what a lie,Sever

      Март запомнился Габриэлле тремя событиями, отнюдь не самыми приятным, надо признать. Стоило начать по порядку.       Первый месяц весны торжественно вошёл в Хогвартс, раздавая свои дары: холодные ветра и затяжные дожди. Словно сама природа подстраивалась под напряжённую атмосферу в замке. Оловянное небо нависало над школьными башнями, делая дни серыми и унылыми. Коридоры замка стали ещё более мрачными — ученики чувствовали постоянный прессинг от Амбридж, чьи методы контроля становились всё изощрённее. Близился конец учебного года, но атмосфера замка была далека от привычного оживления. Вместо этого ученики погружались в учебу, чтобы отвлечься от нависшей тени Министерства магии.       Впрочем, март принёс и слабые признаки весны. В теплицах профессора Стебль начали расцветать первые магические растения, источая едва уловимые ароматы. На озере иногда появлялся гигантский кальмар, лениво перекатываясь у поверхности, как будто пытался прогнать зимнюю хандру. Но даже эти приятные моменты были затмлены общим чувством надвигающейся грозы.       Тусклый свет магических ламп мягко освещал кабинет маггловедения, выдержанный без излишеств в строгих тонах. На стенах висели старые маггловские карты и схемы механизмов, напоминавшие о временах, когда её уроки ещё были интересными и полезными. На спинке её стула гордо восседал Мрак, который предпочитал наблюдать за хозяйкой сверху, вместо того чтобы сидеть в клетке, предусмотренной для животных. Её, конечно же, притащила в кабинет Амбридж, заявив, что во время уроков «пернатое чудовище» должно было находиться в клетке. Преподавательница и её крылатый друг плевать с Астрономической башни хотели на её слова.       Габриэлла сидела за массивным дубовым столом, заваленным пергаментами и письменными принадлежностями. Её тонкие пальцы бегали по свиткам, заполняя комментариями работы пятикурсников. — «Влияние магловских технологий на магическое сообщество»? Оригинально, конечно, но не слишком ли смело для моего класса в этом году? — пробормотала она себе под нос, откладывая на край стола работу с особенно дерзким названием.       Мрак пригладил своё блестящее оперение клювом и, склонив голову, пристально смотрел на хозяйку, которая была полностью погружена в проверку работ.        Лилиана не спеша убрала уже просмотренные пергаменты со стола, оставив их аккуратной стопкой, и автоматически поправила волосы. Её палочка была привычно воткнута в сложный узел тёмных локонов, скрепляя причёску, как обычная шпилька. Это была её давняя привычка, с которой она не расставалась, казалось, с момента, как в маггловском мире палочка перестала быть полезной.       МакГонагалл неоднократно высказывала свои чопорные недовольство этим «варварским» обращением с волшебным атрибутом, намекая, что магическая палочка заслуживает куда большего уважения. Однако Габриэлла отмахивалась от этих замечаний, считая их мелочными. Для неё этот жест стал частью её образа, утилитарным, но изящным решением. — «Эволюция магловских чайников»? — продолжила Габриэлла, чуть приподнимая один из свитков. — Где они только находят вдохновение…       После прихода Амбридж её уроки изменились до неузнаваемости. Габриэлла вынуждена была следовать предписаниям, сосредотачиваясь на скучных, бессмысленных темах, чтобы не привлечь внимания. Вместо обсуждения магловских культур или социальных систем она преподавала «Основы магловского уклада жизни», ограничиваясь перечислением бытовых мелочей вроде устройства электрочайника или функции автобусных остановок, которые вызвали не только скуку у студентов, но и протест у таких учеников, как близнецы Уизли. Джордж и Фред, известные своими фирменными шутками, теперь только усилили своё дружеское флиртующее поведение на её уроках, вечно закидывая её вопросами: «Профессор, а когда начнётся что-нибудь взрывное? Неужели маглы делают чайники ради удовольствия?» или «Ну признайтесь, Вы ведь скучаете по своим урокам со взрывами! Давайте устроим небольшой практикум?».       Они никогда не забывали об этом, дразня её своим особым шармом, но их постоянные замечания не так сильно раздражали, как напоминали о тех временах, когда она могла преподавать на своих условиях.       Для неё проверять такие работы стало рутиной, которой она ненавидела заниматься. Уроки магловедения были лишены прежней свободы. Где были дни, когда она показывала старшим курсам, как работают магловские устройства? Или рассказывала о магловских способах выживания в экстремальных условиях? Более того, ей самой приносило удовольствие показывать юным умам магловское оружие и объяснять, насколько опасно оно может быть.        Всё это осталось в прошлом. В угоду «Высшему Инквизитору Хогвартса». Теперь же остались только скучные лекции о бытовых мелочах. Это был удар по её профессиональной гордости, но безопасность учеников была важнее.       Она потянулась за следующей работой, чтобы погрузится в неё с головой и наконец вымести все эти бесконечные сожаление из головы, когда до неё донёсся резкий звук — громкий, отчаянный крик женщины.       