Дело Кимберли Франкс

      По приезду домой я сразу же побежала в свою комнату. Нос все еще болел, а живот крутило так, словно я наелась кирпичей.     Я закрыла дверь на защелку и сняла с себя пиджак с рубашкой, кидая одежду на пол.     — Сукин сын, — прорычала я, смотря на свое отражение в зеркале.       Живот был синюшным с фиолетово-красным оттенком. Он отпинал меня до гематом. Не удивлюсь, если он мне отбил какие-нибудь органы. Нос тоже был синим и слегка опух. Отлично, мало мне шрамов на спине.     Это была последняя капля. Тошнота уже подкатывала к горлу. Натянув на себя футболку, я вышла из комнаты и побежала в туалет. Не понимаю от чего меня стошнило: то ли от ударов в живот, то ли от ненависти к своему изуродованному телу.     Моя спина сплошь усыпана шрамами разных размеров, — упала на битое стекло. Аманда и Моника тогда провозились со мной два с половиной часа, вытаскивая все мелкие осколки. Некоторые шрамы Аманде пришлось зашивать, пока мой рот затыкал самодельный кляп из куска ткани. На левом плече рана от сквозной пули. А теперь у меня покалечен живот и, скорее всего, сломан нос. Ненавижу чувствовать жалость к самой себе. С детства получаю болячки и никогда не придавала этому значения. Но сейчас...     Помню как в восемнадцать лет встретила парня. Он был милым, хорошим молодым человеком, но когда дело дошло до нашей первой близости, он ужаснулся от количества ран. И вместо секса он расспрашивал меня про спину. Через неделю он меня бросил. Было противно и не приятно от самой себя, что это я какая-то не такая, что это я не красивая.     Я свалилась на кровать после опустошения желудка. Спасибо Крису. Закрыла глаза и начала проваливаться в сон, чувствуя тянущую боль в районе живота.     Но долго мне поспать не удалось.     Я вскочила в кровати в холодном поту, меня пробил холод, а конечности лихорадочно тряслись от тремора. Волосы прилипли к мокрой шее и лбу. Кошмар, который мучил меня в прошлом месяце, после того, как маму похитили. Пытаюсь отвлечься, но паника сковывает тело, а воспоминания того кошмара так и лезут в голову.     Мой сон всегда начинается с того, что я стою в густом лесу, льет несусветный ливень, застилая дождевой стеной весь вид. Но даже сквозь весь этот шум я слышу женские крики. Они принадлежат Алисе. Это кричит моя мать.     Снова начинаю бегать по лесу надеясь на то, что сегодня я ее точно найду. Ее крики были настолько оглушительными, что каждый раз мне закладывало уши. Глаза застилала пелена слез. Паника, агрессия на саму себя. Я ничего не могу сделать. Я не могу ее найти.     — Мам? Мама, пожалуйста!     Я продолжала плутать по лесу, вся моя одежда на сквозь промокла, но все было без толку. Я не могу ее найти.     — Мама, ответь мне!     Она продолжала кричать. Она так близко, но я ее никогда не вижу.     Мои воспоминания о бредовом сне прерывает удар в грудную клетку. Второй удар. Третий. Я продолжала отбивать кулак пока не успокоилась.     Это просто кошмар.     Я найду ее.     Это просто сон. Дурной сон.     Глубокий вдох и... выдох. Мысли встали на свои места, мозг снова начал функционировать. Я взяла свой телефон, чтобы узнать время: три часа ночи. Я провела рукой по волосам, тяжело вздохнув.     Как я собираюсь найти того, кто нанес увечья машине Криса, когда сама не могу найти маму? Уже два месяца прошло, но я не сдвинулась ни на шаг. А если она... Нет! Этого бить не может. Она живая, я знаю. Я это чувствую.     Вибрация телефона выводит меня из самобичевания. Только его мне сейчас и не хватало.       КРИСТИАН: Не спишь.       КИМБЕРЛИ: Ты мне приснился и я перехотела спать.       КРИСТИАН: Уже снятся влажные сны со мной?       Я закатила глаза. Ну точно как маленький ребенок.       КИМБЕРЛИ: Что тебе нужно?       КРИСТИАН: Как ты собралась найти кого-то, если записи с камер в моем доме?       Я цокнула языком от своей же тупости.       КРИСТИАН: После отработки ты едешь ко мне.       Я не ослепла? Сам Кристиан Хайдер зовет меня к себе? Ущипните меня. Я точно ослепла, или же еще сплю.