нежное электричество

      Склонив головы, ребята неспешно вышли из кабинета. Возле дверей их ждала женщина в форме. — Вы Федорович и Земцова? — спросила она, удивленно глядя на них. Друзья совершенно не были похоже на людей, способных причинить кому либо вред, особенно непоправимый. Женщина ещё с полминуты хлопала глазами, глядя то на полутораметровую худощавую фигуру с невинными глазами, одетую по форме, то на товарища с ссадинами на руках, ростом под метр восемьдесят пять, одетого так, будто он на прогулку собрался, а не в школу. Конечно, в её детстве ведь никто джинсы не носил. — Ты точно та Земцова? — сотрудница органов снова осмотрела девушку от макушки до пят. — Да, вчера забегала к вам в участок. — невозмутимо отрезала Алиса и пошла вдоль по коридору. — Вот как? — удивление на лице женщины ни на секунду не утихало. — Значит правы были, взяли тех. — пробубнила она себе под нос и теперь уже тоже двигалась в сторону лестницы. Шаги тяжелели с каждым новым проходимым метром. Приехать в школу после пьянки, а после на первом же уроке угодить в ментовку — не самое приятное чувство.       Они вышли на улицу, оба отягощенные тревогой. Во дворе стояла полицейская машина, к которой ребят очень быстро привели. Возле машины двое полицейских наслаждались утренним кофе. — А-а-а, Земцова, знакомые лица. — заключил один из них, сжимая в руках бумажный стаканчик, — Вчера сама, а сегодня ухожера ввязала? — полицейский усмехнулся и распахнул двери автомобиля, любезно приглашая присесть.       Андрей не был готов к такому, а потому всячески пытался спустить все на тормозах и пойти на неимоверно скучный и удручающий урок истории, но быстро понял, что это бесполезно. До участка они доехали быстро, в участок вошли тоже незамедлительно, спотыкаясь нога о ногу.       Несмотря на то, что город был небольшим — полицейский участок оказался огромным двухэтажным зданием. Внутри, прямиком за турникетом, мелькали десятки дверей, на которых красовались различные таблички. Кажется, что кабинетов куда больше, чем лиц, занимающих их. Коридоры маленькие, узкие. Краска на стенах обветшала, а потому легонько потресиквала и опадала на пол. Лампочки, висящие перпендикулярно коридорному полу едва-едва светили. Существует поверие, что ночью работники ставят на вахте банку, в которую через разбитую форточку влетают светлячки и освещают фойе. — Пройдете в допросную. — от дальнейшей визуализации отрезал грубый голос, подхвативший обоих ребят ладонями за спину и плавно продвигая вперед. В самом конце коридора скромно ютилась железная дверца с надписью «допросная», а справа от нее, как и полагается стояло окошко для наблюдения.       Дверь со скрипом распахнуась. Как же Земцовой и Федоровичу осточертел этот извечный скрип от каждой двери. Однако ведь даже железные двери склонны скрипеть и хоть бы что ты с ними сделаешь. — Товарищ майор, вот, привели вам, целых два, как грится, киндер сюрприза. — заключил мужчина, что сопровождал школьников, а затем, усмехнувшись вышел из помещения.       Допросная выглядела менее гостеприимно, нежели фойе — стены обшитые металом, посреди комнатушки стол, два стула, а слева длинная деревянная скамья. — Знакомые лица. — усмехнулся майор, — Что же, прошу на беседу. — он приглашающим жестом указал на стул напротив себя. Алиса тут же поняла, что приглашение адресовано ей, а потому послушно уселась на стул. — Ну, рассказывайте. — полицейский чуть озлобился, прожигая Земцову взглядом. Андрею, со стороны, данную картину наблюдать не особо нравилось. Он уже будто был готов начать инициировать скандальную сцену. — Что рассказывать, черт возьми? — вмешался блондин, вскакивая со скамьи. — А то, — майор вложил в рот сигарету, — Что в вашей школе вчера умерла директор, а вы, — мужчина ткнул пальцами в обоих школьников, — последние кто ее живой видел, так еще и подружка твоя второй раз к нам по данному делу заявляется. Комнату заполнил табачный дым. — Мы тут причем, товарищ майор? — чуть поморщившись спрашивал Федорович, усаживаясь обратно на скамью.       