Птица и череп

      Он не умер.       Хотя Шину и показалось на мгновение, что жизнь закончилась, он остался в этом мире. По крайней мере, физически. Сознание отключилось, но его физическое тело осталось в живых.       От девушки в светло-зеленом он узнал, что прошло небольшое количество времени, хотя она не уточняла: формулировка, которую она использовала прозвучала излишне профессионально-холодно — «не превышает допустимые рамки».       Потеря сознания должна быть кратковременной, это Шин выудил и из своих минимальных медицинских познаний, иначе это уже не потеря сознания, что в данном случае означало — с его мозгом всё в порядке. Достаточно в порядке, чтобы не беспокоиться о последствиях.       С пробуждением не стало лучше. Те ползающие внутри сосудов ощущения остались даже после отсоединения манипуляторов, словно кто-то насыпал песка прямо в кровь. Впрочем, может, так и было.       — Состояние стабильно, — продолжала девушка, дружелюбно улыбаясь. — Как вы себя чувствуете?       — Лучше некуда, — хриплым, плохо слушающимся голосом попытался пошутить Шин. Его шутку восприняли серьезно, кажется, сотрудница и вовсе не понимала шуток — кивнула с непроницаемым лицом, отстегивая крепления, дежурно ответила:       — В таком случае, вы можете идти.       Шин не был уверен в том, что действительно может.       Отставил одну ногу чуть дальше, затем подвигал второй: мышцы работали так, словно это не они не двигались мгновение до этого. Пошевелив руками, он убедился, что и те прекрасно слушаются.       Первая попытка подняться вышла не слишком удачной — Шин оперся на подлокотники кресла, но руки дрогнули, он рухнул обратно, ощущая накатывающий приступ тошноты. Девушка его придержала. Вторая прошла успешнее. На этот раз Шин смог подняться и сделать несколько шагов, но тошнота никуда не делась, как и ощущение песка в крови — ужасное противное ощущение, которое хотелось сбросить с себя, словно ползущих насекомых, но оно никуда не девалось, сколько бы он не пытался.       Было неприятно, но боли не вызывало. Хотя бы это к лучшему.       Не обращая внимания ни на что, Шин добрался до выхода, затем двинулся по улице в сторону общежития, звезда находилась высоко в небе, заливая своим чуть оранжевым светом улицы, но Шину было холодно.       Он попытался обнять себя руками, чтобы стало теплее, но это не сработало — холод усиливался с каждой проведенной на улице минутой. В его голове существовал только один план ближайшего будущего — добраться до комнаты, чтобы укутаться в одеяло и уснуть, чтобы пережить это всё хотя бы во сне.       Ощущения казались смутными, спутанными и странными, Шин чувствовал себя то парусом, не снятым в шторм, то контейнером, в который залили пару литров жидкого азота, отчего все его внутренности стремительно замораживались.       И дорога до дома представлялась такой невозможно длинной.       Постепенно начинала кружиться голова, в ушах поднимался противный писк, тошнота вернулась с новой силой. Люди на улице из четких форм превращались в размытые сверкающие пятна. Что-то творилось со зрением, что-то непонятное и необъяснимое, чего точно быть не должно. Шину было холодно, но в то же время он ощущал жар, а мышцы опять превращались в неспособную к передвижению кашу, отчего он пошатнулся, завалился на бок, но кирпичная стена поймала его.       Она ощущалась настолько ледяной, что Шин вздрогнул, но ничего не мог с собой поделать, прижался к ней спиной и начал сползать вниз. Земля тоже казалась холодной. Пятна-люди сновали туда-сюда, совершенно не обращая внимания на сидящего на земле человека — как и везде, им было плевать, Шин ждал подобного, но не хотел чувствовать себя частью подобного акта безразличия.       Холод пробирался дальше и дальше, глубже и глубже, у Шина стучали зубы, словно бы он замерзал изнутри, казалось, тот песок в его крови стал льдом. Ощущение безысходности поглотило его, он думал: может, они были правы; может, не стоило ничего делать, не стоило надеяться; может, не стоило вообще покидать дом; может, это он один был неправ и ничего не понимал, и следовало послушаться.       Сознание уплывало, затягивалось чернотой. Шин прикрыл глаза.       