В моём тихом омуте

      Андайн прежде чем уйти, зашла ещё и в комнату Санса. Тот активно разговаривал с Анбеливом. — О, здаров ещё раз, — сказала рыба. — Привет. — поздоровался с ней Анбелив. — Сап. — Мне тут с Сансом поговорить нужно, но… давай я тогда позже зайду… — Не-не-не, ты заходи. Мы как раз заканчивали беседу.       Анбелив направился к выходу. — Всего хорошего. — Пока.       Мужчина покинул комнату. — Андайн… — Санс серьёзно посмотрел на рыбу. — он не твой батя случайно? — Он утверждает, что он — батя. Но я даже его имени не помню! — Хм. — Ты, я так понимаю, в своё время с ним работал? — До рождения Папируса. Хотя, работой это… назвать сложно. — Значит, ты его знаешь? Хотя бы немного?       Санс скривил лицо: — Типо знаю.       Полуприказным тоном рыба сказала: — Расскажи о нём что-нибудь. — Ну… у него жена состояла в Воинах Света. Сам он был ответственным за военную подготовку. — Воины Света? — подняла она бровь.       Санс презрительно посмотрел на Андайн: — Ты не знаешь? — Знаю. — рыба ударила себя по лицу. — Сори, туплю дико. Моя мать в Воинах Света состояла… Герсон в Воинах Света. Мракобес. Асгеир. И ещё кто-то… — Ботаника. — Да. — С тех пор, как Мракобес был убит Папирусом, о Воинах Света вообще никто ничего не говорит. По сути, всем там рулил Мракобес, в частности Марабеллами, даже после смерти его собрата по оружию. Асгеир умер ещё незадолго до царствия Асгора, уже тогда начинался какой-то трэш, но это ещё что, Аннет (твоя мать) посчастливилось умереть из-за людей, Ботаника бесследно пропала, Герсон наработал клептоманию и патологическое накопительство. Мракобес же, насколько я понял, взбесился из-за Асгора и Ториэль… тоже долгая история. — Насколько я знаю, Ботаника пропала уже после того, как Мракобес начал весь этот геноцид правительства. Говорят, она мертва. — Я думаю, она, как и многие другие сильные маги, просто ушла на второй план, в спячку. Уж она-то вполне могла это сделать, учитывая то, что она своеобразная дама. Пока Герсон, Асгеир, Мракобес и Аннет топили за справедливость, чистоту и всю эту поебень, Ботаника… да ей похуй было.       От информации об отце и матери у рыбы разрывалась голова. Отец жив — это куда круче всех остальных новостей, даже той, что Санс чуть не убил Папируса вследствии своих приступов. — Санс, я возьму у вас водки? Я не могу ТАКОЕ воспринимать! — Тебе же нельзя… — ДА ЕБИСЬ ОНО ВСЁ КОНЁМ, Я ДОЛЖНА НАЖРАТЬСЯ!!!!!       Санс ударил себя по лицу. — Блядь.

***

      Пока Андайн высасывала одну бутылку водки на кухне, Санс вышел из комнаты и со скукой наблюдал за этим, не зная, чем себя ещё можно занять. Рыба на возражения Гастера сказала одно: — Иди нахуй, я так не могу!!! Они реально умерли!!!       И продолжала орать Сансу: — ЭТО МОЙ БАТЯ! ТВОЙ БАТЯ ВОСКРЕСИЛ МОЕГО БАТЮ НАХУЙ! Я как на это реагировать вообще должна?! — Разве не радоваться? — А что тут радоваться? — вдруг осип её голос. — Я его, по сути, не знаю. Я всю жизнь одна жила по факту, напомню. — А, да. Ты же ведь даже очевидного не знаешь, что уж тут об остальном говорить? — Замолчи, придурок…       Андайн продолжила выпивать. — Это самое… — протянул Санс, — Пойдёшь со мной к Металикане завтра? — М, — прозвучала она, — зачем? — Долги оплачу и наконец-то вернусь к нормальному образу жизни. — А, да. — щёлкнула пальцами Фиш. — Пойдём. А тебе Напстаблук реально что ли бабосы перевёл? — Ну да… стоп, почему ты спрашиваешь? — Честно, я не совсем верила, что он реально так расщедрится и тебе почти сто кусков отстегнёт…       Скелет рассвирепел: — Ты ебанутая?! — возмутился Санс. — Что? — Ты сама утверждала, что Напстаблук меня не обманет!!! А в итоге?! — Так он реально тебя не наебал, чё ты распсиховался-то, долбан? — Бооожеее… — протянул Санс, — Ты просто конченная… — И это сейчас ноет тот, кто чуть Папируса на тот свет не отправил?       Санс дёрнулся, а затем резко ударил по столу и вскрикнул ещё громче: — ТЫ РАНЕЕ УПОМИНАЛА, ЧТО НЕ ДО СМЕРТИ!!! — Ага, ему фортануло. — И сама же мной восхищалась, мол, я мощный! Ты не охуела?!       Андайн устало вздохнула. — Слушай, я ещё не передумала насчёт того, чтобы говорить Папирусу о твоём шлюханстве. Рот офф и не ной, заебал на мозг капать.       Эта угроза подействовала. Но Санс процедил: — Ёбаная шлюха…       Рыба прищурилась и настороженным тоном спросила: — Повтори? — Что повторить?

