Irrepressible Madness

あたらしい未来

The New Future

      August 18, 2007              Однако стоило её вкрадчиво произнесённым словам скоротечно растаять в жарком вечернем воздухе и раствориться без малейшего следа, повисла до морозца по коже пробиравшая невыносимая тишина. Опрометчиво решив, что узколобый респондент не понял угрозы или ожидает неких пояснений, Цугэмия милостиво позволила осязаемо опутавшему их молчанию многозначительно закрепиться, дабы лучше пропитать атмосферу между ними, ужавшуюся до размеров мотоцикла и его пассажиров. Не настолько же долго до него доходит?..       Агатовый холодный взгляд флегматично и неторопливо поглощал самодовольный золотистый при помощи зеркальной глади сродни тому, как космические чёрные дыры расщепляют и превращают в часть себя даже самые гигантские звёзды в бесконечной Вселенной. Абсолютно никак не реагируя на нелепый шантаж и возмутительную выходку с объятием, Хибари предпочёл оставаться неподвижным айсбергом целенаправленно, не сомневаясь, что необходимый эффект не станет испытывать его терпение на прочность и возобладает безотлагательно.       …как это терпение крайне беспокоят и раззадоривают сотни ощущений, буквально приковавших его внимание магнитом: те, что безотчётно вызывала страха не ведавшая девчонка. И то, как она бесстыдно прижималась к нему практически всем телом, и то, как цепко обхватывала рукой его грудь, и то, где она невесомо поглаживала кончиками пальцев кожу вокруг царапин на шее, — всё это назойливо отвлекало, но подавить восстание повышенной восприимчивости физических процессов никак не удавалось. Что у неё в голове вообще? И какого чёрта у неё вовсе вышло спровоцировать в нём это неясно будоражившее воздействие?.. Ещё и дышала-то нахалка прямо возле его уха непринуждённо и размеренно, и горячо, что лишь добавляло пунктов, из-за которых оказалось сложно возвращать сосредоточенность туда, где ей и положено быть, и восстанавливать уже наконец-то контроль над телом. Впрочем… ждать долго действительно не пришлось.       Непонятным предчувствием у Ран резко ёкнуло внутри, и внезапно ей стало не до веселья настолько, что перемена в её осознании происходящего стала видима и Кёе: та тут же рефлекторно начала убирать правую руку неуверенным движением, вскоре окончательно прекратив досаждать прикосновениями чувствительному участку. Блестевшее превосходством лукавство в медовых глазах девушки постепенно проиграло расцветавшему испугу и в итоге полностью уступило ему место, а вместе с тем и сама всполошённая хозяйка расширенного взора с заметной неловкостью убрала подбородок с плеча Кёи и ослабила руки, продолжая держаться за рубашку, но всё же отстраняясь. Бешеным ритмом отбивавшее безумные такты сердце Цугэмии лишь больше добавляло масла в огонь её общего смятения. Что с ним не так?! Как у него получилось устрашить её безмолвно и мгновенно, да ещё и после того, как это она завладела всеми привилегиями угрожать и управлять? Отчего-то запаниковавшая и банально струсившая школьница почувствовала себя настолько не в своей тарелке, что даже и не подумала воплотить угрозу в жизнь хоть как-то: навязчиво мерещилось предостережение интуиции, требовавшей от владелицы немедленно всё бросить и бежать, пусть бежать было некуда — так хотя бы сложить условное «оружие», показывая этим добровольную капитуляцию.       Невероятно хотелось соскочить с сиденья и кинуться куда глаза глядят, но и без того проявившая позорную слабость Цугэмия умудрилась сдержаться и экстренно направить оставшиеся моральные силы на создание фасада беззаботности и хладнокровия, страстно желая скрыть все следы невербального поражения, якобы она ничего эдакого и не планировала — всего лишь открыто намекнула, что не стоит ей так «доверять» и не воспринимать всерьёз. Может, стоило всё-таки ему зарядить прямо в сердце парочкой молний в качестве небольшой поучительной демонстрации?.. Он, между прочим, весьма и весьма заслужил!.. На секунду промелькнула мысль, что она же сжимает кусок его формы левой рукой, оснащённой кольцом, и что желанная демонстрация не так уж и сорвана, но… бунтарская идея была единодушна уничтожена и проснувшимся инстинктом самосохранения, и вдобавок хозяйкой лично: вступать в откровенную и по сути настоящую войну с этим монстром ей пока не под силу. И умертвить его в этом положении так, чтобы наверняка, она тоже сейчас не способна.       Как только напряжённая Ризольвенти высвободила чуть больше пространства между собой и юношей, всё ещё не сводя словно загипнотизированный взгляд с зеркальца, откуда на неё взирали с убийственным безразличием чёрные очи, Хибари лениво разорвал столь влиятельный зрительный контакт из-за поворота головы влево, а затем скучающе уведомил нахальную пигалицу через плечо, напрямую воссоединив невербальную связь с малолетней преступницей:       — Какое у тебя…       У ушам не поверившей Ран тут же дыхание спёрло до лёгкой болезненности в груди, но не выдававший ни грамма нарушения собственного спокойствия молодой человек не без иронии в бархатистом голосе припечатал:       — …нелепое чувство юмора.       По-прежнему выглядевший ни капли не впечатлённым Кёя отвернулся и как ни в чём не бывало повернул ключ зажигания, отчего мотоцикл моментально ожил и огласил об этом округу громким рёвом. Впрочем, стоило тотчас мотору перейти в режим готовности, как его урчание послушно уменьшилось, хотя едва заметная, лёгкая вибрация всё равно сохранилась. Чувствуя, как опешившая девчонка явно неосознанно сильнее стискивает в кулаках по его бокам несчастную рубашку, и без того ею уже изрядно измятую, Хибари умышленно игнорировал её встревоженно наблюдавший за ним через пресловутое зеркало взгляд, но, догадываясь, что она бдит за его мимикой в том числе, не стал-таки отказывать себе в удовольствии хмыкнуть. Ведь на той фразе он не закончил.       От сей зловещей ухмылки у Цугэмии промчался табун мурашек по всему телу, и вдобавок ей пришлось сдерживать невыносимую нужду содрогнуться, дабы во что бы то ни стало избежать столь очевидных физических реакций. Ощущение, что она попала в ловушку или что-то похуже, никак не покидало девушку, и несмотря на то, что полностью мобилизованная интуиция била во все внутренние гонги, Ран не видела иного выхода, кроме как не выказывать большего стресса и страха, чем она уже и так красочно обнажила мгновением назад. Поэтому раздавшийся размеренный голос Хибари вместо ожидаемого старта транспорта поразил школьницу хуже, чем она могла то признать в своей душе. Зачем же он тянет?.. Однако не успела она додумать мысль, как до её разума долетела куда более жуткая информация, великодушно разделённая с пленницей лидером Дисциплинарного комитета:       — Хотя если ты думала… — лениво переведя взор к зеркальцу, молодой человек расслабленно следил, как понимание рождается в медовых очах, привнося немедленный хаос в разум пигалицы, и устраивает бурю паники из золотистых всполохов в её взгляде. То-то же… — …что я поеду к тебе домой… — не проконтролировавшая себя Цугэмия приоткрыла от шока рот, оцепенев до кончиков волос, а удовлетворённый эффектом Кёя многозначительно бросил: — То и говорить не о чем.       И прежде чем боровшаяся с собой Ран успела сделать хотя бы ещё один вдох, он резко сорвался с места, оповещая окрестности оглушительным рёвом мотора и вынуждая пассажирку инстинктивно схватиться за него крепче, а значит, стать опять досаждающим образом ближе.       