Место над солнцем

      Хината нервно вздрогнул, когда мяч пролетел около него. Где-то сбоку раздался голос Савамуры, а после и Кагеямы, но Шоё мало обратил на это внимания. Все его мысли были о другом.       Дом встретил его странной тишиной. Хината в удивлении вскинул брови, смотря на одиноко горящий свет на кухне. Неужели что-то случилось? Шоё скинул кроссовки, аккуратно поставил сумку со спортивной формой и направился на кухню. В том, что его мама там, он не сомневался. Но неприятный червячок уже потянул внизу живота, не позволяя расслабиться в собственном доме.       Хикару сидела на стуле, бездумно смотря в одну точку и, кажется, вообще не заметила приход Хинаты. Это пугало даже больше тишины в доме. Шоё сглотнул, делая пару шагов к матери, а затем замер. Стоило ли её сейчас беспокоить? Может быть, на работе были какие-то проблемы? Хината поежился. А могла ли быть причина в нем? От этой мысли потянуло болью в груди и запястьях, и Шоё невольно провел кончиками пальцев по другой руке. Это почему-то помогало успокоиться. — Ока-сан?       Голос его, робкий и тихий, впервые был таким в общении с матерью. Омега внутри заскулила, съеживаясь в комок. Она чувствовала эту странную энергию в доме, понимала, что дело серьезное. Понимал это и сам Шоё. Ещё никогда Хикару не игнорировала его оклик. — Ока-сан?       Хикару вздрогнула, и Хината тихо выдохнул. Взгляд матери стал более осмысленным, светлым. Это обнадеживало и пугало одновременно. Что же такого могло произойти, если Хикару выглядела так потеряно? — Хината!       Шоё вздрогнул, не понимая, кто его окликнул и почему. Его взгляд метнулся к Савамуре, но тот был занят Тсукишимой. Кей опять что-то сказал Кагеяме, и теперь они были готовы вновь сцепиться. Но сейчас Шоё это не заинтересовало. Кто же его всё-таки звал? Хината повернул голову к Сугаваре, но и он оказался слишком далеко и внимательно следил за Нишиноей и Асахи. Это обескураживало. Танака тоже оказался в другой стороне спортзала и что-то тихо втолковывал Шимизу. Точнее, пытался. Менеджер, как обычно, проигнорировала Рюноске и направилась к Такеде-сенсею и Укаю-сенсею. Хината нахмурился. Если это не они, то…       «Кто?» — Хината?       Шоё обернулся на голос и встретился с обеспокоенным взглядом карих глаз. Хотелось обругать себя последними словами. Энношита стоял прямо тут, перед ним, а он его даже не заметил! В каких облаках он летал? Увидел бы это Кагеяма… Хинату пробрала нервная дрожь. Нет, лучше о таком и не думать. Запах жженой мяты ему не нравился. — Да, Энношита-сан? — голос звучал устало, немного скованно. И Хината сам это знал, но ничего поделать не мог. Мысли вновь и вновь грозились вернуться к разговору с матерью. — Ты в поряд…       Голос Энношиты стал отдаляться, и Хината не смог сосредоточиться на нем. Перед глазами вновь пронеслась сцена с мамой. — Шоё, я переживаю за тебя.       Хината недоуменно вскинул брови, показывая, что вообще не понимал, о чем говорила Хикару. На самом деле, он догадывался. Мама вновь вернулась к теме таблеток и угрозе раскрытия. Что ж, это они уже проходили. Шоё знал, что делать. — Ока-сан, ты же знаешь, что я осторожен. Таблетки пока не сильно воздействуют на организм. К тому же, скоро осмотр у врача, и тогда…       Однако в этот раз привычные слова совсем не помогли. Хикару замотала головой, поджимая губы, и Хината замолчал. На секунду его охватила паника. Что не так? Он же прав! — Шоё, я же вижу, как тебе становится хуже.       Хината сжал и разжал кулаки. Глаза его немного расширились. Разве это так очевидно? Он за собой замечал только резкие перепады настроения и небольшие проблемы в концентрации. Но последнее у него и раньше было. Что же тогда так сильно натолкнуло его маму на подобные мысли? — С чего ты взяла, ока-сан? — шепот, ласковый и мягкий, обычно действовал безотказно.       Омега включалась в нужные моменты, тонко чувствуя состояние собеседника, и Шоё подстраивался, как мог. Даже сам того не желая, он применял это слишком часто. С тем же Кагеямой удалось поладить во многом благодаря эмпатии омеги.       