Две Империи

      — Лорд Мейс Тирелл пожелал нанести визит в Браавос, господин Президент. Что повелите ему ответить? — вежливо произнес один из слуг, склонив голову в знак уважения, его голос звучал четко и уверенно.       Тихо Несторис, вальяжно развалившись в кресле за своим резным столом, который был выполнен из редкого и дорогого дерева с изысканной резьбой, слушал доклады своих подчиненных один за другим. Стол был украшен мелкими деталями, изображающими сцены из истории Браавоса, что подчеркивало как его статус, так и богатство. Вокруг стола лежали письма и свитки, некоторые из которых были запечатаны сургучом с гербами различных Домов и государств. Несторис наслаждался моментом, позволяя себе расслабиться после напряженных дней, проведенных в делах и переговорах.       После его возвращения из Вестероса Тихо распорядился устроить масштабные празднования в честь своей триумфальной победы и успеха короля Визериса Таргариена над узурпаторами. Праздники были не только данью уважения их совместным усилиям, но и символом новой эры для Новой Валирии. Несторис считал, что это событие должно быть отмечено с размахом, чтобы укрепить его влияние и показать всем, что он не фигура в политической игре, а игрок. И не случайный. Он здесь надолго и основательно.       К Тиреллам он относился с определенной долей презрения. Для него они были лишь семейкой, которая решила воспользоваться последними благами на пустующих прилавках и попытаться пристроиться к отряду победителей. Несторис знал, что Тиреллы стремятся к власти и влиянию, но не собирался позволять им занять слишком много места в его планах. Он видел в них потенциальных союзников, но также и возможных конкурентов. Визерис не может их контролировать в полной мере, значит Тихо Несторис будет ему помогать, хочет новый король того или нет. И сынок Мейса напрягал Тихо больше всего.       Снисходительно вздохнув, он обдумывал слова слуги, осознавая, что его ответ должен быть мудрым и продуманным. Несторис знал, что каждое его слово имеет значение и может быть использовано против него. Он решил проявить дружелюбие, но с лёгким оттенком высокомерия:       — Напишите ответ лорду Тиреллу, что ему, будущему президентскому родственнику и союзнику, всегда рады в Браавосе. Пусть он знает, что двери нашего города открыты для него.       Слуга кивнул и быстро записал слова Несториса. Он знал, что каждый ответ Президента будет тщательно взвешен и проанализирован. Тихо наблюдал за тем, как слуга уходит, и вновь погрузился в раздумья.       Тихо приподнял свою руку, пальцы которой были украшены дорогими перстнями, и совершил ими жест, указывающий на выход. Слуга не стал медлить и не посмел тревожить своего господина более положенного. По длинному проходу от стола Президента до ворот его соляриев тот шёл прочь.       Солярий был с высокими потолками, четырьмя люстрами над проходом, портретами и множеством окон вдоль помещения. Несторис любил изыск, и своё рабочее пространство решил сделать таким же утончённым и идеальным. Мраморные стены отражали каждый звук — шаги, шёпот. Это придавало господину Несторису какой-то внутренней силы, недостающей атмосферы.       До этого ему уже доложили, как идёт воспитание детей Дейры — внуков Тихо — и детей самого Президента.       На смену этому слуге пришёл следующий. уже с докладом об одичалых. Через какое-то время господину Тихо предстоит подтверждать свой статус лидера такой огромной державы. Ему нужны люди, которые будут ему лояльны, бойцы, готовые его защищать, и просто благодарное за спасение от холодов и смерти — особенно, если верить последним вестям из Закатных Королевств — население. Никакой благотворительности, даже спасая целый народ от угроз, которые над ним нависали, Несторис не совершал — чистый расчёт. То же самое было и с Визерисом Таргариеном — невероятно почётно сделать собственную дочь будущей королевой, не так ли?       Да, с каждым новым докладом банкир всё больше и больше упивался своим успехом.       — Господин Несторис? — поющий тихо-тихо голосок разнёсся по солярию, и тонкая фигура в тёмном плаще проникла вперёд, закрывая за собой массивную дверь. Звук её закрытия также эхом раздался по солярию, пока мужчина преодолевал весь этот длинный коридор от неё до сидящего в самом конце помещения Президента. Новым собеседником был Петир Бейлиш, соправитель Несториса. — Разрешите?       