Габриэлла подняла взгляд и замерла, вслушиваясь. Тишину кабинета снова разрезал истеричный крик, доносящийся откуда-то издалека. Но не сверху, как сразу предположила девушка, а откуда-то со стороны. Казалось, звук доносился из вестибюля. Преподавательница медленно положила перо на стол, нахмурившись. Вместо того, чтобы сразу встать, её взгляд снова скользнул к потолку. Там, на перекладине, сидел её вороновидный друг, тёмное оперение которого блестело в редком свете ламп. — Слышал?       Ворон взмахнул крыльями, поправил перья на груди и язвительно заметил: — Конечно, слышал. Это не ты ли начала орать от скуки? Хотя у меня бывали сомнения. — Как остроумно. Ты ничего не знаешь? — с лёгкой иронией уточнила Габриэлла, поднимаясь со стула. — С недавних пор мои источники в Хогвартсе стали такими же молчаливыми, как портреты на стенах. Но, кажется, там кто-то устраивает представление. — Очень полезно, — сухо ответила она, вставая из-за стола и разглаживая складки на рубашке. — Всегда рад услужить, — каркнул ворон. — Если мне не изменяет слух, Трелони решила порадовать нас своими вокальными данными.       Она бросила на него настороженный взгляд. — Трелони? Что она могла натворить? — Может, она предсказала конец Хогвартса? Или конец терпения Амбридж, кто знает.       Габриэлла вздохнула, накидывая мантию. Взмахнув крыльями, Мрак слетел с перекладины. Он занял своё место на её плече, привычно удерживаясь на материи мантии. Слыша усиливающийся шум из вестибюля, она потянулась к волосам, привычным движением извлекла палочку и позволила локонам распуститься. В её руках оказался не просто инструмент, а оружие, готовое к действию. Габриэлла двинулась к двери, насторожённо прислушиваясь. — Ты всё ещё играешь на их нервах. Интересно, сегодня кто-нибудь снова скажет, что это недопустимо? — сухо заметил Мрак, цокнув клювом. — Иногда мне кажется, стоит мне отвернуться, как МакГонагалл начитает тебя науськивать, — буркнула она, выходя из кабинета. — Я просто реалист. Кто знает, может, однажды ты забудешь, что палочка в твоих волосах, и взорвёшь кого-то случайно. — Сегодня в списке «на взрыв» первая Амбридж, — хмыкнула профессор, прикрывая за собой дверь.       Она быстрым шагом направилась к вестибюлю, палочка была надёжно зажата в её руке. Танец огоньков магических ламп отбрасывал тени на мрачные стены коридора. Чем ближе она подходила, тем яснее становились звуки: громкий, чуть истеричный голос профессора Трелони, разрывающий воздух, и ледяные, насмешливые реплики Амбридж, которыми та отвечала.       У входа в вестибюль Габриэлла замерла. Девушка осторожно выглянула из-за угла, пальцы крепче сжали палочку. Перед ней разворачивалась несколько интригующая сцена: профессор Трелони, дрожащая и растерянная, стояла среди груды чемоданов, её лицо было красным от слёз. Рядом, словно кукла с жуткой улыбкой, стояла Амбридж, её взгляд источал ядовитую радость. — Я могу остаться в школе! Я имею право! — кричала Трелони, её голос срывался на грани рыданий.       Лилиана почувствовала, как сердце сжалось от неприятного предчувствия. — Интересно, это праздник эмоций или репетиция драмы? — сухо заметил Мрак. — Помолчи, будь добр, — шепнула она.       Девушка вздохнула. Не хватало ей ещё этого цирка в школе. Лёгким движением спрятав палочку в широкий рукав, Габи поправила мантию. Война ещё не началась открыто, но напряжение в воздухе было ощутимо, как никогда.        Профессор шагнула вперёд, в вестибюль заполненным народом — взбудораженные ученики кучей вывалили туда из Большого зала, где ещё не кончился ужин, и на мраморной лестнице тоже стояла плотная толпа. Ребята образовали в середине огромный круг — у кого-то были взволнованные лица, a у кого-то даже испуганные. Прямо напротив себя, с другой стороны вестибюля, Габриэлла заметила Северуса, который стоял с палочкой наготове, а за ним недоумевающий Поттер. По левую сторону от Трэверс застыла, словно статуя, Минерва; она выглядела так, словно сцена, открывшаяся её глазам, вызывала у неё лёгкую дурноту. — Нет! — выкрикнула Трелони, вид у которой был абсолютно сумасшедший. Волосы её встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что она расползается по швам. — НЕТ! Это невозможно… так нельзя… я отказываюсь в это верить! — Вы не знали, что всё к этому шло? — сказал тонкий голосок, в котором слышалось жестокое удовлетворение, человека, повергший Трелони в такой ужас, — не кто иной, как профессор Амбридж. — Хоть Вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, Вы, конечно же, не могли не понимать, что Ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала Вам во время моих инспекций, делают Ваше увольнение неизбежным! — Вы н-не можете! — взвыла профессор Трелони; из-под её огромных очков струились слёзы. — Вы… н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом!       