***

            В этот же день.       Лаборатория Гастера. Вечер.       Андайн снова проверялась у Виндингса. — Как рука? — Функционирует хорошо. Неполадок не наблюдается. — Ну, — сказал он, — Поздравляю, недели через две ты точно можешь выйти на работу… — В смысле через две?! — А что? — Ты две недели назад говорил, что я могу выйти спустя две недели!!! — Ошибся. — Гастер, а ничего, что сейчас КГ вообще никто не заправляет? — Какие-то дружки Папируса заправляют. — Ну да, блять: Крампус, Алекто, Аарон! Офигенная компания, одного Бальмонта не хватает в их адовой вечеринке. — КГ всё равно запущено. И тут уже не важно — на больничном ли Папирус или на работе. Одно и то же наблюдаю. — Ну… тут ты прав. Но всё равно — Асгор ебанулся. — Не смею с этим не согласиться. — Что? — Что? — Я думала ты… — Объективно мне всё равно. Субъективно — согласен. Но я стараюсь придерживаться объективной стороны.       Когда Андайн вышла из кабинета, направившись к выходу, зайдя в ресепшн, её позвали: — Слыш. — окликнула её Чара.       Чара стояла у стены. — М?       Рукой девушка подозвала к себе Андайн. — Куда идёшь? — спросила она, едва ухмыльнувшись. — А тебе-то что? — Давай расскажу секрет?       Лицо скривилось в сомнении: — Какой? — Я знаю, что вы с Сансом и Ториэль состоите в Тамагафках. — ЧЁ БЛЯ?! — И не спрашивай, откуда я знаю. — пожала она плечами, — Так вот. Скажу кратко и суть — я хочу с вами. — ЧТОО?!       Андайн ещё не успела принять тот факт, что её отец — жив. Ещё не успела принять тот факт, что Папирус на больничном в не самом лучшем состоянии. А тут ещё и эта Чара! — Люблю встревать в разные интриги. — П-подожди! В Тамагафках Санс не состоит! — Но он же там числится как «должник», верно?       Андайн замолчала. — Стоп. С-стоп машина! Откуда ты это вообще знаешь?! — Птичка напела.       Рыба начала явно нервничать. — Какая ещё нахуй птичка?!       Но Чара отвечала максимально спокойно: — Не переживай, она напевает только мне. — Фриск? — Нет. Ты не угадаешь, но, даю пацанское слово — эта птичка принадлежит только мне.       Андайн дёрнулась: — А с хуя ли я тебе вообще верить должна?! Мы с тобой едва знакомы! — О тебе я знаю достаточно. — Через Фриск. А о тебе я нихрена не знаю и понятия не имею, кто ты такая и что у тебя в голове! — Ты чего так разнервничалась? Или тебя так рассказы Санса пугают? — Я не знаю кто ты. И я не могу тебе верить. — Начнём с того, что меня знает Ториэль. — Она наверняка даже не знает о том, что произошло. — Если вы с Сансом завтра пойдёте в Тамагафк и прихватите меня с собой — я с ней поговорю. Но, да, в одном ты косвенно права: разговор будет не самым простым… — Мне кажется, она вовсе тебя забыла. — Тем оно и лучше. — улыбнулась Чара широко.       Растерянная Андайн не знала, что делать. — Но это же бред! — Вовсе нет. — Зачем тебе нужны Тамагафки? — А вот мне просто хочется. — Я тебе не верю. — Серьёзно говорю. Я хочу острых ощущений. — Почему именно Тамагафки? — Острые ощущения. — Да ты… блять, серьёзно? — Да. — Не верю! — Дело твоё, Ундина Петровна. — сказала она.       И тут Андайн прорвало: — Я ТЕБЕ НЕ УНДИНА ПЕТРОВНА! ЭТО ПРОЗВИЩЕ ТОЛЬКО ДЛЯ МОИХ ДРУЗЕЙ!!! — О, Санс тоже твой друг, выходит? А говорила ты другие вещи.       Рыба ещё больше дёрнулась. — Какие ещё вещи? — Ну, например, Металикане ты недавно доказывала, что между вами дружбы быть не может. Ну, насколько я знаю, это ты утверждала не только ей…       Андайн ещё больше нахмурилась: — Тебе она всё рассказывает? — Тоже промах. — краткое молчание, — Ты не догадаешься никогда. Но это и не важно.       Другого выбора не было.

***

      Компания Чары напрягала Санса. Но тем не менее, они пришли в Тамагафк. — Тори, проведи к этой нежити сраной. — сказал Санс. — С выражениями полегче, иначе она ещё нахуй пошлёт. — сказала Андайн.       Ториэль взяла Санса за руку и повела в толпу. — Пойдём сядем? — обратилась рыба к Чаре. — Давай. Познакомимся заодно.       Санса вести долго не пришлось. — Тут кабинет? — Да. Не знаю, сидит она здесь или нет. Но это самое… я подожду тебя здесь. — Спасибо.       Санс подошёл к двери, открыл её. — Ха? — послышалось.       Он зашёл.       Дверь в кабинет Металиканы отворилась. Появился Санс. — Долги платить пришёл.       Санс закрыл за собой дверь. — У тебя разве есть столько денег? — Металикана улыбнулась. — Представляете — есть. — Хм… Дай угадаю — Напстаблук? — Как ни странно, да.       Металикана что-то пробурчала нечленораздельное. — Ладно, от тебя всё равно устали. Хотя ты ещё тот эксклюзив…       Санс оскалился. — Просто. Зачем? — Потому что потому. — ответила она, — Вопросы не ко мне. Это ты повёлся. И я сомневаюсь, что твой брат чем-то поможет, поэтому… — Я не собираюсь его втягивать в это болото.       Мета улыбнулась. — Ну и правильно. Давай деньги, будем писать контракт об отмене твоих долгов… — Имей в виду, я буду задавать миллион вопросов, когда буду читать долбанный документ!       Она выхватила лист из ящика сзади. — Да пожалуйста. Ты нам больше не интересен. Вытаскивай мани.

***

— Санс что-то долго там… — зевнула Андайн, выпивая коктейль. — Согласна.       А вот и Ториэль. — Да, он там надолго. — сказала она, сев в угол рядом с Андайн. — Чара… — Да, мам? — Ты… — она смотрела на неё холодно, но интерес был неподдельный. — Я жива, да. Меня воскресила сила Фриск. Но это другая история…       Отхлебнув коктейля, Чара улыбнулась: — Времени — вагон. Давай всё расскажу? — Мне было интересно тебя послушать.       И стала Чара рассказывать об Асгоре. Напомнила, что он был жестоким и сумасшедшим. Рассказала о своих страхах, о страхах Азриэля. О своей смерти. Вкратце описала то, какова же смерть на вкус и что после неё. Сначала ничего, а потом — Фриск. Неведомым образом её решимость воскресила Чару из мёртвых, обратив её в духа, способного вселяться в разум, быть голосом.       Рассказала о первом столкновении с Фриск. О том, как она в целях самозащиты убивала монстров, одного за другим.       Руины. Ториэль. Лес. Сноудин. Папирус. Санс. Череп. Ватерфолл. Андайн. Горы трупов. Хотлэнд. Меттатон. И ещё больше трупов. Санс. Конфликт. Убийства. Смерть. Асгор. Уничтожение мира…       Всё проносилось перед глазами. Затем истинный перезапуск — и Фриск старалась дружить.       А затем несколько лет спустя. Коалиция. Кробилон. И вот она — Чара… внутри неё.       Чара всё постепенно приводила к нынешнему времени. Когда Санс позвал её на дуэль. Больше она это рассказывала Ториэль, Андайн ранее слышала эту историю. — Как-то так. — кончила она рассказ.       Ториэль долго не знала, что ответить. — Звучит как бред шизофреника. — сказала Андайн, — Меня от блинов с коксом так не штырит блять. — Понимаю. Пусть лучше будет бредом, чем правдой… вы уже видели того, кто знает, что это правда. — Санса-то? — спросила рыба. — Да. — подтвердила Чара. — Он всегда был ёбнутым наголову. — Я заметила. Хотя, помнится, когда я впервые его встретила, мне казалось, что Папирус крайне неуравновешенный. Ох, как же я ошиблась…       А вот и Санс… с Металиканой. — Привет, ребята. — улыбнулась она, а затем посмотрела на Чару, — Ты — Чара Дримурр? — Надеюсь, мне не нужно сейчас вынужденно пересказывать историю мою? Только что рассказывала Ториэль. — А… да нет. Просто приятно знать, что сама дочь короля предпочитает тёмную сторону. — О, это да. — Чара улыбнулась, — Расскажете о Тамагафках? — А ты к нам вступить хочешь? — Ну… да.       Металикана и Андайн сели между Ториэль и Чарой. — Зачем же? — Творить зло. — Ты против Асгора? — Нет, блять, отсосать ему мечтаю. — Ещё лучше! — Металикана посмотрела на Санса, — Кстати, может… ты тоже вступишь в Тамагафк? — С хуя ли? — Ты тоже против Асгора… и Асгор против тебя. — И что? Он душевнобольной, даже меня вылечить проще, чем его.       Металикана вздохнула. — В случае, если ты… или твой брат попадут в розыск — мы сможем укрыть вас. — А причём тут мой бро? — Для родственников членов Тамагафков делаем исключения. Должность не имеет значения, хотя, в случае с Папирусом… — Я очень не хочу, чтобы вы его в это втягивали. Он и так никакой. — Поддерживаю, — ответила Андайн, — Оставь Папируса в покое. — Меня брат убьёт, если узнает… я и так в последнее время неведомую хрень творю. — Он ничего не узнает… А хотя… — «Хотя» что? — Нет, я не думаю, что он этим воспользуется. И ему, скорее всего, откажут.       Санс промолчал.