Хикару нахмурилась, вскидывая голову, и Шоё с трудом сдержался от того, чтобы отпрянуть. Омега внутри вздрогнула, не понимая, что не так. Линия поведения ведь правильная. Хикару с секунду пробуравила удивленного сына взглядом, а после выдохнула, прижимая его к себе.       Только теперь Хината заметил, что его маму всю трясло. — Хината! — А? — Шоё моргнул, переводя взгляд на обеспокоенного Энношиту, и с трудом сдержался от того, чтобы поморщиться. Он никогда бы не подумал, что черный чай мог так кислить. — Извините, Энношита-сан, отвлекся. Что вы спрашивали? — Ты точно в порядке? Всю тренировку потерянный, — Чикара едва заметно повел носом, но привычно ничего не почувствовал. Да, и чего он ожидал? Омега тщательно следил за приемом таблеток и старался лишний раз не отсвечивать. Хватало и того, что Аонэ из Датеко смог понять, кто стоял перед ним.       Когда Хината рассказал им об этом, вся Карасуно напряглась и принялась ещё бдительнее следить за первокурсником. Мало ли каких на свете альф. Аонэ оказался дружелюбно настроен и не собирался хоть как-то давить на Шоё, но ведь бывают и другие! Это пугало, нервировало, и сегодня Карасуно была сама на себя не похожа. Кагеяма и Тсукишима чаще переругивались, словно так пытались выплеснуть весь негатив, чтобы не отыгрываться на омеге. Нишиноя тоже казался напряженным и задумчивым. Асахи резко перестал казаться испуганным. Сугавара и Савамура наблюдали за Хинатой тщательнее, окутывая его в заботу.       Энношита взглянул на Шоё и устало выдохнул. Он опять был где-то далеко. Расфокусированный взгляд, шевелящиеся в безмолвии губы, застывшая фигура. Такой Хината пугал и беспокоил. Альфа внутри скулил, требовал выяснить причину беспокойства и нервозности омеги, но Чикара понимал лишь одно — если сам Шоё не захочет поделиться, то у него бесполезно что-то спрашивать. Извернется, переведет тему и сделает вид, что он в порядке. Вот и сейчас Шоё опять вздрогнул, перевел потемневший взгляд на Энношиту и улыбнулся через силу, кивая: — Я в порядке, Энношита-сан. Просто волнуюсь из-за скорой игры.       Конечно же, это больше походило на отговорку. Энношита это понимал, но ничего поделать не мог. Начнет настаивать, и Хината просто улизнет. Больше он всё равно ничего не скажет. Чикара нахмурился, примечая, как Шоё кивнул и направился куда-то в сторону. Вновь задумчивый, сгорбленный. Нет, это вряд ли было из-за скоро матча с Аобаджосай. Чикара задумчиво проводил взглядом Хинату и посмотрел на Савамуру. Стоило ли ему говорить?       Нет.       Наверное, следовало рассказать всей команде. Вместе они точно смогут обезопасить их рыжее чудо и не позволить ему вляпаться в неприятности. Потому что в таком состоянии Хината казался до ужаса беспомощным.

***

      Тренировка для Хинаты проходила в тумане. Он слабо помнил, что они делали и как. Для него сейчас все основные мысли занимала мама. Он видел во время вчерашнего разговора, как она переживала и всё же… всё же поссорился с ней. И какой он после этого сын? Шоё прикусил нижнюю губу, сжимая в руках бутылку с водой. Они же так глупо поссорились! Договаривались же, что скоро пойдут к врачу и выяснят, как стоит поступить в их случае. Однако Хикару слишком переживала. И теперь Хината чувствовал себя просто… — Хината, придурок, где ты летаешь?       Запах мяты окутал с ног до головы, и Шоё удивленно моргнул. Когда к нему успел подойти Кагеяма? Реагировать на его обзывательство сегодня не хотелось. Хината просто отвернулся, делая глоток воды и чувствуя, как рядом растерялся Кагеяма. На секунду внутри что-то кольнуло. Нет, это не было виной. Но и удовлетворением назвать чувство у Хинаты язык не повернулся. Всё же Тобио переживал за него. Пусть и несколько специфически, по-своему, но всё же. Он старался отвлечь Шоё от мыслей, много мелькал перед глазами и окутывал запахом. Мята успокаивала. Но не сегодня. — Хината? — обеспокоенный голос Сугавары раздавался где-то рядом, но Хината даже не скосил взгляда. Лишь выдохнул, прикрывая глаза, и постарался улыбнуться как можно шире. — Я в порядке, Сугавара-сан.       Конечно же, это было ложью. Хината и сам чувствовал, что улыбка вышла кривой и неестественной. В нос забился кисловатый запах хвои. Хината невольно поморщился, делая небольшой шаг в сторону. Он и не представлял, что хвоя умела кислить. Такой странный запах нервировал и причинял почти физический дискомфорт. Хината с трудом сдержался от того, чтобы не чихнуть и не дернуться в сторону. На миг мысли о матери покинули Шоё, и он по-новому взглянул на команду.       