Девочка Риндо

      Признание Риндо то и дело возникает в сознании, как любимая песня на вечном репите; и каждый раз в организме растекается сладкая патока, что отдаёт остротой и нежностью одновременно, как и сам младший Хайтани. Синохара думает, что этот день напрочь сотрёт все ужасы и страдания, которые она пережила до этого.       Кейта внимательно следит взглядом за длинными пальцами, что переплелись с её собственными. У Риндо ладонь широкая и тёплая, и маленькая рука Синохары тонет в ней, однако девушка находит в этом необыкновенное очарование: Хайтани воплощение силы и мощи, а она — слабость и утончённость; у Риндо взгляд победителя, и ему хочется покориться. Девушка точно знает, что её родственная душа — надежный щит, за которым она может спрятаться, и младший Хайтани никому не позволит её обидеть.       Их тела обволакивают клубы пара, что окутывают заодно и всю ванную комнату, полностью отрезая их от окружающего пространства. Впечатление такое, что сейчас на всём белом свете есть только Кейта и Риндо — и от этой мысли становится жарко и приятно одновременно. Если их единение такое чудесное, то Синохара жалеет лишь об одном, что связь они скрепили только сейчас.       Девушка спиной чувствует твёрдую грудь и рельефный живот мужчины, на которые опирается; вторая рука Риндо лежит на её груди, и Кейта всем своим существом ощущает дикое собственничество, исходящее от Хайтани. Он, как самый настоящий зверь, помечает Синохару, и ей это нравится. Такая уж ли она хорошая и невинная на самом деле или это влияние родственной души?       — Ты в порядке, мой цветочек? — его голос мягкой вибрацией оседает на затылке, и Кейта прикрывает глаза, потому что чувствует, как Риндо нежно целует её в плечо, а затем снова облокачивается о бортик широкой ванны.       — Да, — Синохара откидывает голову ему на плечо, наслаждаясь их единением. Ей буквально хочется кричать от безумного счастья, что заполняет собой все клеточки в теле девушки.       — Теперь расскажешь, почему не сказала мне ещё вчера? — голос Хайтани остаётся спокойным, но Кейта и сама теперь считывает почти сразу же его чувства и эмоции.       — Ты бы убил его прямо там же.       — Убил бы, — соглашается Риндо и хищно улыбается, а взгляд аметистовых глаз скользит по стройному соблазнительному телу Кейты, прижатому к его собственному. Хайтани чувствует огненный спазм, прокатывающийся опасным возбуждением по венам — теперь Синохара целиком и полностью принадлежит ему. — Или ты хочешь пожалеть его?       — Не хочу, но думаю, было бы крайне некрасиво портить вечер префекту, нет? — она слегка поворачивает к Риндо голову и ловит потемневший взгляд аметистовых глаз, но в нём нет злости или гнева — только восхищение и голод. Губ непроизвольно касается смущенная улыбка, а на щеках распускаются пунцовые розы, и их не оправдаешь жаром от горячей воды.       — Впредь, цветочек, не делай так больше, — мужчина прижимается губами к влажному виску, жадно вдыхая соблазнительный аромат земляники и молока, исходивший от кожи Кейты. — Я хочу быть полностью уверенным, что ты в безопасности.       «Разве в твоих руках может быть небезопасно?» — девушка закрывает глаза, ощущая дурманящую слабость во всём теле, что приятно ноет из-за занятия любовью. Синохара раньше и подумать не могла, что её первый раз будет таким восхитительным, но Риндо — не Нобу, и он никогда не причинит ей боли; одно только терпкое жаркое наслаждение.       — Я знала, что он псих отбитый, но и подумать не могла, что решится на что-то подобное, — говорит девушка, а Хайтани сжимает в руке тонкие пальцы, потому что в голове снова возникает ужасная картина того, что могло бы случиться, если бы в женскую уборную не ворвался Харучиё. — Тем более после того, что произошло в галерее.       — Его родители спускали этому слизняку всё с рук, так что теперь он пребывает в полной уверенности, что абсолютно всесилен, — на губах появляется злая усмешка, что вот-вот перейдёт в оскал. Риндо этого так не оставит, и хоть он уверен, что Санзу знатно отделал наследника Вакидзаси, это — капля в море. Хайтани же намерен полностью стереть эту семью с лица земли. — Надеялся, видимо, что всё удастся, а ты промолчишь.       Кейта привстаёт и разворачивается в горячей воде, а её руки касаются широких плеч Риндо; взгляд цепляется за большие чернильные мазки на смуглой кожи — антроцитовые змеи на карамельном полотне, красиво до невозможности. Девушка закусывает губу, когда видит внимательные аметистовые глаза, что следят за каждым её шагом — Хайтани интересно, что она вытворит дальше.       — Ты всё равно убьёшь его, да? — он хмыкает, потому что в голосе Синохары почти не слышно ужаса или жалости.       — Эта пародия на человека активно на это напрашивается, — Риндо кладёт ладонь на щёку Кейты и притягивает к себе, так что их носы почти соприкасаются, а дыхание смешивается. — Я не хочу прятать от тебя свою тёмную сторону, она есть и будет, но я сделаю всё, чтобы ты никогда не соприкоснулась с тем миром, в который тебя так активно пытались запихнуть собственные родители.       — Я знаю, кто ты, — Синохара мягко улыбается. — Мои родители в выражениях не стеснялись, да и твоя слава расходится уже далеко за пределы Японии.       — Но ты не должна бояться меня, — Хайтани готов на что угодно, лишь бы его девочке было хорошо рядом с ним, и она точно знала, что Риндо никому не позволит причинить ей вред. — Я никогда не сделаю тебе больно, мой цветочек.       — Я знаю, Риндо, — невозможно понять, кто первым целует другого, но на какое-то время реальный мир полностью отходит на второй план, оставляя в сознании только вкус любимых губ и тяжесть обожаемого тела на собственных коленях.       — Хотя и повёл себя, как животное в гоне, час назад, — он прижимается губами к макушке Кейты, что укладывается к мужчине на грудь, а он обнимает её руками и будто бы баюкает в своих объятиях. — Было очень больно?       Синохара как-то странно фыркает, и Хайтани сразу же чувствует дикое чувство стыда, что ощущается горьковатой полынью на кончике языка.       — Цветочек? — Риндо приподнимает голову девушки к себе за подбородок, но она упорно прячет свои роскошные голубые глаза за густыми длинными ресницами. — Что не так?       — Мне… — она мнётся, а изящные пальцы цепляются за широкое запястье Хайтани, будто в отчаянной попытке удержать рядом. — Мне не было больно. Ну, по крайней мере не так сильно, как должно было бы быть.       На пару секунд в голове Риндо взрывается огненный вихрь, смешивая в себе жгучую ревность, неверие и злобу, что так и требуют стереть в порошок ублюдка, посмевшего осквернить его соулмейта. Да, Хайтани сам святым девственником не был, но эти чувства врываются совершенно бесконтрольно, и Риндо до боли прикусывает щёку изнутри, чтобы не совершить какую-нибудь глупость. А затем сознание будто обжигает ледяной водой: Хайтани видел медицинскую карту Синохары, и там совершенно точно было указано, что девушка — девственница.       Разумеется, за деньги можно написать всё, что угодно, поэтому Риндо решает, что ревновать к прошлому — глупо, и он сначала должен выслушать то, что скажет сама Кейта.       — Родители очень разозлились на меня за тот случай, сказали, что я изначально какая-то дефектная родилась, — начинает говорить Синохара, а Хайтани думает, что её родителей тоже отправит на тот свет с их погаными языками. — Когда мне было шестнадцать, я училась верховой езде, и как-то раз неправильно закрепила седло, конь полетел вперёд, а я не смогла его остановить, в итоге он сбросил меня, а одна нога застряла в стремени… В общем, девственности меня лишил конь по имени Цезарь, пока тащил за собой. Мышцы не выдержали такой нагрузки.       