***

      Они мило общались. О всяком. Время от времени выпивали безалкогольные напитки, но затем перешли на дешёвое пиво. И тут Мета предложила: — Сыграем в «Я никогда не…» — Что это за игра? — спросила Ториэль. — Суть проста: мы по очереди задаём вопросы, начинающиеся с «Я никогда не…»       Все внимательно слушали. — Например «Я никогда не играла в Золотое Яйцо». Те, кто реально не играли в эту игру — не пьют. А кто играл — пьёт и рассказывают историю, связанную с этим событием, кратко. И… чтобы растянуть удовольствие…       Металикана откуда-то взяла пятилитровую баклажку с водой. — Стоп-стоп-стоооооп, — протянул Санс, — Я больше на это не поведусь. — Нет, разбавлять бухло будем, чтобы быстро не пьянеть.       И всё же они решились на игру.       Распорядок был такой: Чара, Санс, Ториэль, Андайн, Металикана. — Давай ты первая… Чара. — Окей, — потянулась Чара, — Я никогда не… любила своего отца.       Ториэль и Андайн взяли по кружке, отхлебнули. — Несмотря на то, что мой батя жив, — начала говорить Андайн, — И что я вообще к нему особой симпатии не ощущаю, ибо он странный, в глубине — я всё ещё его уважаю. Я недавно общалась с ним. Я видела, что он мной интересуется, но и я часто задавала вопросы о нём. Он мне уже поведал не мало удивительных историй! Но я и так знала, что он — крутой и это факт. А, кстати, хотите я как-нибудь расскажу его истории? Они охуенные, серьёзно! Мой батя ваще крутой монстр оказывается. А мать вообще рулит! — Как-нибудь обязательно расскажешь. — улыбнулась Ториэль. — Мой отец был наимилейшим монстром, которого я знала. Но, годы сделали своё — я почти ничего про него не помню. — Повезло вам. — проговорила Металикана, — Мой меня выпер. — Я Гастера как отца не воспринимаю. — сказал Санс, — Поэтому — ноуп. — А про меня вы все знаете, вроде как. — пожала Чара плечами, а затем она посмотрела на Металикану, — В смысле он тебя выпер? — Да в семье алкашей родилась, где-то с восьми лет меня и вовсе выгнали (а хотели вообще утопить). Блуждала по Подземелью, пока меня Марабеллы не приютили. — Да у тебя история, наверняка, покруче моей. — сказал Санс. — Возможно. — ответила Мета, — В любом случае, травмы на всю жизнь мне обеспечены. Лады, продолжаем? — Следующий Санс как раз. — ответила Андайн. — Хм… — задумался ширококостный, — Я никогда не… Я никогда не учился в школе.       Выпила одна Андайн. — А… Мир Людей считается? — спросила Чара. — Ну… допустим, да.       Чара тут же выпивает. — Не понял. — посмотрел Санс, — Ториэль? Металикана? — О каком образовании в моём случае может идти речь? — спросила Мета. — Меня банально туда не зарегистрировали и я наверняка в базе данных о жителях Подземелья до сих пор числюсь мёртвой. — В смысле мёртвой? — не поняла Андайн. — Меня выперли из дома в восемь лет. С этих пор я и пропала. Поисками занималась Гвардия, когда мой дядя однажды приехал и обнаружил, что меня нет нигде. Но бесполезно — я уже была у Марабелл… это долгая история.       Все посмотрели на Ториэль. — Скажем так… я была на домашнем обучении. — Серьёзно блять? — удивилась рыба, — А так что, можно было?! — Да. — ответила Ториэль в унисон с Сансом.       Только тот произнёс: «Йап». — А нахуя я тогда часть своей жизни проебала в АКГ?! — Ну… это твоё желание было. — сказала Чара. — Суууука… Ну ладно. Хоть с третьего курса сразу на работу съебала. — Следующая ты, Ториэль. — сказала Металикана. — Конечно. Я никогда не… — краткое молчание, — изменяла своему партнёру.       Санс, глупо улыбнувшись больше от нервов, тут же выпивает. Затем Андайн и Металикана. — А если у меня не было партнёра вовсе? — Тогда не пьёшь. — сказала Металикана, поставив кружку на стол. — Так, — начала говорить Андайн, — Ну Санс понятно, он у нас шлюха всея Подземелья, это всё ок. — За базаром следи!       Она пропустила его ответный комментарий, обратилась к Металикане: — А ты чего? — Ну… С Субидэем мы были раньше парой.       Молчание. — Но? — подняла рыба бровь. — По пьяни поебалась с каким-то хуем, ну… и всё. — Оу… Даже так? — Я ему, конечно, потом надрала зад (ну, мягко говоря) за то, что воспользовался моим беспомощным состоянием. Но с Субидэем мы после этого долго не разговаривали. Это всё было в Марабелле. А затем судьба нас воссоединила как двух хороших партнёров в Тамагафках. — Металикана немного помолчала, — А ты кому там изменяла? — Во-первых… Э… ладно, скрывать не буду. Изменяла своей девушке с Асгором. Но я ебалась с ним ради должности. И она про это знала.       Металикана хитро улыбнулась: — Девушке? — Я пансексуалка. — невозмутимо ответила Андайн. — Ох. — Даже так? Не би? — удивилась Ториэль. — Мне без разницы, с кем ебаться. Главное — чтобы умел. Кхм. Кто дальше? — Теперь ты, золотце. — ответила Мета. — Я тебе не золотце, ёпт. — прошипела рыба, — Так! У меня охуенный вопрос! Готовьтесь! И НЕ НАДО НАЁБЫВАТЬ! — Мне уже страшно. — сомнительно произнесла Ториэль. — А мне интересно! — ликующе подмигнула Чара. — Я никогда не любила большие члены. — Андайн так широко улыбнулась, что обнажила свои клыки.       Чара тут же завизжала от смеха. — Блять. — проворчал Санс. — Другого от тебя и не ожидается. — прошипела Ториэль. — Сука, а я даже не знаю… пить или нет… у меня кроме Асгора никого и не было.       Санс, с особым интересом посмотрев на Ториэль после сказанной ею фразы, нехотя выпил. — Выпей, у него размерчик норм. — хихикнула Андайн. — Сделаем вид, что любишь.       