Континент Телепатия

*** - Эмма, а вы давно были в Пентагоне? - Да, а что? - Не знаю, стоит ли нам обсуждать это, учитывая конфликт интересов... - Значит, не стоит. - Но уже поздно и вы все равно туда поедете, так что черт с ним. У совместной программы против мутантов в США новый куратор, некто Лиджер, прямиком из департамента армии, но сам не военный, до этого работал в Госдепартаменте. - …Видимо, не так давно. Знаю, да. - Давно у нас разные. - Уже ненадолго.  - Не факт. Даже когда вы поставите меня на ноги, я тоже не смогу часто покидать школу. - Понимаю. И как вам новенький? - Роет землю копытом, мне не нравится. По его заданию уже вышли на родителей одного из наших учеников.  Пока я справился. Но сложилась удивительная пропорция, когда стирать память стало опаснее, чем не стирать, потому что еще десяток замеченных ошалевших - и мутантами после Карибского кризиса может заняться вообще половина Минобороны. Хотел вас попросить учитывать это тоже по возможности.  А нам придется подумать, что теперь делать. Эмма, выдерживая паузу, смерила Чарльза немного насмешливым взглядом. - Так подумайте. На самом деле давно пора. Да и направления для размышления есть. - Что вы имеете в виду? - Ну, хотя бы «Крысы Чарли». Чарльз удивленно моргнул. - Было бы еще время следить за крысами. Эмма немного надула губы и разочарованно посмотрела в окно. - Вы имели в виду солдатский паек? «C-rats»? – сообразил Чарльз. -  Вам не нравится имя Чарли? - Если вы решите называть меня так, это будет мое любимое имя. - Но лучше не надо, верно? Да, я про «С-rations», не перепутайте с новым меню MCI. - И почему мне следует думать о нем? - Мне следует думать, что сказанного вам должно хватить. Чарльз вздохнул, но испытующего взгляда не отвел, явно не собираясь идти на поводу и бросаться доказывать, чего он стоит. - Эмма, это, скорее всего, невероятно ценно, спасибо. Но поездка в Вирджинию для меня действительно не то же самое, что для вас, к сожалению - вы бы знали, чего только мне и Алексу каждый раз стоит попасть туда. Один раз я замешкался и оказался заперт в кабинете с документами почти на всю ночь, и ладно бы у Макнамары или его международника, так ведь у помощника контролера по кадрам… Я, наверное, смогу узнать, что именно вы подразумеваете. Но, возможно, вы окажете любезность и сэкономите нам время и бензин? Я не настаиваю, но от этого зависит и безопасность… - …Хорошо. Но не бесплатно. Вы расскажете, как вышли на меня. - С удовольствием! - Договорились. Ну? - Поведение Джин стало исключительно подозрительным, я нашел замок в ее памяти, открыл его, а потом вернул все на место, чтобы не вызвать подозрений. - Ваше вранье не помогает. - Но я не вру. Это была не самая трудная задача. Воспоминания Джин были довольно чужеродны - со всеми этими одинокими странствиями.   - Назовите, что было на втором замке. - … трусы Мерилин Монро? - Я отзываю свое предложение. - Постойте. Эмма, ну неужели вы не догадались? – глаза Чарльза светились скрытым весельем. – Я даже дам подсказку - это не про телепатию. - …Прослушка. - Ну конечно. - Спасибо, проверю вещи и кабинет. - Солдатский паек. Почему это важно? Эмма пожала плечами. - Ну, возможно, потому, что полгода назад Минобороны сменило поставщиков консервов для него с трех небольших фирм на одну, вроде бы покрупнее. Там дали гарантии закрыть все потребности, улучшить качество и добиться стандартизации. Каким образом эта фирма вообще попала в поле зрения Минобороны, само по себе заслуживает внимания, но там скорее детективная история плюс зыбкие антимонопольные правовые тенета. В общем, ерунда, которую можно пропустить на фоне того, что консервный завод у нее на самом деле дырявая железная коробка в Йонкерсе, а рулет из индейки, тушеную говядину и печенье она продолжает закупать большей частью у тех же трех компаний. Немного подняв цену для Пентагона, но вынудив снизить закупочную, потому что а почему нет. Дальше все-таки сами подумаете или мне продолжать? - Железная коробка принадлежит не самому Лиджеру, а его друзьям? – прищурился Чарльз. - Он же не дебил и не самоубийца.  - Теперь внутренней службе безопасности следует проверить его? - Это займет месяцы. Пусть он попросит свою очередную долю, пусть ему принесут деньги, даже если вдруг не хотят, пусть журналисты проверят завод и пусть окажутся на месте встречи. Лучше с ФБР, но необязательно, журналисты важнее. Решить эту задачу можно в пять, в четыре, в три и даже всего в два действия за один день, если повезет. А что в отставке Лиджера будет самое приятное? - То, что мутанты очевидно ни при чем. - Точно. Чарльз, пожалуйста, оставьте в покое свой нос, это уже не забавно. И потом, такой умный мальчик, как вы, легко справится с этим. - Но ведь… Эмма, если вы уже обладаете информацией, почему сами не взялись? - У меня не было такого задания. - Но почему Эрик не… - начал было Чарльз и осекся, внимательно посмотрев на Эмму. Несмотря на всю свою наивность, он и правда был неглуп, к ее сожалению. - Еще постарайтесь, чтобы на встречу принесли сверить какие-нибудь счета-фактуры. Разбираетесь в бухгалтерии? - О, теперь уже да. *** - Что, тебя слегка подзабросили? – Шон, заменявший профессора Икс на индивидуальном занятии, подкинул в воздух двадцать восьмой теннисный мячик. Джин его пропустила, после чего все остальные тоже посыпались на лужайку. - Да уж лучше бы, - хмыкнула она, доставая один из мячиков из тисового куста, почти такого же круглого. - Вчера чуть ли не час разбирали знаешь что? Мотор. Чтобы я понимала, как запустить этот, как его, коленный вал… - Коленчатый. -  Ну да, если бензин кончится в дороге или вообще будет лень заправляться.  У профессора с некоторых пор столько идей, одна другой, кхм… очешуительнее. А я хочу левитацию… Банши рассмеялся, бросив пару шариков в корзину. - За последние полгода мне, наверно, тридцать раз пригодился бы такой вечный двигатель, а полет - по-настоящему - может, раза четыре. - Если бы мы могли летать где угодно, ничего не боясь, он бы тебе каждый день пригождался. А права у меня будут только через два года.   - А почему тебе обязательно надо быть за рулем, чтобы завести мотор? - А почему просто вовремя не заправляться? - Ну, бывает всякое. Если бы реально работал двигатель, мы, может, смогли бы как-то забрать нашего «Черного Дрозда» с Кубы… Хотя нет, гоню. Он был всмятку. - Жаль, что у нас больше почти никто не летает, только Макс и Уна. Наверное, сможет Роджер, а еще Джимми, как все телекинетики, но у него пока не получается - так же, как у меня. А было бы круто всем вместе… - Было бы, - согласился Шон, - и в следующем году, скорее всего, будет. То есть я буду вести факультатив по полетам. Ты к этому времени наверняка уже встанешь на крыло.  Может быть, найдем еще летунов. - Где? - Ну, в мире. Когда Хэнк доделает новый…  новый… да как его… график занятий. Джин внимательно посмотрела на Шона. - Давай, кидай снова. Концентрация сама себя не выработает. В этот раз Джин удержала только шестнадцать мячиков, что было ужасно, но Шон не знал, что, кроме них, пользуясь отсутствием Чарльза Ксавье и его блоков, Джин успела поймать его мысли про Церебро и мысли Хэнка Маккоя о некоей Рэйвен Даркхолм, которые, судя по всему, слегка задерживали строительство этого самого Церебро. - Как ты думаешь, с моими способностями я смогла бы когда-нибудь научиться менять внешность? - Как Эмма Фрост? - Что? Нет!.. То есть да, и как она тоже. - Так тебе лучше ее и спросить. - Спросишь у нее, как же. Она приезжает, когда