Ghost Grim

01.09.1993. 10:50       Гарри и Римус вошли через проход на платформу 9¾. Они зашли в вагон и пошли искать нужное им купе. Через три минуты Гарри нашёл Филиппа и, попрощавшись с Римусом, зашёл в купе. — Привет. Рольф ещё не пришёл? — Не-а. Вон стоит прощается со своими. — Ясно.       Гарри присел, откинул голову на спинку сиденья и прикрыл глаза. Дверь в купе открылась, и к ним ввалились Рольф и Седрик. — Ого, какие люди! Так ты в этот раз с нами едешь?       Задорным голосом поинтересовался Фил. — Ага. Мои меня к себе не пустили. Сказали, у них там только парочки, а значит я там лишним буду. — Вот и отлично! Один раз с нами проедешься и в другие купе уже не захочешь. Гарри, доставай карты! — Фил, имей совесть! Мы только встретились, а ты сразу за карты. Тем более они не у меня.       Рольф демонстративно поднял голову и с умным видом занял место у окна, напротив Фила. — Гарри, я же просил их не отдавать! — Я сказал, что подумаю. Я подумал и отдал.       Гарри остался в том же положении, что и до этого, даже глаза не открыл. Филипп обессиленно вздохнул и тоже откинулся на спинку сидения. — Привет! Давно тут?       Дверь в купе снова открылась, и в проёме показался Невилл с его жабой. Ответы он получил немного вялые. Он сел рядом с Гарри и, когда молчание слишком затянулось, задал первый пришедший в голову вопрос: — Ребят, а как у вас лето прошло?       Поезд тронулся. Рольф и Седрик показательно отмалчивались и махали из окна родителям. Фил тоже неохотно ответил и буркнул что-то наподобие «нормально», а потом уставился в окно. Невилл ощутил странное напряжение и неловкость в купе. У всех них летом что-то неприятное случилось? — Ну, как тебе сказать…       Протянул Гарри. Он открыл глаза и посмотрел на Седрика напротив себя. После этой фразы все посмотрели на него. Мальчик снова прикрыл глаза и откинул голову на сидение. *** 13.08.1993. 18:04 POV: Гарри.       Уже август месяц, и на улице заметно похолодало. По вечерам приходится одеваться куда теплее, чем в прошлом месяце. Иногда даже осеннюю куртку. Стали чаще идти дожди. Временами на меня нападает тоска.       Дописываю сегодняшнюю запись и вспоминаю события двухдневной давности.       «А ведь это тоже произошло во время вечернего дождя.» *** 11.08.1993. 17:26       Сижу в кресле, читаю и почёсываю голову Бродяги, что лежит у меня на колене. С лестницы спускается Римус. Он одет в уличную одежду и с маленьким рюкзаком. — Гарри, я пойду погуляю с Бродягой.       Я киваю и поднимаю руку с головы Бродяги. Он громко гавкает, а потом бежит к Римусу. Римус гладит Бродягу по голове, и они выходят из дома.       Ещё какое-то время сижу в кресле, а когда книга надоедает, поднимаюсь и иду на кухню. Дом у Римуса хоть двухэтажный, но в нём всё очень компактно, кроме, пожалуй, гостиной. Это самое большое помещение из всех, а благодаря высоким потолкам ещё и самое просторное.* Но это тоже хорошо вписывается в уютное жилище нашей семьи.       Когда заглядываю в холодильник, то вижу, что продуктов кот наплакал, а Римус наверняка забыл про них. Догонять его бессмысленно, значит придётся идти в магазин самому. Мне уже тринадцать, и я не раз видел, как это делает Римус, и место у нас тихое, никогда ничего не происходит. Всё будет хорошо.       Удовлетворённый своим умозаключением, иду одеваться и уже через десять минут выхожу из дома. Я оставил на всякий случай для Римуса записку, но не думаю, что та пригодится.       Погода не из самых приятных. Пасмурно, тучи собираются, в воздухе летает запах скорого ливня. Меня не особо это волнует. В рюкзаке у меня лежат зонт и жёлтенький дождевик, а на мне тёплые чёрные джинсы и белое худи с изображением кота на груди. Правда, обувь, кроссовки, не самая подходящая, но если оминать лужи — всё будет нормально.       