Быть мной это...

— Всё, — прошептала под нос, — Утопал. Хммм, хммм, — поставила пальцы к подбородку, — Интересно, а он нам рис притащит, или нафиг пошлет? Или я просто наглая, что сейчас об этом думаю, он же только что ушел… Кстати, а он с нами же намного дольше пробыл, наверное, чем в оригинале, я в фанфике? Нет, пользователь, вы в параллельной вселенной. — Разницы нет, — махнула только на это рукой. Параллельная вселенная — это альтернативная версия реальности, где события могут развиваться иначе, отличаясь от основной вселенной. Такие параллельные вселенные, могут быть созданы авторами для исследования различных идей и концепций, не ограничиваясь оригинальной историей. Фанфик — это литературное произведение, основанное на уже существующем произведении. В фанфиках авторы могут создавать свои сценарии и истории с использованием персонажей, сюжетов и миров оригинального произведения. Главное отличие в том, что фанфик является неофициальной работой, созданной поклонником оригинального произведения, в то время как параллельная вселенная может быть создана самим автором или командой. — И то, и другое не оригинал, так что ты меня не переубедишь. Аааааааааа, — тут резко ударила себя по лбу, — Сегодня же праздник разукрашенных фонарей, или я туплю… Нет, в ту же ночь, как ушёл Му Цин, мама должна выкупить папу… — осмотрелась по сторонам, прислушалась, надеясь, что меня никто не услышала, — Звучит двусмысленно, будто кое-кто дева легкого поведения и её из борделя надо выкупать, а он просто огонек сейчас. А нет, праздник Призраков, а не разукрашенных фонарей. Тут открылась дверь, на пороге стояла мама. Надеюсь, что она ничего не услышала. Сделала в этот момент самое невинное лицо, хотя чувствую, что нифига не получилось и оно стало только выражать то, что я что-то натворила. — Что-то случилось, цветочек? — спросила она у меня. — Ничего, мамочка, — замотала я головой в знак отрицания, — А у тебя? — Му Цин ушёл… — грустно сказала она. Да, видимо по ней этот уход ударил, гораздо больше, чем по мне, тем более я знаю, что и придет в гости разок, а потом ещё через восемьсот лет скажет, что всегда хотел быть другом. — Ну и ладно, — махнула рукой, — А ты куда? Гулять? Можно я с тобой? Мы никогда вместе не ходили. Тут правда, и ничего кроме правды, никогда вместе не гуляли. Виню в этом только одну белую Бабайку. — Угу, — мотнула она головой в знак согласия. Казалось, что эта была просто прогулка, просто для меня уж точно, Се Лянь же видимо брела куда глаза глядят, напряжение у неё было, может Му Цина ради профилактики пнуть потом разок? Тут нам навстречу выплыло множество сверкающих золотых звёздочек, а нет, это разукрашенные фонарики, плавно покачивающиеся на поверхности воды, несомые речным течением. На берегу смеялись и играли с фонариками маленькие дети, хотя они явно старше меня. Тут мама остановилась на месте, а вот я это не заметила и прошла немного вперед, а когда опомнилась, около себя уже услышала какой-то старческий голос: — Дитя, хочешь купить? — какой-то старик в чёрном одеянии спросил у меня, настолько грязный, что сливался с чернотой ночи, держа в руках разукрашенный фонарь, он вкрадчиво обратился явно ко мне, — Мой фонарик совсем не таков, как ваши. Это редкое сокровище, зажжёте его, загадаете желание — и оно непременно сбудется. — Хм, — только хмыкнула я, а затем побила ладонями по талии, будто ощупывала карманы, а после этого действия, показала ему две фиги, — Нет. Всё же я наглая. Скорее всего в родного дядю пойду. — Почему же? — Потому что ты пиздишь, ничего он не исполняет, а только проклинает. — Доча! Блин, мама ругательства услышала. — Ладно, — только грустно вздохнула, — Старик, врать это плохо. — Доча! — Я извиняться за правду не буду, — и сложила руки на груди. Старик же опять зачем-то слез в наш разговор: — Да вы поглядите, какие они особенные. Внутри фонарика в его руках, совершенно очевидно, не горел фитиль. Однако внезапно вещица зажглась красным светом, появившимся неизвестно откуда. И несколько таких же фонариков, разложенных на земле вокруг старика, тоже отозвались — тусклое зелёное свечение то появлялось, то исчезало, создавая картину весьма и весьма загадочную. — Ф, — опять фыркнула я, закатив глаза, — Удивил прям. Меня вот точно нет, также обычные электрические загорались, если есть пульт управления, так что для меня тут правда ничего особенного не было, а вот другие дети по незнанию