В нос тут же забились разные запахи, один кислее другого. Хотелось зажать ладонями лицо и отвернуться. Все взгляды были устремлены на него.       Савамура хмурился, вытирая лицо полотенцем. Взгляда он прятать не стал, но это и неудивительно. Почему бы капитану не следить за эмоциональным состоянием своей команды? Это была бы глупость. Затхлый запах грецкого ореха пробивался сквозь остальные. Рядом с капитаном стояли Асахи и Энношита. Шоё сглотнул, отводя взгляд.       Тсукишима и Ямагучи тихо переговаривались между собой, иногда поглядывая на Шоё. Он чувствовал, как их взгляды скрещивались на нём, и в такие мгновения его обволакивал запах сырой земли и заплесневевшей земляники. Странное и очень яркое сочетание нервировало омегу внутри, и Хината не знал, куда ему деться.       Нишиноя и Танака выглядели обеспокоенными, но Рюноске старался не распространять свой запах. Хината был ему за это благодарен. Ему было даже представить страшно, как слышится озон в моменты ярких эмоций. Нет уж, спасибо. Ему вполне хватало горького шоколада и кислого грейпфрута.       Кагеяма стоял рядом, хмурый и недовольный. Его мята уже давно «прокисла», пропиталась раздражением и беспокойством. Дышать становилось тяжело. Сугавара тоже не помогал своей хвоей. Скорее, только усугублял ситуацию.       Хината чувствовал, как вспыхнула шея. Да что с Карасуно такое? Он же сказал, что с ним всё в порядке! Неужели это из-за того, что он — омега? Слабее их, поэтому такие переживания? Или…       Думать об этом «или» Хината не стал. Он уже отринул мысль, что Карасуно нужна только его сущность. Нет, будь это так, они проявляли бы себя иначе. И запахи бы их выдавали. Шоё прикрыл глаза, пытаясь абстрагироваться от столь ужасных мыслей. Нет, он не верил в то, что альфы и впрямь видели в нём лишь слабую омежку. Они уже ни раз доказывали обратное. Стоило верить своей команде и не пытаться искать подвох.       К тому же, сейчас были проблемы посерьезнее… — Ока-сан…       Шоё замер, нахмурившись. Кулаки его сжались, взгляд стал колким, упрямым. Хикару поражено замерла. Она видела сына таким только несколько раз, и каждую секунду в такие моменты её пробирал озноб. Такой Шоё пугал её так сильно, что хотелось спрятаться.       Это точно был омега? — Я не пойду к врачу. Сперва мне нужно сыграть с Аобаджосай, а потом… — всю грозность Хината всё же растерял, мгновенно обмякнув. Всё же мама была в чем-то права. Врач был необходим. — Потом я пойду с тобой к врачу. Но только после матча.       Хината удрученно выдохнул, прикрывая глаза. Почему в жизни так сложно? Он помнил, как его мама замялась. Она явно не хотела ждать исхода матча, но также и понимала, что Шоё не уступит. Игра с Аобаджосай действительно ему важна. И ради неё он готов стерпеть многое. К тому же, Хикару даже не знала, что иногда его запах просачивался сквозь таблетки… это была немаленькая проблема. Но если он рассказал бы матери об этом, ни о каком матче речи бы не шло. Хикару тоже умела быть упрямой. — Хината?       Голос Сугавары был словно издалека, но Хината сумел выкинуть из головы посторонние мысли. Сейчас ему следовало сосредоточиться на команде. А то неровен час, как они надумают себе всякое. К чему подобное могло привести, Шоё даже представлять не хотел. Нет уж, спасибо, он иногда пугался до икоты, когда альфы схлестывались из булочек с мясом. Улыбнувшись, Хината неловко потер затылок: — Я правда в порядке, Сугавара-сан. Просто немного не выспался, и всё. Не о чем переживать.       Больше Хината ничего не позволил кому-либо сказать. Он поклонился старшим, игнорируя кисловатый привкус на языке, и почти убежал прочь. На учебу ему тоже было необходимо попасть. А уж в классе людей, которые его достанут, было не так много. Хината невольно улыбнулся снова, более открыто. На секунду его кольнуло чувство вины перед командой, но скоро и оно исчезло. Шоё хмыкнул.       Ничего, у Карасуно есть целый день, чтобы выдохнуть и забыть о проблемах Хинаты, как о странном сне.