До магазина дохожу за десять минут. Это небольшой круглосуточный продуктовый с достаточным выбором товаров. Беру только самое необходимое: овощи, фрукты, молоко, муку, яйца, мяса побольше и четыре упаковки обычного чёрного чая. Всё, что хочу, но без фанатизма.       На кассе тоже всё проходит прекрасно. Деньги, магловские, у меня есть. Римус мне их каждый месяц выдаёт, а я коплю. Вот и пригодились. Но я уверен, что Римус вернёт всю потраченную мною сумму до последней копейки, ведь: — Гарри, ты ещё ребёнок, а я твоя семья и взрослый. Тебе не нужно тратить эти деньги на такую мелочь, как покупки продуктов. Лучше потрать их на себя.       Вот что он примерно скажет. И хоть он говорит мне потратить их на себя, мне нечего покупать, а так они нам хоть какую-то пользу принесут. Тем более, что сбережений у меня достаточно и такие мало-мальские траты на них никак не повлияют.       Выхожу из магазина, а на улице льёт как из ведра, молния и гром, куча луж насобиралась. Из-за этого кажется, что на дворе ночь.       «Надеюсь, что Римус с Бродягой успели где-нибудь укрыться.»       Стою и думаю: или мне сейчас идти, или подождать, когда ливень немного успокоится? Но если он пойдет только сильнее, то мне придётся идти домой с абсолютно мокрыми кроссовками и всем остальным. И продукты намокнут. Уже решаю не рисковать, делаю шаг из-под навеса, но меня останавливает чья-то рука, что внезапно легла мне на плечо. — Подожди, сейчас слишком сильный дождь. Простудишься.       Передо мной стоит высокий короткостриженый парень немного старше меня. Он слегка бледный, но это только играет на руку его внешности. А еще он чем-то напоминает мне Седрика. И возраст вроде один и тот же. Вспоминаю его лицо и произношу его имя в голове. Парень сначала непонимающе смотрит на меня, и я наконец понимаю, что сказал имя Седрика вслух. Я уже хочу извиниться за это, но парень игриво улыбается и наклоняется поближе к моему лицу. Отшатываюсь, а он ещё шире улыбается. — Если что я Барси*. А ты?       Я широко раскрыл глаза. Что это сейчас было? Чувство, будто лёгкий разряд тока по спине прошёлся. Отхожу от парня (Барси?) на расстояние вытянутой руки. — Какое тебе дело, простужусь ли я?       Не спешу отвечать на его вопрос. А Барси, видя, что я насторожился, снисходительно улыбнулся и спокойно ответил на заданный вопрос. — Никакого. Но если ты не хочешь промокнуть, то подожди минут десять и сможешь пойти не под этим ливнем, а под легким дождиком. Твои ноги в любом случае промокнут, однако всяко лучше, чем промокнуть полностью.       Хмурюсь, но делаю, ведь промокнуть весь я правда не хочу. Из двух зол выбирай меньшее. End POV: Гарри. *** 01.09.1993. 10:56 — В итоге он дал мне свой номер. Я даже не понял в какой момент он мне его сунул.       По окончании своей тирады Гарри наконец поднял голову со спинки сидения и встретился с тремя странно серьёзными взглядами. Друзья смотрели на него, как на глупенького, ничего не понимающего в этой жизни человека. Такая реакция Гарри не особо понравилась, но продолжать тему он не хотел и, бросив взгляд на всех в купе, обратился к Филиппу: — А как ты провел свое лето, Фил?       Филипп скорчил такое страдальческое лицо, что Гарри даже на секунду стало его жалко. Только чувство жалости пропало ровно в тот момент, как друг начал свой рассказ. *** 29.08.1993. 13:14       Филипп только недавно пообедал. Его мама перед ухом на работу приготовила достаточно на весь день. Хоть она и говорит, что ему пора становиться самостоятельным, но всё равно готовит ему. А Филлип и рад бы был, если бы смог сам готовить, но у него с кухней отношения пока на вы.       Раздался звон в квартиру, и Фил пошёл посмотреть, кто там. В глазке он увидел человека в черном костюме. Рост у него был чуть выше среднего, каштановые волосы со стрижкой под ёжик и отстранённое выражение лица. Фил поморщился и открыл дверь. — Чего тебе?       