Verba magistri

            Некоторое время всё было спокойно — конечно, насколько спокойно всё могло быть у Гарри Поттера. Январь тёк медленно, почти незаметно, хотя казалось, что в таком темпе жизни пронестись он должен в один момент. Все долги были сданы (почти) вовремя, хвосты — закрыты, и на какое-то время можно было вдохнуть полной грудью.       В один из таких дней Гарри, кутаясь от колючего ветерка в гриффиндорский шарф, возвращался в Хогвартс с тренировки. Он то и дело перекладывал с плеча на плечо «Стрелу», мысленно умоляя выбитое пару дней назад плечо не ныть так сильно. Мадам Хилли, разумеется, искусно подлечила его (не забыв осыпать нравоучениями), однако промозглая погода и недосып вносили свои коррективы.       — Как там твои дополнительные занятия с профессором Реддлом?       Гарри бросил взгляд на Морин, загребающую снег широкими шагами — будто бы та и не замёрзла вовсе, и пожал плечами:       — Он очень… требовательный.       — В голове не укладывается, — с едва слышной отдышкой крикнул откуда-то позади Гидеон, а Фабиан продолжил:       — Как можно в здравом уме не то, что согласиться — самому попроситься ходить на допы? Стать подмастерьем! Я бы понял, будь это милашка-Латгард, но Реддл?.. Ты, Поттер, чокнутый!       — Не Латгард ли вчера залепила тебе рот Силенцио за излишнюю болтливость? — подначил его Джеффри. Он, вопреки уговорам друзей поберечь себя, всё ещё таскался на каждую их тренировку. Гарри бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться в который раз, что у Маклаггена всё в порядке — тот шёл, прихрамывая, и цеплялся одной рукой за Честера.       — Точно-точно, — Пикс подхватил с тем же смешливым выражением. Его, казалось, совершенно не смущал вес повисшего на нём друга. — И вообще, а как же твоя ненаглядная?       Парни загоготали, а Фабиан обиженно пнул снег ботинком.       — Во-первых, Скарлетт не моя, а во-вторых…       — Мы ведь даже её имени не назвали!       — Влюбился, влюбился! — пропел Хьюберт, который на удивление легко влился в команду к старшекурсникам.       Гарри, не желавший вновь окунуться в снег головой, предпочёл не вмешиваться. Под тоненький писк Элис Купер («мальчики, ну что вы как маленькие!») и галдёж парней он вернулся к разговору с капитаншей.       — Зачем тебе вообще в семнадцать лет нужно учиться на артефактолога?       — А зачем тебе в семнадцать место в квиддичной лиге? — парировал он, но Морин лишь невесело усмехнулась.       — Ну ты сравнил метлу с табуреткой, Поттер. Это — спорт, и чем раньше, тем лучше. Молодые игроки ценятся больше… кх-м…       — Старых? — подсказал Гарри и увернулся от случайного снежка сзади.       — Я хотела подобрать другое слово, но да. Что мешает тебе подумать немного, отдохнуть, не знаю… ты же наследник, можешь жить себе припеваючи и не думать, чем себя занять.       Гарри бросил взгляд на замок, который всё приближался, и ответил, тщательно подбирая слова:       — Это просто… другая жизнь, понимаешь? Другое окружение. Я не хочу быть тем, кем меня видят, я хочу быть собой. А я — это Гарри. Просто Гарри. Если не сейчас, то потом… — он опустил голову и позволил чёлке упасть на лоб, — потом времени не будет. Сделать то, сделать это, поговорить там, поприсутствовать сям… Моя семья меня поддерживает, но они — это ещё не всё. Я и так иду против правил — как единственный наследник на данный момент я, можно сказать, позор для семьи.       — Как же вы меня бесите!       Гарри удивлённо посмотрел на Морин.       — Не вы конкретно, а ваши правила и условности! Это так глупо! Почему Флимонту Поттеру можно было стать тем, кем он захочет, а тебе — нет?       Гарри вспомнил о напряжении, сквозившем между дядей и дедушкой, вспомнил о тех косых взглядах, на которые он никогда не обращал внимания, и слова, которые тот уже никогда не игнорировал и отвечал — с боем вырывал своё место в этом мире. Место вдали от того сгнившего болота, которое высшее общество искренне считало своей средой.       — Он — младший брат.       — А ты — ребёнок!       — Скажи это им, — Гарри фыркнул и кивнул головой назад, туда, где его друзья бесились, как будто вовсе не устали после тренировки и впервые увидели снег.       Морин вздохнула и крепко стукнула Гарри по плечу в жесте поддержки.       — Ладно, Поттер. Кажется, для тебя это действительно важно. Если тебе это нравится, если ты готов идти против всех… Так тому и быть. Просто знай, что ты не один.       — И ты тоже. Не жди, что я пропущу твой первый матч!       — А последующие? — со смешком спросила она.       Гарри наигранно задумался и ответил с сомнением:       — Тут ничего обещать не могу.       Они встретились взглядами и рассмеялись.                            В это время где-то в замке — в своём кабинете, если быть точнее — Том Реддл получил письмо. Он едва бросил взгляд на имя адресанта, уже до этого, по одному виду конверта зная, кто его прислал, и вскрыл плотную бумагу.       — С корабля на бал, — сорвался с его губ тихий вздох.       Он пробежался глазами по письму — короткой записке, на самом деле, и его взгляд зацепился за два слова.       Лорд Волдеморт.       Том спокойно вздохнул, не давая разросшейся чёрной дыре внутри себя затопить его с головой, и бросил взгляд на часы. До их запланированной встречи с Поттером оставалось ещё немного времени, которое он планировал провести так же, как и всегда.       «Не судьба», — подумал он и тут же одёрнул себя. Судьба — удел слабаков, которые не могут сами строить свою жизнь и вечно находят оправдания, а Том таким не был. И всё же сова, напряжённо замершая возле окна (птица прекрасно ощущала присутствие Нагини, хотя и не видела её), без ответа улетать не собиралась.       Том взмахнул рукой, и перо с чернилами плавно влетело ему в руку. Он, не утруждая себя поисками чистого пергамента, прямо на обратной стороне записке вывел всего четыре слова:       «Собери всех. Мы будем».       Потом подумал немного и поставил свою витиеватую подпись. Сова, едва успев получить письмо в свои лапки, тут же упорхнула, а сам Том так и остался стоять у окна. В едва видном отражении он едва ли узнал себя — всё же ему стоило спать немного больше и не пропускать ужины в Большом зале.       «К тому же, — шепнуло ему подсознание, — так ты сможешь видеть Гарри чуть чаще…»       Он закрыл глаза, не в силах заткнуть этот голос, и сжал руки до побеления — на ладонях наверняка остались следы. Несколько глубоких вдохов потребовались ему, чтобы вернуть пошатнувшееся спокойствие — нервы тоже в последнее время были ни к чёрту. Том позволил себе необычайную вольность — приложился лбом к холодному стеклу и ссутулил плечи.       — Всё идёт не так, как я планировал, — парселтанг сам сорвался с его языка. Так ему было спокойнее, так — привычнее. Шепот и скрип — куда роднее каких-то там слов.       — Люди непредс-с-сказуемые с-сущ-щес-ства… — донеслось откуда-то сверху.       Том открыл глаза и поднял взгляд. Нагини замерла на гардине, уместив своё немаленькое тело прямо там, где в стене проходила труба с горячей водой и было тепло.       — Я должен себя контролировать. Нельзя, чтобы мои сиюминутные желания всё разрушили. Они и так уже наступают нам на пятки, и я… Мы можем просто не успеть.       — Тогда поторопис-с-сь…       Том вновь расправил плечи и устремил взгляд на далёкие горы. Совсем скоро, возможно, он их больше не увидит.       — Завтра. Завтра я познакомлю Гарри с Вальпургиевыми Рыцарями.                            Гарри наблюдал за тренировочной дуэлью, постепенно набирающей обороты, а щёки его рдели от гордости. За ребят, за их успехи и — совсем немного — за себя.       — Ваддивази!       Подушка выстрелила откуда-то сбоку и почти ударила Лиама по лицу. Он мощным Экспульсо взорвал её и, не теряя не секунды, послал в оппонента вмиг загоревшиеся перья. Фабиан увернулся и моментально атаковал:       — Вирникулюс!       Он обладал поистине неповторимым стилем боя, в чём Гарри уверился окончательно.       С каждой секундой вокруг раздавалось всё больше неверящих смешков. Лиам пёр напропалую, пытаясь загнать противника в угол, швырялся всем, что попадалось под руку и вкладывал в заклинания много силы — иногда даже слишком. На стене уже светлели и затягивались прожжённые магией воронки. Фабиан же вертелся ужом, почти танцевал, и посылал в противника совершенно несерьёзные, как могло показаться на первый взгляд, чары. Подножки, ветряные вихри, фейерверки; проклятия истеричного смеха и даже Таранталегра — многие из них считались продвинутым уровнем магии, но вовсе не боевым колдовством.       «Только не у Пруэтта», — мысленно восхитился Гарри и поразился его стратегии — Лиам становился всё злее, а значит, невнимательнее. Он рычал, ошибался, подставлялся под лучи и уворачивался только чудом — помогала реакция загонщика, да и только.       — Вомитаре Вирдис!       Лиам отбил рвотное заклинание мощным щитом, наслал на Фабиана опасное Конфринго — Гарри с усмешкой вспомнил, как тот совсем недавно отчитывал Сьюзен за столь же разрушительное Орбис — и совершил свою главную ошибку.       Он, стремясь сохранить равновесие из-за рикошета своего же отражённого заклинания, отскочил назад и попал прямо на ступени залы. Они были декоративными, совсем небольшими, но этого хватило. Реакция у Фабиана была отменная.       — Глиссео!       Ступеньки схлопнулись, превратившись в горку. Жалящее проклятие Лиама улетело куда-то в потолок, а сам он повалился вперёд.       — Вингардиум Левиоса! — победно выдохнул Фабиан, и тело Данбара с рычанием подлетело в воздух. — Экспеллиармус!       С секунду в зале стояла тишина. Потом будто прорвало плотину — гомон и шум поднялись такие, что, если бы не чары подземелья, наверняка сбежался бы весь Хогвартс.       Гарри проследил, что Лиам опустился на землю и не собирался бросаться на противника — маггловский мордобой им был совершенно не нужен, но всё было в порядке. Так же быстро, как он заводился, он и успокаивался. Фабиан помог другу подняться, привёл его одежду в порядок заклинанием и с незлой, но до жути самодовольной усмешкой отдал ему его палочку.       — Порядок? — спросил он.       — Полный, — чуть смущённо ответил Лиам и без надобности одёрнул рубашку.       Гарри кивнул сам себе и обратил взор на остальных. Ребята спорили — разделились на два лагеря.       — Какая разница, кто и чем? Главное — это сработало!       — Боевая магия на то и боевая! В драке с настоящим противником тебя просто размажут, если ты будешь кидаться одними шуточными проклятиями!       — Ну на то они и «проклятия»!       Гарри кашлянул, пытаясь привлечь внимание, потом сделал это громче. Не сработало, а потому он, вздохнув, выпустил сноп искр из палочки. За недели он привык так делать, хотя поначалу это казалось ему странным — будто он созывает разбежавшихся во все стороны детсадовцев на обед. Гомон стих.       — Это был поучительный бой, — он кивнул парням, так и оставшимся в центре залы. Фабиан — от вмиг раздувшегося самомнения, Лиам — от смущения. Проигрывать всё же не любил никто, особенно — так. — Условия могут быть разными. Иногда просто нельзя использовать боевую магию, иногда на неё может не остаться ни сил, ни времени. Нужно уметь подстроиться под противника, видеть его слабые стороны, — чтобы не нервировать хаффлпафца ещё сильнее, Гарри решил сбить спесь с Пруэтта и спросил: — Кто что думает по поводу слабых сторон Фабиана?       — У него проблемы с щитами, — робко раздалось откуда-то из толпы. Гарри опознал в голосе Элис и подивился тому, что та вообще решила подать голос.       — Да, поэтому он только уворачивается!       — Мощным массовым ударом Фабиана легко вывести из строя, — тут же вставил Майкл. Гарри кивнул — на дуэлях Монтгомери предпочитал именно такие, стремясь охватить как можно больше пространства вокруг себя и не давать противнику места для манёвров.       Фабиан закатил глаза, но всё же поднял ладони в знаке поражения — смотрел в лицо правде.       — Предлагаю попробовать командную работу, — предложил Гарри. — А чтобы всё было честно, бросим жребий. — Он внимательно окинул взглядом толпу, в которой сегодня было куда меньше человек, чем обычно — у части студентов по вечерам шли факультативы. — Никогда не знаешь, кто станет твоим союзником в бою.       — А кто — врагом, — едва слышно донеслось из-за его спины.       