Под покровом белых вен

Валтор

Наказание. Какое оно бывает? Умственное, физическое? Или же то, что изводит больнее смертной казни на иглах? То, что окрыляло, придавало сил, вдруг упало мёртвым камнем к самым ногам. Душевное. Это то наказание, которое не в мочь забыть, простить, помиловать. Я ненавидел себя. Проклинал. Желал суда. Ведь моей единственной была лишь Ниферита. Разве могло быть лучше? Лучше бы не стало никогда! Она дарила мне любовь, её лик окрылял меня, возносил к небесам. И как бы глупо это ни звучало, я был готов отречься от пламени ради неё. Но отчего-то бессонница показывала совершенно другую в главной роли. И даже если мне удавалось уснуть, то не супруга ночевала в моем сне. Не её глаза озорно глядели в мою сторону. Не её волосы растрепывались на ветру. Не её уста целовали меня. И от этого я всегда подскакивал с постели, тяжело дыша. Прошлое — самая большая роскошь, которая была неподвластна даже мне. Мне больше было не суждено провожать алые закаты, целовать аристократичные ладони, брать своего ребенка на руки. И в этом виноват лишь я. Сколько бы раз ни появлялась Блум в моих снах, я упорно хотел видеть в них Нифериту. Но всё больше понимал, что привязываюсь к этой чертовой девчонке. Настолько сильно, что жар, исходящий от вен, ломал кости. Я бил всё, что попадалось под руку, — такой себе антидепрессант. Я был бессилен в этой ситуации. И как бы ни молил себя забыть её, всё вновь возвращалось на круги своя. У нас был подписан контракт, на крови, на душе. На чертовом существовании. Мы ведь соулмейты. Чья-то глупая шутка. Ведь Блум ушла. Своим поступком она всецело показала отношение к моей просьбе. Ей было всё равно. А ведь я был готов показать ей, доказать. Я мог попытаться оправдать свои чувства. Притвориться, что не вижу в Блум свою единственную. Ту, кому действительно принадлежит мое сердце. Но с каждым разом понимал, что вру. Хожу по кругу. Ищу не ту. Каждый раз, когда я сравнивал их, от воспоминаний нашего прикосновения по телу проходилось тепло, но оно не могло заменить её. В те моменты каждая секунда в моей бесконечной жизни имела значение. Я боялся обидеть Блум. Мне хотелось защитить её, прижать к груди, ощутить жар её тела. Она играла без правил, когда нагло ворвалась в мою жизнь, а я так бесцеремонно подчинился ей. Именно после этого я и полюбил горячие источники. Особенно природные. В них чувствовалась сила. Далеко в горах, где ни разу не ступала человеческая нога. Тишина и приглушенные лучи света, не проникающие через широкие кроны многовековых деревьев. Вид на бескрайние просторы. Режущие камни потоки водопадов выступали великолепной расслабляющей музыкой для моих ушей. А вздымающийся в небо пар обволакивал в свой кокон, защищая от лишних глаз. И в холодные дни здесь было ещё живописнее. Небо, поглощённое плотными тучами, не пропускало солнца. Водопад менял свою траекторию, убегая вниз по заледеневшим камням. А вот источник так и оставался пристанищем, которое хотелось поделить с кем-то. Скинув всю одежду на каменные борты, я нагим опустился в приятную негу. Вода была похожа на парное молоко. Я отодвинулся к краю, представляя, как бы ей здесь было бы хорошо. Она раскинула руки в стороны, кружась по пологому дну, брызгаясь водой в различные стороны, и если бы капли случайно попали на меня, я бы ответил ей той же волной. От недостатка того тепла, заполнившего в тот вечер мои вены, я представлял, как его заменяет жар источника. Я искренне надеялся на то, что это тепло поможет заменить мне Блум. Прикрыв глаза, я постарался расслабиться. Но не мог, девчонка забивала все мои мысли. Я надеялся, что она передумает, свяжется со мной любым способом. Но Блум молчала, пропав в неизвестности учебы, друзей и интриг. Да и что скрывать, я бы и сам не вышел с ней на разговор, даже во снах был шанс вновь испугать её. А помнил, как