Потеряв дар речи и способность обрабатывать полученные сведения адекватно и разумно, не на шутку встревоженная, мчавшаяся навстречу не иначе как смерти Цугэмия экстренно перебирала хоть сколько-нибудь подходящие объяснения прозвучавшему намёку и, самое главное, пыталась придумать план собственного спасения. Бивший в лицо ветер помогал слегка остудить голову, но девушка всё равно поймала себя на мысли, что всерьёз присматривается, нельзя ли спрыгнуть в момент наименьшей скорости или даже остановки мотоцикла и рассчитывает, как смягчить падение, если использовать пламя… Самоубийство. Да и где гарантии, что этот монстр только хмыкнет и уедет восвояси, а не остановится, дабы добить?.. Ему даже догонять не придётся. После такого фокуса она вряд ли будет в состоянии приказать побитому и изнеможённому телу, чтобы оно выполнило нужные хозяйке и вообще жизненно необходимые функции побега: то есть она банально подпишет себе смертный приговор. И в лучшем случае, если всего-навсего разом свернёт шею, проворачивая подобный глупый трюк.       Был ещё вариант отвлечь Кёю или ранить в поездке, но тогда они оба скорей всего угодят в аварию чёрт знает какой сложности и с неизвестным исходом для обоих. А этот чванливый мажор ещё и презирает шлемы!.. Как лидер Дисциплинарного комитета позволяет себе нарушать такое примитивное — базовое!.. — требование безопасности?! Зла не хватает!       Своевременно одумавшаяся Цугэмия предотвратила собственный раздражённый тык в бок своего водителя, не желая накалять слишком напряжённую ситуацию добела: левая рука мелочно дёрнулась выражать самовлюблённому парню кипевшие возмущение и фрустрацию хозяйки практически без её ведома. Вынуждать себя отказываться от столь приятного поступка казалось не в меру кощунственным и несправедливым, но всё же Ран это удалось — можно смело говорить о нечеловеческих усилиях. И тем не менее данное проявление воли неожиданно наделило владелицу спасительной перезагрузкой чувств и логики и открыло перед ней новую перспективу.       Что, если Хибари Кёя… всего лишь пошутил?..       Как только элементарная догадка посетила и без того вскружённую голову Ран, так сразу же она и вымела её позорным помелом куда подальше: даже у мысли с прыжком на полном ходу мотоцикла в глазах школьницы обнаруживалось больше веских доводов «за». Ну разве не глупость?.. И впрямь хотелось расхохотаться, ибо уровень бреда покидал границы любой масштабной шкалы измерений. Впрочем, пришлось опять сдержаться, так как не в её интересах было выдавать ни с того ни с сего безумные реакции злейшему врагу, который тащит её не пойми куда и, вероятнее всего, в какое-нибудь своё логово… Так что вовсе не смешно — ещё и очень не вовремя!       …и всё же эта дерзкая, абсурдная гипотеза немедленно застряла в переполошённом сознании девушки. Не замечая за собой, что её замутнённый переживаниями взгляд безнадёжно пропал в гуще полностью отданных на милость встречному ветру смоляных волос юноши прямо перед ней, Цугэмия напряжённо проверяла эту ненормальную теорию на достоверность, пока безотчётно любовалась случайной игрой шёлковых локонов, податливо следовавших за каждым воздушным порывом, возникавшим из ниоткуда беспрестанно. Шутка отвратительная — это факт. Но какое ещё чувство юмора может быть у Хибари Кёи? Исключительно только такое — отвратительное то бишь, и она ему даже сказала об этом сегодня. В целом, можно было бы суммировать, что у высокомерного мальчишки сего чувства не было вовсе. Если уж другими он обделён, этому откуда взяться тогда!.. Но ведь он мог думать, что оно есть?.. Кто ж ему, бедняге, честно признается-то!.. Да и её комментарий он сейчас очень вряд ли воспринял всерьёз. Или напротив как раз вполне воспринял и теперь доказывает обратное?.. Пока сей выскочка только подтвердил её выводы!..       И всё же что-то всё равно не совпадало по ощущениям интуиции с реальностью. Крепко натягивая рубашку молодого человека по бокам, сгребая больше ткани и не задумываясь о собственных столь странных действиях, Ран не особенно фиксировала, как проходит поездка. Точно мимо неё не пролетали на бешеной и лишь изредка снижавшейся скорости дома и деревья или же другие машины, когда мотоцикл время от времени въезжал в оживлённый поток. Точно никак не мешал оглушавший рёв мотора, точно не существовало ничего более вокруг неё самой и Хибари. Всматривавшаяся в неприлично метавшиеся вороные лохмы злейшего недруга, легко откликавшиеся на всякое, даже случайное движение в пути, перенервничавшая школьница продолжала упорно решать заданный ребус и не обращала внимание ни на что — включая тот факт, что довольно часто на неё поглядывает с помощью пресловутого зеркальца ониксовый взор по-прежнему хладнокровно спокойного Хибари.       А если так подумать… тонкая — словно лезвие свеже заточенного ножа, способного вспарывать жертв одну за другой так быстро, что все они не успеют понять, что произошло, — и совершенно неуловимая ирония саркастического толка в замечании парня неспешно проявлялась во всей красе для Ран, медленно обрабатывавшей услышанную фразу и вынужденной препарировать её до мельчайших нюансов. Но ведь правда?.. Какой смысл увозить пленницу, которая не в состоянии сопротивляться и тем самым развлекать потенциального насильника, к себе домой или в какое угодно логово? Чтобы что?.. Она, конечно, не обладает умом психопата или социопата в отличие от этого фанатика дисциплины, чтобы с высокой точностью определить его намерения или сколько-нибудь догадаться о них, но если уж Ризольвенти что-то и знает о сием мерзавце, так это то, что своё удовольствие и интересы в принципе он ставит выше всего, а что может быть для него выше его садистских наклонностей? И ещё Цугэмия была уверена, что человеческие особи сей подлой категории творят гадкие дела только ради страданий и мучений своих узников. И они ведь оба знают, что прямо сейчас из неё выйдет так себе добыча, а вот убедиться, что эта будущая добыча безопасным и быстрым образом окажется в родных стенах для восполнения сил сопротивляться когда-нибудь позже… Ужаснувшаяся перспективе Ран нервно сглотнула и малость передёрнулась, решив, что это у неё какая-то несвойственная дикая фантазия разыгралась неудачно, ведь ничего подобного не будет и быть не может… Однако теперь всё встало на свои места.       Этот гад действительно просто пошутил.       Да ещё как!.. Вроде бы будто урок ей преподал по пресловутому чувству юмора? Он? Ей! Кому ни расскажи — за анекдот сочтут. Правда, ей лично пока вместо того, чтобы смеяться, невероятно хотелось убивать. Может, и стоило?..       Глядя, как резко помрачнела физиономия вредной пассажирки, а её золотистый взор потяжелел из-за явственной жажды причинения ему увечий, Кёя довольно ухмыльнулся и, сбавив на пару секунду скорость на очередном повороте, отчётливо бросил девчонке, мгновенно задохнувшейся от гнева:       — Долго до тебя доходит.       