Глаза профессора Трэверс скользнул по рукам предсказательницы. В одной была зажатая дрожащими пальцами волшебная палочка, и пустая бутылкой из-под хереса в другой. Вряд ли это придавало весу её словам. Взгляд зацепился за один из чемоданов Трелони — он был перевернут вверх ногами — похоже было, что его спустили по лестнице вслед за ней. Жалкая картина. — Он был Вашим домом, — сказала профессор Амбридж, её жабье лицо растянулось в злорадной усмешке при виде того, как профессор Трелони, безудержно рыдая, рухнула на один из чемоданов, — но перестал им быть час назад, когда министр магии подписал приказ о Вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок. Вы нам мешаете.       С жадным наслаждением она смотрела, как профессор Трелони содрогалась и стонала, в приступе отчаяния раскачиваясь на своём чемодане взад и вперёд. Она выглядела, как потрёпанная птица, которую только что выкинули из гнезда.       Слушая приглушённые рыдания каких-то девчонок, Трэверс раздумывала над тем, когда же ей стоило вмешаться и стоило ли. Обычно этим занимался директор, у которого всё всегда было распланировано. Однако ж, что-то было не видно этого всех спасающего добродушного старичка. Сощурившись, обвела взглядом вестибюль: растерянные ученики, мрачная фигура Северуса с напряжённым лицом, а позади Гарри глазеющий с отвращение на Генерального Инспектора, рыдающая Трелони. Амбридж, как жирная жаба, самодовольно скалилась, наслаждаясь чужим унижением.        Габриэлла намеревалась уже отделиться от толпы и обратить то, что задумала Долорес против неё самой, когда профессор МакГонагалл спешно подошла к Трелони. Строгая и никогда не проявляющаяся симпатии или жалости к Трелони Минерва стала утешать прорицательницу, легонько похлопывая её по спине и одновременно вынимая из складок мантии большой носовой платок. Брови Габриэллы лишь на кратких несколько секунд поднялись от удивления.       Вздохнув, профессор Магловедения отделилась от толпы, её движения были медленными, почти ленивыми, но глаза, холодные и сосредоточенные, внимательно наблюдали за происходящим. Подняв руку, Лилиана заставляла ближайших студентов отступить на шаг назад. Её присутствие, холодное и уверенное, притянуло к себе взгляды. Мрак тут же слетел с её плеча. Скорее всего, он облюбовал себе место где-нибудь с высока.        Она зацепила взглядом Трелони, сидящую на чемодане, её вид был жалким и даже немного нелепым, но в этом было что-то щемящее. Затем перевела взгляд на Амбридж, которая сияла довольной самодовольной усмешкой. — Что-то случилось? — её голос раздался ровно, скучающе, без единой ноты эмоции, как будто она интересовалась о погоде.       Инспектор повернулась к ней, её розовая мантия чуть шуршала, и на лице появилась дежурная улыбка. Стереть бы её к чертям дементоровым. — О, профессор Трэверс, рада, что Вы решили присоединиться. Ничего необычного, просто завершение одного этапа.       Габриэлла кивнула, чуть наклоняя голову, как будто оценивая ситуацию, затем её взгляд задержался на Сивилле. — Понимаю. Завершение этапов — это неизбежно. Жаль только, что иногда это выглядит так… экспрессивно. Дети, наверное, ещё долго будут об этом вспоминать. Вы ведь понимаете, что воспоминания такого рода имеют тенденцию закрепляться?       Долорес слегка нахмурилась, не сразу уловив, куда клонит её коллега. — Неужели Вы считаете, что соблюдение порядка и дисциплины может вызвать какие-то сомнения у учеников? — Конечно, нет, — протянула Габриэлла, чуть поднимая бровь, где-то сверху послышался каркающий смех. Амбридж нехотя вздернула подбородок вверх, противными глазами рыская по потолку. — Я даже думаю, что это станет для них ярким примером. Хотя… — она сделала паузу, устремляя взгляд на плачущую Трелони. — Наверное, следовало бы взять на себя труд объяснить, что методы бывают разными. Чтобы юные умы не запутались. Это ведь важно, верно? — Абсолютно верно, профессор, — напряжённо ответила Амбридж, её глаза сузились. Ей пришлось снова опустит взгляд и впиться им в Трэверс.       Скрип мрамора под чьими-то шагами привлёк внимание. Габриэлла лишь скользнула взглядом в ту сторону. Северус медленно подходил, остановившись прямо за её спиной. Его лицо было непроницаемым, как всегда, но едва заметное движение руки указывало, что палочка находилась где-то поблизости. — Как интересно, — пробормотал он тихо, почти не размыкая тонких губ. Расслышать его могла только Габриэлла. — Ты что, решила научить жабу новым трюкам? — Нет. Скорее, наблюдаю, как природа берёт своё, — девушка едва заметно качнула головой, почувствовать себя даже более уверенне чем прежде.       Он тихо фыркнул, но взгляд его оставался направлен на Амбридж.       Пока они стояли, Минерва продолжала утешать бедную женщину и как-то умудряясь не потерять своей строгой уверенности. В этот момент Габриэлла повернулась к Амбридж, её тон оставался безразличным, словно это происходящее её почти не касалось. — Я уверена, что министр магии высоко оценит Ваш подход. Особенно если ему подробно опишут, каким уроком это стало для нас всех. Такие примеры могут быть полезны в будущем.       Амбридж напряглась.  — Позвольте, однако, напомнить, — Лилиана сделала ленивый шаг ближе к центру круга, её голос прозвучал ровно, но холодно, разрезая напряжённую тишину. — Мы всё же находимся в школе, а не на заседании Вашего министерского суда. Такое зрелище… вряд ли вдохновляет наших учеников. Или Вы считаете, что унижение преподавателей — новый образовательный метод?       