Плоть и Кровь

Школьный день закончился прекрасно. Билл в чудесном расположении духа бодро шагал домой за руку с Джорджи. У старшего Бауэрса смена только вечером, но сегодня тот не мог забрать мальчишек из школы из-за безотлагательного дела. Обстановка складывалась под настроение Билли — природа звучно шелестела, птицы пели, соседи облагородили участки пышными цветовыми кустарниками, Генри уныло плёлся где-то позади с уткнутым в телефон лицом, брат о чём-то весело лепетал, потряхивая в воздухе тряпичной куклой с забавными хвостиками из пряжи. До Билла лишь урывками доходил смысл болтовни брата — о какой-то однокласснице, что эту самую куклу и забыла после уроков, а Джорджи бережно подобрал, чтоб потом вернуть владелице. — У-умница, Джордж. Ид-ди пок-ка в дом. — А ты, Билли? — округлил непонимающе глазки малыш. — А я кое-ч-что на зад-днем двор-ре посмотрю, — мальчик торопливо, но бережно подтолкнул брата к входным дверям. — И-иди, я скоро. Джорджи потопал к двери, задорно звеня связкой ключей словно погремушкой. Билл взглядом проводил светлую макушку брата, а затем напустил на себя непринуждённый вид и пошёл в обход дома. К его большому сожалению, Генри тоже до дома доплёлся и успел заметить Билла за определённо неестественными делами. Мальчик встретился с новоявленным родственником взглядами и на лице последнего растянулась широкая ухмылка. Однако комментировать внезапный поход Билла за дом младший Бауэрс не стал, а направился вслед за Джорджем. — Ух ты! Красивая у тебя подружка! Дай, посмотрю! — обратился Генри к малышу. Джорджи, наивная душа, протянул игрушку без задней мысли. Билл же прошёл на задний двор и оценил примерную высоту от второго этажа до земли. Для мальчика играло на руку расположение под окнами дополнительного склона крыши от всех спальных комнат. Из-за чего расстояние до земли существенно преуменьшалось. Тут уже вырастала другая проблема в виде высоких кустов колючей ежевики. Понимая рискованность своих действий, Билл стянул с себя мягкую голубую толстовку и накрыл ей опасные ветви. Вечером подобные махинации обязательно заметил бы Бутч, а скидывать мягкое полотно сверху — неразумно. Билл в целом надеялся, что это всё не понадобится, но решил заранее предусмотреть пути отхода в случае если Оскар в комнате запрёт. Проблема ещё состояла в том, что прежний дом четы Денбро подобной архитектурой оборудован не был, да и у Билла прежде повода сбегать не появлялось никогда. Но всё когда-то бывает впервые. Довольный собой Билл направился в дом, откуда уже доносились крики. — Генри! Верни Ребекку! Она принадлежит Тиффани! — надрывался Джорджи в крике. — Раз она в доме Бауэрсов — теперь она принадлежит мне! — Генри, наоборот, заходился в гоготе. — Уже проверял, что у неё под юбчонкой? — Нет! Генри, так нельзя делать! Генри! Билл сию же секунду влетел в дверь на отчаянный протестующий писк брата и обнаружил, что Генри держит ту самую несчастную куклу в своих руках и самым наглым образом заглядывал той под подол, пока малыш Джордж безуспешно, но неустанно прыгал в попытках её вернуть. — Т-ты чег-го творишь… — возмущению мальчика не было предела, — урод?! Генри, заприметив Билла, на короткий миг прекратил издевательства над игрушкой. — Вставай в очередь, Заика, — гадко осклабился Генри и принялся дёргать куклу у своего паха в имитации полового акта, предварительно отвернувшись от взора Джорджа под обзор Билли. — Я эту цыпочку первый увидел! Попытки Джорджа оббежать Генри не увенчались успехом. Билл больше не мог смотреть на творящееся непотребство. Он пресёк попытки братика, чуть отодвинув его в сторону, а сам налетел на Бауэрса-младшего, схватил куклу за голову стал что есть сил тянуть на себя. — Д-дай сюда игр-р-рушку.! — надрывался Билл. Тряпичная девочка теперь походила на перетягиваемый канат. — Ты.! Изв-в-врат конченный! — Это я ещё не начинал! — продолжил весело гоготать Генри. — Давай, я её оближу напоследок и тебе отдам! — Кук-к-к-клоёб! Билл дёрнул Ребекку и её белый чепец, надорвался. В руках Билла остался головной убор, а его хозяйка у юного Бауэрса. Разорванный атрибут нещадно был отшвырнут в сторону. Билли рванул вперед и пресёк очередную попытку Генри показательно задёрнуть платьице на кукле. И вскоре на несчастной затрещал подол. Ребекка лишилась ещё одной вещи. — Билли! — Джорджи отчаянно бегал вокруг мечущихся по гостиной мальчишек и собирал клочки одёжки. — Платье! Платье Ребекки! — У-у-уйди, Джордж! — рявкнул Билл. Джордж осознал критичность положения как своего, так и несчастной тряпичной девочки. Но вдруг явилось спасение в виде подъезжающей ко двору машины Бутча. Малыш, не думая, выскочил из дома. Бедняжка в попыхах умудрился запутаться в собственных ножках и упасть на газон. — Мистер Бауэрс! Мистер Бауэрс! Помогите! — кричал ребенок. Оскар тем временем разгружал полные бумажные пакеты из багажника, когда возле него замельтешил маленький ураган. — Что стряслось, Джордж? — вечная морщина меж хмурых бровей Бутча пролегла ещё глубже. — Билли и Генри мучают Ребекку в гостиной! До Бауэрса-старшего не сразу дошёл смысл сказанных ребёнком слов. — Какую ещё Ребекку? — Из школы! — Джордж рывком обернулся на звук грохота, сопровождаемого зловещим хохотом и нецензурной бранью. — Скорее! Билли уже на ней одежду разорвал, а Генри сказал, что сейчас её всю оближет! Пакеты вместе с их содержимым выпали из рук Оскара. — … И ты всё видел? — не веря услышанному, с тихим гневом спросил мужчина. — Да! Быстрее, мистер Бауэрс! Бутч рванул в сторону дома, словно там разгорался настоящий пожар. Мысли у мужчины были под стать пламенной стихии: пара малолетних кретинов одними подзатыльниками не отделается, а безнравственная девица вылетит из дома, как пробка, в чем мать родила. Без изменений доносились смех Генри и ругань Билла. Последнее, о чем еще подумал Оскар — он мечтал о небольшом примирении между мальчишками — он вовсе не подразумевал налаживание связи между юнцами путём совместного группового… — Так, придурки.! Стоило Бауэрсу-старшему чуть ли не с ноги открыть входную дверь дома, а своим криком заставить трястись его стены — и Билл, и Генри машинально дёрнулись в разные стороны. Это оказалось непосильно для и без того растянутой бедной куклы. Ребекка с треском разорвалась: пух фонтаном разлетелся по гостиной. Тряпичная девочка поделилась между двумя мальчишками. Верхняя часть досталась Биллу, нижняя — Генри. Каждый, с шоком на лице, рассматривал свою половину. — Фу, грязная девчонка, — первым очухался Генри. Захохотал, вертя в своих руках часть туловища с ногами. — Она мне больше не интересна. Ты испортил её, Заика. В довершение младший Бауэрс швырнул свою нижнюю половину в лицо обескураженному Биллу, мгновенно