Я - Предвестник.

      Аякс не прочитал даже пары страниц. Шум поднялся такой сильный, что старушка выгнала всех из библиотеки, не желая разбираться в членовредительстве. Он смотрел на рыдающего сверстника, который прижимал опухшую кисть к груди. Снег плавно кружился в воздухе, стояла хорошая погода, но внутри Аякса прошелся целый ураган чувств.       Хотелось сделать больше, больнее, так, как это было в Бездне. Непонятный тугой ком свернулся в его желудке, а на губах выступила нервная улыбка.       В сбивчивое повествование мальчишек не поверили, ведь каждый в деревушке знал, что Аякс воплощение слабости и бесхарактерности. И на этой тревожной для сверстников ноте, Аякс неспешно двинулся в сторону дома. Не обязательно ему уметь драться. Он помнит движения многих тварей из темных глубин, чтобы копировать их. Оружие? Аякс усмехается, дыша часто и глубоко. Люди такие слабые, к чему ему оружие?       Когда вечером пришли обеспокоенные родители белобрысого мальчишки, отец громко подозвал его на кухню. Аякс смотрел на хмурого отца и обеспокоенную мать, и замер в проходе между залом и кухней. Рядом с незнакомыми взрослыми стоял и бледный мальчишка, который сразу начал жалостливо хныкать и указывать на него пальцем целой руки. Другая была забинтованная.       — Это он! — громкий всхлип, Аякс замечает как в родительской комнате Тоня подхватывает Антона и уводит в сторону. — Н-напал на меня в библиотеке…       Он смотрит на рыдающего мальчишку и думает отстраненно о том, что ему в общей сложности все равно, что с ним будет. И чужие слезы, эта мерзкая слабость напоминала свое собственное жалкое существование, от чего на юном лице заиграли желваки.       — Ну да, — легко соглашается он, от чего все взрослые удивленно изогнули свои брови. — А ты думал я не дам тебе отпор?       — Аякс! — отец возмущенно взревел, жестко хлопнув ладонью по столу. Все вздрогнули, кроме него самого. Он смотрел в глаза мужчины с холодной сосредоточенностью.       — Что? — хмуро и резко отзывается Аякс, все еще не двигаясь с места. — Ты сказал, что я позорю тебя. Что я слабый трусишка, держащийся за юбку матушки. А теперь я защищаю свое личное пространство, и ты против? Как можно быть сильным, не демонстрируя свою силу?       — Так поступать нельзя! Ты травмировал человека!       — Переживет, ничего с ним не станется, — фыркает он, рефлекторно сжимая кулаки.       Ему не нравится это с каждой секундой все больше и больше. Отец краснеет от злости, вены вздуваются на его лбу. Аякс не понимает — где та грань, где отец порицает его за слабость и ругает за насилие. Не понимает и не особо хочет — сейчас почему-то появилось острое желание сделать что-то из ряда вон выходящее. Но он держится.       — Извинись, — шипит мужчина через зубы, и Аякс прищуривается, от чего создается впечатление, что его глаза полностью черные.       — Нет. Моей вины тут нет.       В этот день его снова наказали.

