Я - Предвестник.

      — Никаких «Василиев», просто Вася, — здоровяк ухмыльнулся, стряхивая с плеч прилипший снег.              — Как скажете, дядь Васенька, — Галя хихикает, едва только слышет удрученное ворчание.              «Жалкий сброд» — подумал Аякс поначалу, даже не успев как следует со всеми познакомиться. Он в этом не нуждался, это лишняя морока. Главное чтобы не путалась под его ногами. А потом, когда лагерь хиличурлов выкосили без его вмешательства, он пересмотрел свое мнение.              Определенно, ему не прельщала ситуация делить своих врагов с другими. Хоть они и не бесполезны, Аякс видел в них потенциальных врагов, обуз, пустоголовых болванов. У Пульчинеллы мало элитных воинов, в основном обычная рядовая армия для патрулей города и ближайших к столице районов. Основная мощь Фатуи находилась у других предвестников.              Огромный борец оказался под началом Шестого предвестника. Василий был грубым, неотесанным мужланом, каких Аякс видел все свое детство в Морепеске. Восхищения методы его борьбы у него не вызывали, хотя когда громила проломил крепкий деревянный столб Аякс почувствовал желание надрать ему задницу. Не потому что раздражает, а потому, что видит в нем неплохую для себя разминку.              Про слипшихся вместе зеркальную деву и мушкетера он еще в штабе узнал, что они ходят под Дотторе. Парочка не вызывала симпатии, в прочем как и все остальные, но и не раздражала, в отличие от той же Гали, которая насквозь провоняла туманной травой. Калеб и Милена были невзрачным пятном, которые как ни старались держаться друг от друга подальше из раза в раз оказывались почти впритык друг другу. Аякс ни разу за прошедшее время не видел, как они общаются. Возможно, просто привыкли прикрывать друг другу задницы.              Остальные пока вызывали куда больше недоверия. Галя была излишне прилипчивой, и Аякс вздохнул от облегчения, когда настырная девица нашла себе идеальную жертву. Прилипла к борцу и доканывает его своими бесконечными вопросами. Роман казался слишком робким, и пока все работали слаженной командой (Аякс себя к их лику не причислял), тот стоял в стороне, стискивая свой посох до хруста в перчатках. А Юи… Аякс невольно напрягался каждый раз, когда агент открывал свой рот. Он звучал слишком странно, почти как ласковый отец, что журит своих детей.              Ненадежно это все. Слишком хлипкое, слишком ненастоящее. Пока отряд шагал до положенного перого пункта назначения, Аякс усиленно думал.              Ни у одного из них не было глаза Бога, кроме него самого.              Ветер щиплет кожу, заставляет щурится от острых снежинок. Поправив маску, что скрывала один его глаз, Аякс следил за каждым цепким, почти враждебным взглядом. Юи оглянулся, склонив голову на бок в молчаливом вопросе. Но ответа так и не получил.              — Почему вообще туда? Я хотел начать с севера, — недовольно ворчит Василий, хрустнув шеей на манер разминки.              — Не думаю, что у господина Капитано там найдется хоть один участок земли без надзора. На север идут только лентяи, — Милена отвечает снисходительным тоном. Раздается невнятный бубнеж, кажется, борец пытается контролировать поток матов.              — Ага, а Ла-Синьора как-будто не смотрит за своей территорией.              — Она готовится к какой-то важной миссии, Царица возлагает на нее надежды, — включается в диалог Юи, который до подозрительного был хорошо осведомлен в делах предвестников.              А может быть тут роль играла надвигающаяся старость. Аякс слушал их в пол уха, периодически сжимая ладони в кулаки. Атмосфера в отряде была странной.              Неудобной, непривычной, тошнотно ванильной. Как-будто старые друзья на посиделке, вот только каждый из них: волк в овечьей шкуре. Движимые одной целью и приказом, Аякс все еще не может отделаться от мерзкого ощущения катастрофы, что буквально прилипло к его позвоночнику.              — А ты откуда знаешь? — маг цицинов идет в припрыжку, оглядываясь через плечо.              — Я нахожусь под ее руководством. Многое знаю, — Юи звучит хрипло, но даже так совершенно по доброму.              Мерзотно по доброму.              В груди что-то стянулось тугим узлом, болезненным комком. Скручивается в жгут, что-то тянет за собой, и Аякс шумно фыркает. Скверна словно издевается над ним, тянет за невидимые нити внутри него, заставляя задыхаться от отчаяния прикоснуться к себе ближе.              