what a lie,Sever

Я бинтом обернусь

И перекрою все твои открытые раны.

Мне не страшны твои черти,

Я расцелую твои шрамы.

***

— Он может сколько ему угодно смотреть на меня волком, скрипеть зубами и показывать свою злость, но я не верну ему родителей и спокойную жизнь! — после долгой и напряженной пятнадцатиминутной тишины разразилась Габриэлла.       Мрак, слегка вздрогнув от столько резкого и неожиданного крика хозяйки, молча сидел на спинке мягкого дивана. Он считал, что Трэверс ещё очень стойко держалась, учитывая те три месяца лета, что мальчишке и преподавательнице довелось прожить под одной крышей.       Поттер, конечно же, ни за что не шагнул бы на порог поместья «Жалкой Пожирательницы», если бы не четкий и прямой указ обожаемого им Дамблдора. Ему пришлось смириться с этим фактом. Пару дней спустя после окончания очередного школьного года, скрипя зубами на весь Хогвартс — не хуже Снейпа, надо заметить, — с полным отвращением на лице он вернулся в особняк с твердыми намерениями превратить это чертово лето в ад для своего опекуна.       Габриэлла, здраво рассудив, сократила их случайные встречи на одной территории к минимуму. Но Гарри Поттер, вероятно, больше взял от своего неугомонного отца. Потому он чуть ли сам не рвался на рожон, подкарауливая своего опекуна то на кухне, то в гостиной, то у входа в спальню. Бывало и такое, что фортуна поворачивалась спиной к Трэверс, и она всё же попадалась на глаза Поттеру. Мальчик выпускал свои отвратительные и ядовитые шпильки в её сторону, чтобы вывести на эмоции. К сожалению, Избранный хорошо усвоил до какого состояния необходимо довести опекуна, чтобы та начала говорить то, что думает. Элла, прикусив язык по сильнее («Он имеет полное право злиться на тебя. Ты сама виновата. Надо было раньше сказать»), обходила его с раздражённым взглядом.       Дошло до того, что Трэверс перестала выходить из своего кабинета. Утром проскользнув в него, плотно закрывала дверь и только тогда облегчённо выдыхала. Покидала своё убежище лишь для того, чтобы сходить в туалет. Даже при таких коротеньких вылазках она озиралась так, словно была на территории врага, а не в собственном доме. Смешно сказать, Пожирательница Смерти и в конце концов взрослая женщина боялась выпадов со стороны нервозного подростка.       Не было больше никаких совместных завтраков, обедов или ужинов. Домовики приносили в их личные комнаты еду и другие вещи, беспокоясь по поводу развалившихся тёплых отношений между их хозяевами. Не было больше и той атмосферы в особняке, из-за которой им обоим всегда хотелось вернуться сюда. Только абсолютная тишина говорящая больше, чем кто-либо смог бы. Всё, что осталось от их общего и довольно счастливого прошлого, — это неизменный шоколадный торт, который доставили хоть и прибывающие в лёгкой неловкости, но всё же радостно улыбающиеся эльфы.       Но даже при таком раскладе Габи нередко натыкалась на Избранного. По крайне мере, студент научился хотя бы сносно язвить и выводить людей из себя одним предложением. За такой «подарок», вероятно, стоило благодарить профессора Зельеварения, который каждый учебный год, сам того не зная, учил подростка своему «ремеслу». К её сожалению, Поттер почему-то решил выучиться именно этому, а не тому, как правильно варить зелья, чтобы не быть Симусом Финиганном, зелья которого взрывались чаще, чем гриффиндорцы получали отработки от профессора Снейпа.       Тяжелые месяцы молчания вылились в то, что некоторое время назад преподавательница не смогла промолчать после очередной колкости. Её слизеринская натура взяла вверх и язык пришлось прикусить уже Поттеру. Лилиана бы приняла все его слова, которые являлись бы правдой, не сказав ни слова, но, когда гриффиндорец заикнулся про смерть Диггори и, как и ожидалось, повесил её на Трэверс, она не стала молчать.       И теперь Поттер бродил по ночному Бирнамскому лесу, естественно, в незаметном сопровождении одного из домовиков, а Трэверс хоть и была зла на него до самых настоящих чертиков, но всё же переживала. — Хозяйка, Вам пришло письмо, — испуганно пропищала эльфийка, появившаяся около ног Габриэллы с прижатым в груди конвертом.       Девушка метнула разгневанный взгляд, но быстро выхватила из маленьких ручек бумагу. Домовушка поспешила поскорее испариться, чтобы не навлечь на себя гнев обычно спокойной госпожи. Волшебница развернула пергамент и её серебряные глаза заскользили по тексту.