у нас общие лекции, потом они с профессором по полтора часа о чем-то шепчутся, а потом она уезжает. А если зайдешь на перемене, там такое лицо, как будто ее от операции на открытом сердце оторвали. Они рассмеялись. - Думаешь, она его реально вылечит? - Так уже почти. Он вчера мяч пнул. - Ладно, размялись, а теперь тренировка вслепую по разным материалам. Мячики, яблоки, шарикоподшипники и вот тебе повязка. - О, эту идею я тоже помню… *** Эмма не могла поверить, что она делает это, но факт оставался фактом: она собственноручно осматривала расположившегося на кушетке раздетого по пояс Чарльза Ксавье; он ловко перебрался сюда с кресла – вообще без ее помощи - и теперь лежал на животе, а Эмма, присев на краешек этого самого кресла, изучала позвоночник Чарльза, спину и все прочее, чего уж там. За четыре минуты до этого Эмма между делом посетовала, что обратная связь с нервами в костных каналах хуже, чем непосредственно со спинным мозгом, и оценить восстановление ткани не слишком просто. Без малейшей рефлексии ей тут же предоставили весь необходимый обзор. Ее определенно поразило, что Ксавье оказался вовсе не рыхлым профессорским сынком – как выяснилось, его скромные рубашки и просторные кардиганы надежно скрывали твердые бицепсы, которые Эмма едва обхватила бы двумя ладонями. К ним прилагались достойные Адониса дельты и трапеции, гладкая атлетическая грудь и стройный треугольный торс с крепким прессом. И с этим ей теперь следует разговаривать? О чем? Когда он, сидя на кушетке и ничем не отличаясь от обычного человека, снял свою голубую рубашку, Эмма, кое-как сообразив, что слона из комнаты лучше прятать среди листьев в лесу, подняла руку, тронула невидимую стенку за четыре дюйма от источника ошеломительности, а затем подула на палец. Чарльз коротко рассмеялся своим низким грудным смехом, чуть закусив уголок нижней губы. Он явно знал об этом своем эффекте и остался доволен зрительской реакцией. В эти минуты Эмма всей душой сочувствовала Чарльзу двухнедельной давности, когда тот был вынужден созерцать ее выход из воды. Его плечи тянуло потрогать буквально до звона в ушах. Однако для пальпации официально был доступен только свежий шрам в форме неправильной пепельно-розовой запятой на пояснице. Его вид отрезвлял, что было очень кстати. Но под сросшейся кожей тоже все было удовлетворительно. Травмированный позвонок восстанавливался. В его почти полном сходстве с прочими легко было убедиться подушечками собственных пальцев. - Что-нибудь не так? Вы очень долго молчите… - В таком приближении все неплохо. Но позже сделайте, пожалуйста, рентгеновский снимок. Уже после того, как встанете. И считайте, вы на финишной прямой. - Мне все еще не верится. Эмма, вы все-таки самое изумительное создание на свете. Вы просто представить себе не можете, что со мной было все эти семь месяцев. По правде, я и сам не знаю, каким чудом смог вынести… то, что произошло. Если бы не вы… Эмма собиралась было сказать, что все будет хорошо. И даже отметила про себя, что Чарльз впервые - и скорее всего не только ей, а вообще впервые решился как-то рассказать о пережитой боли. Но что-то все же царапнуло ее, мешая выдать порцию формального утешения. - Не могу представить? Да ну, - ее голос был обманчиво мягким. - Я не так выразился. Как телепат вы наверняка встречали много всякого, но изнутри – это все-таки совсем другое. - Изнутри это как получать одну и ту же рану каждый раз, как проснетесь. И снова осознавать, что нормального себя у вас отобрали навсегда. Но действительно, откуда мне знать. Чарльз замер. Взгляд Эммы все еще скользил по его бумажно-белой коже, усыпанной бледными веснушками. - Трудно сказать точнее, - произнес он приглушенно. – Так откуда, Эмма? - Я даже не знаю. Пусть будет это: вчера студентка Гарварда, а сегодня стриптизерша придорожного клуба фактически в рабстве. Хотя я не рискну предположить, много ли весит такой опыт на ваших весах. Это свойство, кстати, не врожденное, - Эмма медленно провела алмазным пальцем вдоль позвоночника Чарльза, заставив его вздрогнуть. - Догадываетесь, откуда оно?  