заставив того очухаться и броситься обратно в бой с кулаками и обещаниями сотворить с Генри тоже самое, что и с Ребеккой. Оскар же, однако, оказался быстрее и перехватил мальчишку за ухо, второй рукой выкрутив ухо сына. — А теперь, вы, два критических олигофрена-куклоёба, — вкрадчиво процедил Оскар сквозь болезненное шипение пацанов, — подберите останки Ребекки со всеми её вылетевшими потрохами и хоть в разных частях Дерри прикопайте, но чтоб это дерьмо тут не валялось, — мышцы лица старшего Бауэрса нервно дёргались, самообладание крошилось щебнем. — А после, ослы, вы притащите свои задницы обратно домой и приберёте гостиную, чтоб она перестала, опять, походить на клоаку! Оскар ещё раз, для убедительности подёргал ребят за раскрасневшиеся уши и, получив в ответ только болезненные мычания, швырнул обоих на пол, а сам обернулся в сторону уже как минут пять раздававшегося всхлипывания. Оно принадлежало Джорджу. — Ребекка… — шмыгал мальчик красным носиком. — Они убили Ребекку… бедная Тиффани… Это же её была куколка… — Ты сказал мне изначально, что сама Ребекка из школы, — устало потёр переносицу Оскар. — Кто такая Тиффани? — Моя одноклассница… Она забыла сегодня куклу в школе… — утёр рукавом красные глазки малыш. — Что я теперь ей скажу?.. — Ничего. Тиффани впредь научится не оставлять свои вещи где-попало, если они ей дороги, — строго отчеканил Оскар, поднимая своё опрокинутое кресло и оттряхивая его от пуха. — И мне стоит поучить тебя правильно формулировать то, что ты хочешь сказать. *** Едва ли сумерки успели загустить небо малиновыми красками, как в свои права вступил нежданный ливень, обрушивший свой неистовый душевой поток на Дерри. Билл мрачно жевал нижнюю губу, глядя в окно. — Билли, — отозвался голосок Джорджи откуда-то из шкафа. — Где мой дождевик? — Ч-что? — Билл проморгался, словно побывал в коротком, но очень глубоком трансе. — Нашёл! — воскликнул брат и выскочил из растормошенного шкафа. — Вот он, Билли! — А за-зачем он теб-бе, Джордж? Мальчик вытаращил на старшего брата глаза, словно тот только что сказал несусветную чушь. — Как же, Билли? Мы же всегда в дождь идём запускать кораблики! И Билл почувствовал, будто снова проснулся от долгого сна. Словно всё это время он пребывал в пучине кошмара, где ему приходится ломаться и перешагивать через себя, а не беззаботно играть с братом. — П-прости, Джордж… Что-то я задум-м-мался, не сразу понял, о чём т-ты говоришь. Ид-ди тогда в подвал, возь-зьми параф-фин, — сам же Билл принялся торопливо перебирать содержимое ящика компьютерного стола в поисках старых газет, что использовал недавно для совместного школьного проекта с Беном. — Хорошо! — малыш, тем временем, уже выбежал из комнаты, но ровно через секунду светлая макушка его головы выглянула из-за косяка. — Подожди, а здесь есть подвал?.. Ай, ладно! У мистера Бауэрса спрошу! Парафин дома был. Билл с облегчением выдохнул — Бутч отдал такую вещь ребёнку без лишних допросов и проверок — и с большим удовольствием принялся за старое любимое дело. Братик всё это время обнимал его за шею, терпеливо ожидая и оказывая посильную помощь. Симфония дождя отдавалась мягким звуком клавесина, словно Сара вернулась к своим детям и сейчас там, на первом этаже, вдохновлённо перебирает клавиши, пока в руках Билла мастерится посудина. — Гот-т-тово, Джорджи. — Билл передал сияющему как бенгальский огонь Джорджи поделку. Билл почувствовал, как внутри что-то тает. Его друзья ошибались. И вовсе он не злой. — На-найди пока наш-ши резиновые сапог-ги. Они наве-верное внизу где-то, на обувной полке долж-жны быть. Брат торопливо убежал, а Билл уже рылся в ящике в поисках своего дождевика, молча отмечая, что Джордж не сильно утруждался аккуратностью и теперь уборка здесь требовалась в обязательном порядке. А виновник, тем временем, вернулся в комнату. Зарёванный. Без дождевика и без посудины. — Ми-истер Б-Бауэрс сказал… — хныкал Джорджи, из его глаз ручьями текли слёзы, — что я — мелкий б-балбес и хочу заб-болеть… И ударил меня! — жалобно пискнул малыш и взмахнул ручкой на манер удара. — Вот так! По попе! И дождевик сдё-дёрнул… на полку его убрал. И посудину… Я не смог её спасти, Билли, прости… — В-вот… — у Билла перехватило дыхание от возмущения, его лицо растянулось жуткой белой маской. — В-вот ведь старая с-сволота! — Раз-зве он старый? — Джорджи утирал рукавом свитера опухшие глазки. Билл не ответил, а схватил брата за руку и торопливо с гневом потопал по лестнице, чтоб привлечь внимание беззаботно сидящего в кресле Бутча. Мальчик знал — Бауэрс-старший заметил их, но продолжил как ни в чём не бывало потягивать что-то из банки и щёлкать в ноутбуке. — Оп-пять бухает-те?! — рявкнул Билл. — Я ещё мог-гу понять, з-за что вы бьёте-те меня, но.! — Во-первых, это энергетик, — Оскар поднял почерневший взгляд. — А во-вторых, ты на кого тявкать вздумал, щенок?! — громко с нажимом спросил Бутч и Джордж отступил назад за ноги брата. — Вы у-ударили Дж-джорджа! — Билл почти не испугался. Почти. — А какого хрена вы оба собрались в проливной ливень запускать какие-то там дрянные кораблики?! Иммунитет железный, Уильям? — Бутч продолжил сидеть в кресле, но даже так Биллу мужчина виделся огромным и высоким. — Не думаешь о себе, так о брате подумай. Или это у вас затея такая общая — заболеть вместе? Билл ещё мог спорить с Генри, но с Бутчем этого не вывозил. Пусть мальчик и мог привести контраргументы — так, например, неумение Оскара «объяснять по-человечески» и компенсировать это путём насилия — но сейчас ему хотелось только скрыться от давящего взгляда из-под нахмуренных бровей. — Г-где пос-судина? — В мусорке, — спокойно ответил Бутч, откинувшись на спинку кресла, и хлебнул немного из банки. Мальчик гневно потопал в сторону кухни, утягивая за собой брата. Оскар не соврал — поделка обнаружилась в мусорном ведре под раковиной среди прочих отходов. Превозмогая гнев, Билл достал посудину и оттряхнул. — Ни-ничего, Джордж, по-пойдём мы гулять и… — Я так не думаю. Не успел Билл закончить, как и сам вылезти из-под столешницы, Бутч бесцеремонно выхватил посудину из его рук и швырнул ее в мусороизмельчитель в сливе раковины. Обомлевшим мальчишкам оставалось только с разинутыми ртами наблюдать, как плод их потенциальных игр сейчас вертится по кругу в водовороте измельчителя, становясь всё меньше и меньше, оставляя после себя только обилие летевшей бумажной мишуры. Секундное молчание и оцепенение спало. — Вы маньяк! — развернувшись, выкрикнул Билл, про себя не исключая, что может получить пощёчину. Но той не последовало. Но замогильное выражение лица Бутча демонстрировало явное желание подобного метода приструнения зарвавшегося мальца. — Я сде-делаю