S.T.A.L.K.E.R. Загадка Чернобыля

***

…Рассветает. Солнце только поднимается из-за горизонта, его алые лучи медленно дотягивается до верхушек сосен, стекают вниз по дряхлым стволам, создавая тени, а я, любуясь этим прекрасным зрелищем, пробираюсь черезвлажные от утренней росы кустарники и травы, хотя слева от меня находится асфальтированная дорога. Не минированная, не покрытая опасными веществами, даже колючей проволоки там нет. Это было простое выбитое грузовиками дорожное полотно, через которое начали прорастать молодые деревья и трава, показывая, что природа здесь не стоит на месте. Мне не было страшно попасть в аномалию, хоть я был наслышан о них из рассказов более опытных человек. Здесь дело в осторожности, ведь все кордоны в Зону Отчуждения как зеницу ока охраняют вооруженные до зубов и оснащенные тучей техники военные СБУ, и если тебя увидят — пиши предсмертную записку родным, но не ручкой на бумажном листке, а своей же кровью из пулевой раны на земле или асфальте. Чертыхаясь в попытках не порвать свою одежду о колючки, я двигался вперед, то прорываясь через растительность, словно бурый медведь, который только вышел из спячки, то прячась как перепелка в траве, затаив дыхание, дабы узнать, все ли спокойно.       Не знаю, где именно я нахожусь, но могу сказать точно, что приближаюсь к Южному блокпосту Кордона. Отодвинутая от моего лица ветвь ели показала такую картину: примерно в двухстах метрах от меня начиналась местность, усеянная высушенными ветвями кустов и травой, которая, по ее виду, уже успела намокнуть, что собственно было мне на руку — меньше шелеста, больший шанс пробраться. Ну а в ста метрах от начала этой местности находился военный блокпост, над которым как будто нависла темень, из-за чего было сложно рассмотреть его детально, хоть и виднелись старые крыши, стальные вышки, стена… Вздохнув в предвестии какого-то события, мне пришлось продолжить пробираться дальше. Впрочем, у меня с собой был нож кукри, но он так и остался висеть в ножнах — лучше поморочиться с кустарниками, но не оставить лишних следов.       Остановившись на границе между зеленой порослью и лежащими на земле «мертвыми» растениями, срезанными, срубленными или выкорчеванными военными, я задумался. Может стоит вернуться? У меня есть все шансы начать новую жизнь, найти хорошую работу, найти себе пару, и жить, наслаждаясь жизнью… Хотя… Нет, уже слишком поздно. Как бы не хотелось спокойной и счастливой жизни, в которой нет лишних рисков, практически везде есть шанс умереть, и в Зоне я хоть умру за свои желания, а не попусту сдохну от ДТП, убийства или чего-то еще, и потому мне нечего делать на так званой «Большой Земле», пока на своем опыте не узнаю о природе Зоны Отчуждения. Или, раз на то пошло, не срублю хорошую сумму за короткие сроки, чтобы не с пустыми руками уходить. Улыбнувшись в надежде прорваться, я тихо пошел по «мертвым» растениям, стараясь поменьше шуметь и не останавливаться.       По мере приближения к блокпосту, моему взору все лучше вырисовывались его мрачноватые очертания: старые, но целые дома, спрятанные за потресканным, но все еще надёжным двухметровым кирпичным забором с колючей проволокой наверху, на которой висели какие-то окровавленные тряпки, похожие на обрывки одежды. Левее находился въезд, перекрытый шлагбаумом, на который была накручена проволока. За последним стоял кто-то в бронежилете и с автоматом типа АКМ, очевидно часовой, и прикуривал сигарету, от которой дымилось так, будто это какой-то кусок пластмассы а не сигарета. Из-за забора, около правого угла, выглядывала верхушка одной из смотровых вышек со стационарным ПКМ-ом, торчащим из окошечка, полностью защищённого стальными пластинами, которые обстреляли разными калибрами. Не думал что некоторые люди могут быть настолько отчаянными, что готовы начать перестрелку в невыгодных для себя условиях.       А немного правее, между «забором» из колючей ленты и стеной, была «стена» из колючей проволоки высотой в два метра, через которую и было слабо видно то, что находилось по ту ее сторону. Медленно но уверенно приблизившись к тому месту, и аккуратно приподняв несколько пучков проволоки, я удостоверился в своей теории: это была приграничная стена. По ту сторону виднелись места, не так густо заросшие растительностью как перед блокпостом и дальше, было видно перекрученные от радиации и аномальной энергии деревья, а так же вдали виднелись старая палатка и не горевший костер, что было необычно, ведь по слухам, в Зоне все костры огни горят «вечно». Или может они просто очень долго горят, я не знаю. отпустив проволоку, выровнявшись и упершись спиной в кирпичный забор, я задумался над вопросом, как бы мне пролезть… Впрочем, через пару секунд у меня появилась просто обезбашенная идея: по забору перелезть проволоку, и там уже спрыгнуть вниз. Посте моего прыжка и обхвата проволоки руками послышался характерный для стали хруст, и в тот же миг острая боль резанула мои руки с такой силой, что я зашипел и разжал руки, спустившись. Осмотрев кровоточащие от кучи небольших ранок руки, я вспомнил одну поговорку: Волков бояться — в лес не ходить. Потому я только цокнул от того, что мне придется перематывать руки.       