По ту сторону реки

      — Избавься от Коцита.       Стикс замирает от этих слов. Он только шокировано смотрит на Лету, что смакует чужую реакцию. Кажется, для неё такая реакция не была чем-то удивительным. Сказать, что Стикс разъярён сейчас — ничего не сказать. Он готов развернуться и уйти сейчас же. Это условие — абсурд! Никто не смеет приказывать ему, как распоряжаться своими подчинёнными! Но нужно взять себя в руки.       — С чего такое условие? — холодно интересуется Стикс. От былого дружелюбно-нейтрального голоса не осталось и следа.       — Он плохо влияет на тебя. И только использует ради своей выгоды, — Лета фырчит, поджимая губы, — Тебе бы следовало избавиться от него, пока не стало слишком поздно. А то и сам не заметишь, как станешь его марионеткой.       — Коцит верен мне и Короне, — отрезает Стикс, желая отвернуться от девушки, но вслед летят её слова:       — Он и будет верен Короне, даже когда сам наденет её себе на голову, как же ты не понимаешь?! Ты хоть знаешь, сколько приказов выходят от твоего лица? А сколько писем отправляются с твоей печатью? А сколько денег тратится от твоего имени? Раскрой глаза! Ты даже не видишь, как он смотрит на тебя!       — И как же он смотрит? — Стикс смотрит через плечо на Лету.       — В том-то и дело, что неправильно! Перестань быть слепым к своему «советнику»! — девушка подходит к нему и с силой сжимает чужое плечо, — Тебе нужен верный союзник, связанный с Короной, а не голодранец с улицы, что лишь хочет набить свои карманы.       — Замолчи, — шипит Стикс, чуть оборачиваясь к Лете.       — Ты можешь вывезти человека из деревни, но деревню ты из него не вывезешь. В советниках должен быть образованный вельможа, что готовился к этому всю жизнь, а не дикарь с голодными глазами, что продаст тебя тому, кто предложит больше!       Терпение Стикса лопается. Тот отворачивается и делает пару шагов вперед, но Лета не намерена сдаваться. Девушка ловит брата за плечи и шепчет на ухо:       — Подумай, кто для тебя важнее — твоя семья или же псевдо-друзья, что используют тебя.       Стикс довольно грубо отталкивает от себя девушку и уходит. Та чуть не падает от толчка принца. Лета, поджав губы, лишь хмыкает ему вслед. Но та не остается долго наедине. Сзади уже слышится шорох чужой одежды, и через пару мгновений рядом возникает её верная спутница. Лета оборачивается к слугам и жестом приказывает одному из них следовать за принцем, мало ли что с ним случится. Свартжель же щебечет о чём-то важном на ухо госпоже, поглядывая в сторону Стикса, что ушел довольно далеко.       Первое время принц шёл быстро, лишь бы избавится от надоедливой сестры. И что на неё нашло? Будто бы он не знает, что у Коцита на уме… О каких приказах она говорит? О каких деньгах она говорит? Как Коцит смотрит на него «не так»?       Кажется, оторвался. Можно, наконец, замедлится и подумать. Стикс знает о каждом вздохе своих слуг. Он знает, чем они питаются, чем занимаются и что у них на уме. А особенно о Коците. Он постоянно следует за принцем, с того самого момента, что тот оказался во дворце. Они выросли вместе, и за столько лет они уже знают привычки друг друга…       И когда для Леты Коцит стал преградой?       Размышляя о прошлом, кажется, что с тех времен немногое изменилось. Стикс лишь вырос, даже слишком. А Лета… Лета всегда была такой. Она смело пробиралась вперед, говорила то, что на уме, и была амбициозна, даже слишком. Стикс никогда не был таким. Может, в нем и были когда-то ростки такой же смелости, но все они погибли в один момент.       Наверное, ветер переменился в тот самый момент… Когда всё разрушилось. Желая получить совет от близкого, Стикс застал лишь ссору родителей. Чужие оброненные слова резали больнее лезвия, навсегда оставляя шрамы на тревожном сердце. Стикс смотрел, как разъяренный отец уходил, а Королева громко рыдала, но не пыталась остановить его. А память навсегда сохранила слова родителя в тот момент: «Этот хилый мальчишка на троне?..».       «Я не позволю ему взойти».       Стикс навсегда запомнил эти слова. Они навечно выгравированы на его сердце. Кажется, в семье матери намного лучше ладят с дочерями, а отцы с сыновьями. Стикс узнал об этом не понаслышке. В одно мгновение… Их семья словно поделилась на две части: Королева нашла свою отдушину в Лете, а Стикс… Был на попечительстве отца. Который покинул Дворец с первым же рассветом.       Бремя Королевы — тяжелое. И сейчас, оглядываясь в прошлое, принц не может винить её. Править королевством и быть матерью — совершенно два разных дела. Монарх должен вести за собой. Мать должна направлять. И когда в одном человеке сочетаются такие разные пути… Очень легко забыть о ком-то мальчике, который останется в чужой тени.       Смотря, как Лета кружилась со своей новой фрейлиной, Стикс с тоской вздыхал. Лета всегда была где-то на шаг впереди. Даже в таком вопросе, как выбор будущего советника. Мама явно видела в ней свою преемницу, как бы не старалась скрыть это от мальчика. И принц принял бы эти правила игры.       Но у Стикса не складывалось.       Найти советника-компаньона Стиксу было нелегкой задачей. К выбору компаньона нужно было подходить ответственно. С ним предстоит пройти сквозь огонь, воду и медные трубы. Королева говорила, что самое главное, чтобы будущий компаньон стал для Стикса другом. И среди множества детей из знатных родов, принц не видел ни в ком хоть что-то занятное. Он хотел почувствовать такую же радость, как и Лета. Но со всеми сверстниками… Получалось напряженно. Каждый знал этикет, родословную Королевского рода, неплохо разбирались в математике и языках, когда с этим у Стикса постоянно были какие-то ошибки. Со сверстниками получались лишь какие-то светские беседы по шаблону. Но… Все казались картонными. Они хотели угодить, ведь советник принца — большая привилегия.       И тогда своего кандидата предложил Бессмертный.       «Помните, Ваше Высочество, у вас будет ровно полчаса на разговор, после чего Вас будут ждать учителя в кабинетах», — прокряхтел советник Королевы, которому не сильно хотелось возиться с отпрыском своей госпожи. Главное для него сейчас — всучить принца этому Бессмертному, а после убежать по своим делам.       Войдя в тронный зал, Стикс молча кивнул Бессмертному в знак приветствия, как это требовал этикет. Бессмертный был не один. За его спиной прятался какой-то мальчуган. Ну, точнее глазел по сторонам. Заметив принца, Бессмертный дернул мальчугана, заставляя встать рядом перед собой. Тот упирался, и топтался на месте, желая вырваться и поближе рассмотреть картины, но тяжелая рука мужчина не давала ему сделать и шага.       