Открыв их через секунду, он осознал, что находится в совершенно другом месте. Кто-то крепко держал его, сжимая плечи, словно несколько рук обхватывали с разных сторон. Голоса раздавались вокруг приглушенными, будто бы из-под воды.       Его осторожно опустили на что-то мягкое. Наверное, кровать или кушетку. Шин растекся по поверхности, но не превратился в желеобразное вещество окончательно, хоть ему и казалось, что вполне может. Все вокруг заливало белым светом, а в ушах звенело, так что он не мог понять, где находится.       Пока Шин не двигался, состояние казалось неплохим. Немного подташнивало, было холодно, стучали зубы, и мышцы ощущались слабыми и ни на что неспособными, но в целом не так уж плохо.       Вновь раздались голоса. Один мужской глубокий голос приближался к Шину и постепенно проступал дополнительными оттенками из белизны: темное пятно сверху, чуть зеленоватое посередине и какие-то части белого, что отличались более темным оттенком от окружающей комнаты.       — Видишь? — спросило пятно, вероятно, показывая что.       — Нет, — ответил Шин, решив, что мотание головой и ложь только усугубят ситуацию. Лгать он бы всё равно не смог — он же даже не разбирал, что ему показывали.       Пятно хмыкнуло. Затем холодное коснулось руки Шина, что-то явно металлическое сжало пальцы. Он вздрогнул от неприятных ассоциаций, память подбросила фантомное ощущение иглы манипулятора, но ничего похожего не случилось — приборы были холодными, но не приносили с собой боль.       Что-то рядом несколько раз пиликнуло. До Шина, наконец, добралась идея, что белое вокруг походит на медцентр, и, наверное, он это и был, а сливающееся пятно перед ним — кто-то из персонала. Шин решил называть его врачом.       — Хм-м, — протянул задумчиво врач. — Что именно ты можешь видеть?       — Расплывчатые пятна? — прозвучало с сомнением. На мгновение стало смешно от собственной неуверенности.       — Нарушение зрения, температура, озноб… Слабость?       Шин осторожно кивал на его вопросы. От кивков, вопреки его мнению, хуже не становилось, но и кивал он очень медленно и с небольшой амплитудой движений. Шин снова ощутил холодные прикосновения чего-то металлического в нескольких местах, прежде чем с ним продолжили говорить. Пятно отошло куда-то, затем вернулось с новым вопросом:       — Какой у тебя тип магии?       — Что?       — В твоей анкете стоит галочка напротив магии. Не читая, что ли, ставил?       — Нет.       — Так что умеешь? Врожденная магия какая?       — Иллюзии?       — А-а-а, — протянуло пятно с пониманием, — псионика. Все ясно.       Затем пятно отвлеклось и, вероятно, начало копаться в чем-то, раздался звон металла.       — И что это значит? — нахмурился Шин, пытаясь и уловить действия пятна, и понять, о чем идет речь.       — Люди с нематериальным типом магии очень плохо переносят материальную, стихийную. Из-за низкой совместимости.       — Низкая совместимость из-за моих способностей? — удивился он, осознавая, что никогда не думал в таком ключе.       — Конечно. Чем ближе магия к чистой псионике, тем ниже совместимость. Если бы псионики прошли на Битву, за этим даже наблюдать не было бы никакого интереса, — усмехнулось пятно.       Говорящему хотелось верить только по тому, насколько уверенно он звучал. Если специалист говорит тебе, что все будет нормально, лучше бы ему верить. Шин верил. Даже если не мог посмотреть в его убедительные глаза.       — На самом деле, у нас сейчас довольно много таких же случаев, так что не беспокойся, парень, ничего страшного. Это временно, — казалось, что на этот раз голос немного улыбался. Не то чтобы Шин был специалистом в определении эмоциональной окраски голосов невидимых людей, просто хотел так думать.       Что-то теплое коснулось кожи, поднимая его левую руку. Шин кивнул сам себе. Сил, чтобы двигаться самостоятельно у него точно не было. Затем его руки коснулось что-то мокрое и мягкое, после оно исчезло и превратилось в холодное и острое, что больно давило на кожу. Да, подумалось Шину окончательно, это медцентр. Мысль о манипуляторе снова промелькнула, вызывая желание вырваться, но его держали достаточно крепко, чтобы он мог что-то сделать с неработающими толком конечностями. Игла вошла в вену, неизвестный препарат через нее попал прямиком в кровь, распространяясь по всему организму.       