Зов крови

С самого утра и без перерыва лил дождь. Поначалу он показался мелкой моросью, но уже спустя четверть часа после начала усилился. Голубое небо сплошь услали собой темно-серые тучи, и ни один самый захудалый лучик солнца не мог пробить толстую пелену. Хорошо хоть, что улицы Барад Эйтель были вымощены плиткой, хотя бы дорогу не размыло. Зато в углублениях скапливались лужи, а камень стал скользким. Несмотря на ненастную погоду, я все равно отправилась к попрошайкам. На самом деле дождь меня ничуть не беспокоил, и я подставляла лицо под прохладные капли. А вот тем, что сегодня Финдэкано последовал за мной, я была недовольна. Нет, не его присутствием, а фактом, что мой спутник вскоре должен промокнуть до нитки. На улицу он вышел в плаще с капюшоном, заявив, что эта ткань плохо пропускает влагу, одновременно с этим по лицу нолдорана скатились несколько капель: видимо, водоупорность плаща все же была недостаточно высока.       — Так и заболеть недолго, — мрачно заметила я. Но на все мои упреки и предостережения втородомец лишь усмехался, словно бы не о его здоровье заботились. Тот факт, что когда он пытается проделать тоже самое, я тоже отнекиваюсь, я предпочла игнорировать. В конце-концов, айнур и Эрухини — не одно и тоже. Я отчаянно не хотела принимать, что обо мне хочет заботиться подверженный всяким опасностям эльф. Это я здесь — бессмертное существо с Силой. Из-за непогоды у попрошаек мы задерживаться не стали. Те и сами были рады вернуться домой, в относительно сухое место. Лишь раздали выпечку и вскоре распрощались. Тренировку тоже было принято решение перенести. Точнее, будь я одна, то непременно бы провела ее, но из-за страха, что нолдо останется со мной и окончательно промокнет, мы вместе отправились в замок. Стражники, к слову, не горели желанием пускать меня внутрь, пока не заметили моего спутника. Что ж, основания у них и правда имелись: небольшая лужица уже растеклась подо мной, пока я стояла у дверей. Честно говоря, меня даже немного помучила совесть из-за того, что наши следы придется убирать ни в чем неповинным слугам. Так что идти я постаралась аккуратно, до того тщательно вытерев ноги о специально постеленный у двери коврик. Это помогло, и за собой при ходьбе я оставляла лишь чуть влажные очертания сапог, которые превращались в скопления воды лишь если долго стоять на месте. Расположились мы в кабинете нолдорана, конечно, предварительно сменив одежду на сухую. Как оказалось, покои самого владельца помещения находились в соседней комнате, а в общей стене была сделана незаметная дверь. В камине кто-то заботливо зажег огонь. Видимо, о возвращении промокшего Фингона доложили слугам. Мы оба заняли диванчик, располагавшийся напротив смежной двери. Обувь я перенесла к себе, и теперь сидела, поджав под себя ноги в чулках, что явно нарушало какую-нибудь норму этикета, по одну сторону. По другую сидел Золотые Ленточки. Последние, правда были сняты, а волосы распущены. И так волнистые, теперь они, до сих пор не высохшие после дождя, особенно заметно вились. Вместо вычурного камзола или еще чего-нибудь подстать положению нолдо надел простую, без всяких украшений светлую рубашку со свободными рукавами-колоколами и ви-образным горлышком. В кабинет зашла девушка в классическом платье служанки и подносом с чашками и чайником в руках.       — Ваш чай, аран Финдэкано, — поставив ношу на кофейный столик перед нами, поклонилась она и поспешила вновь оставить нас наедине. Уходя, эльфийка бросила на меня неодобрительный взгляд, на который обращать внимания, тем более принимать близко к сердцу, я не стала. Финьо тоже заметил это и усмехнулся, видимо, реакция служанки его позабавила.       — Будешь? — предложил он, кивнув на чай, и я не стала отказываться. Чашка была очень теплой, почти горячей, и от ее содержимого приятного, золотисто-коричневого цвета, шел пар. Впрочем, держать это ее не мешало, меня она не обжигала, а лишь приятно грела руки.       — Спасибо, — поблагодарила я, пробуя чай. Некоторый неопределенный срок мы сидели молча. Тишину нарушал лишь тихий звон, когда кто-то из нас возвращал на место чайник, вновь наполнив чашку. То и дело мы встречались взглядом, случайно или намеренно, и оба, смущенно улыбнувшись, обращали глаза к чашкам в руках.       — Это с мятой, так? — между делом уточнила я, разглядывая узор на сервизе, изображающий замысловатый цветочный орнамент с завитками. Нолдоран подтвердил мои слова кивком и добавил:       — Мой любимый.       — А я вот люблю с голубикой, — и через некоторое время добавила: — Пока я не… сбежала, подруги часто заваривали именно его. Как-то неуловимо от разговора о чае мы перешли к обсуждению своего прошлого. Я старалась очень аккуратно рассказывать о Эйри и Лиан, отвечать на многочисленные вопросы, не вызывая подозрений.       — Что мы все обо мне и обо мне, может, ты что-то расскажешь? — предложила я, желая, как никогда, перевести тему.       — Что, например? — уточнил нолдо, а я пожала плечами, — Хорошо, хочешь услышать любимую историю Нельофинвэ?       — А при чем здесь он? — удивилась я.       — Она обо мне, — пояснил он и, видимо, собравшись с мыслями, начал: — Когда я был уже достаточно взрослым, чтобы мог присутствовать на празднествах, но и не настолько, чтобы быть в силах высидеть на месте на протяжении нескольких часов, матушка разрешала мне периодически вставать и просто бродить по залу, если я буду вести себя тихо. И я придумал себе… небольшое развлечение. Сегодня вечером был тот самый редкий день, когда все три Дома собрались вместе. И повод тому имелся: день зачатия нолдорана Финвэ. Торжество началось еще полчаса назад, и многочисленные гости вовсю беседовали и трапезничали. Мальчик с вплетенными в косы золотыми лентами, вместо того, чтобы сидеть рядом с семьей, был отпущен матерью и спрятался в излюбленное место — под стол. Он был еще мал, чтобы понимать: такое поведение совершенно не подобает принцу. И посему безо всяких угрызений совести расположился прямо на полу в своем чистом маленьком камзольчике синего, как герб Второго дома, цвета. Он и позже, гораздо позже, будучи взрослым, так и не сможет ответить, чем так привлек его этот стол и зачем под него забираться. Скорее всего дело в том, что здесь тихо. Тихо, просторно и до жути интересно. Маленький Финдэкано в силу детской любознательности любил исследовать этот мир. В данный момент, в частности, одежду гостей. А еще слушать разговоры, пусть большая их часть и была о политике, какую он еще совсем не понимал. Опять же, в силу возраста. Матушка, зная непоседливый характер сына, не тешила себя надеждами, что он сможет усидеть на месте более пятнадцати минут и поужинать со всеми, так что попросила кухарку заранее приготовить что-то для принца. Супруг, Нолофинвэ, конечно, не слишком тому был рад. Тем более когда его племянники из Первого дома — Майтимо, правда, тот был старше Финдэкано и находился в осознанном возрасте, и крошка-Макалаурэ, он, напротив, попросту самостоятельно не мог бродить, слишком еще был мал, — вполне могут усидеть на пиру. Однако он любил сына и, конечно, не стал бы его мучать ради репутации. И последний был предоставлен самому себе. Здесь, под столом, было хорошо, удивительно интересно. Особенно, если утащить туда маленькое пирожное. Что принц и сделал. И теперь на пол и одежду сыпались крошки, а пыльцы были перепачканы в креме, он, конечно, не заботился еще об аккуратности. Десерт — это хорошо, но и он не мог надолго задержать активного эльфенка. И тот, закончив свою маленькую трапезу, ползком, а то стоя в полный рост, Финьо касался макушкой его обратной стороны и, собственно, проходя, создавал шум, направился вдоль рядов стульев. Он находился в том конце стола, противоположном старому, занятому Финвэ, а, значит, здесь сидели наименее важные гости. Правда сам принц пока этого не знал, просто видел, что одежда у эльдар в этом конце менее красочна и вышивка беднее. А двигался он как раз к противоположному концу, к наиболее интересным рисункам на одежде. Таким, что даже здесь, под столом, блестят. Финдэкано еще не знал, что находиться здесь ему категорически нельзя, но вот что попадаться на глаза не следует, чувствовал, потому миновал обувь, подолы платьев и камзолов, а также прочие части одежд, касающиеся пола, настолько осторожно, насколько мог. Пока что он не знал, что будет, если его обнаружат, такого пока не случалось. Некая леди из Альквалондэ, еще не знакомая принцу Второго дома, уронила вилку и заглянула под стол, чтобы поднять столовый прибор. Мальчик инстинктивно вжался в скатерть, в пространство между двумя сидящими гостями, даже не отдавая себе отчета о том, что делает. Благо, девушка ничего не заметила и вынырнула наружу. Пока поимки он избежал и продолжил свой путь. На достаточно долгое время он задержался у подола платья явно знатной гостьи, расшитого многочисленными завитками и вензелями, чудесным образом формировавшим цветы. Он завороженно провел по ним пальцем, очерчивая узор. Но более останавливаться не стал, предпочтя проследовать дальше, к месту, где сидел Финвэ. Вот тетушки Финдис и Иримэ, дядя Арафинвэ с супругой Эарвен. Отец и матушка подле них. С лругой стороны — дядя Феаноро. Его жена, Нерданель, сидела в достаточно простом, не шедшим в сравнение с чужими, платье. Кажется, ей всегда было важнее удобство. Оно требуется, когда нужно на протяжении долгого времени вырезать что-нибудь из камня. На руках, должно быть, она держала младшего сына, в кои-то веки молчавшего, на благо всем присутствующим. Даже маленький Финдэкано понимал это. Рядом с матерью сидел Майтимо. Очень высокий для своего возраста, он уже доставал ногами до пола. Однако заинтересовал его именно камзол дяди. Он был необычайно длинный, насыщенного красного цвета, с золотыми нитями, украшающими края. Мальчик потянулся к нему, желая дотронуться до мерцающего узора. Однако прежде чем он успел это сделать, кто-то сжал ворот его рубашки и выволок на свет. Разом на представшего эльфенка обратилось множество глаз. Перед гостями предстал принц Второго дома, в помятой одежде и с невероятно удивленным выражением очаровательного лица. А вытащил из-под стола его Куруфинвэ, буравящий самым недовольным из тех, на которые был способен, взглядом племянника.       — Финдэкано! — вокликнула Анайрэ, подскочив с места и в мгновение ока оказавшись подле сына, — Что ты здесь делаешь?       — Вот именно, что? — тут же вопросил дядя Феаноро. Он не ответил, все еще растерянно оглядываясь, но уже поняв, что что-то здесь неладно и желая спрятаться за пышной юбкой матери. Один лишь рыжеволосый кузен глядел на него не с осуждением, а с чистым любопытством. Казалось, произошедшее его позабавило. Под конец рассказа я не смогла сдержаться и тихо рассмеялась. Сразу я испугалась, что Фингон может оскорбиться, но тут же заметила, что и он улыбается. И на секунду, видимо, с помощью осанвэ, я увидела не взрослого эльфа, а маленького мальчика в синем камзоле.