Но заприметив принца, тот замер. А затем поднял полный непонимания взгляд на Бессмертного. А потом снова посмотрел на Стикса, о чем-то задумываясь. Принц подошёл к ним и получил сухой кивок приветствия Бессмертного. Внутри стоял некий трепет перед ним, но он не подавал виду. Бессмертный никогда не должен узнать, что Стикс боится его.       Стикс рассматривал мальчишку. Приземистый, худющий, с голодным взглядом. Он постоянно одергивал парадный мундир и чесал шею, морщась. И никакая дорогая парча не смогла бы скрыть одного — он здесь чужой. Он не привык к роскоши, к мраморным полам, к высоким картинам. Словно… Он вырос на улице. Мальчишка поднял взгляд на Бессмертного и, получив кивок, без церемоний протянул ладонь для рукопожатия:       «Коцит».       Стикс в шоке посмотрел тогда на эту ладонь. Он хочет… рукопожатия? Этикет предписывал при первом знакомстве поклониться в знак приветствия принца, а Стиксу лишь сухо кивнуть в ответ. Но протянутая рука оставалась, а Бессмертный никак не препятствовал и не поправлял поведение мальчишки. Замявшись, принц неуверенно пожал чужую ладонь.       «Стикс».       Коцит довольно улыбнулся как ни в чем не бывало, а затем вновь посмотрел на Бессмертного. Тот, хмыкнув, отпустил мальчишку, отвернулся от них и отошел в другой конец залы. И теперь, когда они остались вдвоем, Коцит облегченно выдохнул. И поинтересовался у Стикса, тыкнув пальцем на картину:       «А что это за дядька?».       Стикс стоял в полном недоумении. Поглядывая на Бессмертного, принц хотел удостовериться, что это не розыгрыш. Кого вообще он привёл? Коцит даже не знает самых выдающихся личностей его рода! Бессмертный же стоял к ним спиной, рассматривая одиноко стоящий трон, и был глух ко всем немым вопросам Стикса.       «Это не дядька, а мой далекий дед. Он подарил нашему роду магические силы!»       «Король может использовать магию?» — Коцит округлил глаза от неожиданности, уставившись на принца.       «Ты даже таких вещей не знаешь?» — Стикс не смог сдержать вопроса, что вертелся на языке.       Коцит замер, а затем обиженно посмотрел на Стикса, сводя брови к переносице.       «Будто бы ты знаешь, какая из звезд на небе — Полярная».       Теперь Стикс замер, не зная, что и ответить. Ему всегда нравились эти жемчужины в бездне неба, но он бы не смог в ночи отличить планету от звезды… Да и назвать, какая из звезд — путеводная, он не в силах. Но как Бессмертный привел во дворец такого невежу? И ведь он даже не боялся дерзить ему. Будто бы… Он не боится…       «Из какого ты рода?» — поинтересовался Стикс.       Коцит почесал затылок, пытаясь найти ответ, но неопределенно пожал плечами.       «Кто твои родители?» — Стикс продолжи гнуть свою линию, желая понять, из каких земель этот вельможа.       Коцит отвёл потухший взгляд, и тяжело выдохнул: «Они с ней встретились». Стикс проследовал за взглядом и наткнулся на статую богини смерти. Принц прикусил язык. Кажется, Коцит намекнул, что его родители… умерли?       «Ты странный», — выдохнул Стикс.       «И ты», — парировал Коцит: «Ты тоже странный. Разве приятно такое слышать?».       «Нет…» — Стикс отвёл взгляд. Никто не говорил с ним в подобном ключе.       «Тогда не говори так. Никому такое не нравится. Даже Пузарику бы не понравилось.»       «Пузарик?..» — Стикс не переставал удивляться этим мальчишкой.       «Это мой друг. Он просто пузатый, мелкий, и очень плаксивый. А ты бы видел его глаза! Желтющие! Как у кота! Но он довольно милый, когда спит, ест и не мешается под ногами», — объяснил Коцит.       «А он… Из знатного рода?»       «Он?» — Коцит в шоке поднял взгляд на Стикса, а затем прыснул со смеху: «Никакой он не знатный. Только среди лягушек. Или тараканов. Я как-то прихожу, а он сидит и смотрит на таракана, что ползает по его руке…»       Стикс брезгливо скривился, но затем с неким трепетом в голосе спросил: «Ты общаешься с… Простыми людьми?».       Коцит почесал затылок, не понимая сути вопроса, отчего поднимает говорящий об этом взгляд: «А ты разве не простой человек?».       Стикс опять замолчал, не зная, что и ответить.       «Ты мне лучше скажи, а что сейчас будет?» — Коцит покосился на дверь, которая закрылась за Бессмертным. «Тот дядька мне ничего не сказал».       Стикс долго смотрел на мальчишку, а затем сам прыснул со смеху. Ещё никто не осмеливался назвать Бессмертного «дядькой». Коцит удивлённо вскинул брови, не понимая, что смешного в его вопросе. И Стикс поспешил объяснить, что Бессмертный — прославленный полководец, что не проиграл ни одного сражения. И вместе с Королевой они провели успешные военные кампании, что присоединили новые земли к их королевству. Коцит тогда хмыкнул что-то неопределённое, но ничего говорить не стал.       И кажется, с тех времен мало что изменилось. Стикс правда не знал, чем руководствовался Бессмертный, выбирая своего кандидата, но он безумно благодарен ему за их встречу. Коцит стал глотком свежего воздуха в этом удушающем дворце. Выходя из той залы Стикс был уверен, кто должен стать его компаньоном. И за долгие годы Коцит выучил его привычки, его интересы и смог найти подход к этому нелюдимому принцу. Для Стикса Коцит и не только советник, но и друг, с которым Коцит разделяет все проблемы. Друг, про которого Стикс знает всё…       И поэтому… Поэтому он даже не знает, чем сейчас занят Коцит. Стикс даже останавливается от этой мысли. А ведь действительно… Коцит так и не рассказал, что произошло сегодня. Не сказать, конечно, что это первый раз, когда Коцит что-либо умалчивает от него. Но только сейчас это начало волновать. Об этом говорила Лета? Но откуда у неё информация? У Коцита действительно есть что скрывать?..       Ясно лишь одно — настроение окончательно испорчено.       Стикс оборачивается на шорох. Позади стоят слуги, которых отправила Лета. И среди них — Флегетон, что поглаживает ястреба, что сидит у него на предплечье. Стикс долго смотрит на него, думая о чем-то своем, но говорить ничего не стал. Флегетон же, почувствовав чужой взгляд, напрягается, но старается не показывать своих чувств. Выдыхая, Стикс подзывает к себе слугу и забирает птицу. А затем отворачивается и уходит дальше в лес. «Свободен, дальше мы сами», — шепчет сокольничий, похлопывая Флегетона по плечу.       Что ж. Пора возвращаться во дворец.