Наблюдая, как зависшая школьница бессмысленно пялится ему в затылок все эти пять минут поездки, Хибари однако и сам тоже ненадолго почти засомневался, что она способна понять столь очевидный сарказм. Отчего-то сей факт, стань он окончательной реальностью, молниеносно вызвал у юноши мелкую, но ощутимую толику разочарования, как только подобная перспектива замаячила в принципе. Что у неё в голове? Она всерьёз переживала, что он её к себе домой тащит? Это какого размера наглостью надо обладать и самомнением в том числе?.. Даже у сей пробивавшей все границы разумного пигалицы столько быть не должно. Да и что ему там с ней делать? Хотел бы добить — остановка та подходила вполне неплохо. Совсем необязательно для этого непременно перемещать жертву в пространстве. А продлевать развлечение в виде её наказания не из чего: сопротивляться и всецело понимать процесс возмездия она, безусловно, точно не в состоянии, разве что ядовитый язычок по-прежнему находился у неё в арсенале, но и с ним расправа элементарна и быстра: откусить, как обещал прежде, — и всё. И так ничего стоящего-то всей возни и не останется.       Прикорнувшее от безделья охотничье чутьё вновь заинтригованно встрепенулось, разбуженное абстрактными картинками и несформированными до конца мыслями своего господина. Раздражённый внезапной интервенцией странных ощущений Хибари было ускорился, желая избавиться от назойливых и абсолютно непрошеных идей, но, к вящему неудовольствию, почти сразу же влился в медленно двигавшийся заполненный поток машин на самом оживлённом и большом перекрёстке Намимори. Не собираясь порядочно дожидаться возможности пересечь его, Кёя умело маневрировал между автомобилями в намерении оказаться на первой линии для старта раньше всех, однако…       — Стой!.. — встревоженный горячий шёпот прямо на ухо вынудил юношу инстинктивно притормозить. Уж то, что самым непредсказуемым образом настолько интимная мольба вызвала мягкую волну внутренней дрожи, молодой человек решил проигнорировать и сию секунду же уничтожить к тому же слабый эффект от столь неуместного воздействия. Что она себе позволяет?..       Бросив неодобрительный взор через плечо на замершую пассажирку, Хибари проследил её паниковавший взгляд и увидел впереди чёрную машину представительского класса, выделявшуюся на общем фоне слишком сильным контрастом и совершенно ненужной вычурностью. Из открытого окна водителя седана высунулась рука в белой рубашке и собственнически легонько похлопала по дверце, погладив её после этого. Вопросов у лидера Дисциплинарного комитета появилось сразу несколько, но звонким от отчаяния голосом — опять почти ему на ухо!.. — Цугэмия обречённо обронила:       — Там папа…       Как только человек за рулём сего показушного транспорта сделал то, что сделал, у девушки отпали всякие сомнения в его личности: ещё один любитель выпендриваться на её голову! Когда в следующую секунду ей стал заметен номер, она уже не нуждалась в таких уж неопровержимых доказательствах догадки. Какого чёрта он ещё не дома?! Готовая разозлиться на раскатывавшего по городу в чрезмерно роскошном личном транспорте папашу, Ран тотчас же вспомнила, что именно по субботам несколько раз в месяц родители будто новобрачные голубки устраивали себе свидание: вернее, Осаму эти свидания устраивал, а его супруга Раму милостиво принимала приглашения и отвечала на них согласием. Отвратительнейшая романтичная жизнь этих ближайших родственников лишний раз напоминала младшей Цугэмии, как далека от подобной гадости она хочет быть во всех смыслах, но важным в данный момент было вовсе не это…       «…и мама тоже!» — не осознавая уровень стресса в полной мере, Ран не на шутку мертвецки побледнела.       Разумеется, они там вдвоём. И есть немаленький шанс, что или сам Осаму, или, что более логично, прозорливая Раму обратили внимание на школьников на мотоцикле позади них и, быть может, уже узнали дочь. Хотя — Ран была почти уверена — если бы мать обнаружила её в таком положении — на мотоцикле с каким-то старшеклассником!.. — и в таком месте, то её не остановило бы наличие плотного потока транспорта, готового двинуться с места с минуты на минуту, и множества посторонних людей в принципе: она бы вышла из автомобиля немедленно и, намеренно всех задерживая, устроила бы единственному ребёнку выволочку, после чего схватила бы за руку и потащила в отцовскую машину… Какое было бы унижение… и вообще несмываемый позор.       Тем более что среди свидетелей оказался бы и надменный Хибари Кёя.       Ещё никогда не уповавшая на сладкие взаимодействия родителей Ризольвенти отдавала себе ясный отчёт, что безумно жаждет, дабы сия всегда поглощённая друг другом парочка была так занята собой, что буквально ничто и никто не мог попасть в сферу их интереса, пока они воркуют и милуются. Отчаянно надеясь, что это так и есть — отец даже убрал руку из открытого окна, а значит, ей нашлось применение получше, и всё равно продолжая гадать, видели ли родители её, Цугэмия осознала, что в какой-то момент инстинктивно спряталась за спиной Кёи, а теперь украдкой присматривается из-за его плеча и опять — удобства лишь ради!.. — обнимает его, крепко обхватив обеими руками. По-прежнему выглядевший непробиваемо спокойным молодой человек холодно наблюдал с помощью зеркала заднего вида за встревоженной пассажиркой и на её физические манипуляции реагировать как будто не собирался.       Поймав его взгляд своим виноватым, Ран на сей раз, пусть и ощутив, как щёки заливает жгучей краской смущения, не отстранилась ни на сантиметр и не поторопилась восстанавливать дистанцию для приличия: очевидное им обоим желание девушки стать незаметнее в попытке скрыться побеждало любые её предубеждения насчёт того, за кем именно она сейчас это делает и, по сути, кого именно делает сообщником. Сжимая сильнее торс Хибари в объятии и чувствуя, как бешено колотится сердце, школьница сиплым голосом неуверенно задала вопрос, пока мужественно не сводила зачарованный взор с зеркальца, откуда её насквозь пронзали чёрной сталью властные очи:       — А можно… — перенервничав и рвано дыша, она запнулась на секунду, но тут же выпалила дальше тихо на ухо юноше: — …не до родительского дома?..       На этом силы выдерживать пытку зрительным контактом у неё резко закончились, и совершенно сконфуженная Цугэмия сжалась и уткнулась лбом в плечо Кёи, дабы более ничего не видеть. В тот же миг по звукам рядом стало ясно, что автомобили начали движение, и в страхе, что вредный Хибари последует за отцовским седаном и сдаст её тем самым внимательной матери, обеспечив немало проблем, Ран быстрее, чем успела подумать, отчётливо прошептала, кусая губы:       — Пожалуйста…       Вспыхнув от собственных слов будто спичка и ругая себя на чём свет стоит, Ризольвенти почувствовала, как мотоцикл лениво тронулся с места, однако вместо ожидаемого ею немедленного разгона услышала обронённое с усмешкой:       — Я не расслышал.       Из-за захлестнувших с головой переживаний Цугэмия не заподозрила моментально издевательство и, одновременно рефлекторно зажмуриваясь, звонче выговорила:       — Пожалуйста!..       Молниеносно набравший скорость и огласивший округу специфическим рёвом мотоцикл сорвался вперёд под умелым управлением своего водителя. Панически перебирая варианты, что могли произойти в каждую следующую секунду, ничего не видевшая Ран пыталась экстренно сложить все паззлы воедино и предсказать все самые вероятные исходы. Отцовская машина должна была повернуть налево, и остановившийся недалеко от них Хибари как раз почти перестроился, чтобы, как она думала, сделать то же самое. Неважно, поедут они сзади или обгонят родителей, не заметить дочь на дороге они не могут: Осаму даже видел, в чём утром уходило его единственное чадо, включая пресловутый рюкзак, который он же и дарил ей в прошлом году.       