Гарри обернулся и встретился взглядом с Энтони. Отчего-то его прошибла дрожь — тот стоял чуть в тени, будто его происходящее не касалось. Жалеть, что шестикурсник затесался в их «клуб» Гарри не мог — среди них были и пятикурсники, но иррациональное чувство неправильности давило. Слова, которые тот обронил в тот вечер, слова о наследии то и дело всплывали в голове. Что, если он был прав?       «Нет», — твёрдо сказал себе Гарри и отвернулся.       — Разбираем бумажки! — прокричала Пенни и потрясла невесть откуда трансфигурированным колпаком. — Номер — это номер вашей группы. Давайте же, не толпитесь, в очередь! В очередь!       Гарри благодарно кивнул Хейвуд — та как-то незаметно заняла пост «секретаря» и спасала его от извечных «а когда?..» и «а где?..», ловко управляя расписанием нескольких курсов сразу и помогая даже вот так, по мелочи.       — Первый! — криво усмехнулся Майкл и потряс своей бумажкой.       — Три, — коротко оповестила всех Элис и отошла в сторону.       Гарри подождал, когда большая часть разобьётся по парам и запустил руку в колпак. Происходящее живо напомнило ему о Самайновской ночи, о Дикой Охоте и глупом розыгрыше. Казалось, это произошло в другой жизни. Он поспешно глянул на свой номер.       Первый.       Он поискал Майкла в толпе и с какой-то обречённостью обнаружил рядом с ним Лиама и — Энтони.       «Никогда не знаешь, кто станет твоим союзником, а кто врагом», — напомнил он себе и решительно вышел в центр зала.       — Уверен, что не хочешь передохнуть? — негромко спросил он у Данбара.       Лиам рукавом вытер проступивший на висках пот, громко шмыгнул и процедил:       — С вами передохнешь...       Ребята же потеснились к стенам — бой обещал быть интересным, а оттого не слишком безопасным для окружающих. Когда Монтгомери встал плечом к плечу к Гарри, Поттер усмехнулся:       — Ещё недавно я думал, что ты меня терпеть не можешь.       — Есть немного, но уже чуть меньше, — недобро оскалился Майкл и тут же посерьёзнел. — Лиам на мне. Осторожнее с Розье, он тот ещё жук.       Гарри молча кивнул.       — Начали! — скомандовала Хейвуд, и стало не до разговоров.       Всё вокруг перестало иметь значение. Гарри моментально выстроил стратегию: нерационально было брать одного противника на себя и оставлять другого, когда напарник бьёт по ним массовыми, а держаться нужно было ближе, чтобы не попасть в зону поражения. Ситуация могла измениться в любой момент, но пока что Гарри сделал полшага назад и приготовился отразить атаку.       Майкл мгновенно соткал из воздуха сотни сияющих осколков, взмахнул палочкой, и они, как кометы, понеслись на противников. Гарри отразил щитом два прилетевших заклинания — жёлтый и красные лучи, и в момент, когда Лиам и Энтони выставили свои барьеры, выпустил целый сноп коротких вспышек. Преимущество было на их стороне — теперь парням приходилось защищаться, а не нападать.       — Конфринго!       — Экспеллиармус!       Энтони сделал выпад, вбирая щитом энергию скрестившихся заклинаний. В воздухе запахло озоном, как перед грозой. Гарри успел пересечься с его сосредоточенным холодным взглядом, и в следующую секунду молниеносно оттолкнул Майкла от себя.       — Фулмена!       Воздух вспыхнул, и молния разрезала его напополам, ударив туда, где они стояли всего мгновением ранее. Между Гарри и Майклом повисла завеса из потрескивающих наэлектризованных огоньков — Монтгомери больше не мог использовать массовые, иначе задел бы и Поттера. По его раздувающимся ноздрям и яростно-возбуждённому взгляду было понятно, что он больше опасался не задеть напарника, а проиграть дуэль.       Гарри разрезал воздух невидимым хлыстом. Громко свистнуло. Энтони увернулся, не тратя время на щит, и очертил круг над головой. Тут же Гарри оказался заключён в стену непроницаемого барьера. Он присел, пропуская над собой очередной удар, и ударил по полу кулаком с зажатой в нём палочкой. Барьер разлетелся в стороны, и Гарри бросился вбок, насылая туманную завесу.       Он немного не рассчитал — туман покрыл весь центр зала. Приглушённо, откуда-то справа раздавались выкрики Лиама с Майклом и потрескивание их заклинаний. Секундная передышка, и Гарри, успевший переместиться, развеял туман. Энтони прогадал — он ударил по полу совсем рядом, но не задел, и Гарри успел бросить связывающее.       Верёвки не долетели до противника, а вспыхнули в воздухе. Почувствовав давление магии извне, Гарри рефлекторно выставил щит, затрещавший под градом заклинаний. Он бросил взгляд на Майкла — тот постепенно отступал назад, способный только сдержать, но не ответить на яростную атаку Лиама.       «Пора с этим заканчивать», — пронеслось у него в голове. Гарри пересёкся взглядом с Энтони, видя в нём неприкрытое, дикое желание победить, и полностью отпустил себя. Интуиция и какое-то сверхъестественное везение вели его, он уворачивался, не тратя время и магию на щиты, и ждал удобного момента.       — Секо! — удар прошёлся вскользь по щеке, и та вспыхнула болью. Пара капель крови упали на белоснежный ворот рубашки Гарри.       Он раскинул руки, а потом резко свёл, и мощнейший поток воздуха обрушился на противников. Энтони создал непроницаемый купол, и только Гарри собирался добить его простым, но действенным Экспеллиармусом, что-то на периферии сознания отвлекло его.       «Нет-нет-нет!», — в ужасе подумал он и увидел отражение своих мыслей в глазах Майкла.       Они одновременно ударили двумя стихийными заклинаниями, сами того не зная. От палочки Майкла вперёд пронеслась вспышка огня — слишком маленькая, чтобы разразиться, но поток воздуха подхватил её и…       Пламя вспыхнуло моментально. Гарри уже не думал об Энтони — он направил всю свою магию на взбесившуюся стихию и увёл её в потолок. Столп огня взвился наверх с оглушительным рёвом, вокруг повеяло гарью и стало жарко, как в печке. Время будто замерло. Гарри титаническим усилием воли удерживал огонь на узком пятачке. Руки у него задрожали, палочка нагрелась и жгла ладонь. Это не было Адским Пламенем, но выглядело совершенно как оно, разве что тёмная магия была тут ни при чём. Он осознавал, чувствовал, что кто-то пытается ему помочь, но чужая магия только мешала, и Гарри без особых усилий не дал ей пробиться к столпу огня.       