Гарри Поттер и зелье Отмены

Лондон, вокзал Кинг-Кросс, 1 сентября 1993 года — Всё упаковал, ничего не забыл? Корм для совы, носки, зубную щетку? — в очередной раз переспросил Снейп, проверяя, держатся ли чары облегчения веса на чемодане.             Гарри закатил глаза и пробормотал, что не страдает провалами в памяти. Но Северус прекрасно помнил свои школьные годы и был уверен, что уже через пару дней получит письмо с просьбой отправить в школу что-то необходимое и благополучно забытое. Хотя, Гарри и правда отличался хорошей памятью и талантом схватывать всё на лету. Северус, поначалу не питавший никаких иллюзий и надеявшийся вложить в него хотя бы минимум знаний за пропущенные курсы, был приятно удивлен. Гарри понимал всё с полуслова, а заклинания получались у него с первой попытки, даже Трансфигурация. С зельями у него сначала дело шло туго, но после того, как Северус объяснил ему основы и научил пользоваться инструментами, всё стало получаться. Сам Снейп помнил своё первое сваренное зелье — оно было больше похоже на застывший клей, и мать долго ругалась себе под нос, отмывая их единственный котёл. Гарри же сумел сварить почти идеальную мазь от фурункулов. Если бы Снейп точно не знал, что мальчик никогда прежде не держал в руках волшебную палочку, он подумал бы что Гарри тренировался, как минимум, несколько лет. У него были отличные рефлексы, четкие жесты и правильное произношение на латыни — что было удивительно для того, кто всю жизнь говорил на английском. Спустя неделю занятий, Северус с гордостью осознал, что его сын — гений, не ограненный алмаз. Поэтому он рискнул и показал ему несколько заклинаний не из школьной программы, на случай, если кто-то вздумает доставать его в школе. В частности, его коронный Левикорпус (Гарри почему-то был очень смущен и сначала долго отказывался тренировать эти чары на нем). Так что, поначалу беспокоившийся за его судьбу в Хогвартсе, теперь Северус был почти уверен — мальчик не пропадёт.       Единственный раз, когда мать провожала Северуса на вокзал, был перед его первым курсом. Потом он, стесняясь её, просил не приходить и добирался до Кингс-Кросс сам. Гарри же, узнав что его проводят, очень обрадовался (как будто Северус мог поступить иначе и отправить его на платформу одного). Он сам собирал свои вещи, в том числе и клетку для совы. Мальчик, после долгих раздумий, решил назвать её Корицей, и это имя чрезвычайно шло добродушной птице. Она любила охотиться по ночам и приносила крохотные тушки мышей и кротов на подоконник Тобиасу, которого почему-то избрала своим главным любимцем. Старик ворчал, а Гарри забавлялся, отвечая деду, что птица его подкармливает.       И вот теперь, стоя на платформе девять и три четверти, Северус вдруг осознал, что ему будет очень не хватать Гарри. Теперь они увидятся только на Рождество, и то если мальчик не решит остаться в школе. Он также знал, что и отцу будет не хватать внука — к огромному удивлению Северуса, старик, кажется, сильно привязался к мальчику. Мерлин, да он даже пить перестал, хотя Снейп был убежден, что это попросту невозможно. Тобиас иногда просил выпивки, когда боль в ноге становилась совсем невыносимой, и Северус решил сварить ему обезболивающую мазь. Отец сначала кривился на «колдовские штучки», но, впервые почувствовав эффект, умолк и теперь сам уже просил «еще немного вашей магической хрени». А перед самым их выходом, Тобиас подозвал Гарри к себе и о чем-то шептался с ним. Северус успел заметить, как старик сунул мальчику в руку какой-то небольшой предмет, который тот тут же спрятал в кармане мантии, но не стал вмешиваться, только понадеялся, что это не сигареты или нечто подобное. — Я буду ждать от тебя письмо как минимум раз в неделю. И обязательно сразу сообщай, если возникнут какие-то проблемы, — попросил Снейп, хотя и догадывался, что Гарри, как и он сам, ни за что не станет жаловаться. Они аппарировали на платформу за сорок минут до отправления поезда (Северус ненавидел опоздания и предпочитал приходить заранее), так что у них было время, чтобы осмотреться и еще раз все обсудить. Гарри крутил головой по сторонам, разглядывая прибывающих волшебников и Снейп невольно порадовался, когда увидел что его сын мало чем отличается от других учеников. Он вспомнил себя: всегда растрепанного, в перешитой маминой мантии и отцовских ботинках, с трещащим по краям старым чемоданом в руках, и содрогнулся. Хорошо, что Гарри хотя бы в этом не повторит его судьбу. — Есть ещё кое-что, о чем тебе стоит знать, — Северус собрался с духом и предложил мальчику присесть на лавку. Как же долго он откладывал этот разговор, пользуясь тем, что Гарри был слишком ошарашен переменами в своей жизни и не интересовался своим происхождением. — Для начала… Да, пожалуй, так будет проще: скажи, что дед рассказывал тебе о твоей матери? Мальчик нахмурил брови, вспоминая. — Что вы с детства дружили и поступили в школу в один год. А потом меня положили на порог дома с запиской о том, что я твой сын. Я знаю, что моя… мама замужем и у меня есть брат-близнец. И что мой… то есть, её муж сделал так, чтобы я не попал в Хогвартс. — Что ж, в целом всё так и есть, — запнулся Северус, глядя в полные надежды глаза мальчика. «Он ждёт, что я скажу ему, почему его мама выбрала другого сына» — с ужасом понял он. — Твоё рождение было незапланированным. Я полагаю, что Лил… то есть, твоя мать могла принимать какое-то зелье, увеличивающее способность к зачатию: такое бывает необходимо, когда вступаешь в брак с членом очень древнего волшебного рода. И то, что произошло между ней и мной, было случайностью, вспыхнувшей искрой, которая тут же погасла. Твоя мама на тот момент уже была помолвлена с Джеймсом Поттером и не собиралась его бросать.       