Металикана всё же выпила. — Я не ебалась, сори. — сказала Чара, — Не могу сказать, какие мне больше по душе. — Чара. — Андайн обернулась, — Тебе уже двадцать где-то, так? — Если судить по моей физиологии — да. А так мне больше сотни. И? — И ты ещё не…? — Нет. Алло, дура, меня недавно от Фриск отделили! — А Фриск девственница? — Пока я была в её теле — она даже за ручку не держалась. — Ладно, — рыба посмотрела на нежить, — Металикана… давай. — Стоп. — сказал Санс. — Что? — спросила его Андайн. — Тебе что, не нравятся большие члены? — ширококостный глупо улыбнулся. — Знаешь что?! — фыркнула Андайн, — Главное не размер, а чтобы кривым блять не был!!! Ну и чтобы без болячек. Плюс, своим сморчком пользоваться надо уметь нахуй!       Санс от нелепости засмеялся. Хотя нет, буквально заржал, вместе с едва успокоившейся Чарой. — И вообще, если уметь своей вялой ванькой-встанькой пользоваться, то даже пяти-миллиметровый отросток превратится в твой пятидесяти-сантиметровый конский страпон! — О, ты так уверено об этом говоришь. — не прекращал смеяться Санс. — И блять, откуда ты про страпон знаешь?!       Пожалуй, сидела с отвращением здесь только Ториэль. А остальным про хуи разговаривать очень даже нравилось! — Дело говоришь, Андайн. — усмехнулась Металикана. — А это уже другая история!!! — Только не говори, что тебе Папирус про это… — О нет, не Папирус, не волнуйся. — О да, Андайн — профессионал в мужских сосисках. — Чара не прекращала заливаться смехом, сейчас было сложно определить — сарказм это или нет. — ЧЕГО БЛЯТЬ?!       После этой фразы Санс буквально в истерику впал.       Когда четвёрка долбаёбов прекратила рофлить, они продолжили игру. Следующей была Металикана: — Я никогда… не хотела секса со своим братом. — Да вы охуели?! — гаркнул Санс, — Вы специально такие вопросы задаёте?! — Нет. — ответила Мета. — Вы и так все знаете, что я ебусь с Папирусом! — Да пей уже, дебил! — проворчала Андайн. — Тебе же лучше!       И тут внезапно… Чара выпила. — ЧТО?! — взвизгнула Андайн, — ЧАРА?!       Санс тоже выпил. — Ну… скажем так… девочки взрослеют раньше мальчиков. В последние годы жизни… это мне было лет двенадцать, я хотела бы с Азриэлем. Ну, не секс конечно, но... Эм... Близкое к этому. — Пиздец. — обескураженно сказала Ториэль басом.       Чару даже забавляла реакция козы. — В натуре пиздец. — сказала Андайн. — Знаешь, Тори, — хихикнул Санс, — А ведь Асгор кое в чём всё же прав. Пиздить Чару вполне заслу…       Но Сансу коза тут же закрыла рот лапой, проворчав: — Замолчи. — А теперь персональный вопрос к Металикане, — сказала Андайн, — У тебя есть брат? — Да. Был точнее. Что с ним — я понятия не имею. Но, скажем так, к нему относились лучше, чем ко мне. — Это всё похоже на историю монстра, — начал говорить ширококостный, — который появился по залёту. — Так и есть. — Оу. — Жить с этой мыслью вполне реально. — Я знаю, мой бро тоже появился случайно. — Лол? — Да. — Перейдём к следующему вопросу? — спросила Ториэль. — О, да. — ответила Мета. — Чара? — Я никогда не любила Блавикелии.       Санс и Ториэль выпили разом. — Что такое блавикелия? — не поняла Андайн. — Цветы такие. — сказала Чара. — Андайн, когда мы к Асгору ходили — у него почти все коридоры в этих фиолетовых цветах были. — ответила Тори, — Их официальное название — блавикелии. — А… ну… ладно.       Андайн нехотя тоже выпила. — Ну… я не знаю, — прервал тишину Санс, — какую историю тут можно с блавикелиями рассказать. Просто красивые цветы. И очень даже романтичные. — Я могу рассказать легенду о этих цветах. — сказала Ториэль. — Расскажи. — Если кратко, то легенда заключается в том, что эти цветы символизируют вечную любовь и верность. Если ты даришь такие цветы тому или иному монстру, то это своеобразная бессловесная клятва о защите и покровительстве тому, кому ты даришь эти цветы. Три века назад они являлись главным символом любви и непоколебимости в Подземелье, при Асгеире, кажется. В самой легенде рассказывается о юноше, который искал свою единственную любовь среди серой и гнилой массы под названием «народ Подземелья». Но в итоге он встречает ту единственную, которая любила эти цветы. Юноша пытался добиться её любви — но она была тихой и мрачной, ответа не следовало. Тогда она попросила найти его эти цветы, которые она так любила. В то время, в Подземелье они были очень редкими. И юноша направился в одно место — в Тихий Омут. — Тихий Омут? — не поняла рыба. — Есть такая местность в Ватерфолле. Не знаю, что с ней сейчас, но раньше это было самым тихим, романтичным, и, в какой-то степени, священным местом. Скажем так, сказочные болота. Но, чтобы понять всю прелесть омута — нужно туда сходить и узреть всё своими глазами, если, опять же, он жив. Так вот, возвращаясь к легенде. Юноша нашёл эти цветы и, да, хэппи энд. Но это легенду нужно полностью читать.       Санс вспомнил, что он эти цветы уже дарил Ториэль. — Но это всего лишь легенда, повторюсь. — улыбнулась она, смотря на Санса, — Их иногда и друзьям дарят, в знак доброй воли и пожелания счастья в дальнейшем. — Они светятся красиво. — сказала Андайн. — Да. — подтвердила Ториэль, — Согласна. — А в Тихий Омут я бы сходил. — улыбнулся скелет. — Не думаю, что у Папируса есть на это время. — ответила коза, — К тому же, учитывая недавний совместный поход к Асгору, судя по всему, природу он не очень любит. — На самом деле любит! — выдал Санс. — Просто он сильно устал. — Тебе виднее. — проговорила она. — Продолжаем игру? — О, наконец-то, а то у меня всё выпитое бухло уже выветрилось, а бодяжить это дело водой — ещё хуже. — А следующий кто? — спросила Мета. — Санс. — ответила Чара, — Сейчас я была. — Я никогда не… желал смерти своим соседям.       