Растянувшееся гуттаперчевым материалом время, что заняло движение от места остановки Хибари до перекрёстка, показалось Цугэмии непростительно бесконечным, но миг, когда виртуозно перемещавшийся в пространстве мотоцикл стрелой промчался — ни с чем нельзя было спутать — исключительно по прямой, продлился ещё дольше и будто приглушил все ненужные звуки в этот момент, добавляя сюрреалистичный привкус всей ситуации. Не поверившая машинальному толкованию произошедшего, мгновенно отстранившаяся от спасительного плеча Ран оглянулась и успела заметить, как свернувшая родительская машина скрывается из виду, пока уносивший её вдаль мотоцикл благополучно едет по выбранной Хибари траектории. Облегчённо выдохнув, девушка вновь взглянула на развевавшуюся шевелюру юноши и предположила несколько вещей: во-первых, негодяй только что выудил из неё лишнее озвучивание мольбы безо всякой настоящей надобности, а во-вторых, судя по всему, он и не собирался поворачивать налево изначально и определённо следовал своему плану вне зависимости от её просьб.       Значит ли это, что он всё же не вёз её к ней домой? То есть везёт к дому Кикунаги или всё-таки куда-то ещё?..       Ощутив на плечах неподъёмную усталость, резко прекратившая все эмоциональные страдания Цугэмия ясно осознала, что, пока непредсказуемый поклонник дисциплины не остановится у любого конечного пункта, она всё равно не будет знать наверняка, что у него на уме. Если результат пребывания на нервах одинаков с пребыванием в спокойствии, то какой смысл заранее переживать? Если уж этот монстр с ребусами вместо мыслей решил причинить ей вред, то рано или поздно она будет в курсе, и уже только тогда придётся предпринимать действия для высвобождения себя из его смертельно опасного плена.       Желая продемонстрировать твёрдую невозмутимость и экстраординарное самообладание, Ран в который раз за вечер мягко обняла Кёю, обвивая руками его грудь, и, коснувшись подбородком плеча юноши, вкрадчиво выговорила сквозь невольную, миролюбивую полу-улыбку:       — Спасибо.       Почему так захотелось тотчас же сбросить дерзкую нахалку на дорогу под колёса других машин? Нестерпимо прямо!..       Никак не отреагировав на её новую выходку, Хибари незначительно прибавил скорость, чувствуя, как позволявшая себе чересчур много пассажирка уютно уложила голову ему на плечо: теперь её наглую физиономию не было даже видно в зеркальце — лишь непослушно взвивавшиеся из-за порывов встречного ветра орехово-каштановые локоны, приглушённым золотистым огнём метавшиеся рядом с его и почти что путавшиеся воедино. Непривычная тяжесть девчонки за спиной, навалившейся всем телом и прижимавшейся столь тесно, отчего-то приносила лёгкие, но достаточно заметные приятные ощущения, дополнявшиеся любопытным удовольствием — совершенно не к месту!.. — из-за того, как крепко будущая жертва в списке на забивание до смерти обхватывала его руками: уверенно, одновременно осторожно… и нежно?..       Безуспешно пытаясь вернуть естественное для себя хладнокровие к нужному настрою, несмотря на бесчисленные поводы для фрустрации разного толка в одном флаконе — или, вернее, в одной девчонке — Кёя тем не менее не испытывал раздражение в той норме, чтобы давать ему волю. Несомненно, его настигла спонтанная неприязнь, стоило пигалице в очередной и точно уж бесполезный раз поблагодарить его в процессе бесцеремонных объятий, ею так и не прекращённых, однако этот же поступок школьницы вызвал у лидера Дисциплинарного комитета редкое удовлетворение ситуацией. И хоть он и с самого начала не собирался поворачивать вслед за чрезмерно претенциозным для размеров Намимори автомобилем — теперь ясно, откуда настолько раздутое самомнение взялось у наглой рецидивистки: семейное!.. — отца нахалки, то теперь это уже было неважно. Если ей так нравится рассыпаться в благодарностях, так и быть, он предоставит ей шансы это делать снова и снова, но в выстроенных им условиях, разумеется. Её за язык никто не тянул… пока.       Однако не обращать внимание на обнимавшую его девушку оказалось сложнее, чем Хибари мог бы себе представить. Впрочем, представлять нечто подобное ему тоже никогда не приходилось, в связи с чем проанализировать свалившийся на него абсурд никак не удавалось: под абсурдом следовало понимать и весь вечер, и сумасбродную малявку, и все её действия, которые нормальным — опасавшимся за свои здоровье и жизнь — травоядным и в страшном сне не снились, и — что самое возмутительное! — собственные физические реакции на всё, что она вытворяет. Те возникали беспрестанно и из-за повышенного и разнообразного количества в большинстве своём удачно миновали сети самоконтроля молодого человека. И возникали они как будто бы беспорядочно и совершенно на всё, пусть даже если, по мнению хозяина, не случилось ни малейшего повода.       Как сейчас, например. Без зазрения совести расслабившаяся девчонка лениво сменила хватку, прекращая замыкать объятие только собственными руками, и позволила пальцам обеих рук вцепиться по новой в ткань рубашки. Однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что ещё она совсем сползла с пассажирского сидения к нему вплотную, переставив слегка ноги, и теперь её бедра буквально касались его ради её же удобства, а когда мотоцикл хоть немного накренялся во время поворотов, бесстыдница позволяла ногам инертно отстраняться от брюк водителя на пару секунду и затем пассивно возвращаться обратно в уютную для неё позицию, точно так и надо. Стоило ли дополнительно уточнять, что её и так не отличавшаяся достаточной длиной юбка обнажала неприличное количество кожи под напором встречного ветра?..       Удивительное и в то же время лишь больше добавлявшее огня ощущение общего плана обратило на себя наблюдательность Кёи, считавшего необходимым разобраться в этой эмоциональной чепухе и вырвать с корнем каждую мелочь. Несмотря на то, что прохладный воздух приятно освежал благодаря развитой скорости и давал возможность отдохнуть от жары после душного и знойного летнего дня, Хибари испытывал на данный момент самое раздражавшее противоречие за вечер: этот только разгоравшийся контраст свыше меры нагло и резко разделял неразделимое. Если рациональная голова юноши жёстко пыталась искоренить творившийся в нём беспредел и оставалась столь холодной, сколь это было возможно, то поддавшееся на воспламенение неизвестного характера тело оказалось почти что добровольно охвачено чрезмерно выделявшимся теплом, почувствовать которое Кёя мог даже в руках, предоставленных резким порывам ветра. Невероятно досадным было и то, что оно всё равно не сбивалось в стремительной поездке — будто вредная мизерная температура, что ещё слишком незначительна, дабы считаться с ней, но тем не менее достаточно заметна организму и уже всячески мешает соображать и действовать, а для игнорирования её пришлось бы привлечь нецелесообразное количество сил.       А мнившая о себе чёрт знает что пигалица ещё постоянно поёт Хибари про долг дивным голоском: мерзким и сладким одновременно, что за гадкое сочетание?.. И всё равно тот был способен задеть его выработавшийся иммунитет на неё так, чтобы молодой человек хорошенько прочувствовал прикосновение сей заносчивой инфекции к своим нервам и был вынужден принять меры для прекращения столь нахальных вторжений физических и ментальных в его жизнь. О каком долге этой мелкой пакостнице может идти речь, если вообще-то это она уже ему должна за то, что он до сих пор не убил её?       