Только и спросил Филипп. Тон его был враждебным, а взгляд хмурым. Мужчина оглядел его с ног до головы и обратно и холодно ответил: — Как всегда дурацкий вид. Мария дома?       Филипп нахмурился ещё сильнее и упёрся в дверной косяк плечом. Это закрыло незваному гостю тот минимальный обзор, что у него был. Мужчина отступил от Филиппа на шаг и повторил вопрос. Ответ последовал такой же холодный, колючий и враждебный. — Даже если бы и была, тебе не о чем с ней говорить. Проваливай и не появляйся здесь больше.       Мужчина прыснул и сразу же скривился от вида чего-то чёрного в углу подъезда. — Ну, не тебе это решать. Сынок.       Последнее слово вышло из его рта с задержкой, будто он думал, достоин ли Филипп зваться ему сыном. У Фила же внутри все похолодело после этого едкого и отвратительного напоминания о их кровном родстве. Он вышел из квартиры и прикрыл за собой дверь. Когда они оказались просто друг напротив друга, Филипп возвышался над мужчиной сантиметров на десять. Он за последний год сильно вымахал и был выше любого среднестатистического мужчины. — Что ты хочешь от мамы?       Филипп уже давно не называет этого человека своим отцом. И не только: он вообще никак его не называет, почти никогда. Исключение — только его имя, чтобы подчеркнуть всю серьезность слов. — А ты не подумал, что это не для твоих ушей?       Мужчина высокомерно вздернул подбородок и уверенно посмотрел на Фила. Он всегда так на него смотрел, когда хотел начать спор. Филу это никогда не нравилось. Он просто не мог удержаться и не ляпнуть какую-то глупость, что и нужно было Магнусу. Он получал понятное только ему наслаждение от вида взбешённого, несущего ересь Филиппа. Филипп собрал всё своё терпение и как можно спокойнее ответил: — Тогда проваливай.       И зашёл обратно в квартиру, не дав и малейшей возможности Магнусу вставить хоть слово. *** 01.09.1993. 11:02       После рассказа Фила в купе воцарилась угнетающая атмосфера. Никто из присутствующих не знал полной истории Филиппа Карлайла, но даже без этого можно было понять по его лицу, голосу, как ему тяжело говорить об отце. А столкнуться с ним напрямую и того хуже. Молчание затянулось. — Ну, после такого рассказа, пожалуй, мне нестыдно признаться, почему я получил запрет от родителей на поездки в дом бабушки с дедушкой до конца лета…       Нарушил почти получасовое молчание Рольф. Он слегка неловко почесал щёку и уткнулся взглядом в свои ботинки. Неловко было всем, потому он поспешил начать рассказ. *** 09.07.1993. 15:42       Каникулы начались две недели назад, и Рольф гостил у дедушки Ньюта и бабушки Тины. Он еле уговорил родителей разрешить провести у них каникулы и теперь был очень счастливым, так как ему разрешили. Рольф очень любил проводить у них время. Дом его дедушки и бабушки был тихим снаружи и наполненным жизнью внутри. А в подвале, который Ньют расширил заклинанием незримого расширения, жило огромное количество разнообразных магических существ. Ну чем не рай?       Дедушка Рольфа даже разрешил помогать ему ухаживать за неопасными для жизни существами. А на все возмущения своей жены и дочери отвечал: — С этим даже Якоб справился. О Рольфе вам тем более переживать не стоит.       Те хоть неохотно, но соглашались с неоспоримой истиной. А Рольф только больше радовался, что у него такой замечательный дедушка. Пока на девятый день июля не случилось это… — Что за. Мерлинова борода! Рольф!       Тина бросилась к Ньюту, стоящему на верхней ступеньке лестницы, что ведёт в подвал. Её внук с ног до головы был в синем пыльцевидном порошке, который блестел под солнечным светом.* Почти сразу за Рольфом вышел и Ньют, на которого, к удивлению жены, и пылинки не попало. — Ньют…       С угрозой протянула Тина, растягивая букву «ю». Ньют сразу остановил её, выставив перед её лицом ладонь. — Пока ты не начала меня отчитывать, хочу сказать, что ни я, ни Рольф не виноваты. Эту банку с прикормом разбили не мы. В подвал попало солнце, и Нюхлер не удержался и… В общем, вот.       