На пару мгновений в просторной ванной комнате повисает тишина, а затем раздаётся громкий смех Риндо, что никак не может остановиться, а Кейта смотрит на него во все глаза, ощущая волны тёплой радости и бесконечной любви, исходившие от родственной души.       — Такое со мной впервые, чтоб моим соперником был конь.       — Да ну тебя, — она не может сама сдержаться и начинает так же смеяться, прижимаясь щекой к тёплой груди мужчины. — Это идиотская позорная история.       — Идиотские у тебя родители, цветочек, — ласково говорит Хайтани. — Это не твоя вина, просто дурацкое стечение обстоятельств. Хорошо, что отделалась такой малостью, а не переломами и сотрясением мозга!       — Да, но мне-то внушали, что я теперь порченная.       Риндо обхватывает руками любимое лицо и заставляет смотреть себе в глаза, чтобы Кейта смогла понять по его лицу, что он думает обо всём этом.       — Ты ни разу не порченная, — жёстко произносит мужчина. — Я люблю тебя, Кейта, и принял бы любой, потому что ты — моя. Я хочу, чтобы мы оба оставили своё прошлое друг без друга позади, теперь есть только наше с тобой сейчас и навсегда.       Глаза застилает пелена слёз, а внутри всё обволакивает сладкой волной любви к этому мужчине, что — да — является убийцей и преступником, но именно в его руках Кейта наконец-то смогла почувствовать себя в полной безопасности, но главное — любимой и желанной.       — Сейчас так страшно думать, что было бы, если бы ты не похитил меня тогда, — шепчет Синохара, а Хайтани хмыкает и затыкает её поцелуем, крепче прижимая к себе. Он скользит языком внутрь тёплого рта и не хочет думать ни о чём лишнем. Есть только Кейта, что абсолютно раскрыта перед ним.       Они целуются, а Синохара ощущает огненные всполохи яркого возбуждения, что смешиваются с её собственным. Разве можно устоять против Риндо? Но он, однако, не спешит с этим, а просто продолжает жарче целовать своего соулмейта, скользя кончиками пальцев по изящной узкой спине, от чего по ней бегут мурашки.       — Давай прокатимся? — вдруг предлагает Хайтани. — Хочу показать тебе одно место.       Синохара заинтригована, но соглашается. Она пока не рискует в одиночку покидать квартиру братьев, потому что знает мстительную натуру своих родителей и Нобу. Разумеется, люди Риндо находятся около девушки постоянно, но даже рядом с ними Кейта не чувствует себя в полной безопасности. Пока чувство полной защищенности ей может дать только Хайтани-младший, и Синохара вцепляется в него, как в спасательный круг.       Когда они открывают входную дверь, то сталкиваются с Раном и Мией, и старший Хайтани расплывается в ехидной улыбке, потому что всё понимает по лицу брата и покрасневшим вмиг щекам Кейты.       — Хоть не лопнул, а то я переживать начал, — делится Ран, а его жена мягко сжимает локоть мужа и любезно пропускает парочку в коридор. — Гандоны-то взял?       — Нет, — доносится голос Риндо от лифта. — Ты остаёшься дома.       — Засранец, — смеётся Ран, и дверь в квартиру закрывается.       Когда Риндо и Кейта оказываются на улице, то Хайтани ведёт девушку не к уже привычному ей джипу, а к изящному спорткару, что пригнали его люди полчаса назад. Шикарная чёрная красавица смотрится весьма инородно на этой улице, но взгляд приковывает сразу же. Риндо нажимает на брелок, и двери поднимаются вверх, точно крылья ангелов.       — Что за модель? — Хайтани довольно усмехается, слыша восторг в голосе своего соулмейта. Эта машина является его гордостью, потому что таких всего двадцать пять штук в мире, и Риндо владелец этого чуда.       — Это Агера кёнигсегг, один из самых быстрых спорткаров на свете, — Хайтани усаживает Кейту в салон, обтянутый натуральной кожей. — Хотя бы коня я обогнать способен.       — Да чтоб тебя с этим конём, Риндо! — шипит Синохара, но всё равно улыбается. Машина её действительно восхищает, потому что даже не заведённая, она излучает мощь и силу; невольно чувствуешь себя участником Формулы-1.       Хайтани усаживается на водительское место и включает зажигание. Агера откликается мягким мурчанием, но Синохара подозревает, что это напускная мягкость. Машина больше напоминает хищную пантеру, чем ручную кошечку. В салоне вкусно пахнет мятой и дорогой кожей, но Риндо всё равно опускает стёкла, впуская внутрь ночную сладость Токио.       — Держись, цветочек, — он трогается с места, и Синохара не может сдержать восторженного вскрика, потому что скорость кёнигсегг развивает колоссальную всего за пару секунд, а Риндо превосходно управляет этой мощью, заставляя людей на улицах смотреть им вслед. — Мы поедем за город и, возможно, подцепим пару полицейских себе на хвост.       — Это обязательный атрибут? — но организм уже наполняется адреналином и жаждой приключений. Разве стандартные машины Токийских блюстителей закона смогут тягаться с агерой? Вряд ли.       — Нет, но если они нас увидят, то будет весело, — Риндо широко улыбается и уверенно ведёт машину объездными дорогами, чтобы миновать как можно больше светофоров и столпотворения людей. Скорость агеры впечатляет, и Кейта смотрит в окно, наблюдая за тем, как пейзаж сливается в сплошную разноцветную линию, а спорткар уносит их всё дальше от города.       К счастью токийских полицейских, кёнигсегг без лишних проблем выезжает из столицы, не потревожив их покой. Синохара понятия не имеет, куда они едут, но, честно говоря, для неё это неважно, потому что рядом находится Хайтани. Девушка, словно губка, напитывается его эмоциями, и они дарят спокойствие и уверенность абсолютно во всём.       Риндо становится тем, кто открывает мир для Кейты совсем с другой стороны. Он может быть не только враждебным и жестоким, но и полным чего-то нового и красивого. Синохара видит это в необъятном покрывале звёздного неба и блеске воды вдоль побережья; в сиянии месяца, что танцует среди серебристых огоньков, стремительно преодолевая тёмно-синий бархат небосвода.       — Почти приехали, — улыбается Хайтани и сворачивает с главной дороги, уносясь куда-то в сторону гор, среди которых петляет грунтовая дорога. Агера без проблем преодолевает все препятствия и в конце концов останавливается около обрыва, с которого открывается вид на широкое ущелье. — Идём.       Они выходят из машины, и Риндо подводит Кейту к обрыву, крепко обнимая за талию. Внизу горит множество костров, и Синохара с восторгом смотрит на это, думая, что увиденное напоминает отражение звёздного неба — так же завлекательно и красиво своей простотой.       — Что это за место? — с придыханием спрашивает девушка.       — Тут закрытый кемпинг, — говорит Риндо и ласково улыбается. — Люди приезжают со всей Японии, чтобы отдохнуть, а в кострах сжечь старые вещи и начать всё заново.       — Мне нравится эта идея, — Синохара встречается взглядом с Хайтани, и он отводит её обратно к машине, усаживая на капот и вклиниваясь торсом между ног. — Выкинуть всё старое и начать заново с тобой рядом.       — Страшно? — мужчина мягко улыбается и касается ладонью щеки Кейты, нежно поглаживая. — Я знаю, что ты всё ещё в ужасе от того, что твои родители узнали о твоей помолвке.       — Я столько лет жила с уверенностью, что являюсь пустым местом. Игрушкой, которую можно выкинуть в любой момент, что теперь мне правда с трудом удаётся переступить через это. Но я больше не хочу тащить этот груз на себе, особенно теперь, когда ты показал мне, что всё может быть иначе.       — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастливой, цветочек, — Риндо целует Кейту, и она обнимает его за талию, крепче прижимаясь к горячему телу мужчины. — Верь мне.       — Я верю, мой единственный.