***

      Спешиваясь с лошади, Флегетон не спешит сбросить с себя плащ. Нужно навестить новеньких, как просил Коцит. А плащ добавить толику загадочности его персоне. Подумают, что он таинственный незнакомец, владеющий тайными знаниями, будут шептаться и уважать начнут. Ну, по крайней мере, Флегетон надеется на это. Но дворец встречает Флегетона тишиной. Ступая по опустевшим коридорам, слуга чувствует, как наступает новое время для дворца. Смена слуг, выбор престолонаследника, новый Оракул — всё поменялось. Это вдохнет во дворец новую жизнь. Но что принесёт с собой переменившийся ветер? Ясность или же смуту? Покажет лишь время, думает Флегетон, смотря на двери, где проходит совет Королевы.       Флегетон наконец-то находит нужный поворот и заходит в помещение. Впереди — просторная зала. Сейчас рабочие достраивали вторые этажи по краям. Поднимая голову, Флегетон наблюдает за облицовщиками балкона. Обычно там Господин осматривал слуг. Через огромные оконные проемы залу заполняет свежий ветер. И постоянно туда-сюда снуют слуги, что складируют в углу стёкла. Как говорил Коцит, раньше это было крыло для слуг. Но теперь его ремонтируют — добавляют этажи, меняют стёкла и утепляют залу. Даже сейчас здесь довольно прохладно, хотя на дворе лето, а что было зимой… Даже представить страшно, как здесь было холодно. Сейчас, пока длится ремонт, для слуг отдали подвалы. Хоть и приходилось ютиться как крысам, но хотя бы теперь никто не мерзнул.       Возможно, сейчас это не самое удобное место для проведения каких-либо инструктажей. Но новоприбывшие уже сидят на каменном полу и ждут Хранителя дворца. Флегетон присаживается у дальней колонны. Поглядывая по сторонам, юноша замечает знакомые лица. Не только Коцит направил своих слуг. Тут еще сидит служанки Леты и слуги Гъёлля. Но и они не торопились показывать свои лица. Тоже сидели в плащах и изучали взглядом своих будущих товарищей.       Входит Кризалис. Стоило появится ему, как рабочие сразу скрылись с глаз словно по команде. Поднимаясь на балкон для господ, тот окидывает взглядом собравшихся.       — Ну что ж, Вам повезло оказаться здесь, в королевском дворце. Вам дарован шанс начать новую жизнь. Теперь это ваш дом. Для кого-то он может стать и отправным пунктом в лучшую жизнь, а для кого-то станет последним, что он увидит в этой жизни…       Флегетон, чувствуя на себе косой взгляд, натягивает капюшон повыше. Но не отрывает взгляда от группы своих будущих товарищей по несчастью.       — В ваших интересах выслушать меня, потому что церемониться здесь с вами никто не будет, — отрезает Кризалис, наблюдая за реакцией своей публики.       Увидев, что его готовы слушать, Хранитель продолжает:       — Каждый из вас, перед приездом сюда, заключил Контракт. Этот договор — ваш билет в светлую жизнь. С этим договором вы стали частью дворца. Теперь вы не рабы, а тень вашего Господина.       «Над красноречием он неплохо поработал», — хмыкает Флегетон, подпирая ладонью щеку. Когда он сюда приехал, Хранитель так не распылялся на длинные монологи. Хотя, возможно, он хочет донести одну простую истину. Теперь они действительно не изгои. Теперь они — не просто пыль под ногами. Их наконец-то посчитают за людей.       Посматривая на других, Флегетон чувствует некое родство с ними. Участь всех, кто здесь находился — умереть от голода в клетках, под завалами при стройке, на пашнях от непосильного труда. Когда жизнь отвернулась от тебя, получить подобную возможность словно схватить билет в светлую жизнь. А если попасть в милость Господина — можно обеспечить счастливую старость.       — Пройдемся немного по Контракту. Вы обязаны отслужить 16 лет при королевском дворце. После истечения срока Вы вольны покинуть дворец.       Флегетон тяжело выдыхает. Всем, кто собрался здесь, от силы лет 16-17. И теперь им предстоит столько же прожить, работая на благо Дворца. Интересно, а получается… Коцит же тоже в примерно этом возрасте уже был во дворце в качестве советника?.. Получается, он при дворе должен быть уже… Лет пять-шесть? Хотя, его забрали во дворец лет в десять, для обучения всем наукам… Скорее всего, у него особый Контракт, всё-таки советники отличаются от обычных слуг, думает юноша. Жаль, конечно, что Флегетону тут придется тухнуть еще лет так… шестнадцать. Флегетон хмыкает. С другой стороны — если сможешь дожить, то можно осесть в какой-нибудь деревушке у моря. А если бы ещё Коцит был рядом…       — Вы подчиняетесь только господину, с кем вы заключили Контракт, — Хранитель делает паузу. — Однако. Зачастую во дворце нужны лишние руки. И поэтому часть из вас будет также работать на благо дворца. За хорошую работу вы получите надбавку. Интересно, как это описывает Коцит. Потому что он сразу скажет прямо, что всё не так радужно, как это рассказывает Кризалис. Всё-таки для него важно завлечь слуг в это болото, и только потом уже они наткнутся на подводные камни. Или же он действительно верит, что открывает этим слугам новую жизнь.       — После господина в этой иерархии стоит советник или фрейлина, приближенная к Господину или Госпоже. Они распоряжается вами так, как необходимо на благо Господина. За советниками стоят управляющими слугами — стюарды. А они уже раздают каждому конкретное поручение.       