Ответ последовал оттуда, откуда его явно не ждали. — Андрюш, этот доблестный дядя на полном серьёзе думает что я с собой ношу электроустановку под тысячу вольт и людей глушу направо и налево. — Алиса усмехнулась       Однако ее оскал не показался мужчине чем-то забавным и добрым. Он вновь подскочил со стула и встал рядом с Земцовой. — Ты, деточка, похоже совсем не понимаешь. — шипел представитель органов прямиком в ухо девушки, — Это тебе не шутки-прибаутки, милая моя! — рука мужчины взмыла вверх над Алисой, а затем, крепким хватом, оказалась на ее волосах, — Люди дохнут в геометрической прогрессии, а ты пока единственная зацепка. — видимо осознав факт физического насилия над несовершеннолетней девушкой, мужчина ослабил хват, от чего Алиса инерционно упала лицом на стол.       Федоровича в этот момент гнев искусывал от пяток до носа. Вскочил и подбежал к майору, отталкивая его от девушки. — Ты еще раз, блядь, руку на нее поднимешь — убью и не посмотрю что ты мент поганый! — срывался Андрей, усаживая полицейского обратно на стул.       Тот поднял руки вверх, будто сдался, указывая блондину на то, что стоит сесть на место. Затем левая рука полицейского уползла под стол и ловко нащупала кнопку вызова охраны. Прибыли они очень быстро. — Уведите в камеру. — грубо выцепил товарищ майор.       Школьников быстренько, легкими и непринужденными движениями взяли под локти, да и увели в камеру.       Камера небольшая. Решетки да скамья. Напротив сидит мужчинка на табуретке, играет в змейку на нокии. — Извините, а мы надолго здесь? — теперь уже вполне, спокойно и без какой-либо грубости спрашивает Федорович, прислоняясь лицом к прутьям. — А я почем знаю? — не отвлекаясь от игры отвечал смотрящий, — Как старший придет так я и открою.       Андрей тяжело вздохнул и пошёл в сторону скамьи. Уселся рядом с Алисой и не знает что дальше делать. — Еще немного и я поверю в то, что ты маньяк. — усмехнулся старший Ну да, действительно, что делать помимо того, как вкинуть нелепую шутку. — Федорович, блядь! — девушке было совсем невесело, она схватила его за воротник футболки и притянула к себе. — Пока что на маньяка только ты похож, между прочим в камере мы как раз из-за тебя оказались. — лицо заливалось краской, но тем не менее, хватка ослабевала.       Блондин встал со скамьи и прошелся по камере. — Ну, прости, Огонек. — он виновато вскинул руками, — Но он же первый на тебя полез! — возмущение вновь разыгралось на лице. Девушка хмыкнула и прикоснулась к носу. Прошипела — Как ты, кстати? — опомнился Федорович Она ничего не ответила, вздернула плечами и все. На маленький кнопочный телефончик, лежащий в кармане у Алисы пришло уведомление.

***

Серафим

«Ты какого хуя в участке забыла? Я же тебе сто раз говорил, что тебе с Федоровичем проблем не оберешься!»

«Отъебись»

***

      Блондин с тревожным ожиданием следил за действиями девушки, понимая, что смс поступило от кого-то близкого, по-другому и не могло быть, но в тоже время волнуясь, что её снова будет пытать совесть из-за него — Кто это тебя писал? — усмехнулся Андрей, усаживаясь на полу в позу лотоса. — Сима. — кратко и, как можно осторожнее отвечала Алиса, уже предвещая реакцию. — Серафим, да? — чуть удивленно хмыкнул парень, — Твой кавалер, что ли? — саркастичный оскал разыгрался во все лицо. — И чего ему надо? — взгляд вмиг отрезвел и надел на себя колодки, остановившись на Алисе. — Да он как обычно, ревнует, видимо, мол из-за тебя вляпалась. — девушка тяжело вздохнула, правой ладонью отмахиваясь от ответа, — Бля ты же его лучший друг почему он так с тобой? — рыжеволосая от возмущения даже подпрыгнула сидя на скамейке. Андрей в ответ рассмеялся. — Послушай, Огонек, он просто зациклился на тебе, вечно боится что я тебя отберу и окажусь типичным плохим другом. — взгляд, под весом надетых колодок упал в пол. Федорович озадаченно почесал затылок, но ничего больше сказать не решался.       — Он меня выебал и бросил, а спустя время вернулся, понимаешь? — несправедливость закипала в жилах девушки.       