Он поймал краткий миг абсолютного спокойствия, выдохнул, и пламя, дёргаясь и пульсируя, медленно осело вниз. Вновь стало тихо. Теперь только жжёные следы на полу и потолке да резко потеплевший воздух напоминали о том, что только что произошло и — чуть не произошло. Капли пота стекали по лбу и спине, рубашка прилипла к телу, а руки дрожали. Дыхание вырывалось с сипением, и Гарри чувствовал, что израсходовал все силы, чтобы сдержать огонь.       — Экспеллиармус!       Палочка вылетела из рук. Гарри медленно, не до конца осознавая, поднял голову и увидел, как Энтони — впрочем, без капли торжества во взгляде — держал две палочки — свою и его. Вокруг раздавались только шепотки, никто и не думал аплодировать формальной победе слизеринца.       — Пять минут тринадцать секунд, — неловко разрушила повисшую тишину Пенни и щёлкнула секундомером.       Зал как будто прорвало. Ребята загалдели, заспорили, высыпали на середину зала, но Гарри среди шума не мог уловить хоть что-то внятное. Чьи-то руки — кажется, это был кто-то из Пруэттов — отвели его в сторону, потом кто-то всучил ему кубок с водой. Кривая ножка с зазубринами немного привела его в себя — не в ладах с трансфигурацией среди них были только младшекурсники. Гарри встретился взглядом с Элис, которая взирала на него с видом испуганной лани, и благодарно кивнул. Он сделал пару глотков, но лучше ему не стало.       Шум постепенно приобретал оттенок начинающейся драки. Гарри отставил пустой кубок — сил, чтобы развоплотить предмет, у него не было, и уверенно влез в самую гущу. Кто бы что ни говорил, кучка перевозбуждённых подростков в одном месте никогда не была к добру.       — Да ладно, ты же не хочешь всерьёз сказать, что присудишь Розье и Данбару победу? Гарри всех спас! — Гидеон размахивал руками, как мельница.       — Победа есть победа, — процедил сквозь зубы Майкл.       Пенни стояла между двумя кучками людей и сама была не рада, что они решили вести учёт дуэлей. Взгляд её метался от одних к другим, пока она не увидела Гарри и не шепнула одними губами «Спаси меня!»       Энтони молча протянул ему палочку. Гарри взял её, с удовлетворением почувствовав, как по руке протекла едва заметная волна родной магии. Он посмотрел на Розье, ожидая увидеть мрачное торжество, но взгляд слизеринца был совершенно пуст и абсолютно спокоен.       — Монтгомери прав, — прервал Гарри споры. Удивлённые взгляды метнулись к нему. — Мы не знали пределов друг друга и никак не могли ожидать, что одновременно ударим разными стихийными заклинаниями. На поле боя это означало бы мгновенную смерть, — добавил он негромко.       Силы постепенно возвращались к нему, но Гарри принял бодрый вид, расправил плечи и источал уверенность. Ни к чему остальным было знать, как сильно подрагивали у него колени.       — Кто что может сказать по поводу дуэли?       Это стало своеобразным правилом — после каждого боя ребята обсуждали все плюсы и минусы, подмечали слабые и сильные стороны и каждый выносил что-то своё. Иногда, в самые тёмные моменты ночи, Гарри подолгу рассматривал потолок спальни и надеялся, что его сокурсникам никогда не придётся столкнуться в жизни — хорошо это было или плохо, но с каждой новой встречей они узнавали друг друга всё лучше и лучше. Приёмы, любимые заклинания, бреши в защите… Даже непредсказуемых Мерулу и Фабиана было возможно подловить, если знать, куда бить.       Во всём остальном затея с «клубом по интересам» оказалась весьма выигрышной — Гарри уже давно не видел, чтобы склоки старшекурсников становились причиной потери баллов (не считая, конечно, извечных коридорных дуэлей из-за любви). Самые догадливые понимали, что если кто-то заметит неожиданно возникнувшие умения у ранее не слишком способных, это вызовет вопросы. Всё держалось на тонкой грани — слишком много переменных в виде излишне болтливых студентов, ответственных родителей (Гарри был уверен, что не он один поведал своему дяде их совсем уже не маленькую тайну) и догадливых преподавателей. Особенно одного конкретного — проницательного до мурашек по спине. Реддл знал, точно знал, чем занимаются его студенты в свободное время, но ни разу не выказал своей осведомлённости. Это заставляло Гарри нервно высматривать хоть какие-то намёки в лице профессора, когда он приходил к нему по вечерам.       Намёки он видел, только расшифровке они не поддавались. От этого становилось ещё тягостнее.       — Вы не сработались с Майклом, — пожала плечами Сьюзен. — Хотя ничего удивительного — с ним никто не срабатывается.       — Пошла ты, — отмахнулся Монтгомери, впрочем, не выглядя обиженным.       — Если бы Гарри ушёл в защиту, Майкл мог бы спокойно применить это своё стихийное заклинание.       — Нерационально, — подал голос Энтони. — У Поттера эффект был бы разрушительнее, и сдерживать пламя было бы легче. Вот если бы Монтгомери прикрыл их щитом — тогда победа была бы обеспечена.       — Конечно, — саркастично кивнула Морин. Она стояла у плеча Гарри в жесте молчаливой поддержки. — «Разрушительно» — это именно так, как нам нужно вести себя в школе.       — Я не использую магию огня, — тихо сказал Гарри.       Воспоминания об удушающем запахе сгоревших тел, жжёной одежды и нагретой каменной крошки на секунду всплыли в его сознании, но он не дал им полностью поглотить его.       — Очень зря, — оценивающе оглядывая Гарри бросил Гидеон, — ты не пользуешься и половиной тех сил, которые даёт тебе твоя магия.       — Если мы все будем колдовать в полную силу, камня на камне не оставим от волшебного мира, — ответил он, но обращался ко всем одновременно. Гарри был уверен, что не он один подумал о Гриндевальде и километрах опустошённой земли, которые лентой вились за передвижениями его армии.       — Может, будем тогда тренироваться на камнях? — ехидно спросила Мерула. Прозвучало грубо, но Гарри с благодарностью понял, что она просто увела разговор от болезненной для многих темы.       — Когда среди нас появится дипломированный лекарь, — буркнул он в ответ.       — У нас есть Маклагген! — она кинула хищный взгляд на Джеффри, который с видом знатока объяснял однокурсникам, как накладывать перевязь из подручных материалов. Небольшая группка сидела чуть позади и их, кажется, совершенно не волновало, что происходит в центре зала.       