Именно в такой момент уютно устроившаяся Цугэмия непроизвольно потянулась самую малость, тем самым умудрившись обхватить торс парня на доли секунды крепче, чем делала до сих пор. И несмотря на то, что она тут же отпустила захваченное, опять вцепившись в рубашку пальцами, впечатлявший эффект от бессознательной проделки девчонки послужил огнивом, точечно применённым к уже и без того тлевшему — вопреки отменной выдержке хозяина — упрямому пламени, распространившемуся без исключения всюду, коварно влияя даже на пока ещё подвластные Кёе мысли. Поскольку раздражённому выходившей из-под самоконтроля ситуации юноше не удавалось пресечь на корню в миг возникновения весь этот жаркий бедлам, он временно прекратил тратить ресурсы на столь возмутительное, но всё же остававшееся подчинённым ему восстание чувств.       Тем более что одолевавший Хибари огонь, пробиравшийся со своей заразой всё глубже в каждую вену и артерию, вовсе не был неприятен. Как раз напротив: он умело завоёвывал педантичное внимание лидера Дисциплинарного комитета единственным аргументом, что только мог сработать в данном случае, дабы Кёя признал важность этого и милостиво разрешил временно существовать. Ведь он приносил удовольствие, побуждавшее продолжать, поскольку оно отчётливо сообщало об отсутствии лимитов в получении и обещало, что соблазнительная дорожка будет устлана прельстительными ощущениями, ведь те, что объяли Хибари сейчас, — лишь начальная ступень.       Совершенно неожиданным и прямо изумительным образом осознание всех граней происходившего с ним действа помогло молодому человеку наконец-то достичь желаемого — остудить и тело, и голову достаточно, чтобы Кёя вернулся к прежнему самообладанию, хоть у него и не вышло полностью изгнать вредную заразу. Причина для успокоения оказалась предельно тривиальна: как бы то ни было, какие бы вызывающие действия ни творила девчонка, считать её достойной того, чтобы вступить с ней на ту самую дорожку, — попросту смешно. Одно дело — возвращать её на землю и прививать послушание с помощью похожих чувственных манёвров, коли только они способны донести мысль до малолетней преступницы, и совсем другое — воспринять её в подобном качестве на всех необходимых уровнях.       Однако же, с другой стороны, если бы у безнравственной нарушительницы всех норм и устоев и была какая-то существенная польза непосредственно для него, то почему не такая? Извлекать личную выгоду из спорных и иногда сомнительных обстоятельств, кои никак не разрешатся в нужном направлении и так назойливо длятся чересчур долго, — лучшее, чем можно было бы заняться в конкретных условиях.       От странного толка раздумий Хибари резко отвлек момент, когда буквально прилипшая к нему школьница вдруг разжала пальцы — её руки на мгновение упали ему на бёдра — и вслед за этим безрассудно накренилась с движущегося на полной скорости мотоцикла. Молниеносно отреагировав, рассерженный не на шутку Кёя решительно затормозил у обочины и не дал тут же очнувшейся нахалке свалиться на дорогу, выставив руку.       Обнаружив себя практически в обнимку с парнем и не сразу сообразив насчёт предотвращённого им её падения, Цугэмия сию секунду отсела максимально дальше и наконец-то прилично схватилась за сиденье что есть силы, не сводя сконфуженный и отчасти шокированный взгляд с испепелявшего её насквозь чёрного. Вынужденный развернуться к ней из-за её оплошности Кёя недовольно бросил попутавшей реальности нахалке:       — Прекращай сводить счёты с жизнью.       — Ара, — мрачно буркнула пристыженная Ран, не знавшая, куда себя деть, и машинально огрызнулась практически шёпотом: — Беспокоишься, что ли?       Но сразу девушка пожалела о вылетевшей саркастичной фразе, поскольку медленно прищурившийся Хибари без тени усмешки сообщил ей уверенным, низким баритоном, спровоцировавшим волну мурашек по спине у жертвы:       — Я собираюсь убить тебя иным способом, — заметив, как девчонка нервно сглотнула, он продолжил столь же ледяным размеренным голосом: — Держись крепче.       — Ладно, — неловко поддакнула опешившая Ран, поджав губы, и тут же старательно отвела взор в сторону, не в силах справляться со зрительным контактом между ними и молясь всем известным ей и неизвестным богам о том, чтобы в ночной темноте не было заметно, каким ярким заревом полыхают её щёки.       Обведя пакостницу суровым взглядом, отвернувшийся молодой человек всё же завёл мотоцикл вновь и продолжил путь, пока скованная палившим её дотла смущением Цугэмия перечисляла для скорейшего самоуспокоения проклятия, какие бы она обрушила, в первую очередь, на себя за отсутствие бдительности, а потом на Кёю — просто так, потому что ему полезно было бы очиститься от надменности и излишней самоуверенности.       В то, что она умудрилась невольно задремать и не заподозрить, что её одолела такая мощная сонливость, ей верилось настолько с трудом, что хотелось обвинить в этом ещё каких-нибудь злостных иллюзионистов, да только деваться от остро режущей разум правды оказалось некуда. Ран и впрямь это сделала. Чувствуя себя преданной собственным же телом, Ризольвенти пыталась оправдаться в собственных глазах за счёт усталости неохватных размеров, однако сия отговорка мгновенно упиралась в другой простой факт: коварная усталость расцвела и обессилила хозяйку лишь потому, что той было достаточно комфортно… Комфортно обнимать несносного юношу почти всем телом и вдобавок сложить голову ему на плечо, пока под встречными потоками мягкого, прохладного ветра они неслись по часто совсем пустым дорогам в скудном освещении. От осознания одной этой истины хотелось навернуться с мотоцикла уже по своей воле. Как жить-то после этого?!       Наверное, всё из-за него. Прекратив демонстративно рассматривать аллеи по сторонам дороги, сгоравшая от стыда Цугэмия в который раз упёрлась хмурым взором в вороную макушку. Отчего-то лёгкие и непринуждённые движения эбеновых прядей шёлка прямо перед ней завораживали плавностью и развевавшимся вовсю объёмом. Неужели невыносимый Хибари и правда безусловно считает, что навредить ему она не в состоянии, а потому можно без двойственных мыслей поворачиваться к ней вот так спиной? Не будь она столь истощена, то за всю поездку у неё было бы на выбор бесчисленное количество шансов его если не убить, то серьёзно проучить. Впрочем, если она его «проучит» и оставит жить, то самой ей жить долго не придётся после такого. А вот убивать… ей ещё не приходилось.       Погрузившаяся в тяжёлые раздумья Ран, продолжая любоваться игрой свободных чернильных локонов, наконец-то призналась себе, что понятия не имеет, как выбираться из заваренной кутерьмы с лидером Дисциплинарного комитета. Непременно уничтожать его физически во что бы то ни стало она не собирается, как и давать ему сделать то же самое с ней. Как бы потешно ни было провоцировать его напоминаниями о долге, невозможном к возврату, однажды это рискует превратиться из забавы в никому не нужное бремя, когда ни одному — особенно ей — больше не покажется происходящее смешным. Вспоминая свои грандиозные планы по вычленению из Хибари Кёи его гордости раз и навсегда, Цугэмия оценивала их сейчас куда более скептически, готовая при необходимости предать забвению амбиции себя же, только годовой давности: как минимум потому, что той младшей Ран всего лишь заняться было нечем — по версии Ран постарше. Ощущая себя безмерно повзрослевшей и оттого чересчур щедрой на сопереживание, девушка неожиданно поняла простую закономерность, раскрывшуюся перед ней подобно метавшейся ониксовой шевелюре.       