***

      Школа и предметы пролетали как-то мимо Шоё. Хината не мог ни на чем сосредоточиться. Он то вникал в суть монолога учителя, то вновь погружался в свои мысли. Перед глазами было испуганное лицо матери, и Хината не знал, что с этим делать. Он чувствовал, как реальность ускользала от него и заменялась испугом и паникой. Таблетки казались ему чем-то таким отдаленно опасным, но при этом отказываться от них очень не хотелось. Шоё они дарили возможность быть собой и хоть немного, но скрывать свою сущность. Да, сейчас правительство реже воздействовало на омег, со слов матери и врача, которые следили за новостями. Кажется, люди у власти начинали понимать, что своим надзором делали лишь хуже. Однако сам Шоё ещё помнил свой страх и ужас, когда узнал, кто он. Омега.       О-ме-га.       Звучало это ужасно, отдавало такой паникой и безнадежностью, что Хината не был готов открыться людям — альфам и бетам. Да, его команда приняла это, но ведь есть и другие. Те, кто мог попробовать управлять им, доказывать свою силу и превосходство. Шоё одна эта мысль выводила из себя.       Таблетки были спасением, но также и проклятьем. Они могли полностью лишить его сущности. Могли извратить всё, что в нем было. А могли и уничтожить всё, о чем он только мечтал. Но сейчас… Хината сглотнул.       Сейчас они помогали ему достичь цели. Так надо ли сейчас от них отказываться? Шоё не знал, но понимал волнения Хикару.       «Потерпи, ока-сан, прошу…»       Неизвестно, точно ли Хината мысленно обращался только к матери. Ему казалось, что он успокаивал и себя. Словно мантра в голове звучало лишь одно слово.       Потерпи.       Стоило немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Побочные действия от таблеток пока не проявлялись так сильно, как считала Хикару. Нет, он чувствовал слабость, но иногда. Бывала и апатия, но она скорее проявлялась не из-за таблеток, а страха.       Звонок прозвучал для Шоё как гром. Он подскочил нервно, облизнул пересохшие губы и постарался вернуться в реальность. Учитель и так сейчас смотрел на него странно, с некоторым сомнением. Хината поджал губы, неловко улыбнулся на вопросительно вскинутую бровь старосты и постарался уйти поскорее. Повезло, что сейчас был большой перерыв, и ему можно было хоть немного отдохнуть и отвлечься. Учиться совсем не хотелось. И, как бы Шоё ни старался, у него всё равно ничего не получалось. Хотелось кричать. — Хи…       Хината задумчиво нахмурился, пытаясь справиться с накатившим чувством безысходности. Да что с ним такое? Настроение перескакивало с такой скоростью, что он не успевал отслеживать. Радость от тренировки, которая обычно сопровождала его весь день до вечера, теперь была такой тусклой, словно для Шоё это и не имело значения. Хинате это не нравилось. — Хина…       Какой-то знакомый голос возник в голове, но Шоё сейчас было не до этого. Он пытался понять, почему сегодня такой расфокусированный. Неужели и вправду из-за разговора с Хикару? Но ведь такой диалог не первый в их жизни. Его мама иногда нервничала больше самого Шоё и показывала это. Так почему же сейчас его это так зацепило? Может, следовало поступить иначе?       После слов Шоё на кухне воцарилась тишина. Ему казалось, что затихло всё. Даже планета вертеться перестала, и существовали только мамины глаза. Немного испуганные, нервные и явно недоверчивые. Словно Хикару не верила, что её сын мог так наплевательски отнестись к своему здоровью. Но разве это было впервые? Когда Хината только заявил, что хотел начать играть в волейбол, у них была похожая ссора. Таблетки и нагрузки были не лучшими союзниками. И Шоё это знал. Но он тогда уперся точно так же.       Хикару чувствовала, как внутри скручивался ком переживаний. Сумеет ли она убедить сына в необходимости врача? Да, он сказал, что пойдет после матча, но ведь… Хикару прикусила нижнюю губу.       Иногда она не понимала Шоё. — Хината, придурок!       Шоё дернулся, когда над ухом послышался крик. В нос ударил запах мяты, и Хината удивленно моргнул, оглядываясь. Он уже сидел на скамейке в школьном дворе и смотрел на сакуру. Рядом стоял запыхавшийся Кагеяма, прожигающий его недобрым взглядом. Хината почувствовал внутри что-то, отдаленно напоминающее смятение. Как он не заметил Тобио? Шумного и сильно пахнувшего мятой альфу проигнорировать не сумел бы никто, но, кажется, Хината с этим справился на «отлично». — Что?       Кагеяма удивленно замер. Голос у Шоё звучал потерянно и глухо. Это обескураживало. Где их вечно кричащий и яркий волейболист? Где его соперник, который широко улыбался и требовал отношения к себе, как к равному? Ругаться отпало всякое желание. Тобио выпрямился, спрятав руки в карманы кардигана, и нахмурился. Всё это сбивало с толку. — Ты… — Кагеяма умолк, пытаясь подобрать слова. Как это вообще делается? Он не знал.       Хината чувствовал, как запах мяты совершил странный скачок. Нет, он не стал жженым, не казался кислым. И это сбивало с толку. Что с Кагеямой? Новая нотка в мяте интриговала. Хинате же казалось, что он полностью изучил напарника, так почему сейчас пребывал в недоумении. Раньше запах Кагеямы скакал лишь от раздражения и злости к странной грустной задумчивости. Но теперь… — Что я? — Шоё так и подмывало подтолкнуть напарника к действию.       Даже мысли о матери на пару мгновений покинули его. Омега внутри почувствовала азарт и, похоже, решила отвлечь от проблем. Хината был не против. Он слишком устал от размышлений о своих ошибках и здоровье. Неужели хотя бы на пару минут нельзя оставить эти мысли и сосредоточиться на напарнике? Хината вроде не о многом просил. Просто об отдыхе.       