Сладостный поцелуй Вечности

      Сиэль пристально наблюдал за Камиллой Эттвуд, сидящей напротив. Девушка тоскливо смотрела в окно экипажа, наспех нанятого Себастьяном сразу же после того, как она согласилась прогуляться с графом по пляжу. Вероятно, она не ожидала, что прогулка начнется незамедлительно, но Сиэль не хотел давать ей и шанса подготовиться к вопросам, которые он собирался задать. Граф не случайно выбрал пляж местом для их прогулки. Там нашли тело убитой Ванессы Палмер, девушки, с которой, судя по слухам, враждовала Камилла Эттвуд. Он сослался на затонувшую шхуну лишь для того, чтобы привести девушку на место третьего преступления, и посмотреть на ее реакцию, когда он заговорит об убийствах.       Была ли мисс Эттвуд причастна к этим преступлениям? С виду не скажешь: слишком хрупкая для того, кто мог провернуть нечто подобное в одиночку. В таком случае, может, у преступника есть пособник? На эту мысль Сиэля натолкнуло отсутствие свидетелей — их было катастрофически мало, да и те не видели и не слышали ничего существенного. Неужели никто из девушек не успел даже позвать на помощь? Не мог же один человек, будь то мужчина или женщина, устроить все так идеально — без свидетелей и без улик. В некоторых случаях убитых находили на улицах, вблизи которых стояли жилые дома, но никто из жильцов ничего не заметил: ни шума борьбы, ни криков и призывов о помощи. Несомненно, преступник выбирал плохоосвещенные участки, так что визуально его могли и не увидеть, однако за всем уследить невозможно. Случайный прохожий мог стать серьезной помехой, а то и вовсе подвести к уже давно подготовленному эшафоту. Складывалось ощущение, будто некоторых жертв убивали в другом, менее людном месте. Сиэль задумчиво посмотрел на руки девушки. «В таких тонких руках не найдется нужной силы для того, чтобы без затруднений переместить тело с одного места на другое», — подумал граф. Но это не станет серьезной проблемой при наличии сильного помощника.       А что, если она и в самом деле вампир? Какие признаки могли бы указать на достоверность этого утверждения? Светлая кожа? Отнюдь. Бледность лица уже давно вошла в моду среди благородных англичанок, которые всеми правдами и неправдами старались поддерживать белоснежный оттенок кожи. В газетах графу периодически попадались случаи отравления отчаянных модниц уксусом. Клыки? Сиэль и не думал заглядывать даме в рот. Наверное, будь у нее длинные и острые клыки — он бы заметил. Солнечный свет, вроде бы, тоже не пугал мисс Эттвуд. На что же еще обратить внимание? На имя? Камилла — это же почти как «Кармилла» Ле Фаню? «Да это же просто смешно!» — прервал свои рассуждения Сиэль. Если бы она не была человеком, Себастьян обязательно рассказал бы ему об этом. А что касается того, что у этого дела так мало свидетелей, то все становится вполне очевидным, если учесть, что можно придумать множество способов обездвижить жертву и не дать ей возможности позвать на помощь.       Сиэль заметил, что мисс Эттвуд чувствовала себя стеснённо, находясь с ними в закрытом экипаже. Было ли это смущением от того, что ее окружают малознакомые ей люди, или же досада из-за навязанной прогулки — граф мог лишь догадываться. Внешне она ничем не выказала своего недовольства и кротко последовала за ними. Один лишь взгляд выдавал ее истинные чувства: огни воодушевления и решимости, горевшие в ее глазах, когда она приносила ему свои извинения, давно потухли, уступив место усталости и легкой грусти. Ей точно не нравилась идея с прогулкой по пляжу, и она, вероятно, уже пожалела о том, что ответила согласием на его просьбу. Девушка молчала, у Сиэля тоже не было желания заводить пустые разговоры прежде времени. Он безмолвно изучал ее, мысленно примеряя на нее роль преступника. Мисс Эттвуд старалась не встречаться с графом взглядом, точно зная, что он следит за ней. Иногда ее взгляд будто бы невзначай падал на дворецкого и сразу же смущенно отскакивал в сторону. Она посматривала на него то с обидой, то с любопытством, словно не могла решить, как к нему относиться. Сиэль перевел взгляд на Себастьяна: тот без лишнего стеснения с легкой ехидцей на устах смотрел мисс Эттвуд прямо в лицо, не оставляя ей возможности наблюдать за ним исподтишка.       — Почему вас заинтересовало то судно? — не выдержала Камилла: пристальные взгляды в давящей тишине вызывали в ней чувство необъяснимой тревоги. В детстве она часто сталкивалась с излишним вниманием: местным жителям нравилось перемывать косточки ее родителям, да и всей ее семье в целом, запомнившейся городу своей семейной трагедией. Жалость, презрение, сочувствие, любопытство, осуждение и фальшивая участливость в направленных на нее взорах преследовали ее до тех пор, пока эта неприятная история не наскучила обществу и постепенно не изгладилась из людской памяти.       — Я слышал о загадочных обстоятельствах крушения этой шхуны, — ответил граф. — Разве подобный случай не вызывает интерес?       — Не думаю, что от меня вы узнаете больше, чем слышали от других. Если желаете, прямо сейчас я могу рассказать вам о том, что видела собственными глазами.       — Прошу вас, подождите, пока мы не прибудем на место, — Сиэль понимал желание леди Эттвуд как можно скорее удовлетворить его любопытство и сбежать, но он не мог этого допустить. — Было бы просто замечательно, если бы вы рассказали о том, что вам известно, на пляже, когда перед нашими взорами предстанет корпус самого корабля. Так я лучше смогу проникнуться самой историей, не правда ли?       — Вы правы, — задумчиво ответила девушка и отвернулась к окну, погрузившись в свои мысли.       Краем глаза Сиэль заметил, что они пересекли мост, соединяющий две части города, разделенные маленькой речкой Эск. Кучер остановил экипаж неподалеку от каменной лестницы, ведущей вверх к приходской церкви. Вид бесконечных ступеней (как уточнила мисс Эттвуд, их было сто девяносто девять) повергал графа в уныние. В скором времени ему предстояла нелегкая прогулка вверх по этой лестнице, на Абби-лэйн, расположенной вблизи от аббатства Уитби, ведь именно на той улице была найдена одна из жертв.       Постройки в этой части города выглядели древнее зданий, стоящих на другой стороне реки. Большинство домов были однотипны: небольшие одноэтажные коттеджи, крытые красными крышами, тесно жались друг к другу, заполняя собой склон утеса и образуя нависавшие друг над другом террасы. Для того, чтобы добраться до берега, пришлось спуститься вниз по крутой тропке к пирсу Тейт-Хилл. По-видимому, мисс Эттвуд нечасто бывала в этом месте: она шла медленно и аккуратно, внимательно смотрела под ноги, стараясь не запутаться в юбках своего платья. Девушка с благодарностью приняла протянутую руку дворецкого и смущенно заметила, что выбрала не самый подходящий наряд для прогулки к морскому побережью.       Они подошли к корпусу небольшого судна, выброшенного волнами на берег, рядом с ним лежали поломанные мачты. Представшая взорам картина не вызывала суеверного ужаса, сопровождавшего слухи о крушении этой шхуны и судьбе ее экипажа: судно практически не было повреждено (не считая сломанных мачт и фальшборта) и ничем не напоминало о случившейся катастрофе. Вокруг бегали местные мальчишки, играя в догонялки. Один из них в игровом запале радостно хлопнул графа по плечу, крикнул ему: «Теперь ты — чёрт», и, задорно смеясь, убежал за корпус корабля. Столь непосредственный жест поверг Сиэля в оцепенение.       — Он имел в виду, что вы — водящий, — пояснила Камилла Эттвуд, наблюдая за тем, как граф растерянно оглядывается в поисках поддержки и объяснения случившегося. — Разве вы никогда раньше не играли в салки?       — Вот как? — выдохнул Сиэль, пытаясь собраться с мыслями.       — Давайте отойдем. Иначе ребята вполне могут сбить нас с ног, — мисс Эттвуд указала в сторону моря, подальше от беснующейся ватаги мальчишек.       