Что-то рядом есть. Смотрит на них пристальным немигающим взглядом. Аякс шагает размеренным шагом рядом со всеми, мельком окидывает снежный лес взглядом. За тонкими стволами березы не видно ни единой души.              Темнота наступала медленно, конец лета неумолимо надвигался. Небо, которое обычно просто резко темнело, сейчас окрашено в цвет крови, багровые облака возвышаются над макушками вековых елей и сосен с мелкими березками. Снег хрустит под ногами, заставляет невольно напрягать и без этого взвинченные нервы. Аякс смотрит вперед, чувствуя себя необычно странно.              Было что-то незыблемое в этой обстановке. Что-то, что напоминало ему о днях пару лет назад, об удушливой компании наставницы, которой и след простыл. Казалось, что за очередным поворотом темнеющего леса скрывалась манящая его разум пропасть, ведущая в мир, по которому он невольно тосковал. Бездна тянула его как магнит, притягивала как огонь мотыльков в теплых странах. Хотелось окунуться в эту приятную тьму.              Задумавшись, Аякс спотыкается об торчащую корягу, с шумным вздохом рухнув на колени. Отряд обернулся, кто-то злорадно похихикал.              — Спишь что ли? — звучит голос Гали, что тут же вприпрыжку оказалась рядом. Достаточно рядом, чтобы заставить Аякс выпрямиться в тугую струну и одарить ее равнодушным взглядом.              — Надо устроить привал, — Юи по прежнему спокоен. Агент оглядывается, прежде чем голос подает Роман:              — Неподалеку есть пустошь. Я недавно был тут… — отзывается он робко, сжимая в руке свой посох.              Он окидывает всех пристальным взглядом, отряхивая колени от снега. Пульчинелла, должно быть, просто решил проучить своенравного юнца. Иначе он не мог объяснить эту пустую трату времени.              И время это словно резина. Бесконечно тянется, давит на его воспаленный разум, нервирует отсутствием хоть чего-нибудь, что могло бы заставить вскипеть его юную кровь. Аякс делает глубокий вдох сквозь зубы, прикрывает на мгновение глаза, на краткий миг замечая как бесконечная тьма сменяется мерцающим бездонным небом, как даже эту идиллию разрушает маг цицинов.              — Ты хиленький, — удар в бочину ощутимый, но не болезненный. Даже не пошатнул его. Он кидает раздраженный взгляд вниз. — И вечно сердитый. Ты вроде и рожи не кривишь, а всегда выглядишь каким-то…              Галя призадумалась, потерев подбородок и отмахнувшись от летающей рядом цицин. Борец, шагащий впереди и ведя «бой с тенью» отзывается вместо нее, странно серьезно и даже глухо:              — Мертвым.              Аякс молчит, не зная, стоит ли вообще на это реагировать. Чем меньше он подает голос в отряде, тем меньше на него вообще обращают внимание, относясь к нему более, чем снисходительно. Как будто есть что-то, что знают они, но не знает он сам.              Привал организовали быстро, в прочем, по другому в Фатуи и не бывало — тут гоняли оттачивать вообще все мыслимые и не мыслимые навыки. Аякс окидывал взглядом хоть и топорную, но вполне себе слаженную работу, пару палаток расставили напротив друг друга чтобы защитить костер от ледяных порывов редкого ветра. И хотя вокруг ничего не было, он отчетливо чувствовал странный, знакомый запах.              Он упустил момент, когда все смазалось в неразборчивое пятно, когда все стало каким-то неважным. Все, о чем он иногда задумывался: семья, матушка и младшие братья с Тоней. Отец, который все еще на него необъяснимо злится, считая самым никудышным сыном. Но чаще всего…              Чаще всего, стоило на краткий миг прикрыть веки, и под ними искрами растекалось привычное небо. Мышцы невольно зудели от желания пустить кому-нибудь кишки, ощутить незабываемый сухой холодный ветер тех краев, того мира, где он был недостающим пазлом. Хотя Скирк так не считала.              Хлопок по плечу выводит его из задумчивости, заставляет обратить взгляд на Василия, что вблизи казался кошмарно огромным.              — Шевелись, а то замерзнешь, — зычно пробасил он, шагая к заваленному бревну и садясь у костра.              Остальные уже сидели там, доставали свои сух-пайки, чем заставили Аякса нахмуриться. Вообще, благодара воспитанию Скирк, он стал неприхотливым в еде. В конце концов, какая разница, что сожрать и какой там вкус, если основная цель насытиться? Но армейские пайки вызывали у него раздражение и еще больший голод. Словно жевал штукатурку — такую же скрипучую на зубах, безвкусную и бесполезную. Поэтому Аякс передергивает плечом, уронив рюкзак подле палатки, и шагает к речушке неподалеку.              