Кагеяма нахмурился, и Шоё, честно сказать, приготовился к очередной тираде о том, что он придурок. Но Хината даже был не против такого. Всё же это лучше, чем очередные воспоминания о том вечере. Однако Тобио не стал кричать своё излюбленное «придурок». Это тоже настораживало. Хината был готов к привычному напарнику, но к задумчивому и тихому — нет. Хотелось его расшевелить, однако стоило только подумать о небольшой подначке, как силы куда-то делись. Хината моргнул немного оторопело, но решил не испытывать судьбу. Похоже, таблетки и нервы били его сильнее, чем он думал. Неужели всё настолько плохо? — Эй, парни!       Напарники дернулись синхронно. Хината невольно заметил, как цыкнул Тобио, отводя взгляд. И какая муха его укусила? Вздохнув, Шоё привычно улыбнулся, стараясь казаться естественным, и немного подпрыгнул, махнув капитану: — Савамура-сан!       Кагеяма недовольно поморщился. А ведь он почти собрался с мыслями! Оставалось немного. Альфа внутри на секунду оголил клыки, но Тобио лишь тряхнул головой. Не хватало только продемонстрировать недовольство Савамуре. К капитану Кагеяма относился с исключительным уважением, как и к остальным семпаям. Но иногда так хотелось зарычать на вездесущего Сугавару или Савамуру. Они часто оказывались около Хинаты именно тогда, когда Кагеяма наконец-то собирался сделать хоть какой-то шаг вперёд. К несчастью или к радости, это произошло и теперь.       Савамура около первокурсников оказался быстро, окинул недоуменным взглядом мрачного как туча Кагеяму, обеспокоенно осмотрел Хинату и покачал головой. Кажется, он чему-то помешал, но ничего поделать с собой не мог. Беспокойство за задумчивого и молчаливого Шоё оказалось сильнее, чем чувство такта. Дайчи прикрыл глаза, стараясь сильно не сжимать руки. Булочки с мясом могли помяться. — Парни, голодны?       Хината вскинул голову, осмотрев Савамуру внимательно. Нос его дернулся, и на секунду в тщательно скрывающем беспокойство запахе пробилась кислинка. Шоё недобро сощурился. Это снова была забота об омеге? С другой стороны, Савамура обратился не только к нему, но и Кагеяме. Значит, он мог просто переживать из-за состояния Хинаты на тренировке, верно? Быть может, решил, что они с Кагеямой снова чуть не подрались, и решил снизить градус накала? Это мысль невольно успокоила. Всё же не хотелось бы знать, что капитан переживает за него только из-за сущности.       Кагеяма кивнул несколько скованно, упирая хмурый взгляд в Шоё. Хината выглядел спокойнее утра, казался более живым, и облегчение заполонило Тобио. Быть может, его предложение о прогулке и не нужно? Ведь он собирался развеять мысли и развеселить Шоё, а теперь… вроде бы, тому лучше. Однако тут Хината внезапно замер, повел носом и прикрыл глаза. Происходило что-то странное. Хината казался таким же отрешенным, как и утром, и Кагеяма мысленно влепил себе оплеуху. Идиот он, а не Хината! Разве мрачные мысли могут так просто испариться? По себе же знал, что избавиться от них не так-то просто. Вздохнув, Кагеяма принял пакет с булочками из рук не менее обеспокоенного Савамуры и протянул одну Шоё.       Хината нахмурился, пытаясь не поморщиться. Небольшой укол боли в район висков определенно не способствовал его спокойствию. В голову вновь полезли мысли о матери, её заплаканных глазах. Когда же она плакала? Шоё не помнил. Лишь один фрагмент был в его голове — хлопающая дверь и рык, поистине устрашающий рык, мамы. Она никогда не говорила об этом, но откуда взялось столь странное воспоминание? Шоё нервно облизнул пересохшие губы, стараясь отогнать перебегающие картинки. Вот недавний разговор про врача, а в ту же секунду снова хлопок дверью. Что это за чертовщина?       Горячее почти обожгло ему руку. Хината подскочил, взглянул на ошарашенного подобной реакцией Кагеяму и смущенно отвернулся. В руке он уже сжимал булочку с мясом. Что с ним происходило? Галлюцинации? Побочные эффекты от таблеток? Булочка не казалась хоть сколько-то аппетитной, и Хината даже был готов поклясться, что его подташнивало. Это сбивало с толку и пугало. — Хината?       Обеспокоенный голос капитана вырывал из мыслей, но Шоё всё равно чувствовал, что оставался где-то на периферии. Казалось, ещё мгновение, и он вновь увязнет в себе. Шоё мотнул головой, неловко улыбнулся Савамуре и протянул руку с булочкой обратно, Кагеяме.       Образовалась поразительная тишина. Запахи у альф скакнули так, что Хината икнул. Нервно, испуганно дернулся в сторону, чувствуя, как в горле горело от жженой мяты и затхлых орехов. Но Кагеяма и Савамура быстро взяли себя в руки, и Шоё облегченно выдохнул. На секунду он почувствовал ужас от аур альф Карасуно и испытывать такого больше не хотел. Слишком доверял им.       И не только это. Такой взрыв эмоций и запахов напоминал Шоё одну простую истинную — ему повезло с командой и окружением, ведь на свете есть и другие альфы, которые попытались бы использовать подавление. От таких мыслей по спине пробегали мурашки, и пересыхало в горле. — Хината, ты… уверен, что не хочешь? — аккуратно улыбнувшись, Савамура вопросительно взглянул на Кагеяму.       Но что тот мог ответить? Он и сам не понимал, что происходило! Когда это Хината, их Хината, стал отказывать от булочек с мясом? Он же обожает их. На мгновение Тобио подумал о течке, но затем тряхнул головой. Нет, вряд ли при её приближении Шоё продолжил бы ходить в школу. Да и симптомы этого процесса он должен знать лучше, чем они все вместе взятые. Значит, дело было не в этом, но… тогда в чем? Кагеяма не знал, но определенно хотел выяснить.       Такая задумчивость могла отразиться и на матче, и на самом Шоё. Этого не хотелось. Хината и сейчас напоминал скорее свою очень уж бледную тень.       Нет, с этим определенно следовало сделать хоть что-то.