***

      Аякс лежит и пустым взглядом сверлит потолок, вслушивается в окрующую тишину. И слышит шепот.       Хриплый и тихий, едва различимый, манящий. Аякс закрывает глаза и видит перед собой бесконечное светящееся море, исполинское чудовище сотрясает воздух своим криком. Он чувствует крик, но не слышит его. Вместо него окружение заполняет шепот, тягучий и вкрадчивый. Аякс тщетно пытался разобрать, что и кто с ним говорит. Голос был ему незнакомым, но отчего-то казался до скрежета в зубах родным.       Аякс дышит глубоко и ровно, держит ладонь на груди, ощущая собственное замедленное сердцебиение. Позволить отцу выпороть себя было катастрофически сложно, но необходимо. Он не хотел вредить своей семье.       Он неторопливо садится в кровати, всматриваясь в черноту за окном, и более не находя там жутких существ, которые почему-то чудились ему раньше, до побега из дома. Аякс потягивается до хруста в позвоночнике, одевается в теплую одежду и прокравшись к выходу, одевает тулуп, ушанку да ботинки. Повязывает небрежно сверху красный шарф, тихо закрывая за собой входную дверь. На улице еще далеко до рассвета.       Аякс спокойно прохаживается по внутреннему двору, выуживая старое потрепанное ведро, но вместе с удочкой берет еще гарпун. На всякий случай.       Снежные ветра сбивают снег в плотные холмы, которые крепчают от мороза так сильно, что чтобы провалиться вниз нужно быть либо слишком тяжелым, либо слишком упрямым. Аякс был тощим, низковатым и аккуратным в этом деле. Он шагает мягкой поступью, снег скрипит под подошвой, темный лес в приглашающем жесте развертывает свои объятия. Факел в руке отбрасывает чудные блики на окружение, навевая тоску о проведенных днях в Бездне.       Аякс считает, что не смотря на опасность с любой щели, в мире Теней было проще.       Река встретила его удручающей для любого нормального человека тишиной. Аяксу же кажется это очень умиротворяющим, он неторопливо разводит костер, делает прорубь на знакомом старом месте и, расположившись поудобнее, закидыает удочку с наживой в лунку.       Терпение — залог успеха.       Аякс отстраненно думает о том, что ему понравился весь этот переполох с рыдающим мальчишкой. Страх на чужих лицах подпитывает его внутреннюю уверенность в своих силах и способностях, заставляет кипеть кровь внутри. Но одно дело запугивать, другое — найти тех, кто сможет дать отпор ему самому.       Поплавок дергается, он резко дергает удочку, выуживая достаточно крупную рыбину. Первый улов, а значит вылазка не будет напрасной.       Аякс сравнивает это с затяжной битвой. Он снова забрасывает крючок, поплавок булькает в ледяной проруби. Треск костра и слабое тепло уносят его мысли туда, где он ел ту мерзкую еду, где Скирк сидела слегка сгорбившись, задумавшись о чем-то своем, где тишину прерывал так же трескучий огонь и далекий вой жутких тварей. Аякс вытягивает руку, пытается сконцентрироваться, но снова ничего не выходит.       Бездна осталась с ним, внутри него, но не может пробиться из-за толщи этого мира. Аякс приходит к мысли, что ему следует стать сильнее. Перешагнуть через идеал.       А где он — его идеал?       Аякс жаждет стать если не сильнее наставницы, то как минимум равным ей. Чтобы ей пришлось использовать уже две руки, махать длинным мечом так, чтобы это выглядело не как атака, а как защита. Руки наливаются фантомной истомой, словно он только что держал в руках тяжелый клеймор. Взгляд падает на гарпун, но вновь клюнувшая рыба отвлекает от размышлений.       Ему стоит заняться усиленными тренировками.       Дребезжащий рассвет неприятно слепит привыкшего ко мраку ребенка. Лучи солнца отражаются от кристально чистого снега, заставляя щуриться до черноты в глазах. Аякс недовольно вздыхает, и удобнее перехватывает полное ведро с рыбинами. Улов получился хорошим. За это можно выручить неплохую горстку моры в городе.       При выходе из леса Аякс замечает, как что-то мельтешит возле отчего дома. А подойдя ближе с небольшой усмешкой разглядывает свою матушку. Женщина обращает на него взгляд, всплескивает руками и несется на встречу.       Такая опека его уже раздражала.       — Аякс! — вскрикивает она, и переходит на быстрый шаг, обеспокоенно разглядывая своего сына с удочкой и гарпуном на плечах. И только после переводит недоуменный взгляд на ведро в руке.       — Я не маленький, хватит за меня трястись, — не выдерживает он и огрызается, тут же почувствовав мимолетный укол стыда.       Матушка сразу расстраивается: это заметно по щуплым опустившимся плечам, по грустно дрогнувшей, вымученной улыбке. Аякс давит в себе порыв извиниться, просто потому что решил во что бы то ни стало отстоять свое право делать все, что ему заблагорассудится. До дома они доходят в удушливом молчании.       Отец сидел за кухонным столом, и лениво развернувшись полу боком на стуле, изгибает насмешливо брови.       — Сам? — спрашивает он хриплым голосом, наверняка только-только встал с кровати.       Аякс ставит ведро перед собой, словно желает продемонстрировать всю живность внутри. Мужчина прищуривается и слегка вытягивает шею, а после неопределенно хмыкает.       — Хоть что-то дельное.       Аякс не реагирует, наверное, почти минуту. В это время матушка заходит в дом, торопливо скидывает с плеч тулуп и шагает к котлу на печке. Аякс думает, прокручивает варианты у себя в голове, и просто приходит к выводу, что все равно придется просить об услуге.       — Покажешь, где рыбу продать можно?       Женщина слабо улыбается, но уже не так грустно, как на улице. Отец трет виски, а после нехотя встает из-за стола. Аякс напрягается, когда видит как он качает головой.       — Этого маловато, чтобы идти в город. Но на ужин вполне сгодится, — отвечает отец, а после слегка подумав, цедит тише и пренебрежительно. — Молодец.       Аякса изнутри корежит от этой «похвалы». Ему не нужно ничье «спасибо» или «молодец», ему нужно найти себя, вернуть скверну, стать сильным. Настолько сильным, чтобы его мощь сотрясла весь Тейват. Аякс лишь хмурится, и все же недовольно стаскивает с себя шарф.       — Сейчас не водится столько рыбы, чтобы наловить два ведра за пару часов.       — Поэтому я и завязал с рыбалкой. А охотник из меня посредственный.       Аякс цепляется за эти слова, щурится и смотрит в спину отца, что не спеша прошел в зал. Матушка светится от счастья, кажется ей по нраву то, что сын с отцом начинают потихоньку общаться и сглаживать углы недопонимания.       Как бы не так. Аякс не хотел их сгладить. Он жаждал их заточить настолько, чтобы можно было об них резаться от одного упоминания.       Отставив ведро в сторону, Аякс обратно накидывает на шею шарф, тут же выходя за дверь. Никто его не останавливает, и от этого становится на душе страшно легко.       Родители сейчас — его путы. Препятствие на пути, досадное недоразумение. Он даже не будет пытаться что-то объяснить, потому что его не поймут. Аякс просто покажет им, что стал кем-то большим, чем просто «трусливый мальчишка».       Аякс хватает гарпун, снова устремляясь в лес. Бежит с такой прытью, словно вновь несется за нерадивым чудищем, что переживало за сохранность своей шкуры. Позади раздался крик отца, но Аякс проигнорировал его. Он дал ему идею, и Аякс намерен попытаться ее воплотить.       Хиличурлы хотя бы давали отпор, чего не скажешь о диких животных. Да, напасть тоже могут. Но ведь Аякс лучше, хитрее, сильнее.       Морозный ветер щипает лицо, легкие горят. Аякс резво скачет по холмам сугробов, устремляясь в такую глубь, что легко можно будет заблудиться на обратном пути. Ведь позади него уже одни высокие стволы деревьев сугробы.       И когда солнце изредка пробивается сквозь пушистые ели Аякс тормозит. Замирает на одном месте, дрожащими после бега пальцами сжимая в руках старенький гарпун. Дышит тяжело после забега, вслушиваясь в тишину вечно зимнего леса.       Он видел, как другие жители Морепеска собираются в группы и идут охотится на диких кабанов. Иногда приходилось убивать медведей, их шкуры ценили за границей Снежной страны. Аякс раньше не задавался вопросом, почему его отец не ходил на охоту, а занимался лишь рыбалкой. И сам не задумывался об этом, пока мужчина не обмолвился об этом.       Аякс гнет губы в кривой ухмылке, тихо шагая дальше, пытаясь вычленить чужое присутствие в этом лесу. Рыбалку он, конечно, не забросит. Но за то охотой он сможет поддерживать себя в тонусе и зарабатывать больше моры на рынке.       Ушей касается шорох снега и топот неподалеку, в низине. Аякс крепче перехватывает копье.

