Я оставлю пятно.

      Я шеркаю вилкой по дну тарелки, подвигая листья "уставшего" салата из стороны в сторону, чувствуя физическое насыщение, но не моральное. Когда моя мама решает сесть на очередную диету, я не могу не поддержать ее решение. От сильной скуки я прохожусь глазами по Агнесс, вовсе не понимая, зачем ей это все. Ну как такая женщина могла выбрать такого, как отец? Засматриваюсь на ее излишнюю худобу. Я маленькая и не замечала, как она выглядит. Эти впалые скулы заставляли мои брови складываться домиком от сочувствия. Немного волнистые волосы короче плечь всегда были собраны в неаккуратный пучок, оголяя костлявую шею, а эти карие глаза порой смотрели куда-то глубже, чем просто в душу. Насквозь. Я привстаю со стула, аккуратно приобнимая хрупкую фигуру, неосознанно вдыхая ее запах. От неё всегда пахло лёгкими нотками каких-то цветов и чистотой. Агнес чувствуется настолько же до жути невесомо как и стойко. —Это последняя диета в этом доме.—Бурчу я ей на ухо, от чего слышу тихий смешок из женских уст. Мама мыла посуду, будто даже не планируя накладывать себе поесть. Природу подобного поведения я не особо знала. Так просто было всегда, сколько себя помню. —А знаешь что?—Говорит внезапно Агнесс, поворачиваясь ко мне и выключая воду.—Может, ты и права. Моему удивлению не было предела. Меня очень редко слушали, а тем более в подобных вопросах. Сегодня мой день? *****       Выходные, в которые я наконец смогла позволить себе отдохнуть от того, что буквально меня душит. Конечно же, я не настолько зависима от собственного балла. Учёба была всегда моим единственным островком в безнадёге. Я ненавижу думать. Ненавижу раздумывать о себе и своих проблемах, ведь тогда, то, в чем я живу—рушится. Не хочу видеть мир таковым, каким его видят другие. Конечно же, у меня всегда были друзья и мне не присуще одиночество, но сказать я им ничего не могла. Сначала боялась, а потом— привычка переходящая во вредную, а потом уже и рутина. В прочем, если интересно, я по ним не скучала, ведь мне никто так и не позвонил. —А Бристоль сильно отличается от Вудсборо?—Интересуется у меня Блондинка, делая очередной глоток чего-то молочного и до ужаса приторного. Она давала мне попробовать, но я не привыкла к такому. —А ты как думаешь?Это Британия, а мы в Америке.—Я приподнимаю бровь, отстукивая по столу пальцами.       Мы сидим в одной из локальных небольших кафешек. Деревянные столики, симпатичный молодой человек делающий кому-то кофе и Тэйтум, переодически на него поглядывающая. Райли сама предложила отвести меня "в люди", а я и не была против. Тем более, я выспалась, что бывало редкостью. Это кафе в целом так сильно подходило ей, заставляя меня держать лёгкую улыбку весь наш разговор. С ней комфортно, я даже сбилась с того, сколько и вовсе прошло времени. —Забыла спросить.—Бледноватое лицо кареглазой приобретает лисьих черт. Я щурю глаза, ожидая чего угодно.—Как тебе у миссис Бёртон, чего хотела? «Вот оно что.» —Он что так постоянно делает?