Несторис, погружённый в свои мысли, поднял взгляд на вошедшего. Он знал, что Бейлиш всегда умел находить нужные слова и подходы. Браавосиец указал рукой на кресло перед собой, разрешая Вице-президенту Новой Валирии усесться. Тот, с лёгким поклоном, занял место, и его тёмный плащ распахнулся, обнажая изящный костюм, который подчеркивал его статность и уверенность.       — Ваша игра стоила свеч, поздравляю вас, друг мой, — произнёс Бейлиш, уже взяв в руки графин с вином. Плавными движениями он налил сначала правителю державы, а затем себе. Вино медленно струилось в кубки, наполняя их глубоким рубиновым цветом, отражая тусклый свет люстр, рассекающих полумрак солярия. — Вы сразили наповал всё государство, — констатировал Мизинец, его голос звучал как лёгкий шёпот, но каждое слово было полным силы. — К следующему заседанию Коллегии Первых ни у кого другого шансов просто-напросто нет.       Несторис отхлебнул вина, наслаждаясь его вкусом и ароматом. Он знал, что Бейлиш умеет подмечать детали. Но это не значит, что он не осознавал сложность своей позиции.       — А у кого бы могли? — сразу спросил Тихо, прерывая размышления о своих планах. — Мейгирам нужен я, они нужны мне, у нас уговор, а они свою девку — мою жену — не бросят. Иллирио верен мне, благодаря Таргариенам, а Драхар…       С последним дело обстояло куда сложнее. В первый раз он чуть не победил Несториса. К его результату нужно было прибавить вшивых восемь голосов, отданных за самого Тихо, чтобы победил Дориан Драхар. Он не уступал Несторису в связях, влиянии, богатстве, статусе. Только с недавних пор стараниями своего Президента он потерял не только победу на выборах и пост, который так долго и упорно ждал, но и армию, которая официально была именно наёмниками, никакого отношения к нему не имевшими, но это был случай из разряда: «Все всё знают». Так и в этот раз. Драхар был публично унижен, да ещё и потерял родного брата. И хоть официально Тихо не имел к этому никакого отношения, все всё знали.       Чтобы никто не успел протащить на второй по важности пост в державе своих людей, Тихо провернул ловкий ход, назначив в пару себе Бейлиша в первый же день. Не сделай он это сразу же, немедленно бы потянулись желающие: Драхар провёл бы назначение своего дяди, да даже Мейгиры могли бы выдвинуть какого-то своего отпрыска. Даже одна из тётушек жены смущала браавосийца. Могли бы и другие. Бейлиш здесь никого не знал, он был абсолютно новый человек в Браавосе и Новой Валирии в целом, этот худой и высокий мужчина был на волосок от казни, от которой его спас Тихо Несторис. Благодаря Бейлишу и сам Несторис смог себе обеспечить позицию, из которой сейчас очень выгодно управляет ситуацией.       — Драхар… — продолжил он с иронией в голосе. — Не знаю, как долго он ещё будет оставаться тише воды и ниже травы. Его амбиции растут с каждым днём. Он мечтает о власти не меньше, чем я.       — Да, это правда, — согласился Бейлиш, его глаза сверкнули от интереса. — Но именно поэтому вам нужно быть осторожным. Драхар может оказаться полезным инструментом в вашей игре, если вы правильно им воспользуетесь.       — Просто повезло, что он растерял политический капитал, — рассуждал Тихо достаточно сдержанно. Это было не растратой, а его утратой. И Тихо помог этой утрате произойти. Драхар это знал. И никому и никогда не прощал свои обиды.       — И армию, — добавил Мизинец. — Теперь уж ему точно придётся надолго забыть про амбиции.       — Так или иначе, пользоваться им уже без надобности. Я сам задаю правила игры.       Карта сокровищ полуострова Валирия и рог, обладающий, если верить легендам, способностью призывать и подчинять драконов, всё ещё находились в руках Драхара. Эти артефакты были не просто ценностями; они могли резко поменять расклад сил. Драхар, будучи мастером манипуляций и интриг, мог их использовать как козыри в своей игре, и это лишало Президента Новой Валирии полной уверенности. Однако Несторис знал, что за каждым козырем стоит риск, и чтобы этот риск мог обернуться против самого Драхара, Тихо был готов рискнуть.       