Мефодий Долгорукий и Теорема Вендетта

      Наконец, Рита заканчивает с делами: организацией баночек-скляночек в лазарете, накладыванием нужных чар, оповещающих о чьем-то приходе, и докладом Кощею о том, что Долгорукий уже успел вляпаться в алкогольные неприятности со Столениным, Самосваловой и Якубовичем.       — Что и следовало ожидать, — спокойно говорит ей в ответ Бессмертный, пока смотрит куда-то в сторону. Он всегда говорит тихо, но отчётливо слышно каждое слово. — У него же друзей на один зуб.       — У мальчишки с детства такие друзья, что у меня челюсть падает за край планеты, — возражает она, упрямо игнорируя приглашающие на стул жесты директора. Если сесть в его кабинете, это, во-первых, надолго, а во-вторых, чревато алкогольными неприятностями покрепче вампирского вина и танцуй-шампанского.       — Давай не путать друзей с госу... — его перебивает настойчивый громкий стук в дверь. Рита отходит от порога, всё ещё держась подальше от резного белого стульчика напротив такого же стола, за которым сидит Кощей. — Войдите!       Входит мужчина и вместе с дверьми распахивает и руки в радостной позе. Рита узнаёт его сразу же — Фёдор Басманов, новый председатель совета министров. Вампир, сводящий всех с ума своей обворожительностью веками. Собольи брови, глаза с удалым блеском, яркий венок на волосах цвета вороного крыла добавляет легкомысленности. Обычно его немного женственный образ украшала улыбка, широко разгуливающая без единой морщины. Но на этот раз уголки губ лишь лениво приподняты. Яркий — расписной сюртук цвета кожи нового зельевара, бордовые штаны с кучей ярких деталей и кожаные сапоги. Рита хочет поздороваться, но её перебивает всё тот же Басманов.       — Сколько лет сколько зим, Великий Князь! — на это обращение Кощей едва уловимо хмурится и встаёт. Его мимика вряд ли обгоняет экспрессию каменного изваяния, но за годы знакомства от Зубодёровой не скрыть ничего. Как и то, что Фёдор Алексеевич с ней не поздоровался.       — Я уже не в том возрасте, чтоб считать, — Кощей усмехается и длинным пальцем указывает на стул, но Басманов благоразумно не садится, а подходит лобызаться по старой традиции трижды. — В последнее время государственные лица всё меньше присылают мне предупреждающие письма о своём визите.       — Простите за дерзость, — протягивает вампир без капли раскаяния, услужливо откланиваясь. — Мой визит имеет личный характер.       — Если дело в бумаге, — Бессмертный со смеющимся блеском в белёсо-голубых глазах продолжает свою мысль. — На Колдовском заводе она не такая дорогая. Возможно, вы даже сможете себе позволить разок.       В ответ на подобный подкол слышится звонкий очаровательный смех, затихший в демонстративном кашле.       — Кхм... Да... И всё же у меня к вам есть, Мара упаси, претензия.       Рита чувствует себя лишней и неслышно отходит подальше в угол, хоть бы дверью не скрипеть. Фёдор расправляет большую пожухлую карту и беззаботно накрывает ею стол Кощея, за которым всегда царил идеальный порядок и неизменная фарфоровая чашка бодрящего кофе, подаренная женой.       — Бумага не наша, раз так пожелтела и поистрепалась. Претензии не ко мне, вы ошиблись адресом, Фёдор, — с напускным пренебрежением он потирает её кончик.       — Нет же, смотрите на карту! — со смешком и напористостью Басманов принимается за объяснения: — Понимаете ли, несколько лет назад часть моей волшебной силы куда-то делась. Это лишь часть, но когда живёте веками, разве это не заметно?       — Заметно, заметно, — с пониманием отмахивается он. — Но причём здесь я?       Рите хочется от души посмеяться. Разозлить её начальника не так-то просто, однако Распутнику и Басманову с их нежданными появлениями это удалось. Теперь Долгожитель Долгожителевич страны ведёт себя довольно мстительно, не проявляя ни капли интереса ни к Басманову, ни к его каким-то там проблемам. Жалоба же была странная — нельзя просто взять и растерять умения, хотя Рита однажды читала исследования о том, что вампирские магия и силы действуют со своими нюансами и действительно имеют «накопительность», из-за чего юные вампиры оказываются не в лучшем положении.       — Недавно я встретил специалиста в расследованиях таких случаев, до сих пор же остро чувствую нехватку, — Рита с подозрением прищуривается, у неё на примете есть только один такой человек. Если это случилось несколько лет назад, без особо талантливого специалиста точно не обошлось. Да и причина для возмущения казалась адекватной — за пару-тройку дней не насобираешь то, что копилось целыми веками. — Он, я б сказал, всё тщательно изучил. И выяснил, что в последний раз новый носитель моей силы пересекал мост между Платформой и Колдовстворцем! — плохо видно, но заметно, как на карте одна из точек вспыхнула красным. — Скажите на милость, а это не вы, Кощей?       — Не несите околесицу, — в голос вмерзает строгость, Бессмертный поспешно складывает карту, затем отправляет её в карман жёлтого сюртука Басманова. — Нет способа незаметно забрать чужое могущество. Да и с чего бы мне это делать?       — Нет известного способа, — поправил его мужчина. — Причины от и до. Думается мне, Морена давно метит в государственные дела. Может, хочет ослабить меня, занять мой пост?       — Позвольте, моей жене ни та ни другая мелочь не нужна, — с чёртиками в интонации произносит он, и Рита замечает, как напружинились плечи Фёдора. Конечно, от такого унижения у него аж волосы напряглись и растеряли свой шелковистый нежный лоск.       — Тогда я жду объяснений, кто же этот таинственный некто здесь, в школе, — Басманов пытается говорить легко, но в спёртом от ярости голосе слышатся очень недобрые нотки. Неужто ему кажется, будто такой трюк могли провернуть какие-нибудь ученики? Он разворачивается на каблуках и идёт к двери, напоследок бросив: — Не позже, чем через месяц. А иначе решим дело судом, Бессмертный!       Дверью не хлопнул, но кувалдочные шаги отзывались эхом ещё долго. Рита хочет закрыть за ним, но в кабинет директора влетает та самая карта, хлопнувшая последнего по лбу и после безжизненно упавшая на пол. Казалось, он полностью проигнорировал бумажку.       — Ну и кадр, да? А в газетах кажется милым, — она поворачивается к директору, задумчиво смотрящему на портрет Морены, висящий на правой стене. На левой красовался холст с дочерью, Мирославой. Его любви в семье можно бесконечно завидовать.       — Он всегда такой был, уж поверь, — отвечает он тоном снова умиротворённым и негромким. — Для меня необычно то, как быстро Преображенский, покинув пост здесь, нашёл работу у чиновника.       Зубодёрова согласно кивает. Значит, Кощей тоже подумал о нём, когда Басманов заговорил о неком специалисте. Конечно, кто ещё это мог быть, если не волшебник, сам для Колдовстворца разработавший систему, названную «Что? Где? Когда?». Она заключается в том, что директор школы в любой момент может узнать, кто какими чарами и когда на территории Колдовстворца пользовался.       — Преображенский весьма талантливый, — говорит Рита своим туфлям. Пол такой чистый, что в нём отражается её худое лицо. — Жаль, что уволился. Неблагодарный.       Она не позволяет воспоминаниям занять мысли и сосредотачивается на худом силуэте начальника. У него не враждебный вид, лишь усталая прохладность и суровость. Наводил он жути только на тех, кто его пугающим считал, как думала Рита.       — Относись к нему как к отцу, от которого переняла наследие целительства, — на такой совет Рита грозно сверкает глазами и наклоняет голову набок, но ему фиолетово, и он продолжает, любуясь Мореной на картине: — А к Мефодию как к сыну, — на это вообще стоило бы поперхнуться, но ему ли есть дело до того, как Зубодёрова на это смотрит. — Кто же за ним присмотрит, если не ты.       — Может, Распутин? — недобро предполагает она, в конце концов, это он его наставник, пусть и на расстоянии. Слава Вещему, этот попугай будет обитать в своём вольере, а не здесь, иначе Зубодёровой пришлось бы обратиться к самым жутким ритуалам. Хотя сложно изгнать такую нечисть, как он.       — Распутина в Колдовстворец? — Кощей весело прищуривается на неё. — Я не оптимист, но надеюсь, что здесь не бордель, а всё-таки школа.       — Учитывая последних незванных посетителей, тебя уже можно сутенёром величать, — подкалывает она, прежде чем уйти.       Зубодёрова и так догадывалась, что реакция Кощея на проказы студентов как всегда не будет бурной. Что ж, зато она их контрабанду «конфисковала». На будущее.       Мраморные коридоры дворца очень знакомые, едва ли меняются хоть когда-то. Колдовстворец не дышит, и это чувствуется. Пылится он быстро, будто залетающие ветра вовсе не позволяют ему вздохнуть глубоко и спокойно. Бессмертный когда-то сказал ей, что замок — это импульс, и если она не способна расслабиться для хорошего размеренного дыхания, то здесь у неё это тем более не выйдет. Она качает головой, всё наоборот.       Новый, для неё не учебный год, новый проект, ждущий в лаборатории, к которой женщина спешно идёт. Погода на удивление приятная, и туман совсем не сильный. Ей даже не надобно пальто. Но наслаждаться несвойственно хорошим для этих мест климатом некогда, дела ждут её.