Он прикрыл глаза, не в силах сдержать нахлынувшие воспоминания о той ночи. Звездное небо и пронзительный ветер на смотровой площадке Астрономической башни, лунный свет, запутавшийся в волосах Лили и огненные хмельные чертики на дне её глаз. Его ожившая мечта сама предложила помириться, сама расстегнула крохотные крючки на платье лазурного цвета… И если бы ему предложили сброситься с башни, чтобы ещё раз пережить ту ночь, он бы без раздумий прыгнул. Но наваждение исчезло так же быстро, как и появилось. Реальность в виде тяжелого кулака Джейми Поттера, врезавшегося в его челюсть, жестко спустила его с небес на землю. И, глядя, как Лили мечется между своим женихом и другом, Северус понял: он снова проиграл.       И, когда позже он случайно подслушал пророчество Трелони, он увидел в этом шанс отомстить. Да, сейчас он со стыдом мог признать, что им двигало банальное желание возмездия и надежда на то, что потеряв сына и мужа, Лили придет к нему. Всю глубину собственной глупости он осознал почти сразу, когда, выпалив Тёмному Лорду пророчество, вспомнил, что под него подходит и Гарри. Оказалось, что переживал он напрасно: Волдеморт презирал омег и не допускал даже мысли, что «недомальчишка» может представлять для него хоть какую-то опасность. Он даже милостиво пообещал по возможности оставить в живых Лили, но Северус сомневался, что та добровольно отступит и принесет своего сына в жертву. И тогда он пошёл к Дамблдору. — Ты мне глубоко отвратителен. Старик выглядел разочарованным, и Северус в первые ощутил на себе неприязненный взгляд обычно добродушного директора. — Подумать только, тебя совершенно не волновало то, что речь идет о жизни ребенка, пока под угрозой не оказался твой собственный сын. И даже сейчас ты просишь защитить не Джеймса и Чарли, а только Лили. — Ну так защитите их всех, вы же Великий светлый маг! — огрызнулся Северус. — Люди, подобные тебе, не ценят добрых намерений и благородных поступков, — покачал головой директор. — Вы понимаете лишь язык торговли. Я готов сделать всё возможное, чтобы защитить Поттеров, но что я получу взамен? Северус на мгновение потерял дар речи. Он не ожидал такой расчетливости от того, кого в народе считают воплощением доброты и мудрости. — Чего вы хотите? Денег? — О, нет, — усмехнулся Дамблдор. — Разве твой хозяин требовал у тебя золота? Мне нужна твоя клятва, что с этой самой минуты ты перейдешь на нашу сторону и будешь докладывать мне о каждом шаге со стороны Тёмного Лорда. — Вы предлагаете мне стать двойным агентом? — Если тебе действительно дорога жизнь Лили Эванс. Он понимал, что старик манипулирует им, специально называя Лили её девичьей фамилией, но выбора у Снейпа не было.       Что ж. Со смертью Волдеморта он свободен от всех клятв, а Лили жива — разве это не главное?       Со стороны раздалось какое-то оживление, и тут же на платформу вышла четверка авроров, занявшая позиции по обе стороны от камина. Мгновение спустя раздалась вспышка зеленого пламени, и Снейп скривился в отвращении: на платформу горделиво вышел Джеймс-мать его-Поттер, обнимающий за плечи мальчишку-подростка. Те же взъерошенные волосы, наглый вид, и даже изумрудные глаза смотрели на мир с таким самодовольным выражением, которого никогда не было у Лили. Очевидно, Мальчик-который-выжил не может и шагу ступить без охраны. В целом, это было объяснимо, если вспомнить про недавний побег Петтигрю (какая ирония, что один из Мародеров оказался предателем!), но Снейп всё равно ощущал волны раздражения. — Смотри, — он мягко развернул Гарри в сторону новоприбывших. — Тебе лучше держаться от него подальше. Плечи Гарри закаменели. Он во все глаза уставился на героя магической Британии. — Если он хоть слово вякнет в твою сторону — вспомни, чему я тебя учил. О всех проблемах с руководством школы не переживай: я возьму все на себя. — Нам разве обязательно враждовать? — с сомнением спросил Гарри. — Конечно нет, — ответил Снейп. И всё же, он знал Джеймса Поттера и мог предположить, что его сын ни за что не упустит момента задеть Гарри. — Он тоже этот… омега, как и я? — Нет. Видишь эти небольшие клыки? Это отличительная особенность альф. И ещё одна причина, по которой тебе следует обходить его стороной. — Разве он захочет приставать ко мне? Мы же, ну...