***

      — Если ты не прекратишь так паскудно улыбаться, то обещаю — кину в тебя что-нибудь тяжёлое.       Ран, однако, угрозам не внемлет, а лишь шире начинает улыбаться, сидя в глубоком кресле в их домашнем кабинете. Мужчина слышит шум работающего телевизора за стеной и — чуть реже — смех Мии и Кейты. Тёплая атмосфера, царившая в квартире в последние дни, ужасно нравится старшему Хайтани. Он любит этот яркий контраст диаметрально противоположных сторон, что присутствуют в его жизни: кровь и боль — за пределами родных стен, любовь и тепло — внутри. И сюда нет хода никому лишнему.       — Если бы твоя рожа меньше светилась, то, глядишь, и я бы перестал так лыбиться, — вполне миролюбиво отвечает Ран. Ему и знать точно не нужно, что в тот день, когда младший брат внезапно сорвался домой, они с Кейтой скрепили связь. Риндо весь светится, а их взаимодействие с родственной душой совершенно точно вышло на новый уровень. — Мой мальчик стал совсем взрослым.       — Какая же ты паскуда, — но младший брат сам усмехается, кидая на Рана хитрый взгляд из-под длинных ресниц. — Неужели так сильно переживал?       — Воздержание крайне вредно, брат, — серьёзно отвечает Хайтани-старший. — Хотя не могу не отметить твою фантастическую выдержку, учитывая, какой ты импульсивный.       — Увы, из нас двоих только ты в первый же день знакомства затащил своего соулмейта в постель, так что именно мне пришлось играть в монаха, — замечает младший Хайтани, продолжая разбирать документы, что они не успели просмотреть в течение недели. — Но я ни о чём не жалею.       — А что тебе сказал Санзу, когда мы ушли с Мией?       На этих словах лицо Риндо темнеет, и Ран весь подбирается, сразу же теряя свой игривый настрой. Видимо, именно слова Харучиё заставили младшего Хайтани потерять контроль и скрепить связь с Кейтой.       — Что произошло?       — Этот ушлёпок Нобу пытался изнасиловать Кейту. Подкараулил её в туалете, а Санзу туда пошёл за Симидзу, и если бы не эта дикая псина, то…       Риндо замолкает, а Ран чувствует ледяную крошку на собственной коже: страх младшего брата ощущается плотной тяжёлой коркой, и её сложно сломить.       — С Кейтой же всё хорошо? Она сильно испугалась?       — Да, она в порядке. Харучиё появился очень вовремя и знатно отделал этого ублюдка, — однако глаза Риндо приобретают слишком тёмный оттенок, и старший понимает — брата это не удовлетворит окончательно, пока он лично не отомстит Нобу за всё, что он сделал Синохаре.       — Что ты хочешь сделать? — Ран подаётся вперед, и младший Хайтани усмехается. Он встречается глазами с братом, видя в них отклик своей же жажды крови.       — Я заставлю его не просто страдать перед смертью. Я сотру все воспоминания об этом клане и их бизнесе, — два зверя, что живут в душах Хайтани, поднимают головы, ощущая в воздухе тяжёлый металлический запах крови. — Он заплатит всем, что у него есть за то, что посмел коснуться моей души.       — Мне нравится твой настрой, брат, — Ран скалится. Он знает, что Риндо пойдёт на всё, лишь бы защитить своего соулмейта, но младший Хайтани станет абсолютно безжалостен теперь, когда чуть было не произошло непоправимое. — Значит, будем методично уничтожать всех Вакидзаси?       — Родители Кейты тоже в этом списке, — Риндо откидывается на спинку кресла и закуривает. — Я знаю, что она всё ещё испытывает к ним привязанность, и это будет сложно перебороть, но я не хочу оставлять в живых этих уродов, превративших жизнь собственного ребёнка в настоящий кошмар.       — Слушай, может, перед тем, как устроить бойню, свозим Кейту к родителям Мии? — вдруг предлагает Ран. — Итачи и Акеми и нас когда-то приняли, как родных детей. Может быть, и с твоей девочкой прокатит?       Риндо задумчиво смотрит на старшего брата. Он помнит, как впервые познакомился с родителями Мии, что действительно повели себя так, будто их дочка домой не своего жениха привела и его младшего брата, а двух сыновей, которых чета Айкава приняла со всей теплотой и радушием.       — Хочешь ей показать, как должно быть в идеале? Это может и наоборот сработать.       — Да брось, — отмахивается Ран. — Мне любимая тёща только вчера звонила, и я, как хороший послушный мальчик, разговаривал с ней, испытывая непередаваемый спектр эмоций.       «Потому что любимая жена и не подумала перестать делать мне минет», — но об этом Хайтани-старший решает умолчать.       — Ты ничего не теряешь от этого, — улыбается старший брат. — А попробовать стоит. Убить её ублюдских родителей ты всегда успеешь.       — Я уверен, что они тоже не будут сидеть просто так: мы знатно унизили их на приёме префекта, — усмехается Риндо и стряхивает пепел с сигареты в изящную пепельницу в виде морской раковины. — Наверняка задумывают какую-нибудь гадость для «Бонтен».       — Тем же хуже для них.       Хайтани не прощают тех, кто причиняет вред их близким.