она дрожала лишь от одного моего вида. Как пряталась, закрывая лицо руками. Как сбивчиво дышала, словно пробежала марафон, а не увидела... родного по духу существа? Я хотел получить от Блум полного доверия. Хоть и сам не мог дать ей того же. Скай. Этот мерзкий подонок как назло постоянно крутился рядом. Проявлял понимание, лишь в тех случаях, когда ему это было выгодно. Но когда она просила его о помощи, он делал это небрежно. Возможно, Блум даже и прислушалась к моим просьбам, ведь со временем их встречи становились реже. В отношениях появлялись конфликты. А за ссорами следовали скандалы. И, словно в первый раз, я надеялся на то, что они больше не сойдутся. Она знала, что Скай обманщик, но все равно любила его. А между нами зияла пустота. Блум не могла урезать их малейшие встречи, а я ради неё отказался от нападений. Конечно, от моего взгляда не укрылось шутливых газет из Магикса, которые в миг вспыхивали, как только попадали в мои руки. В них какой-то незатейливый паренек-журналист пытался вывести публику на веселье глумливыми заголовками. «Великий» маг — всё? Или он забыл, как колдовать? Может, купить ему абонемент в школу? И как только этот человечишка не боялся, что я мог раздавить его, как муравья? Свернуть шею по часовой. Сколько живу на этом свете, всё больше убеждаюсь в фразе, придуманной мной ещё сотни лет назад: «Если он дурак — ему ничего не поможет». Я не хотел верить в то, что нас с Блум ничего не связывало или не ждало в будущем. У меня было множество причин держать её рядом. Я просто не мог отдать её другому. Или же просто не хотел в это верить. Каждое её заклинание, отдающееся едва теплящимся жаром в венах, старался уловить, прочувствовать невидимую энергию, связывающую лишь нас двоих. И на этом ничего не заканчивалось. Мои сутки имели четкое расписание до. Но после нашей разлуки механизм сдвинулся. Все часы, выданные мне жизнью, я наблюдал за ней через всевидящий шар. Так я пытался приблизиться к ней, хоть и понимал, что всё напрасно. Она ведь даже не смогла бы почувствовать мое присутствие рядом с ней! Я пытался узнать её так. Блум прилежно училась, много отвечала на уроках, вскоре стала любимицей некоторых преподавателей. Например, того, по природоведению. Палладиум, кажется. Высокий мужчина с желтоватыми длинными волосами и острыми эльфийскими ушами. Кого только не наберут по объявлению! Он часто вызывал её напоказ всему классу, чтобы продемонстрировать химический эксперимент. Но как учитель он нравился совершенно другой ученице. Одной из её соседок. Хоть все и привыкли, что демоны не умеют чувствовать, но мы не слепые. Особенно, когда дело доходит до эмоций. Блум была общительным человеком. Со всеми квартирантками она быстро сдружилась, и если в первые дни кто-то и пытался смотреть на неё волком, а сейчас они часто собирались вечерами, обсуждая прожитый день. Подруги пили крепко заваренный чай, а после выходили все вместе на балкон, наблюдая за звездами, стараясь найти пролетающую мимо. Тогда в глазах Блум отражалось небо. Ночами, как бы я ни злился на неё за это, она засиживалась в библиотеке. Почти до полуночи, пока Барбатея насильно не выгоняла её, грозя больше не впустить её в читальный зал. Но Блум не пугало это. Она изучала всё, до чего только могла дотянуться. Казалось бы, информация конечна, но почему-то всегда она могла найти себе занятие и новую книгу. Мне льстило, что моя девочка стремилась к идеалу, и даже если достигала его, ставила себе новую планку. А после нашего разговора наедине так и вовсе заинтересовалась историей Спаркса. В ход пошло всё: Домино, королевская свита, этикет. Прочитанное оказалось для неё новинкой. Интересно было наблюдать за её попытками подражать нарисованным картинкам. Иллюзиям и самообманам, которыми пичкали няньки будущих принцесс. Ровными спинами, отточенными реверансами, грациозными