захлопали в ладоши от радости, и даже принялись шарить по одёжкам в поисках денег. — Не покупайте ничего. Он вас обманывает, — тут уже мама подключилась, она поняла, что там призраки, души. Старик вытаращился на неё: — Эй, паршивка, что ты такое болтаешь?! — Это вовсе не сокровище, а колдовской предмет. Внутри спрятан призрак, и если вы поиграете с ним, то этот призрак впоследствии будет преследовать вас повсюду, — возразила без обидков она. Едва ребятишки услышали слово «призрак», не посмели задержаться больше ни на миг — громко вскрикнули, и в слезах убежали прочь. Старик же, вне себя от злости, чуть не подпрыгнул на метр, видимо спортом занимался, и завопил: — Да как вы смеете, мешать моей торговле?! — Эй! А я при чем?! — тут уже возмутилась я, но подошла поближе к маме, меня то он спокойно может ударить, а вот достойно ответить не смогу, к сожалению. — А как ты, посмел в таком месте, продавать что попало? Не говоря уже о неразумных детях, пускай даже взрослые купили бы твои демонические фонарики, им не поздоровилось бы! Что, если к ним пристанут эти неприкаянные души? Кто знает, какие беды это за собой повлечёт? Если тебе непременно понадобилось продавать подобный товар, шёл бы в специально предназначенные для этого места, и там бы торговал! — возразила мама ему. Какая прекрасная женщина, даже без дорогих одëжек. — Легко сказать! Где же такие места найти?! Все на свете так и торгуют: где придётся, разложив товар у дороги! — с такими словами он подхватил в охапку свои уродливо склеенные фонарики, и раздражённо пыхтя, вознамерился уйти. — Постой! — торопливо позвала мама. — Что? Чего тебе ещё? Хочешь купить? — Да нет же. Ты что, и впрямь собрался продолжать торговать в другом месте? Где ты взял этих призраков? — Наловил на пустыре, бывшем поле битвы. Они там повсюду, — папа два года шатался на поле? Блин, а если тут Хуа Чэна не будет? Я хочу отца своего увидеть, даже если мертвым, живым же никогда его и не увижу, да и не суждено это было. — Перестань торговать. Сегодня ведь Праздник призраков! Что если случится какое несчастье? Будет уже не до забав. К тому же, это ведь души погибших героев, как ты можешь продавать их, подобно каким-то безделушкам? — Они всё равно мертвы, только струйка дыма и осталась, какая мне разница, герои или не герои? Мне мои старые кости важнее, всем нужно на что-то жить. Не торговать? Хочешь, чтобы я северо-западным ветром питался? Раз такая благодетельница, выкупила бы тогда их за деньги! — Ты… — блин, быстро сдалась, а у меня не настолько язык сейчас подвешан, тут очень плохо, — Хорошо. Я куплю. Этого хватит? Старик, бросив взгляд на монеты, заявил: — Нет! Жалкие гроши, как этого может хватить? — Твои фонарики не такие уж и красивые, да ещё притягивают неудачу. Отдай подешевле! — что-то ты его уж сильно за хорошего человека считаешь, будто его волнуют проклятия, которые могут настигнуть человека. Если бы волновали, то не продавал бы. Да и вообще, он похоже живет по принципу, хочешь жить — умей вертеться. Нам бы тоже так жить, а то от бабушкиной еды откидываемся. — Ты даже такую цену просишь сбавить? Не видел я ещё настолько убогих нищих, позор да и только! — Вообще-то я — наследная принцесса, и никто никогда не называл меня убогим нищим! — нафига палишься. Тебе повезло, что у тебя есть я, и никто не знал, что ты родила, монах же ты. Впрочем, старик нисколько не поверил ей и рассмеялся: — Ты — наследная принцесса? Ну тогда я — сам отец-император! — Ты не настолько красивый, — фыркнула на него я. Но на меня почему-то не обратили внимание. — Ну так что, по рукам? Больше денег у меня нет! Они ещё некоторое время поторговались, и в конце концов пришли к согласию. Мама, выкупив за свои жалкие гроши больше десятка демонических фонариков, принесла их к реке, а я помогла ей. Старик, схватив плату, сбежал, только его и видели. Она уселась на берегу и принялась развязывать узелки на красных шнурках, которые сдерживали мелких призраков внутри фонариков. Отпуская пленников на свободу, она заодно проводила для них простенький обряд упокоения. Подобно мелким звёздочкам, тусклые призрачные огоньки вылетали из фонарей. Эти новоиспечённые призраки будто погибли совсем недавно, ещё пребывали в бестолковом состоянии, собственного сознания не имели, хотя одного особенного должны найти. Выбираясь из разукрашенных фонариков, они вначале сгрудились вокруг мамы и принялись летать вокруг неё, временами