Выпили Андайн, Ториэль и Металикана. — Я сейчас в квартире живу, — начала рыба, — Там одна мамаша такая нахуй блядина тупая, уебать мало. Яжемамка с пятью высерками, которых хочется выбросить в окно нахуй. И когда я в Саннедауте в квартире жила с Альфис — там тоже какая-то поехавшая была. — Соседи в Руинах были ужасными. — бросила коза. — Есть пару уёбков, которых я бы прогнала из Тамагафков.       Чара лишь прыснула: — Скучный вопрос. Дальше Ториэль?       И проговорила Ториэль: — Я никогда не… жалела, что родилась.       Санс выпил первый. Затем выпили Чара и Металикана. — Блять, ну вы и клоуны, — сказала Андайн. — Санс? — Не хочу об этом говорить. Просто… бывает такое. — Ну уж нет, — буркнула Металикана, — Правила — есть правила.       Санс нерадостно вздохнул. — Я не знаю, в чём смысл жизни. Меня родили для экспериментов — но теперь я ими практически не подвергаюсь. Добрую часть жизни я вообще под наркотой прожил, так нихуя и не поняв, что случилось. Этого достаточно? — Ну не может же быть всё настолько плохо… — буркнула рыба. — Ещё как может. — Ладно, — сказала Мета, — Ториэль? — Опять же — Асгор. — У меня… тоже с родителями. А потом и с жизнью, за которую я так отчаянно цеплялась. Чара? — А что я? Смерть лучше, говорю же. — Ура! Снова я! — обрадовалась Андайн. — И так, я никогда не… — Только не про члены, пожалуйста… — Не трахалась на вписках. — А ты что, реально не трахалась…? — скосился Санс. — Удивительно, но нет. Я туда за бухлом ходила.       Санс буркнул: — Умеешь же ты языком молоть…       Никто не выпил, последнюю реплику все пропустили мимо ушей. — Серьёзно? Вы все такие правильные? — грустно фыркнула рыба.       Санс выпил. — А, ну блять конечно! С кем ещё кроме Папируса ебался? — Я ебался на вписках, когда я НЕ ЕБАЛСЯ с Папирусом. Короче, когда он пиздюком был. — Ооо… тогда ладно. — Давай ещё один вопрос, — проворчала Чара. — Дадим тебе второй шанс. А то один Санс реально бухает. — Не по правилам… Но давай, — ответила Металикана, — Так даже интереснее. — Хорошо. — Андайн дебильно улыбнулась, — Я никогда не писала в бутылку.       И снова никто не выпил. На этот раз даже Санс не прикоснулся к кружке. Только Чара хихикала. — Тебе правда от этого смешно…? — спросила Ториэль. — Ну да, хорошие вопросы она задаёт! Никто не рискует ответить. — Сама на бутылку небось садилась по самую шейку матки, а признаться боишься. — ухмыльнулся Санс. — Уймись. — прошипела Ториэль. — Ещё попытку дадим… — зевнула Мета, — И пожалуйста, давай реально не про секс. — Ну это же лучшие вопросы!!! Я ради этого и согласилась играть! Ладно-ладно, я никогда не нюхала использованные прокладки. — БЛЯТЬ, АНДАЙН, ТЫ ЛУЧШАЯ!!!       Чара резко выпила, чуть не подавилась. — ДА ИДИ ТЫ НАХУЙ!!! — вспылил Санс, — Я ЧТО ОТВЕЧАТЬ ТУТ БЛЯТЬ ДОЛЖЕН?!       И тут Металикана выпила. — Ну… не обязательно быть бабой, чтобы их нюхать. — пожала рыба плечами. — Ебать, я таким ещё не грешил и слава богу. — Мне просто нравится запах крови. — ухмыльнулась Чара. — По-моему, все нормальные бабы их нюхали. — хихикнула Андайн. — Я — нет. — скривилась Ториэль. — Ну, ты, к сожалению, не шаришь за истинное бабское нутро, потому что королевское воспитание и ля-ля-ля. — рыба посмотрела на Мету. — Сейчас ты. — Я никогда не любила детей.       Выпила только Ториэль. — Ненавижу, бля, детей. — прошипела Андайн. — Солидарен. — сказал Санс. — Бесят спиногрызы. — добавила Чара. — А ты сама такая. — съехидничал ширококостный. — Санс, заткнись реально! — гаркнула Андайн, — А потом ты удивляешься, почему она тебя на забив зовёт. — Мне двадцать уже, ну, может чуть больше. А он — девушка показала на него пальцем, — Он реально неуравновешенный, вы этого ещё не поняли? — Я хотя бы смерти не каждому желаю… и не такой уж лицемер. — Ты? Не лицемер? Не смеши меня. Ты здесь как раз здесь самый двуличный и эгоистичный пидор. Даже Меттатон приятнее тебя. Да что уж о Меттатоне говорить — любой личинус, которого высрали из пизды, и то приятнее. — ДА ВЫ МОЖЕТЕ ЗАВАЛИТЬ ЕБАЛА И НЕ СРАТЬСЯ?! — не выдержала Андайн, — У НАС ТУТ ТАКАЯ ПРИЯТНАЯ КОМПАНИЯ, А ВЫ ВСЁ ПОРТИТЕ!       И тишина. — Прости, Мета. — посмотрела она виновато на ошарашенную нежить, — Но я не знаю, как их разнять! — Ну, можешь Папируса впихнуть. — улыбнулась Чара, — Он-то свою псину затыкать ум…       Но Чара не успела договорить — Андайн прописала ей смачную пощёчину. — Ауч…       Санс засмеялся. — А-андайн… Успокойся… — начала говорить Мета. — Заткнула одного — пиздит вторая! — рыба пропустила реплику Металиканы мимо ушей, — Да что же это такое?! — Если на вас даже Андайн кричит — я бы реально заткнулась. — проворчала Ториэль. — Хороший совет! — рыба резко встала из-под стола, ударив руками по нему, — Ибо я сейчас ради того, чтобы вы ОБА заткнулись, вызову по копью и каждому вставлю в жопу блять, по самые кишки, до желудка ебучего, да чтобы изо рта конец тор…       Но тут Андайн почувствовала что-то влажное и горячее, прикоснувшееся к её уху. Она обескураженно повернулась.       Металикана, встав со стола, лизнула её край уха. И тут Андайн взвизгнула ещё громче: — НГАААААААААААААХ!!! ЭТО ЧТО БЫЛ ЗА НАХУЙ??!!

