Зов крови

      — Думаю, можно на «ты», — заметил Фингон, — И, прошу, просто Финьо.       — Хорошо, — кивнула смущенно я, — А вы, то есть ты, зови меня Мори, раз на то пошло.       — Договорились, Мори, — пока все складывалось неплохо, правда, забавно в своей формальности, — Куда пойдем? — поинтересовался он.       — Можно к фонтану, — пожала плечами я, — Помнишь, где мы сражались, а потом пришли твои кузены, — странно было обращаться к самому нолдорану вот так, фамильярно, что ли, но он сам предложил, а кто я такая, чтобы протестовать?       — Да, — эльф при упоминании того дня все еще выглядел виноватым, — Я согласен, — улыбнулся он и подал мне руку. Через мучительно долгое мгновение я сообразила, что нужно сделать, и вложила свою ладонь в его. Некуда было спешить, мы шли медленно.       — Ты взяла меч, — заметил втородомец, я поспешила заверить:       — Только как украшение, — он кивнул, не сочтя это каким-то опасным знаком.       — Кинжалы тоже? — осведомился он, к счастью, без опаски.       — С ними спокойнее, — пояснила я и тут же добавила: — Не подумай, я не боюсь тебя, просто предпочитаю не ходить без оружия.       — Да нет, я понимаю, — возразил спутник, — Сейчас время такое.       — Ага, — некоторое время мы шли в тишине, — Почему именно ленточки? — спросила вдруг я, взглянув на несколько мелких косичек, как раз поблескивающих, благодаря украшению, и вспомнив, что о причине появления такой привычки в книге написано не было. Вообще, странно, когда ты знаешь о собеседнике все, по крайней мере, все самое важное, а он о тебе — ничего.       — Ленточки? — мой вопрос показвлся нолдо забавным, немного помолчав, видимо, обдумывая, что бы ответить, он, наконец, ответил: — Честно говоря, я не так хорошо это помню, но насколько мне рассказывали, матушка вплетала их еще с детства. А потом и я сам, — поведал втородомец. До чего же, все-таки, милая деталь. Просто очаровательная.       — А я однажды ленточками блузку подвязывала, — в голове всплыла импровизация, проделанная мной в первый день в Арде: попробуй не выпасть из брюк, а кофту превратить в подобие одежды, а не бесформенного мешка с помощью двух-трех тонких полос атласной ткани.       — Интересно, — с трудом сдерживая смех, произнес Фингон, я тоже словила себя на том, что расплылась в улыбке, глядя на него, — Нет, правда, должно быть, выглядело красиво.       — Ага, не будь все на пару размеров больше, — беззлобно ответила я. Уже когда мы дошли до пустого фонтана, заняв его бортик за неимением скамейки нолдоран поинтересовался:       — Откуда вы знаете о драконах? Помните, на свадьбе Куинманиэль ваше представление?       — Драконах, — такой вопрос, правда, давно, уже задавал Маэдрос и я говорила, ну, ладно, по крайней мере, сейчас это спрашивает не он, — Новости быстро расходятся, иногда коверкаются. По моему, симпатичнее они с крылышками, больше отличаются от ящериц.       — И опаснее, — заметил в духе своего кузена втородомец, — Хотя, твой дейстивтельно красивее Глаурунга.       — Ты сражался с ним, так ведь? — вспомнилось мне.       — Сражался, — подтвержил он, — Но ведь Глаурунг тогда был еще молод, сейчас, наверное, с ним справиться сложнее.       — Скорее всего. Однажды мне довелось увидеть первого дракона. Он медленно прополз мимо меня, когда я шла к Мелькору, а за ним в панике бежали орки, которых Глаурунг и не слушал. Я тогда ужасно испугалась, но была проигнорирована, как и погоня. К «Ее Темнейшеству» дракон остался абсолютно равнодушен, узнал он меня или нет, а виду не показал. После, по рассказам Мелькора, я сочла Золотого просто огромной меланхоличной ящерицей, которой и дело, что только до драгоценностей. Впрочем, таковы все драконы.       — Страшно было? Нолдо задумался, не отвечал, честно, не знаю, сколько времени, может, с минуту или две. Потом все же произнес:       — Да, пожалуй. Но в такой момент не думаешь о страхе или еще чем-то, — я кивнула, а он продолжил: — Если начать рассуждать сейчас, то, наверное, очень. А тогда, честно говоря, не было времени рассуждать. Когда сражаешься, не совсем вдумываешься в происходящее. Интересно, не правда ли?       — Это адреналин, — слово из другого мира. В последнее время я совсем перестала их использовать, теперь же, почему-то, вспомнила одно, объясняющее произошедшее.       — Что-что? — переспросил, по понятным причинам не поняв меня, собеседник.              — Такой гормон, который вырабатывается в стрессовой ситуации, — начала объяснять, сама до конца не понимая всего этого, я, как-никак, поступала я на филолога, — Как раз помогает ее преодолеть, насколько я знаю, есть, правда, и побочные действия, как раз иногда забываешь некторые детали.       — Никогда не слышал о таком, — признался Нолофинвион.       — Это, наверное, должны знать целители, но, возможно, они называют по-другому, — рассуждала вслух я.       — А тебе откуда известно? — полюбопытствовал он.       — Учили в детстве. Впрочем, много чему еще, читать, писать, считать и так далее. — начала перечислять я, — А еще шить и готовить, но этого не вышло. Один раз я чуть не спалила кухню. Со швейной машинкой незаладилось у меня с самого начала. Никогда не стоит приближать пальцы к двидущимся частям машинки. Особенно колющим. Учителя слушала я внимательно, правда, но отчего-то первым, что услышали присутствовавшие в кабинете после характерного шума, издаваемого машинкой, был мой вскрик. После этого я невзлюбила уроки труда.       — Такому многому?       — Ну да, — подтвердила я, — А тебя, должны же были быть учителя у принца Второго Дома?       — Тоже учили, — согласился он, — Но мне казалось, что это только у, только не обижайся, знатных семей.       — Может, в Валиноре и так, — предположила я, лихорадочно придумывая, как поскорее уйти от нежелательной темы. Впрочем, вскоре перевел ее сам Золотые Ленточки. Сегодня выдалась на редкость звездная ночь. Все небо было усыпано ими, а луна ярко светила, в этот раз представ узким полумесяцем.