даже задевая, будто прижимаясь к ней. Вот это выглядело завораживающе. Ко мне они почему-то боялись подлетать, так дëргались, будто могу их убить или поглотить как-то. Демоническая энергия вроде бы во мне ещё не чувствуется, демоны же демонов едят? Просто как бы Черновод великий водный гуль, а таких тварей он ел. Но я то пока их съесть не могу… Не гарантирую, что когда стану демоном не попробую их. Мама поднялась и тихо сказала им: — Летите, летите, — мягко взмахнула рукой, как бы поднимая огоньки в воздух, и души стали взлетать выше, постепенно исчезая. Рядом прозвучал тихий-тихий голос: — Ваше Высочество… Тут я улыбнулась и потёрла руки, как бы пребывая в предвкушении. Вот и нашёлся мой отец. Мы только через месяца так четыре встретиться сможем, правда этот будет уже свирепым, а маму будут уже протыкать до этого мечом. Короче, не самые приятные воспоминания будут. — Это ты только что меня позвал? Ты… меня знаешь? — о, мама удивилась. Кажется, огонёк очень обрадовался, что она его заметила, — начал подлетать в воздухе вверх-вниз. Хочу его потрогать. — Конечно, я знаю вас! — Почему ты остался? Я ведь освободила вас от груза мирского. Неужели я что-то упустила в ходе обряда? Но Хуа Чэн подплыл к ней ближе, остановившись на почтительном расстоянии, и ответил: — Нет. Вы ни в чём не ошиблись. Просто я пока сам не хочу уходить, вот и всё. — У тебя остались неисполненные чаяния? Что-то держит тебя здесь? — Да. — Тогда… поведай мне, что тебя держит. Если это не очень трудное дело, я приложу все усилия, чтобы завершить его за тебя. — Человек, которого я люблю всем сердцем, всё ещё здесь, в этом мире. — Вот как. Это твоя жена? — Нет, Ваше Высочество. Мы не были связаны узами брака. — А… — Честно говоря… возможно, у неё не осталось обо мне воспоминаний. Мы даже почти не разговаривали. Капец, но ребенка вы сделать умудрились, респект, бляха-муха. — И в чём же заключается твоё желание? — Я хочу защитить её. — Но ведь… ты уже не принадлежишь к этому миру! — И что же? — Если останешься по своей воле, не обретёшь покоя. — Я согласен вовек не обрести покой, — тут такое чувство, будто он меня пока что не заметил, сейчас шокируем его скоро. — Но если та, кого ты любишь всем сердцем, узнает, что из-за неё ты не обретёшь покой, боюсь, это её опечалит, ведь она будет чувствовать за собой вину. — Тогда я не позволю ей узнать, почему остался, и всё. Вот сейчас… — Если она будет часто видеть тебя, то рано или поздно поймёт. Подкрадываемся, подкрадываемся… — А я не дам ей заметить, что оберегаю её, и всё… Тык. Как он мгновенно рванул в сторону от меня, повезло, что нападать не стал, а то я что-то тут немного не подумала. Ладно, мне два года, мне можно. Кстати, он холодный. — А ты забавный, — сказала с лёгкой улыбкой. — Доча, так делать нельзя, — сказала мне с беспокойством мама. — Ничего страшного, Ваше Высочество, Её Высочество же не знала, что так делать нельзя, — сказал сразу Хуа Чэн. Ой, приятно, а то большинство меня бастардом будут называть. — Какое же я Высочество? — пожала плечами, — Я просто Се Цзиньхуа. — Для меня вы всегда будете Высочеством, — сказал он довольно быстро. — Восстание разлучило тебя с твоей возлюбленной… Прости. Я не одержала победу, — перевела разговор в другую сторону мама. — Умереть за вас в бою — высочайшая честь для меня. — Прости, забудь об этом, — бросила Се Лянь. Я же просто поманила призрака к себе, надо же ему как-то показать, что он мне нравится. Не в том смысле, который инцест, а в том, что как отец меня он более чем устраивает: в мои дела лезть не будет, ругать и отчитывать тоже, вон как обращается ко мне. Так что всё зашибись, да и вообще, почти со всеми из списка познакомилась, осталось только дядю родного найти. — Не забуду. Ваше Высочество, я навсегда останусь твоим самым преданным последователем. — У меня больше нет последователей. Вера в меня ничего хорошего не принесёт, а может, даже навлечёт беду. Знаешь, даже мой друг меня покинул. — Эх, — грустно выдохнула я, — Забудь про дядю, припрётся ещё. — Я не покину. — Покинешь. — Верь мне, Ваше Высочество, — непоколебимо произнёс отец. — Я не верю. Цветочек, — обратилась мама ко мне, — Не пытайся к нему прикоснуться, — ну блин, — И не строй такое расстроенное лицо, пошла домой. — Эх, — опять грустно выдохнула я, — Пока, огонëчек, до встречи. — Вы больше не встретитесь, — сказала мама, ну этого ты не знаешь, — Пошли уже, а ты лети давай отсюда.