Твоя сила и проклятье - это страх

Машина остановилась около, уже знакомого, мусорного бака. Шофер обернулся на заднее сиденье и на его губах появилась легкая улыбка. Конечно, он не знал всех подробностей их жизни, но точно знал, что она была далеко не самой легкой. Он аккуратно разбудил Элизабет. Восьмая открыла глаза и, приняв сидячее положение, зевнула и потянулась. Ее взгляд упал на Пятого. Во сне тот выглядел намного спокойнее и умиротвореннее, чем когда-либо. Девушка слегка подняла уголки губ и принялась будить брата. Спустя пару секунд Пять очнулся и точно так же зевнул. Харгривзы кивнули шоферу и вылезли из машины. У черного входа их уже ждал отец. Он неприятно поморщился, глядя на, мягко говоря, помятых отпрысков. У Элизабет были растрепаны волосы, а макияж поплыл еще сильнее от сна. Пятый выглядел чуть лучше: всего лишь помятая одежда. — Рецепт, — сразу потребовал Реджинальд. И вот так всегда. Ни здрасте, ни до свидания. Элизабет мысленно закатила глаза и достала бумажку из под ткани платья. Отец про себя удивился. — И карта памяти, — девочка молча достала из сумочки карту. Отец принял "краденное" и осмотрел. Все было в лучшем виде. Он кивнул. Все трое направились к двери. По коридорам они шли молча. Отец из принципа, о вот его дети ушли в воспоминания. Поцелуй — Пришли, — оповестил отец, выводя детей из раздумий. Стояли они около кабинета старика. — Завтра вы должны рассказать, как все прошло, — он многозначно глянул на шею Элизы. — Номер Восемь, замажь это, — девочка медленно прикрыла шею ладонью. Это было напоминанием, что и зачем она это сделала. — Идите, — и отец скрылся за дверью. — Это был веселенький вечерок, — усмехнулся Пять. Элизабет повторила за ним. — О да... — протянула она. — Теперь я поняла, что больше никогда не буду пить шампанское, — они оба тихо посмеялись. — Думаю, завтра нам надо будет поговорить. Пятый напрягся. Ну вот кто его тянуло поцеловать ее? — Да, ты права, — кивнул он, останавливаясь около своей двери. — Что ж, тогда увидимся на ужине, — и, дождавшись кивка, Пятый закрыл дверь. Сев на кровать, он стал водить по вискам, усердно думая. Из головы все никак не вылетал поцелуй с Восьмой. Ее губы были такими холодными... А еще макияж и платье смотрелись на ней так хорошо. Пятый резко выпрямился, выкидывая из головы нужные ненужные мысли. Он стал переодеваться, а потом телепортировался в одну из ванных комнат на другом конце особняка. Когда Элизабет зашла к себе, то сразу стала переодеваться. Хоть платье и смотрелось на ней красиво, она совершенно не привыкла так ходить. Вот только все происходило будто на автомате. В голове до сих пор был поцелуй. Но потом врезалась другая мысль. Я что, спала на коленях Пятого? От этой мыслишки на щеках Элизабет появился легкий, почти незаметный румянец. Переодевшись, она пулей направилась в ванную, дабы смыть макияж и немного привести себя в порядок. В восемь вечера вся "семья" собралась за столом. Все то и дело, что поглядывали на Пятого и Восьмую. Они выглядели уставшими. А у Элизы, к тому же, были опухшие глаза, словно она плакала. Раздались шаги. Отец подошел к столу и, как обычно, оглядел всех. — Сесть, — приказал он. Все послушно сели. На ужин был легкий салат и вареная картошка. Вот только кусок в горло совсем не лез. Поэтому Пять и Восемь просто клевали носом в свои тарелки, изредка что-то кладя в рот. У Элизы еще шампанское из головы не выветрилось, поэтому она старалась не икнуть. Когда ужин закончился, все поспешили по своим комнатам. Элизабет уже хотела войти к себе, как ее окликнули. — Элиза! — повернувшись, Элизабет увидела бегущую к ней Ваню. — Что такое? — Восьмая всегда была рада поговорить с сестрой, но сейчас она хотела только упасть носом в кровать. — Где вы были с Пятым? — Ваня старалась не повышать голос. В конце концов, она волновалась. Элиза вздохнула. — Ваня, я очень устала. Я завтра все расскажу, — спокойно ответила Восьмая. — Но..! — хотела возразить Седьмая. — Я все сказала, — отрезала Элиза и закрыла дверь, удивительно, но не хлопая. Ваня опустила глаза в пол и постаралась не накручивать себя. Все-таки, Элизабет же не утаивает от нее вселенскую тайну? Вздохнув, Седьмая ушла к себе. Элиза тем временем уже успела переодеться и упасть в объятья кровати. Она сладко вздохнула и сильнее укуталась в одеяло.

***

Элизабет вновь стояла среди обломков. Она огляделась. Здания были разрушены, много что горело, а на улицах просто валялись трупы, как во времена чумы. Взгляд голубых глаз упал на тело, что лежало перед ее ногами. Уж больно сильно этот умерший человек напоминал Элизе ее сестру-Эллисон. Она с ужасом отпрянула. Стояла глухая тишина, давящая на уши. Теперь взгляд ее был прикован к белой скрипке, что валялась недалеко от тела Эллисон. Элиза нервно стала подходить к инструменту. Подняв его, она увидела гравировку на обратной стороне. Ваня Харгривз Скрипка с глухим ударов упала на асфальт, разбиваясь в дребезги. Стало трудно дышать. Элиза задыхалась, будто вокруг ее шеи была повязана тугая веревка, а она сама висела на какой-нибудь высокой балке.

***

Элизабет проснулась от нехватки кислорода. Резко приняв сидячее положение, она стала откашливаться, попутно хватая ртом воздух. Чертов кашель снизошел как ни кстати. — Утро доброе, — саркастически произнеслось где-то в глубине комнаты. Элизабет с недоверием повернулась на голос. И вздохнула, осознав, что это был всего лишь Пятый. — Что ты тут делаешь? — ее голос сильно охрип, так что резал слух. Пятый сидел на ее стуле и, закинув ногу на ногу, сверлил ее взглядом. — Тебе же приснился кошмар, верно? — приподнял одну бровь в вопросе Пятый. Восьмая быстро протерла глаза и шмыгнула носом. — Да, — глухо ответила она. Пятый же молча встал и сел на край кровати сестры. Элизабет удивленно приподняла брови. — Я побуду тут, пока ты не уснешь, — спокойно ответил на немой вопрос Пятый. Элизабет усмехнулась. — Неужто беспокоишься? Завтра что, снег пойдет? — в ее голосе звучали веселые нотки. — Спи давай, — Пятый ткнул пальцем ей в лоб, тем самым кладя ее на подушку. — Спокойной ночи, Пятый. — Спокойной ночи, Элизабет...