Ньют искоса поглядел на синего Рольфа и закусил губу. Тина тут же вспыхнула (не то чтобы она успокаивалась). Но вместо препираний с мужем она выбрала Рольфа. Бабушка сказала ему идти в ванную и скинуть по максимуму грязную одежду в ванну, но пока что попросила не мыться. — Признавайся, это может ему навредить?       Немедленно поинтересовалась Тина у Ньюта, как только Рольф скрылся за входной дверью. Она поставила руки в бока и выжидающе посмотрела на мужа. — Тина, не нужно так переживать. Это всего лишь прикорм. Побочные эффекты, конечно, для человека есть, но они незначительные. Немного зуда, который пропадет на следующий день, и небольшая раздражительность. Больше ничего.       Пока дедушка и бабушка Рольфа ругались, он уже заждался разрешения смыть с себя этот пыльцевидный порошок и решил, что ничего страшного не случится, если он наконец примет душ. *** 01.09.1993. 11:05 — А потом оказалось, что если смыть этот порошок не определенным способом, то побочные эффекты усиливаются в несколько раз. А следующие три дня я умирал от чесотки и ярости. Меня тогда злило абсолютно всё. — И из-за такого пустяка тебе запретили посещать своих бабушку и дедушку?       Удивленным голосом спросил Невилл. Он не мог поверить, что достаточно снисходительные в отношении сына Саламандры могли так поступить. — Да нет, просто я… эм… Подрался с сыном соседей и… Чуть не забил его до беспамятства. Потому это был урок и мне, и дедушке. Как выразилась бабушка: «Будет лучше следить за тем, где и что у него стоит и в каком состоянии».       Рольфу стало стыдно за свои действия перед друзьями (не перед сыном соседей, ведь тот всё же капельку, да заслужил, а перед соседями ему хоть и было неловко, но они тоже виноваты: детей нужно лучше воспитывать!). Он не часто показывает им такую свою сторону. Лет до девяти он всегда лез во всякие передряги, устраивал драки и получал нагоняи от старших. А потом его начало попускать, так что в школу он приехал почти что другим человеком. Да и родители с бабушкой выдохнули (Ньют всегда говорил, что в таком возрасте тоже частенько бедакурил), а теперь опять! — Так у нашего пай мальчика есть и такая сторона? Ты не перестаёшь нас удивлять, Рольфи!       Ответил повеселевший Фил. Седрик только покачал на это головой, а потом хлопнул Рольфа по плечу и с серьезным видом сказал: — Не хочу этого признавать, но не только ты доводил своих родителей до белого каления. Думаю у всех найдётся хотя бы одна такая история.       И в подтверждение слов Седрика все закивали. У Рольфа аж глаза раскрылись, когда он услышал слова Седрика. Нет, о паршивом поведении Фила он был наслышан и без его подтверждения, но когда понял, что и Невилл, который рос с бабушкой, и даже Седрик, который, казалось, не мог себя паршиво вести, поддержали его, то буквально прозрел.       В голове Рольфа хаотично появлялись и исчезали разнообразные мысли. Этот поток прервал неожиданный кашель. Кашлял Фил, многозначительно смотря на Седрика и Рольфа. — Я, конечно, понимаю, что прерывать такой момент с моей стороны не очень вежливо, но уж больно мне интересно: как своё лето провёл наш Мистер Совершенство?       Седрик, глаза которого мгновенно приобрели какую-то загадочность, приоткрыл рот и, с минуту подумав, ответил на вопрос уже со своим обычным видом: — Нормально провёл. И если вы надеялись услышать что-то необычное, то вам не повезло. А подробности романтического плана я рассказывать не планирую. Без обид.       И всё. Больше от Седрика не прозвучало ни слова за бо́льшую часть поездки. Мальчишки продолжили общаться, больше не переживая о событиях, произошедших этим летом. Только Гарри время от времени посматривал на Седрика. Он не мог поверить, что у Седрика этим летом и вправду ничего не произошло. В начале поездки его поведение доказывало совершенно противоположное. Седрик же погрузился в воспоминания. *** 23.02.1985. 