Жаба в розовом, наконец почувствовав скрытую угрозу её положению, ощетинилась.  — Профессор Трэверс, Ваше мнение в данном случае никого не интересует, — её голос дрожал от раздражения, но она быстро взяла себя в руки. — Министр Магии принял решение, и оно окончательное. Или Вы оспариваете его авторитет? — Разве? — Лилиана нарочно обвела глазами потолок вестибюля и предала себе крайне незаинтересованный вид. — Возможно, я оспариваю Ваше понимание профессиональной этики. Даже если профессор Трелони покидает школу, это можно было сделать куда менее унизительно. Мы ведь, кажется, не дикари?       Слова Габриэллы повисли в воздухе. Ученики притихли, Инспектор сузила глаза, будто оценивая, насколько далеко могла зайти Трэверс.       В этот момент раздался каркающий голос Мрака, который, как оказалось, уже сидел на верхушке ближайшей к Амбридж балке: — Ух, смотри, как у неё глаз дёргается. Кажется, я знаю, кто будет сегодня спать с Умиротворяющим бальзамом в обнимку.       По вестибюлю разнеслись несмелые смешки, те кто стояли в первых рядах были вынуждены как можно непринужденнее прикрывать рты ладонями, чтобы, не приведи Мерлин, Долорес не заметила улыбки. Габриэлла едва заметно вздохнула, но Амбридж, видимо, не расслышала слов ворона, а только испепеляюще посмотрела на Трэверс. Прежде чем та успела ответить, вперед выступила Минерва, которая всё ещё утешала Трелони. — Профессор Трэверс абсолютно права, — твёрдо заявила она, чуть подтолкнув рыдающую к себе за спину. — Мы не позволим Вам устраивать спектакли на глазах у учеников. Сивилла останется в школе до тех пор, пока не будет найдено новое место для её проживания. Это требование здравого смысла, а не Ваша прихоть. — Неужели, профессор МакГонагалл? — ледяным тоном осведомилась Амбридж, сделав несколько шагов вперёд. — И кто же уполномочил Вас сделать подобное… — Я, — раздался звучный голос.       Драматично открыв парадные двери и не заботясь тем, чтобы закрыть их обратно, директор широким шагом прошёл к Сивилле и Минерве сквозь в спешке расступающуюся на его пути толпу. Габриэлла приподняв уголки губ, отступила чуть назад, позволяя запоздавшему Дамблдору взять ситуацию под контроль. Она чувствовала, как за её спиной стоял Северус, словно тень, скрывая её от возможной угрозы. Его присутствие, хоть и молчаливое, было всё же ощутимым. Несмотря на свою холодность к Трелони, Лилиана испытала лёгкое облегчение. — Что это было? — наконец прошептал Северус, слегка наклоняясь к её уху. — О, просто незначительный обмен мнениями, — прошептала преподавательница в ответ, чуть усмехнувшись. Хотя она ощущала, как от самой шеи вниз побежали мурашки. — Разве ты не знаешь, Снейп? Вежливость — это лучшее оружие. — Только если ты не пытаешься задушить кого-то этой вежливостью, — холодно заметил он.       Она ничего не ответила, лишь чуть качнула головой, вновь сосредоточив внимание на происходящем. Их короткий обмен фразами вернул её к привычной невозмутимости, но где-то в глубине души она знала, что её слова не останутся без последствий. Хотя, могло ли такое быть, что в этот раз ей повезло бы больше чем когда-либо?       Что ж, Амбридж хотела шоу — Амбридж его получила.        Только вот события разыгрались совсем в другую сторону: планируемое садистское унижение Трелони вдруг стремительно оборачивалось огромным унижением самой Долорес — при свидетелях, раз ей было угодно.        Дамблдор стоял перед ней, улыбаясь, как обычно, доброжелательно.        Амбридж, словно отказывалась слышать, что предупредительный выстрел в воздух уже прозвучал, — не составило труда догадаться куда был бы следующий. С вытянутым пергаментом в руке, жаба объявила о своём праве об увольнении учителей, которые, по её скромному мнению, некомпетентны. Эта нахальная женщина почти что тыкала в лицо своим жалким Декретом об Образовании номер двадцать три. Видимо, Инспектор не только смотрела на мир сквозь розовую кофточку, но и воспринимала его розовым мозгом и слышала розовыми ушами. Альбусу пришлось опустить её на землю, сказав, что право решать останется ли уволенная преподавательница в замке или нет, по-прежнему оставалось за директором.       В какой-то момент Трелони вспомнила, что где-то там глубоко под хересом у неё ещё имелась гордость. Неуверенным голосом заявив, что уйдёт куда-нибудь и попытает счастье в другом месте. Команда Дамблдора прекрасно осознавала, что отпустить Сивиллу они ну никак уж не могли.       Во-первых, отдать предсказательницу, которая и произнесла Пророчество, в котором так остро нуждался один небезызвестный тёмный маг, так просто, почти что в руки, было бы верхом глупости. Во-вторых, каким образом она бы обивалась от Пожирателей Смерти. Наикала бы на них что ли. В-третьих, опасность заключалась ещё и в том, что предсказательница абсолютно не помнила, что это именно она, кто сделал то самое предсказание. Потому Сивилла даже и не подозревала, какой ценной являлась для Волан-де-Морта.       