Зов крови

      — Добрый. Это ведь вы леди Мориэль? Спасибо, что согласились посидеть с Белегохтаром, не знаю, что бы мы без вас делали, — наконец мне удалось разглядеть супруга Ливины. Как я успела подметить, внешностью он обладал типичной для истерлингов: темные, почти черные волосы, такие же глаза и желтоватый цвет лица. Вот правда ростом мужчина был уж очень высок. Вразрез с грозным видом, он оказался очень мил. Тут же пригласил в дом, не переставая осыпать благодарностями.       — Что вы, не стоит, я же сама предложила… — слова мои Бресал, как он представился, предпочел проигнорировать. Белегохтар обнаружился в главной комнате, где Ливина учила меня плести корзинки. Он сидел на полу, устланном покрывалом, занятый соломенной игрушкой, одной из многих, что сделала для него мать.       — Привет, — я помахала мальчику, тот поднял на меня растерянный взгляд чуть больших, чуть раскосых карих глаз, — Меня зовут Мориэль или просто Мори, — мы уже знакомились, но я отнюдь не была уверена, что он меня помнит.       — Мне уже пора идти, — оповестил Бресал, я кивнула. Он поцеловал сына в макушку, после, попрощавшись и со мной, покинул дом, стараясь не шуметь и не привлекать внимание пока что ничего не понимающего ребенка.       — Белегохтар, смотри, что у меня для тебя есть, — я присела рядом с ним и продемонстрировала мешок. Мальчик оторвался от соломенной куклы и устремил заинтересованный взгляд на него.       — Это лошадка, — первая игрушка была извлечена наружу, — И вот это, — вторая, идентичная во всем, кроме цвета, оказалась стоящей рядом, — А вот жто меч, — я постаралась добавить в голос театральности, когда вручила Белегохтару вышеупомянутый предмет       — Лошадка, — повторил он, беря в руки одну из игушек, первую, что я достала, меч пока игнорировался, и вертя ее, разглядывая со всех сторон. Как я заметила, доверия ко мне прибавилось. В прошлый раз он даже боялся ко мне подойти.       — Да, — самым ласковым голосом, на который была способна, произнесла я, улыбаясь мальчику, — Вот еще вторая, их две, смотри, — я ближе пододвинула к нему вторую деревянную лошадь. Он взял ее во вторую руку. Обе теперь Белегохтар катал по полу, увлеченный игрой. Похоже, посидеть с ним будет несложно. Просто занять чем-то. А я-то представляла себе все гораздо хуже. С собой у меня была прихвачена недоделанная корзинка. Эту уже я планировала сделать узорной, так что мне было, чем заняться. От плетения где-то через полчаса или около того я была оторвана. Белегохтару, видимо, наскучили новые игрушки.       — Мама, — он огляделся, в поисках Ливины, — Хотю к маме, — жалобно произнес мальчик, обратив на меня глаза, уже наполнившиеся слезами.       — О, нет-нет-нет, только не плачь… э, солнышко, — видимо, с выводами я поспешила, это совсем не будет просто, — Не хочешь играть с лошадками? Ну хорошо, вот есть меч. Я поспешила взять деревянное «оружие» и демонстративно помахать им в воздухе.       — Ну же, Белегохтар, возьми его, — тот и правда взял меч, — Ты можешь им что-то ударить, правда ведь? Он, видимо, попытавшись повторить мои движения, стукнул меня по плечу, да и достаточно неприятно. А с виду и не скажешь, что маленьких ребенок может так.       — Да, например меня, — натянув улыбку, кивнула я. С мечом я просчиталась. Не лучший подарок для активного ребенка, который не понимает, что может сделать кому-то больно. Впрочем, Белегохтар занялся тем, что просто стучал им по всему, чему только можно. Шкафу, полу, ножкам стола. И мне. Что же, небольшая плата за отсутствие истерики или чего-то подобного. С плетением я повременила, решив понаблюдать за временным подопечным, тем более, что на месте он не сидел. Белегохтар по-комичному неуклюже засеменил к столу, попутно волоча меч по полу. Он замахнулся, правда, по цели не попал, не удержался на ногах и, попятившись назад, сел на пол. Я уж было испугалась, что он ударится, но мальчик совершенно спокойно огляделся и снова встал. Вообще, план действий, одобренный Ливиной, был таков: он привыкнет ко мне, а потом я должна буду уложить его спать и посидеть до прихода Бресала. Но пока никаких признаков усталости я не наблюдала, так что и пытаться склонить ко сну не решалась, опасаясь, что реакция будет черезчур эмоциональной.       — Что, мучаешься? — Тьма склонилась надо мной, загрождая собой обзор. Я нетерпеливо махнула рукой, памятуя, что детей лучше даже на несколько минут не оставлять без присмотра, она фыркнула, но отплыла дальше.       — Сама прекрасно знаешь, что я чувствую. Мне совсем это не в тягость. Сейчас я даже не трудилась переходить на осанвэ. Да и кто меня может услышать? Двухлетний ребенок?       — И что, заведомо будь у тебя выбор: чаевничать с этим эльфом или сидеть с ребенком, ты бы все равно выбрала последнее? — взгляд собеседницы так и сквозил недоверием, однако же я, уже привыкнув к ней и ее манере ведения общения, невозмутимо ответила:       — Да, если Ливине нужно, как я могу не помочь?       — Ох, самоотверженность. Какая глупая черта, — заявила она, — И на кой, как говорилось там, в твоем прошлом мире, черт тебе помогать этой… Ливине?       — «Черт»? Откуда ты знаешь, какие выражение там употребляют? — нет, не делала же она это опять, я совсем не люблю такого и Тьма об этом знает, — Опять копалась в моей голове? — дерзить эфирному созданию моежт показаться глупой затеей, однако она сама упоминала как-то, что слова не имеют для нее какой-либо вес.       — Может быть, — Тьма улыбнулась, демонстрируя удивительно белоснежные подобия клыков, — А может, я просто могу наблюдать и за тем миром.       — Это как? Разве там есть кто-то, с тобой связанный? Если это так, то ее влияние намного, намного сильнее, чем я думала.       — Ты меня подловила, возьми с полки пирожок, — признала она.       — То есть, ты не можешь проникать туда? — все же, я решила уточнить: вечная спутница часто говорила двояко.       — А вот этого я тебе не скажу, — с мгновения выждав, будто решая, отвечать ли мне на немой вопрос или нет, она все же продолжила: — Не хочу.       — Не стоило ничего другого и ожидать. А она, как всегда, в своем репертуаре. Никакой тебе полной информации, лишь ее обрывки.       — Челт! — неожиданно воскликнул Белеглхтар. Похоже, то, что меня услышит «двухлетний ребенок» оказалось намного хуже, чем я думала.       — Солнышко, давай ты не будешь говорить это слово? Оно из другого мира, а это очень худо, — я взяла на руки потянувшегося ко мне мальчика, — Пойдем-ка мы с тобой спать, авось завтра ты его и не вспомнишь. Договорились?       — Просчиталась, да? — Тьма же злорадствовала, — А я говорила Мелькору, что прежде чем учить тебя фехтованию и управлению Силой, нужно было вбить тебе в голову, что прежде чем принимать какие-то решения, следует думать.       — Пойдем сейчас спать, ты же хочешь спать? Должен, так-то, — проигорировав ее высказывание, вновь обратилась я к Белегохтару, но тот покачал головой в отрицательном жесте, — Как это? Я вот, например, не отказалась бы. Ну, хорошо, там решим. Наугад открыв дверь, я обнаружила покои, сразу даже не поняв, кому они принадлежат. В комнате стояла и двуспальная кровать, и детская. Лишь спустя пару мгновений я поняла, что Ливина и Бресал делили ее с сыном. Последнего я усадила в его кровать, против чего он тут же принялся протестовать, пока не слишком яро, но все же.       — Тебе уже пора спать, мама будет недовольна, если ты поздно ляжешь, не так ли? Мальчик нахмурился, предложение не оценив.       — Мама, — вместо этого повторил он, — Мама! — принялся звать Белегохтар, уже со слезами на глазах. Как же быстро меняется у детей настроение. Нет, только этого мне не хватало.       — Не плачь, пожалуйста, — мимо, слова мои не оказали ровно никакого действия. Ну а временный подопечный наперекор уговорам плакал, да еще как. В ушах начинало звенеть, а успокаиваться он и не думал.       — Отвлеки его, — Тьма, казалось, тоже была раздражена.       — Чем?       — Ох, всеиу тебя нужно учить, — демонстративно вздохнув, она продолжила: — Создай… скажем, простенькую иллюзию.       — Из чего? — такое делать мне никогда не доводилось, так что вопросы задавать было вполне логично. Только вот собеседница так не считала.       — Глупая, не из чего, иллюзия нематериальна, — осадила меня она, — Просто проекцию, как я. Ладно, описание, какое-никакое, я получила, и на том спасибо. А вот что создать… Это должно быть нечто, способное увлечь Белегохтпра, двухлетнего ребенка. А, значит, то, что ему хоть как-то знакомо и нравится. «Знакомо и нравится… точно!» — радовалась наконец пришедшей мне идее я недолго, следовало перейти к делу. С полным неимением какого-либо опыта в создании иллюзий, я все же понадеялась на успех. Представив то, что хотела воплотить в жизнь, я повела рукой вокруг мальчика. Сначала ничего не происходило, но он, хотя бы, отвлекся и немного приутих. Я предприняла еще одну попытку, потом еще. Наблюдая за мной Белегохтар улыбнулся. С третьей попытки светящиеся точки, да и только, стали появляться вокруг него. С пятой, наконец, спираль из них, по которой скакали маленькие лошади, закружилась по восходящей вокруг него. Попадание в самое яблочко, да неужели. Мальчик засмеялся, наблюдая за иллюзией и стал тянуться к ней ручками, силясь поймать.       — Лошадки! — воскликнул он, явно довольный. Перенеся из соседней комнаты сюда игрушки, только сегодня подаренные ему, я протянула их Белегохтару.       — Да неужели, я уж думала, ты простых вещей не умеешь, — встряла Тьма, я отмахнулась от нее, нечаянно размывая, — Эй!

* * *

Вскоре мальчик заснул, все также прижимая к груди игрушечных лошадей. Я, как и обещала Ливине, осталась с ним. Наблюдая за тем, как очаровательно он улыбается во сне, я посчитала, что все сегодня произошедшее стоило того, чтобы увидеть это совсем рядом и вживую. Знать, что это благодаря мне. Через некоторый неясный промежуток времени я услышала, как отворяется дверь в дом. Бресал вернулся. Встав, как можно аккуратнее, чтобы не разбудить Белегохтара, я выскользнула из комнаты. Догадки подтвердились, и адан стоял в дверях.       — Он спит, — оповестила я.       — Спасибо вам, — в который раз поблагодарил мужчина, — Как все прошло?       — Хорошо, Белегохтар просто лапочка, — в ответ на вопросительный взгляд я поправилась: — Просто очаровательный и воспитанный ребенок.       — О, рад слышать. — он улыбнулся, немного растерянно, — До свидания?       — До свидания, — я прокралась к выходу и, бросив последний взгляд на помещение и Бресала, а также дверь, за которой мирно спал его сын, скрылась, выйдя на улицу. Там уже царствовала глубокая ночь.