руками и грамотной речью. Всё это Блум пыталась повторить в точности до идеальности. В этом и заключалась её субординация. Ведь на одной библиотеке она не остановилась. Та фея, которую я хотел прибить в Гардении, по случайному обстоятельству стала лучшей подругой, которая ещё и оказалась принцессой Солярии. Узнали бы её родители, с чего начались все нападения, точно запретили бы общаться с Блум и объявили собственную охоту на меня. Да, признаться честно, я был бы даже рад. Я слишком засиделся без дела в этом тихом местечке. Но так бы я ответил до того момента, пока не встретил девчонку, перевернувшую мою жизнь с ног на голову. Ей как-то удалось пробраться в архив солнечного королевства, и теперь уже там, окружив себя новыми книгами и фолиантами, она изучала Домино. И даже там её ладонь всегда находила книжки про злых существ, терроризирующих их Вселенную многие столетия. В них, конечно, не было написано всей жестокости, что творилась в мире. Хотя при необходимости её можно было найти в надежных источниках, спрятанных черт пойми где. Лишь старцы, передававшие историю из поколения в поколение, могли действительно рассказать то, что помнили, пронеся через призму пролетевших лет. Но Блум пропускала всех, останавливаясь на одном. Она продолжала вспоминать обо мне. Пыталась узнать что-то новое, всегда держа наготове маленький кожаный блокнот. Вот только зачем? Любое её «хочу», и я был готов сорваться в ту же секунду к ней. Исполнить все желания, словно джин из золотой лампы. Она могла лишь попросить рассказать о себе больше, и я бы рассказал. Рассказал всё, всю свою подноготную. Лишь бы Блум была рядом и больше не убивала тем холодным взглядом, оставленным на прощанье. Я видел, как она переживала. Копалась в себе, пытаясь найти нашу схожесть. Сравнивала цвет своих волос и на фотографии с королевой Домино. Пыталась найти свое имя в документах, но тщетно. История сыпалась по её пальцам, схожа песку. И ей бы хотелось поделиться этим с кем-нибудь. Тем, кто будет в курсе всего, но не предаст. Позволит ощутить крепкую спину. Но не со всеми она была откровенна насчет своих догадок. Кроме той, что всегда чувствовала разрастающуюся боль, знала, что игралась не напоказ. Она знала, где они могли спрятаться от чужих глаз. И этой опорой для неё стала Стелла. Королевская кровь, что была юна и наивна, но эмпатична. Принцесса помогала Блум во всем. И неудивительно, что именно она знала о первых догадках в причастности к знатному роду. И ведь она даже ни на миг не попрекнула её глупостью. Я поддерживал этот выбор Блум. Но они не только говорили о выжатой из учебников истории, но и, как и все девушки, секретничали о других женщинах и парнях. И в эти моменты я оставлял её одну. Стирал дымку шара, думая, что такой поступок был бы несправедлив по отношению к Блум. Я хотел, чтобы между нами было доверие. Хоть в такие моменты я безбожно надеялся на то, что она обсуждает не сосунка Ская, а меня. Чертова девчонка! Даже мысленно она могла довести меня до приступа ненависти, такой, что хотелось прижать её к себе, поцеловать её в губы, и мне было бы плевать, что скажут люди. Кажется, что я знал её уже от «а» до «я». Мне пришлось открыть глаза, расслабленно выдыхая. Пора уходить. По моему внутреннему будильнику прошло больше нескольких часов. Нельзя, чтобы Айе начал беспокоиться. Я поднялся, облачаясь в привычный наряд. И когда я превратился в чувственную мямлю? Неужели меня так испортила одна девчонка?! Я обещал себе, что облачу себя в броню, которую никто не сможет пробить. Иначе они смогут вновь сыграть на слабости. На том, что в Блум я до сих пор вижу лишь Нефириту. И люблю я её лишь из-за их схожести. Не более. Это второй шанс, просто с другим характером. Но она также молода и красива. Я не хотел её терять. Я просто не прощу себя, если сделаю это во второй раз.