братья, — последнее слово мальчик произнес едва слышно, будто сомневаясь в своем праве называть себя так. Северусу захотелось обнять Гарри и крепко прижать к себе. Он был слишком чистым и светлым для этого мира и понятия не имел, какие извращения могут приходить людям в голову. — Кто знает, — неопределенно ответил он. — Осторожность никогда не повредит. «Особенно если ты сын Пожирателя смерти, пусть и недавно освобожденного». Его самого не смущали косые взгляды других волшебников, но Гарри, всю жизнь прожившего с маглами, это могло задевать. Он рассказывал ему о Волдеморте и прошлой войне, но отделался лишь краткой выжимкой и не стал отвечать на вопрос, почему присоединился к Пожирателям. Потому что был дураком и неудачником, а они давали ему чувство особенности и некой сплоченности? Потому что только Тёмный Лорд признавал его таланты и готов был спонсировать любые его эксперименты в зельеварении? Всё это Гарри ещё слишком рано знать. — Северус, вот так сюрприз! — он узнал бы этот голос, с плавными и тягучими нотками, из тысячи. Люциус Малфой с удивлением разглядывал его и Гарри, а за плечом у него стоял светловолосый подросток лет тринадцати. — Я не слышал о твоем освобождении, но, полагаю, ты не настолько безумен, чтобы, находясь в розыске, заявиться на платформу. — Об этом должны были упомянуть в Пророке, но не на первой полосе, конечно. Я же не такая важная персона как Петтигрю, — усмехнулся он, пожимая протянутую руку. — Ты мог хотя бы послать сову, — справедливо упрекнул его Малфой. — Честно говоря, мне просто было не до того. Занимался подготовкой Гарри к школе. Он в этом году поступает на третий курс. — Вот как, — глаза Люциуса блеснули любопытством. — Очень приятно, наконец, познакомиться с младшим Снейпом. А это мой сын, Драко, он будет учиться с тобой на одном курсе. Светловолосый мальчик протянул руку, и Гарри, чуть помедлив, пожал её. Снейп не мог не заметить, что наследник Малфоя почти на голову выше его сына. Должно быть, альфа. И точно: подросток расплылся в улыбке, обнажая белые клычки. — Рад знакомству, Гарри. Надеюсь, тебе понравится Хогвартс. Сын что-то невразумительно промямлил в ответ, и Северус подумал, что тот просто стесняется. К тому же, он не заметил, чтобы у Гарри были друзья его возраста в Коукворте, так что вряд ли он много общался со сверстниками. Ещё одна причина, по которой ему просто необходимо поехать в Хогвартс. — Долго они ещё собираются продолжать этот парад? — процедил Северус, глядя как Мальчик-который-выжил в сопровождении своего отца и ненавистного Блэка, общается с журналистами. — О, это ещё что! В прошлом году он устроил фотосессию с автографами прямо в школе, — вставил Драко, обжигая младшего Поттера презрительным взглядом. Гарри в ответ на это тихонько фыркнул. — Не веришь? Ну, у тебя ещё будет время, чтобы понять какой он заносчивый идиот. — Драко, следи за языком, — покачал головой Люциус и тут же добавил: — Хотя, должен признать, отец доставляет куда больше проблем, чем сын. В прошлом году он вынудил меня покинуть пост председателя Попечительского совета, якобы из-за того, что сомневается в моей благонадежности! И это в то время, когда по школе начали находить окаменевших учеников. — Окаменевших? — заинтересовался Северус. — Чары или зелья? — Говорят, что василиск. — Что?! — Сам я этого не видел. Меня очень вовремя отстранили как раз перед тем, как по школе пошли слухи о том, что Поттер-младший победил двадцатифутового древнего змея Салазара Слизерина. — И, стесняюсь спросить, каким же способом? — Ты не поверишь, знаменитым мечом Годрика Гриффиндора. — М-да. Диадема Когтевран и чаша Пуффендуй там случайно не участвовали? А то какой-то неполный набор получается. — Не знаю и знать не хочу. В какой-то степени я даже рад, что больше не несу ответственности за это шапито. Поттер и его друзья регулярно бывают замечены во всевозможных сомнительных приключениях, и я уже жалею, что не послушал Нарциссу, и не отправил Драко учиться за границу. То ли ещё будет. — Гарри, — Снейп кинул обеспокоенный взгляд на сына. — Пиши мне обо всем, что происходит. — Можешь сообщать через Драко, — добавил Люциус. — Прижать к стенке старшего Поттера — моя давняя мечта, но пока никак не удается найти прямых доказательств проступков его отпрыска.       Раздался первый паровозный гудок и дети на платформе засобирались к вагонам. — Крэбб и Гойл уже должны были занять мне место. Можно я уже пойду, а? — Драко поднял на отца вопросительный взгляд. — Гарри ты присоединишься к нам? — Может быть, — пробормотал мальчик, и Северус догадался, что тот скорее предпочтет ехать один. Почему-то Гарри не понравился сын Люциуса. Оставив Малфоев прощаться друг с другом, он отвел сына в сторонку и ещё раз проверил крепления на его чемодане. — Я надеюсь, что тебе и правда придется по душе Хогвартс, — сказал он, неловко отводя глаза. Что он ещё должен сделать? Обнять его? Но мальчик, кажется, пока ещё не настолько доверяет ему. — Мне не важно, на какой факультет ты поступишь, но я ожидаю от тебя достойного поведения и успехов в учебе. Твой настоящий уровень я знаю, поэтому не вздумай лениться! На факультетские баллы мне плевать, но я не хотел бы слышать, что ты проводишь свободное время за всевозможными шалостями и проделками. В крайнем случае — не попадайся, раз уж решишь нарушить школьные правила. Гарри поднял на него удивленные глаза. — Что? Это основное правило Слизерина, к твоему сведению. В конце концов, тебе тринадцать, и я не ожидаю что ты все свободное время будешь проводить в библиотеке. Прозвучал второй гудок и Северус всё же нерешительно приобнял сына за плечи. — Удачи, — сказал он. — И не забывай мне писать. Он вручил Гарри клетку с нахохлившейся Корицей и проводил его до вагона. Мальчик почти сразу исчез в глубине поезда, но Северус еще долго смотрел ему вслед, не замечая, как спешащие на Хогвартс-экспресс ученики толкают его и проезжаются ему по ногам тележками.