Уважаемая мисс Трэверс! Согласно имеющимся у нас сведениям, сегодня в девять часов

двадцать три минуты вечера в населённом

магглами районе и в присутствии маггла Ваш опекаемый Гарри Поттер

использовал заклинание Патронуса. За это грубое нарушение «Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних» мистер Поттер

исключен из Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». В ближайшее

время представители Министерства

явятся к мистеру Поттеру по месту проживания, с тем чтобы

уничтожить волшебную палочку. Мы с сожалением извещаем Вас о том, что личное присутствие Вашего

опекаемого ожидается на дисциплинарном слушании

в Министерстве магии 12 августа в 9 часов утра.

С пожеланием доброго здоровья, искренне Ваша Муфалда Хмелкирк. Сектор борьбы с неправомерным использованием магии. Министерство магии.

      Женские пальцы крепко сжали листок бумаги, слегка мня его. Взгляд стал ещё более яростнее, чем был. Поттер что, решил от досады поговорить со своим патронусом, напоминающем ему о его дражайшем отце? И сделать это назло опекуну? Так сказать, двух зайцев одним выстрелом. И Министерство уже совсем остатки здравости потеряли? Какое к черту заседание из-за одного лишь проступка небольшого? И где он, Мерлина ради, умудрился найти населенный пункт магглов среди глухого-то леса?! Ну, что за детский сад.       Лилиана не успела даже сердито закатить глаза, как из камина вышел облачённый в чёрное с серьёзным лицом Снейп. Ой, только его тут не хватало. На кой черт девушка вообще позволила ему беспрепятственно путешествовать из его домашнего или школьного камина в её? Ещё одна головная боль, которую она создала себе сама. — Где Поттер? — быстро окидывая взглядом гостиную, строго спросил гость. — Пятнадцать минут назад ушел, хлопнув дверью, — агрессивно выдохнула Габи, небрежно взмахнув рукой в направлении выхода. — Он нарушил закон. — Знаю я, — она нервно помахала пергаментом в воздухе, повернувшись к мужчине спиной. — Что Дамблдор говорит? — Утверждает, что сейчас мальчишка вероятнее всего в доме у одной из караулившей в Литтл-Уинггине сквибки. Позже за ним прийдут члены Ордена. Директор отправился в Министерство. Шансы не велики, — на одном дыхание в своей привычной манере озвучил зельевар. — Почему он вышел за порог особняка?       Какой к дементорам Литтл-Уингинг? Зачем спрашивать где Избранный, если и так знал ответ? Как много вопросов и как чертовски мало ответов. Снейп, похоже, тоже потерял всякие намеки на острый ум. Однако, пергамент исписанный ровным с завитушками почерком говорил о том, что весь этот кошмар довольно реальный и единственный кто тут терял рассудок — она сама. Зельевар же будто не замечал явно злобного настроя коллеги. Ещё одна не пробиваемая, недосягаемая стена в её жизни. — Да потому что весь в своего отца! — вскрикнула в ответ Габи, не сдержавшись. В данный момент она остро почувствовала, как всё тело натянуто, словно струна, от напряжения.       Мужчина резко сузил глаза, говоря, мол, это он и так знал. После всё же вопросительно вздернул бровь, ожидая продолжения. Как обычно не дождавшись ответа, продолжил: — Тебе было велено… — Я прекрасно помню, что мне было велено, — прерывая его, огрызнулась Габи.       