В основном каждый перевалочный пункт Фатуи располагается близь реки для восполнения водных запасов. Но сейчас пить не хотелось. Да и аппетита тоже не было, если честно.              Снег хрустит под сапогами, слегка проминается, от чего Аякс недовольно шипит, пробираясь к уже давно замерзшей лунке. Расковырять ее, и можно будет порыбачить.              Можно будет сделать другой, более питательный ужин. Возможно, накормить своих непутевых спутников — все равно целый год тереть друг другу плечи в битвах. Но самое главное: набраться терпения и подумать.              Аяксу в последнее время не оставалось ничего, кроме как думать. Обмозговывать, пережевывать самого себя из раза в раз. Гидро-копье лежит в руке почти невесомо, и он на мгновение вспоминает подарок от наставницы. Тем копьем он так никого и не убил, хотя прошло так много лет…              Было ли это бредом? Аякс был уже не глупым ребенком, заносчивый юнец знающий более, чем достаточно для выживания в этом мире. Более, чем достаточно для того, чтобы убивать монстров. Более, чем знали обычные рядовые о Бездне.              Хотелось окунуться в скверну с головой, вдохнуть полной грудью и захлебнуться этой манящей убийственной силой. Удар об лед отдает вибрацией в руки вверх по плечам к груди. Он фыркает, сплевывает на треснувший лед, вперив пристальный и немигающий взгляд на грязные сгустки. Проклятая Бездна морила его голодом, издевалась над ним, была неотступно рядом и в то же время предательски далеко. Дразнила, но не давалась в руки.              Как будто что-то мешало ей прильнуть к нему так же послушно, как это было пару лет назад. Или же она посчитала его недостойным?              Звуки дребезжали звоном в ушах, Аякс растворил копье и сел на корточки, убирая куски льда из лунки. За спиной в паре метрах слышен хохот, тихие разговоры, треск костра. Холод невообразимый, но почему-то возле костра было неприятно. Возле тех людей было некомфортно.              Опустившись на задницу, он подтащил оторванную длинную палку к себе, снимая перчатки с ледяных ладоней и копошась в карманах униформы. Достал леску и крючок, смастерил себе удочку и, выудив свой сух-паек, раскрошил его, насадил на крючок и закинул в лунку.              И застыл статуей на месте, вперив взгляд в отражение водной глади.              Шумный выдох вырвался из его груди, едва стоило различить звук направляющихся в его сторону шагов. Если это будет Галя, то он точно утопит ее лицом в этой лунке…              — Рыбачишь, сынок? — раздается тихое и мягкое, Аякс удерживает себя от иррационального желание дернуться и обернуться. Это был Юи.              Отпнув снег рядом с ним ногой еще дальше, агент сел рядом на расчищенное место, кинув беглый взгляд на скорбленную фигуру с удочкой, а после уткнувшись в лунку.              — В такую погоду обычно не клюет…              — Терпение, — Аякс отзывается нехотя, слегка поджимает губы и задавливает на корню желание посмотреть на нежелательного соседа.              Юи замолчал. Задумчиво помычал, потер подбородок — под маской наверняка чесалось лицо, а может быть у него лезла щетина. Аякс не знал и знать не хотел, но… Было что-то необъяснимо привычное рядом с этим человеком. Возможно всему виновата интонация, с которой он говорит.              Да и удушливо ласковое «сынок» на удивление не резало его слух.              Лес погрузился в мертвую тишину, время тянулось почти бесконечно, и Аякс вытаскивает первый улов. Юи одобрительно хмыкнул:              — А говорили, что ты вспыльчивый. На родине я часто рыбачил с сыном. Ему не нравилось, шило в жопе мешало сидеть на месте.              Аякс косит взгляд, в полумраке это кажется почти молчаливым обещанием скорейшей расправы. Насадив новую крошку, он снова закинул наживку в лунку. Ночь наступила с резким похолоданием — как и всегда бывало под конец лета.              Агент не напирает, видит, что Аякс — оплот неприступности, и не настроен на откровения или какие-либо диалоги. Он сидит так рядом еще пару минут, а после хлопает его по плечу — Аякса начинает раздражать этот жест, в следующий раз стоит одному кому-нибудь сломать чертову руку, и его вспышку недовольства прерывает такой же тихий бархатистый голос:              — Тогда будешь со мной первым на стреме. Я пойду с другой стороны смотреть местность. Здесь волки в последнее время одичали.              Юи уходит, забирает с собой тяжесть присутствия, но оставляет жгучий теплый след на плече. Аякс угукает в догонку, возвращается взгляд к лунке.              Моргает и понимает: тварь, что следила за ним весь день — это он сам.