—Увиливаю я от вопроса, что с успехом выходит. —Да не то, чтобы часто. Переодически.—Девичий смешок украшает фоновые голоса других молодых людей.—Аккуратнее с ним. Он своеобразный. —Вы давно знакомы?—Соскакиваю я окончательно. Блондинка щурится, что сигнализировало о её размышлениях. Как по мне, подобная ее привычка выглядит мило. —Со средней школы. Ранее училась в частной.—С приподнятым подбородком похвасталась она а я лишь хмыкнула.—А ты где училась? Сглотнула, думая, как лучше будет подать информацию. —Школа при монастыре.—Спустя пару секунд затяжного молчания сказала с мелкой надеждой, что она и вовсе не услышит. Но Райли услышала. Я это поняла благодаря её выраженной мимики и приподнятым бровям. —Да ну! —Она явно ожидала подробностей, подвигая к себе ближе свою молочную "сладкую кому". —Ну я училась там до прошлого года. Потом перешла в просто с религиозным уклоном.—Обьясняла, жестикулируя. —А чего сюда переехали, здесь же даже церква одна то всего?—Тэйтум так сильно махала своими руками в разные стороны, что меня даже позабавило то, как же легко ее удивить. —Мне не объяснили, а мне было всё равно—куда.—Пожимаю плечами, переключая своё внимание на людей недалеко сидящих от нас. Они казались такими счастливыми, что мне хотелось оказаться кем-то из них. Но разве я не счастлива и так? Тэйтум хотела сказать что-то ещё. Видно было её явное желание помочь или же поддержать собеседника, но правильно подобрать слова так и не вышло. Оно и правильно, мне не нужна поддержка сейчас, ведь всё в порядке. Теперь все будет хорошо. *****       Громкий смех заполняет и оживляет красивые улицы, покрытые лишь остатками снега, превращая все в неприятную слякоть, но разве это имеет значение? Из-за температуры позволяю себе немного приспустить шарф, так крепко укрывающий мою шею и спрятать в карманы перчатки. Конечно, снег ещё выпадет, но сейчас даже сама погода была слишком уж тепла для поры года. —Знаешь, я больше не верю в стереотипы про блондинок.—Говорю я в такой манере, будто бы раньше имела до этого дело. Но подруга будто даже верит, приподнимая брови повыше, но не удерживается от ответного примечания. —А я всё ещё верю в стереотипы про рыжих.—Райли широко улыбается, позволяя лёгкому ветру заставить ту выплевывать собственные волосы из-зо рта, смешно при этом морщась. —Это какой ещё стереотип?—Я правда не понимаю о чём она говорит, складывая руки в боки. —Ты вылитая ведьма.—Говорит она это так, будто это то, что пишут на первой странице в учебниках. О чём учителя говорят на каждом уроке и по его окончанию. То, что говорят родители на прощание. —С чего это я ведьма?—И мне правда интересно заставить её думать об этом. Кому не приносит удовольствие слушать о том, как ты выглядишь со стороны, пусть и с такой наивной и глупой стороны? Стороны забавы и светских разговоров. —Ты меня приворожила.—Райли говорит это с такой гримасой, будто бы это и правда так. Сейчас уже моя очередь смеяться, легонько толкая подругу в плече. Ну надо же, мы и вправду сдружились.