С трудом поднявшись на забор, мне захотелось посмотреть на то, что было внутри блокпоста. С моей позиции было видно, что в казармах тихий час, но в самом дальнем отсеке сидело трое военных и смотрели по древнему телику какую-то анимешку, где мелькала няшная лисе-девочка с белыми волосами и характерным бантом в виде мечика, путешествующая по разным мирам. Честно говоря, я бы присоединился, если бы не мое «но». Около костра сидел какой-то одинокий солдат и играл на гитаре не похожие ни на что мелодии. Видимо он музыкантом был, или просто любитель музыки. В ранее описанной мною смотровой вышке сидел вояка, свесивший ноги оттуда на лестницу и заливющийся энергетиком, как ни странно не замечая меня. А из туалета рядом со стеной доносились странные звуки, которые я предпочту не упоминать и не описывать. Никто на меня или вообще в мою сторону не смотрит. Отлично. После того, как мои глаза автоматически опустились мне под ноги, по моему телу пошли мурашки и странное чувство, будто меня тянет вниз, так как я всегда побаивался даже небольшой высоты, с учетом что стена для меня выглядела слишком липовой. Ладно, была не была, отступать уже поздно!..       Это было плохой идеей. Когда я спрыгнул, я не рассчитал прыжок, и колючки проволоки зацепились за штаны, зацепив меня на них и порвав мои штаны на деликатной точке. На хруст ткани прибежала пара солдат. После того, как они вдоволь насмеялись, меня сняли и связали, поведя в штаб, а вещи мои забрали.       Штаб — это было небольшое помещение, внутри большого отдела которого горел костер (да, вот так прямо на деревянном полу был размещен костер, который как ни странно не сжигал ничего) и на стенах было много полок с различными вещами, от бинтов и консерв до АКСу, а так же было небольшое отделение, состоящее из шкафа, набитого «Нон-Стопами», полки, в которой были пустые банки этого же энергетика, старый пыльный диван и стол, на котором лежали стопки документов. Именно туда меня завели, и как раз в это время на диване сидел их командир, лейтенант Руськов, как гласит нашивка на его груди.       В слабой темноте, которая царила в комнате, был не очень четким силуэт Руськова, но могу сказать точно несколько вещей: он был где-то метра два ростом, крепкий статурой, поджарый, на лице трёхдневная щетина, щеку украшал глубокий и старый ножевой шрам, а серые глаза пристально глядели на меня, будто пытаясь прожечь взглядом. На нем была синяя "пиксельная" униформа, на которой была золотая медаль "За боевые заслуги" и на плечах виднелись погоны, соответствующие его званию       Когда военные вышли, он закурил украшенную токарными узорами трубку и спросил меня: — Ну и. Что это было, скажи на милость? — Вы о чем, лейтенант? — недоумевая спросил я. — О твоей выходке! Неужели было западло подойти к патрульному и подняв руки попроситься чтобы пропустили? а?! — офицер поправил кобуру на поясе, отчего у меня возникло нехорошее предчувствие. — Я думал здесь как раньше — ловят и валят всех насмерть… — Неее, времена диктатуры Ковальчука и Халецкого ооой как давно прошли! Ты вообще слушал объявление? Я слегка завис, но всё же ответил: — А это здесь при чем? Вроде… — О, вот, слушай! — перебил лейтенант и поднял указательный палец вверх. После двухсекундного шипения громкоговорителя, по нему послышался спокойный и весьма доброжелательный голос Руськова: «Внимание всем гражданским, которые собрались пересечь границу Зоны Отчуждения! Приготовьте свои документы и вещи, спрячьте свое оружие и не тыкайте им в наших людей. Солдаты вам не враги! Убедительная просьба подойти к военнослужащим, патрулирующим территорию, поднять руки и попроситься чтобы вас пропустили к лейтенанту на осмотр! Арест с возможным последующим принудительным отправлением назад проводится только в последую, личность без документов и лицензии на оружие, личность которой не исполнилось 20 лет и предположительный преступник. Вместе с вами сообща, мы сможем создать сильное и организованное государство!»       … Получается все было так просто? Не нужно было сдать все свои вещи и бежать от снайперов по минному полю, не нужно было лезть к забору, и не нужно было прятаться?!!! От удивления я случайно ударился лбом о пол головой. — Ну вот, ты слышал. Заметь, здесь нет никаких кнопок чтобы можно было нажать и оно включилось, все настроено еще с момента как я сюда пришел. — проговорил лейтенант, докуривая. — Повторю вопрос вместе с прошлым: Что это было, и что мне с тобой делать? От его слов я почувствовал самый настоящий стыд, и незнание что ответить. И в принципе ничего странного, потому что говорил он пусть и спокойно, но так, что прям попадал по самым тонким «психологическим точкам», вот как будто бы вы вернулись в свое раннее детство, и вас отчитывает отец за то, что вы полезли куда не надо. И что же мне ответить…