***

— Хината, смотри, что у меня есть?       Шоё устало вздохнул. Кажется, не брать подношение Савамуры было главной его ошибкой. По всей команде распространилось то, что Хината отказался от булочек с мясом. И теперь он мог наблюдать за беспокойством абсолютно каждого волейболиста. — Сугавара-сан, я не хочу йогурт. Отдайте его лучше любителю молочного, — Тобио отвел взгляд, делая вид, что не понимал, о ком Шоё. Оставалось только головой покачать.       Кагеяма ходил за ним по пятам, и Хината был бы рад делать вид, что не понимал, в чем дело. Казалось бы, это проще простого — принять Тобио за того, кому скучно ходить одному по школе на перерывах. Вот только они не были одноклассниками, а значит, Кагеяме приходилось доходить до кабинета Шоё и увиваться за ним хвостом. Пару раз он порывался что-то сказать, и Хината — честно — был готов выслушать все нравоучения от такого же идиота, что и он сам. Но Кагеяма быстро закрывал рот и отводил взгляд. И Шоё понял одно. То, что хотел сказать Кагеяма, могло иметь два варианта.       Первый — это было связано с сущностью Хинаты. Это определенно вызвало бы раздражение у Шоё, и поэтому Тобио медлил. Однако, немного поразмыслив, Хината быстро отринул эту мысль. Когда это Кагеяма следил за словами? Нет, он скорее бы ткнул напарника в его слабость. Не со зла, конечно, а потому что беспокойство всегда затмевало у него здравый смысл. Поэтому первый вариант отпадал, и Хината смог вздохнуть с облегчением. Однако в этот же момент усиливалось любопытство. Что тогда порывался сказать Тобио?       Второй вариант — Кагеяма хотел его поддержать. Но это версия была такой глупой, что Хината почти сразу её отринул. Могло ли быть такое, чтобы Тобио открыто проявлял заботу? Может быть, позже, но сейчас? Нет, такое невозможно.       Сугавара поджал губы, переглядываясь с Кагеямой. Тобио пожал плечами, пока Хината старался не закатить глаза. Они серьезно думали, что он не заметил этих переглядов? Неужели он им представлялся настолько глупым? Хвоя снова стала кислить, и Шоё сделал пару шагов в сторону, посмотрев в окно.       Сугавара был уже четвертым посетителем. Сперва прибежали Нишиноя и Танака и, не скрываясь, сразу завалили вопросами по поводу его самочувствия. Хинате это даже немного настроение подняло. Всё же Юу и Рюноске хотя бы не завуалировали свою заботу за едой, а показали открытость. Шоё был им за это благодарен, но говорить о диалоге с матерью конечно не стал. Это было семейным делом.       После зашел Ямагучи с небольшим презентом в виде плитки шоколада. От неё настолько очевидно пахло земляникой с мягкой ноткой мокрой земли, что Шоё не сдержался. Хихикнул в кулак, понимая, что Тадаши скорее в роли посыльного выступал, однако сам Ямагучи завалил его аккуратными вопросами. Хината расслабился. С Ямагучи можно было поговорить, не принюхиваясь. Однако от шоколадки Шоё отказался. Ему не хотелось есть, а уж сладкое — тем более. Быть может, в другой день шоколадка вызвала бы волну радости. Но сегодня… нет. Сегодня хотелось побыть в тишине. — Хината, ты точно в порядке? — Сугавара прикусил нижнюю губу, старательно сдерживая запах. Он видел, что Хината морщился из-за кислинки в хвое, и хотел огородить его от своего беспокойства. Однако сделать это было не так-то просто. — Я правда хорошо себя чувствую, Сугавара-сан, — настойчиво повторил Хината. Сегодня какой-то день всеобщего беспокойства? Хината чувствовал себя так, словно его окружили заботой со всех сторон. Не хватало, разве что, тренерского сос… — Хината Шоё?       Хината дёрнулся, заметив учительницу в дверях, и заторможено кивнул. Ками, ну что ещё? Кагеяма и Сугавара переглянулись. — Тебя зовет Такеда Иттетсу в учительскую, — учительница мягко поманила оторопевшего Шоё пальцем и улыбнулась, стараясь смягчить тон, — идем.       «Сглазил!»       Хинате захотелось выть, но он лишь кивнул, быстро покачал головой на вставшего Кагеяму. Вот уж нет, он сам. Не хватало ему только Тобио при разговоре с Такедой-сенсеем.