А ведь он рискнул собственной дочерью.       Вестей от неё всё ещё не было. Это отсутствие информации тревожило Несториса. Он понимал, что её шебутные детишки, не осознавая всей тяжести ситуации, продолжали жить своей обычной жизнью, играя со своими маленькими дядей и тётями и беззаботно смеясь. Они не знали, что их мать оказалась в опасной игре, где ставки были слишком высоки. Это давало Несторису пространство для манёвра, но одновременно наполняло его сердце тревогой. Он чувствовал себя как ловец, который держит сеть в руках, но не знает, когда и что поймает.       Однако о своей секретной операции, которую осуществляла его дочь у Дориана Драхара, господин Тихо не рассказал даже коллеге Бейлишу. Это было решение, продиктованное не только осторожностью, но и глубоким внутренним конфликтом. Несторис знал, что его дочь могла оказаться в сложной ситуации, и это угнетало его. Мысли о том, что она может быть в постели у его соперника — человека, который не раз угрожал его власти и мог бы использовать её в своих интересах — грызли его изнутри.       Но с течением времени Несторис стал относиться к этому проще, чем при её замужестве. Тогда он испытывал бурю эмоций: гнев, страх за её безопасность и желание защитить от любых угроз. Теперь же он понимал, что взрослые дети сами выбирают свой путь, даже если это путь помощи своему отцу и семье, и иногда этот путь может пересекаться с теми, кого он считал врагами. Он также стал относиться к её судьбе проще, чем к судьбе своих законных детей. В этом мире каждый шаг был полон опасностей, и он не мог оградить каждого из них от всех возможных бед.       Каждая мысль о дочери вызывала у Несториса смешанные чувства: гордость за её смелость и одновременно страх за её безопасность и в то же время необходимость держаться хладнокровно. Её дела могут повлиять на всю их семью и на его собственные планы. В этом противоречии заключалась вся сложность его положения: как отец он хотел защитить её, но как правитель — использовать любую возможность для укрепления своей власти.       Несторис осознавал, что ему нужно действовать осторожно. Оставалось только надеяться на дочь и одновременно сохранить планы по её вызволению при необходимости, либо сохранить свои позиции в этом опасном мире политических интриг. Он боялся этого выбора, потому что знал себя — он выберет сохранить свои позиции. В этом был весь Тихо Несторис.       — Во благо нашей Республики так было надо, — заключил Тихо. — Я не собираюсь позволять никому разрушить то, что я построил.       Бейлиш улыбнулся с тем лёгким сарказмом, который был ему свойственен.       — Конечно, конечно.       — Но что насчёт вас? — перевёл разговор Тихо. — Вы возглавляете Сенат нашей державы, знаете каждого из сотни господ, присланных городами. Мы же обеспечили наше большинство?       Сенат был исключительной идеей Тихо Несториса. Этот орган представлял собой гораздо более расширенный, чем в Вестеросе, Малый совет. Если тот назначал лично король, то в Сенат входили представители от каждого из Вольных городов. Наиболее представительная делегация была у Волантиса, которая хоть и не была большинством, но насчитывала исключительных сторонников Тихо Несториса и Мейгиров.       Волантийцы были базой любого решения, которое готовился поставить перед Сенатом бывший банкир, за счёт их поддержки уже можно было действовать дальше. Тем не менее, в некоторых случаях даже Несторис не мог повлиять на назначение в Сенат нужных ему людей. В какой-то области на местном уровне определять политику вполне мог какой-нибудь давний знакомый, должник или бизнес-партнёр Драхара. Он сам или кто-то из его когорты обязательно бы испортил все планы Тихо. Эта оппозиция хоть и не была большинством, но иногда мотала Президенту нервы.       — Большинство обеспечено. Сформировано несколько лояльных нам групп с представителями всех областей. Городов, простите, — поправил себя Бейлиш. — Говорю по вестеросской привычке. Но у Драхара есть определённые друзья в Сенате, убрать их мы пока не можем.       — Досадно, — лаконично ответил Тихо. — Я хочу включить в состав Сената одичалых. Они точно создадут ощутимый перевес в нашу пользу и закрепят мои успехи в новом качестве. Ваши идеи?       