***

      Снейп очищает от всей лишней магии второй этаж за считанные минуты — он куда меньше, да и у Фауст, вероятнее всего, был расчёт, что если кто и проникнет, то живым первый не пройдёт. Так что, убрав всякие защищашки, преимущественно оседающие на балконе, он мог вздохнуть спокойно.       Или не мог. С одной стороны хорошо, что Столенин смотрел в основном в будущее, а не в прошлое — тогда палочка Снейпа бесконтрольно бы фонтанировала авадой до тех пор, пока не устранила бы всех возможных свидетелей. Ему не нужны проблемы и здесь. С другой стороны какому-то сопляку лезть в его личную жизнь и эмоции никто не позволял. Его вопрос о грядущем подразумевал что угодно, но не это.       К предсказаниям Северус неравнодушен, и ему противна сама мысль о том, что он лишится самого светлого, что в нём есть — преданности Лили. Даже дверь в новый кабинет соответствующе недовольно скрипнула.       Это то, за что в него верил такой могущественный, пусть и использовавший его, маг, как Дамблдор. Это то, благодаря чему он всё ещё может вызывать Патронуса. Северус делает взмах палочкой, чтобы убедиться. Лань игриво скачет по своеобразному кабинету с ну очень сомнительными чучелами магических животных на стенах и, обнюхав их, даёт дёру.       Хотя на кой чёрт ему теперь Патронус, если в империи нет дементоров?.. Наверное, чтобы проверять, не выживает ли он из ума.       В комнате есть подозрительная белая дверь, выделяющаяся из тёмного антуража, освещённого разве что слабым солнечным светом, больше всех. Над ней висит табличка «Лаборатория». Ага! Если, как и на прошлой работе, его захотят припахать в качестве личного зельевара для всех подряд и для лазарета, то пусть готовятся услышать самое твёрдое и непоколебимое «нет» из всех «нет», что слышали стены Колдовстворца.       Пробравшись в лабораторию, Северус приятно удивляется. Она довольно просторная. Чисто, светло, больнично-белая мебель и свежайший воздух. А главное, тишина и очень впечатляющих размеров белоснежный шкаф, разделяющий два рабочих места, одно из которых, очевидно, кем-то уже занято, судя по небольшому хаосу на правой половине помещения.       Северус делает несколько шагов вперёд, и перед ним открываются дверцы шкафа, радуя всевозможными ингредиентами и инвентарём, качество которого заядлый зельевар оценил как «бюджета на него не пожалели и не отмывали на особенно благие директорские дела».       Северус осматривается кругом. Пожалуй, нет ничего такого, что смутило его в приятно удивившей качеством и габаритами лаборатории. Разве что такая же белоснежная запертая дверь в правом углу, ведущая неизвестно куда, и лежащий на чужом занятом столе магловский чёрный блестящий пистолет, чьё дуло пригласительно направлено в него. Северус подходит и берёт его в руки, чтобы осмотреть. Похожий был предметом гордости его отца.       Среди всего этого волшебного, безукоризненно светлого и чистого великолепия оружие смотрелось драматично, даже протестующе. Такой же тёмный, непоколебимый, ставящий всюду свой знак вопроса и выделяющийся, как и сам Снейп.