Девушка начала глубоко дышать, медленно считая в своей голове до десяти. Она закрыла глаза, устало проведя ладонями снизу-вверх по лицу и достигая самых волос на затылке. Мерлин, пора бы уже держать хоть какое-то успокаивающее зелье под рукой. А то мало ли в какую секунду бессмертному Гарри Поттеру вздумается убежать и устроить им двоим проблем по самое «не хочу».       Мастер зелий скользнул взглядом к ворону, тот лишь отрицательно покачал своей головой. Мужчина расценил это, как знак о том, что всё явно хуже, чем они оба могли предположить. — Как он мог оказаться в маггловском населенном пункте? Здесь же леса на десятки гектаров земли, — видя, что его коллега весьма в скверном расположении духа, Северус осторожничал. — Бинки, ты следила за Гарри, пока он не выбежал из дома? — не открывая глаз, дрожащим от ярости голосом спросила Элла. — Да, хозяйка, — эльфийка тут же материализовалась на расстоянии шага, её уши испуганно подрагивали. — Бинки видела, как мистер Гарри Поттер сразу исчез, когда оказался вне защитного барьера, хозяйка. — Вот и ответ на твой вопрос, Снейп, — раздраженно махнув рукой домовушке, что та могла идти, Габи повернулась лицом к коллеге. — Трансгрессировать он не умеет и мои эльфы ему в этом не помогли бы. Остаётся лишь Добби и Порт-ключ. — Как бы этот эльф не обожал Поттера, он следует просьбе Альбуса не вмешиваться, — задумчиво покачал головой мужчина. — Поттер не в состоянии выучить любое другое заклинание, кроме Экспелиармуса. Очень сомневаюсь, что ему удалось бы наколдовать Порт-ключ или хотя бы Портал, — со снисходительным взглядом подытожил Снейп. — Северус, этот дом, — будто оскорбившись, девушка обвела рукой пространство в гостиной, — кладезь магии и знаний. В библиотеке столько литературы на самые разные темы, что хочешь не хочешь, а что-нибудь да прочтёшь из любопытства, особенно когда безвылазно сидишь в запрети огромного молчаливого дома, поверь мне. — Полагаю, литература не самая законная, — даже не спрашивал, а утверждал Северус.       Преподавательница тихо цокнула языком.       Какой Пожиратель Смерти будет хранить в своём доме законную литературу? — В таком случае, его, вероятно, расщепило на куски от неверно заколдованного предмета, а Орденцы идут за мертвецом, — легко пожав плечами, съязвил зельевар, будто ему абсолютно безразлична судьба Поттера. — Ты невыносим, знаешь это? — с усталым вздохом сказала профессор.       Похоже, что её потихоньку отпускало напряжение и злость. — Невероятно сильно доволен такой оценкой моих стараний, — тихим самодовольным баритоном начал зельевар, — но нам надо выдвигаться в сторону Штаб-Квартиры Ордена Феникса. — Нам? — недоуменно хлопнула ресницами Лилиана. — Разумеется нам, — в его голосе скользнули едва заметные нотки недовольства. — Дамблдор считает, что при нынешней ситуации тебе необходимо быть там.       Не то чтобы это плохое решение, но Волан-де-Морт теперь захочет вдвое больше информации насчет планов Ордена, пускай и будет рад слышать, что в Ордене теперь двое его приспешников.       И задача в очередной раз усложнилась. Ставки вновь повышаются.

