Cloud Meadow: Reborn

      Странный дом со странной дверью располагался на вершине высокого, каменистого холма, в окружении пары десятков ульев, вокруг которых гудели работящие пчелы. А немного поодаль от дома, как перст на горе, торчала дозорная вышка добрых метров пятидесяти высотой с просторной платформой для наблюдателя, укрытой крышей. Солнце светило как раз с её стороны и я не смог разглядеть, был ли кто на вышке в этот самый момент. Поторопился за Аленой, следом за ней спускаясь с холма на луговую равнину.       Побежал было снова, но тут же на шаг перешёл, искренне очарованный бесконечным простором, который раскинулся, насколько хватало глаз, и убегал за горизонт! На той стороне, «за дверью», сплошные леса дом окружали, а здесь — чистое, гладкое поле, как степь или саванна африканская. Только не выгоревшая под палящим солнцем, а изумрудно-зеленая, тут и там, словно кратерами от разрывов, разукрашенная пятнами луговых медоносов.       По правую от меня руку, примерно километрах в двух от вышки степную гладь перечеркивала голубая лента широкой реки, огибавшая холм и плавной дугой уходившая ещё дальше вправо. На дальнем берегу степь также казалась бескрайней и исчезала за горизонтом, где терялась в знойном мареве лета. По левую же от меня руку луга упирались в стену густого леса, до которого километра три или около того. На краю тех зарослей виднелись крупные, протяженные постройки, довольно широко отстоявшие друг от друга и до боли напоминавшие комплексы животноводческой фермы, только выглядели куда привлекательнее.       На лугах перед холмом, словно рассыпанные чьей-то небрежной рукой, бродили чёрно-белые пятна тех самых коров, которых я ни разу не видел вживую. Ещё дальше, у реки — на водопое, наверное, — виднелось множество светлых пятен. Далеко и толком не видно, но это очевидно какие-то белые коровы, я в их породах не разбираюсь.       Пока всё выглядело вполне в духе фермы, разве что животных на выпасе как-то маловато. На пастбище всего пять коров бродит, а если с теми, что на водопое, получится в лучшем случае пятнадцать. Где же тут «около пятидесяти»? Хотя, перед тем, как учить фермера, нужно сперва самому этому научится, а то ни черта не знаю об уходе за коровами, а уже пытаюсь теории строить. К тому же, Иваныч говорил, что бизнес у него малый — нечему тут удивляться.       Вернее, не было причин удивляться ровно до той поры, пока Алёна внезапно не начала раздеваться!..       — А где остальные работники? — обернулся я к ней с вопросом.       Увидел и оторопел: девушка стаскивала через голову сарафан, вихляя голыми бедрами и качая тугим животом, будто подпертым снизу клинышком кучерявых лобковых волос!       — Т-ты чего делаешь?! — ошарашено прошептал я.       Ожидал какой угодно встречи, но уж точно не такой. Нервно заозирался по сторонам: это какая-то шутка, меня проверяют? Вот-вот оператор с видеокамерой вскочит из травы и завопит: «Это розыгрыш!»       — Как что делаю? — фыркнула Алёна. — Снимаю эту дурацкую тряпку. Как же они меня раздражают… Помоги, чего стоишь?       — П-помочь? А… А твой муж меня не прибьет за такое?       — Муж? У меня нет мужа, — непринужденно ответила девушка.       Замерла на мгновение и немного опустила руки, поглядывая на меня над краешком сарафана одним глазком.       — А, я поняла: ты про отца моих девочек? — воскликнула она таким тоном, как будто получила вселенское откровение. — Не-а, он не будет злиться. Он очень добрый, хороший и красивый, я вас потом познакомлю, хорошо?       Она требовательно топнула ножкой:       — Ну, помоги же!       — Угу, — брякнул я.       