Дело Кимберли Франкс

      — В общем, смотря на всю картину: Даниель передал Алису в девять вечера, на бульваре Норт Сенульведа, как раз рядом с Лос-Анджелесом. Ее забрали и отвезли в Брентвуд, — Каспер показывает на машину, в которой сидит Алиса, — Там ее также передали.     С момента про ситуацию с Крисом прошла неделя. Кэш с Каспером съездили в Лос-Анджелес, вернулись вчера вечером, а сегодня мы уже просматриваем дорожные камеры.     — Зачем ее так часто передавали? — интересуется Марк, смотря на экран плазмы с остановленным видео.     — Может, для какой-то безопасности? — предполагает Аманда.     — Чьей безопасности? — я смотрю на девушку, опираясь локтями на колени. — Каспер, продолжай.     — Алису перевезли в Инглвуд, там она провела неделю. Машина, на которой она приехала, не выезжала из района, на улице Алиса также не появлялась, — продолжает парень, — Третьего апреля Алиса была замечена на камерах в аэропорту Хотори Мьюнисикал и пропала. Ее следа больше нет, — заканчивает он.     Я протираю лицо руками, устало промычав. Мама пропала в аэропорту. Куда ее могли отвезти дальше и что с ней делали всю неделю в Инглвуде?     — Кэш, Каспер, вы едете в Хитори Мьюнисикал, Аманда, дальше следи за Морнингом. Моника, перекинь запись на флешку. — раздав всем указания, я встаю с дивана, потягиваясь.     — А мне что делать? — Марк дает о себе знать, пока в его ногах спит Джексон.     — На хер сходить, вместе со своей собакой, — я ухожу на кухню, попутно доставая телефон из кармана джогеров.     Я говорила Марку миллион раз, чтобы он не притаскивал собаку в штаб, но он не послушал меня. Нет, я хорошо отношусь к животным, души в них не чаю, но собак боюсь. Боюсь больших, громких и темных: Джексон такой.     Телефон вибрирует от уведомления.     НЕНАВИСТНИК АПЕЛЬСИНОВ: Что делаешь сегодня вечером?     КИМБЕРЛИ: Сплю.     НЕНАВИСТНИК АПЕЛЬСИНОВ: Жаль. Тогда скажу Алексе, что ты занята.     КИМБЕРЛИ: Скажи ей, что я свободна.     НЕНАВИСТНИК АПЕЛЬСИНОВ: А для меня ты занята?     КИМБЕРЛИ: Да.     — И кто же заставляет нашу Кимберли улыбаться? — слышу хихиканье Моники за спиной.     Я убираю телефон и оборачиваюсь на подругу, делая вид, что ничего не произошло.     — Нет, нет, не прячься за гримасой непоколебимости. Я видела, как ты улыбалась и выглядела... — она задумчиво смотрит на потолок, а потом снова на меня, — Счастливой.     — Не неси ерунду, — я ухожу с кухни, но Моника шаркает по полу, вслед за мной.     — Ну Ким, поделись со мной. Мы же подруги,— говорит мне в спину, — Я уже давно заметила твое настроение.     Я хватаю Монику за руку и веду ее на второй этаж. Заталкиваю в комнату, закрываю за собой дверь и сажусь рядом с девушкой. Сижу и молчу, как Крис. Его повадки каким-то образом передались мне.     — Мы будем молчать? — улыбается она, — Ким, ну я ведь вижу, что что-то случилось.     — Когда ты общаешься с парнем и у тебя в груди щемит, но не от боли, а от какого-то теплого чувства. В животе все сжимается, будто внутренности изнутри щекочут, уши горят, а по голове молотком бьют. Что это за чувство? — ощущаю себя маленьким ребенком, который находится в пубертатном периоде.     — Наша Кимми влюбилась! — воодушевленно восклицает девушка.     — Нет, такого не может быть. Крис... — я затыкаю себе  рот ладонями, смотря на Монику, которая только шире улыбается.     — Кристиан Хайдер?! Тот самый?!     Я прикладываю палец к губам Моники, шикая на нее. Она кивает головой, улыбается. Она все понимает. Из парней у маня был только Френк, но он сбежал от вида моего изувеченного тела, но Крис. Крис отшутился, а я даже усмехнулась с его тупой шутки.     Я зачесываю волосы назад. Они распущены в свободное время, но когда я чем-то занята, то собираю эту смоль в пучок. Моника залезает на кровать, прячется за спиной и заплетает мои волосы в косички. Длина не позволяет плести плотные косы, поэтому они получаются тонкими, как крысиные хвостики.     — Рассказывай все, что произошло. Я ведь не отстану от тебя, — щебечет ее голос.     Моника это делает для того, чтобы мне не было так неловко. Она знает, как мне сложно открываться кому-то, особенно парням. Уход Френка ударил меня под дых, а пропажа матери добила окончательно. Я закрыла себя на десять замков, ключи от которых, выброшены в Марианскую впадину.     Я поделилась и с Моникой, но еще оповестила ее про случай в университете и про неожиданный поцелуй.     — Я его за это избила, но не так сильно, как избиваю других, — признаюсь, снова чувствуя смятение от воспоминаний близости наших губ.     — Избила? Зачем? — смеется она по-доброму.     — Я не знала, как мне реагировать! Он еще смотрел на меня, ждал чего-то, — я обвиваю себя руками, смотря на свои носки с котятами.     — Вы с ним виделись после этого?     — Нет, я избегаю его. Точнее, мы избегаем друг друга, — говорю правду.     — Почему? — в ответ я пожимаю плечами. — Как думаешь, ты ему нравишься?     — Он сказал, что в его вкусе девушки, которые отбитые на голову. Не в плане, что болеют, а...     — Ким, я поняла, не нужно разжевывать. — Моника обнимает меня, кладя подбородок на макушку. — Если у тебя такие чувства, о которых упоминала ранее, значит он тебе нравится, — делает она выводы.     — У меня нет времени, чтобы разбираться в своих чувствах, мне вообще не до этого.     — Ким, милая, я тебя очень люблю. Люблю, как свою родную сестру, — она опускает голову и смотрит на меня изо спины, — Но нельзя зацикливаться только на мести. Я понимаю твою боль, понимаю, как ты скучаешь. Попробуй отвлечься, тебе это пойдет на пользу. Сходи в бар или просто прогуляйся.     Хорошо, я прислушаюсь к ней, но не обещаю, что у меня получится. Попробовать стоит.