Федорович давно хотел высказать все, что думает о товарище. Только был бы повод. А сейчас, вроде и повод есть желание. Просто вскочить на ноги и разложить по полочкам всю анатомию и психологию товарища, проходясь по каждой мелкой детали от пят до кончика носа. На макушке и лобно-височных долях даже не стал бы зацикливаться, там пусто. — Ты все еще чувствуешь себя виноватой перед ним за то, что сейчас здесь? — ухмылка вышла болезненной и грубой. — Прости, но мне реально хреново от того, что я за этим наблюдаю. — мимика чуть смягчилась, на щеках проступили ямочки.       Губы девушки задрожали, но четкий ответ не дали. В голове стоял едва разборчивый гул и мелькали картинки с нелепыми вопросами. — Андрей, а ты по-настоящему любил? — в глазах Земцовой проскользнула злость. Теперь была видна истинная реакция на попытку залезть ей в душу.       Парень встал на ноги и подошел ближе к решетке, чувствуя, как внутри вскипает огонь. Сейчас он был очень уязвимым, и подобные слова будто вспарывали его грудную клетку на живую. — Блять, почему ты вдруг такое спрашиваешь? — прошипел Федорович, глядя в пустоту мимо прутьев. — Ну тебе же интересно почему я продолжаю потакать Симе. — девчонка раздражительно вскинула бровями, сосредоточив взгляд на блондине.       У того в голове будто каша кипела. Ничего не ясно и горячо. Больно. Такие вопросы и предъявы обжигают изнутри. — А если отвечаю, что да, любил, то что скажешь? — Андрей развернулся полубоком, обращая лицо к стене, оставляя за ними с Алисой секундное молчание. Глядя на всю ситуацию девушка тихонько хмыкнула, стараясь держать себя в руках. — В таком случае, я думаю, ты меня понимаешь. — все эмоции покрылись одной фразой.       Федорович прикусил губу от злобы и несправедливости. Ему было до чертиков меж ребер жаль, что все это время Алиса была с Серафимом, а еще больше жаль от осознания, что она была несчастлива. А ведь все это время, с самого начала могла быть с ним — таким внимательным, любящим и заботливым, бесконечно влюбленным в новенькую одноклассницу. При этом, мысли о том, что ты после всего что сделал Степанов, девушка продолжила общаться с тем уродом, так ещё и не ушла из отношений, Андрея начинала колотить злость. Она нещадно давала ему оплеухи по обеим щекам, она за другой.       — Ну почему ты до сих пор с этим мудаком общаешься? — через секунду снова тихо раздалось по камере, взгляд заполнился жалостью. Данный вопрос звонко разошелся по ушам девушки. Выбивал ее из сознания. Запутывал его нити между собой. Сердечный ритм участился. —Я не знаю. — наивный ответ тихо проскользнул в воздухе. — Я даже не знаю что такое любовь возможно чувства к нему остались, но я, блять, даже не понимаю как осознать что такое любовь как она проявляется и. — каждое слово звучало вче громче. Алиса была готова бить себя кулаками по ногам и лицу, но тревога сковала ее не только ментально, но и физически.       Андрей снова обернулся к решетке и вцепился руками в ее прутья, да так, чтобы посильнее.       —Любовь не так сложно понять, черт возьми. Она просто должна быть, понимаешь? Она должна проскальзывать в каждом твоем прикосновении к человеку, она должна быть в каждом взгляде, слове и действии… — томно объяснял Федорович, опуская глаза в пол. Руки ослабидли хват и теперь хлипко держались за решетку.       — А та девушка, что ты любил она. Ну. — девчушка мешкалась, выбирая слова, ведь ей было крайне неловко спрашивать болезненные подробности у незнакомого человека, — Почему твои чувства угасли? — наконец выдавила она, виновато шаркая ножкой по полу.       Блондин вновь отвернулся, не отпуская рук от решетки. Он чувствовал как комок вставал в горле, заставляя давиться поступающим воздухом и задыхаться в попытке произносить слова. Спокойно растолковать сейчас было тяжело. — Когда ты знаешь человека много лет, понимаешь каждую его причуду, знаешь все о его прошлом и настоящем, и все это от другого человека — чувства перестают быть настолько сладкими. — Андрей грустно приподнял уголки губ. — Они просто… Меняются, угасают. Чувства умирают. — Взгляд на минуту остеклянел, а пальцы ловкой лозой обвили решётку. — И знаешь что самое ужасное? — слова выдавливались через силу, как зубная паста из опустощенного тюбика, но Федорович нашел силы продолжить, — Такая любовь — это не любовь, это привязанность. Ты просто привыкаешь быть с человеком рядом и уже не можешь без этого обходиться… — парень оторвался от решетки и сел обратно на холодный пол. — Она хотя бы хороший человек? — девушка краснела от того, насколько ей сейчас неловко допытывать человека, но она понимала что это ее огромный шанс узнать хотя бы азы этого неистового, пьянещего чувства.       