Подступился к Алёне, стараясь представить, как бы случайно не притронуться к ее обнажённому телу… да так и отпрянул. Шлепнулся на задницу, прикрываясь руками, как от огня. Оглушенный напором ее сексуальности, не сразу заметил, что у Алёны вместо стоп раздвоенные коровьи копытца!       — К-копыта! — вскрикнул я, истерично тыча в их сторону пальцем. — У тебя копыта!       — Ага, — как ни в чем не бывало согласилась Алёна. — А еще хвостик и рожки.       Она обернулась, оттопырила толстую попу и покачала ею, из стороны в сторону размахивая длинным и тонким, голокожим хвостом с кисточкой на конце.       — Да сними же с меня, наконец, эту дурацкую тряпку! — взмолилась беременная девушка. — Иначе как я тебе рога покажу?       Я молча покивал, недоумевая: «Рога. Ну, конечно». Поднялся, не сводя взгляда со странных копытцев — «она распрямила ноги и поэтому выше стала?» — а затем наконец-то освободил девушку от плена её сарафана.       — Фух!.. Наконец-то свобода! — рассмеялась Алёна, словно выныривая.       В победном жесте вскинула руки, встряхивая отяжелевшими титьками с редкой сетью синеватых прожилок. Уронила одежду в траву и с томным стоном прогнулась в талии, еще больше выпячивая крупный живот. Сладко потянулась и прокряхтела так непринужденно, что аж зависть на секунду вяла. Сдернула с головы косынку и слегка наклонилась ко мне:       — Вот, видишь? Это рожки мои. Правда, они красивые? — улыбнулась девушка, демонстрируя пару коротеньких и изогнутых конусов, напоминавших крошечные коровьи рога и торчавших у неё на макушке из прядей волос.       Я потер лицо в попытке хоть немного разогнать растерянность. Украдкой ущипнул себя, почуяв положенную боль.       — Л-ладно, — кивнул беременной. — Это какой-то фокус, да? Как у Копперфильда?.. Что всё это значит? Проверка какая-то?       — Проверка? — девушка с удивленным видом вскинула брови и, придерживая беременное пузо, замотала рогатой головой. — У нас нет никаких проверок — Хозяин не говорил про проверки.       — А что он тогда говорил? — растерянно пробормотал я.       — Ну-у-у… — протянула Алёна и внезапно принялась обстоятельно загибать пальцы. — Хозяин говорил, что первый день ты можешь ничего не делать, перезнакомиться тут со всеми, погулять, осмотреться. Сашка, у нас тут такая речка чистая!.. Только ты далеко не заходи, а то заблудишься.       И если что-то нужно — спрашивай у Алёнки…       Она с улыбкой вскинула руку, как прилежная ученица на уроке:       — Алёнка — это я!.. Так-с… Что ещё?.. А, вспомнила! — она щёлкнула пальцами и указала на меня. — Еще он говорил, что на второй день лучше бы тебе заняться делом, потому что лодырей мы не любим. Спросишь у Алёнки…       Она снова вскинула руку:       — Алёнка — это я!.. Так вот, спросишь у меня, и я подскажу.       — Это всё?       — Не-не-не, — девушка замотала головой и даже шикнула на меня. — Ш-ш-ш!.. Не сбивая с мысли… Еще Хозяин сказал, что если появятся любые вопросы — спрашивать у Алёнки.       — А Алёнка — это ты? — вздохнул я, щёлкнув пальцами и повторяя её жест.       — Как ты догадался?! — в меня тотчас вперился искренне изумленный взгляд больших карих глаз.       — Эм-м… Ты глупая или просто так шутишь? — растерялся я. — Сама же Алёной назвалась.       Девушка со смущенным видом опустила взгляд и почесала затылок:       — Да, я и правда немножко глупенькая, но все равно, как ты догадался? — она вскинула три пальца. — У нас на ферме три Алёнки. Я, совсем маленькая Алёнушка и мама Алёна, любимица Хозяина. Саша, как ты догадался? Ты фокусник, да?       Настала моя пора стыдливо взгляд отводить: дурой назвал её, а она ведь о другом говорила.       — Просто догадался и всё, — пробубнил под нос.       — Ну и ладно, у фокусников свои секреты, — девушка весело отмахнулась. — Идем, отведу тебя в комнату.       — Угу, — кивнул я, а затем добавил. — И раз уж пошла такая пьянка, то и про работу расскажи — ничего не понимаю, но лодырничать точно не собираюсь. Только ты…       Я запнулся, старательно отводя взгляд:       — Только ты не могла бы одеться?       Алёна чуть ли не в панике обернулась ко мне.       — Почему?! Я не красивая? Ты не любишь беременных? Я тебе не нравлюсь? — в её глазах промелькнула вселенская скорбь.       — Не-не! Наоборот, как раз!.. — я поспешил замять недоразумение. — Наоборот, ты очень…       Слово застряло на языке. Оказалось чертовски непросто говорить подобное в лицо обнаженной беременной женщине. Которая в этот самый момент свела за спиной руки и с нетерпеливым любопытством поглядывала на меня, нахлестывая себя хвостом.       — Я какая?.. — вкрадчиво переспросила она.       — Ты очень красивая… — пунцовея, как школяр на первом свидании, обречённым тоном выдохнул я.       Факт неоспоримый: Алёна просто бесподобная в своей привлекательности.       Девушка с радостным писком вскинула кулаки над головой:       — Красивая, я очень красивая!       Она даже подпрыгнуть попыталась, переполненная искрящейся радостью, и у меня не иначе как на рефлекторном уровне включились защитные механизмы. Как представил скачущую беременную девку, трясущую пузом, так и забыл о всяком смущении. Само вырвалось:       — А ну-ка не прыгать! Сума сошла?       Не моё дело, чёрт подери. Но если по моей вине — или косвенно по моей — она тут рожать внепланово примется, то на меня свалятся серьезные неприятности и тогда это уж точно станет моим делом!       Девушка с виноватым видом опустила взгляд.       — Не буду прыгать, — пробормотала она, как пристыженный ребёнок.       Хотя по губам видно, что смеётся. Подошла ко мне, взяла под руку, наваливаясь пухлой титькой.       — Я — твоя работа, — проворковала смуглянка, будто отлитая из молочного шоколада.       — Это как? — опешил я.       — Будешь за мною присматривать, кормить, купать, играть со мной, — девушка потерлась щекой о мою руку, а потом вскинула искренний взгляд. — Правда-правда, так Хозяин сказал. Я совсем не придумала…       «Ну, наверное…» — задумался я. — «Иваныч хотел попросить приглядеть за этой девицей в его отсутствие, но забыл? Может и так».       Алёна тем временем продолжала:       — Саша, пожалуйста, подними мои вещи, а то мне тяжело… Ага, спасибо… Так вот, обычно пастух ухаживает за десятью буренками, но самые опытные, как дядя Игорь и дядя Коля — сразу за двадцатью! Но самая классная, это всё-таки тетя Юля… Алена подошла ближе и доверительно прошептала:        — Я ее немножко боюсь, если честно, но она очень крутая, — сказала девушка, а затем мечтательно пробормотала. — А еще она так сладко целуется… Вы обязательно должны с ней поцеловаться — тебе понравится, обещаю. Ой…       Алёна спохватилась, словно опомнилась, и продолжила обычным тоном:       — Тетя Юля за нашими бычками присматривает, почти всегда одна. А их у неё двадцать девять, представляешь? И эти дуралеи ее слушаются, как телятки маленкие, хотя нас постоянно дразнят и пугают. Но ты, потому что новенький, будешь ухаживать только за одной буренкой, пока Хозяин не вернется.       Я кивнул в сторону густых лугов внизу, у подножья:       — Где-то там моя коровушка? — спросил с иронией, мол, бывалый я.       Алёна требовательно дернула меня за руку, привлекая внимание:       — Я твоя коровушка, разве непонятно? — сердито проворчала она, а затем обиженно добавила. — И не зови нас коровушками — это некрасиво. Мы любим, когда нас ласково зовут буренками.