***

      Гарри дернул очередную дверь и, с облегчением найдя пустое купе, плюхнулся на сиденье. Он ни за что не собирался ехать вместе с Малфоем и слушать его хвастливые рассуждения. Правда, за все время на платформе, Гарри не заметил за ним ничего такого, но он достаточно знал Драко, чтобы едва выносить его присутствие. Ему также очень не понравились слова Люциуса о Джеймсе и его брате. Они насмехались над битвой с василиском! Сами-то при этом, наверняка никогда не держали в руках тяжеленного меча, зная, что это их единственная надежда на спасение. И им не приходилось бежать по сырым тоннелям Тайной Комнаты, с разъяренным чудовищем за спиной. Да Снейп наверняка просто злится, что мама выбрала не его!       Он вспомнил недавно виденную картину: Джеймс и Сириус весело переговаривались, одаривая друг друга легкими тычками в плечо. Такие живые и такие чужие… Как он хотел бы стоять рядом с ними и слушать их истории и школьных проделках! Сейчас, когда видел пример того, каково это — иметь семью, он чувствовал себя невероятно одиноким. В памяти всплыло мимолетное прикосновение Снейпа к плечу. Ну, быть может, не настолько одиноким... — Ой, здесь больше никого? — в купе заглянуло двое девушек лет пятнадцати, судя по желтым нашивкам на мантиях, с Пуффендуя. — Можно мы присоединимся? Гарри не нашел вежливого способа отказать, поэтому обреченно кивнул. Девушки сначала с интересом разглядывали его, а узнав, что он был на домашнем обучении принялись расспрашивать. Впрочем, получив пару сухих ответов, они оставили его в покое и стали тихонько болтать между собой. Гарри сначала бездумно смотрел в окно, а после решил скоротать время, читая учебник по зельям. Оказалось, Снейп от души поиздевался над книгой, оставив повсюду свои пометки и ехидные комментарии. Глядя на аккуратный мелкий почерк, Гарри не мог не вспомнить свой шестой курс и книгу Принца-полукровки. У Снейпа был талант объяснять материал, другое дело, что он в прошлой жизни едва ли горел желанием это делать. Что ж, если зельеварение в Хогвартсе преподает Слизнорт, то Гарри не избежать приглашения в его клуб.       Пуффендуйки, похоже, так увлеклись разговором, что напрочь забыли о существовании соседа по купе. Гарри изо всех сил старался не подслушивать, но тема, которую они обсуждали, невольно заставляла его уши краснеть. — Ты слышала? Дженна Макнейр с Когтеврана переспала с Генри Глостером, и он её пометил! Ходит теперь надутая, как индюшка, и всем показывает следы его клыков. — Ох, я бы тоже хотела, чтобы меня выбрал какой-нибудь красивый альфа! — мечтательно вздохнула вторая девушка. — Они ведь теперь поженятся, да? — Конечно, получить метку — это как подарить помолвочное кольцо. Наверняка родители уже обо всем договорились, а куда деваться, если сын выбрал себе пару. Хотя я не понимаю: чего в ней такого особенного? Не красавица, семья небогатая… Глостер мог бы найти кого-то получше! — Тебя например? — поддела её подруга. — Мечтай! — Это просто не честно! Почему на меня смотрят только неудачники вроде Пиклза? Одни беты и ни одного нормального альфы. — Ой да ладно. А знаешь, с кем встречается Ханна Демфри? С омегой! — Фу, — сморщила аккуратный носик Пуффендуйка. — Совсем что ли нормальных парней не осталось? Она вроде бы не страшная… Гарри почувствовал, как задыхается от возмущения. Чем это им омеги не угодили? Да он такой же парень как и все, ничем не хуже какого-нибудь Малфоя! И что теперь, все девушки будут обходить его стороной, считая кем-то вроде подружки? Гарри стало невыносимо находиться в одном купе с этими курицами и он решил прогуляться по вагону. Тем более, где-то вдалеке слышался грохот тележки со сладостями. Снейп, несмотря на все протесты, вручил ему мешочек с галлеонами и пообещал присылать еще. — Не переживай на этот счет, — сказал он, видя смущение Гарри. — Я наконец добрался до своей ячейки в банке, куда перечисляются проценты за некоторые запатентованные зелья моего авторства. Мы не нуждаемся в деньгах. Так что бери. Теперь у Гарри были деньги на карманные расходы, и он мог позволить себе упаковку драже Берти Боттс или лакричную тянучку. Он вышел в коридор и встал возле окна. Мимо проносились бесконечные луга и леса. На деревьях кое-где уже появилась желтая листва и воздух стал ощутимо холоднее, особенно здесь, почти на границе с Шотландией. Гарри потянулся к створке, чтобы закрыть окно, как вдруг понял, что поезд останавливается. Но ведь до Хогвартса было ещё далеко…       Холодный пот пробежал по его спине, когда он вспомнил события своего третьего курса. Дементоры, ну конечно! И пусть сейчас магическое общество тревожил совсем другой сбежавший узник, стражи Азкабана неумолимо преследовали свою добычу. По окну пробежала ледяная корка, а в вагоне замерцали лампы. Откуда-то спереди послышался пронзительный крик, и Гарри, не задумываясь, ринулся вперед. Он проскочил в конец вагона, одним прыжком преодолел тамбур и оказался в соседнем. Там было совсем темно, и всё же Гарри смог разглядеть темную фигуру, зависшую возле двери одного из купе. — Экспекто Патронум! — серебристый олень выпрыгнул из кончика его палочки и поскакал вперед, разгоняя