Блондин тихо рассмеялся — Конечно, Огонек, разве бы стала терпеть мудака рядом с собой, будь она плохим человеком? — отвернулся от девушки, чувствуя как внутри снова просыпалась боль. — А вы были вместе или… — Алиса поднялась со скамьи и села на пол, дабы быть с собеседником на одном уровне. — Нет! Черт возми, конечно мы не были вместе! — Андрей вскипел от полученного вопроса, отвернулся и чуть грустно хмыкнул, понимая что Земцова без ответа не оставит эту грубость и просто напросто не простит       Девушка встала и подошла вплотную к блондину. — Ты на кой хуй грубишь мне, Федорович? — она легонько пнула его в колено.       Тот тут же подскочил и схватил Алису за запястье. — Сядь на место. — выплюнул он, сильнее окутывая пальцами чужую руку. — Ты серьезно Алис? — зубы смыкались в насмешливый оскал. — Если бы даже ты умела сочувствовать — прости, мне это не нужно, не от тебя, милая. — пара голубых глаз с укором блистала, глядя сверху вниз на рыжую макушку. Земцова не пыталась вырвать руку, что-то останавливало её. — Да что с тобой не так? — ее взляд устремился параллельно взору Андрея. — Мы с тобой знакомы три года, два из которых общались только через общие уничижительные обмолвки, я лишь хочу узнать тебя лучше. — голос дрожал, губы поджимались, рука ныла от боли, но девушка стойко стояла на своем, ведь Федорович — единственный путь для восприятия слова и чувства «любовь».       Блондин оцепенел и отбросил чужую руку. В голове мельтешали картинки и стоял неистовый гул. Казалось что он сходит с ума. Сплошная психоделика. Ладони налипли на плечи собеседницы и начали дергать за них что есть силы. — Тогда зачем ты продолжаешь общаться с Серафимом? — грудь щемило от абсурда всей ситуации, — Он ведь просто пользуется тобой в своих целях, понимаешь? Он знает, что у тебя проблемы с чувствами и поэтому возвращается только ради секса, а ты… — Андрей отпустил плечи и теперь уже одна его ладонь ютилась на затылке Алисы, другая — на лопатках. Он вжался в неё своим торсом, чувствуя как их рёбра становятся едиными. Обнимал так, будто она вот-вот растворится. Девушка же никак не реагировала. Сейчас она боялась Федоровича как огня, но не пыталась избежать. Молча стояла, позволяя ему вновь и вновь сходить с орбиты сознания.       — Знаешь, наверное привязанность сковывает меня полностью, но. — Земцова говорила быстро и невнятно, пришлось остановитьмя, — он хотя бы когда вернулся ко мне — пришел с цветами и долго извинялся, поэтому я согласилась на отношения вновь — она неловко опустила ладошку на спину блондина, едва поглаживая. Глаза парня раскрылись, щекотя ресницами шею девушки. — Он принес их лично или попросил другого человека тебе передать? — тихо, почти шепотом горячее дыхание разлилось по ключице голубоглазой. Андрей, конечно все прекрасно знал. Но ведь возможно это не единственные цветы в ее жизни? Да и она ни о чем не догадывается. Мало деталей, сложно сделать вывод. Два маленьких молоточка колотят прямиком по вискам, создавая пульсацию и едва уловимый неприятный шум. — Лично. — без доли сомнений и явного подвоха, висящего в воздухе, ответила девушка, укладывая брови в удивленную гримасу. — Лично… — Андрей отстранился от одноклассницы, насмехаясь, —Ага, блядь, конечно лично. — он отвернулся и злобно оскалился, но понимал, что как бы сейчас ни было тяжело держать себя в руках — придётся.       