***

Через некоторое время, побыв ещё немного на природе, выветривая из головы ванильные мысли, я вернулся в своё укрытие. Тихо прошел по коридору, ведущему до кабинета, а после, приоткрыв дверь, специально громко хлопнул ею. Чтобы все обитатели этого замка поняли, что владелец вернулся. Сил после горячих источников в этот раз совершенно не осталось. Я устало плюхнулся на стул, опираясь локтями о поверхность лакированного деревянного стола. Пару минут Айе дал посидеть мне в одиночестве, а затем выполз из своего домика. Вытянувшись на четырех лапах, он потянул спину, разминаясь после долгого отдыха. А после в один мах запрыгнул ко мне, потеревшись носом об обе руки, показывая свою признательность. — Хозяин, вы в смятении? — вдруг произнес он, и я понял, что это животное знает меня лучше, чем я сам. — В ужасном, Айе, — я честно признался ему. — Не знаю, что со мной происходит эти полгода. Я не узнаю себя. Это просто отвратительно! — сжав кулаки, продолжил. — Чувства будто вернулись в тот день, когда я впервые увидел Нифериту. Также забыл обо всём, думая, что мои поступки до этого сотрутся, словно я ополоснусь святой водой и тогда она меня полюбит. Или я стану лучше, если научусь любить. А это проклятущее чувство обернули против меня. Заслужил ли я этого? — поднял на зверя печальные глаза. — Никто не даст вам на это ответ, Хозяин. Каждый сам себе судья, — животное медленно махнуло хвостом. — Ты прав, Айе, — я вновь сжал кулаки от подступившей боли. — Дело в том, что я боюсь повторения ситуации, хоть и знаю, что такого не произойдет. Как твердят давнишние записи летописцев, соулмейт может погибнуть лишь от руки соулмейта. Признаюсь, меня это радует. Но я не могу перестать видеть в Блум мою Нифериту, — я затих, стараясь не вскрыть свою тайну намокшими глазами. — Когда-то я просто проколюсь, назвав её чужим именем. И что тогда? — меня действительно интересовал этот вопрос. — Хозяин, — зверь заставил меня посмотреть на него, он словно гипнотизировал своими зелеными хищными глазами. — Думаю, Ниферита была бы счастлива, если бы вы нашли своё счастье в ком-то другом, не опираясь на минувшее прошлое. Она была доброй девушкой. Никогда не несла зла в ваш дом. Не терпела слез и была добродушна ко всем. Но так решили другие. Вас познакомил жаркий июль и разлучил, увы, он же. Вам хотелось, чтобы вы стерпелись вместе до своей кончины. Но сейчас у вас появился второй шанс. Просто попробуйте воспользоваться им, не оборачиваясь на прошлое. Попробуйте узнать Блум. Станьте для неё другом, а не врагом. Я кивнул, поджимая губы. В чем-то Айе был прав, но вот только я бы никогда не смог ему признаться. Лишь при мыслях о бывшей жене из меня градом могли политься слезы. А я ведь мужчина. Сильнейший из всех магов Вселенной. И сейчас, вместо того, чтобы запугивать невинные души, я сидел, заперевшись в четырех стенах, боясь вновь увидеть на руках мертвую любимую женщину. — Валтор! — в мой кабинет резко ворвались, не стуча. Я в миг стер с лица уныние, заменив его привычным холодом и злобой. Трикс. Что этим писклявым девчонкам здесь нужно? Айе тут же насторожился. Он спрыгнул со стола, грозно махая хвостом в разные стороны, его шерсть вздыбилась, а взгляд затуманился агрессией. Я готов был доверить ему свою жизнь. Даже сейчас, чувствуя мою неуязвимость, зверь несся меня защитить. — Я просил вас не тревожить меня. Что из этих слов вам непонятно? — я почти гаркнул. Идиотки. — Просил, — ответила Айси, подходя ближе. Её нога остановилась в десяти сантиметрах от морды Айе. Неужели она его больше не боялась? И теперь ведьма даже не тревожилась, что тот перекусит ей горло. Самоуверенно. — Тогда какого черта ты всё ещё здесь? — я повысил тон, желание встать со стала превысило всякие границы. А чтобы вновь отправить их восвояси