После пробуждения Солнца

Дорога заняла почти два с половиной часа. Много времени ушло на переправу. Нерасторопный лодочник вёслами работал лениво, магию жалел, то и дело недовольно вздыхал. Ещё на берегу Дей и другие путешественники потеряли минут сорок, ожидая, пока тот причалит и сходит по нужде, поэтому его медлительность выглядела как издёвка. Когда Дей вылез из лодки, его так и подмывало бросить в адрес нерадивого увальня какую-нибудь колкость, но Дей сдержался, рассудив, что от этого легче никому не станет, и, оседлав лошадь, быстро ускакал. — Ах, если бы вы и впрямь могли летать, — мечтательно произнёс Дей, с наслаждением наблюдая, как развевается чёрная грива Принца. — Мы с тобой до лагеря за час бы добрались, а то и меньше. — Но лошади не летали; всё, на что они были способны, это отрываться от земли и несколько секунд парить в воздухе. Это было, конечно, красиво, но скорости не слишком добавляло. Тракт пролегал через саванну. Миновав несколько небольших деревень, Дей почувствовал близость магического барьера. Лагерь спрятать не пытались, поэтому барьер сигнализировал магам о том, что они почти достигли цели, а обывателям и всяческой докучливой живности, напротив, посылал эманации угрозы. Участникам миссии не хотелось попасться на глаза любопытной местной детворе или обнаружить в палатке какого-нибудь шипохвостого опоссума, пробравшегося, чтобы полакомиться человеческой пищей, или каменную крысу, которая с удовольствием отведает и человеческой плоти, представься ей такая возможность. Дей без труда нашёл источник магии и пересёк защиту. Стоило ему ступить на территорию, охраняемую магией, как он почувствовал живительную прохладу, дышать стало гораздо легче. Он осмотрелся. Местность, где располагался лагерь, выглядела чрезвычайно живописно. По левую руку вдалеке блестел на солнце полноводный Купер; по правую — сквозь растительность дикой саванны проглядывали ухоженные поля, старательно возделываемые местными фермерами; прямо — возвышалась величественная Сумеречная гора со снежной шапкой и лесистыми склонами. Из лагеря гора казалась удивительно высокой, но там, за ней, на горизонте, уже виднелась стена Сумеречного хребта, где горы размером превосходили Сумеречную раза в три и свидетельствовали о конце территории как Лазурной Долины, так и Триединства в целом. Сам лагерь оказался достаточно большим. В два ряда стояли восемь армейских палаток, каждая примерно на десять человек, в центре между палатками — длинный деревянный стол и лавки, чуть поодаль, в тени купы высоких коримбий, — импровизированная конюшня. Туда, к собратьям, Дей и пристроил своего Принца, на глаз прикинув, что лошадей не так много, не более тридцати. Затем он направился искать генерала Эдисона Холмса, назначенного ответственным за миссию по устранению демона. Этого пожилого мага Дей знал с детства: он занимал высокий пост в Правительстве Лазурной Долины, а несколько лет назад получил должность Советника. Ранее, до того, как отношения между двумя государствами накалились, он изредка приезжал в гости к отцу. Дей не имел представления, когда и где они могли познакомиться, но, вероятно, этой дружбе было много лет. Он помнил его как приятного и улыбчивого человека. И Дею всегда было сложно поверить, что этот добряк служит чокнутому Кристиану Нилу, помешанному на религии и на соблюдении дурацких, изживших себя традиций. Нашёлся генерал у одной из палаток. Облачённый в серый дорожный плащ и начищенные до блеска сапоги, хмуря кустистые брови и активно жестикулируя, он что-то объяснял молодому невысокому мужчине в военной форме. Дей подошёл к говорящим и встал рядом. Генерал перевёл на него взгляд и заулыбался. — О, Дей! Приветствую! Не ожидал увидеть тебя, но очень рад. Давно поднял уровень? — Генерал Холмс, и я рад вас приветствовать. Полгода назад. Я приехал вместо капитана Рамса Шияна, он не смог участвовать по личным причинам, и я