Смотря на оживающие лица, Флегетон ехидничает. Рано радуются. Как показывает практика, дворец не любит изменений. Обычно управляющие дают однотипные роли. Если человек сегодня помогает на кухне, с большей вероятностью он там и останется. Флегетону повезло, что Коцит доверяет ему и отвел ему роль мальчика на побегушках. Юноша бы сгнил, если бы стоял на страже покоев принца. Или же потолстел, пока ждал, когда принц захочет отобедать. А так… Много разнообразия для жизни.       — Также хочу напомнить, что вы — лицо вашего Господина. Всё, что вы делаете, отражается на вашем Господине. Если вы ошибётесь — вы запятнаете честь вашего Господина и всех, кто стоит в этой цепочке над вами.       Кризалис продолжает обсуждать Контракт, но Флегетон перестает его слушать. Он только наблюдает за новенькими. Всё это он уже слышал. Да и Коцит постоянно напоминает слугам об этом. Тяжело ему, наверное. За принцем наблюдать, да и за слугами глаз да глаз нужен. А ведь при этом нужно не забывать про себя… Сам он явно бы не справился с этой задачей, думает Флегетон.       Кажется, инструктаж закончен. Новенькие уже поднимаются и медленно покидают залу вместе со стюардами. Флегетон встает, чтобы последовать вслед за слугами, но чувствует на себе пристальный взгляд. Кризалис. Смотрит в упор. А затем жестом подзывает к себе. Флегетон шумно сглатывает и на негнущихся ногах поднимается к Хранителю на балкон. Отсюда открывается вид на всю залу. И это так… Захватывает. Кажется, отсюда от взгляда Господина не убежит ни одна мышь. Кризалис стоит, опершись двумя руками на балюстраду. Грозный лев, что своим взглядом заставляет роптать всех слуг. Хотел бы и Флегетон оказаться на его месте…       — Ты чего без дела слоняешься? — не сводя взгляда со слуг, спрашивает Кризалис.       — Меня Коцит направил присмотреть за новенькими, — кратко отвечает Флегетон. В таких случаях Коцит его научил говорить кратко и по делу.       — Он уже успел сбежать, — хмыкает Хранитель себе под нос, смерив слугу взглядом, но затем продолжает уже громче, — У меня к тебе поручение. Забеги в классы. Там сейчас Мора занимается.       Флегетон склоняет голову, не понимая, для чего его отправляют. Это даже не его господин. Сам только что говорил об этом. Хотя можно ли перечить Хранителю дворца… Кризалис выпрямляется и, бросив взгляд по сторонам, достает из-за пазухи тубус. А затем вручает в руки Флегетону.       — Передашь учителю Моры. А потом иди в ложу, раз Коцит тебя ничем не занял. Флегетон кивает и уже намеревается уйти, как Кризалис тише добавляет:       — Но никто не должен узнать об этом, Флегетон. Даже Коцит.       Флегетон послушно кивает и отворачивается, поджав губы. Вечно у всех свои секреты. А ему как обычно за всеми секреты подтирать. Если бы ещё за хранение секретов можно было бы взымать плату… Флегетон бы разбогател.       — И это… Капюшон сними, — Кризалис протягивает руку и тянет за край капюшона.       Флегетон вжимает голову в плечи, спускаясь и двигаясь в сторону классов. Перемещение от одной точки дворца к другой — дело скучное, поэтому можно взглядом пробежаться по интересующей его вещи. Осматривая тубус, Флегетон одобрительно улыбается. Красивый такой. Черно-зеленый. Резной. Не в стиле всех почтовых тубусов дворца. Слуга хотел бы такой, чтобы отправлять письма в разные уголки королевства, было бы кому. Любопытство так и тянуло раскрыть тубус и попытаться подсмотреть содержание, но Флегетон выше этого. Да и явно могут узнать, а ему лишние проблемы не нужны. А то отправиться либо к праотцам, либо, в лучшем случае, в другой дворец. Вот только никто не обещал, что там он сможет долго прожить.       Приоткрывая дверь, Флегетон заглядывает в классы.       Мора старательно ведет пером по бумаге, пока учитель рядом следит за выполнением упражнения. Взгляд сразу цепляется за его черные вьющиеся волосы, убранные в хвост лентой. Черно-зеленый мундир расшит серебряными нитями в причудливые узоры. Флегетон щурит глаза, пытаясь вспомнить, где он видел этого человека. А ведь он точно его где-то видел! Инструктаж, охота, утро… Бал! На балу! Точно! Коцит, кажется, говорил именно о нем… Получается, это… Тот самый Поэт? На Флегетона косится одна из служанок. Слуга же кивает в сторону учителя и встает у стены. Нужно дождаться, пока они закончат…       Поэт что-то рассказывает принцессе, а та хлопает глазами, размышляя над ответом. А затем поднимает голову, сталкиваясь с его взглядом и говорит что-то тихонько. Поэт качает головой, и уже хочет начать долгую речь, но девочка лишь поникла, опуская голову. Выдохнув, учитель сообщил о небольшом перерыве. Воспользовавшись моментом, Флегетон подходит к Поэту, что погрузился в свои мысли:       — Вам попросили передать, — Флегетон протягивает тубус, смотря на мужчину. Тот вздрагивает, поднимая взгляд незаинтересованных зеленых глаз на слугу. Флегетон вздрагивает от этого… завораживающего взгляда. Тот забирает тубус из чужих рук и отходит к окну. Флегетона отвлекает Мора, показывая, какие буквы она уже умеет писать. Та чуть повеселела и уже мило улыбалась, хоть в глазах уже отпечаталась некоторая усталость. И от созерцания чужих прописей Флегетона отвлекает чужое касание.       Поэт протягивает обратно тубус слуге, будто бы приказывая отнести его хозяину. Флегетон немного заторможено кивает и пятится назад, чтобы выйти. Почему-то не хотелось поворачиваться спиной к учителю и к принцессе.       Только вот он не углядел одного. Он сталкивается с кем-то в коридоре и уже хочет извиниться и убежать, но не тут-то было. На плечо Флегетона ложится чужая ладонь. «Идем со мной», — слышится у уха, и Флегетон не смеет перечить этому холодному приказному тону.       Где же ты, Коцит, когда ты так мне нужен?