Последний вопрос она задала почти полушепотом. Потом убрала руку, встала с кресла и отвернулась. - Оденьтесь, пожалуйста. Чарльз слегка повернулся на бок и поднялся на кушетке, неловко переставляя руки – она видела это краем глаза, и ей стало больно на мгновение. Но, получив опору, ноги на пол он опустил без помощи рук – к тазобедренным суставам уже возвращалась подвижность, а коленные начали отвечать четыре дня назад. Когда он тянулся за рубашкой, продевал руки в рукава и застегивал пуговицы, это был уже немного не прежний Чарльз, хотя его губы были поджаты в знакомой слегка сожалеющей манере. - Эмма, я бы все отдал, чтобы вам не пришлось… Он замолчал, когда его голубые глаза встретились с ее синими - они смотрели друг на друга, не в силах оторваться, оба молча, оба чуть-чуть задыхаясь, несколько десятков секунд, каждая из которых была очень длинной. -  Чарльз, вы все еще такой… - Эмма тоже не закончила предложение и отвела взгляд первой, слегка улыбнувшись. - Вы ведь правда считаете, что побывали на самом дне. Но вы же добились чего хотели - там, на Кубе, да и вообще. Магнито, например, нет. Вы заплатили без преувеличения ужасную цену, но вышли победителем, и в ваших терзаниях никогда не было ни стыда, ни грязи, ни страха, ни боли, что вы кого-то подвели, ни вины, которую невозможно искупить. - Это не совсем правда, Эмма… - Совсем, если для того, чтобы исцелиться, нужно просто встать на ноги. - Не только это. - Вы как дотянувший до базы пилот, который считает пробоины своего фюзеляжа самым страшным из возможного, не понимая, что снаряды, которые могли действительно уронить его машину, летели бы в совершенно другие места. Вы ведь даже не знаете, о чем я. - Конечно же, я знаю. - Но изнутри – это все-таки совсем другое, нет? Вот Эрик знает. И Джин. И вот поэтому, - ее мягкий тон стал ехиднее, - несмотря на все наши сходства в способностях, происхождении, образовании и интересах, с Эриком у меня всегда будет гораздо больше общего, чем с вами, Чарльз.   Он тоже улыбнулся, в грустный взгляд вернулось лукавство. - Я просто подожду, когда вы поймете, что сейчас сказали. - Что? - Допускаю, что это произойдет не сегодня. - Это намек, что я тоже должна слегка помешаться на вас? – Эмма покачала головой. - Директор школы не должен так недооценивать обучаемость. *** Отсутствие Чарльза в ее кабинете в тот день становилось блистательнее с каждой минутой. Прошлым вечером Эмма не поехала обратно в Нью-Йорк, потому что миссия, которую она запланировала, совершенно не подходила для обычных будней. Закончив ее к утру, сейчас она то и дело зевала, но возвращаться в кровать было неловко. Что если он, когда явится, застанет ее в постели или только что из нее, причем именно сегодня? Получится слегка двусмысленно. И, в конце концов, если спишь, а не выполняешь задание, почему просто не уехать домой? Не дождавшись Чарльза, в конце концов так она и решила поступить.  