Дамблдор в ответ лишь улыбнулся, его голос звучал мягко, когда он попросил Минерву сопроводить наверх. Профессор Стебль тут же вызывалась помочь, а профессор Флитвик левитировал за ними чемоданны коллеги. Северус, продолжая притворяться тенью за Габриэллой, благоразумно остался стоять на месте. А жаль. Мог бы ведь он довершить всеобщее единение деканов всех факультетов тем, что влил бы пару капель яда Амбридж прямо в рот, зря он Мастер Зелий что ли?        Ласковая улыбка не сходила с лица Альбуса, пока он глядел на остолбеневшую Амбридж. Её почти разрывало от жгучей досады — сделать-то она ничего не могла, кроме как бесноваться от бессильного гнева. Жаба-то думала, что на этом всё закончилось, но, судя по загадочно блестящим глазам старого стратега, всё только начиналось.       Чуть ли не с пеной у рта, Министерская собака пищала о том, что по Декрету об Образовании номер двадцать два Министерство должно было назначить нового учителя, когда Дамблдор напомнил, ей о том, что Министерство имело право так поступить лишь в том случае, если Директор оказывался неспособен такового найти. Он тонко указывал, Долорес на её явную неспособность нормально прописывать законы.       Габриэлла стояла с холодным, бесстрастным выражением на лице. Только взглянув на противную жаба в её розовом облачение, которое уже порядком мозолили всем глаза, она позволила себе слегка ухмыльнуться. Это выражение лица, она сохранила в своей памяти и когда-нибудь перенесла бы на бумагу, чтобы в один из дней отправить его Амбридж почтой.       Альбус же повернулся к раскрытым входным дверям, в которые затекала лёгкая ночная дымка. Все услышали стук копыт. В толпе учеников раздалось встревоженное шушуканье, и те, кто был ближе всех к дверям, торопливо попятились. Некоторые даже споткнулись, стремясь как можно скорее очистить дорогу новому преподавателю.       В туманной дымке появилось лицо, которое Лилиана уже видела однажды глухой, страшной ночью в Запретном лесу, — снежно-белые волосы и поразительной синевы глаза, голова и торс человека на теле пегой лошади. — Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Дамблдор остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит.

***

      Привычная кухня, которая стала место собраний в доме на площади Гриммо двенадцать, выглядела особенно мрачно. Слабый свет ламп, затянутых слоем пыли, бросал длинные тени на потускневшие стены. На столе перед собравшимися были разложены газеты с кричащими заголовками: «Массовый побег из Азкабана! Самые опасные преступники снова на свободе!». На фотографиях мигали лица Беллатрисы Лестрейндж, Рудольфуса и Рабастана, а также других известных Пожирателей смерти.       Дамблдор медленно поднялся из кресла во главе стола, держа в руках выцветший пергамент. Его голос был мягким, но в нём звучала сталь. — Нельзя недооценивать значение этого побега. Волан-де-Морт, — стоило только Альбус произнести слух имя Того-Кого-Нельзя-Называть, как подавляющее большинство тут же содрогнулось, — не просто освободил своих сторонников. Это демонстрация силы. Он послал сообщение не только нам, но и всему волшебному сообществу: Министерство бессильно перед ним. — Бессильно? — грубо перебил Грозный Глаз, его магический глаз вращался, останавливаясь то на одном, то на другом из присутствующих. — Министерство не просто бессильно. Оно попустительствует! Мне не нужно волшебное стекло, чтобы понять, что в тюрьме кто-то подыграл этому побегу. Азкабан защищён, но не от своих. — Министерство явно скрывает, как именно им удалось выбраться. Азкабан никогда раньше не сдавал свои позиции! — тут же эмоционально выкрикнул Подмор.       Стреджис Подмор совсем недавно присоединился к Ордену. Коренастый блондин, обычно предпочитающий держаться в тени и выполнять поручение. Однако, сегодня его обычно бесконечно добродушное лицо искрилось злобой.       Даже молчаливый Билл Уизли выглядел напряжённым. — Ты хочешь сказать, что Министерство покрывает их? — вмешался Кингсли, стоявший у окна. — Я бы не был так уверен. Похоже, они попросту не справляются. — Это возможно. Но, что более важно, — взял слово как всегда оживлённый Дингл, — теперь эти люди на свободе. Сначала мы считали, что Беллатриса и остальные останутся в тени, но первые доклады указывают на обратное. Они собираются действовать быстро.       Дедалус Дингл слегка эксцентричный волшебник, который казался постоянный воплощение оптимизма. Для такого невысоко и худощавого человека, он двигался с невероятной энергией. Но что действительно цепляло взгляд помимо, его ярких, искрящихся глаз, как у ребёнка, на морщинистом лице, так это его маггловский костюм, который скорее был похож на наряд театрального актёра: фиолетовая мантия с вышивкой звёзд и лун, длинный цилиндр и сверкающий золотом жилет. Он всегда выглядел так, будто только что вышел с вечеринки или собирался туда отправиться.       Бруствер хмуро кивнул.  — А как иначе? Эти люди одержимы идеями Волан-де-Морта. Они не сидели в Азкабане сложа руки, — заметила как всегда аристократически спокойная Вэнс. Несмотря на её возраст, ведьма обладала сияющим лицом, на котором с трудом можно было различить хоть одну морщинку. — Они не только сбежали, — раздался холодный голос Северуса, — они намерены вырезать вас одного за другим. Если мы продолжим действовать столь хаотично и бездарно, это лишь вопрос времени. — Хаотично? Бездарно? — взорвался Сириус, резко встав из кресла. — Да ты сам ничего полезного не делаешь, кроме как доносишь Волан-де-Морту, что мы сидим здесь без дела! — Сириус, — тихо, но твёрдо прервал его Римус. — Слишком громко. Ещё немного, и тебя будет слышно в Министерстве.       Снейп, стоявший у стены с руками, сложенными на груди, ухмыльнулся. — Как благородно с Вашей стороны защищать своего давнего друга, Люпин, — язвительно заметил он, не отрывая взгляд от оборотня. — Учитывая, что он способен наводить на себя неприятности, даже не покидая этого дома. — По крайней мере, я не прячусь за словами, Нюниус, — прошипел Сириус, оборачиваясь к нему. — Я готов драться, если понадобится, а ты? Или тебя всё устраивает, пока ты играешь на два фронта?       Снейп сделал шаг вперёд, его голос стал тише, но от этого ещё более опасным: — Если бы не «мои два фронта», Блэк, ты бы был мертв уже давно. Но, конечно, ты предпочтёшь игнорировать реальность. Ведь гораздо проще обвинить меня, чем признать собственную бесполезность.       Лилиана лишь подняла серебристые глаза на Северуса, который теперь поравнялся с ней. Смотря на него снизу-вверх, волшебница слегка прикоснулась к его опущенной руке. Тонкими пальцами она скользнула поперёк его холодной ладони с внешней стороны. Ни у кого из собравшихся не было и шанса заметить этого движения из-за прикрывающей их руки мантии Снейпа. Мужчина молча перевёл свой угольный взгляд на ведьму. Он сощурился и раздраженно хмыкнул, став без интереса рассматривать тёмную улицу, освещённую лишь одним одиноким фонарем, за окном.        Люпин полушёпотом урезонивал свое лучшего друга не гнать фестралов поперед кареты. Блэк недовольно стрелял глазами на друга и по-мальчишески закатывал глаза, но вопреки его характеру ничего не ответил на выпад Северуса. — Помимо очевидной угрозы нашим жизням, — плавно опустив взгляд на список угроз, который она лениво листала, впервые вступила в обсуждение Трэверс, сидя на подлокотнике кресла. — У нас всё ещё нет сведений о их дальнейших действиях, поскольку Лорд всё ещё не шибко доверяет нам.       Сириус уже было открыл рот с целью съязвить что-то, чтобы, по всей видимости, нарваться на парочку заклинаний, когда резкий взгляд до смерти уставшего Римуса остановил его. Он недовольно захлопнул рот, ожидая, пока кто-нибудь продолжил бы беседу. — Очевидно, они начнут с нападений на магглов и магглорождённых, — сказал Кингсли, отойдя от окна и усевшись на стул. Он сложил руки в замок на поверхности стола.       Эммелина Вэнс, изящная ведьма с длинными каштановыми волосами, чуть кивнула. — Несколько маггловых семей исчезли за последние дни. Я полагаю, это и есть начало. — Я тоже слышал об исчезновениях, — добавил Элфиас Дож, озабоченно потирая руки. — Это началось вблизи старых мест, где раньше активничали его сторонники. — В последнее время в Хогвартсе происходит что-то странное, — добавила Минерва. Её строгие черты стали ещё резче. — Я заметила, что Амбридж всё чаще проводит встречи с некоторыми учениками. Думаю, она ищет тех, кто может предать школу. — А ещё у неё появились новые указания, — вмешался профессор Флитвик, усаживаясь поудобнее на стуле, наколдованном специально для него. — Я видел, как она обсуждала с Министерством возможность введения патрулей в Хогсмиде. — Хогсмид? — встрепенулась Тонкс, нервно поигрывая своими меняющими цвет волосами. — Это может быть серьёзной проблемой. Мы часто встречаемся там с контактами. — Сэр… Добби слышал кое-что от своих друзей домовиков, — неожиданно подал голос Доби, стоявший в углу. Он смотрел на Дамблдора с тревогой, его уши были непривычно понурыми. — Пожиратели Смерти, сэр, собираются на старых заброшенных поместьях. Добби слышал, сэр, что одно из таких мест — Британский Лес.       Лилиана откинула списки обратно на длинный, прямоугольный стол, за которым сидели почти все члены. Остальные предпочитали стоя принимать на редкость отвратительное положение Ордена. Девушка задумчиво взглянула на потолок. — Мы можем предположить, что ближайшей целью будет Хогвартс, — тихо добавила Минерва, нахмурившаяся за чашкой чая. — Ещё чего! — фыркнул Сириус, не скрывая своего раздражения. В этот раз его лучший друг не смог удержать. — Министерство плотно сидит у нас на шее. Амбридж играет в охранников, будто у неё есть хоть капля понимания того, что творится за пределами школы. Никто из них не приблизится к Хогвартсу. — Твои слова звучат обнадеживающе, но неубедительно, Блэк, — неожиданно заговорил Северус, скрестив руки на груди. Его голос, как всегда, был пропитан сарказмом. — Если ты считаешь, что Амбридж действительно является щитом от Пожирателей смерти, то, возможно, мы переоцениваем твою осведомлённость.       