***

      Провожая взглядом удаляющегося на коне принца, Коцит выдыхает. Что ж. Надо надеяться на скорую встречу, но молится, чтобы никто не испортил его планов. А планы могли в любой момент измениться. Сейчас главное — поговорить с Кризалисом и обговорить всё, что произошло утром. И узнать, кто тот бессмертный, что решился подпортить репутацию Коциту?       Кризалис нашёлся в своем кабинете. И тот явно ждал его прихода, раз ходил из стороны в сторону:       — Ты как раз вовремя, пойдём, — Кризалис выходит из кабинета и стремительно идет по коридору, да так, что Коцит еле успевает за ним, — Мы недолго, мне скоро инструктаж слугам проводить.       — Когда это всё случилось? — догоняя, интересуется Коцит.       — Стражники нашли около шести утра. Но, судя по всему, всё произошло именно ночью, — на ходу объясняет Кризалис и отворяет дверь, кивая в её сторону, — Вперед.       Кризалис привёл его к Королевской сокровищнице. Коцит входит в неё и останавливается. Тут довольно холодно и темно, отчего Коцит ёжится. Но Кризалис, словно прочитав чужие мысли, берёт факел, бросает пару кристаллов каэдерита в чашу факела и поджигает. Огонь резко вспыхивает, довольно ярко освещая комнату. Кризалис делает шаг к Коциту, чтобы пролить свет на… лежащую на полу девушку. Только вот… Коцит округляет глаза.       — Твоя подчинённая пыталась выкрасть каэдерит для предстоящей церемонии, но… поплатилась за кражу, — констатирует Кризалис.       На спине, раскинув руки в сторону, лежит девушка и не шевелится. «Марта», — проносится в голове. По её пустому взгляду ясно одно — мертва. Вся её рука обожжена и покрыта лопнувшими волдырями. Проходя ближе, тот рассматривает её ближе и содрогается. В ладони, в которой, судя по всему, девушка держала каэдерит, кожа обуглилась так сильно, что проступили кости ладони. Одежда немного обгорела, но синяя лента, как назло, осталась невредима. Но самое странное… Что не появились никаких других признаков смерти, кроме обожженной руки. Да и никакой крови на полу не было. Кажется, словно она просто… Уснула?       — Как это не прискорбно, сейчас все улики указывают на тебя. Твоя подчинённая, твоя лента… Да и мотивы у тебя тоже есть.       — Это какие? — интересуется Коцит, смотря через плечо на мужчину.       — Если каэдерит украдут, потребуется время, чтобы изготовить новый, а значит — церемония перенесется на неопределенное время… Коцит смотрит на него таким взглядом, что можно подумать, будто интеллектом Кризалис не обладает.       — Ты правда думаешь, что я способен на такой детский сад?       — Что-то в этом мотиве всё-таки правда. Стикс не хочет быть королем, отчего любыми способами пытается оттянуть неизбежное, — пожимает плечами Кризалис, — Да и кто знает, может у тебя другие мотивы.       — Может тогда Стикс заказчик, а меня просто не уведомил? — ворчит Коцит, присаживаясь и осматривая Марту. — Будете нашего «великого» сыщика призывать?       — Внимание привлечем, — хмыкает Кризалис, качая головой. — Если это твоих рук дело, то решить можно и на месте, — Кризалис кивает в сторону меча, висящего у него на поясе       — Каэдерит уже спрятал?       — Да, передал слугам Оракула, так что они в безопасности.       — Странно всё это… Каэдерит обычно не реагирует так… — тянет Коцит, задумчиво потирая подбородок.       — Наше дело сейчас — охранять, а не думать, — отрезает Кризалис. — У тебя есть два дня, чтобы предоставить доказательство, что это не твоих рук дело.       — И не боишься, что я сбегу?       — Если бы ты не был благородным блюстителем спокойствия Стикса, я бы, не раздумывая, бросил тебя в темницу. Но ты довольно долго служишь принцу, и за тобой не было промахов. Да и, честно говоря, я думаю, что, если бы ты хотел, придумал бы что-то поизощрённей, чем в ночи с помощью слуги красть каэдерит.       Коцит удивленно смотрит на Кризалиса. Блюститель… Кажется, эти слова он явно позаимствовал у кого-то. Такими эпитетами Хранитель обычно не выражался, да и сомневается Коцит, что смог бы сам придумать. Но все-таки эти слова льстили советнику, не без этого. Вот бы это заметил сам Стикс, думал Коцит. Но ждать подобного от этого холодного айсберга, словно ждать, что на ёлке вырастут яблоки вместо шишек.       — Я смогу прийти, если понадобится?       — Я думал, мы во дворце, а не в гробнице или в склепе, — хмыкает Кризалис, — Она и так тут долго пролежала. Скоро придут слуги Оракула, и займутся ею.       — Слуги Оракула? — Коцит переспрашивает, чтобы удостоверится, что ему не послышалось.       — Угу. Ахерон так распорядился. Смерть наступила всё-таки не из-за убийства, а из-за удара магии по голове… Сам видишь, что по телу и не скажешь, что она умерла. Может, Ахерон поколдует, сразу же отпоет и в последний путь проводит.       — Не хочу лукавить, но шутишь ты так себе, — констатирует Коцит.       — Еще слово, и окажешься за решёткой, — Кризалис смерил советника уничтожающим взглядом.       — Понял, не нарываюсь, — Коцит машет руками, открещиваясь от своих слов.       Напоследок Коцит кряхтит: «Спасибо и на этом» — и выходит из сокровищницы. Два дня… Марта… Каэдерит… Понятно, что ничего не понятно. Вопросов в голове — миллион.       Зачем Марта это сделала? Хотела получить мощь Королевского рода? Получить магические силы всегда манили непосвященных людей. Но всем слугам чуть ли не на подкорке черепа выбивали, что только члены Королевской династии могут использовать эти силы. А неповиновение этому закону влечёт к смерти. Но запретный плод сладок, и потому Марта решилась на такой шаг… Звучит правдоподобно, но маловероятно.       