***

      Что ж, как выяснилось после короткого, но весьма информативного собрания Орденцев, положение дел оказалось куда более скверным, чем Габриэлла себе представляла.       Фадж в Министерстве просто свирепствовал: дементоры, судя по всему, посланы были к Гарри именно кем-то из Министерства, что, скорее всего, будет отрицаться в суде, также, никто из людей Министерства не должен был иметь никаких связей с Дамблдором, тем более что «Дамблдор» — теперь ругательное слово среди Министерских, да и не только среди них. Хоть Рита Скитер и пропала на время, не публикуя никаких своих жалких второсортных статеек, на её место, видимо, нашли новых. Пускай они ещё не так обильно и не так «талантливо» поливали Поттер грязью, но потенциал точно был. И всё это благодаря посеянному ранее зерну небезызвестной всем Скитер. На её «трудах» они продолжили мимоходом упоминать и изображать Гарри дурачком, любителем привлечь к себе внимание. Типом, который строит из себя великого трагического героя и тому подобное.       Также, Министр продолжал бояться Альбуса и строил ему козни. Они всячески пытались его дискредитировать. Написали, что Международная конфедерация магов сместила его с поста президента, потому что он постарел и потерял хватку. Но Лилиане нехотя приходилось признавать, что это неправда, — хватку этот человек никогда в жизни не терял и вряд ли потеряет. Однако, против него проголосовали чародеи Министерства, и произошло это после его речи, в которой он объявил о возвращении Волан-де-Морта. И директор теперь не Верховный чародей Визенгамота, то есть суда волшебников, и ходили разговоры, что у него могли бы забрать орден Мерлина первой степени. Если Дамблдор и дальше будет так дразнить Министерство, может попасть в Азкабан. Пока Сами-Знаете-Кому известно, что Альбус на свободе и в курсе его замыслов, он вынужден действовать с оглядкой. Уберут Дамблдора — и у Волан-де-Морта по сути развязаны руки.       Понятно, что Министерство старалось сделать так, чтобы никто не верил Мальчику-Который-Выжил и его «покровителю», мягко говоря. Они хотят, чтобы рядовые чародеи считали его глупым парнишкой, который сам сделал себя посмешищем, который рассказывает нелепые байки, потому что любит славу и любит, чтобы с ним носились. Лилиана не могла полностью согласиться, но в голове настойчиво вертелись мысли, что с Поттером и правда все носились эти школьные годы.       Магический Мир продолжил своё вращение будто ничего не случилось и это лишь очередная скандальная новость. Люди лишь разделились на три лагеря: полностью поддерживающие Фаджа, неверящие ни единому слову Министерства молча становились на сторону Альбуса Дамблдора, и волшебники и волшебницы, которые решили сохранять нейтралитет, во всяком случае до тех пор, пока не появятся весомые доказательства правоты одной из сторон. Гоблины же темнили: не ясно было на чьей стороне они будут, когда прийдет время выбора. Но, как говорил Римус и Билл, счёт шёл не в пользу волшебников. Волан-де-Морт же действительно затих. Старался не привлекать к себе внимания. Поскольку всё его возвращение пошло не по плану, — Поттер остался жив и видел насколько силен был его враг — то теперь для него опасно быть во внимании. Стало быть, Министерство, само того не зная, очень хорошо играло на руку Тому-Кого-Нельзя-Называть, публично высмеивая Гарри.       Дамблдор, конечно, тоже знал о его возвращении. Это не порадовало Тёмного Лорда, как он и предполагал, старый маразматик возродил свой отряд побитых собак, что величали себя «Орденом Феникса». Сейчас это не было для него большой помехой. Так пылью, что вновь осела на его пути, но в будущем, когда Орден, несомненно, будет расти — это может здорово нарушить его планы. Поэтому штурм Министерства был отложен на некоторое время, сейчас Темный Лорд привлекал на свою сторону всех, кого мог. Всех, кто шли за ним раньше.       Время от времени Габи и Северус забегали в Штаб оставить отчеты, передать что-либо от Дамблдора или наоборот узнать, что выяснили Орденцы. Девушка ни разу не видела Поттера, который молча перекочевал жить в дом своего крёстного, от чего в особняке Трэверсов пропало напряжении, одиночество стало ощущаться острее. Видно, правда помогал миссис Уизли в чистке дома. Но вот зато недовольную рожу Сириуса Блэка она видела чуть ли не каждый Мерлинов раз. В такие моменты пребывание в этом доме становилось ещё тяжелее, особенно когда в голову с фамилией Блэк приходил совершенно другой юноша, положивший свою жизнь на исправление.       Таким образом время незаметно пролетело и настал час заседания по делу Гарри Поттера. Логично подумав, что если Пожирательница Смерти будет защищать Поттера в суде под руку с Дамблдором и тем самым создаст ещё больше проблем, чем их было, решила остаться зрителем. Не слишком уж такие волшебники как Фадж жаловали бывших Пожирателей, оправданных с недавних пор главным врагом Министерства. К тому же, они оба явно не на хорошем счету у Министерства. И, как бы там ни было, они не имели права проводить такого рода мероприятия и решать такие вопросы с несовершеннолетним без присутствия опекуна. Но Фадж и Визенгомот не могли не подставить Поттеру подножку, естественно.       Время и место заседания перенесли в последний момент. Та самая подножка. Вот только они трое смогли удержать равновесие и почти не упали. Габи слегка задержалась, ища путь к старым и уже давно неиспользованным, как утверждали многие встречавшиеся ей люди по пути, помещениям, но она всё равно пришла раньше Поттера. Волнение её распирало сильнее обычного, но когда Гарри неуверенно шагнул в зал, беспокойство слегка притихло. Дамблдор же эффектно появился как только начали вести протокол. Очень удачно.

