко – можно будет раз в неделю устраивать пикник с барбекю, странно, что раньше в голову не пришло… Эмма тогда еще надела это белое шелковое платье с такими странными геометрическими вырезами под грудью, и я запускал туда пальцы каждый раз, как представлялась возможность, и она разрешала мне это, а потом просто трахнул в подсобке, даже не подготовив, да было почти и не нужно, и на ней были эти кружевные трусики с разрезом посередине, и я еще спросил как идиот - а это специально для члена? И она ответила - там все специально для члена, малыш. И я помню, как ребристый краешек этого кружева сначала так мягко цеплялся и даже чуть-чуть царапал мне… Эрик чуть не зарыдал в обвитый вьюнком можжевеловый куст. Собственная жизнь на миг показалась бессмысленной. Интересно, трахалась она с Эриком или нет? Все же вряд ли. Много разных причин. Но если он ее хоть пальцем тронет, я ему личность нахуй сотру вместе с памятью, как хотел сделать с Шоу на крайний случай. Прикажу Азазелю стащить с него эту чертову кастрюлю, и это только один из шести способов... «Отличный план, дорогой друг. Спасибо за предупреждение». Эрик попробовал - как он себе это представлял - проникнуть в разум Чарльза, чтобы узнать остальные пять. Но получилось у него не лучше, чем если бы он решил мысленно заставить сменить тему диктора на радио. Вот какого черта ей надо отираться в Братстве? Единственный плюс - Рэйвен там хотя бы не одна, и если Эрик подначит мою дорогую сестренку на какую-нибудь самоубийственную мерзость, Эмма что-нибудь сделает… лишь бы не просто за нее… или хотя бы предупредит… наверное. Хочется надеяться. Ну почему вокруг меня, а особенно у тех, кто больше всех нужен, сплошь детские травмы размером с атомную войну? Причем мать Эрика вообще убил мутант, а не человек. Может, когда-нибудь его озарит и он решит избавиться уже от мутантов. Какая по сути разница, если мир все равно не его цель. Как же заебало это все, пиздец, слов других уже нет, и как же хочется ебаться - скоро не только яйца, а глаза вместе с ними тоже лопнут. «Ну ясно». И вот эти двое ошалевших идиотов, думал Эрик, перелезая обратно через забор при легкой поддержке левитации, могут делать с нами все, что им заблагорассудится. И еще минимум трое таких подрастают, в том числе эта девочка, которая может гораздо больше. И которая тем не менее только что насмешливо поправила Эммин кулончик от Тиффани на плюшевом, кажется, аллигаторе, и надевает сейчас на глаза чуть великоватую ей маску для сна, в которой ей почему-то засыпается за три секунды.  Жители загадочного континента Телепатия оказались настолько обычными людьми, как будто им не довелось прочитать за всю свою жизнь тысячи чужих разумов и проникнуть в тайны тысяч душ - хотя, конечно, вряд ли большинство из них скрывало непостижимые сокровища. Видимо, за это следовало благодарить бога, но Эрик все равно чувствовал, что ему уже не вернуть прежнего настороженно-восхищенного пиетета ни перед Эммой, ни перед Чарльзом. Однако все остальное даже после услышанного, как ни странно, никуда не делось, и оно подсказывало, что следует предпринять дальше.