Если упёртый Хибари не привык отпускать ситуацию и принимать жизнь, как она есть — то есть такая, где невозможно выиграть всякий раз и приходится смиряться с результатом себе же во благо, — то в её силах проиллюстрировать для него этот аспект земного бытия. Сделать самовлюблённому негодяю великодушный подарок — пойти ему навстречу и положить конец бессмысленным ссорам между ними.       В конце концов, вероятно, этот негодяй не такой уж и мерзкий: если надменность и самомнение из него вряд ли удалось бы вычесть, то стоило учитывать весь сегодняшний вечер, показавший ей, что эта скала бесчувственная способна хоть изредка нисходить до житейских проблем и базовой поддержки. Какие бы тайные намерения в отношении неё ни были у сей ходячей глыбы льда с неутолимой жаждой нанесения увечий под лозунгом дисциплинарных взысканий, в итоге он не единожды помог ей и аж сделал невероятно благородное дело, подвезя её. Конечно, ещё крайне важно подтвердить, что Цугэмию ожидало не дьявольское логово безумного маньяка, а именно тётушкин дом, но до разрешения сей догадки оставалось не так долго: иногда всё же отрываясь от наблюдения за безмятежными прядями, школьница успела заприметить знакомые улицы. Присмотревшись к агатовой шевелюре более пристально, Ризольвенти вдруг обнаружила прицепившийся возле виска парня едва видимый, но очень уж упрямо державшийся кусочек — даже не целая часть — от колючего репейника. Несдержанно хмыкнув, она не обратила собственное внимание на последовавшую за сим мягкую улыбку у себя же и странного рода умиление, проскользнувшее вглубь её относительно умиротворённых эмоций, поскольку голову девушки занимала совсем другая мысль.       Совершенно необязательно продолжать манипуляции и издёвки насчёт несбыточного долга Хибари, и можно вполне своевременно прекратить поводы для них поцапаться лишний раз, найдя согласие любой подходящей худости: ведь она лично ничего не теряет.       Ибо так или иначе Хибари Кёя всё равно останется до самого гроба должен Цугэмии Ран.       И что он имел в виду под «убить другим способом»?.. С каких пор есть иной вариант кроме его излюбленного забивания до смерти? Насторожившаяся Ран невольно сузила глаза — от улыбки не осталось и следа — и за мгновение помрачнела. Или всего лишь подразумевалось, что кровожадный мальчишка не планирует умертвлять её в аварии? И неужели сей поклонник шаблонных фраз, кои он не меняет примерно никогда, будто ему слишком лениво распространяться, произносит что-нибудь ещё вместо «забью до смерти»? А если и произносит, имеет ли оно дополнительное значение и контекст?       Не будучи уверенной ни в чём, что было бы связано с Хибари Кёей, Ран подавила вспыхнувшую сердитость из-за реплики юноши и только больше убедилась в необходимости заканчивать эти странные коммуникации посредством какой угодно формы перемирия. Разбираться с ходячей головоломкой эдакой вычурной сложности ей вовсе некогда.       Словно в доказательство правдивости сделанного ею вывода впереди показался не в меру огромный дом Кикунаги Масаэ, доставшийся её племяннице, однако до последней секунды, пока Хибари не остановился перед ним, переживавшая о подвохе Цугэмия нервничала, что тот намерен пролететь мимо в качестве издевательства. Из-за чего стоило мотоциклу покорно замереть почти перед самыми воротами, не доверявшая парню девушка как можно скорее радостно соскользнула с сиденья, но… Не ожидавшая, что внезапно обнаружившаяся на месте тяжесть рюкзака в сочетании с усталыми конечностями обрушится на тело так, что коленки самовольно дрогнут и практически подкосятся, Ран машинально схватилась короткий рукав рубашки юноши, дабы спасти себя от позорного падения. Впрочем, возвращение контроля над собой заняло только пару секунд, и, испуганно глядя в чёрные очи, школьница мгновенно отпустила ткань чужой формы и даже сделала неловкий шаг назад, сложив руки на талии, будто приобняв себя за живот.       Экстренно пытавшаяся сообразить, как выйти достойно из ситуации и надо ли прямо сейчас выражать ему мысли о перемирии, Цугэмия, однако, стояла истуканом и молча рассматривала обращённого к ней нелегально спокойного Хибари. Мгновенно вспыхнувшие из-за датчиков движения ещё минуту назад бело-голубоватые фонари на воротах дома освещали прохладным, сдержанным сиянием достаточно большой кусок территории. Находившаяся спиной к ним Ран случайно обратила блуждавшее внимание, как мягко и в то же время ясно свет, похожий на лунный, падает на молодого человека и подчёркивает черты его лица точно выдающийся художник, любовно работающий над лучшим из своих шедевров. Прежде, чем Ризольвенти успела отфильтровать возникшую дерзкую мысль, та под тишину любых других размышлений отчётливо подарила хозяйке наблюдение, придраться к коему у Цугэмии не вышло ни на месте, ни позже: «Какой же он… красивый». Рассердившись на столь наглое нарушение её впечатлений об этом негодяе буквально из ничего, она поджала губы и добавила для себя же, чтобы рассеять объявшее её лёгкое очарование: «Аж бесит!»       Дабы продемонстрировать бьющую через край уверенность и разбить повисшее, пусть и краткое пока, тяготившее её молчание, девушка изобразила хладнокровие всеми доступными ей способами и неспешно потянулась рукой к волосам Хибари, точно в этом поступке не было ничего криминального или бесцеремонного. Тут же отреагировавший Кёя сузил глаза и резко отстранился самую малость — ровно настолько, чтобы рука засомневавшейся девчонки зависла в воздухе. Однако не успел молодой человек отвернуться, чтобы наконец-то уехать, или хотя бы пресечь посягательства физическим или вербальным образом, как позабавившаяся его рефлексом Ран добродушно молвила:       — Ничего такого… — а затем исполнила, что и собиралась: пальцы безошибочно нашли колючки репейника и аккуратно изъяли их из чёрной шевелюры заклятого недруга, — …Кёя.       В то время как её губы точно самовольно произносили заполнявшие тишину фразы будто бы ради отвлечения внимания у обоих, сама Цугэмия мысленно ахнула, стоило ей коснуться шелковистых прядей на ничтожную долю секунды: «Такие… мягкие…» Невесомое, воздушное ощущение показалось ей слишком невероятным, чтобы быть правдой, но задержать его и перепроверить восприятие подушечек пальцев было невозможно: даже если бы она и успела проконтролировать свою руку быстрее, чем та выполнила простую цель с выниманием растения и незамедлительным покиданием частной территории врага, всё равно не существовало ни одного разумного повода продлить неуловимый момент.       — Просто репей, — с полу-улыбкой отрапортовала Ран, взглянув без страха в прищуренные очи Хибари, выглядевшего явно не особенно довольным, и поиграла колючками в руке, чтобы неблагодарный юнец мог рассмотреть, от какой пакости она его великодушно избавила. Не став затягивать зрительную связь между ними, школьница перевела взор на уже подсохшее растение и задумчиво произнесла: — Вот прилипчивый…       Впивавшийся ледяным от раздражения взглядом в нахалку Кёя, и не покосившись в сторону репейника у пигалицы, неожиданно осознал, что та в буквальном смысле описывает саму себя же: как и вездесущий репей, что в любом состоянии может прицепиться к чему угодно и потом самостоятельно не отклеится, она точно что прилипла к его привычной, выверенной жизни и возникает где ни попадя, нарушая все до единой прописные истины. И девчонка абсолютно корректно выразилась о собственной персоне, назвав своего ботанического родственника…       — …пусть и вкусный.       