***

      Я и сама не заметила, как солнце уже давно спустилось за горизонт, оповещая о "тихом часу". Я звоню в звонок и ожидаю улыбчивой матери, встречающей меня с запахом чего-то вкусного со стороны кухни. Агнес выглядит уставшей. Настолько уставшей—что была бы она чужим мне человеком, я обязательно бы навесила ярлык чего-то страшного и сюрреалистического. Но она всегда так выглядела. Я давно не видела эту женщину такой, какую можно окрестить словом "счастливая" и меня это печалит. Я готова сделать буквально все, лишь бы она чувствовала так, как этого заслуживает. —Я заказала пиццу.—Говорит она с еле заметной улыбкой на губах. **** Мы сидим и смотрим Индиану Джонс и Храм Судьбы, переодически зевая. Я уложилась головой на родительских коленях, прислоняясь к ней так, чтобы чувствовать её присутствие по полной. Не могу назвать наши взаимоотношения слишком близкими, но мы любим друг друга. Я уверенна в ней а она во мне. До лет десяти я воспринимала ее не более чем родителя. С десяти по тринадцать лет мне было ее искренне жаль, ведь только тогда я начала понимать, что происходит. Ведь начала рыть то, чего рыть нельзя было, слушала тех, к кому подходить было запрещено и наконец—начинала подавать первые признаки подросткового бунта. А с тринадцати до сегодняшних дней чувствую уважение и сочувствие, которые больше не смею показать. Мне хочется сказать много чего, но скажу так. Тяжело быть частью верующих сектантов, практически не имея возможности на рождение ребенка. Но она смогла. Агнес смогла выбраться из этого всего, так что это вселяет мне надежду в собственную жизнь и силы. Измученно прикрываю глаза, в очередной раз вдыхая как можно глубже запах каких-то нежных и хрупких цветов. Мне хочется, чтобы этот запах пропитал меня. Утыкаюсь носом в чужой костлявый живот, который сейчас кажется мне самым мягким на всём белом свете. И засыпаю. Засыпаю так быстро и такой счастливой, какой себя и не вспомню вовсе. Мне понравился сегодняшний день.        ***** Медленно шагаю по вновь мелкими хлопьями заснеженной дороге, вдыхая этот "прохладный" запах всеми легкими, не боясь заболеть. Иду медленно не потому, что не выспалась, хотя это тоже, а потому что хочу насладиться тем, где сейчас нахожусь. Вчерашний день мне дал способность дышать ровно, чего я не могла себе позволить с самого переезда. Я слышу знакомый голос не так далеко от меня и поворачиваюсь на источник. Вижу женщину ростом +-сто семьдесят с красивым коричневым, явно дорогим, пальтом и черным микрофоном в руке. Её волосы настолько же строги как и ее статура со стороны. Напротив же стоит полноватый мужчина, ростом подобного ей. Держит камеру весом примерно как вся эта женщина сама, внимательно наблюдая за происходящим на экране. Я знаю эту женщину. Её зовут Гейл Уэзерс, и она один из представителей моей будущей профессии. Журналистка и писательница, хотя, к сожалению, на данный момент её книги не пользуются особой популярностью. Может, потому что ей стоит поработать над пиаром? Возможно и такое. Я стараюсь не смотреть в ее сторону, но подхожу немного ближе так, дабы камера меня практически не успела задеть. Не считая момента, когда я пару секунд стояла на заднем фоне, глупо улыбаясь выпавшему снегу. Я слышу не все, только часть, от чего мой оптимизм почему-то содрогается. —....почему и как была убита Кален Смитц....?—Услышала я между строк и замерла.

***

### недель назад. —Агнес, не кусай руку, что тебя кормит. —Она меня не кормит, она меня душит!—Я никогда не видела её такой. Такой смелой в присутствии Роджера. Моего отца. Мужчина громко хлопает по столу, окидывая брюнетку таким взглядом, что хочется сбежать. Вот так просто, мне хотелось покинуть этот дом и больше никогда здесь не появляется. —Не смей кричать на мужчину в этом доме.—Грозится он, указательным пальцем пригрожая. Они стоят по разные концы стола, а я сижу в своей комнате с до жути тонкими стенами. Готова прибежать в любой момент, если только услышу этот девичий вскрик вновь. Я достаточно выросла, чтобы оберегать дорогого мне человека. Это тот день, когда отец окончательно был уверен в измене моей матери. Я не скажу, что была на ее стороне. Не выбирала сторону, оставаясь где-то далеко и отрешённо. —А что мне, чёрт возьми, стоило делать? Сидеть дальше на твоих отвратительных и бессмысленных голодовках "во имя Господа"?—Последнее словосочетание та позволила себе ограничить во скобки. Я не вижу отца, но уверенна, что тот весь красный и готов в любой момент наброситься на нее, скажи она хоть слово ещё. —Агнес, не смей упоминать нечистого в слух, иначе мне не останется выбора.—Предупреждает он её, и я понимаю, что он серьёзен как никогда. —Хватит играть в божьего христианина, Роджер. Ты веришь в несуществующего бога в своей голове, как и вся твоя гребанная секта. Мне это надоело, мы уезжаем. —Тебе это надоело? Нет, не так.—Я выглядываю и вижу подобную картину. Плохо освещенный силуэт отца насупившись старается незаметно обойти преграду вставшую между ними. Но Агнесс не глупая. Видит подвох заранее и играет в ту же игру. А он продолжает. —Чтобы твоей души и даже намека на вещтицу здесь не было до завтра.—Я понятия не имела, кто такая "вещтица". Ведьма. Что такое, когда твой верующий отец называет тебя ведьмой? Это непризнание и отторжение. И мы уехали. Уехали туда, куда всегда хотела забрать меня Агнес, по крайней мере, именно это я слышала от покойной бабули Понимаю, информации слишком много. Но я постараюсь быть последовательной.