нов-в-вый! — Нет, — отчеканил Бауэрс, — вы оба сейчас прекратите страдать хернёй и отправитесь наверх. Без пререканий. Билл выдержал долгий тяжёлый взгляда Оскара. Но рта раскрыть мальчик так и не смог. Ответы просто умерли на его губах, голову давило осознание бесполезности собственных действий. Как если бы Билл начал ругаться с горой за то, что та преграждает ему дорогу. Потому всё, что оставалось делать — это закусить язык и увести за собой Джорджа в комнату. Малыш тихо плакал. А Билл чувствовал душевное смятение с толикой унижения, ведь не смог удовлетворить вечную острую потребность защитить младшего. — Иди умо-мо-мойся, Джордж. Мальчик подтолкнул ребёнка в спину в сторону ванны, а сам ушёл в комнату — дальше сверлить взглядом окно, словно в его силах было заставить дождь прекратиться. Утешало, что Бауэрс вскоре уйдет на работу и тогда-то Билл, несмотря на запрет, свалит гулять с друзьями. Малыша Билл и рад был бы взять с собой, но у всех имеются моменты, когда хочется разделять общение между близкими и друзьями. Да и Джоржи вряд ли выдержит долгую прогулку ночью. Едва подумав о братишке, Билл обернулся — ребенок в комнату еще не вернулся. Беспокойство подтолкнуло проверить. Но стоило Биллу раскрыть дверь, как он обескураженно замер в проходе: у ванны был Бутч и что-то говорил — очевидно с Джорджем. Ребёнка за широкой спиной Бауэрса-старшего нельзя было увидеть, но до ушей Билла доходили обрывки фраз. — …там сильный ветер, один дождевик вас не укроет. Может ты и не заболеешь, но брат твой всё ещё хил и слаб здоровьем. Забыл, как он лежал пластом, ничего ему нельзя было делать? — голос мужчины был вкрадчивым, тяжёлым, но уже не таким уничижительным и грубым. — Ни играть, ни читать, ни мультфильмов ваших глупых смотреть. Понимаешь, почему я не разрешаю ему и тебе некоторые вещи? — Да… — тихий голосок Джорджа был почти не различим. — Ты же наверняка не хочешь, чтоб Уильям болел? — Не хочу! — чуть громче сказал ребёнок. — Я люблю Билли! — Тогда утирай сопли и пошли за мной. Бутч выпрямился и развернулся — Билл скорее юркнул за дверь, спрятавшись — мужчина с ребёнком прошли мимо комнаты к кабинету Бауэрса-старшего. Оттуда минутой позже раздался пронзительный детский визг, заставивший Билла всполошиться. Мальчик уже дёрнулся в сторону кабинета на подмогу младшему брату, как вдруг тот выбежал оттуда с диким, полном восторга хохотом. Маленький игрушечный поезд серебряный с блестящим отливом ярко сверкал в детских ручках. — Билли, смотри! Смотри! — повизгивал малыш, почти задыхаясь. — Это поезд! Настоящий поезд! — Джордж, ты железную дорогу забыл, — крикнул Бауэрс из кабинета, и малыш рванул обратно, где и раздалась новая порция полного ликующего визга. — Мистер Бауэрс, я люблю вас! — восхищённый голос брата звенел колокольчиками. Биллу показалось, будто внутри него что-то ухнуло вниз, под самый пол или ещё ниже, пока донельзя радостный брат возвращался от Бутча, волоча за собой большую коробку с витиеватыми рельсами. — Поезд лучше посудины, Билли! — энтузиазма брата Билл не разделял, уткнувшись в инструкцию по сборке. — Посудина рано или поздно порвётся, а поезд долговечный! — Когда пищалка из этого утенка вылетит? — из-за двери рывком появился недовольный Генри. — Чего мелкий верещит, как не в себя? Башка раскалывается. — Я не утка! Мистер Бауэрс подарил мне поезд! — в доказательство малыш демонстративно вытянул руки с сияющей игрушкой, хотя свет его полных радости глаз мог затмить огни всех звёзд ночного неба. — Смотри, Генри, какая к нему железная дорога идёт! Билли сейчас собирает её! Давай с нами! — Он не сможет, Джордж, — пробубнил Билл, не показываясь из-за книжонки с инструкцией. — Тут ограничения по возрасту «не давать детям до трёх лет». А он по уму недалеко ушёл. Билл не мог вынести присутствие младшего Бауэрса после выходки его папаши. Старый шакал подкупил игрушкой — подло и низко, — думал Билл. Чувство собственного достоинства оказалось срублено под корень, — Билл чувствовал себя униженным уже второй раз в глазах братишки. Ревность и злость съедали изнутри. Гнев пал даже на братика за то, что тот принял подарок и даже выказал чужому человеку слова любви. Эти чувства должны неизменно принадлежать ему, Биллу, это он обязан оставаться героем в глазах Джорджа, и никто другой. А малыш не понимал в силу своего возраста и с упоением и восторгом тискал игрушечный поезд. На самом деле, Билл едва сдерживал дрожащие руки от порыва вышвырнуть злосчастную игрушку в окно и не видеть её больше никогда. — Пошёл на хер, — коротко кинул Генри и скрылся, хотя Билл уже скоординировал пути контратаки для нападения на младшего Бауэрса. Он даже немного расстроился. Утерял ещё и возможность выпустить злость. Вскоре дождь начал заметно стихать, давая домочатцам услышать рычание мотора машины Бауэрса. Секундой позже за закрытыми дверями Генри уже строил планы на вечер. Младший Бауэрс вёл разговор с Патриком на повышенных тонах. Требовал, чтоб Хокстеттер подогнал остальных друзей на машине к статуе Пола Баньяна через полчаса, где и будет точка сбора. По окончанию разговора, Генри и вовсе швырнул телефон на кровать так, что тот соскользнул и упал на пол. Объяснить своё раздражение Генри не мог, пока в чертогах разума не разблокировалось давно утерянное воспоминание о требуемом поезде, начиная примерно от возраста Джорджа и последующие лет пять, пока мальчишка и вовсе не забыл о детском желании. *** Оскар напряжённо вглядывался в экран компьютера, показывающего город по кусочку с уличных камер. — Стой, — резко вставил мужчина, нависнув над техническим специалистом. — Отмотай немного. У городского парка камера зафиксировала большую чёрную машину, предположительно джип с закрытым кузовом — та словно старалась скрыться из-под видеонаблюдения, старательно припарковавшись за статуей дровосека. Подобного рода машина была популярна у городских охотников, но до открытия сезона и официального разрешения охоты самим Оскаром оставалось около двух недель. — Разошли сведенья нашим ребятам и пусть найдут эту тачку. — Сэр, вам не кажется, что просто кто-то уже готовится к сезону охоты? — Ты получил моё распоряжение, Ник, — непререкаемо сказал Бутч, выходя из кабинета и доставая рацию. — Гарри, Дуг, приём, меня слышно? — коробочка в его руке пошуршала и отозвалась голосом офицера. — У въезда в город есть патруль? А должен быть! — с нажимом приказал Бауэрс, направляясь в свой кабинет. — И лучше два. Будьте на связи. Ник вышлет вам сводки, ищем подозрительную машину. Предположительно джип… Когда дверь кабинета с подписью «Шериф» открылась, Оскар увидел секретаря у своего стола — молодая женщина была не то встревожена, не то в недоумении, прижимая трубку телефона