***

— Это был цирк, а не заседание, — устало падая в кресло напротив камина в своих покоях, выдохнула Элла.       Суд над Поттером решился быстрее, чем ожидалось. Оправдан по всем пунктам и снова зачислен на учёбу в Хогвартс. Профессор заметила одну интересную деталь. Похоже, что не одна она имела конфликт с Поттером, господин директор тоже предпочитал бежать от гриффиндорца. Что случилось между этими двумя непонятно, но и гадать времени у девушки не было. Остаток дня Габриэлла потратила на подготовку к скорой встречи с учениками. Снейп, похоже, был занят пополнением зелий для Больничного крыла и своих собственных запасов, потому что стоило ему войти, как стойкий запах трав и чего-то ещё сильнее обычного заполонил комнату. Выглядел он, по крайней мере, довольным. Были только две вещи приводившие его в такое доброе расположение духа: постоянные колкости в адрес детей, особенно Поттера, ну и Блэка, и зелья. Учебный год ещё не начался, так что ответ очевиден. — Неужели ты ожидала чего-то другого? — приподнял он брови.       Зельевар стоял спиной к коллеге, наливая в стакан воды. — Они просто засыпали его вопросами и, услышав «да», продолжали в том же духе, — массируя пальцами переносицу, девушка попыталась изобразить голос Амелии Боунс: — «Дементоры в Литтл-Уингинге?».       Снейп тихо усмехнулся. Похоже, его забавляло то, как Элла пародировала голос женщины, помогающей Министру в проведении суда. Он наконец приблизился к подруге и протянул стакан холодной жидкости с парой каплей успокоительного. — Цикр да и только, — выдохнув, Габи открыла глаза и приняла из рук коллеги воду. — Ради несовершеннолетнего подростка, использовавшего магию вне стен школы, собрался целый Визенгомот! В полном составе! Надо же сколько у них свободного времени!       Мастер зелий молча продолжал стоять рядом, задумчиво глядя в камин. Он был на редкость немногословен. Обычно из него рекой лилась язвительность, если дело касалось Поттера или некомпетентность того же Министерства. А сейчас мужчина вел себя более чем странно для него. Но девушка была слишком вымотанной и обессиленной, чтобы заметить эту явную перемену в поведении. — Они не хотели признавать ни того, что дементоры были там, ведь они бы знали, — закатила профессор глаза, — ни того, что дементоры могут быть и не в их власти, — сделав глоток и поставив стакан на журнальный столик, Элла продолжила: — Фадж пытался вытеснить поведение дементоров, говоря, что сегодня они рассматривают непосредственно поведение Поттера. Потом у него и вовсе закончились факты и он начал вспоминать ему все прошлые годы и его поведение в школе. Театр дураков, просто уму не постижимо. — Они ещё не раз прицепяться к нему, — безжмоциональным тихим голосом сказал Северус, будто это вовсе его не интересовало.       Преподавательница прикрыла глаза и устало склонила голову, уперевшись руками в колени. Пропустив меж пальцев волосы, ноготками впилась в кожу головы. Ответственность, отчаянье и боль осознания давили на плечи, жилы которых тянулись железными прутами, в сто крат сильнее, чем предполагалось, чем хотелось бы. Она больше не была уверена, что этот груз неспособен сломить её, не заставит согнуться пополам, забиться в самый темный угол. И судьба лишь будет злорадно скалиться в лицо, когда первая слезинка скатиться по бледной щеке. В голове металось и появлялось столько мыслей, что казалось эти бушующие ветра скоро станут вполне себе осязаемыми и выйдут за пределы её головы, сметут всех людей и по воле злого рока зацепят и тех, кто ей был дорог.       Трэверс скорее чувствовала, нежели видела, что Снейп всё ещё был здесь, а не как ожидалось ушёл, как всегда, оставив за собой последнее слово. Ей не было страшно в открытую проявлять свою слабость перед ним. Её удивляло то, что он просто молча за этим наблюдал, а не, к примеру, выпустил парочку самых ядовитых и колких фраз, что разбило бы её окончательно. На самом деле, у Лилианы не было причин думать так, ведь мастер зелий уже давно стал терпимее относиться к таким моментам. Мужчина прожигал ей спину своей чёрной мглой глаз. И почему-то это начинало действовать на оголённые и искрящиеся нервы.       