21:35       Зимний вечер, камин, много интересных историй и дедушка. Эти вещи — первое, что приходило Седрику в голову, когда он пытался найти ассоциации со своим детством. Особенно дедушка Грег. В детстве он во многом заменял ему и отца, и мать, и хорошего друга. От него всегда пахло мёдом, чаем, сигаретами и алкоголем. Его руки были тёплыми, мягкими… Как у мамы.       Маму Седрик помнил очень хорошо. Он никогда не забывал ни того, что она обожала кофе, терпеть не могла запах сигарет, её любимым десертом было шоколадное пирожное с клубникой, и многих других, мелких и не только деталей. Умерла она рано, ему было шесть. Отец после её смерти ушёл с головой в работу, а Седрик стал жить с дедушкой Грегом, отцом его мамы.       Он просто обожал Грега. Тот очень походил на маму. Улыбка, повадки, большинство привычек. Он всегда указывал Седрику на его ошибки, но не налегал и помогал мириться со всеми. Ребёнку магов всегда тяжело влиться в магловское общество. Но Седрик подружился, правда подружился, с несколькими хорошими маглами, а всё благодаря дедушке Грегу. Но наибольшее сходство — это истории. Это связывало их очень тесно. Дедушка рассказывал эти истории Рэйчел*, а она — Седрику.       Одна из наиболее любимых и интересных историй, которые Седрик слышал и от мамы, и от дедушки, — это рассказ про неуловимую организацию «Тень». Мама говорила Седрику, что дедушка ей мало чего рассказывал про эту организацию, но одно она могла сказать точно: все они — не люди. Эта организация существует уже много лет. Дольше, чем их дедушка. И он тоже когда-то был её частью. Дедушка же говорил внуку, что там, в «Тени», есть настолько невообразимо сильные существа, что если бы они захотели править и магическим, и не магическим мирами, то им ничего не смогло бы помешать. А когда Седрик начинал плакать и бояться, то дедушка успокаивал его тем, что они никогда этого не сделают. — Знаешь, где я познакомился с твоей бабушкой, Седрик?       Как-то, в один из их вечеров у камина, задал ему вопрос дедушка Грег. Девятилетний Седрик только сонно покачал головой на это и продолжил смотреть на огонь, что уже почти погас. — Она работала в одном отряде со мной. Тогда она ещё была девчушкой, только восемнадцать исполнилось. Я думал, что она сбежит оттуда через месяц, но…       Грег замолчал, поджав губы. Лицо приняло выражение спокойной печали. На Грега нахлынули воспоминания. Ностальгировать он не любил, но иногда это выходило само собой. Дедушка Грег ненадолго завис, а потом продолжил тихим голосом, почти шепотом. — Но она не сбежала. Она стала командиром нашего отряда. Этим она меня и покорила. Её несгибаемая сила воли, мужество, с которым она выдерживала каждое задание, упорство, или скорее упрямство, благодаря которому она, собственно, и стала командиром. Всё это поразило меня в самое сердце. И Рэйчел, если бы переняла от неё хоть что-то, возможно, смогла бы…       Грег закашлялся и продолжил. Ему тоже было больно из-за смерти Рэйчел. Как никак, он её отец. — Извини, Седрик. Пожалуй пойдём-ка мы спать, да?       Грег хотел было встать, но Седрик ему не дал, он повернулся к дедушке и со светлой грустью в голосе сказал ему: — Мама была готова к смерти. Она умирала с улыбкой.       Грег опешил от такого заявления, а Седрик стыдливо отвёл глаза, будто бы сделал что-то плохое. Грег задал внуку вопрос: — Седрик, ты что-то знаешь, да?       Грег был в замешательстве, но старался этого не показывать, что бы ещё больше не расстраивать Седрика, ведь он ребёнок. А детям одновременно и проще, и тяжелее переживать чию-то смерть. Он приобнял Седрика и посадил его себе на колени.       