***

    Крис сказал, что Алекса ждет меня в «Panera Bread». Зачем она меня ждет? Хочет о чем-то поговорить?     Я захожу в кафе, ища Алексу. Она машет мне рукой и я подхожу к столику.     — Поесть что-нибудь хочешь? — сходу начинает она.     — Зачем ты со мной хотела встретиться?     — Явно не для того, чтобы мило поболтать. Я знаю, что в тебя стреляли, но вот кто?     — Откуда? — опешила я, часто моргая.     — Я видела твою рану. Крису сказала, что ранение ножевое.     — Расскажи мне, кто ты на самом деле. А я расскажу, кто в меня стрелял, — говорю условия.     Алекса молча опирается руками на стол, встает и смотрит на меня, пока я в недоумении вскидываю бровь.     — Эта информация не для чужих ушей. И у меня есть свое условие, — девушка прячет руки в карманы пальто и обходит столик.     Да, на улице ветреная погода и кафе находится не далеко от воды, но не настолько, чтобы расхаживать в такой одежде.     — Какое?     Алекса наклоняется ко мне корпусом:     — Я рассказываю про себя, но взамен, я требую полную неприкосновенность от Кармы.     — Идет, — киваю головой.     Мы выходим из кафе, направляясь в сторону ручья Миссион, ближе к Саут-Бич-Харбор.     — Крис что-нибудь рассказывал про меня?     — Не много. Рассказал, что тебя бросила мать, а потом тебя увезли в Россию. — я смотрю на нее и вижу... Улыбку.     — Светлана дочь одного мужика, который был важной шишкой в Москве. Извини, имя не могу сказать, но могу сказать то, что эта женщина, по глупости своей, подписала какие-то бумаги, которые подсунул ей Роб. И получилось так, что теперь он стал главным. Это произошло еще до моего рождения, а матери просто было стыдно и сбежала она, оставив на попечение отцу, — на легке произносит девушка, — Проще говоря: я дочь русского мафиозника.     Так вот почему она потребовала неприкосновенность, теперь все встает на свои места и до меня доходит, как она узнала про меня.     — Но ты же родилась в Сан-Франциско, — напоминаю я.     — Родители были на каком-то празднике с родителями Криса, у Светланы начались схватки. Так я родилась. Отец еще в подростковом возрасте уехал в Россию, встретил маму, ну а дальше сама знаешь.     Мы шагаем вдоль ручья, ветер развивает мои волосы в разные стороны, а у Алексы они заплетены в косу, только несколько прядей выбиваются из прически. Она напоминает мне Эльзу из «Холодное сердце».     — Если ты относишься к делам мафии, то ты же знаешь про сеть в Калифорнии? — я прячу руки в рукавах лонгслива от холода.     — Знаю конечно, — она снимает с себя пальто и протягивает его мне, — Надень, а то заболеешь еще.     Я беру пальто без возражений, просовывая руки в отверстия ткани.       Тепло, как объятия Криса.     Я сразу морщусь от такого сравнения.     — Значит, ты знаешь про Сильвестра Морнинга? — я смотрю на Алексу, но та лишь кивает в немом согласии. — Мне рассказал один человек про такого, как Том, но кроме имени я ничего и не знаю.     — Ким, я знаю про твою ситуацию с материю, Крис поделился. Говори все прямо, а не завуалировано. Меня это бесит, — хмурится девушка.     Она показала другую эмоцию, кроме радости. И теперь я уверенна в том, что она настоящий человек.     — У меня есть знакомый, Эрик. Он сопровождал меня в районе Тендерлойн, чтобы мне пулю в лоб не всадили, но как раз в тот вечер я и получила пулевое ранение, когда меня преследовали. Когда в штабе зашивали, то я поделилась с ним всем, что узнала. Эрик сказал, что я перешла дорогу какому-то Тому. — я смотрю себе под ноги, редко оглядываясь по сторонам или на Алексу.     — Если ты мне говоришь про того Эрика, о котором я думаю, то я хочу с ним лично встретиться. А дорогу ты перешла Тому Аллену. — Алекса останавливается, достает из кармана брюк пачку «Чапман» и бензиновую зажигалку.     — Почему ты не задушила меня в тот вечер, если изначально знала кто я? — останавливаюсь впереди нее и жду.     — Земляк земляка видит издалека, — отвечает она поговоркой, выдыхая едкий дым, и я улыбаюсь с ее ответа.