***

— Хината, мне звонила твоя мама.       Сердце скакнуло, и Шоё оторопело уставился на хмурого Такеду-сенсея. О нет, только этого не хватало! И с чего бы Хикару решила посвятить в их проблемы? Обычно же они оба молчали так, что разговорить их могла разве что инквизиция. И то, Хината не был уверен, что она помогла бы. Допрос с пристрастием всегда удавалось переживать сравнительно легко. Наверное, это его упрямство и досталось от матери. Хикару тоже была той, кто хранил секрет до последнего. — Из-за чего? — всё же выдавил Хината, пытаясь унять бешено стучащее сердце.       Такеда-сенсей выглядел очень серьезным. Неужели ока-сан и впрямь решила проговориться, лишь бы он, Шоё, не попал на матч с Аобаджосай? Винить в этом никого он не стал бы. Всё же его мама беспокоилась об его состоянии. Как и вся команда сегодня, впрочем. Было такое чувство, что Хикару обзвонила всех, но Хината знал, что такое предположение глупо. Вряд ли бы его мама стала всё рассказывать альфам. Да и не помнил Хината, чтобы рассказывал ей о том, что вся команда знает об его сущности омеги. — Хината-сан сказала, что после матча с Аобаджосай ты не будешь некоторое время ходить в школу по состоянию здоровья, — Такеда-сенсей нахмурился, складывая руки в замок.       А вот сам Шоё облегченно выдохнул. Значит, она просто подстраховалась на случай, если он попытался бы отказаться от похода к врачу. Что ж, это было бы ожидаемо, если бы Хината о таком задумывался. Но сегодня он весь день крутил их диалог и пытался добраться до внезапно появившегося воспоминания. Что бы оно ни значило, Шоё чувствовал — это важно. — Это… — Хината умолк, облизнул пересохшие губы и постарался улыбнуться. Вышло лучше, чем утром. — Это по поводу моей сущности. — Что-то серьёзное? — Н-нет, не сказал бы, — Хината покачал головой, взглянул на хмурого Такеду-сенсея. Однако, пусть это и было еле заметно, но всё же учитель немного расслабился. Это было хорошо. — Просто стандартная проверка.       Такеда-сенсей облегченно выдохнул, прикрывая глаза. Хината слабо улыбнулся, стараясь игнорировать настойчивые мысли о разговоре с матерью. Интересно, она ему настолько не доверяла или просто слишком сильно боялась за его состояние? Почему-то в голове пробежала мысль об Аонэ. Что он тогда сказал?       «Что мой запах нестабилен. Это могло быть из-за таблеток, верно?»       Хината нахмурился. Этот вопрос следовало задать врачу одним из первых, но он боялся, что Хикару могла среагировать слишком бурно. Её страх перед альфами был немалым, и Хината мог понять её. Всё же его маме приходилось оберегать активного и болтливого сына-омегу. Тут у любой разовьется страх перед потенциальными угрозами ребенку. — Хината… — Шоё вопросительно взглянул на замешкавшегося Такеду-сенсея, — скажи, этот осмотр… он из-за таблеток, верно?       Хината сглотнул. Кажется, рано он расслабился. Этот вопрос был закономерным, но очень противным для Шоё. Если он ответит честно, то Такеда-сенсей мог запретить ему до осмотра приходить и на матч, и на тренировки. Но если сейчас он соврет…       Это тоже повлечет не лучшие последствия. — Да, в каком-то смысле, — всё же решившись, осторожно начал Хината. Такеда-сенсей подобрался, внимательно вслушиваясь в слова. — Понимаете, таблетки не очень безопасны и их долгое принятие может повлечь плохие… — Последствия, — закончил за Шоё Такеда-сенсей, понимающе кивая. — Тогда? — Но сейчас я вне риска, — поспешил добавить Хината, тряхнув головой. — Просто осмотр должен показать, как они повлияли на мой организм.       Припоминая все умные слова врача, Шоё постарался рассказать всё Такеде-сенсею. Получалось сбивчиво, скомкано, но учитель его не останавливал. Наверное, понимал, что Хината нервничал. Ему было нелегко раскрыть всё. Изначально, начиная слушать Шоё, Такеда-сенсей хотел задать лишь один вопрос.       Как Хината-сан и сам Шоё согласились на подобное? Побочные эффекты были устрашающими. Дозировка должна быть точная, иначе всё пойдет прахом. Недостаточно выпьешь — запах проявится в самый неподходящий момент. Переборщишь… симптомы передозировки были самыми разными. От банальной головной боли до смертельного исхода. Кровоизлияние, нарушение свертываемости крови, мигрени, тошнота, потеря обоняния, зрения, кома, бесплодие… Перечисление от спокойного Шоё пугало.       