***

      У рыбы аж отключка на пару минут случилась. Поэтому, все сделали вид, будто этой сцены не было. И продолжили играть. — Хорошо. — улыбнулась Чара, — Я никогда не была некрофилкой. — А к скелетам и нежитям это относится? — спросила Андайн. — Нежитям? — не поняла Чара. — Я нежить, здравствуй. — сказала Металикана. — Ой… да? Ваш вид называется «Нежить»? — Да. — Нууу, нет. Я про обычные трупы говорю.       Никто не выпил. — Другой вопрос. — сказала Металикана. — Ну ладно… Хм… Я никогда не хотела заняться сексом с Андайн. — ЧТО БЛЯТЬ?! — Андайн начала впадать в истерику. — ЧАРА, ТЫ ЁБАНАЯ СУКА!!! Но ты мне нравишься. — Ты мне тоже. — улыбнулась девушка.       Санс хоть и не до конца понял, но выпил. За ним Металикана. — Так-так-таааак. — протянула девушка. — Стоп! А мне пить? — спросила рыба. — Ты дрочишь? — спросила в ответ Чара. — Да. — подтвердила рыба. — Пей. — усмехнулась убивашка. — Спасибо.       Выпила. — Так. — она хитро посмотрела на Санса и Металикану. В первую очередь на скелета. — Я с ней занимался. — проворчал ширококостный, — Это было единожды — в тюрьме Коалиции. Поэтому… — Из-за рыбьего жира, сука. — добавила Андайн. — Ооо, — протянула Ториэль, — Помню-помню, да. Потом Папирус психанул и «убил» меня. — А, сука, я тоже этот момент вспомнила! — протянула Чара, — Забавно вышло. — она посмотрела на Мету, — А ты…?! — Ты хочешь… — рыба посмотрела на Мету, — блять. — Хихи. — Изыди. — А я так погляжу… перед Металиканой ты как Альфис. — издевательски ухмыльнулся скелет. — Зава… — лицо рыбы начало пылать красными красками, — сука, завались. — а голос стал неимоверно грубым.       Санс засмеялся.       Но тут безумства продолжились…       Металикана рукой гладила бёдра рыбы. Под столом, конечно же, видно этого не было. Из-за чего от неожиданности Андайн сначала пискнула, а затем прошипела что-то очень грубое и нечленораздельное, из-за чего все на неё посмотрели как на идиотку. Хотя, на Андайн разве смотрят как-то иначе в несерьёзных ситуациях? — Ундина Петровна, похоже Вы перебрали. — сказала Чара. — Даже быстро как-то. Санс и то больше выпил!       Рыба пропустила это мимо ушей. Она свирепо смотрела на Металикану. — По-моему, это совет да любовь. — не унимался Санс, — Наконец-то нашли замену Альфис.       Андайн рывками повернула голову, посмотрела на ширококостного: — Она — НЕ АЛЬФИС.       Металикана будто тоже игнорировала рыбу.       Хотя, сейчас всем казалось, что Андайн шутит. Но нет. Она правда была зла. — Признаю, — тут же она набралась решимости, — хороший вопрос от человека был, очень хороший…       Но стоило всем немного отвлечься — как рука Меты снова оказалась на бёдрах рыбы. Андайн, скорее всего, накричала бы на неё. Однако, что-то заставляло рыбу прикрыть свои громогласные и поэтичные возмущения.       Андайн начала сверлить Металикану взглядом, а-ля: «ёбаная ж ты сука, если сейчас же это не прекратишь — я тебе нахуй череп проломаю, тварь дрожащая!»       Но Металикана лишь хитро ей улыбнулась, из-за чего рыба ещё больше вскипела и покраснела. — Лады, дамы, я вас понял, — сказал Санс, — Раз вы так хотите странных вопросов — будут вам странные и провокационные вопросы. — краткое молчание, — Мета. — Да?       Её взгляд снова стал непринуждённым. — Обязательно надо спрашивать именно то, чего я не делал? — Да… — она на пару секунд задумалась, — но давайте для большего для интереса опустим это правило. — ухмыльнулась Металикана, — Если ты что-то делал и задаешь вопрос об этом — сам же выпиваешь. — Спасибо. — и с уверенностью, взяв кружку, он сказал, — Я никогда всерьёз не задумался о совершении самоубийства. — тут же выпил. — Блять. — прошипела Андайн, едва осознав то, что нежить прекратила к ней приставать.       Чара выпила сразу. — Ого. — сказал Санс.       Ториэль выпила за ней. И Металикана. — Да идите вы все нахуй! — рявкнула Андайн. — Жизнь пиздатая так-то! И по-моему… у нас уже был похожий вопрос? — Тогда был просто о жизни, а тут уже о суициде. — пояснила Ториэль. — Хуйня. — ответил Санс. — Ну, давай Санс, — сказала Металикана, — Раз уж ты это задал и сам же выпил. — Да очевидно, что у меня беды с башкой. Особенно после долгов сдохнуть хотел. А, ну и ещё до рождения Папируса… насколько я помню. Тоже муть мутная. — Санс повернулся к Ториэль, — Ты? — Из-за Асгора, очевидно же.       Санс повернулся к Чаре: — А тебе-то что не нравится? — Все существа — мрази. Жить среди таких — себя не любить. Да и смерть — классная штука. — Так почему ты тогда возрождалась, когда мы дрались? Могла бы и сдохнуть. Всем на счастье. — Тебе назло. — Вы ОПЯТЬ?! — гаркнула Андайн. — Ладно-ладно, Ундина, молчу. — Мета, а ты чего? — спросила Ториэль. — Мой бродячий образ жизни. В далёком прошлом.

***

      Что случилось дальше — Андайн помнит очень смутно.       Они долго играли в «Я никогда не», вопросы становились всё более откровенными и бесстыжими, местами ужасные, местами смешные, но в целом крайне пошлые, извращённые и даже больные: — Я никогда не садилась на бутылку. — Я никогда не пробовала подрочить в туалете. — Я никогда не натыкалась на какашки во время анального секса в любой форме. — Я никогда не писалась в постель. — Я никогда не пукала в лицо. — Я никогда не пробовал футфистинг. — Я никогда не срала на столы, кровати и прочее… — Я никогда не ела плоть разумных монстров… — Я никогда не хотела ебаться с Папирусом! — Я никогда не пробовала на вкус свои месячные. — Я никогда не пробовал фиггинг. — Я никогда не обсиралась во время секса. — Я никогда не хотела бы умереть от удушья. — Я никогда не желал смерти своим близким. — Я никогда не блевала после орального секса… — А чё у нас вопросы одни про чернуху? — спросила Чара.       Господа явно уже были подвыпившими. Больше всего выпивали Андайн и Санс. — А какие, блять, вопросы должны быть? — спросила в ответ рыба, — Обычные и адекватные вопросы — это скуууууучно… — Ещё чуть-чуть — и я полностью потеряю интерес к игре. — буркнула Ториэль, — Эта игра — шанс узнать друг друга лучше, а вы хернёй маитесь… — Ну знаешь, на вопрос про пуканье в лицо мы с Метой вполне выпили! — проворчала Андайн. — Ну или про еблю с Папирусом. — Блять. — говорить с рыбой коза явно больше не хотела. — Ещё раз спросишь такое — я тебе реально лицо сломаю, Андайн… — НУ ПРОСТИ БЛЯТЬ, — повысила Андайн голос, — САНС, МЫ НЕ ВИНОВАТЫ, ЧТО ПАПИРУС ТАКОЙ ОХУЕННЫЙ! На его всё Подземелье дрочит, держу в курсе. — Спасибо нахуй, но он мой, окда? — Да-да-да, я не лезу, если ты не заметил, ревнивая блядина. — Да в смысле? Одна я, ты и Андайн и выпили, когда был вопрос про Папируса. — сказала Чара. — Вы все больныыыые… — протянул Санс, — Но мне нравится. — Мож… в другую игру поиграем? — предложила Чара. — В какую? — Правда или действие? — ОЙ В ПИЗДУ, НЕТ. — крикнул ширококостный. — Поддерживаю Санса. — сказала Ториэль. — А я за. — сказала Андайн. — Не-не-не… — Металикана зевнула, — Против. — Ну бля. — буркнула Чара. — А так хорошо сидим. — Может просто побазарим о ни о чём? — спросила Андайн. — Познакомимся, узнаем друг друга ближе, раз уж… празднуем. — Мы что-то празднуем? — удивилась Ториэль. — Алло, коза. Празднуем… отмену долгов Санса.       Ширококостный улыбнулся. Ториэль посмотрела в телефон. — Ого. Уже час ночи. Тебе домой не пора? — Не. — А… как же Папирус? — Он не очень хочет со мной разговаривать после случившегося. Плюс, к нему Фриск приходит на помощь. — Добрая душа… Фриск. — протянула Чара, — Эх.