Рэйчел погибла при необъяснимых обстоятельствах. Расследование затянулось аж на три месяца, но даже самые лучшие авроры не смогли ничего найти. Расследование смерти Рэйчел Диггори стало позором для Управления мракоборцев.* Но вот Седрик заявляет, что Рейчел была готова к смерти и, более того, улыбалась во время оттого, как умирала. Седрик наконец ответил на вопрос дедушки: — Она просила, чтобы я не смотрел. Я не знаю, почему мама улыбалась, но она казалась расстроенной и щастливой одновременно. Ещё она сказала, что я не должен ничего рассказывать папе. Я не знаю почему. И.. И ты тоже, дедуль, не рассказывай ничего папа, ладно? Поклянись.       Седрик протянул дедушке маленькую ручку и выставил мизинчик. Грег пытался осмыслить слова внука и потому не сразу понял, что нужно сделать. А ведь это именно он научил Седрика обещанию на мизинцах. Грег посмотрел на обеспокоенное лицо Седрика и мгновенно осадил себя хорошим мысленным подзатыльником за панику. Он подумает об этом позже, а сейчас самое важное — это Седрик. *** 14.04.1993. 19:05       Седрик сидит на лавочке перед могилой дедушки Грега и бабушки Кели. Он теребит в руках старенькие карманные часы. Они толком-то уже и не показывают время, но эти часы дедушка не снимал никогда. Подарок от его Кели. От бабушки Седрика. Он просто не мог их выбросить. Не после того, как эти часы стали символом любви его бабушки и дедушки. — Он и вправду до сих пор хранил их. Что ж, он заслуживает уважения.       Сказал женский голос позади Седрика. Парень дёрнулся и обернулся. Немного поодаль от лавочки стояла женщина среднего роста с черными волосами, что красивыми волнами ложились ей на плечи. Карие глаза, матовая красная помада, серое пальто и огненно-красные сапоги. Казалось бы, обычная волшебница или ведьма, но что-то в ней пугало Седрика на подсознательном уровне. Он постарался взять себя в руки и сказал первое, что пришло ему в голову: — Погода сегодня ужасная. — Не нравится? — Нет, как раз под настроение. Мрачно, холодно, одиноко.       Седрик опустил глаза на часы. Они уже пять дней, как стоят на месте. Пять дней со смерти Грэга. Уже пять дней показывают восемь часов и пятьдесят две минуты вечера. Женщина тоже смотрит на часы и улыбается. — Вы знали моего дедушку?       Седрик поднял взор на неизвестную и ждал её ответа. Женщина не торопилась отвечать. Она обошла скамью и присела недалеко от Седрика. Глаза у неё не выражали абсолютно ничего, а лицо было каменное. Неизвестная смотрела на фотографию Грега. И, может, Седрику показалось, но он увидел в них эмоцию. Совсем мимолётную, так что понять её не представлялось возможным. — Знала. Когда-то давно, но знала. Мы с ним не виделись лет тридцать. Я и не думала, что он так скоро умрёт. — Ему было восемьдесят семь. Он прожил достаточно.       Спокойно возразил ей Седрик. Он начал понемногу расслабляться и откинулся на спинку лавочки. — И то верно. А часы? Кому он их передал? — Мне. По завещанию, всё имущество достается мне. И часы тоже.       Легко отвечает Седрик. Ему приятно, что дедушка доверил ему всё, что после него останется. Даже написал, что Седрик имеет право решать, как его похоронят. И он принял решение похоронить дедушку как обычно. Чему сейчас очень рад. Минут пять они просто молча посидели. Потом Женщина встала и подошла к Седрику. Седрик по инерции тоже поднялся. Она протянула ему руку. — Я Джерри.       Седрик пожал руку (мисс?) Джерри. — Седрик.       Джерри улыбнулась, отпустила руку Седрика, развернулась и начала уходить. Последние слова Джерри его немного удивили, но Седрик лишь угукнул на них: — Ещё увидимся. *** 01.09.1993. 22:56       Когда Седрик пришёл в себя, то поезд уже подъезжал к Хогвартсу. Гарри и остальные уже переоделись и с тоской смотрели в окно, ожидая, когда же поезд остановится. Седрик быстро переоделся и как раз успел за полсекунды до остановки поезда.       «Вот и настал новый учебный год.»