Такеда-сенсей покачал головой. Вопрос о том, как решилась чета Хината на подобное, отпадал. Раньше так яро следили за омегами, что Хикару просто боялась за своего ребенка. Сейчас было гораздо мягче, но всё же альфы могли сотворить и ужасное… Омеги были лаковым кусочком до сих пор. Как бета, Такеда плохо это понимал, но всё же знал о людской жестокости.       Так стоило ли удивляться решению пить таблетки? — С тобой точно всё хорошо? Ничего и нигде не болит, не беспокоит? — всё же поинтересовался Такеда-сенсей, осматривая Хинату. Но, если не обращать внимания на задумчивость, Шоё выглядел здоровым. — Я в порядке, правда, — активно закивал Хината, мысленно ликуя. Неужели это всё? А он-то уже переживать начинал. Раскрыться Такеде-сенсею было нелегко, но в остальном…       Хината чувствовал себя лучше.       Стоило Иттетсу дать разрешение уходить, как Хината выскочил в коридор. Он улыбался, впервые за день искренне и широко. Кажется, разговор с Такедой был не лишним. Наоборот, он помог отвлечься от неприятных мыслей. Хината выдохнул, прикрывая глаза, а затем повернулся в сторону своего кабинета, делая шаг.       И врезался лбом в чью-то грудь. — Ауч… — недовольно заворчал Шоё, зажмурившись. В нос тут же ударил запах мяты. — Кагеяма, какого черта? — Хината, придурок, смотри, куда идешь, — не остался в долгу Тобио. Хината был готов поклясться, что сейчас его напарник был хмурым и с трудом сдерживал рык. — Это ты меня здесь поджидал, а не я тебя, — невольно вырвалось у Шоё, и тот умолк. Что он делает? Злит Кагеяму ещё больше? Серьёзно?       Осторожно приоткрыв глаза, Хината взглянул на напарника. Вопреки испугу Шоё, Тобио не казался сильно злым. Наоборот, казалось, что плечи его хотя бы немного расслабились. Мята больше не кислила, и Хината мог вдыхать её спокойно, чувствуя себя в безопасности. Кагеяма, конечно, был хмур, но показалось ли, что на его щеках было покраснение? Может, он ударился где-то? Шоё наклонил голову набок, смотря на отводившего взгляд Тобио, и не понимал, что с ним не так. Весь день ходит таким странным! — Слушай, что с тобой, в конце концов? — не выдержал Шоё, оглядывая Кагеяму.       Кажется, Тобио подавился воздухом. Что с ним? С ним?! Это же Хината ходил весь день подавленным и задумчивым, не огрызался на него, не прогонял. И после этого Шоё будет спрашивать, что такое с Тобио? Это даже не смешно! — Придурок, — не выдержав, буркнул Кагеяма, прожигая Хинату взглядом. Тот вздрогнул, неловко рассмеялся и, кажется, что-то прошептал себе под нос, — А? — Ничего, — мгновенно замотал головой Шоё, не желая повторять. — Так… что ты хотел?       Кагеяма, недавно желающий накричать на нерадивого напарника, замер. Скачок в запахе мяты произошел лишь на секунду, и Хината не сумел понять, что это было. Вроде бы, не раздражение, беспокойство или злость. Такого оттенка мяты до этого дня точно не было. Шоё попытался принюхаться, но не сумел ничего уловить. Чертовщина какая-то… — Я, — Кагеяма умолк, попытался собраться с мыслями и начал вновь: — мы…       Хината наклонил голову на бок. Да что не так с Кагеямой? Когда это он стал таким… — Ты чего такой странный, а, Бакагеяма? Тихий и даже… смущенный?       Слово вырвалось само. Хината и сам не ожидал, что скажет подобное Тобио. Кагеяме! Тому, кто в любой момент может взорваться. Не то чтобы Шоё не нравилось дразнить напарника, но сейчас… это вышло случайно. — Придурок! — рявкнул Кагеяма, прожигая Хинату взглядом. — Пошли гулять в парк сегодня!       Тобио умолк испуганно. Хината замер. Ему послышалось? — Ч-что? — прохрипел Хината, большими глазами смотря на Кагеяму. — Пошли в парк, — пробормотал Тобио, отводя взгляд. — Хочу перед матчем с Ойкавой-саном…       «Отвлечься…»       Хината понял. Действительно, это же игра с Сейджо. Для Кагеямы она была самой страшной и самой мрачной. Ойкава, его бывшие сокомандники. Тобио не мог про это не думать. Ему надо было отвлечься и развеяться. Перестать думать о последнем матче с Китагавой Даийчи. Хината задумчиво взглянул на Кагеяму. Он выглядел подавленно. Мята оставалось в привычном состоянии, но Шоё понимал, что это было лишь усилием воли.       Предложение было заманчивым. Хинате и самому следовало расслабиться. Вздохнув, Хината потянулся и кивнул в сторону кабинета Кагеямы: — Скоро урок, пойдем.       Кагеяма обреченно выдохнул. Кажется, его предложение только что отвергл… — Не опоздай сегодня, Бакагеяма.       Вскинув голову, Тобио взглянул на улыбающегося Хинату и почувствовал, как его отпустило. Облегчение затопило его до краев. Кагеяма с трудом подавил улыбку.       Похоже, всё же не отвергли.