Гарри не мог не признать, что идея Джеффри научить оказывать первую помощь тех, кому это интересно, была как нельзя кстати.       «Надо попросить его притащить сюда противоожоговую мазь», — сделал он мысленную пометку и осадил Снайд:       — Мерула, нет.       — Да брось, будет весело!       Гарри проигнорировал её, хотя перспектива бросаться камнями и показалась ему забавной. То-то весело будет объяснять всем, почему это почти весь седьмой курс (и некоторые помладше) светят фонарями под глазами. Он обратился к остальным:       — Будем продолжать?       — Конечно, — фыркнула Сьюзен. — Смотреть на вас было весело, но куда веселее самой надирать задницы врагам.       — Сьюзен! — возмутилась её подруга Микки Турпин — Гарри помнил её по тому злосчастному уроку Травологии. — Следи за языком!       — Я могу сказать слово «задница» ещё сто раз и от этого не перестану быть леди, — в доказательство её лицо и поза мгновенно изменились, и теперь уже ни один человек никогда бы не сказал, что эта грациозная и холодная девушка может быть кем-то кроме наследницы чистокровного рода.       Гарри махнул рукой, отошёл к стене и бухнулся на трансфигуриованное кресло — судя по количеству пружин, которые впились ему в спину, постаралась Элис. Он на секундочку прикрыл глаза, но открыл их, только когда последняя четвёрка закончила бой. Гарри встал, игнорируя всплывшие в голове вопросы вроде «а какой сейчас год?», которые обычно возникали после вечернего сна, и обратился к уставшим сокурсникам:       — Мы освоили стандартную и часть продвинутой программы за курсы, и, честно признаться, очень неплохо! Есть пара моментов… — здесь он позволил ребятам немного пошуметь, — … но мы все — большие молодцы! Теперь, я думаю, можно перейти к невербальной практике — кто может и хочет.       — Я воздержусь, — потирая ушибленный локоть, прошипел Лиам.       — Ага, не потеряй своё главное преимущество — от твоего ора враги разбегутся, как кролики на пастбище, — фыркнул Майкл и закатил глаза.       — Девочки, не ссорьтесь, — протянул Энтони и кивнул Гарри, — дайте Поттеру закончить.       — Спасибо, — неловко промямлил Гарри, всё ещё отходя от сна. Он свернул речь, которую готовил заранее, и скомкано заключил: — Будем продолжать устраивать дуэли, чтобы избежать некоторых ошибок, — его взгляд неосознанно метнулся к потолку, на котором уже исчезли все следы недавней дуэли. — На сегодня всё. Встретимся в следующее окно!       Ребята начали расходиться — как и раньше, по одному-по два. Гарри торопливо собрал вещи, не желая вновь опаздывать к Реддлу (в прошлый раз за опоздание в две минуты тот заставил его двадцать раз переписать базовые понятия о трансмутациях элементов). Зайдя за угол, он, наученный прошлым опытом, вытащил свежую рубашку и переоделся. Волосы исправлению не подлежали, но заклинание для укладки, которому его научила Сьюзен — у неё, к удивлению Гарри, были непослушные и своенравные локоны — немного помогло. Он в последний раз оправил одежду, сделал пару спокойных вдохов и направился в кабинет Защиты от Тёмных Искусств.       По привычному пути ему не попалось ни души. Пустые рамы, как и раньше, притягивали взгляд, но Гарри не останавливался — слишком живы были слова Майкла о том, что те могут навсегда забрать непутёвого студента в свои безжизненные объятия. Очередная пустая табличка, однако, напомнила ему о недавней встрече с бароном де Мордо, а за этой мыслью подтянулась и другая.       «Мне срочно нужно научиться вызывать Патронуса», — подумал Гарри.       С каждым днём его намерение крепло, но с каждой попыткой надежда таяла. У них осталось совсем немного времени, чтобы научиться — среди всей школы вряд ли нашёлся бы хоть один учащийся, которому Патронус был бы под силу.       «Мне просто нужно найти то самое воспоминание, вот и всё», — твёрдо напомнил себе он, хотя где-то глубоко понимал, что «просто» не выйдет.       Гарри незаметно для себя оказался перед дверью кабинета. Он бросил взгляд на наручные часы — пришёл даже с запасом, и вошёл со стуком. Не сразу ему удалось приучить себя не дрожать и спокойно заходить в аудиторию, но теперь то, что раньше билось обжигающей лавой внутри него, стало куда спокойнее.       — Добрый вечер, профессор.       Реддл кивнул ему, не отрываясь от своего занятия — он, подвесив в воздухе перед собой странную конструкцию из разобранных механизмов, сосредоточенно колдовал. У его ног были разбросаны какие-то схемы, а в одном из дневников перо само выводило записи вслед за указаниями.       — Что вы делаете? — Гарри положил свою сумку на парту и опасливо подошёл ближе. На секунду дыхание перехватило — Реддл за работой выглядел… Ну, взгляд отвести было сложно. Закатанные рукава его рубашки открывали взгляд на белые запястья и вздувшиеся от напряжения синие вены, галстук, как и мантия, висели на стуле рядом. Реддл нахмурился, когда механизмы затрещали, и Гарри сглотнул вязкую слюну — сосредоточенный профессор, который, казалось, не замечал ничего вокруг, рождал внутри него противоречивые желания. Сиюминутные, странные, но они были, и Гарри, спокойствие которого моментально посыпалось, постарался отвлечься. Не вышло, судя по тому, что Реддл даже оторвал на секунду взгляд от работы.       — Ты знаешь, что такое ротор и статор?       — Э-э… Нет, сэр.       — Я же говорил, что будет сложно, — тот дёрнул уголком губ, наслаждаясь сменой выражения лица Гарри.       — Многообещающе… — безо всякого энтузиазма пробормотал он и отвёл наконец взгляд от подрагивающих кистей Реддла. — Но вы не ответили.       Реддл опустил руки, и механизм опустился на пол. Всё затихло, а сгустившаяся магия, которую Гарри до этого даже не ощущал, схлынула. Он подавил дрожь, когда она — тёмная, густая, пронеслась по кабинету и рассеялась где-то в его углах.       — Экспериментирую со всяким хламом. Не бери в голову.       Гарри кивнул, стараясь не раздражаться — пора было привыкнуть к тому, что не на все свои вопросы он будет получать вразумительные ответы, и хотел уже было достать свои записи, но Реддл его удивил:       — Знаешь, сегодня был ужасно загруженный день. Не хочешь прогуляться по замку?       Рука Гарри замерла на полпути к полке. Вопреки желанию отшутиться он ответил:       — Было бы неплохо.       