***

      Отец смотрит на сына с непонятной смесью осуждения и ужаса на лице. Аякс стоит перед ним, сжимая окровавленные кулаки и интуитивно выпрямляет спину, чтобы казаться больше, чем он есть на самом деле. Позади него с гарпуном в боку валяется туша дикого зверя.       Аякс смог попасть по кабану лишь со второй попытки. А после изнурительно долго гонялся за ним, сбил себе всю дыхалку, но все же догнал и добил его, проделав в нем парочку отверстий. Аякс безмерно гордился собой, потому что по сути спустя пару недель после возвращения из Бездны, это была его первая жертва. Мальчишка и рыбы не в счет.       Адреналин тек по его венам, он возбужденно облизывает замерзшие губы. Лицо забрызгано бурыми каплями, как и его одежда. Но это не главное. Главное то, что он снова почувствовал себя живым. Словно до этого пребывал в вечном состоянии сна, из которого можно было выбраться лишь дракой.       Отец молчит, сверлит взглядом не то убитого зверя, не то сына, глаза которого напоминали беспросветное морское дно. А после тяжко вздыхает, сейчас едва наступил обед, они потратят два часа минимум на то, чтобы добраться в город.       — За это… — голос мужчины слегка хрипит, но оба списывают это на холод улицы. — За это можно выручить пару тысяч моры.