Волна страха заполнила сознание Шина.       Однако, постепенно оно начало проясняться от заполняющей ваты. Дрожь никуда не делась, слабость осталась на месте, но в целом ощущения становились немного лучше. Шин продолжал видеть окружение размытым, но голова перестала кружиться, как до этого, а свет вокруг слегка поубавил уровень светимости.       — Тебе нужно немного отдохнуть. Когда проснешься, будет получше, — совсем близко произнес голос неопознанного врача. Даже общие черты так и не стали доступны его зрению. Горячие пальцы на своей руке Шин ощущал еще всего секунду, затем они моментально исчезли.       Постепенно накатывала сонливость. Глаза закрывались, а тело, даже при том, что изначально плохо слушалось, хотело двигаться только меньше. Голоса уже звучали отдаленно, но Шин ещё мог их слышать сквозь постепенно угасающие во сне восприятие, пока сознание не схлопнулось в который раз за день.       Держать в медцентре его долго не стали, выдали пачку адаптивных витаминок, игнорируя, как покачивались простыни на постели под ним от несуществующего ветра. Шин пытался убедить его остановиться, но ветру, казалось, было совершенно все равно. Плюсы были — стены для передвижения стали не так уж необходимы, однако ощущал себя Шин также паршиво. Голова кружилась не настолько сильно, а пятна больше не занимали все поля зрения, однако слабость сохранялась, и двигался он с трудом, ощущая как от несуществующего холода немели пальцы.       Он думал, что поселиться под одеялом и никогда никуда не выходить — отличный план, что перебивает все прочие желания.       В голове всплыла Лана, и Шину стало любопытно, как проходит её адаптация, замечает ли она вообще что-то, учитывая, насколько успешна во всем, что делает? С ее талантом и самоуверенностью она могла бы просто убедить себя, что ничего не происходит.       Шин попытался внушить себе мысль, что холода не существует. Что его ветка — огонь. Теплый, горячий, покалывающий пальцы. Жаром разливающийся по венам.       Это не помогало.       За размышлениями он не заметил, как добрался до выхода из медцентра, и как натолкнулся на кого-то.       Незнакомая девушка вскрикнула, падая на землю. Шин замер на месте, словно не мог понять, что случилось, откуда возник звук и как он лично с ним связан. Однако, присмотревшись, осознал, что сбил незнакомку с ног.       Та, насупившись, смотрела на него снизу вверх, опираясь на одну руку позади себя, второй же прижимала спереди подол ярко-желтого платья. Что-то черное проскользнуло мимо неё — Шин увидел движение краем глаза, едва успел сделать небольшой шаг в противоположную сторону, рефлекторно потянулся к браслету на левой руке с миниатюрным мечом. Тень промелькнула в нескольких сантиметрах от него, развернулась. И оказалась отброшена в сторону. Шин моргнул, не понимая, но ощутил, как опускается пыль на дороге от поднявшегося ветра.       — Нет! — вскрикнула девушка, стараясь как можно быстрее подняться, дернулась вперед. — Эрн, прекрати!       Тень мгновенное застыла, её размытые края в статичной форме обрели более четкие контуры, превращаясь в силуэт большого черного волка. Полупрозрачного волка. Смотря на него, Шин запоздало ощутил, как сильно и громко бьется его собственное сердце, как оно стучит о внутреннюю поверхность грудной клетки, словно бы пытается выбраться наружу. Он замер с протянутой к оружию рукой, но так и не использовал его. И непослушный ветер решил вмешаться.       Как ни кстати Шин осознал, что ни разу не был в реально опасных ситуациях, в которых можно пострадать или лишиться жизни. Озарение вызвало у него легкую дрожь.       — Это просто случайность, не нужно меня защищать от всего! — раздосадованно продолжала возмущаться незнакомка, смотря прямиком на волка. Границы черных ушей размывались в воздухе, когда он шевелил ими в ответ на звук, затем он прижал их к голове, словно бы ощущая свою вину за случившееся. Или делая вид.       — То-то же. Не нападай на прохожих. Это невежливо.       Затем она обернулась в сторону Шина, наконец, поднимаясь с земли, отряхнула платье. Чем-то эта девушка напомнила Фиму, возможно её небольшим ростом и короткими волосами, правда, у этой незнакомки они были куда более ровными и не завивались в колечки, как у Фимы, или интонациями её голоса — командными, но отчего-то звучащими недостаточно серьезно и внушительно, словно она не ощущала себя тем, кто имел права команды давать.       