с помощью заклинания, так тем более. — Мы устали быть у тебя на побегушках! Мы ведьмы! Сильные! — её голос предательски дрогнул. — Мы хотим сражаться, а не сидеть в этом пустом мертвом замке. В последнее время ты не то что нам поручений не даёшь, ты просто не обращаешь на нас внимания! — я устало прикрыл глаза. Какие они капризные, это просто кошмар. — А я должен это делать? Вы совершенно не самостоятельные? — Да. Именно поэтому мы приняли решение с сестрами! Мы устали от этих игр в одни ворота. Мы отказываемся с тобой работать! — Пожалуйста, — я всплеснул руками, — вас здесь никто не держит. Свободны! Ведьмы грациозно развернулись на каблуках и на прощание, вильнув задом, захлопнули за собой дверь. Интересно, а чего они добивались таким хамоватым поведением? В любом случае, мне будет проще без вечных капризов под ухом. Хотя я был уверен, что они приползут обратно. Ведьмы не были приспособлены к самосуществованию. Те всегда прислуживали кому-то. После того, как Облачная Башня пала от моих рук, забрав жизни всех учениц, в том числе и директрисы Гриффин, эти трое остались живы. И у меня были резкие основания предполагать, что Трикс даже не были на поле сражения. А, вероятнее всего, втихую сбежали в какие-нибудь подземные шахты, словно крысы. Я знал, что это к лучшему. Теперь убежище принадлежало только мне. И я вновь мог поставить защиту, которая функционирует в полную силу, скрывая в своих потёмках оставшееся строение бывшей школы.

***

Вечер спустился на землю, яркий закат сменила восходящая луна. Теплые краски поглотила тьма. Ночь — любимое время суток для всех темных кошмаров, затаившихся в углу комнаты или под чьей-то кроватью. Несколько дней я не выходил из своего кабинета. Моим частым местом обитания стал писательский стол и подоконник возле громадного панорамного окна. Я ходил вдоль, рассматривая то густые леса, то продолины залакированного дерева. Там, за окном, падали крупные снежные хлопья. Вьюги задували в щели между окнами, а температура в кабинете все ближе приближалась к минусовой. Но было и ещё кое-что. Я гипнотизировал вены, которые не давали мне покоя. Они словно манили, звали к себе, то потухая, то вновь загораясь. Через призму шара я видел, как Блум тренировалась. Несмотря на неудачи, вставала с колен и продолжала бороться за неведанную силу, тлеющую в её груди. И я был уверен, что даже если солнце перестанет светить, осыпав Вселенную пеплом, она не остановится. Как я и думал, после нашей встречи, того мимолётного касания, Блум стала сильнее. Те заклятия, множественные удары, которые у нее не получались раньше, сейчас крепчали с каждым разом. Мишени сгорали от её пробуждающейся ярости. Только вот было лишь одно упущение. Мишени — не реальные враги. Они не могли дать сдачи, подставить, обмануть. И в том плане я совершенно не понимал Алфею. Неужели учениц нельзя было пускать в комнату симуляции не только для экзаменов? Но я был уверен в её успехе, и если бы нам, демонам, было бы позволено клясться чем-нибудь не для обмана, то я бы точно предложил свое сердце. Это можно было назвать гордостью. Я не жалел Блум за неудачные попытки. Не видел смысла. Не в этом заключалась поддержка. Она сама выбрала путь борца, значит, должна пройти по нему до самого конца. Блум умело корректировала свой график, совмещала несовместимое, при этом успевая находить время до общения с подругами и ненавистным пареньком. Я был уверен, что наша связь разрушит их, но, кажется, ошибся. Я хотел ей помочь, по крайней мере надеялся на это. Но наблюдения сводились к одному. К ярости, закипающей в венах. Пусть она балуется, пусть думает, что так и нужно. Не принца с ней сложила, как пазлы, судьба. А меня. Значит, так и будет. Время летело. Я открыл глаза, опрокидывая на спинку стула. На столе горела только