А если кто-то подкупил Марту, чтобы запятнать репутацию Стикса? Если сегодня проходит совет о выборе престолонаследника, то подобный инцидент, если бы о нем узнали — мог в корне изменить выбор. Но тогда бы подстроили, чтобы это увидел кто-то из приближённых Королеве…       А может, серьёзно, это затеял Стикс… Но зачем? Оттянуть церемонию? Но она будет только на новое новолуние, а это где-то через месяц. Нет, в этом абсолютно нет смысла. Да и зная Стикса, даже если он будет против, он никуда с этого проложенного пути не сойдет.       Нет, всё-таки это Марта. Осталось понять мотивы, либо найти заказчика.       Нужно срочно проверить её покои, может, там найдутся улики.       Коцит стремительно спускается в подвалы и заходит в комнаты к слугам. Десять коек расположены вдоль периметра. Найдя нужную, Коцит склоняется и достает из-под кровати короб. Не думал Коцит, что придется ему копаться в чужих вещах. Какие-то шпильки, заколки, ленты, тряпки… Коцит крутит в руках кольцо с гравировкой трех колец с четырехлистным клевером посередине. Выглядит довольно занятно. Только вот откуда? Украла? Ну, боги ей судьи в этом грехе. Сейчас бы разобраться в другом её проступке.       Коцит садится на кровать Марты, продолжая рассматривать её вещи. Выглядит всё довольно обычно. Советник обреченно вздыхает, запрокидывая голову. Вот же чертовка. И из-за чего она решила выкрасть этот проклятый каэдерит. Может, попытаться допросить её подруг? Они же наверняка были. От мыслей Коцит и не заметил, как ударился головой обо что-то. Повернув голову, тот видит камень, что явно выпирал по сравнению с другими. Голова всегда подсказывала Коциту как следует поступить, но он не думал, что голова может сообщить что делать подобным образом.       Коцит поворачивается к булыжнику и пытается подцепить его пальцами. Ну конечно же, он спокойно достается из стены. А за ним — клочок бумаги. Не сказать, что Коцит сильно разбирался в языке, на котором написано письмо, но суть заключалась лишь в одной строчке: «Госпожа приняла наше предложение?».       И как-то резко стал собираться паззл на глазах. Во дворце много женщин, но называться госпожой могут лишь несколько — Королева Тетис, Мора и Лета. И у последней, если Коцит, конечно, не бредит и не запутался во времени и пространстве, недавно фрейлина куда-то уезжала. Выглядит вполне правдоподобно, констатирует Коцит у себя в голове. Но всё еще нет ответа на вопрос — для чего надо было красть каэдерит?       Но появился новый вопрос — какое предложение? Что предлагали Лете? И кто? Коцит осматривает письмо. Левый край оборван, в месте, где должно находиться подпись отправителя, или печать. Тяжело охает и поднимается с кровати, сунув бумагу в карман. Ноги ведут его дальше — к главному конюшему. Надо узнать, отправлялись ли какие-то письма из дворца в последнее время. Конюшенный лениво сообщил, почесывая затылок, что гонец пару часов назад уже уехал в сторону провинции Иверния.       Коцит обреченно выдыхает и сразу же спускается в конюшню. Нужно как можно скорее нагнать гонцов. Запрыгивая на лошадь, Коцит сразу дергает поводья, разворачивая к воротам. Стражники, немного замешкавшись, открывают ворота, и советник стрелой проносится мимо. Он не замечает ни рассеянного взгляда стражников, ни испепеляющий взгляд со спины, из одного из окон дворца.       Проезжая один дом за другим, Коцит высматривал знакомые лица, либо знакомую повозку. Если писем было немного, отправили бы одного человека, но, если много, или какой-нибудь новый приказ — была бы отправлена повозка с кучей стражников.       И гонец действительно нашелся. Только вот сколько времени Коцит потратил, чтобы догнать этого почтальона, можно только гадать. Гонец же повеселел на глазах, узнав, что сегодня ужинает не один, и устроил привал. И сразу заговорить о своей сложной доли. Коцит поддакивал, удивленно охал и пытался делать вид, что ему безумно интересно слушать этого гонца, пока рылся в чужих письмах. Письмо стражника, любовное письмо служанки… Советник даже присвистнул, когда узнал, какой роман в письмах крутит одна из подчиненных Гъёлля. Надо будет Стиксу рассказать, каким девушки видят его растущего брата.       Но проблема одна — пока ни одного нужного письма. Может, Марта и не отправляла ответного письма? Так сказать, не захотела проститься перед своей смертельной вылазкой.       Но где-то в закромах сумки нашлось ещё одно письмо. И вот оно уже привлекло внимание Коцита. Действительно последнее письмо Марты. Коцит вцепился в него, вчитываясь в каждую строчку. «Связываться с ней — плохая идея…», «Она — угроза нашей безопасности», «Она приказала выкрасть каэдерит». Что и требовалось доказать. Коцит раз за разом пересматривает письмо, довольно выдыхая. Приятно знать, что беда миновала. Показать это Кризалису, и можно спокойно жить дальше…       Но главный вопрос. Лета или же Свартжель? Обе подходят под описание. С другой стороны, вспоминая, что косяк Коцита отражается на Стиксе, Лета и Свартжель — одного болота ягоды. Осталось вернуться во дворец и поговорить с Хранителем.       «Ну что, голубушка, отдохнула?» — Коцит легко похлопывает лошадь по шее, пока та пережевывает траву. Кобыла лишь похлопала глазами, замахав хвостом. Попрощавшись с гонцом, советник залезает в седло и торопится вернутся во дворец до наступления ночи. Солнце уже медленно садится за горизонт, по дороге разливая алую краску по всему небосводу. Пробивающиеся сквозь кроны деревьев лучи приятно греют кожу. Дневной зной спал, отчего хотелось вдохнуть побольше этой свежести. Хотелось бы Коциту, чтобы и Стикс увидел эту красоту, хотя бы со своего балкона в Охотничьем домике.       