Ему и вправду нужна была небольшая передышка. Гарри не был уверен, что попытка наложить какое-нибудь простое заклинание не обернётся полным фиаско. Впрочем, с чего такая доброта?       Реддл тем временем взмахом палочки убрал записи — беспорядок он не терпел, подхватил мантию и застегнул её под самый ворот. Гарри подумалось, что тот словно надевает на себя броню. Профессор заметил его взгляд и вопросительно приподнял бровь.       — Ничего, — спешно ответил Гарри и оправил свою рубашку. Ощущение было такое, что та ему мала, и он даже подумал, а не взял ли случайно чужую.       — Я ничего и не говорил, — усмехнулся Реддл.       — Да, но вы посмотрели!       — Как?       — Вот так! — и Гарри попытался воспроизвести излюбленный жест Реддла.       — У тебя что, удар? Не корчи лицо, а то споткнёшься и застынешь так навсегда.       Они продолжали этот шутливый диалог уже за пределами кабинета. Гарри раздосадовано зарычал, впрочем, будучи очень довольным где-то глубоко внутри — ему действительно нравились их шутливые перепалки с Реддлом.       — Я не… Это вы так делаете!       Реддл остановился, и Гарри тоже пришлось притормозить. Как-то незаметно они оказались на пути в библиотеку, хотя до неё было всё ещё довольно далеко.       — Делаю как? Вот так?       «Мерлин и Моргана», — задохнулся Гарри, потому что Реддл, судя по всему, решил отыграться за все шутки разом. Он сделал шаг чуть ближе, едва ли оставив между ними расстояние в ладонь, и, не отрывая взгляда, растянул губы в снисходительной, чуть дразнящей улыбке. Затем он опять сделал это — Гарри не врал! — поднял бровь, но не вопросительно или раздражённо, а, скорее, игриво. Это точно не могло быть правдой — наверное, Гарри просто настолько устал, что воспринимал происходящее через призму собственных желаний.       Реддл тем временем слегка наклонился вперёд и поднял руку. Когда холодные пальцы коснулись подбородка и зубы со стуком сошлись вместе, Гарри осознал, что всё это время стоял с открытым ртом. Его бросило в жар, голова закружилась — руку профессор так и не убрал. Надо было что-то сказать, что-то сделать — отшатнуться, отшутиться, но он не смог даже вздохнуть нормально. Спустя секунду Гарри понял, что сам потянулся вверх, потянулся чуть выше, желая коснуться, прижаться. Его магия задрожала где-то внутри, пальцы начало покалывать. Воздух задрожал, как перед грозой. Краем сознания, того, что ещё могло соображать, Гарри понял — не только его магия взбунтовалась. Он словно очутился в странном коконе, сплетённом из света и тьмы. Каждой клеточкой он ощущал это, ощущал, как вокруг пульсирует несдерживаемая ничем сила — его и Реддла. Мучительно было даже подумать о том, чтобы отступить, казалось, что два потока мощнейшей магии расплести будет невозможно — настолько крепко они связались, настолько идеально подходили друг к другу.       Как два кусочка паззла.       Он медленно, то ли давая себе возможность отступить, то ли давая Реддлу возможность оттолкнуть его, сжал чужую — чужую ли? — руку своей. Не произошло взрыва, вспышки и искры не посыпались от соединения их ладоней, но в душе всё равно что-то надорвалось.       — Гарри… — вместо сотен слов, которые мог сказать Реддл, только одно сорвалось с его губ. Сорвалось и повисло в воздухе тысячей нерешённых вопросов, сотней условностей — такое простое и короткое, вместе с тем оно вмещало в себя всё.       — Я…       Вдруг Гарри заметил что-то краем глаза. Он с усилием оторвал взгляд от лица Реддла, которое незаметно оказалось непозволительно близко. На портрете за спиной Реддла заворочался, просыпаясь, какой-то старый колдун. Гарри сглотнул, пытаясь хоть на секунду прийти в себя, и разжал руку.       Реддл уставился на свои пальцы, будто те принадлежали вовсе не ему. Магия вокруг них лопнула — беззвучно, незаметно, но ощущалось это, как выплеснутое на голову ведро ледяной воды. Он сделал крошечный шаг назад, но этого хватило, чтобы Гарри вынырнул из странного транса и почувствовал настоящий ужас. Он и подумать не мог, что такое возможно — настолько сильно ощущать чью-то магию. Даже для него, эмпата по своей сути, это было слишком. Ни разу за всё время пребывания в Хогвартсе он не чувствовал ничего подобного с такой остротой — даже когда во время дуэлей у кого-то из друзей магия хлестала через край, он мог закрыться и не обращать внимания. Но не с Реддлом, но не сейчас.       — Что это было? — задал он вполне резонный вопрос и подивился тому, как хрипло и тихо звучит его голос.       Колдун с портрета так и не проснулся — повернулся в своём кресле и продолжил сопеть. Время вновь пустилось в пляс, равно как и пульс Гарри. Слова сами собой вылетели из его рта, он не хотел спрашивать — знал, что Реддл опять не ответит, опять смолчит. Недосказанность бесила, но и сказать прямо об этом Гарри не мог — боялся, что тогда вообще никаких ответов не получит.       Реддл его удивил.       — Магия, — он тряхнул головой, позволяя чёрным прядям упасть на лицо, и потёр подбородок — простой, человечный жест, будто бы профессор действительно нервничал. Реддл бросил взгляд на сопящий портрет и кивнул головой в сторону, безмолвно говоря Гарри следовать за ним. Друг на друга они не смотрели. Он, тщательно подбирая слова, начал издалека: — Годрик и Салазар. Мерлин и Моргана. — Реддл бросил быстрый взгляд на Гарри и добавил: — Дамблдор и Гриндевальд.       — Величайшие враги за всю историю.       — Верно, — Реддл нехотя кивнул. — А знаешь, что между ними общего?       — Кроме того, что они были знакомы всю жизнь и один в итоге сокрушил другого? — звучало резче, чем стоило. Гарри не понимал, к чему ведёт профессор, почему ходит вокруг да около — это злило.       — Магия, — во второй раз сказал он, так, будто бы это всё объясняло. — Их магия совпадала. Как две стороны одной монеты.       — Мы не враги, — фыркнул Гарри неуверенно. Информация доходила до него слишком медленно.       — Не враги, — Реддл нечитаемо взглянул на него. Лицо его вновь стало похожим на маску, и истина пряталась где-то за ней — слишком глубоко, чтобы так сразу вытащить её наружу.       — Я не понимаю…       — Прошу прощения. Мне не стоило… делать этого.       — Вот уж нет, — твёрдо сказал Гарри и сам удивился своей уверенности. — Мне нужны объяснения, и прямо сейчас.       Они уставились друг на друга. Реддл сдался первым.       — Каждый волшебник уникален по-своему. Только представь, что в мире не бывает двух совершенно одинаковых лиц, двух совершенно одинаковых палочек. Но иногда, — он пожевал губу, — иногда вселенная шутит, и рождаются некоторые совпадения. Подобности.       — Вселенная… То есть судьба?       — Судьбы не существует, — с лёгким налётом раздражения ответил Реддл. — Я не верю в такие глупости, но верю в некоторые… возможности, скажем так.       — Я думал, это просто сказки, — Гарри пояснил на недоумённый взгляд профессора: — Мама в детстве рассказывала про волшебников, которые вроде как подходят друг к другу. Магически.       Ему было неловко. Те сказки были по большей части про великие приключения и не менее великую же любовь, про то, как добро побеждает зло — причём зло никогда не было злом в понимании других людей. Тёмные волшебники не были только лишь злодеями, а светлые — героями. Гарри побоялся говорить слово «любовь» вслух, его в дрожь бросало от одной мысли, как Реддл может отреагировать, но тот, кажется, всё понял — просто не мог не понять.       — В каждой сказке есть доля правды. Только подумай, каких высот мы сможем достичь, если будем работать вместе, — вкрадчиво сказал он. — Ты уже не глупый мальчишка, которого нужно водить за руку по этому миру, ты — взрослый волшебник. — Реддл медленно начал обходить Гарри по кругу, и его голос звучал будто бы со всех сторон одновременно. — Через полгода твои сокурсники разбредутся кто куда, но что будешь делать ты?       Желудок у Гарри скрутило. Если до этого он опасался, что Реддл просто-напросто пошлёт его — разумеется, тактично и снисходительно, в своей манере, то теперь возможные перспективы стали для него неожиданностью. Он слушал этот негромкий, проникновенный голос и совершенно не мог думать рационально — в тот момент никакие мифические «высоты» его не волновали. А вот возможность оказаться с Реддлом один на один не в ролях «студент-преподаватель» ударила под дых. Это было глупо, очень глупо — но по-другому не получалось.       — Вы делаете слишком высокие ставки, не зная, каков будет результат, — наконец смог выдавить Гарри.       — Я делаю ставки, опираясь на свои наблюдения и информацию, — Реддл загадочно усмехнулся и остановился рядом.       — Авантюрно.       — Логично.       Они помолчали. Реддл, не глядя, следует ли Гарри за ним, неспешно двинулся вперёд. Не к библиотеке, как сначала подумал Поттер, а к Трофейному залу. Будто бы ничего не произошло, будто бы вдруг осознать, что его магия идеально подходит к магии другого волшебника, было для него в порядке вещей. Гарри подумал с секунду и двинулся следом, не решаясь поднять взгляд на профессора. «Уж лучше бы опоздал и переписывал учебник», — обречённо подумал он, бездумно оглядывая награды. Казалось, вот она была — возможность. Он мог…       «Что я мог? — злясь сам на себя подумал он. — Вот это точно был бы позор на всю жизнь. Поцеловать его? Чтобы до конца своих дней пробыть превращённым в слизняка? Он и так предложил мне…»       Гарри запнулся от резко пришедшего понимания. Реддл буквально предложил ему — сотрудничество? Вот это точно было необычно — и сбивало с толку.       — Могу я задать вопрос?       — Раньше тебе не нужно было моё разрешение, — усмехнулся Реддл.       Профессор медленно брёл среди стеклянных стеллажей, проводя по ним кончиками пальцев. Временами он замедлялся и вчитывался в имена. Некоторые награждённые учились в его время, с кем-то он был знаком — судя по чуть затуманенному взгляду, он предавался воспоминаниям.       — Задать вопрос так, чтобы вы на него точно ответили.       Реддл остановился. Его рука сползла по стеклу, и он повернулся. Теперь они стояли лицом к лицу, будто на дуэли. Гарри и сам не знал, почему ему в голову пришла именно эта ассоциация, но теперь ему по привычке захотелось достать свою палочку — просто на всякий случай. Он не был уверен в том, что смог бы выстоять против него, скорее наоборот — от одного только взгляда на профессора уверенность в том, что сопротивление бесполезно, росла и крепла.       Временами он забывал, насколько Реддл опасный человек.       — Моя магия — это магия Поттеров, Блэков и Певереллов. Вы как-то сами сказали, что одного ума недостаточно.       — И в чём вопрос?       Видит Мерлин, Гарри хотел смолчать — хотел, но не смог.       — А чья магия течёт в вас?       Было так тихо, будто Хогвартс вымер. Лицо Реддла не изменилось, но было в нём что-то неправильное, пугающее. Гарри откашлялся, взъерошил волосы и затараторил:       — Понимаю, вопрос слишком личный. Забудьте. Простите, не стоило спрашивать, я просто… вы… Ну, никто не станет отрицать, что вы очень сильный маг, и я всё думал…       — Прекрати блеять, — спокойно прервал его Реддл. Гарри выдохнул и захлопнул рот. — Я понимаю твой интерес. Реддл — это фамилия моего отца. Он был магглом.       Гарри, впрочем, и так это знал. Он открыл рот, но тут же его закрыл — профессор не договорил. Никогда ещё Гарри не чувствовал себя так близко к разгадке, и никогда ещё сам Реддл не был так близок к тому, чтобы рассказать что-то о себе. На глазах Поттера будто совершалось странное таинство. Ему хотелось что-то ответить, но он не стал — боялся спугнуть и без того хрупкий момент откровения. Что-то подсказывало Гарри, что не часто Реддл делится с кем-то такими подробностями.       — Во мне тоже есть кровь древних родов. Я не могу сказать тебе, кого именно. Пока не могу, — он сделал едва заметный акцент на «пока».       Откровения не произошло. Гарри проглотил детский вопрос «почему?», но не смог сдержать выражение обиды на лице. Реддл заметил, но вопреки всему не раздражился, а лишь с досадой поморщился.       — Хотел бы, но не сейчас.       