к своему уху. — Свяжитесь со мной, если что-то обнаружите, — Оскар выключил рацию и подошёл к столу. — Что там? — Сэр, звонок из вашего дома, — осторожно сообщила секретарь, немного нервно убирая прядь за ухо. — Кажется, это ребёнок. Просил подойти именно вас к телефону. Оскар незамедлительно выхватил у неё трубку. — Джордж? — На связи, мистер Бауэрс! — восторженно раздалось на том конце провода. Мальчик явно находился в добром здравии. — Вы просили меня сообщать вам о каждом правонарушении! Бауэрс устало потёр переносицу, про себя выдыхая. С мальчишкой всё в порядке. — Я говорил о серьёзных вещах и даже примеры тебе приводил. «Билли и Генри дерутся», «Генри стащил мой тост» или «Билли не хочет рисовать мне Бэтмена» — по этим поводам не нужно меня беспокоить. Секретарь рядом осторожно прыснула в кулак, но заметив суровый взгляд Бауэрса — приосанилась и сделала вид, что поправляет воротник своей голубой в тонкую полоску блузки. — А «Билли и Генри, кажется, убежали» — можно считать правонарушением? — после короткого молчания спросил Джордж. Лицо Бутча стало по-настоящему злым. Джордж более не сообщил никакой подробной информации, касательно того, куда могли удрать два пацана в позднюю, сырую после дождя ночь. Не считая деталей, что пропажу малыш обнаружил только когда сам закончил собирать железную дорогу и пошёл звать Уильяма и Генри посмотреть, ведь те помогать ему отказались, а на звонки и вовсе отозвались лаконично — «Я с друзьями, Джорджи, ложись спать» и «Отвали, утка». — Этот малыш любит вас, — благоговейно произнесла секретарь, мягко посмотрев в сторону повешенной трубки. Оскар едва ли замечал её сейчас. — Ник! — гаркнул Оскар техническому специалисту и к нему же отправляясь. — Новое дело! Отследи два контакта! *** Не прошло и часа, как группу Неудачников полным составом выловили и завели в участок. Их непреклонно подталкивали в сторону камер, вопреки воплям Ричи о своих правах, мольбам Стена, плачу Эдди и гневному пыхтению Билла. Бен, Бевви и Майк предпочли молча опустить глаза и не накалять без того критическую ситуацию. Полицейские были мрачны и измотаны. На них походил Генри, неожиданно уже сидящий в камере со своей бандой. Их всех изловили десятью минутами ранее. — О, свежее мясо, — пропел Хокстеттер. Он вцепился в решетку, издавая животные звуки и подпрыгивая. — Нет! — громко заорал Эдди, увидев это и поняв куда их ведут. — Вы же не собираетесь сажать нас к ним?! — Распоряжение шерифа: «посадить пацанов вместе», — беспристрастно ответил офицер, отворив дверь и поочередно с напарником заталкивая ребят одного за другим. Лязгнуло железо. Щелкнул замок. Неудачники и хулиганы оказались заперты вместе. — Так, девоньки, — хлопнул в ладоши Патрик. — Встаём в ряд, ценник не завышаем. — Боже, мне это снится, — Стен едва ли не плакал. Он закрыл лицо ладонями. — Ус-спокойся, Стенли, — хлопнул друга по плечу Билл. А затем обратился к офицерам, что уже собрались уходить. — Эй, хоть бы полы тут пом-мыли, — Билл брезгливо поморщился, указывая пальцем на бурые пятна. — Тут пол в каком-то д-дерьме. — Это не дерьмо, а кровь, — отрапортовал один из офицеров, даже не удостоив взглядом заключенных. — Да будем вам известно, ребятки, — решил добавить второй коп. — Шериф сейчас не в самом хорошем расположении духа — изрядно подпортили настроение два голубка. Двое приезжих из Нью- Йорка, решили отметить годовщину знакомства на родине одного из них и посчитали отличной идеей полобызаться в парке средь бела дня. — Мы просто целовались! Это не преступление! — кричал один из них пытаясь, выдернуть заломленные руки у полицейского, что его вел. Партнер борца за права был куда спокойней. Даже умудрялся отпускать пошлые комментарии в адрес остальных офицеров. — Нежнее, детка, — промычал он, пока снимали наручники, чтобы затем затолкнуть и его в камеру ко второму. — Мне насрать, кем вы там себя считаете, — механически отчеканил вышедший из кабинета Оскар. Услышал, как мужик требует к себе главного с объяснениями за что с ними, возлюбленными, так поступили. А Бауэрс уже битый час изучал камеры города. Одно было не зря, он понял, как его дурят — у тех, кого он искал по всей видимости имелся отличный хакер: он подчищал все места, где явно засветились вероятные преступники. Поэтому Оскар изучал камеры, пишущие в режиме реального времени. Но мало того ничего нужного не обнаруживалось или же тщательно шифровалось, так вдобавок то, что он увидел в парке его взбесило окончательно. — В Дерри свои законы и свои порядки. — Что же, по-вашему Дерри отдельно от всей страны? — манерно ухмыльнулся второй говорун. — Чтоб вы знали, реднеки, уже давно приняты законы и то, что вы тут делаете… — В Дерри закон — это я, — категорично оборвал Бутч. Он не спускал давящего взгляда и даже не пытался скрыть неприязнь и откровенное презрение к паре мужчин. — Трое суток в обезьяннике и погон без права на въезд в мой город. Начнете тут лобызаться — лично пристрелю на месте. Оскар уже собрался уходить. Хотел стереть из памяти мерзопакость — он выразился вслух — что сейчас увидел, как вдруг ему прилетело в спину: — Ну да, мы то уже староваты для ваших предпочтений, папочка шериф, — преувеличенная манерность и чрезмерно завышенный голос явно несли в себе провокацию. Его обладатель вертел плечами, похабно поправляя глянцевую куртку и слегка пританцовывая. Офицеры недоуменно вытаращились на человека без чувства самосохранения. До конца в камеру парня даже не завели. Просто отступили от него, бегло поглядывая на молчаливого шерифа. — Да-да-да, джентльмены. Я, конечно, давненько на своей гомофобной родине не зависал. Но за пару дней, что успел повеселиться здесь, в местном отеле если что, вероятно, вам придется его теперь сжечь, — подмигнул он и продолжил. — Много интересного понахватал у местных. В частности, что бравый альфа-самец-шериф, он же крутой нагибатор в форме предпочитает молоденькую мальчишескую плоть. Целый гарем из сыновей завё… Речь его прервал хруст. Оскар впечатал свой кулак в ухмыляющуюся физиономию мужчины — нос того сложился гармошкой, а зубы, под натиском заматеревших костяшек, какие-то откололо, какие-то вовсе вышибло. Уже у бессознательного мужика несколько из них высыпались на бетонный пол. — Райнер! — заорал любовник. Он попытался выскочить, дабы помочь. Но копы предусмотрительно захлопнули решетку. — Петушков на скорой пришлось увозить, — противно заржал коп — точь-в-точь конь. — Бутч сказал это говно в своем участке терпеть не будет. Мы потом сами второму от души наподдали. Пищал и выл, словно баба. Хотя хуй их разберет, кто у них в паре за кого. Ребята стояли в оцепенение, не зная, как реагировать и комментировать. А копы еще откровенно