Но, перекинув через руку плащ - жара снова возвращалась в штат Нью-Йорк - и уже открывая дверь, прямо на пороге она встретила Ксавье. - Добрый вечер, Чарльз, - она вложила в невозмутимость на лице, казалось, все свои силы, - пройдемте в кабинет? - Здравствуйте, Эмма, - поприветствовал ее Чарльз и с надеждой добавил: - Вы уже уезжаете? Если я задерживаю, то… - Нет-нет, все в порядке, - ослепительно улыбнулась Эмма. Он сам сделал эту встречу неловкой и теперь заслуживал получить за это все, чего боялся. Чарльз обреченно направил кресло в кабинет. - Как вы сегодня себя чувствуете? - Я не чувствовал так себя… давно. Эмма, вернувшись за стол, не прекратила ни широко улыбаться, ни рассматривать Чарльза в упор. Тот все-таки держал на лице обычное нейтральное выражение – волнение выдавали, пожалуй, только слегка раздувающиеся ноздри. - Расскажите подробнее. Но, может быть, вам что-то мешает? Что же? - Даже не знаю. Может быть, немного то, что вы сейчас захихикаете как школьница? - О, пожалуйста, не играйте в пуританина. Если на каждом баре по Оксфорд-стрит вывесить твидовые юбки всех девчонок, которых вы там подцепили, некоторые фасады были бы покрыты четырьмя слоями от крыши до фундамента. Он изумленно рассмеялся, бессознательно сжав пальцами переносицу и прикрыв глаза. Эмма почти почувствовала, как его захлестнуло волной незваных ощущений из прежней жизни - с запахом табака, вкусом биттера на чьих-то обветренных губах, хроническим недосыпом и таким же стояком. - Ну смелее же. Это было меньше года назад - вы не могли так быстро состариться. - Эмма, пожалуйста, не смейтесь надо мной. - Смеетесь пока вы, а я жду информацию. Это важно. Чарльз, с трудом успокаиваясь, убрал от лица руку, приподнял брови, немного закатил глаза и признался отстраненно-насмешливо: - Как каменный. - Спасибо за волнующую подробность. Но вы, скорее всего, в курсе, что конкретно эта функция никак не зависит от эякуляторного узла в позвоночнике, стабилизацией которого я занималась с прошлого вечера. Что в целом? Вы проверяли вообще? Чарльз вернул глаза на место и на его лице появилась вкрадчивая улыбка, словно срочной почтой доставленная прямо из оксфордского бара - по спине Эммы внезапно пробежали мурашки. Сейчас он скажет нет и предложит проверить вместе, подумала она. Но Чарльз решил остаться джентльменом. - Скажем так - вы сегодня подарили мне самый восхитительный секс в жизни, Эмма. Ну, хотя бы наполовину. - То есть и семяизвержение, и разрядка - все на месте? Нет отличий в скорости достижения, в объеме э… результата, в ощущениях? - Я знал, что легко не отделаюсь. Нет, по всем трем пунктам вы сотворили полное совершенство, - Чарльз вернулся к отстраненному тону. - Эмма, вы побывали в воспоминаниях моей сестры? - Ну, я была бы дурой, имея дело с телепатом и не сделав этого. О том, что до таких подробностей руки у нее дошли только два дня назад, Эмма упоминать не стала. - И как вам, понравилось? - Что? - То, что вы увидели в памяти Рэйвен. - Скорее да - кроме вашей космически запоздавшей сепарации. Но случись она вовремя, последние десять лет, возможно, были бы куда менее веселыми для вас.   - Вы не стали думать обо мне хуже? - Хуже чего? - Я имею в виду - что я использовал свои способности, чтобы получить секс. - Вы у меня спрашиваете? - тут смех сдержать не смогла уже Эмма. - Ну, вы-то свои используете ровно для обратного. - А знаете, наверное, стала. Одна обтягивающая футболка стоила бы всех ваших усилий. - Спасибо за совет. А еще можно просто сразу внушить цели настолько сильное возбуждение, что ей будет вообще все равно, - Чарльз приподнял бровь. - Все равно кто… где… чем… и как. Это интересная практика. Но что дальше? Вам было бы интересно такое, Эмма? - Почему это так знакомо звучит… А, это же мой обычный расклад без телепатии. Чарльз рассмеялся снова.   - Мне даже представить такое трудно. Но однажды я довел буквально до истерики одну девушку, которую втайне заводило слово «глазированный» - я повторил его за вечер раз двести, знаете, «эта барная стойка блестит как… глазированная», «его доводы в «Сайенс» по самой острой проблеме современности показались мне слишком… глазированными». А потом не трахнул.   - Как жестоко. - Я искупил эту вину десятки раз! - Все оправдывались и оправдывались. Десятки?   - Ну, я не записывал. Если считать сразу с пятнадцати лет, наверное, можно выйти на трехзначное число подружек… хотя нет, точно нет. Эмма, у вас есть идеи, что делать с детьми-телепатами на уровне школы? У них же мозг взрывается сразу как… - Мне нечего посоветовать. Я вообще думала, что секс – это то, что делают только в мыслях. Потому что, знаете, все остальное, что у людей в голове, я видела и в реальности, а это нет! - Ох дорогая… И как долго это продолжалось? - Дольше, чем хотелось бы, Чарльз. Дольше, чем хотелось бы. - А вы знаете, почему внушать девушке, что свидание ей просто приснилось, - это оооочень плохая идея?.. Спустя какое-то время Эмма обнаружила, что они держат друг друга за запястья и ржут как идиоты. Если и стоило возвращать Ксавье какую-то способность, то, видимо, эту - Эмме безотчетно нравился такой Чарльз. Чистота - порочность - застенчивость - три по цене одного. С этим сияющим избалованным засранцем было бы ужасно любопытно поиграть пару-тройку лет назад. Но веселье на лице Чарльза внезапно погасло - рассказывая, как пытался развести какую-то девчонку с помощью иллюзии смертоносной кометы, о которой молчит правительство, он осекся на полуслове, глядя в пустоту. - Что-то не так? – Эмма даже встала, чтобы собственноручно налить ему стакан воды со льдом. - Нет… ничего, все в порядке. Просто, Эмма, вы не находите, что это все на самом деле бесконечно грустно? - Ну, не то чтобы. Вспоминая Оксфорд, вы кажетесь довольно счастливым. - Это не значит, что я был счастлив… тогда. И потом, теперь все эти приемы просто негде использовать. - Видите, еще одна причина не благодарить меня. Но вообще, Чарльз, на самом деле трудно теперь даже посмотреть на вас, не вспомнив ваши исторические непристойности про доминирующие формы репродуктивной жизни на планете. Во вздохе Чарльза как будто смешались удовольствие и досада. - Это несправедливо, что к вам не прилагается такой же альманах. Хотя… мне тоже есть что вспомнить. Один, но очень крупный козырь… Россия, вспомнила Эмма. Он же побывал в мозгах того генерала прямо когда… - Вы же не думаете, что ощущения от иллюзии те же, что с реальным человеком?     - Скажу вам это утром. Когда до Эммы дошло, она поблагодарила бога, что внешность позволяет ей в ответ на это просто долго смотреть на Чарльза, слегка сузив глаза. Ну, то есть сделать то, что сделала бы любая слегка офигевшая студентка из бара на Оксфорд-стрит. Но перед ней он сдался сразу. - Простите меня. Это неуместная шутка. Я просто не знал, что еще сказать, чтобы вы не смеялись надо мной. Черта с два ты сожалеешь, подумала Эмма. Она встала, взяла сумочку, снова перекинула через локоть плащ, и на всякий случай просчитав угол наклона декольте, легко прикоснулась губами ко лбу Чарльза. - До послезавтра. Она знала, что он будет смотреть, как она уходит. Так оно и было. Когда стук ее каблуков затих, Чарльз перевел взгляд на дверь, ведущую в ее спальню. Чуть повернул кресло и даже проехал ярд по направлению к ней, но остановился. Попробовал развернуться, но остановился снова. Преодолевая нерешительность, до двери он добрался в три отрезка с перерывами. Эмма не утруждала себя уборкой постели, и ее шелковое одеяло так и осталось лежать, окаймляя легкую неровность простыни там, где она ненадолго и беспокойно заснула на заре. Чарльз медленно провел ладонью по поверхности, почти не касаясь ткани, а потом осторожно завел пальцы под одеяло и замер так на несколько долгих мгновений. Потом поднес ладонь к губам. Постельное белье в доме, сколько он помнил себя, всегда пахло лавандовой отдушкой. Но все-таки ему казалось, что на кончиках пальцев остались почти неуловимо мерцать холодные нотки жасмина и полыни.