уговорил отца отправить меня, — вежливо ответил Дей. — Ты молодец, так быстро вырос. Талантище! — по-дружески похлопал его по плечу генерал. — Благодарю вас, — сконфуженно кивнул Дей. — Сколько нас собралось и когда выступаем? — Вместе с тобой нас девятнадцать, все десятые, — задумчиво и, как показалось Дею, разочарованно сказал генерал. — Планирую подождать до завтрашнего утра. Быть может, кто-то задерживается. Вечером, в восемь часов, проведу собрание, поэтому далеко не уходи, если надумаешь прогуляться по окрестностям. А пока можешь занять место вот в той палатке. — Он показал на дальний брезентовый домик на самом краю лагеря. — Понял-принял, — уважительно склонил голову Дей и направился к палатке. Людей в ней не оказалось, только по брошенным на кровати походным мешкам можно было понять, что некоторые из них уже заняты, но свободные тоже имелись. Дей прошёл в самый конец палатки и кинул сумку на покрывало, намереваясь разобрать вещи и привести себя в порядок после дороги. Сзади послышался шуршащий звук открываемой шторки, тихий шелест примятой травы. Дей замер на секунду, а потом резко выпрямился. Ему не требовалось зрение, чтобы понять, кто находится за спиной. Он напрягся, зачем-то задерживая дыхание. Руки сжались на лямках сумки. Когда вошедший сделал несколько шагов вперёд и остановился, Дей почувствовал, что тот медлит и чего-то ждёт. Дею ничего не оставалось, кроме как развернуться и встретиться с ним лицом к лицу. В центре палатки стоял бывший лучший друг, которого он не видел уже более полутора лет. — Прежде чем ты пошлёшь меня куда подальше, — начал Акира, — я бы хотел тебе кое-что сказать, если ты мне позволишь, конечно. — Дей молчал, смотрел на него мрачно и сурово. Не дождавшись никакой реакции и тяжело вздохнув, Акира продолжил: — Сразу хочу обозначить, я понимаю и признаю, что я мудак. Это неоспоримый факт. И я не должен был тогда такое тебе говорить… Это было низко, недостойно и оскорбительно. Я на самом деле так не думал. Я всегда про тебя думал только хорошо. Надеюсь, ты понимаешь это… Но я сказал и своими собственными руками уничтожил всё. Сначала я потерял Ива, а потом намеренно оттолкнул тебя. Я решил, что так и мне, и тебе будет лучше и боль со временем пройдёт, но она не прошла… Я недостоин даже жалости. Как и недостоин такого друга, как ты. Но я всё же прошу, прости меня, Дей. Не держи на меня зла, пожалуйста. Я всё осознал, и, если бы я мог повернуть время вспять, я бы так никогда не поступил. Но это невозможно. К сожалению. — Он выдержал паузу и завершил: — И ещё… Разреши, я заберу свои вещи. Я не хочу тебе мешать. Я переберусь в другую палатку. Акира сделал пару шагов к кровати слева от себя, взял наплечный мешок, развернулся и направился на выход. В груди что-то резануло, в горле набух горький ком обиды, так что дышать стало больно. — Стой, — окликнул его Дей низким, словно не своим голосом. Акира застыл на месте. — Хочешь опять мне двинуть? Можешь это сделать. Если тебе от этого станет легче, я не против. Я и не такое заслужил. — Его тон был спокоен и полон смирения. — Зачем ты это сделал?.. Почему? — шагнул вперёд Дей. — Почему?! — воскликнул и уверенно подошёл к бывшему другу. Тот повернулся к нему и обречённо посмотрел в глаза. — Зачем, Акира?! — Дей почти кричал, словно его могли не услышать, а ему очень хотелось, чтобы услышали, чтобы ответили. — Прости, — прошептал Акира и опустил взгляд. Ладони стиснулись в кулаки. Внутри Дея и так всё жгло и распирало, словно в доменной печи, а после этого «прости» вдруг стало совсем гадко. Он скривился, точно и впрямь почувствовал сильную боль, схватил его за плечи и, вместо того чтобы оттолкнуть или ударить, прижал к себе. Послышался рваный вздох. Мешок упал на пол. Спина под руками окаменела, а потом как-то резко расслабилась. — Я не могу… не могу обижаться на тебя, кусок ты дерьма. Не хочу, — надрывно выпалил Дей. — Акира, я