В комнате раздались тихие смешки, но Сириус лишь напрягся сильнее. — Амбридж, может, и не спаситель, но её руки есть везде, — снова подала голос Габриэлла. Она говорила спокойно, но её слова были наполнены скрытой усталостью. — Мы с Северусом больше месяца едва ли выбирались из Хогвартса. Камины под присмотром, почтовые совы перехватываются. Даже обычные перемещения по школе вызывают подозрения. Амбридж всё видит, всё слышит. Она не понимает, на кого работает, но её паранойя создаёт нам проблемы. — Мы все понимаем, что вы рискуете. Это ценно для Ордена. Но мы должны двигаться быстрее. Волан-де-Морт уже наверняка строит планы, и эти побеги только подтверждают наши худшие опасения, — вмешалась Гестия.       Северус кивнул, но ничего не ответил. Габриэлла устало потёрла виски. Слова Джонс были справедливы, но они со Снейпом платили за своё прикрытие дорогой ценой. Сириус, напротив, выглядел раздражённым. — Двигаться быстрее? — в его голосе закипала злость. — Мы не движемся вообще! Как долго мы будем прятаться? Волан-де-Морт действует открыто, а мы сидим здесь и рассуждаем о планах. Мы должны нанести удар первыми! — Удар? — тихо произнесла Габриэлла, слегка подняв бровь. — И какой у Вас план, мистер Блэк? Выскочить на улицы Лондона и прокричать вызов Тёмному Лорду? Это будет так же эффективно, как Ваши прошлые импульсивные поступки.       Сириус метнул в неё гневный взгляд.       Билл Уизли, сидевший у стола между своей матерью и Римусом, вертел перо в пальцах. — Может, хватит обвинений? — произнёс он стальным тоном, однако в голосе ощущалась дрожь. — На этот раз речь идёт о прямой угрозе. Пока мы спорим, кто виноват, кто-то уже может пострадать.       Сириус обернулся к парнишке, его раздражение только усилилось. — Какой смысл это обсуждать, если мы всё равно сидим сложа руки? А что же может предложить нам наша неоценимая шпионка? Очередную скучную лекцию о том, как магглы справляются с террористами? — Лучше скучная лекция, чем самонадеянный герой, из-за которого приходится вытаскивать невиновных из тюрьмы, — парировала Лилиана, даже не взглянул на порядком надоевшего Блэка. — А ты сама когда-нибудь рисковала жизнью? Или предпочитаешь стоять в стороне, чтобы пальцев не испачкать? — прорычал Ярчайший, его голос наполнился гневом. — Я устал сидеть сложа руки. Гарри там, сражается со своими кошмарами, а я ничего не могу сделать, чтобы помочь. Но, конечно, — он смерил взглядом свою оппонентку, не заметив, как тёмные глаза Снейпа опасно блеснули, — у некоторых это не вызывает никакой тревоги.       Габриэлла, до этого спокойно сидевшая в на подлокотнике, поменяла позу. Закинув ногу на ногу, девушка наконец подняла взгляд. Пристально вглядываясь в глаза Блэка, она пыталась уговорить свой разум, чтобы тот перестал видеть в лице этого напыщенного идиота Регулуса. Лилиана разорвала молчание своим ровным голосом. — Если Вы закончили свой спектакль, Блэк, могу я напомнить Вам, что Ваше последнее проявление «героизма» привело к тому, что в Хогвартсе почти погиб Гарри Поттер? Или Вы сами уже успели это забыть?       Сириус замер, его руки сжались в кулаки. — Ты обвиняешь меня в том, что я хочу быть рядом с крестником? — его голос дрожал от гнева. — Я обвиняю Вас в том, что Вы думаете о себе больше, чем о Вашем крестнике, — невозмутимо ответила она. — Ваша жажда риска не делает Вас полезным. Она мешает. Когда мальчику нужна была поддержка, Вы отсиживались в Азкабане, лелея себя несчастного. Когда он был в Хогвартсе, Вы были заняты Вашим бегством и примитивным планом мести. А теперь, когда он снова остался один, Вы сидите тут и жалуетесь. — Ты из тех, кто всегда выбирает слова, но никогда не выбирает действия, Габриэлла, — из его уст её имя звучало как проклятье сквозь сжатые зубы. — Да неужели? — Лилиана холодно хмыкнула. — Я была рядом с Поттером, когда Вы даже не почесались, чтобы вспомнить о нём. Не смейте упрекать меня в бездействии.       Воздух в комнате буквально искрился от напряжения. Сириус уже готов был броситься с новым упрёком, но Дамблдор поднял руку, призывая всех к тишине. — Довольно, — голос Дамблдора прозвучал, как раскат грома. Комната затихла. — Нам нужно сосредоточиться на главном. Наша цель — защитить тех, кто не может защитить себя, работая вместе.       Сириус резко встал, его лицо пылало от гнева. — Работать вместе? Пока эти двое околачиваются в Хогвартсе, Волан-де-Морт выигрывает время. Мы не работаем. Мы проигрываем.       С этими словами он покинул комнату, громко и красноречиво хлопнув дверью. Дамблдор тяжело вздохнул, но продолжил говорить, призывая вернуться к обсуждению стратегии. Тем не менее, напряжение оставалось, словно клубящийся дым, пропитавший воздух. — Нам сейчас нужно единство, а не взаимные обвинения. — Единство, — задумчиво протянула Габриэлла, наконец поднимая взгляд на Альбуса. — Хорошее слово. Жаль, что оно здесь лишь иллюзия. — Тогда нам нужно подготовиться, — неловко кашлянув, заявил Кингсли. — Подготовить укрытия, усилить защиту. Мы знаем, как Пожиратели действуют, но сейчас они могут быть ещё беспощаднее.       Неспешно поднявшись с подлокотника, Трэверс коротко взглянула в глаза Снейпа, слегка приподняв голову. Кивнув всем остальным на прощание, профессор своей привычной походкой удалилась из кухни. Она услышала и сказала всё, что хотела. Больше задерживаться в этом доме ей не хотелось.