Буднично обронив последнюю фразу, Цугэмия вновь одарила Хибари дружелюбным взором, но как только их взгляды сомкнулись, Ран ощутила, как по спине пробежалась орда морозных мурашек, и инстинктивно выпрямилась в попытке избавиться от возникшего и не проходившего ощущения: какого чёрта едва заметная, только появившаяся усмешка этого заносчивого мерзавца такая тяжёлая?! И ещё так возмутительно подействовала на неё!..       — В смысле его корни, — зачем-то уточнила девушка вероломно дрогнувшим голосом, искренне не понимая, что могло измениться в атмосфере, чтобы самоуверенный негодяй вдруг стал выглядеть ещё более самоуверенным негодяем. Куда ему больше?..       Не в силах выдерживать невербальную пытку, она собралась с духом и сделала пару шагов назад, нарочито бодро озвучив:       — Да, кстати.. — изобразив задумчивость, Ран неуверенно протянула следующее, пока недобро отмалчивавшийся Кёя наблюдал за театром одной очень плохой актрисы: — Благодарила ли я тебя уже сегодня?.. — поймавшая хмурость в выражении лица юноши Цугэмия коротко рассмеялась, продолжая отходить к дому спиной, и завершила без единой ехидной нотки: — В общем… спасибо.       После чего она резко развернулась и направилась к приоткрытым воротам, стараясь унять встревоженное попусту сердцебиение и лихорадочно обдумывая, стоит ли представлять вниманию Хибари то, что у неё вертелось на уме… Рёв мотоцикла никак не раздавался, и уже теперь сама оказавшаяся спиной к врагу Ран начинала не на шутку нервничать. Все формы самоуспокоения разбивались о рациональные аргументы в пользу непредсказуемости поклонника дисциплины и одновременно подкрепляли желание Цугэмии положить всему конец: ведь худой мир между ними в её представлении должен быть лишён сих всплесков напряжения из ниоткуда.       Тем временем решивший никак не комментировать поступок девчонки, но записавший его в формальный список её прегрешений перед ним лидер Дисциплинарного комитета продолжал ощущать миллисекундное касание пальцев девушки к собственной шевелюре, однако стремление запустить руку в волосы в попытке разрушить нанесённые пигалицей чары было жёстко подавлено: ещё чего!.. Она вполне верно, как ни странно, выразилась: «Ничего такого». Сложно было не согласиться, а любые порывы что-то поправить будто доказывают иное. Не видевший смысла оставаться дольше, раздражённый, но одновременно почерпнувший немало для дальнейших плодотворных размышлений лидер Дисциплинарного комитета потянулся к ручкам мотоцикла и машинально обвёл жилище девчонки невозмутимым взором на прощание, будучи уверенным, что тут же заведёт верный транспорт и умчится к себе, что следовало сделать ещё час и больше назад…       Из окна второго этажа в комнате без света из-за неяркого материала шторы прямо на Хибари Кёю взирал Ронан Хеффернан.       Едва заметная тёмная фигура мужчины сливалась с ничем не освещённым проёмом, однако никаких сомнений у Кёи не возникло: это был именно лицемерный пёсик этой наивной дуры… шедшей прямо внутрь его логова. Неужели он живёт здесь? Иначе что бы он делал тут в такой поздний час? Обратив внимание, что мерзкий представитель не менее мерзких иллюзионистов одет в костюм, чей чёрный пиджак ещё надёжнее скрадывал присутствие хозяина во мраке помещения, Хибари невольно сузил очи, отвечая на столь же неприязненный взгляд Хеффернана. Если сей лживый помощник до сих пор выглядит так, будто вернулся с офисной работы, действительно ли он тут обитает на постоянной основе?       Как бы то ни было, надо было или довезти мелкую пакостницу к родителям, или — ещё лучше — сдать им её на руки прямо на дороге на том перекрёстке. У тех как раз и просторная машина имелась. Испытывая невозможно нестерпимую досаду, Кёя практически пожалел, что не заметил отвратительного типа до того, как глупая школьница покинула сидение мотоцикла, и до того, как можно было бы вновь сорваться с места и всё же вернуть пассажирку в отчий дом, где ей и следовало находиться. С каких пор девчонки её возраста живут на два дома сразу? Возмутительно, на самом деле. Очередной пункт нарушения всех мыслимых и немыслимых устоев с её стороны.       Единственная причина, по которой Хибари приехал именно к этому жилищу пигалицы, — оно было ему очень хорошо по пути, и от него добираться до собственного меньше нескольких минут, в отличие от того, что принадлежал родителям рецидивистки. В конечном итоге его личное удобство сыграло с ним плохую шутку, потому что фактически таким образом Кёя собственноручно потворствовал неодобрительным склонностям юной преступницы, подрывавшей основы самых важных правил буквально ежедневно вплоть до стиля жизни.       Не скрывавший презрения в выражении лица Ронан вдруг показал на себя пальцем, а затем направил его на юношу, после чего поднёс сей палец к горлу и красноречиво перечеркнул его, не отрывая взгляд от цели, с холодным безразличием наблюдавшей за нелепыми движениями в окне.       Это сей наглый иностранец сейчас предложил Кёе способ, каким хочет быть забитым до смерти, или?.. Уж не думает ли лжец и обманщик, что сам в состоянии расправиться так с Хибари, и считает изображённые жалкие потуги по-настоящему угрожающими? С каких пор вредительского рода травоядные в принципе решили, что вправе просить Хибари Кёю об определённом виде умерщвления? Заблуждения сего глупца об устоях в Намимори могли бы быть немного оправданы заграничным происхождением, но, к несчастью для него же, незнание законов не освобождает от ответственности абсолютно нигде. Повезло же невежественному чужаку: дополнительных «приглашений» для восстановления порядка путём физических наказаний лидеру Дисциплинарного комитета, аккурат маявшемуся и от скуки, и от фрустрации, и от желания предоставить необходимые уроки нуждающемуся, не требовалось.       — Нэ, Кёя… — раздалось неожиданное в паре метров, и хищнически усмехавшийся Хибари вспомнил о присутствии не менее нуждавшейся в исправлении школьницы, переведя взгляд с иностранного дурачка на наивную нахалку, неловко переминавшуюся на месте и хмуро смотревшую на молодого человека.       Что ей ещё надо?.. Её очередь на коррекцию заносчивого поведения пока милостиво отсрочена, или она жаждет приступить без всяких отлагательств? Не слишком заинтересованный в том, что та хотела сказать, Кёя завёл мотоцикл, оглушив временно округу мощным рёвом, но беспокойной Ран всё же удалось успешно привлечь к себе внимание юноши:       — Погоди!.. Я про твоё обещание забить меня до смерти… — поймав пристальный, остро режущий взор Хибари, она сглотнула и звонко добавила: — И ещё по поводу долга. Выслушай меня, — из-за того, как от волнения путались мысли, Цугэмия на миг задумалась, был ли смысл добавить «онэгаи суру» для большего воздействия на упрямого мальчишку, раз сегодня однажды ему так хотелось это услышать, что, возможно, значило находку в виде способа манипуляции, но решительно воздержалась. И так она ему настолько выгодное одолжение сделать собирается!.. Уж кому, но не ей пристало нисходить до мольбы — хоть и манипулятивной.       Вероятно, мелкая пакостница всё же жаждет не терять времени на ожидание заслуженной кары?.. Удивительно, что он мог быть в чём-то с ней солидарен. Неужели у неё совесть с осознанием всей ответственности проснулась? Приглушив двигатель, властно воззрившийся на девчонку Кёя всё-таки выдал снисходительное разрешение замораживавшим всё живое баритоном:       — Ну говори.       