своим светом стекающихся на крики тварей. Дементоры отпрянули, не ожидая такого отпора. Гарри безжалостно гнал их до тех пор, пока последний не исчез, покинув поезд через открытое окно. Убедившись, что опасность миновала, Гарри повернулся к пострадавшему купе и заглянул внутрь. Там, к его огромному удивлению, он обнаружил знакомые лица: сестры Патил и Лаванда Браун сидели, прижавшись друг к другу и дрожали. Лица у них были заплаканные. — Привет, — улыбнулся он им, прежде чем успел вспомнить, что они видят его впервые. — Вы в порядке? — К-кажется, — пробормотала Падма (после того позора на Святочном балу, Гарри отлично умел различать близняшек). — Тот монстр ушёл? — Да, он больше не вернется, вы в безопасности. Девушки с облегчением вздохнули, но по-прежнему держались за руки. — А что это был за красивый олень? Это ты наколдовал? — немного оправившись, поинтересовалась Лаванда. — Да, это заклинание Патронуса. — Никогда не слышала о таком! Было так здорово, и на душе как будто стало легче… А на каком курсе его изучают? — Это высшие чары, они не входят в школьный курс. Меня им...эм-м...обучали дома. Он не мог рассказать им о Ремусе, так что пришлось соврать. Вспомнив Люпина, он растерянно хлопнул себя по карманам. — Вам бы сейчас не помешал шоколад: он здорово помогает поднять настроение. Но у меня, как назло, нет с собой. — У меня есть! — воскликнула Парвати и полезла в свою сумку за коробкой конфет. — И у меня тоже, — Лаванда достала большой пакет шоколадных драже. — Может, кому-то еще в вагоне нужна помощь? — Хорошая мысль, — согласился Гарри. — Нужно пойти и проверить. Они обошли все купе и как могли успокоили учеников. В основном тут были младшие дети, а у одного первокурсника, маглорожденного, даже случилась истерика. Сестры Патил обнимали его и убеждали, что всё будет хорошо. Гарри от души посочувствовал ему — бедняга навсегда запомнит свою самую первую поездку в Хогвартс. После того, как все более-менее успокоились, девушки предложили ему присоединиться к ним. Гарри был только рад ехать с кем-то знакомым, но при этом не навевающим на него тоскливые воспоминания. Они не были настолько близкими друзьями, чтобы он переживал, что девочки не помнят его. — Так ты всё это время был на домашнем обучении? Как жаль, ты столько интересного пропустил! — Что, например? Нападение тролля на школу или прошлогодние окаменения? — с сарказмом спросила Падма. — Я с ужасом жду какие развлечения приготовил нам Хогвартс в этом году. — Да уже понятно, какие, — вздохнула Лаванда. — Дементоры, которые от чего-то решили искать беглого преступника в школе. — Министерство, должно быть, думает что Петтигрю захочет отомстить Чарли Поттеру за смерть своего хозяина. — Чарли с ним обязательно справится! — с жаром воскликнула Парвати. — Раз уж он победил василиска — что ему какой-то там Пожиратель смерти? Он такой сильный, храбрый, настоящий альфа… — Да, да, мы уже поняли, что ты от него без ума, — цокнула языком Падма. — Но Гарри всё это выслушивать вовсе не обязательно. — Ничего страшного. Так значит, василиск? И что, он просто так ползал по школе? — спросил Гарри, чтобы поддержать разговор. — Самое интересное, что нет, — глаза Лаванды заговорщически блеснули. — Монстром управлял ученик, но руководство школы до сих пор не сообщило его имя. — Да все знают, что это была Джинни Уизли! — воскликнула Парвати. — Она весь год крутилась возле Чарли Поттера, небось и змею выпустила, чтобы его впечатлить. Гарри опешил. Это же кем надо быть, чтобы в качестве заигрывания с мальчиком использовать двадцатифутового василиска? Интересно, ходили ли в его время такие же глупые слухи о Джинни… Теперь понятно, почему из всех девочек курса она смогла подружится только с Полумной.       Поезд приближался к Хогсмиду, и Гарри, поблагодарив третьекурсниц за компанию, вернулся в свое купе за вещами. Корица укоризненно ухнула, недовольная тем, что хозяин так надолго оставил её. — Не ворчи, — сказал он, просовывая пальцы сквозь прутья, чтобы погладить сову. — Скоро тебе предстоит поселиться в совятне, так что мы редко будем видеться. Сипуха нахохлилась, всем своим видом давая понять, что это мы еще посмотрим. Гарри надеялся, что она все же не будет постоянно летать в Лондон, чтобы принести Тобиасу очередной «подарок». — Первокурсники, сюда! — услышал Гарри, спрыгнув на платформу и расплылся в улыбке, завидев огромную косматую фигуру Хагрида. Он чуть было не помахал ему рукой, но вовремя одернул себя. — И это... — великан достал из кротовой шубы бумажку и уставился в неё. — Где тут Гарри Снейп? Идем, ты тоже с нами. Гарри послушно зашагал в конце колонны из первокурсников, подсвечивая им дорогу ярким Люмосом. Когда дети хором ахнули, увидев горящие огни Хогвартса, он не мог сдержать улыбки, снова почувствовав себя дома. Не важно, в этом мире или в каком другом — Хогвартс всегда будет занимать особое место в его сердце.       