Что, что ему надо было? Вдоволь насладиться её страданиями, чтобы после припоминать ей об этом всю жизнь? Запечатлеть её слабые места, чтобы потом ударить по ним с сокрушающей силой, даже не прицеливаясь? Ждал подходящего момента, чтобы вставить свои нравоучения по поводу того, что она слишком слаба духом для шпиона в рядах Темного Лорда? Что? Что он хотел? Зачем мучал её?       Сколько лет Габи не знала бы этого мужчину, ей никогда не предугадать его действия. На самом деле, никто не смог бы разгадать этот ребус. От того он становился ещё привлекательнее и желаннее.       Лилиана услышала сквозь своё тяжелое дыхание, как Северус наконец перестал притворяться статуей и, шурша полами мантии, направился к ней. Неосознанно девушка даже приготовилась схватить за горло эту готовившуюся к прыжку змею, не дав ей даже и рта раскрыть.       Шаги остановились возле, затем вновь послышалось шуршание ткани и почти незаметный выдох. Преподавательница больше не чувствовала, что кто-то смотрел на неё сверху-вниз, но точно знала, что Снейп всё ещё был здесь. И сильный запах трав, что так чётко вырисовывались в её сознание образ Грозы Подземелий, ударил в нос с такой силой, будто он сидел прямо перед ней.       Лилиана хотела было проверить свою догадку, но не успела. Вздрогнув, она почувствовала, как мужские пальцы, аккуратно подцепив подбородок, приподнял её лицо так, чтобы видеть его. Теплое дыхание опаляло холодные щеки, а пальцы чуть сжали дрожащий подбородок, призывая посмотреть на их обладателя. Но ей страшно до чёртиков перед глазами, до ломающей боли в костях. Девушка боялась увидеть в его лице то, что стало бы контрольным выстрелом прямо ей в лоб. Габи не хотела разочаровываться снова. Не хотела терять свою последнюю ниточку связывающую с реальностью, ведь одну она уже потеряла.       Трэверс нерешительно открыла глаза, полные скрытого страха, в которых теперь отражалось беспокойно-усталое лицо зельевара.       Взгляд мужчины плавно скользил по виднеющимся в мягком полумраке её кабинета чертам лица. Заострившиеся скулы, которые она всё чаще скрывала распущенными тёмно-каштановыми волосами. Вздернутый носик с едва заметным шрамом, оставшимся после «милой» беседы с вернувшимся хозяином. Зельевар до сих пор помнил тот липкий и растекающийся по каждой клеточки и атому тела страх, когда опять увидел её полуживую на пороге своего дома. Сколько раз он уже мог потерять её? С каждым днём это число росло в геометрической прогрессии. И где-то глубоко в самых темных и тайных уголках его разума набатом звучала мысль, что ему до ужаса страшно осознать, что в один день этот счёь мог остановиться. Раньше глаза цвета насыщенного серебра сейчас же напоминали лишь блеклую тень от них. А лисий взгляд, всегда сопровождаемый обжигающим холодом или насмешкой, ни оставил после себе и следа, сменившись на загнанный и потерянный. Розоватые овальные губы слегка подрагивали.       Всё это ему было так знакомо, но отчего-то его не покидало ощущение, что он смотрел в лицо незнакомки. Может, Северус просто не привык видеть Габриэллу с такой стороны. Ведь даже когда эта особа умирала от «легкой» руки Люпина-оборотня, она язвила и ухмылялась. Сейчас Элла была внешне здорова, если не считать почти болезненной бледности, что раньше была аристократичной, и явного уменьшения в весе. Но, может, Трэверс умирала внутри?       