***

      Андайн проснулась. — Хннннн…       Рыба чувствовала себя крайне странно: голова болела, в глазах двоилось. Она бы всё скинула на то, что это обычное похмелье. Но нет. Что-то здесь нечисто. Она даже и не помнит, в какой момент вырубилась.       Кое-как сфокусировав зрение, Андайн поняла одно: она не знает, где она.       Лежала рыба на матрасе из сена, закрытый простынёй. Оглядевшись, она увидела печь, в которой потрескивал огонь. Да и вообще эта комната была похожа на нечто среднее между хлевом и такой своеобразной спальней.       Первым делом, она проверила инвентарь. Потом телефон. Ничего нет. Ха? — Андайн, ты как?       Она увидела, что в дверях справа стояла Металикана. — Ааа.?       Металикана села к ней. — А… чё случилось? — Ты вырубилась. — С хуя ли?! — Я не знаю, что тебя так вштырило. — Если вы мне что-то подмешали — я вас… — Нет. Никто ничего не подмешивал. Но, к слову, Сансу тоже плохо стало. А вы пили больше всех. Поэтому…       Металикана взяла стакан воды, который стоял на тумбе. — Выпей.       Рыба тут же взяла стакан… вылила содержимое куда-то мимо. — Я в похмелье воду не пью. Лучше уж приду в себя так. — Понимаю, что ты осторожна… но поверь, я не собираюсь тебе что-то подмешивать… — Мне хватило историй от Санса, который в свою очередь, узнал о вас ещё от кого-то. Сори, Мета, мы едва знакомы.             Ага. Конечно. — Но я же тебе помогаю с… информацией? — А я — с Монотачами. — Но всё равно. Мы — напарники. Ты не в должниках, а в второсортном отряде Тамагафков. Это значит, что ты точно уж не враг и как-то разводить тебя не имеет смысла. К тому же, ты действительно помогаешь с Монотачами. Твой псевдоним популярен у них. — Да я на кого хочешь ужас наведу.       И тишина. — Я как вообще вырубилась? — Да как-то мы говорили… о ни о чём. Сначала ты разговаривала, а потом в один прекрасный момент, видимо, закрыла глаза и уснула. Мы даже не сразу заметили, что ты уснула! Но и Санс как-то стал сонливо выглядеть. — Они все ушли? — Да. — А я где? — В моей комнате.       Андайн осмотрелась. — Уютно у тебя тут, своеобразно. — Спасибо, но льстить не обязательно. — Чего? Слыш, трахаться на сеновале я ещё не пробовала, меня фермерские темы в своё время интересовали. Я даже книгу одну читала… — Трахаться на сеновале? А попробовать хочешь? — Блять, почему ты ко мне подкатываешь?! — Ты мне нравишься, ещё не поняла этого?       Андайн скривила рот. — Но… так же не делается… — Как «не делается»? — Обычно свидания проводят! Узнают друг-друга получше… Всё… не так быстро!!!       Но Мета перешла в быстрое наступление: — В Тамагафках всё иначе. Добро пожаловать в мой мир.       И с этими словами она прильнула к рыбе и поцеловала её. — Ммм!       Но рыба не сопротивлялась, что самое интересное. Она просто промычала. Когда Металикана от неё отстранилась, Андайн не сразу пришла в себя: — Зачем… — спросила она. — Ты даже не отталкиваешься. — И что?! — Если бы я тебе не нравилась… ты бы меня даже отпиздила. В худшем случае. — Ты… ты… блять!!!       Металикана усмехнулась. — Мы с тобой едва знакомы! — Едва? — она подняла бровь, — А мне казалось, мы уже месяц общаемся. И ещё эти откровения о наших жизнях… за той пьяной игрой. — Но…       Андайн хоть и была решительной, почему-то такая прямолинейность и настойчивость Металиканы её очень смущала. Она чувствовала себя как Альфис! Да! Только теперь Металикана занимала место Андайн, а Андайн была Альфис. Усложнённая версия. — Как я поняла, у тебя в любовных успехах небольшой опыт. — В смысле?! У меня и парни были! — Да, но по-настоящему ты же любила только… Альфис, верно? — Есть такое. Но я к ней уже остыла… почти. — Или ты вовсе не хочешь заводить отношения и думаешь пойти ко дну? — Я об этом вообще не думала. — охуевая со своей открытости, пробубнила Андайн, — Мне похуй. Как пойдёт — так пойдёт.       Её серьёзность отчаянно боролась с смущением. — Но признаю, от Альфис мне срывало крышу, хоть на первый взгляд вообще не скажешь, что у нас какие-то особые чувства. — Значит, тебе крышу сорвёт второй раз. — Почему ТЫ в этом так уверена?       Металикана снова улыбнулась. — Потому что я знаю, о чём я говорю…       Ещё один поцелуй, на этот раз она тронула щёку Андайн. Сопротивления нет. И всё же, как бы Андайн внутренне не кричала — поцелуи с Металиканой ей нравились, наполняло её каким-то спокойствием.       И всё равно, всё ей казалось очень странным и невероятным. Андайн её не любила. Вообще. Максимум, как напарницу.       Более того, она вообще не верила, что такое бывает: — Я Металикану от силы месяц знаю, а она уже ебаться лезет! — и Андайн была права.       Тут же рука Металиканы стала блуждать по телу рыбы, исследуя её. Но она больше трогала коричневый плащ и протез левой руки. — У нас даже свидания не было! — продолжала говорить рыба в своей голове, — Да что уж о свиданиях — я ей…       Металикана приобняла её за талию, положив голову на плечо. Она стала осторожно и равномерно дышать Андайн в шею.       И всё же… рыба смирилась: — А, сука, похуй. — сдалась она, — Ебашь. Живём один раз, а дрочить скучно уже.       Алкоголь нещадно бил в голову вместе с усталостью. — С этого и стоило начинать…       Присев на кровать, Металикана, поцеловав Андайн в щёку, перешла в быстрое наступление: её правая рука снова коснулась бёдер. Если в те разы осторожно касалась — то тут она усилила свою хватку. — Поочерёдно разденемся? — предложила Андайн, — Ты в броне всё-таки.       Мета встала. — Да… Точно. Хорошая идея. — она посмотрела в глаз Андайн, — Но ты мне поможешь раздеться. — Хорошо.       Доспехи снять не составило труда, хотя они и были на удивление тяжёлыми. Мета была облачена в чёрный и тонкий комбинезон. — А я комбезы не ношу. — усмехнулась рыба. — Не натирает? — Немного, но… терпимо. — Ты вроде же тяжёлую носишь? — Ну да. — Офигеть ты терпеливая…       Расстегнув молнию спереди, Андайн сняла с Меты комбинезон. Андайн удивилась, когда увидела Металикану в одном белом лифчике и трусиках: — А ты… — она глазами пробежалась по её телу, — в своей броне казалась гораздо крупнее. — Запомни одно, милая: почти все нежити худощавые. — Едва ли не до костей? — На самом деле, выглядеть как анорексичка для нежити более чем нормально. Так что, в понимании своего вида, я ещё и жирная свинья. — Ты нормально выглядишь, прекрати… — Спасибо, золотце, я знаю. Меня не интересует чьё-то мнение, главное, чтобы мне было комфортно. — Справедливо, Мета, справедливо…       Андайн продолжала осматривать её. — Я надеюсь, моё телосложение тебя сильно не напугает. — Не должно. Ты же девушка всё-таки. — Просто у меня кубики пресса есть и у меня не слишком стандартная для женского пола мышечная масса.       