Отдавая коня конюшенному, Коцит поправляет стоячий воротник, вдыхая побольше воздуха. Наверное, Флегетон уже вернулся. Нужно его проведать. Скорее всего его Кризалис забрал под своё крыло. Так что утопит двух зайцев в одном мешке. Ступая к кабинету Кризалиса, Коцит находит дворец необычайно тихим. Словно он погрузился в полудрему. Большая часть слуг уехала вместе со своими Господами, а часть только осваивается на новом месте.       Только вот Кризалиса на месте не оказалось. И где он ходит? Лично что ли обходит дворец в поисках нарушителей, фырчит себе под нос Коцит.       Найдя своего стюарда, Коцит интересуется, о происходящем во дворце. Тот сообщил, что новенькие уже поделены и проходят более узконаправленные инструктажи, его «ненаглядный» сначала пристроил Кризалис по какому-то делу, а потом должен отправиться в музыкальную ложу на очередную репетицию, и в конце добавил, что сам Кризалис у Королевы. И советник хотел бы ударить стюарда по голове за слова о Флегетоне, но деталь местонахождения Хранителя отбила это желание. Было решено помянуть Коцита, выпив чего-то крепкого.       Сидя на ступенях какого-то закутка подвала, с бутылкой коньяка под мышкой, они вспоминают Коцита добрым словом. Ну, или точнее, просто плеснули спиртного друг другу в первые попавшиеся деревянные плошки, да давай обсуждать их тяжелую управленческую жизнь. И чтобы закрепить их дружеский тандем, решают выпить на брудершафт. И вот уже стюард и советник сплетают свои руки, как их прерывают.       — А нам можно? — слуги хлопают глазами, косясь на бутылку.       — Вам не положено, не дослужились ещё, — отрезает Коцит, оглядывая подчиненных. Это музыканты. Коцит делает вывод, что их уже отпустили. Только вот знакомых хитрых глаз, скрытых под очками, нигде не видно. — А Флегетон где?       — Так вы же сами его позвали раньше остальных, — недовольно бурчит самый смелый.       — Я же уезжал, куда я мог его позвать, — только начинает негодовать Коцит, как вдруг осекается. — Кто там его позвал?       — Ну, слуга пришёл, сказал, что Флегетона не будет, потому что он по важному вашему поручению ушёл.       — Какой цвет? — Коцит задает главный вопрос.       В голове советника зашумел рой мыслей. И ничто не может сформироваться в одну мысль. Смешалась и подступающая тревога, и недоумение, и полное непонимание, что ему предстоит сейчас делать. Кто забрал Флегетона? Куда? Для чего? И Коцит взглядом намекает, что, если не узнает ответ — выгонит всех из дворца.       Слуга чешет затылок, а затем говорит:       — Кажется… Голубой.       Паззл сложился.       Коцит резко поднимается с места и, всучив слуге свою порцию спиртного и пробурчав: «Ладно, заслужил», и вылетает из подвала. «Не понос, так золотуха», — рычит себе под нос советник, пытаясь вспомнить все злачные места в их дворце. Никогда подобные истории хорошим не заканчивались. Вся тревога внутри перерастала в жгучую ярость. И не дай бог, он не найдет Флегетона. Иначе он уничтожит этот дворец до основания.       На пути попался слуга с голубой лентой. И ему не скрыться от гнева Коцита.       — Где твоя госпожа? — рычит советник, схватив слугу за воротник его мундира, и чуть не затормошил его, будто бы помогая ему думать быстрее.       Он что-то бормочет под нос, но встряска помогла ему вспомнить, где находилась госпожа. Получив желаемое, Коцит отталкивает слугу и следует кратчайшим путем. Столько адреналина в крови у него давно не было. Если бы не подгоняемая тревога, Коцит бы уже сполз по стенке вниз, потому что столько носится по этажам было выше его сил, а отдышка была не хуже, чем у коня после долгого галопа. «Говорил же, не расхаживать здесь в одиночку», — шипит Коцит себе под нос, петляя по дворцу.       Но он уже близок. И вот нужная дверь перед глазами.       — Чертова ворона! — дверь резко распахивается, а в проеме показывается запыхавшееся лицо Коцита.       Эта комната — кладовая. Здесь хранились все постельные принадлежности. И обычно здесь редко появляются люди. Идеальное место для допросов и пыток. И чуйка Коцита не подвела.       Свартжель оборачивается к советнику, удивленно смотря на него. А затем лишь цокает языком и закатывает глаза. Оскалившись, Коцит хочет наброситься на эту девицу и замучить пытками, пока та не скажет, куда увела Флегетона. Но та лишь делает шаг в сторону. Коцит сталкивается взглядом с запуганным взглядом Флегетона. Коцит замирает, раскрыв рот и не в силах сказать и слова. Свартжель не стала тянуть время и, взмахнув ладонью, устало отдает приказ: «Давай уже».       Кризалис был прав. Господа и советники действительно могут вершить судьбы своих подчиненных. Они дают свою милость простому рабу и дарят ему билет в светлую жизнь. Но они же могут и забрать эту привилегию, обрушив с высоты прямиком в ад. Флегетон шумно сглатывает, смотря на надвигающего слугу. Так вот что испытывают люди, чьи жизни… хотят забрать.       Флегетон действительно здесь. И Свартжель хочет убить его. Повесить.       Один жест Госпожи, и земля исчезает из-под ног. Веревка, сжимающая шею змеёй, давит на горло, а вес собственного тела тянет вниз. И теперь Флегетон отчаянно хватается за жизнь. Барахтается, пытаясь вдохнуть еще воздуха, но веревка не дает, а вес собственного веса тянет вниз, в раскрывающуюся пасть ада.       