ржали, вспоминая избиение и после вовсе удалились, но смех продолжал слышаться вдалеке. — А если у них был СПИД?! — с нарастающей истерикой крикнул Эдди. Из кармана он вытащил антисептик и принялся обрызгивать себя и воздух вокруг. Вдруг Хокстеттер, поплевав на руки, погладил ладонями пятна на полу — на самом деле к ним он не прикасался, просто хотел сделать гадость — и потянул их к Каспбраку. Крику последнего могла бы позавидовать Мэрион Крэйн из «Психо». — Отвал-ли от него, крети-тин патлатый! — рявкнул Билл. Он брезгливо шлепнул по чужим загребущим рукам. — Да! — не менее истеричным был и голос Стена. — Иди приставай к кому-нибудь другому! — Не вопрос, — спокойно пожал плечами Патрик, плюхнулся на лавку и выудил из кармана сигарету. — Эй, кудряшка в окулярах, как насчёт отсоса за сигаретку? Его действия заставили ребят опешить. Скорее от неожиданности, чем от страха. — Соглашайся, Рич-чи, — Билл, в отличие от друга и всех остальных, не растерялся. Казался собранным и деловитым без капли смущения. — Кто те-тебе ещё зах-хочет остсосать, ещё и сигаретой уго-гостит? — Вау, Патрик, не ожидал такой щедрости от тебя! — тут же приободрился Тозиер и похлопал себя по паху. — Чур, детка, я люблю с заглотом. — Один-ноль в вашу пользу, лузеры, — хищно осклабился Хокстеттер. Взгляд с Билла он теперь не сводил. Явно показывая, что отомстит в скором времени. Молчание было не долгим. — Эй, Бевви, — развалившийся в хозяйской позе Бауэрс явно забавлялся всей ситуацией. — А чего ты с этими педиками зависаешь? — Генри зазывно похлопал себя по бёдрам. От такого жеста девочка только поёжилась и сильнее втиснулась в свой угол, где её скалой перекрывал Бен. — Иди к папочке на коленки. — Это тебя так мистер Бауэрс зовёт после смены? — едко выплюнул Ричи и тут же получил тычок под рёбра от Майка, тот кивал за своё плечо, откуда на Тозиера таращился Билл — таким взглядом, что мог бы напугать мертвеца. — Не, Заику вашего! — пропел Хокстеттер и заметил, что испуганный Крис указывает в сторону теперь уже мрачного Генри, гневно раздувающего ноздри. — Лучше завались, Хокстеттер, — прорычал Бауэрс. Патрик редко понимал, когда стоит остановиться. — Что, мелкого зовёт? Патрик никогда в своей жизни предположить не мог, что на короткое время станет оплотом примирения между лидером своей банды и лидером клуба Неудачников. И их единой грушей для биться в замкнутом пространстве клетки. «Братья» налетели словно дикие шакалы на жертву, грозясь совершить кровавое дело здесь и сейчас. Паре ребят даже пришлось вмешаться, чтоб тут не остался разодранный труп. — Уроды, — сплюнул с кровью Патрик, зажимая ребро. По лицу бил Билл, по рёбрам наподдавал Генри. — Довольно! — проверещал Эдди, отлипнув от ингалятора. — У меня вот-вот может закончиться смесь в ингаляторе! А если… — мальчик попытался отдышаться, его бережно придерживал Стен за плечи. — А если у меня случится приступ астмы — я и вовсе могу умереть! И вам придётся сидеть здесь с моим остывшим телом! — Ну так сгинь же поскорее. Доселе молчаливый Хаггинс, вальяжно развалившись на лавке, сложил пальцы руки пистолетом и приподнял бедро. Камеру огласила низкая трель, воздух содрогнулся, потяжелел и заполнился смрадом едкой вони. Ребята словно по команде закрыли носы — кто руками, кто краем футболки, — а некоторые и вовсе заслезившиеся глаза. Эдди попытался вновь спасти положение антисептиком, отстреливался как мог, но тот закончился, как бы мальчик его не тряс. В конце концов его просто начало колотить в конвульсиях, словно под градом автоматной очереди — вскоре лишенный чувств, поверженный, он полетел на грязный пол, но его вовремя подхватили руки друзей. Баллончик выкатился из ослабевших пальцев Каспбрака. — Хаггинс, мразь, мы же тоже здесь! — орал недуром Генри, зажимая руками нос на подобии замка. — Да ничем не пахнет, — неловко оправдывался Рыгало, хотя сам обмахивался ладонью на манер веера. Этот жест ещё больше разозлил младшего Бауэрса и он занёс кулак для удара. — Генри, нет! Никто точно не мог понять, кто именно закричал, ведь когда кулак Генри пришёлся по брюху друга — новая уже более длинная картечь с сопровождаемым невыносимым амбре заполнила атмосферу без шанса на глоток свежего воздуха. Ребята все дружно начали биться об решётки и звать на помощь, Виктор аж запрыгнул на прутья. — Помогите! Тут человеку плохо! — кричал Ричи, в его руках дёргался в конвульсиях потерявший сознание Эдди, умудряющийся извергать содержимое своего желудка прямо на пол камеры. — А я, кажется, ранен… — Чувствуешь зов предков, кучерявый? — Патрик в такой ситуации умудрялся выдавать любимую чернуху. Стен, к которому и обращался задира, ничего не смог ответить, он чуть ли не бился головой об прутья, стараясь вытащить лицо между ними подальше от вони. — Что у вас здесь? — в комнату заглянул один из офицеров. Смрад коснулся и его носа. — Тут что, кто-то здо… Шериф! Полицейский скрылся, а ребята мучились ещё добрые пятнадцать минут, повиснув на решётках. Кроме Хаггинса — тот одиноким изгоем продолжал лежать на лавке, зажимая болящий живот. Друзья не обращали на него внимание, они были сосредоточены на получении новой порции воздуха. Отличился как обычно Хокстеттер — резво пристроился к рядом висящему вялому Стену, прилип вплотную и начал покачивать бёдрами в имитации соития. — Нет! — испуганно пискнул еврей. — Не надо! — Ой, прости, — пьяно и похабно заулыбался Патрик. — Перепутал тебя с Рыженькой. Готов поспорить — друзья тебя тоже часто с ней путают. Он ребячески потрепал кучерявую макушку, как вдруг его руку отпихну злой Билл. — Не с-смей трог-гать его! Ты з-задрал всех уже! — угрожающе прорычал мальчик. — Или м-мало получил? — А ты, Заика, что — сутенёр в своей уродливой компашки шлюшек? Ой, или ты хотел на место кучерявой педовки встать? — Патрик шмыгнул носом с запёкшейся коркой крови. — Могу это устроить! Давай, посмотрим, что ты можешь в одиноч… Договорить Хокстеттеру не дало громогласное «Эддичка!», заставившее лежавшего на Ричи Каспбрака прийти в себя. — Мама?.. — у Эдди едва были силы, чтобы поднять голову. Засохшую на подбородке желчь он так и не стёр. — Я слышал её голос… За дверью раздавалась возня, кто-то разговаривал на повышенных тонах. В конце концов, в комнату ввалилась старшая Каспбрак. Женщина раскрыла дверь с такой силой, что та вбилась в стену. С не меньшим напором София отпихнула от себя пытавшегося её задержать офицера — желторотой сержант был неровня превосходящей его по габаритам женщине. — Эдди! Медвежоночек! — женщина подлетела к решётке и нежно погладила сына по щеке. — Господи! Мальчик мой.! Откройте эту чёртову клетку! София вцепилась своими ручищами в прутья решётки и принялась трясти её — штукатурка