маленькая лампа, освещающая небольшой участок, едва доходящий до моего стола. Позади из окна горела лишь тьма приближающейся ночи. И даже летевшие хлопья белого снега не спасали ситуацию. — Хозяин, с наступающим вас, — Зверь выполз из своего убежища, пробираясь на цепких лапах к моему рабочему месту. — Вы уже несколько дней не выходите из кабинета. Может, хотя бы перекусите? — Спасибо, Айе. Но твое беспокойство ни к чему. Я демон, могу обходиться без еды несколько месяцев. А тут всего лишь несколько суток. — Хорошо, Хозяин. Вы не в духе? Вас не беспокоить? — Да, Айе. Я хочу побыть в одиночестве, — он кивнул, а после, развернувшись, вновь юркнул в свое убежище. Тяжесть скопилась внутри меня. Я знал, что не стоит этого делать, но рука сама тянулась к шару. Я чувствовал, что увижу её не одну, но не мог отказать себе в возможности вновь взглянуть на её рыжую короткую шевелюру и озорные голубые глаза. Я провел ладонью по магическому предмету. В дымке сразу возник образ Блум. Ну конечно, эта девчонка настолько не выходила из моих мыслей, что мне даже не нужно было её представлять. Она, проводя пальцами по фитилям свечей, с лёгкостью поджигала их, одаряя рождественскую ель своим волшебством. На шее висела длинная голубая мишура, которая кружилась по траектории вслед за ней. Блум улыбалась, заставляя меня невольно повторить за ней. Так и какого черта рядом с ней был не я, а этот мерзавец? Я слышал о поверье, которое существовало на Земле. С кем Новый год встретишь, с тем его и проведешь. И, сжимая кулаки, я понимал, что в этом году это буду не я. А принц, который не был достоин и одного её волоса. А этот парнишка, как назло, всегда крутился рядом. И даже сейчас он не помогал остальным ученицам, не пил с друзьями алкоголь, а тёрся рядом с ней. Обнимал, прижимал к себе, пробуждая внутри полыхающее пламя, обжигающее внутренности до тла. Но я не мог ничего изменить, пока этого не захочет она сама. Я мог её спугнуть, потерять доверие, которое зародилось между нами в тот вечер. Хоть я и несомненно мог в эту же секунду переместиться к ним в комнату и провернуть по часовой хрупкие шейные позвонки. От этой мысли даже кровь в жилах начала течь быстрее. А после забрать Блум с собой, посадить на цепь и не спускать с неё взгляда ни на секунду. Именно так велела мне дьявольская сущность. Но я не мог так сделать. В груди тлела надежда на взаимное понимание. Я все ещё хотел видеть её радостные глаза, а не испуг и замершее сердце при взгляде, брошенном на меня. Почему она надеялась на него, чувствуя отвержение со стороны? Там её никто не примет. К сожалению, никогда. Все кандидатки на роль принца проходили тщательную медицинскую комиссию, а Блум отбраковали на самой первой стадии. И сколько Скаю было угодно водить Блум за нос? Почему она просто не могла довериться ему? Ведь к его просьбе она прислушалась. Теперь та не скрывала своей особенности и в большинстве всегда старалась выбирать одежду с открытыми рукавами. И даже в этот праздник она сияла. Изнутри радостью и снаружи своей красотой. Голубое платье с открытым верхом на тонких бретелях сводило с ума. В нем Блум могла смело выходить на конкурсы красоты. И я мог с уверенностью сказать, что она бы обошла абсолютно всех, затмив своим превосходством подкупных судей. Все краски мира меркли по сравнению с её внешним видом. Вот только руки, проходившиеся вдоль её позвоночника, а после и обнимающие за талию, быстро разогнали адреналин по крови. Я стёр видение. Приступов мне тут ещё не хватало. Да и из-за кого, из-за мальчишки? Но в следующую секунду я вдруг понял, что всё-таки сдался. Резкая боль, разлившаяся по телу, означала ничто иное, как липкую ревность. Маленький сучонок, он был недостоин Блум. Никто не был достоин его принцессы. Никто, кроме него, я не имел