Ему пришлось сесть в отдельную лодку, но Гарри не возражал: хотелось насладиться зеркальной гладью озера в тишине и одиночестве. Когда они приплыли, он высушил всем промокшие подолы мантий, заслужив искреннюю благодарность всех детей. Минерва Макгонагалл совсем не изменилась. Разве что на её лице сейчас было чуть меньше морщин, чем Гарри помнил. Она прочитала первокурсникам речь о значимости факультетов и остановила свой взгляд на нём. Гарри мог поклясться, что на её лице мелькнуло странное выражение: то ли сожаление, то ли неприязнь… Обычно профессор смотрела на него строго, но с какой-то внутренней теплотой, теперь же он был для неё совсем чужим.       Шагая позади всех на вторую в своей жизни церемонию распределения, Гарри думал о том, как часто теперь он будет натыкаться не безразличные взгляды прежде близких людей. Он усилием воли заставил себя смотреть прямо и не оборачиваться на стол Гриффиндора, где должны были сидеть Рон и Гермиона. И Джинни, которая кажется нашла новый объект для своей первой любви. Теперь он точно знал ответ на её вопрос о том, могло ли у них все получиться в другой жизни. — Сегодня, помимо первокурсников, нам предстоит распределить ученика, до сих пор бывшего на домашнем обучении. Мистер Гарри Снейп, прошу вас, — Гарри и не заметил, как подошла его очередь. Он сел на табурет, который опасно зашатался под его весом и услышал знакомый скрипучий голос Шляпы: — И снова ты! Сколько раз ещё ты планируешь поступать в Хогвартс? Неужели тебе так нравится учиться? — Да я, вроде бы, всего лишь второй... — растерявшись, мысленно ответил ей Гарри. — «Второй» — передразнила его Шляпа. — Это для тебя — второй, а ты представь миллион параллельных вселенных, в которой бесконечное множество Гарри Поттеров. В одних мирах ты рыжий, в других девочка, в третьих вообще дух Годрика Гриффиндора в теле ребёнка… И на всю эту толпу всего одна несчастная Распределяющая шляпа! Я так от вас устала! — И-извините, — он не знал что и сказать, лишь тихо порадовался, что не оказался в одном из тех миров, где он девочка. Хотя, не сказать, чтобы статус омеги был сильно лучше. — Ладно, давай уже побыстрее покончим с этим, — проворчала Шляпа. — В Гриффиндор тебе нельзя. — Это ещё почему? — удивился Гарри, который собирался проситься именно туда. — Слышал о магловском выражении «посттравматическое расстройство»? Нет? А зря, глядишь, если бы увлекался психологией — не оказался бы тут. В общем, на Гриффиндоре будет слишком привычная тебе обстановка, которая будет постоянно заставлять тебе переживать негативные воспоминания. Друзья, которые теперь тебя знать не знают, кровать, на которой спит кто-то другой, и всё в таком духе. — Понял, — вздохнул Гарри. — Для Пуффендуя, скажем честно, ты слишком ленив и зациклен на себе. Для Когтеврана недостаточно заинтересован в учебе. Она для тебя средство, а не самоцель. Значит, остается только один путь. — Слизерин? — обреченно спросил он. Провести несколько лет в одной гостиной с Малфоем… Проще умереть. — Слизерин! — закричала Шляпа во весь голос, и Гарри направился к змеиному столу, под слабые звуки аплодисментов. Малфой ткнул локтем Крэбба, заставляя того подвинуться, так что Гарри ничего не оставалось, кроме как сесть рядом. — Добро пожаловать! — улыбнулся блондин. — Жаль, что не присоединился к нам в поезде: мы играли во взрывные карты. — Угу, — подтвердил Гойл, брови у которого были заметно обожжены. — Очень весело.       Не вслушиваясь в речь директора, Малфой познакомил его с остальными слизеринцами: своими верными телохранителями, чернокожим Блейзом Забини с ехидным выражением лица и Теодором Ноттом — парнем, который больше всего напоминал Гарри Пирса Полкисса, вечного приятеля Дадли. Панси Паркинсон кинула в его сторону неприязненный взгляд, а Трейси Дэвис и Дафна Гринграсс равнодушно кивнули, тут же вернувшись к обсуждению нового волшебного средства для волос. И только Миллисента Булстроуд, высокая девочка мощного телосложения вполне добродушно улыбнулась ему. — Ну наконец-то на нашем курсе будет хоть один симпатичный мальчик! — её голос был низким, как у Крэбба. Малфой и Забини возмущенно уставились на неё. — Так вы альфы, а тут хорошенький омежка, — пояснила она, разглядывая Гарри с тем же умилением, с каким тетушка Мардж глазела на своих бульдогов. — Булстроуд у нас уникум: девочка-альфа, такие рождаются одна на миллион, — пояснил Забини. — И слава Мерлину: я бы не выдержал, если бы постоянно натыкался на таких страшилищ, — усмехнулся Нотт. Гарри, которому его замечание показалось очень грубым, встревоженно оглянулся на Миллисенту, но та только пожала плечами. — Глупо обижаться на того, чей хребет можешь переломить об колено, — ответила она. И была, безусловно, права: тщедушный Нотт на её фоне смотрелся совсем уж жалко. — Зачем тогда нарывается? — спросил он у девочки, демонстративно игнорируя Нотта. — Знает, поганец, что ничего ему не будет: альфы не обижают бет и омег. Мы сильнее, а потому деремся только между собой. — Я пока не слишком-то разбираюсь во всех этих тонкостях, — признался Гарри. — Я только этим летом узнал о том, что значит «омега». Панси Паркинсон громко фыркнула, а Миллисента ободряюще похлопала его по плечу. — Ничего, ты быстро освоишься. А если кто обидит, скажешь мне, и я ему башку проломлю. — Я и сам могу справиться, — пожал плечами Гарри. — Я немного тренировался в заклинаниях. — Заклинания не помогут, если тебя прижмет к стенке заведенный альфа. — В таком случае, он и сам вряд ли захочет сопротивляться, — Забини гадко ухмыльнулся и ткнул Малфоя локтем в бок. Тот сначала тоже улыбнулся, но, поймав взгляд Гарри, опустил глаза в тарелку. Итак, расклад на Слизерине не самый удачный: пять альф, включая Миллисенту, бета и один-единственный омега — он сам. Что ж, он в любом случае не собирался заводить себе тут друзей.       