***

      Мягкий хруст гравия под ногами раздавался в ночной тишине. Северус и Габриэлла двигались уверенно, но осторожно, стараясь выглядеть как два преподавателя, только что закончивших позднюю встречу в Хогсмиде. На них было видно лишь усталость — ни признаков спешки, ни подозрительности. Трэверс, закутавшись в длинную серую мантию, нарочито небрежно оглянулась по сторонам, словно проверяя, не закрылись ли ворота Хогвартса. — Медленнее, — прошипел Северус, едва слышно. Его взгляд был сосредоточенным, черты лица напряжёнными. — Амбридж будет искать любой повод для допроса. — Знаю, — холодно шикнула Габриэлла, хотя её голос слегка дрожал. Она нервно поправила волосы, заколотые волшебной палочкой, но затем снова выпрямилась.       Подойдя к замку, они незаметно оглядывались. Славу Мерлину, никому в голову не приходило прогуляться по Замку за десять минут до отбоя.       Профессора свернули в боковой коридор. Их шаги эхом отдавались в пустых каменных переходах, пока, наконец, они не оказались перед дверью его покоев.       Снейп захлопнул за ними дверь, и гулкая тишина тут же окутала комнату. Камин горел тускло, огонь лениво облизывал поленья, отбрасывая мерцающие тени на стены. Габриэлла села на край дивана и устало закрыла лицо руками. — Мы хоть успели вовремя, — пробормотала она, снимая плащ и бросая его на спинку кресла. — Эта… жаба наверняка уже успела всё обнюхать.       Северус, не комментируя, прошёл к полке с зельями и молча налил себе бокал крепкой тёмной жидкости. Он задумчиво посмотрел на Лилиану, словно оценивая её состояние, но вместо слов сделал едва заметный жест в сторону напитка. — Нет, спасибо, — устало ответила она. — У меня и так всё внутри крутится. — Ты была слишком напряжена на собрании, — наконец произнёс он. Его голос звучал спокойно, но с укором.       Трэверс резко подняла голову. — А как ты хотел, Северус? Как будто всё было прекрасно! Орден на грани распада, Министерство дышит нам в спину, а Амбридж чуть ли не врывается в наши классы! — преподавательница нервно поднялась, прошлась по комнате, затем облокотилась на спинку кресла.       Снейп остался стоять, спокойно наблюдая за ней. — Паника нам не поможет, Габриэлла, — мягко сказал он. — Паника? Ты называешь это паникой? — её голос дрогнул. — Я называю это отчаянием. Ты видел, что происходит, Северус. Каждый из нас на грани. Ещё один промах — и всё рухнет. — Ещё один промах — и все умрут, — ровно поправил он.       Эти слова заставили её замолчать. Она медленно выдохнула и села обратно на диван. Скрестив ноги, она устремила задумчивый взгляд в мерцающее пламя. Она ощущала, как тяжесть прошедших недель висела над ними обоими, как густой туман.       Северус сел рядом, откинувшись на спинку дивана. Угольные глаза изучали женский профиль. В одной руке он держал небольшой стакан, другой механически поглаживал край подлокотника. Он был напряжен, но умело это скрывал. — Ты всё ещё думаешь о его «подарке»? — произнёс он, наконец, своим низким, ровным голосом.       Габриэлла едва заметно вздрогнула, услышав, как он заговорил. Её взгляд метнулся к нему, но затем снова вернулся к огню. — Сложно не думать, когда это касается каждого моего сна, — Лилиана ответила с ноткой раздражения, больше направленного на себя, чем на него.       Северус не сразу продолжил. Он наблюдал за ней, как за редким ингредиентом, который мог взорваться при неправильной обработке. Однако, он ловко увёл свою коллегу с опасной тропы отчаянья, заменив на раздражение. — Ты понимаешь, зачем он это делает?       Лилиана сжала ладони в кулаки, спрятав их в складках брюк. — Конечно, понимаю, — резко ответила она, нахмурившись. — Он готовит Поттера. Он хочет, чтобы мальчишка привел его туда. К пророчеству. Это очевидно, Северус. И всё же… это ужасно. — Что именно ужасно? — Снейп не отводил взгляда, его голос оставался холодным и бесстрастным, но Трэверс знала, что за этим стояла внутренняя борьба.       Она замолчала, подбирая слова, но ответила честно: — Мне жаль, что Поттер — поле битвы. Что бы я ни думала о его безрассудстве, он всего лишь ребенок, втянутый в эту войну.       Зельевар дернулся, услышав её слова. На мгновение в его глазах мелькнула тень, как от отражения боли, но он быстро вернул себе привычное выражение лица. — Жалость — бесполезная слабость, Лилиана, ты знаешь. Она не спасёт тебя, если всё пойдёт наперекосяк. — Не называй меня так, — резко перебила девушка, подняв на него полный ярости взгляд. Ее голос дрожал, но она быстро взяла себя в руки.       На несколько мгновений в комнате повисла гробовая тишина. Только треск дров в камине нарушал её. — Что мы будем делать? — наконец, спросила она, её голос стал более мягким, но в нем звучала тревога.       Северус долго молчал, глядя в её глаза. Он поставил стакан на столик и скрестил руки на груди. — Продолжать. У нас нет другого выбора. Он доверяет нам ровно настолько, насколько это выгодно ему.       Она кивнула, чувствуя, как его слова словно ледяной дождь пробирались под кожу. Габриэлла отвернулась, снова устремив взгляд на огонь. В её голове роилась тысяча мыслей, но одна из них была особенно навязчивой.