осыпалась к ногам ребят. Женщина было окликнула сержанта, дабы потребовать ключи от камеры, но того уже и след простыл. В какой-то момент она перестала портить казённое имущество и переключила внимание на сына. — Эддичка, тебя стошнило… Господи, что за адская вонь тут стоит?! Будто низвергнулась вся Преисподняя! — Каспбрак извлекла из своего ридикюля баллончик с антисептиком и побрызгала им в разные стороны, после чего снова взяла вялого сына за лицо. — Эдди, не бойся, всё расскажи маме, всё… Тебя никто тут не трогал?.. — Конечно, уже раз пять вашу дочку по кругу пустили, — ребята тут же расступились, открывая налившемуся кровью взору миссис Кей наглеца, которым оказался Бауэрс-младший. — Вон сколько наблевал. Я был первым. Генри бахвально, под гогот прихвостней позади, ткнул себя пальцем в грудь. Потом в качестве демонстрации даже схватил запищавшего Бена за бочка и подёргал на себя. Смех хулигана был недолгим, в отличие от воя миссис Каспбрак, что был сравним с визгом гарпий. С той же остервенелостью она просунула руку через решётку, схватила потерявшего бдительность Генри за ворот футболки, и мощно дёрнула на себя с призывом «убью!». Генри пытался противиться — первый удар об решётку чуть не вышиб из него сознание — но сил его реально не хватало. Взбешённая женщина продолжала тянуть на себя, очевидно с желанием приложить голову Бауэрса-младшего о прутья посильнее или вовсе переломать его тело, заставив силой просочиться как фарш через решетку. На подмогу пришли друзья — Хокстеттер с Хаггинсом схватили Генри, удержав его от очередного удара о железо, тем самым дали шанс, выскользнуть бедолаге из изрядно порванной футболки — мальчишка за столь короткий срок осознал свою ошибку за глупую шутку. — Чуть не загрызла, — нервно хохотнул помятый Генри. Остался он в одних джинсах. — Бешенная сука! — Убью! Отродье Сатаны! — Кей размахивала полученной футболкой. — Немедля иди сюда и.! — Что тут происходит? — Оскар вовремя подоспел вместе с тем самым желторотым сержантом — на лице у того уже налился синяк после неравного боя — и своим помощником. — Какого хера разорались? Что за балаган вы устроили в участке? — Ваш сын.! — София развернулась, пригрозив мужчине футболкой. — Зачем вы его раздели? — …трахнул моего! — верхний атрибут одежды полетела в лицо Бутча. Мужчина мысленно посчитал до десяти, иначе бы он точно потерял над собой контроль, а ведь за сегодня его руки уже сломали чужое лицо. Как бы ему не жаждалось впечатать чокнутой бабе в рожу своим армейским ботинком, он обязан сдерживаться и не опускаться до звериных инстинктов, даже если его оппоненты по уровню развития недалеко ушли от обезьян. Поэтому шериф просто распорядился, чтоб женщину вывели. — Это ещё не конец, Бутч Бауэрс! Я добьюсь правды! Тебе и твоему выродку мало не покажется! Троим офицерам таки удалось вывести Каспбрак из комнаты. Оскар вплотную подошёл к клетке, свернул в комок футболку Генри и запульнул в сына точно и ровно через прутья. — Прикройся, идиот. Достаточно балагана на сегодня, а вы, — Оскар обвёл взглядом остальных и только после отворил замок камеры, — лучше готовьтесь — я вызвал Ваших родителей. — Вы что, ко всему прочему еще и некромант? — противно заржал Хокстетер и перевёл взгляд на Билла. И в этот раз мальчишка ничего не смог ответить. Силы пустил только б сдержать лицо и не показать, как больно ему от этих слов. — Пасть завали, — тихо, но от того не менее угрожающе отчеканил Оскар. В этот раз Патрик всем своим существом прочувствовал опасность и язык прикусил. Оскар не соврал. Его секретарь обзвонила всех родителей и те постепенно начали подтягиваться в участок. Бауэрс не был из тех, кто раздувает из мухи слона, но Генри и Уильям сами его вынудили. Остальных же просто накрыло ударной волной. Расчет Бауэрса был в том, что все друзья получат хороший нагоняй от предков и в ближайшие дни от них не будет никаких проблем и совместных сходок с четой Бауэрсов. И скорый переезд пройдет гладко, без лишнего шума. Пусть пацаны обижаются, Оскар это переживет. Сейчас для него было главное обеспечить безопасность. Пришедшие родители пребывали в крайнем недовольстве. Каспбрак тоже была здесь — её пришлось допустить, хоть меньше орать она не перестала, благо более не кидалась на других. Оскару даже придумывать ничего не пришлось: обе банды в разных частях города употребляли спиртное и громко шумели в неположенные часы. Штрафы он, как шериф, уже для каждого семейства подготовил. А родители, в свою очередь, подготовили испепеляющий взгляд каждый для своего отрока. Кроме Софии Каспбрак. — Эддичка, сними шортики! — визжала и плакала женщина, как не в себя. Она неустанно дергала несчастного сына за резинку штанов, искренне веря, что недавно брошенные слова Генри были правдой. — Покажи маме попку! Всем покажи! Пусть родители видят, что творят их ублюдки. Там же наверняка все в крови! — Мамочка, не надо! — бедный Эдди из последних сил держался за шорты. От натуги и унижения у него потекли слезы. — Да брось, снимай, — кривлялся Патрик. — Мы ж уже все видели — Патрик! — возмутилась миссис Хокстеттер. — Да, мамулька? — её сын тут же натянул маску любезности. — И камеры мне принесите. Этот гнилой выродок сознался в содеянном! — разъярённая София Каспбрак разрывалась от крика, её растрепанная причёска напоминала расплетённую корзину. Смущённый Эдди стоял рядом, опустив глаза в пол. — Я хочу услышать и увидеть на камерах все содеянное. Даже если вы мне их не отдадите, мы все равно сейчас едем в больницу. И вы все едете с нами. С каждого лично возьму образец спермы! — Да могу хоть сейчас Вас с головы до ног обстрелять, — Патрик взялся за ширинку и покрутил бёдрами. — Патрик! — строго отчеканила его мать, на что сын ответил излюбленным «Да, мамулька?». При этом Патрик поглядывал на Билла и намеренно преувеличенно ластился к матери. Он был мил и учтив, но полностью фальшив. — Бевви, доставай свой хер! — надрывался в смехе Виктор, хотя отец тряс его за шкирку как щенка, лишь бы тот прекратил. — Все уже в курсе, что ты мужик! Срок ведь вместе мотали! — Вам еще смешно, подонки?! Весь насмешливый гомон только подливал масло в огонь гнева миссис Кей. — Мам, а нам правда придется ехать? — проныл Хаггинс и попытался спрятаться за своей тщедушной, почти анорексичной матерью. На фоне сына она была почти палкой. — Если что, Генри пошутил. Я не хочу сдавать сперму. — Не будешь, сынок, не будешь, — женщина ласково погладила Реджинальда по руке. У наблюдавшего за этим зрелищем Билла аж зубы свело. Больше сдерживать сочащийся желчный яд он не мог. — А что, из-за жи-жирного пузяры уже до своей тухлой сардельки дотянутьс-ся не можешь? Все присутствующие — кроме захохотавшего Ричи