Она мило и виновато улыбнулась, и Шин совсем не смог выбросить из головы сравнение. Может быть, первое впечатление создавалось одинаковым.       — Эм, прошу прощения, — начала она. — Он не всегда такой. Обычно не такой. Не знаю, что на него нашло.       Обернувшись на полупрозрачного волка, Шин поймал на себе довольно враждебный взгляд. Волк скалился, показывая самый край острых длинных зубов, смотря на него, Шин всерьез задумался, а мог ли тот укусить, будучи прозрачными и эфемерным, и окажется ли это больно?       Вообще-то Шин не имел ни малейшего представления, что этот волк такое, и почему ветер отбросил его в сторону, если он такой прозрачный. Он понимал, что в основе, видимо, волк являлся духом, но не представлял, почему этот дух слушался незнакомки.       — Можно вопрос? — произнес он, поглядывая на волка настороженно.       — Хм, можно? — ответила незнакомка с вопросительной интонацией довольно тихо.       — Почему он тебя слушается?       — Ты не знаешь? — голос прозвучал так удивленно, будто бы вопрос Шина являлся чем-то сверх необычным. Как будто он действительно должен знать каждую мелочь, существующую в мире.       — Нет? — пожал он плечами.       — Вообще, это мой дух-хранитель, если можно это так назвать.       — На роль хранителя он подходит отлично, — усмехнулся Шин, всё также следя за волком. Тот дернул хвостом, оставляя размытые темные линии, похожие на дым, после каждого движения, что выглядело, на самом деле, завораживающе.       Дух-хранитель… Шин никогда их не видел, он слышал, что духи бывают разные — одни свободно разгуливают, где хотят, другие сидят и обеспечивают жизнь на целых планетах, третьи, вот, видимо, охраняют людей. Он не слишком вдавался в подробности, как они выглядят и называются.       Удивительно, что этот волк так сильно отличался от Духов Совета, хотя, в основе своей, был с ними одной формой жизни. Он банально выглядел куда менее материальным, чем они — с этими размытыми контурами и способностью оставаться незамеченным в движении, превращаясь в темное облако.       — Меня, кстати, зовут Дора, — произнесла девушка чуть взволнованным голосом. Шин обернулся к ней, но она отвернулась и тоже смотрела на волка, может, в поисках поддержки.       Волк решил медленно к ним приблизиться, осторожно переставлял лапы, прижавшись к земле, настороженно смотрел на недавнюю угрозу и скалился. Шин почему-то думал, что тот должен под землю провалиться из-за своей нематериальности. Но он спокойно занял место впереди Доры, словно бы стараясь отгородить её, закрыть, спрятать и защитить. Что было даже ожидаемо, девушка ведь назвала его хранителем. Шин представился, но подойти поближе уже не мог. Волк зарычал на него. Дора по неизвестной причине, рассмеялась, наблюдая за поведением своего защитника.       — Он не всегда такой, — повторила она, смеясь.       — Охотно верю, — ответил ей Шин с легкой улыбкой. Полупрозрачный зверь вызывал у него непонятные чувства, потому что не было ясно, насколько он вообще мог быть опасен. Шин никогда не сталкивался с чьими-то личными духами, полагая, что духи в целом больше свободно существующие личности, чем чьи-то домашние питомцы.       — У тебя воздух, да? — спросила Дора внезапно.       Шин, не ожидав, кивнул.       — У меня тоже. Все в комнате летает с тех пор, как я его получила. Но все лучше, чем огонь. Представляешь, мой сосед поджег двери сегодня утром, — нервно рассмеялась она.       Шин снова кивнул, не зная, что отвечать. Дора смущенно отвернулась, явно ощущая себя не в своей тарелке из-за повисшего молчания.       — У моей подруги тоже огонь, — решился продолжить он, осознавая, что и сам находился в опасности. — Надо бы проверить, не сожгла ли она комнату. А то она надо мной живет.       Дора рассмеялась. Волк поднял на нее свои синии горящие пуговицы глаз, выглядят почти что очаровательно, если бы не кажущиеся острыми зубы.       — Могу только пожелать удачи, — добавила она сквозь смех.       Шин ощутил, как проблемы последнего дня понемногу отпускают.