Гарри перевел взгляд на преподавательский стол и замер. Она была такой же, какой он видел её в зеркале Еиналеж: рыжие волосы чуть ниже плеч, сияющие изумрудные глаза и светлая чистая улыбка. Его мама...Самая прекрасная женщина на свете, которая пожертвовала своей жизнью ради него в одном мире, и навсегда вычеркнула из памяти в другом. Он почувствовал, как к горлу подкатывает липкий ком. Почему? Чем он хуже смеющегося во весь голос Чарли Поттера, которому словно нет никакого дела до дементоров в школе и сбежавшего из Азкабана преступника? Он может позволить себе ничего не бояться, ведь у него за спиной есть родители, которые всегда помогут и поддержат. «Пиши мне» — вдруг вспомнились ему слова Снейпа. Наверное он будет рад, что Гарри оказался на Слизерине. Лили Поттер повернула голову и встретилась с ним взглядом. Гарри не отвел глаза, а твердо посмотрел в ответ, всем своим видом показывая что он не заплачет, не покажет своей слабости… — Эй, ты плачешь? — тряхнул его за плечо Малфой. — Что случилось? — Есть хочу, — пробурчал он. Он хотел спросить у него про Лили, но передумал — скоро и сам всё узнает. Лишь бы только она не оказалась его деканом.       Судьба, очевидно, сжалилась над ним и решила, что ему сегодня достаточно потрясений: должность декана занимала Аврора Синистра, профессор Астрономии. Гарри заметил, что слизеринцы, хоть и слушаются её, но нет того безоговорочного уважения и подчинения, какое они выказывали Снейпу. Да и сама профессор Синистра ощущала себя не в своей тарелке и явно тяготилась этой должностью. Она сухо прочла первокурсникам приветственную речь и оставила их на попечении старост, которые показали им гостиную, рассказали о пароле и негласном правиле факультета (Снейп был прав, главным было — не попадаться) и проводили до спален. Очевидно, места в подземельях было гораздо больше, чем в Гриффиндорской башне, так что у каждого студента была своя личная комната с небольшой ванной. Из гостиной вниз спускалась лестница, и каждый уровень подземелий принадлежал определенному курсу. Первачки, как самое низшее звено в пищевой цепи, занимали минус седьмой этаж. Это означало, что им нужно было вставать раньше, чтобы не толпиться с остальными курсами на лестнице. Гарри подумал, что так на Слизерине приучают к дисциплине. А уже самые старшие курсы могли спокойно и незаметно покидать свои спальни и возвращаться глубоко за полночь, при этом не будя никого звуками шагов по лестнице. Это было удобно. А ещё Гарри рад был возможности не толкаться по утрам в общей душевой и не ждать, пока освободятся туалетные кабинки. Да и спать одному в комнате ему было куда привычнее.       Домовые эльфы уже доставили его чемодан и пустую клетку Корицы. Поверх застеленной свежим бельем кровати лежала его пижама и банные принадлежности. В углу стояла небольшая печка, заполненная тлеющими угольками. Это было весьма кстати, потому что даже сейчас, в начале осени, в подземельях царила минусовая температура. Толкнув дверь в ванную комнату, он увидел там ряды миниатюрных флакончиков с приятно пахнущей жидкостью. Да, на Слизерине определенно знали, что такое роскошь. Может поэтому ученики этого факультета были такими невыносимыми снобами?       Быстро приняв душ, Гарри забрался под мягкое одеяло, но сон всё никак не шел. Он ворочался с боку на бок, представляя, как завтра снова встретит свою маму и, возможно, даже заговорит с ней. Расскажет ли она когда-нибудь, почему отказалась от него? А может, у неё не было другого выхода? Может ей угрожали… В таком случае, Гарри был рад, что она и Джеймс остались живы, пусть даже отец и ненавидит его. Но как всё-таки здорово было бы расти в полной семье и иметь брата-близнеца! Они могли бы быть как Фред и Джордж Уизли, неразлучными веселыми шутниками, вместе бы играли в квиддич в детстве, вместе пошли бы в Хогвартс… Хотя может они ещё успеют узнать друг друга и подружиться. И Лили простит его, за то, что родился от Снейпа и будет любить его, так же, как и Чарльза.       Он крепко зажмурил глаза, вытирая мокрые щеки о подушку. От каждой новой мысли о том, какая у него могла бы быть семья, становилось всё больнее и больнее дышать. Со стоном скатившись с постели, он потянулся к своему чемодану. Где-то там, среди кучи зелий, приготовленных Снейпом, должно быть и успокоительное («Чтобы ты не слишком волновался перед контрольными. Принимай по две капли перед сном»). Гарри откупорил крышку и капал зелье в рот до тех пор, пока не перестал чувствовать собственного языка. Голова закружилась и в глазах помутнело. Прислонившись лбом к постели, он съежился на полу. Пустой флакончик с успокоительным зельем выпал из его ослабевших рук и с тихим звоном покатился по полу.