и прыснувшего Патрика — недоумённо вытаращились на Билла. Он и сам не ожидал, что скажет это вслух. — Так этого вонючего жиробаса, Заика, — следом и у Генри из горла вырвался каркающий смех. Он стоял рядом с Биллом и одобряюще похлопал того по плечу. — Катись-сь на хер, Генри, — Билл одарил его не менее брезгливым взглядом. — Сам катись, чмо. Ты хрен ли вообще тут моему лучшему другу хамишь? — теперь Генри уже кулаком ударил Билла по плечу. — Переобувание в воздухе никогда еще не было столь стремительным, — присвистнул Ричи, поправляя очки. — Все обойдутся без твоих глупых вставок, Ричард, — миссис Тозиер потянула сына за ухо и повторила характерный жест, поправки очков. — Мы еще дома поговорим. — Вы только посмотрите на них. Беседуют, шакалята, — сквозь зубы цедила София. Эдди уже не раз пытался взять мать за руку и уже уйти из злосчастного участка. — Прям преступная семейная идиллия! — Достаточно, — Бутч вдоволь насмотрелся на представление и громко огласил: — Уже со всем разобрались. Порошу покинуть участок. — Ну уж нет! Нет! — грозила пальцем София. — Я не потерплю такого! Тучная женщина преградила собой путь. Хотя ей уже предлагали глянуть камеры, офицеры успели промотать содержимое и удостовериться, что ничего противоестественного между ребятами не происходило. Но женщина, как снежный ком, накатывала свое безумия, желая развития конфликта. — Да успок-к-койтесь Вы уже! — Билл осмелился подойти к разъярённой даме достаточно близко. — Это была глупая шу-шутка! Ник-кто никог-го не трогал. Мы тут и ч-часа не провели. — Закрой рот, щенок Бауэрса, — София рывком повернулась к мальчику и наклонилась почти к самому его лицу. Билла почти прошило от полного ненависти взгляда. — Я ошибалась на твой счёт. Думала ещё спасти можно. Даже подумывала к себе забрать. Но дурная кровь взяла своё. — Да ч-что вы несете… — шокированно. — А то! Все! Все в городе знают, какой дрянной шалавой была Сара Денбро! И что этот выродок от него нагулян, — женщина резко вцепилась в воротник футболки Билла, зацепив ногтями кожу на шее, а второй рукой обвинительно ткнула пальцем в сторону Оскара. — А то строит из себя добренького! Да он твой! Твоя рожа с такими же бешеными глазищами! Некоторые из присутствующих родителей попытались вмешаться, но Оскар их опередил. — Пардон, дамочка. Он ловко одёрнул Софию и освободил Билла, тактично заведя мальчишку к себе за спину и взглядом показал Генри, что и ему не помешает ретироваться туда. — Ещё одна выходка и я вас тут оставлю ночевать. А после конкретно займусь вашей проверкой на дееспособность, — Бутч говорил вкрадчиво, спокойно и достаточно громко, чтобы дошло не только до женщины, но до всех присутствующих. — Это последнее предупреждение. И то, лишь потому, что у вашего несчастного сына нет никого кроме вас. Каспбрак болезненно шипела, потирая запястье. — Выведите отсюда эту бешеную суку, — в привычной гаркающей манере приказал Оскар. У него не было времен на разборки с полоумной Каспбарк. Если бы так продолжилось — последняя бы просто вывернутым запястьем не отделалась. Участок наконец опустел, но крики проклятия и обещания возмездия все еще эхом разносились по тихим улочкам Дерри. — Так, красавцы. Оба ко мне в кабинет, — скомандовал Оскар, оглядывая подранных сорванцов. На удивление мальчишки даже не поссорились, будучи одни в кабинете целых двадцать минут. Оскар вернулся с гамбургерами и колой для обоих. — Жрите. Еще час и едем домой. Оскар уселся в кресло. Он что-то заполнял в своих бумагах, пока мальчишки тихо жевали поздний ужин. — Уильям, я уже спрашивал об этом, но в связи с произошедшей ситуацией, еще раз повторюсь: ты же понимаешь, что все сказанное этой помешанной женщиной — вранье? — не отрываясь от дела спросил Оскар. — Я з-знаю… — тихо ответил Билл. — Она была хорошей… — вдруг пробубнил себе под нос Генри, не поднимая взгляда. — Сара… — И, Генри. У меня все не было времени обсудить тот случай прошлой весной, — Оскар вздохнул и потер переносицу, наконец оторвавшись от бумаг. — Я был не прав, такого больше не повторится. Бауэрс редко, когда считал, что ошибался. Но такое порой происходило и с ним. И он, тщательно проанализировав ситуацию, понимал где не прав и мог признать свои ошибки. — Уильям, твоей вины это не уменьшает. Чтобы вранья с твоей стороны никогда больше было. А ещё: вы оба наказаны, за то, что бросили мелкого. Ваше счастье, что он позвонил и предупредил меня. — Да что могло случиться?! — непонимающе развёл руки Генри. — Он спокойно играл в тот дурацкий поезд, который ты ему подарил! Билл же, словно тень, мрачно молчал и глядел куда-то вбок. — Генри, я не впервой замечаю твою глупую ревность. — Нет у меня никакой ревности! — встрепенулся мальчик. — Ревнуют только бабы! — Не перебивай отца, щенок, — однако Оскар уже не был зол. — Генри, если я чего-то не мог дать тебе в детстве… — Ой, пап, только не начинай эту психологическую чухню, — страдальчески возвёл глаза к потолку Генри и провёл ладонями по лицу. — В школе этим уже весь мозг выебли… — Тогда убери с рожи эту кислую мину. — сурово. — И раз так хочется: сядь и поиграй в эту сраную железную дорогу. Джордж не жадный пацан, он поделится. — Да не нужна мне эта железная дорога! Я что отсталый? — Это как посмотреть. Или всё из-за того, что я усыновил ещё кого-то? Считаешь, я стал любить тебя меньше? — Оскар выдержал небольшую паузу, будто не желал озвучивать очевидное. — Ошибаешься. Я вас одинаково всех не переношу. Затем мужчина подошёл и небрежно, немного грубовато потрепал сына, тот старательно подавлял улыбку, по колючим волосам и бросил ключи тому в руки. — Иди, заводи тачку. — Можно я поведу? — Ладно, вали уже. У выхода Генри краем глаза заметил, что отец сел рядом с Биллом и что-то говорит ему. Съедаемый любопытством, он решил спросить о чём они болтали, когда все уже ехали домой. — Давай о чём-нибудь другом, Генри, — Оскар открыл окно и прикурил. — Следи за дорогой. — Ну и ладно, — буркнул парень. Молча корил себя, что не подслушал. Хотелось ему уж очень послушать, как отец ругает Заику. — Зря Вы ему р-разрешили, мистер Ба-ауэрс, — хмыкнул Билл. — Вдруг он тар-ранить дома н-начнет или людей, как к-кегли. Генри крепко сжал руль. Отвечать он не стал. А Билл, увидев зеленый свет для злорадства, добавил: — Мож-жет не сейчас, но подо-дозреваю, ран-но или поздно ты, Генри, слетишь с ка-ка-катушек, убьёшь всех нас, с-своих друж-жбанов и половину соседей. Нож-жом. Ты, кстати, знаешь, что люб-бовь тыкать кого-то колющим п-предметом, это признак полового бе-бессилия. Генри сморщился, громко гаркнул «сука» в сторону насмехающегося позади Билла. Оскар резко развернул голову сына обратно к дороге и наградил подзатыльком, ещё добавил, что