права прикасаться к ней, обнимать, заявлять права. Темнота сгущалась, казалось, ещё немного, и я бы погряз в пучине своего страха и человеческого обмана. Я утону и больше не смогу выкарабкаться из этого. Злоба была схожа со смолой, липкой, притягивающей, без возможности выбраться. Мне нужен был сигнал, помощь, которая бы спасла меня из опасности. И только постаравшись успокоиться, я заметил, что вены горят. Они то зажигались, то вновь потухали. И лишь сконцентрировавшись на всплесках жара в организме, я понял, что это была вовсе не моя злоба. А сила Блум. Я вскочил на ноги. Сколько я просидел так? Что могло произойти за этот краткий промежуток времени? Может, это она почувствовала мою боль? Нет, навряд ли. Огонь был настолько мощным, что опалял кожу изнутри. В этом и заключалась его опасность: непробужденный, едва зажженный, он мог быть страшнее стихийной бури. Нужно торопиться. В худшем случае это могло быть угрозой для её маленькой хрупкой жизни. Я вскочил, открывая на ходу телепорт. Надеясь на худшее, я верил в лучшее. Но прогадал. Портал вынес меня на задний двор Алфеи. Блум всеми силами пыталась отбиться от нападающих Трикс. Те прессовали её своим давлением. И в конечном итоге развергли землю под её ногами мощной конвергенцией. Ведьмы специально выбрали удаленное место, чтобы никто не смог заметить пропажи и прийти на помощь. Вот только прогадали о нашей связи. Но, видимо, недостаточно крепкой, ведь мои ноги коснулись земли лишь тогда, когда Блум, пересилив себя, из последних сил выбралась из трещины, оседая на полу. Доказав самой себе, что справится со всем, она получила свою первую трансформацию. Я смотрел на её крылья и проклинал себя. Почему я не подоспел раньше? Как сильно её могли покалечить, если бы Трикс перешли дозволенную черту? Вдруг я ощутил, как сильный ветер чуть ли не сбил их с ног, в то время как я даже не шелохнулся. Неужели это моё беспокойство сыграло такую шутку с бедной природой. И лишь когда стихия угомонила прыткость ведьм, сбив их с ног, при этом протащив несколько метров по земле, я смог показать себя. Тихое приземление для всех оказалось неожиданностью, а вот громогласный голос, вырвавшийся из горла, схожий на раскат грома, вполне был ожидаем. — Пошли прочь! — рык, не похожий на человеческий и даже звериный. Больше на демонический, вырвавшийся прямиком из преисподней. Я едва сдерживался, чтобы не растерзать их прямо на этом месте. Ведьмы, поджав свои испуганные хвосты, мигом убрались, сверкая каблуками напоследок. Я же все не мог перевести взгляда со спины Блум, с трепещущих сложенных крыльев. Ей обязательно нужно научиться с ними управляться. Теперь, когда она стала одной из них. Без полного превращения ученица не могла считать себя феей. Я чувствовал, как она была встревожена происходящим. Её тело, вены, всё от макушки до пят, было наполнено обжигающим пламенем, пылающим настолько, что ближайшие мили были под угрозой воспламенения. — Ты в порядке? — я первым решился сделать шаг к ней навстречу. Конечно, это было слишком непросто. Спустя такое большое количество времени быть с ней наедине, стоять рядом, просто хотеть вновь дотронуться. — Нет, — Блум вдруг развернулась. По её красным щекам стекали слезы, ресницы склеились в единые лучики. — Убирайся прочь из моей жизни! Я больше никогда не хочу видеть тебя! Ублюдок! — кричала она, надрывая связки. — Прочь! И стоило мне сделать ей шаг навстречу, чтобы постараться успокоить её, как вдруг Блум развернулась и, развив за считанные секунды скорость, быстро скрылась из вида. Оставляя на снегу свежие отпечатки стоп. Мне захотелось ринуться за ней следом, вот только ноги вросли в землю. Горькая мысль озарила меня в тот момент. Даже если бы я раньше вернулся и сказал ей «Прости», в ответ мне лишь вернулось «Прощай».