Легкий ласковый бриз приятно холодил кожу и уносил мысли в далекое беззаботное детство. Раздающийся поблизости звонкий смех казался своим собственным, а ноги желали сорваться с места и окунуться в рыхлый песок. Камилла подняла взгляд вверх, на возвышавшееся на утёсе аббатство. Помнится, будучи детьми, они с Оливией всюду следовали за братьями Нортон, и здесь же, у подножия Восточного утёса, вместе с ними искали «каменных змей Хильды», якобы оставшихся на берегу со времен чуда, совершенного святой. Сестры Эттвуд всякий раз, затаив дыхание, слушали легенды о святой Хильде, которые увлеченно рассказывали им Ричард и Генри. Оливия любила предание о том, как аббатиса спасла город от нашествия ядовитых змей, превратив их в камни, Камилле же, напротив, нравилось леденящее душу поверье о призраке монахини, появлявшемся в штормовые ночи для того, чтобы указать морякам безопасный путь в гавань. Камилла мягко улыбнулась, вспомнив, как пугала сестру рассказами о привидениях, когда они играли в руинах аббатства: Оливия была впечатлительным ребенком и боялась любого упоминания о призраках и других потусторонних явлениях.       — Так значит, вы видели крушение этого судна? — голос графа вырвал девушку из ностальгических мыслей, она обернулась, все еще пребывая в легком мороке нахлынувших воспоминаний.       — Да, — ответила она, едва мотнув головой. — Или не совсем так... Я видела лишь то, как застигнутое бурей судно раскачивало ужасными волнами из стороны в сторону. Я говорила вам, что знаю не так много. Погода тогда сильно испортилась, поэтому я поспешила домой. Однако, несмотря на невыносимый ветер, на пристани собиралась большая толпа — всем было интересно, что станется с этим кораблем. Уже потом я узнала, что судно в итоге успешно вошло в гавань.       — И экипажу удалось спастись?       — Кажется, да. Но вскоре они умерли из-за какой-то болезни. Все они похоронены там, на приходском кладбище, — девушка указала на вершину скалы. — Невероятная насмешка судьбы.       — И в самом деле странно, — отозвался граф. — Кажется, за последнее время на этом пляже произошло слишком много трагичных событий. Я слышал, что недавно здесь была убита девушка? — Сиэль заметил, как в удивлении расширились глаза мисс Эттвуд и дрогнули ее губы. — Вы знали ее?       — Что? — потрясенно переспросила она, не ожидая подобного вопроса.       — Мне подумалось, что в таком небольшом городе все должны знать друг друга...       — Да... Я была знакома с Ванессой Палмер, — медленно проговорила мисс Эттвуд. Граф обратил внимание на ее дрожащие руки. Она поспешила сцепить их, чтобы унять дрожь.       — Сложно представить ужас, охвативший город — два таких печальных события, близких по времени, в одном и том же месте, — увидев реакцию девушки, Сиэль решил сильнее надавить на ее чувства, так как упоминание о смерти леди Палмер, без сомнения, встревожило ее. — Должно быть, это место проклято?       Камилла крепче сжала руки и выдохнула:       — Мне казалось, что Ванессу нашли на противоположном побережье, позади Западного пирса, — сдержанно ответила она. — Хотя я могу и ошибаться.       «Как? — удивился Сиэль. — Это не то же самое место?» Неудивительно, что пляж показался ему таким маленьким. К тому же дома здесь стояли совсем рядом, и совершить преступление без единого свидетеля на этом участке, по его мнению, не представлялось возможным.       — Вы выглядите печально, — граф не собирался сдаваться, он не знал, удастся ли ему поднять эту тему вновь. — Убитая девушка была вашей подругой?       — Подругой? — мисс Эттвуд невесело усмехнулась. — Вовсе нет. Мы с Ванессой совершенно не понимали друг друга и потому почти не общались.       — Тогда чем же вы так опечалены?       — А разве смерть — не печальное событие? Мне жаль Ванессу, она не заслужила такой страшной участи. И остальные девушки тоже.       Кажется, мисс Эттвуд была искренна. Ее ответ вполне совпадал с тем, что слышал Сиэль, разве что конфликт с ее слов казался не таким уж серьезным, как его описывали другие. Ему хотелось узнать, что же послужило причиной их взаимной неприязни, но настойчиво допрашивать об этом леди оказалось бы слишком большой наглостью.       — Мы поссорились незадолго до ее смерти, — произнесла мисс Эттвуд отстраненно. — Меня тяготит это обстоятельство.       Стремительная волна почти окутала их ноги, девушка испуганно отшатнулась, в спешке наступив на подол, и покачнулась: она бы непременно упала, если бы не Себастьян, успевший подхватить ее под локоть. Безумный страх отразился на ее лице, она не могла отвести завороженного взгляда от мерно накатывающих волн.       — Вы в порядке? — поинтересовался граф.       — Да, благодарю, — мисс Эттвуд вымученно улыбнулась. — И вас тоже, — обратилась она к дворецкому. — Спасибо, что помогли мне. Я же говорила, что платье совсем неподходящее, — отшутилась она, стараясь скрыть свой страх от окружающих.       — Погода портится, — сказал Сиэль, заметив, как заволновалось море. — Нам стоит завершить нашу прогулку. Благодарю вас за то, что согласились составить мне компанию, мисс Эттвуд.       В тишине они поднялись в город. Поблизости не было ни одного кэба: пришлось пройтись вверх по Черч-стрит мимо маленьких магазинчиков, бесконечной чередой выстроившихся вдоль всей улицы. Предприимчивые торговцы избрали для своих магазинов лучшее место в городе, расположив их по дороге, ведущей к главным достопримечательностям Уитби: церковной лестнице (или, как ее прозвали в народе, Лестнице Иакова) и руинам древнего аббатства. Здесь можно было найти все, что угодно: от кондитерских изделий до экзотических специй, привезенных с Востока, от разнообразной одежды до изысканных аксессуаров. Внимание Сиэля привлек единственный в округе магазин игрушек. Придирчиво осмотрев его витрину, граф поспешил зайти внутрь, чтобы оценить весь ассортимент предложенных товаров. «Скучно, — подумал он, вертя в руках небрежно изготовленного плюшевого медведя. — Совсем не годится». Ему вдруг подумалось, что было бы неплохо арендовать этаж какого-нибудь здания, стоящего на этой линии, чтобы открыть здесь фирменный магазин компании «Фантом». С такими конкурентами выручка должна была взлететь до небес. Мисс Эттвуд испытывала двойственное чувство, наблюдая за тем, как серьезный граф Фантомхайв с невероятно строгим выражением лица критично рассматривал нелепого тряпичного зайца, сшитого из ярких бархатных лоскутков. И хотя она понимала, что граф все еще оставался ребенком, и заинтересованность игрушками была естественной для мальчика его возраста, странное чувство противоречия не давало ей покоя. Общение с ним убедило ее в том, что он — не простой ребенок, а вполне уже взрослый состоявшийся человек, и теперь она не могла представить его беззаботным мальчишкой.       Свободный кэб встретился у ювелирного магазина, витрина которого была уставлена всевозможными украшениями из черного гагата. Гагат, добываемый в этой местности, был еще одним неоспоримым символом города, закрепившим за Уитби мрачную славу «города траура», так как во время строгого траура вдовом разрешалось носить украшения только из этого камня.       — Мы подвезем вас до дома, — сказал Сиэль мисс Эттвуд, предлагая ей сесть в экипаж.       — Не нужно, я прогуляюсь, — ответила она решительно.       — А как же преступник? — вмешался дворецкий, до этого следовавший за графом молчаливой тенью. — Разве вы не боитесь идти одна, без сопровождения?       — Надеюсь, он не станет нападать на меня средь бела дня. Кажется, вампиры пробуждаются лишь к ночи? — беспечно отозвалась она. — Не переживайте, со мной все будет в порядке. Я часто бываю в этих местах, ведь самый лучший вид на город открывается именно с Восточного утеса.       Граф не стал упрашивать девушку поехать с ними. Единственное, что он сейчас желал — это горячий согревающий чай и какое-нибудь сладкое угощение. Когда экипаж тронулся с места, и восточный берег реки Эск был уже позади, Себастьян поспешил рассказать господину о своих подозрениях.       — Милорд, Камилла Эттвуд не может быть человеком, — задумчиво сказал он.