* * *

С Мориэль было интересно. Она, как выяснелось, много знала о… обо всем. По крайней мере произвела такое впечатление. Чего стоит только этот адре… адрена… адрелин? Адреналин? Или как он там назывался. Узнать бы у целителей, слышали ли они об этом. В холодном свете Исиль девушка казалась черно-белой, даже лицо выглядело у нее серым. Однако Финдэкано не мог сказать, что это как-то отрицательно на нее влияет. Как раз полумайэ это шло, отличало ее от эльдар. А с мечом, покачивающимся, когда та стояла, на узких бедрах, она напоминала воительницу, что ли. И жаль, в некоторой степени, что менестрель отказалась поддержать какую-либо из сторон, и в тоже время он, наверное, не хотел бы подвергать ее опасности. Лучше уж так, зато она не пострадает. А Мориэль и по-другому приносит пользу: сгалаживает отношения с эдайн, помогая тем, как некоторые из людей считают, от его имени.       — Мори, — позвал ее нолдоран, девушка с интересом глянула на него, в ожидании следующей реплики, — Спасибо.       — За что? — удивилась она, впрочем, выглядя польщенной.       — Ну, благодаря твоей дружбе с попрашайками эдайн нам доверяют, — рассказал он, — Все больше пождерживают наш… замысел.       — Вот как, — менестрель улыбнулась, — Что же, я рада. Тем более, мне не в тягость. Ночь можно было назвать спокойной, правда, иногда, периодами, появлялся ветер, не холодный, вполне себе летний и приятный. В очередной раз он взъерошил волосы Мориэль, последняя тряхнула головой, попытавшись так убрать их с лица, но потерпела неудачу. Опережая девушку, Нолофинвион сам заправил прядь ей за ухо. Вот уже из сероватой полумайэ стала пунцовой, пробормотав невнятно слова благодарнгсти. Он честно не хотел ее смущать и каждый раз корил себя за это, но менестрель выглядела по-настоящему забавно в такие мгновения.

* * *

Спустя час или два мы собрались расходиться. Возвращались в замок разговарилвая «ни о чем», все также держась за руки, от чего сердце трепетало. А еще было до жути приятно, от осознания, что такой безупречный, идеальный во всем и к тому же очень добрый Фингон выбрал меня, полную ено противоположность — злобную Мелькориэль. Безусловно, я надеялась, что такое еще повторится и не раз. Уж очень спокойно рядом с нолдораном, особенно, когда в рукавах ножи, а на поясе — Феникс в ножнах. Я говорила о неуклюжести, когда сравнивала себя с ним? Нет? Зря. Стоило нам выйти к беседкам, как я, споткнувшись, чуть не упала. Благо, меня удержал спутник, а также рефлекс: я схватилась за живую изгородь, оцарапав руку о множество то ли мелких веточек, то ли шипов (Великая Тьма, я в Ангбанде столько колючих растений не видела!) боярышника. И это вполне компенсировало факт, что я осталась стоять на ногах.       — Все в порядке? — нолдо, видимо, перепугался больше моего.       — Да, — заверила я, а по запястью в это же время потекла струйка крови.       — Ты же порезалась! — в ужасе заметил он, я закатила глаза.       — Все хорошо правда, — заверила я и добавила, коивя душой: — Мне не больно.       — Нет, так нельзя… — Нолофинвион оглядеося, видимо, в поисках какого-нибудь отрезка ткани, а, по понятным причинам, не обнаружив его, уже собрался оторвать полосу от рукава, как я остановила его, паралельно произнося чары исцеления, что, несомненно, было лишним:       — Погоди, все хорошо, вот, видишь? — я закатала рукав. Невольно, но я подумала, что абсолютно также веду себя с ним. Но нет, это другое. Он-то может легко умереть, а я, максимум, лишусь телесной оболочки на время, но это тоже совсем не беда.       — Спасибо за заботу, — поблагодарила я, тем не менее. Видимо, такого аргумента было достаточно, чтобы успокоить эльфа.

* * *

Прощались у дверей моих покоев. Он, как истинный джентльмен, проводил меня до них, пусть его комната и располагалась ближе от лестницы.       — Спокойной ночи, Финдэкано, — пожелала я, уже собираясь уходить, как решилась, все же, на один шаг, — Благодарю за чудесный вечер, — встав на цыпочки, коснулась, настолько целомудрено, как только можно, губами его щеки, с торжеством наблюдая за произведенным эффектом.       — С-спокойной, Мори, — произнес в ответ он, сбитый с толку. Вот теперь уже я сочла, что можно уходить, и скрылась за дверью, уже там дав волю чувствам и рассмеявшись в подушку.