Петир потянулся ладонью к своей хитрой бородке, глаза же были задраны вверх. Он предался размышлениям.       — Что если мы будем назначать не только по территориальному признаку, но и введём представителей от народностей?       — Тогда нам придётся вводить ещё бесчисленное количество мест из-за меньшинств. Это будет хаос, вы представляете, что начнётся? Я думаю о другом решении.       — Поделитесь, господин Президент? — заинтересованно поднял бровь Петир.       — Одичалым нужен дом. А нам надо обеспечить снижение затрат на оборону Квохора. Безупречные обходятся нашему бюджету очень дорого, вам ли не знать.       Бейлиш согласно покивал головой.       — У нас есть земли на Ройне, которые давно покинуты и почти не используются. Они пригодны для пахоты, не принадлежат ни одному Вольному городу. Их можно заселить, но это сопряжено с риском…       Эти земли всё же были небезопасными. Там происходили таинственные вещи.       — Другое дело здесь, — многозначительно протянул Тихо, вставая с кресла.       Лорд Петир последовал за ним прямо к карте Эссоса. Границ между Вольными городами больше не было. А вот восточнее Квохора были земли древнего Сарнора и занятая дотракийцами Эссария. Множество лет она была занята ими. Но учитывая политическую обстановку Эссоса, внутреннее устройство государства, придуманного Несторисом, уже одержанные Несторисом и при его участии победы и новые вызовы, вставшие перед лицом Президента, абсурдная идея больше так не звучала. Это была именно заявка на очередную победу.       Тихо взял в правую руку указку, а левую деловито сложил за спиной. Выпрямившись, он невольно выпячил небольшой живот. Указкой он обводил территории Эссарии, которые хотел забрать.       — Одичалые хотят жить. Они сражались с воронами из Ночного Дозора, Белыми Ходоками, армией мёртвых и всякой прочей чепухой, — произнёс Несторис, его голос звучал уверенно, но в словах ощущалась лёгкая насмешка. Он не воспринимал всерьёз все эти россказни о чудовищах и мрачных легендах, которые так любили рассказывать в Вольных городах. Для него это были просто истории, призванные запугать слабых и оправдать страх перед неизвестным. Но он знал, что одичалые, закалённые в битвах и суровыми морозами, способны выживать даже в самых тяжёлых условиях. Дотракийцы же, с их привычками и традициями, не могли представлять собой настоящую угрозу для этого стойкого народа. — Пусть одичалые защищают и сами строят свой новый дом. Я хочу начать битву за Эссарию. Эта область обезопасит все Вольные города навсегда, а для нас даст очередной бонус перед Коллегией. Кажется, у пары десятков из них часто страдало имущество и деньги от их набегов, так? Они будут благодарны одичалым и нам за блестящее решение их проблем.       Мизинец удивлённо посмотрел на коллегу. На словах план действительно звучал хорошо из уст высокого плешивого мужчины. А ведь банкир действительно искал решения проблем, которые давно назрели. Экономика взлетела вверх, Железный банк стал престижнее, безопасность лучше, так ещё и амбициозные планы всегда посещали голову браавосийца. Хотя всё это было исключительно из-за властолюбия Несториса. Тихо ловил себя на мысли, что Петир Бейлиш не может ему возразить не потому, что не хотел бы этого, а потому что ему было нечего сказать. Даже в военном плане на первый взгляд всё звучало хорошо, но развитие своих грандиозных идей Несторис хотел оставить на откуп самим одичалым и всяким полководцам, коих у тех же Мейгиров было предостаточно. Это было разумно: пусть они сами решают, как вести войну, а Несторис будет лишь направлять их действия.       — Я должен сказать, что так идеально никогда ничего не было ни при одном правителе в Семи Королевствах, которых я бы застал. Ни у королей, ни у десниц. Даже Тайвин Ланнистер не был и в половину так же успешен, как вы, — произнёс Петир с лёгкой иронией, разводя руками.       Такие слова не вызвали недовольства у Несториса, но он не мог удержаться от комментария. В конце концов, слишком часто идеальные планы оборачивались катастрофой. Иногда Тихо и сам себя ловил на мысли, что всё это слишком хорошо, чтобы быть безоговорочной правдой.