С усилием подавив рефлекторную дрожь в теле, Ран осознала, что не в состоянии определить, что пугает её больше: когда этот мерзавец опаснейшим образом усмехается, как чему-то неясному минутой ранее, или медленно словно расчленяет нечитаемым тяжёлым взглядом, вызывавшим у неё нервный и мысленный паралич? Первое. Определённо первое, ведь к последнему она уже привыкла… практически привыкла или могла худо-бедно противостоять в зависимости от безнадёжности положения.       С каких пор она вообще рассуждает о чём-то пугающем в контексте Хибари Кёи? Это же прямая дорожка в ад, коим заведует лично этот монстр!       Это всё требуется прекратить как можно быстрее. Раз и навсегда. Во всех смыслах.       — Сам подумай, — взяв себя в руки, начала Цугэмия. — Во-первых, как я говорила сегодня, ты не можешь вернуть долг, потому что шанс спасти мою жизнь вряд ли представится, — приободрившись, что не изменившийся в лице Хибари не стал тут же возражать, она с кривой улыбкой попыталась пошутить, чтобы разрядить обстановку: — Кёя… ты же не собираешься становиться моим телохранителем, — тем не менее точно застывший в ледяную скульптуру парень никак не отреагировал на явно неудачную колкость девушки, и той пришлось проглотить лезший некстати смешок и вернуться к более серьёзной гримасе, испытывая жар от стыда из-за досадного промаха. — Во-вторых… по поводу забивания меня до смерти, — выдохнула Ран и помрачнела, поскольку ей почудилось, будто именно сейчас в каменном изваянии в виде лидера Дисциплинарного комитета наконец-то промелькнул хоть какой-то интерес к её речи. — Ты действительно собираешься это сделать? — не замечая, что её интонации сменились на поучительно-снисходительные, Ризольвенти почувствовала до сих пор пропадавшую в ней без вести уверенность и приступила к более убедительным, по её мнению, аргументам: — Правда убьёшь? И что с того?.. — вдохновившись собственной смелостью, глядя прямо на Кёю, школьница зарядила пуленепробиваемыми доводами и примером: — Будучи убитой, я же перестану осознавать что-либо! — неужели ему и правда надо объяснять как капризному ребёнку, которому не светит получить желаемое ввиду нереалистичности оного?.. — Я даже не буду знать, что меня убил ты. Здесь нет никакого смысла! — она устало покачала головой, не спуская взгляд с недобро молчавшего парня, и разложила для него информацию совсем уж по полочкам: — Ты не получишь никакого удовлетворения, — Ран сочувственно и максимально, как ей казалось, доброжелательно преподнесла неприятную для самолюбия гордеца правду и задумчиво озвучила следующую теорию, ненадолго отведя взор в сторону: — Будешь избивать меня до бессознательного состояния?.. Ну… — молниеносное восстановление зрительного контакта должно было, с точки зрения девушки, продемонстрировать негодяю её решимость сопротивляться, — …как бы ни было больно, пройдёт время, и тело восстановится, — в голосе промелькнули стальные нотки, и Цугэмия продолжила напирать: — Сколько раз побьёшь, столько же и восстановится, — на одном дыхании произнесла она и машинально выпалила дальше: — На-а, Кёя… — однако сразу же малость задохнувшись, Ризольвенти запнулась на мгновение, оставшееся практически никем не замеченным: — … что ты собираешься делать на самом деле? — едва справившись с ликованием, рвавшимся в интонации, Ран с деланой скорбью оповестила лидера Дисциплинарного комитета о том, что: — Эта дилемма тебе не по зубам, — не выдержав, она всё-таки позволила слабой улыбке соскользнуть на губы и усилила контроль за саркастичным елеем, чуть ли не проникшим в последнюю фразу. — Пора бы покончить с абсурдными обещаниями, — как можно более сдержанно завершила Цугэмия и добавила соблазнительное предложение: — Долг, так и быть, оставим позади.       Разве могло быть соглашение о примирении идеальнее? Если он прекратит возмутительные поползновения и пустые угрозы, то она готова навсегда забыть о долге. Но лишь при условии, что они разведут свои дорожки в диаметрально противоположных направлениях, иначе для неё не существовало причин отказываться от столь влиятельного крючка. Неужели ему самому не надоело до сих пор иметь такой довесок за спиной? Уверенная, что даже выскочке с непомерным самомнением Хибари Кёе не чужды доводы рассудка, Ран ожидала что угодно, но не то, что он вкрадчиво молвит:       — Как знать… — великодушно не заставляя нахалку переживать о его ответе, молодой человек лениво ухмыльнулся, отчего сердцебиение Ран перешло на галоп, и оставил в воздухе растянувшееся убийственной для девушки сетью несложное наблюдение: — И всё же… ты отошла от меня подальше, чтобы это сказать.       Явственно вздрогнувшая школьница, поддавшись видимой панике, обеспокоенно уставилась на него, лихорадочно пытаясь найти подходящие слова для того, чтобы парировать абсурдное заявление, но те как назло никак не подбирались, оставляя хозяйку ощущать унизительную беспомощность перед лицом побеждающего врага — в который раз побеждающего! Как так выходит, что этот магнетизирующий её худшие черты подлец постоянно умудряется вывернуть наизнанку всё, что она говорит и делает, и использовать в свою же пользу?! Должен же быть предел!..       Не без небольшого удовольствия смотря, как та тяжело дышит и видимо старается безуспешно понять, как отразить его очевидное замечание, Хибари лениво прищурился, пока его колкий, прохладный взор небрежно исследовал объятую бело-голубым светом фигуру девушки на весьма удачном расстоянии от него — достаточном, чтобы придирчивому юноше была доступна полная картина, и при этом всё равно довольно близком. Неужели она серьёзно сейчас усомнилась в его бесспорной способности найти управу на любого, включая непосредственно её саму? Вероятно, именно потому, что пакостница прекрасно знает, что оная непременно имеется, и что она боится неизвестности до полусмерти, она и решила здесь щедро сыпать одолжениями, которые ему и вовсе не сдались. Тем более от неё.       — Забавно, — протянул Кёя, хмыкнув, и у Цугэмии, охваченной желанием показать стойкость духа хотя бы простым вопросом, нашлось немного сил тут же уточнить:       — Что именно? — голос предательски дрожал и прозвучал тоньше, чем Ран того бы хотела, и она пожалела, что в принципе что-то сказала.       — Твоё заблуждение… — пристальному чернейшему взгляду оказалось хорошо видно, как испуганно сжалась девчонка, и её естественная реакция странным образом пришлась Хибари по вкусу больше, чем он предполагал, — …что подходящего тебе наказания не существует.       Услышав шокировавшую её информацию, девушка инстинктивно сделала пару шагов назад, и удовлетворённый произведённым впечатлением Кёя рванул с места под оглушительный рёв мотора и скрылся за поворотом прямо за домом пигалицы. Если раньше относиться по-настоящему серьёзно к сему исчадию всех видов беспорядков у лидера Дисциплинарного комитета не находилось особенных причин ввиду отсутствия соответствующих приоритетов, то теперь те наконец-то завершили вынужденную перестановку…       И вынуждению сему способствовало… множество любопытнейших открытий за вечер, касавшихся занимательных для Хибари перспектив и личной, расчётливой заинтересованности.       Не стоило ей сегодня делать всё, что она делала: предел есть у всего.