Они помолчали. Гарри отвернулся и подошёл к стеллажам, с неискренним интересом рассматривая награды, у которых чуть раньше останавливался Реддл. Здесь были многие знаменитые фамилии: небольшой высокий кубок «Жану Шафику — за победу в шахматном турнире» — сейчас Шафик был самым молодым главврачом Святого Мунго за последние три века; «Альфарду Блэку — за второе место в дуэльном турнире» (Гарри догадывался, кто занял первое, но кубка с именем Реддла не увидел) и награда в виде снитча ему же — за «лучший финт Вронского 1942 г.». Совсем скоро и сам он окажется просто напоминанием, трофеем в стенах Хогвартса. Просто безликая награда и табличка — вот и всё.       — Я бы мог и сам это выяснить, — неожиданно даже для себя сказал Гарри.       Реддл хмыкнул.       — Ты бы точно мог, — он выглядел загадочно. — Задействовать свои связи, связи семьи, поднять документацию и, может быть, обратиться к провидцу, — Реддл растянул губы в нечитаемой усмешке, — или даже к некроманту.       Он будто провоцировал его. Или нет? Гарри не мог понять, то ли профессор дразнил его, то ли намекал, чтобы он действительно сам нарыл нужную информацию. Может, это была проверка? Узнает — молодец, а если нет — что же, тогда на твоё место найдётся куда более полезный человек. Или наоборот — поддаваться на провокации и рыть носом землю опустит его в глазах Реддла? Профессор сказал «древних родов» — то есть круг поиска расширялся от двух и (если брать в расчёт мощь его магии) до чёрт знает скольких. А некромант? Значило ли это, что абсолютно все, кто хоть что-то могли знать, уже мертвы, или Реддл сказал это, чтобы нагнать загадочности? Голова у Гарри разрывалась от количества вопросов. Если бы только всё было проще…       Реддл, по-видимому, ждал ответа. Гарри откашлялся и, решив, что с загадкой семьи профессора можно разобраться и позднее, ответил просто:       — Боюсь, на это нет времени. Да и некромантов я не встречал.       — Разве?       Судя по заинтересованному взгляду и намекающему наклону головы, Реддл точно знал что-то, чего не знал Гарри. Словно этого было мало, профессор бросил разглядывать трофеи, подошёл к окну и загадочно добавил:       — Подумай хорошенько…       — Я уверен.       Реддл не выглядел ни удивлённым, ни разочарованным. Он дождался, когда Гарри встанет рядом с ним, и указал подбородком на покрытые льдом горы. Их вершин не было видно — медленно, но верно, к ним издалека шёл буран.       — Скоро Хогвартс накроет настоящая буря.       — Надеюсь, матч не отменят, — тихо сказал Гарри, окинув взглядом привычный пейзаж. — Хотя летать в такую погоду равносильно самоубийству.       Глаза Реддла чуть расширились. Он потёр переносицу и хмыкнул своим мыслям, хотя Гарри не знал, что такого смешного сказал.       — Иногда я всё же забываю, какие вы все ещё… дети.       «Эти дети чуть не поубивали сегодня друг друга в дуэльном зале», — хотел бы ответить ему Гарри, но не стал — Реддл хоть и закрывал глаза на многое, но всё же ходить по столь тонкой грани не стоило.       Они бы, наверное, так и стояли там — в комфортной тишине глядя в окно и думая каждый о своём, если бы в коридоре, смежным с библиотечным, не появилась толпа слизеринцев. Реддл сбросил с себя оцепенение, равнодушным и, как показалось Гарри, чуть раздражённым взглядом проследив за излишне шумными студентами. Они уже почти скрылись за тяжёлыми дверьми, когда до Гарри донеслись обрывки разговора — кажется, они сетовали друг другу на завалы домашней работы и поносили своего преподавателя. По хитрому виду Реддла нетрудно было догадаться, кого именно.       — Я пойду, — лениво растягивая слова сказал он. — Завтра у них как раз будет Защита. Думаю, дополнительное задание в виде доклада по новой теме каждому — именно то, что их обрадует.       Гарри прыснул от такой мелочности, и хотя ему и было немного жаль ребят, не в то время и не в том месте решивших посплетничать, он подумал, что те сами виноваты в своих намечающихся бессонных ночах.       — И кстати, — вспомнив что-то, Реддл чуть оживился. — Завтра вечером я ненадолго покину Хогвартс, поэтому занятия не будет. Ты бы мог, конечно, написать длинное-предлинное эссе… — он с намёком качнул головой на двери библиотеки, — но думаю, провести время в своё удовольствие будет для тебя полезнее.       — Надолго? — поняв, что сморозил глупость, Гарри поправился: — Когда вы вернётесь?       — Тем же вечером.       — Эм… ладно. Хорошо. Я придумаю, чем себя занять.       Ещё пару месяцев назад Гарри удивился бы сам себе — ему буквально дарили возможность сделать небольшую передышку, а он чувствовал лишь разочарование.       «Попахивает мазохизмом», — невесело заключил он.       — Если только… — задумчиво протянул Реддл и оценивающе оглядел Гарри. — Знаешь, это будет деловая встреча. Совещание, можно сказать.       У Гарри тут же от интереса загорелись глаза. Он не знал, что конкретно профессор имел в виду под «деловой встречей», но учитывая, каких людей знает Реддл, это могло бы оказаться полезным — не только для будущего Гарри в роли артефактора, но и в целом. Всё же «новый Тёмный лорд» наверняка не сидел сложа руки, а любые крохи информации могли оказаться решающими. Оставалось только напроситься с ним, и Гарри, не мудрствуя лукаво, сказал прямо:       — Профессор, если это возможно, мог бы я поприсутствовать?       Реддл с сомнением покосился на него.       — Странный ты студент, Гарри. Готов тащиться неизвестно куда и неизвестно зачем вместо того, чтобы воспользоваться отгулом в своё удовольствие.       — За вами — хоть на край света, мастер, — со смешком ответил Гарри.       Реддл кивнул с видом, словно ему совершенно всё равно, будет ли у него спутник или нет, сощурил глаза и негромко сказал:       — Осторожнее со словами, Поттер. Никогда не знаешь, как вселенная решит над тобой подшутить.       — Вы же не верите в судьбу?       — Не верю, — Реддл отлип от окна и всё так же не глядя, следует ли за ним Гарри, побрёл дальше. — Но я верю в некоторые совпадения.       Гарри сделал пару шагов следом, но неожиданно натолкнулся боком на стеллаж. Стекло не разбилось, но звук удара всё же заставил Реддла оглянуться. Профессор приподнял брови в немом вопросе. Гарри моргнул, когда Трофейный зал качнулся чуть в сторону.       — С таким ловким ловцом победа у Гриффиндора в кармане, — усмехнулся Реддл, но улыбка почти сразу сползла с его лица. — Гарри, ты в порядке?       Конец фразы потонул в глухой темноте. Гарри вздохнул, тряхнул головой…       И потерял сознание.