Габриэлла замерла, испуганно глядя в глаза напротив. Девушка уже тысячу и один раз изучила каждую деталь его лица. Морщинку, что пролегала между бровей и была особенно видна, когда мужчина хмурился. Расслабленное лицо и даже умиротворенный взгляд, когда он увлечённо нарезал ингредиенты для зелий в Больничное крыло. Тонкие губы, что чаще всего кривились в самой гаденькой ухмылке, которая только была в арсенале зельевара, когда тот снимал очередной десяток баллов с Гриффиндора. Заинтересованные глаза, которые бывало смотрели на неё так пристально, при этом склонил голову чуть в бок, что дыхание невольно замирало, а сердце взволнованной птичкой билось о рёбра. Неприкрытое волнение, что буквально само кидалось в глаза стоило лишь посмотреть на него, за Поттера на Турнире Трёх-Четырёх Волшебников. Или когда Северус ещё на первом курсе скороговоркой шептал заклинания, чтобы спасти неугомонного гриффиндорца. Для остальных это был бы хмурый и, возможно, не самый приятный взгляд, но Габи видела куда глубже, чем остальные.       Элла замечала все это и многое другое, что для других не было бы чем-то завораживающим или интересным. Хотя на самом деле вот из таких маленьких вещей и поступков складывался весь Северус Снейп, которого она так самозабвенно любила. За которым была готова идти и в огонь, и в воду. Сколько бы лет не прошло безграничная преданность и вера к этому мужчине не пройдет, не испариться, не исчезнет.       В такой раскалённой тишине они разглядывали друг друга, будто видели впервые. Словно познавали самые скрытые части личностей друг друга, не закрываясь, не ища оправданий. Вот так просто и открыто. Откровенность скользившая в воздухе, волнение окутывающее обоих. Их взгляды наконец встретились. Холодный и твёрдый антрацит напротив жгучего и жидкого серебра. — Советую хорошенько запомнить то, что я сейчас скажу, потому что повторять этого я не намерен, — тихим голосом вдруг сказал Снейп, заставив Трэверс невольно задержать дыхание и слегка дёрнуть бровями в немом вопросе.       Северус замолчал, как будто подбирая необходимые слова. И это устрашало её ещё сильнее. Если этому человеку нужно было подбирать слова, то что же он хотел сказать?       Лишь бы это не оказался последний гвоздь в крышку её гроба.       Пожалуйста… — Ты удивительная, — тихим шепотом прямо в сердце то ли ласковым ветерком, то ли заточенным ножом. — Вероятно, я слишком долго это принимал.       Серебристые глаза слегка округлились от удивления, пока мурашки приятно пробегали по коже. Сердце сжалось, а страх мало-мальски отступил, уступая место нежности и трепету. Однако, Элла всё ещё ожидала подвоха, напоминания о том, что это лишь злая насмешка. Чёрная мгла напротив упорно доказывала ей, что никогда бы не посмела так с ней поступить.       И Габриэлла охотно верила ему, когда медленно, словно боясь спугнуть, приближалась к его лицу. В головах обоих бегущей строкой пульсировало предупреждение о большой опасности, но оба проигнорировали его, когда их губы нашли другу друга. Веки опустились, ресницы трепетали.       Разряд электричества пронесся по позвоночнику от решительного ответа зельевара. Её губы с жадностью ловили его, Элла ощущала их на вкус. Мысли о том, что мужчина не оттолкнул, а ответил, опьяняли ещё пуще. А ощущение того, что в этой стойкой плотине, имя которой «Северус Снейп», наконец появилась брешь, через которую проникла терпеливая всегда, но сейчас такая бурлящая река «Габриэлла Трэверс» будоражило разум. Её ладонь скользит к затылку, пропуская ночь его волос сквозь пальцы, другая же спускалась в нежных ласках от щеки к плечам и обратно.       Габриэлла окончательно потеряла голову, когда мужская рука сначала обгладила линию скул, затем и вовсе всей пятерней пробралась дальше в волосы, чуть сжимая их. Раньше Габи растворялась в его непроглядной и холодной ночи глаз, а сейчас — в расползающемся по венам жгучим огне подаренным им.       Они не знали в какой именно момент стало так тяжело отстраниться, но оба были уверены, что сейчас это было не легче, чем сдвинуть с орбиты земной шар.       Вот она — точка невозврата, которая не позволит ей отступиться или оступиться.