***

      Дрожащие руки слепо шарили по полке, задевая флаконы и склянки. Пальцы все никак не могли ухватить нужное зелье, пока она, наконец, чертыхнувшись, не призвала его с помощью «Акцио». Собственноручно сваренное снадобье — пять капель на язык было достаточно для взрослого человека, а семь могли успокоить даже слона. Она отсчитала себе девять. Мерлин, он так похож на Северуса! Проклятое зелье все никак не действовало. Она вызвала из палочки фонтан ледяной воды и обрушила его себе на голову. Стало чуть легче, но сердце все равно колотилось загнанной птицей. В камине полыхнуло изумрудное пламя и показалась знакомая голова. — Лили… — Я занята! — рявкнула она так, что он на миг отпрянул, полностью исчезнув в пламени, но вскоре появился снова, уже целиком. — Да что с тобой? — он попытался обнять её за плечи, но она отшатнулась. — Уйди, Джеймс! Мне надо побыть одной. — Тебе плохо? Вызвать колдомедика? — Я же сказала: уйди!!! — закричала она, срываясь. — Хорошо, — в его голосе явственно звучала обида. — Как придешь в себя — я буду ждать дома.       Когда каминное пламя погасло, она опустилась на колени и вцепилась руками в свои волосы. Хотелось вырвать их, хотелось причинить себе боль, расцарапать лицо до крови… Хоть что-нибудь, чтобы затмить это чувство внутри. Он смотрел на неё и его глаза были полны обиды и разочарования. Она предала его, выбрала одного ребенка, когда надо было хватать обоих и бежать — и будь что будет. Но она не могла. Тогда семья Джеймса забрали бы Чарли. Он — солнце, греющее её своим теплом, его улыбка и смех для неё дороже всех сокровищ на свете, и она жизнь отдаст за своего сына. Она не могла увести его в никуда, без дома, без работы. Тогда она была влюблена по уши и не думала о карьере: им с Джеймсом хотелось пожениться сразу после школы. И только когда свекровь поставила её перед выбором, она осознала, что сама загнала себя в ловушку. Вчерашняя школьница без работы и с двумя младенцами на руках — кому она нужна? Родители умерли, когда она училась на шестом курсе, и она по глупости не стала вступать в наследство, решив, что ей не нужны магловские деньги. Сначала жила у школьной подруги, потом — у Джеймса… И что делать, идти к Петунье? Та вряд ли вообще пустила бы её на порог.       Поэтому ей пришлось сделать этот ужасный выбор: дать хотя бы одному ребенку достойную жизнь, чтобы не погубить сразу обоих. Она слишком хорошо знала, в каких условиях вырос Северус, и не питала надежды, на то что эти люди способны позаботиться о ребёнке. Особенно, когда узнала об аресте бывшего друга. Сначала она отказывалась верить, но потом Джеймс принес копию судебного заседания, и Лили поняла: Снейп никогда не был хорошим человеком. Он просто притворялся ради дружбы с ней, но при первой же возможности обрек на смерть всю её семью. На что он надеялся? Что она, потеряв Чарли и Джеймса, вернется к нему? После этого она не захотела иметь никаких дел с этой семьей, хотя его мать и писала ей письма, умоляя хоть раз навестить Гарри. А потом письма прекратились, и Лили убедила себя, что у них все хорошо.       Когда её пригласили преподавать зелья в Хогвартсе, она жутко нервничала. Но, первого сентября девяносто первого года Гарри Снейп не приехал в Хогвартс и у неё отлегло от сердца. И вот теперь, он здесь. Почему спустя два года? Где он был раньше? И почему ей так больно, ведь она давным-давно вычеркнула его из своей жизни? — Лили... — в камине снова появилась голова мужа. — Может, чаю? С ликером или парой капель бренди? Она решительно кивнула и нырнула за ним в камин. Сейчас ей нужна была его поддержка.       Джеймс выслушал её, стоя у барной стойки из старинного дуба. Его пальцы постукивали по столешнице, отбивая лишь одному ему ведомый ритм. Когда она закончила говорить, он налил ей виски и подтолкнул стакан. — Пей. Она послушно опрокинула его в себя одним большим глотком. Тёмная жидкость обожгла горло, но высушила слезы и привела в порядок колотящееся сердце. — Это я сделал так, чтобы он не смог учиться. — Что? — поперхнулась Лили. — Как ты мог? — Подожди, выслушай меня. Я сделал это ради тебя. Посмотри на себя сейчас: я предполагал, что если он поступит в Хогвартс, то будет нечто подобное. Я знал, что тебе будет тяжело и хотел избавить тебя от этих переживаний. — Ты... — она не нашла, что сказать, и молча крутила опустевший стакан, по стенке которого медленно стекала одинокая капля. Он поступил ужасно, но сделал это ради неё, а потому она не может его винить. Все эти годы он был прекрасным мужем и заботился о них с Чарли, даже если ради этого ему пришлось поступиться своей совестью. — Что изменилось теперь? — Его...отец недавно вышел из тюрьмы. — Северус? — ахнула Лили. — Я думала, ему дали пожизненное! — Если бы. Обещай, что не будешь писать ему и искать встречи с ним! — Я даже и не думала. Но Гарри теперь будет учиться в школе… — Лили, посмотри на меня, — он взял её лицо в свои ладони и притянул к себе. — Он чужой ребенок, которого ты никогда не знала и не воспитывала. Считай, что ты отдала его на усыновление и ничего ему не должна. У него есть отец, который о нём позаботится, а тебя должны волновать только я и Чарли. Также, как и я беспокоюсь только о вас двоих. Конечно, пойдут слухи — сходство между ним, тобой и Чарльзом сложно не заметить, но мы все будем отрицать. Люди могут воображать себе что угодно: мало ли, может у вас с Сопливусом была общая магловская родня… Это просто незнакомый мальчик из чужой семьи, относись к нему так же, как и к любому другому ученику, хорошо?       Она посмотрела в его карие глаза, в которых мелькали отблески каминного пламени. Он всегда и во всем старался её защитить, и даже когда она изменила ему, выгораживал её перед своими родителями. Он сделал ради неё так много, разве не может она пожертвовать чем-то ради него? Тем более, что от этого всем будет проще и спокойнее. Просто забыть, просто сделать вид, что мальчика, одновременно похожего на неё и на Северуса, не существует… — Лили! — раздался встревоженный крик из камина. В изумрудном пламени возникло лицо мадам Помфри. — Простите, что мешаю, но мне срочно нужна помощь зельевара: домовики нашли студента, отравившегося успокоительным. — Иду, — встрепенулась Лили, на ходу засучивая рукава и собирая волосы в хвост. — Что за студент? — Новенький, со Слизерина. Гарри Снейп.