Но Металикану это нисколько не напугало, а напротив: заинтересовало ещё больше. — Покажи.       Раздевать Андайн было проще. Плащ, майка, джинсы… высокие сапоги и носки рыба сняла сама. И вот Андайн в одних трусах. — Ты не носишь лифчики? — удивилась нежить.       Её грудь третьего размера прикрывали её же красные распущенные волосы. — Нет. А чё, надо?       Нежить снова улыбнулась: — А ты смелая. Ха. — Я в курсе.       Андайн повернулась. Металикана осмотрела её полностью. — Хорошее телосложение. Даже очень. Сразу видно — дело имею с воином.       Металикана обняла её за бока. — Как долго тренировалась, чтобы достичь такого совершенства? — С раннего детства. Потом АКГ. КГ. Ну… и видишь то, что вышло. На самом деле, женское тело такое выглядит… не очень. — Тебе обычно завидуют. Не каждый парень может похвастаться такой мускулатурой. — Ага. Знаешь, как они охуевали, когда раздевали меня? — Зато для лесбиянок — идеал. — Почему для лесбух? А как же би и паны?       Мета поцеловала её спину, в зоне между лопатками. -…Металикана.       Руки нежити гладили её живот и грудь. Убрав одной рукой волосы со спины и шеи в сторону, она начала целовать её там. — Ммм…       Второй рукой медленно проникла под ткань. — Ты… возбуждена. Мило.       Андайн молчала, лишь тихо мычала.       Ласки продолжались не долго. В итоге, они решили перейти в сидячее положение. Усадив Андайн и сняв с неё трусы, Металикана без спешки начала ласкать её клитор. Сначала её круговые движения были медленными, пробуждающими. Рыба раздвинула ноги. — Ммм…       Постепенно Андайн чувствовала нарастающее возбуждение, её промежность начала немного набухать, становиться мягче и эластичнее. Теперь Металикана могла пустить в ход пальцы. Она осторожно вошла в неё. — Мммммм…       Андайн лишь сжала зубы.       Внутри она оказалась мокрой и горячей. Мета ощутила то, как нечто тёплое и слизкое обволакивало её пальцы. Но она начала совершать довольно резкие движения вперёд-назад. — М-мета…       Андайн откинулась назад, опираясь руками о кровать. — Ааауух… — Н-нравится? — У-угум…с…       Её влагалище стало выделять слишком много смазки. Но Мете это не мешало совершенно — движения участились. — Ааа…       Андайн двигала тазом в ответ.       В отличие от мастурбации секс-игрушками, конечно, вручную было куда приятнее. Второй рукой Мета продолжила массировать головку клитора. — Аахх.       Стоны становились громче, но Андайн старалась их сдерживать. — М-мета…       И долго ждать результат не пришлось.       Оргазм. Это было не сложно.       Андайн лишь издала нечто, похожее на рык. — Ах…       Металикана улыбнулась ей в ответ. — Как ты, Андайн? — Д-давно… не было такого. Даже как-то… ха… непривычно? — Всё же, ничто не заменит живой руки или члена? — Я уже не помню, как настоящие хуи выглядят.       Металикана лишь прыснула в ответ. — Что? В последний раз я трахалась с мужиком… ммм… года… блять, а я не помню когда. Помню, в последний раз с Асгором было более пяти лет назад… — Избавь меня от подробностей. Ты всегда такая прямолинейная во время секса? — Это у меня в крови — нести хуйню когда не надо. И тебе придётся привыкнуть к этому, если я тебе «пригляделась». — Приму к сведению.       Она встала и обняла Мету. — Знаешь… Санс был прав в одном. — прошептала Андайн. — Что? — Я умею хорошо молоть языком. А хочешь покажу, что я ещё умею им делать? — Смотрю, ты пришла во вкус. — Ага. Можешь себя наградить пирожком с полочки. — Андайн.       Рыба руками ткнула Мету в сторону кровати. — Ляг, трусы стяни и раздвигай ножки. — больше это было в приказном тоне.       Она точно пришла во вкус.       Рыба опустилась на колени. Мета сделала так, как она просила. — Но подожди. — вдруг опешила она. — Ха?       Металикана не ясно откуда, но взяла и протянула Андайн латексную салфетку. — Всё же, о защите позаботиться стоит, если мы перешли к оральному…       Андайн взяла в руку немаленькую салфетку из резины сантиметров пятнадцать в длину и ширину. Она вообще не поняла, что это. — Э… а… а как… как этой херобориной пользоваться? — Просто прикладываешь. Ты… со своей девушкой без защиты была? — Ну да. Но я вроде не заразная, ничем таким не болею, да и в принципе здоровая. Медицинскую карточку могу предоставить, я вчера обследовалась у… — Не нервничай. Просто приложи и начинай. И дело даже не в тебе. — Удивительная практика.       Андайн, приложив салфетку к промежности и начиная её удерживать двумя руками с разных сторон, прильнула губами к вульве. — Ммммх…       Сначала она касалась крайне осторожно, не впускала в ход язык. Конечно, с салфеткой были не такие уж и приятные ощущения, однако, Металикане нравилось. А Андайн, по сути своей, целовала резину. Но ей это, видимо, не мешало.       А затем пошёл в ход язык. — А…       И начала рыба проделывать куннилингус. Да, Андайн действительно знала, что делать: когда проявлять больше напора, а когда больше нежности. Многолетний опыт с Альфис делал своё и Металикана таяла в ласках рыбы. — Чёрт… Ааааах…       Андайн не отвлекалась. — Мета… подержи салфетку. Пожалуйста. Если не затруднит. — Нет. Н-н-не затруднит…       Её голос стал более дёрганым.       Когда руки Андайн освободились — она принялась ласкать её вульву тоже, пока языком и пухлыми губами она приносила дополнительное удовольствие.       Но, всё хорошее должно кончаться. Несколько томительных секунд прекрасного наслаждения, а затем Металикана задёргалась в конвульсиях. — ИИИИ!!!       Андайн тут же отстранилась.       Неловкое молчание. Металикана упала на матрас. Рыба встала, взяла за край влажную салфетку в руке. — Я это выброшу. — И… и возвращайся сюда.       Когда Андайн нашла урну в нечто, что должно наверняка было быть ванной, вернулась, Металикана уже дрыхнула на одной стороне кровати из сена. Сначала она быстро напялила на себя нижнее бельё, затем легла рядом, Андайн проговорила: — Спокойной ночи.       Однако, Андайн не спала. Её вся эта ситуация пугала. — В пизду такие приключения… Это уже перебор. И я в такое развитие отношений не верю! Но… это было хорошо. Давно секса не было. Сука, почему я теперь о Альфис думаю?