Свартжель переводит взгляд на Коцита. Сейчас всё в его руках. Счёт идёт на секунды. Либо он хватает Свартжель сейчас, и вместе с трупом его друга уводит к Хранителю покоев… Либо сохраняет жизнь Флегетону.       Взвыв от безысходности, Коцит летит к Флегетону, подхватывая его за колени. Пытается разместить чужие ноги повыше, чтобы ослабить давление верёвки на шею. Но юноша бьется, не соображая уже, кто его враг, а кто друг. Коцит достает клинок из сапога и режет веревку. В этот момент он стал самым верующим человеком на свете. Он молится всем богам, лишь бы успеть перерезать эту чертову веревку, иначе он себе не простит никогда.       И боги услышали своего раба. Флегетон падает на пол вместе с советником. Захлебываясь кашлем, юноша пытается вдохнуть как можно больше воздуха. Коцит освобождает Флегетона от верёвки, смотря, как Свартжель и её слуги покидает комнату.       Но сейчас главное привести Флегетона в чувства. Тот согнулся в три погибели и судорожно дышит, сжимая шею руками. Коцит приближается ближе, но юноша отшатывается от него, пытаясь забиться в угол. Словно верит, что сейчас на него накинуться с веревкой и закончат начатое. Советник протягивает ему руку, показывая, что не имеет никаких злых намерений, но Флегетон впивается в него взглядом, отчего мужчина вздрагивает.       Горящие желтые глаза. В этом взгляде нет и капли человечности. Лишь животное безумие.       Придется применять старые методы, хмыкает Коцит. Подобное поведение для него — не открытие. Флегетоном всегда управляли его чувства. Да так, что он мог полностью закрыться в своем мире. Вот только сейчас Флегетон заперт в своем мире страха. И этот страх делает из него дикого зверя, что не соображает. Кажется, если промедлить хоть на секунду, тот схватит кинжал и набросится на Коцита. И судя по его руке, что начала приближаться к клинку, интуиция советника не подводила.       Мужчина рывком хватает юношу за локоть и встряхивает, заставляя сесть на колени. Тот рычит и сопротивляется. Коцит встряхивает того еще раз и сжимает чужое лицо своими ладонями, заставляя смотреть на себя. Тот упирается, тянется назад, морщится, словно чувствуя угрозу в мужчине напротив.       — Флегетон, посмотри на меня, — рычит Коцит, встряхивая Флегетона.       Но Флегетон не реагирует. Тот лишь жмурится, мотает головой, находясь в своем, отдельном от реальности, мире. Бьет по чужим рукам, пытаясь освободиться. Но у Коцита хватка крепкая.       — Флегетон!       И тут он распахивает свои глаза, замирая. В янтарных глазах промелькнула капля разумности, но та быстро исчезла в водах смятения.       — Ну же, янтарный ты мой, — более миролюбиво шепчет Коцит, чуть склоняя голову и не отводя взгляд от этих желтых запуганных глаз. Он будто бы смотрит в глаза того запуганного до смерти ребенка. Такие глаза он видел в их первую встречу. И сейчас смотря в эти янтарные глаза, в котором плещется страх, тот лишь кричит про себя. — Все уже позади… Дыши… Ты, главное, дыши!..       Флегетон хлопает глазами, наконец-то всматриваясь в знакомые родные черты. Цепляясь за расплывчатый образ своего друга, своего брата, юноша медленно приходит в себя. В глазах исчезает тот животный страх за свою жизнь и возвращается человеческая осознанность. Поджимает губы, чувствует, как дрожит, как осиновый лист. А затем не сдерживается. Всхлипывает и прижимается к Коциту.       Коцит поглаживает друга по голове, чувствуя, как на душе скребутся кошки. Коцит ошибся. Он ошибся, приведя в этот дворец Флегетона.       Он проиграл с самого начала. Он хотел уберечь его от всех напастей. Он обещал, что больше никто не причинит ему вреда. Он обещал, что будет защищать этого сорванца до конца своих дней.       И он… Не сдержал своего слова.       Коцит боится. Желая сберечь его от всех напастей, тот сам запер своего друга, своего брата, в клетке с голодными тиграми. Кто знает, когда хищники нападут вновь, и когда чужая пасть переломит тонкую шею юноши. И сколько ещё коршунов кружат над их головами, выжидая подходящего момента для удара. И теперь у него нет другого выхода, кроме как постоянно быть рядом и оберегать этого взрослого поломанного ребенка, что жмется к нему преданно, по привычке тыкаясь носом в плечо.       Коцит поджимает губы, впервые не находя слов для утешения.       Он проиграл. Эта ситуация — лишь начало грязных игр, Коцит не сомневается. Сколько раз ему придется спасать близких людей? От скольких опасностей придется защищать и тебя, Флегетон, и этого Стикса непутёвого?       Проводя аккуратно по чужим волосам, Коцит хочет утешить юношу. Или же, всё-таки, самого себя. Флегетон здесь, рядом. Живой. Сейчас он в безопасности. Опасность миновала, можно выдохнуть. Но надолго ли…       Но может… Пока рядом есть Флегетон и Стикс, стоит бороться со всеми напастями? Коршуны всегда будут кружить над их головами, а тигры точить когти. Но пока Коцит может видеть их улыбку, чувствовать их касания и просто быть рядом… Он будет биться. Он будет сражаться со всеми. Чувствуя, как успокаивается чужое дыхание, чувствуя чужие трясущиеся руки, что ложатся на его плечи, чувствуя, как в его руках юноша находит свое утешения, Коцит понимает, что всё это не напрасно.       Коцит совершил непозволительную ошибку. Но он знает, за что он сражается. Он знает за кого он будет биться до последнего. Он сдержит своё слово. Он защитит самое ценное в его жизни. Чего бы это ни стоило.