столько раз представлял себе нашу встречу и воображал, что говорю тебе очень неприятные вещи, что разворачиваюсь и ухожу, чтобы больше никогда не общаться с тобой. Но сейчас я понял, что не могу с тобой так поступить, потому что друзей не бросают, даже если друг ошибся, даже если он поступил неправильно, плохо, несправедливо, подло. Это всё не имеет значения, ведь он всё равно твой друг. Вот и я не могу бросить тебя. — И Дей ещё крепче обнял Акиру и уткнулся ему в плечо, почувствовав, как в глазах становится мокро. Глупая печь внутри погасла, даруя облегчение, лёгкие наполнились прохладным воздухом. «Пусть Акира решит, что я слабак. Плевать», — подумал он и ощутил, как на его спине смыкаются руки, обнимая в ответ. Больше слов не требовалось. Всё было ясно, но спустя несколько мгновений Дей услышал: — Я тоже больше тебя не брошу. Теперь только вместе. Он был уверен: произнося это, Акира улыбался.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

— И ты участвовал во всех турнирах? — округлил глаза Дей. Под его ногами шуршала сухая красноватая почва. Дорога вела в сторону реки и пролегала рядом с опушкой леса, который начинался ещё на склоне Сумеречной горы и простирался вплоть до берега. В такую жару воды Купера так и манили в них окунуться. — Да, почти во всех, — ответил Акира. — Отец даже всерьёз считал, что я намерен самоубиться. Меня пару раз так здорово шибанули, что целители еле откачали. Десятые… Даже понимая, кто перед ними стоит, всё равно не желали уступать, пытаясь вытащить поединок не мастерством, а грубой силой. Проигрыш девятому, видимо, уязвлял их достоинство. Я же тогда был уровнем ниже, я только полгода назад взял десятый. Зато ты бы видел, как плясали перед отцом эти напыщенные индюки, которые неспособны даже силу удара проконтролировать, сверить с прочностью щитка противника, — самодовольно ухмыльнулся он. — Я тоже полгода назад достиг десятого. Но я больше работал, не до турниров было: то призраки, то демоны, то нужно расследовать чью-то смерть. Короче, было не до того. А ты и впрямь отчаянный, против десятых идти. К тому же на турнирах правила пожёстче, чем на школьной арене. — Да нормально. С девятыми совсем скучно, а десятые — в самый раз. Я же не только проигрывал, но и побеждал, — непринуждённо пожал плечами Акира. — Ненормальный, — в притворном упрёке покачал головой Дей, в действительности понимая его, как никто другой, и даже немного завидуя. Наконец, достигнув побережья и разувшись, они пошли, ступая босыми ногами, по кромке воды и вскоре отыскали небольшую, но глубокую заводь, о которой им рассказали местные. Удачное расположение в лесу, в тени деревьев, и подпитка студёными горными родниками делали её воды прохладными. Купер был теплее, даже в зимнее время года. Акира и Дей обнажились и ринулись в воду, поднимая фонтаны брызг и распугивая мелких рыбёшек. В мгновение ока они будто снова превратились в обычных подростков, беззаботно дурачащихся и плещущихся в реке. Им хотелось продлить эти сладостные мгновения радости, пусть не всерьёз и ненадолго вновь ощутить себя школьниками, у которых нет никаких проблем, кроме оценок и схваток на арене. Ведь когда-то так и было: всего несколько лет назад, до трагедии, они купались втроём и с упоением болтали о магических битвах, о древних преданиях, о сражениях с бессмертными демонами, которые попали в анналы истории; мечтали о будущем. Это было лучшее время в их жизни. Лучшее и безвозвратно утраченное. Оставшееся в недосягаемости, где-то там, позади, на ленте судьбы, скользящей под ногами и заставляющей идти по ней только вперёд. Навеселившись, они уселись на траву. Дей, недолго думая, раскинулся звездой, подставляя и без того загорелое тело под пробивающиеся сквозь ветви солнечные лучи, а Акира, обхватив колени рукой, принялся кидать в воду мелкие камушки. — Я скучал, — спустя какое-то время сказал он, не поворачиваясь. Дей, не