к тачке не подпустит больше. Однако, Генри всё равно Биллу едко выплюнул: — Отлично, запиши в ежедневник для своих психоделических говно-рассказиков. — Вот и зап-пишу. Билл вдруг выудил из внутреннего кармана ветровки небольшую книжку на резинке с ручкой и стал что-то увлечённо в ней черкать. — То-только псих на маш-шине как-то банально. Пу-пусть лучше сама тачка буд-дет проклята или в ней засядет призрак. — Херня, — очередной раз съязвил Генри. — Я уже читал, что ты там примерно пишешь — сплошная трешанина, приправленная чернухой. — И к чему т-ты это сейча-час? Оскар внимательно следил за пацанами, в особенности за Генри, чтоб тот не отворачивался от дороги. Пока всё шло спокойно, но Бауэрс уже на рефлексе ждал вспышки, которая приведёт к разрушению хлипкого перемирия. — Это я к тому, если у тебя однажды иссякнет вдохновение — как бы ты не начал его искать в кокосе и хмуром. А там и до наркологички недалеко. Билл недобро прищурился. — Если я и п-п-попаду в наркологичку, т-то не раньше, че-чем ты в п-психушку! — С вашим окружением ни то, ни другое не исключено, — вдруг добавил Бутч. — Че-чего это вы так к-к-критично к себе? — иронично посмеялся Билл и получил предупредительный взгляд матом. Мальчик поджал губы, а Оскар, довольный эффектом, больше ничего не ответил на колкость. — Я говорю о ваших приятелях. — А что не т-так с моими д-друзьями? — спросил Билл. Он постарался напустить непринужденный, незаинтересованный вид, хотя на самом деле не против был услышать мнение со стороны. — О, там кромешный… ад, — Бутч хотел выдать крепкое словцо, но в последний момент сдержался. Рассудил, что у пацанов и так в лексиконе слишком много нецензурной брани. — Начнём, пожалуй, с сегодняшнего представления в участке. — Если «Эддичку» не огородить от этой ненормальной, то в недалеком будущем мамина детка, вполне возможно, пополнит список маньяков. С женщиной нормальной он вряд ли сойдется. Разве только София не представится господу до того как пацан чокнется окончательно. Если же принудительной сепарации не произойдёт — дальше вниз по наклонной: разочарование в жизни, ненависть к женщинам всей планеты и вот «Эддичка» уже с помощью мамы заманивает наивных дам или малолеток к себе домой, где всячески издевается, отрезает груди и ест, насилует и расчленяет… а останки мама выносит под покровом ночи. Билл позеленел, физиономия Генри приобрела что-то среднее меду отвращением и нервным смехом. — Как только закончу со всеми делами, сделаю звонок социальным службам на счет Софии. — Д-достаточно! — вдруг вскрикнул Билл. — Хорошо, едем дальше, — Бутч подразумевал не дорогу. — Кучерявый еврей. Ссыкло то ещё. Чуть что ещё молитвы бубнит свои. А это звоночек. — С-Стенли просто м-мнительный! — Ага, настолько мнительный, что паническую атаку ловит при минимальной опасности. Он и сейчас-то едва это выносит. А во взрослом возрасте стресса куда больше и однажды его станет просто выше его косматой башки. А дальше, как по методичке: ванная, горячая вода, лезвие… Билл застыл в ужасе, а Генри едва ли не потирал руки в предвкушении. — С ниггером только два варианта из возможных: продолжит семейное дело на овчиной плантации или же поедет в большой город, чтоб быть застреленным в разборке между бандами за «колеса». — Вы расист! — крикнул Билл. Но его выпад проигнорировали. — Кто там дальше?.. Очкастый парень остроумный, мне даже нравятся некоторые его шутки. Но что-то в нём есть от тех двух петушков, про которых вам рассказывали Гил и Перси. Гомосек он короче. У Билла глаза на пол лица расширились. Рот не закрывался. Настолько мальчик был обескуражен. — Что до толстяка: пацан он умный, возможно преуспеет в жизни. Только надо бы ему в руки себя взять и пару тонн сбросить… Ну а если говорить о Рыжей… — Не трогайте Б-Беверли! — Ты не её типаж, Уильям, — срубил на корню всякую надежду Бутч. — Как ни крути, а бабы выбирают себе в компаньоны кого-то наподобие своего отца. В её случае не просыхающего утырка, а возможно ещё и в придачу кухонного боксёра, что будет закладывать вещи, а потом и её саму. А там дорога короткая: торговля телом за дозу или за ведро крылышек из забегаловки. Генри сорвался на смех, который Оскар незамедлительно прервал. — Ты чего слюной брызжешь? У тебя что ли компания лучше? Хокстеттер — этот патлатый укурыш — уже имеет наклонности садиста социопата. Ещё пару лет и его ждёт настоящий криминал. Загремит по малолетке или наткнётся на рыбу покрупнее и его найдут в лесополосе с какой-нибудь веткой в заднице по самое основание. — Если это п-произойдёт в Дерри, приш-шлите мне фотки с места преступ-пления, мистер Бауэрс, — попросил Билл. — Хаггинс, хоть он по весовой принадлежности схож с Хэнскомом, нечто похожее с ним его не ждет. А Крис… — Оскар брезгливо поморщился. — Он лизоблюд — мне не нравится. Готов зад лизать всем, кто чуточку сильнее, никакого самоуважения. Так и до подработки на трассе недалеко. Генри чуть педали не перепутал. Спохватился быстро. — Кошмар! — Билли же решил высказаться, после таких нелицеприятных вердиктов. — Вам хоть кто-нибу-будь нравится? Хоть чуть-чуть кого-нибудь уважаете? — Своего стоматолога. И тот раздражает последнее время. Остальное время ехали молча. У дома стояла другая полицейская машина. Офицер оттуда вышел встретить Оскара. Они перебросились парой слов и Бауэрс отпустил его. Как оказалось, то был дежуривший офицер — Оскар первым делом отправил его к дому, как только поговорил с Джорджем и выяснил, что ребенок дома совсем один. Джорджи их всех ждал. Сидел в гостиной перед телевизором, закутавшись с теплый плед оранжевого цвета. — С возвращением! — крикнул ребенок и спрыгнул с дивана. — Ты чего не спишь? — спросил Бутч, раздеваясь. — И почему босиком? Надень носки. Малыш что-то принялся щебетать. Он ходил то за Оскаром, то за Генри, то за Биллом — родной брат игнорировал, но в ночной суете этого никто не заметил. Да и вскоре Оскар скомандовал всем идти спать. Он и сам вымотался. Всё начнется завтра. Разошлись без скандала. Билл был тише всех. Лежа в постели, мальчик размышлял о рассказе Оскара в кабинете и словах Софии. О подколках со стороны друзей и задир. Он убеждал себя, что ничто не может сделать ему больно, но всегда ошибался. Анализируя свою жизнь ему почему-то от всего было тошно, плохо на физическом уровне. Тяжелый камень на душе не давал свободно дышать. Билл не понимал, почему не может отпустить злость и обиды. Но всё сводилось к одному — Биллу, как он считал, не место здесь, в этом мире. — Спокойной ночи, Билли — раздался детский голосок с другого конца комнаты. Билл не захотел отвечать. Прикрыл голову, стараясь проглотить льющиеся слезы. Джордж же подумал, что братик утомился и уже спит.