ожидая таких внезапных откровений, аж дёрнулся и тут же сел, уставившись в печальный профиль. Акира смотрел перед собой, чуть хмурясь, и только сейчас Дей заметил, как его друг повзрослел. Возможно, дело было в разросшейся недельной щетине, а может, и в чём-то другом, он не знал, но, глядя на него, Дей, пусть и запоздало, осознал, что их жизненная эпоха сменилась, они больше не дети. — Я тоже, — тихо ответил он. — Нет, Дей. Ты не понимаешь, — возразил Акира. — У меня никогда никого, кроме вас, не было, ты и он. Только рядом с вами я чувствовал себя живым. Вы куда-то меня тянули, заставляли общаться с другими ребятами, шутили и спорили, дарили эмоции. Я один, сам по себе — это мёртвый кусок камня, который зачем-то живёт, что-то делает, стремится стать лучше и даже по какой-то нелепой случайности становится. Вероятно, хорошие гены, не иначе. — Не говори ерунды! — возмутился Дей и толкнул его плечом. Акира наконец перевел на него взгляд, а Дей продолжил: — Ты не такой! Глупый, ты совсем себя не знаешь. Но зато знаю я. Ты очень глубокий, ты умеешь сострадать, рефлексировать, у тебя внутри целый огромный мир. Как ты этого не замечаешь? Ты гораздо эмоциональнее и вдумчивее большинства людей, просто боишься сам себе в этом признаться. Словно это знание сделает тебя уязвимее. Даже то, что ты сейчас мне всё это сказал, показывает, что ты переживаешь, а значит, чувствуешь. Поэтому никакой ты не камень. Ты большое молодое дерево, стремящееся стать ещё выше и крепче, раскинуть широкие ветви, укрыть под ними свой народ, защищая от всех бед. Только ты не цветёшь… Совсем не цветёшь, пока не умеешь. Но ты научишься, и, поверь мне, это не сделает тебя слабее, а наоборот, придаст сил справиться с любыми трудностями. А я… Я буду рядом и всегда во всём помогу. Несколько долгих мгновений Акира смотрел на Дея, не способный проронить и слова, а когда молчание слишком затянулось, всё же зачарованно проговорил: — Красиво. — М-м, я много читаю, — смутился Дей и, отвернувшись в сторону, неожиданно для себя залился краской. — Знаешь, девушкам нравится такое. Тихий смешок только подлил масла в огонь, и Дей почувствовал, что у него покраснели не только щёки, но и уши, а после услышал искреннее: — Спасибо. — Не за что. Я же от всей души, — обиженно ответил он. — Я знаю и очень ценю. Для меня это важно, — произнёс Акира, а потом вдруг спросил: — А ты цветёшь, Дей? Дей резко развернулся. Вопрос застал его врасплох, в груди вдруг стало как-то стыло. — А ты как думаешь? Устремив взор в небо и немного помедлив, Акира сказал: — Ну, я всегда полагал, что если кто и цветёт, то это как раз ты. Дей вяло усмехнулся. — Ага, пустоцветами, — сквозь кривую улыбку небрежно бросил он и внезапно подскочил на месте, насторожившись. Акира тоже встал, не понимая, что встревожило Дея, а потом и сам почувствовал, что кто-то движется в их сторону. — Дей, тебя кто-то ищет. Определённо, он идёт к тебе, — догадался Акира. — Да твою ж мать! — скривившись, выругался Дей. — Не желаешь мне ничего поведать? — в недоумении приподнял брови Акира. Дей замялся, он не хотел вот так, впопыхах, рассказывать столь непростую случившуюся с ним историю. — Я… давай я тебе потом всё объясню, — виновато поджал губы он и начал быстро натягивать на себя одежду. Его примеру последовал и Акира. — Хорошо, но сказать, что я заинтригован, ничего не сказать. Похоже на то, что за тобой поклонницы по пятам следуют, — лукаво хмыкнул он, чутко уловив в окружающем эфире явное, ничем не прикрытое намерение отыскать Дея и направленный на него интерес. Преследовательница тянулась к нему всем своим существом, и заблаговременно обнаружить её не составило труда. — Ой, не язви, это не смешно, — с досадой цокнул Дей, одновременно осознавая, что, поддавшись на уговоры Лилианы, он допустил ошибку и теперь с этой зеленоглазой проблемой ему придётся что-то делать. Одевшись, они поспешили ей навстречу.