По лицу девушки было понятно, что она ничего не знает. Это Федорович ловко приметил еще до того, как отвернулся. — Знаешь что я хочу тебе сказать, Огонек? — все так же не оборачиваясь выпалил он, — Человек, с которым мы общаемся уже давно просто охренительно пользуется тобой в своих гребаных целях. — с каждым словом в душе вче сильнее и сильнее клубилась прожигающая злоба, которая вот-вот вырвется наружу, — И как блядь ты его после этого защищаешь? — Андрей сделал пару кругов вокруг Земцовой, окидывая её оценивающим взглядом, а затем остановился возле решётки. Вновь прожигал взглядом пустоту. — Андрей, я не защищаю, просто объясняю что его знак внимания растопил мое сердце, мне впервые что-то кто-то подарил, понимаешь? — ни на шутку перепугавшись, девушка пыталась оправдаться, а затем даже начала совершать поступательные действия к блондину, но тот показал что не стоит одним лишь прикосновением пальцев обоих рук к прутьям решетки.       — Что значит «подарил»? — Федорович нервно дергал решетку, — Цветами пол-мира своих девушек радует, тебе блять тоже уже просто за это на колени встать? — наивность Алисы убивала медленно и мучительно, как нож, воткнутый в нелепое тело абсолютно нелепого блондина.       — А что? — хохот пронзал слух, — Ах, вот оно что! — парень скалился весьма не наиграно, — Ты, значит, от радости чуть ли не на колени падаешь после обыкновенного букета цветов, — Андрей оторвался от решетки и стал размеренно расхаживать по холодной комнате, — Ты блять ничего не хочешь узнать о человеке, его поступках и планах, тебе достаточно просто цветов? — крича и замахиваясь левой рукой навис над шатенкой.       Краткий звук шлепка отрезвил ненадолго. — Я не знаю. — отпустила Алиса, виновато скрывая руку за спиной, — Я даже не знаю что такое любовь, знаю что он позаботился обо мне и принес цветы. — голос вновь задрожал, а в глазах скопились две хрустальные капли. — Это не он тебе их «подарил». — опустошенно шикнул Андрей, — Это я, блядь, просил его передать, я! — он снова вышел на тропу крика и отчаяния, тыча указательным пальцем в свою грудь. — Я был очень виноват перед тобой, правда, и ты прекрасно это знаешь, Алис. — он аккуратно притянул девушку к себе, окутывая ее тело руками, будто лозой, — Я просто хотел извиниться, но ведь ты бы прогнала меня и слушать бы не стала, а Симу стала. — он болезненно ухмыльнулся, — Узнал какие цветы тебе нравятся, а у тебя, оказывается, аллергия на пыльцу, пришлось искать гипоаллергенные, — Андрей истерически рассмеялся, — Думал, что все выйдет иначе, думал что он хороший друг, а вышло вот как. — пальцы невольно давили на чужую спину, прижимая тело ближе к себе.       Хотелось просто стать чем-то единым хотя бы на мгновение. На мгновение вплоть до того, как она обработает полученную информацию, гневно оттолкнет, грубо отвергнет, назовет ебанутым, начнет выгораживать Серафима и искулачит всю грудь до синяков и хрипоты в голосе. Шмыгая носом она стояла неподвижно. Минуту, полторы, две.       Женские руки с силой налегли на плечи блондина, голова припала к плечу, а по камере раздавалось легкое шмыгание маленького конопатого носа. — Нет, он не мог. — голос дрожал, руки на шее Федоровича смыкались все сильнее. Блондин успокаивающе гладил Алису по спине, зажимая губы меж зубов. Ему было больно осознавать то, что чужое сердце разбилось не без его вмешательства. Так ещё и чье сердце. — Тяжело поверить, Огонёк, я понимаю. — процедил Андрей, ослабляя хват, — Но я бы не стал тебе врать, я знаю как больно в миг терять то, что дорого. — блондин аккуратно дал Земцовой знак, что ему хочется выйти из объятий.       Парень присел на корточки и положил ладони на икры Алисы. Скорбящий взгляд устремился снизу вверх, а после макушка уткнулась в колени девушки. — А ведь знаешь… — тихо завел блондин, — Если бы я мог все вернуть, все изменить… — теперь и в его глазах сверкнули блики горечи, — Я б точно ни один раз не натворил того дерьма, понимаешь? — видит Бог — он был готов рухнуть на колени перед Алисой прямо сейчас. В его глазах она была королевой, а он — провинившимся паршивым крестьянином, которого завтра поведут на прилюдную казнь.       На белесую макушку улеглась ладонь, взлохмачивающая пряди его волос. — Я ведь тогда и подумать не мог своим разжжиженным хмельным мозгом, что твое отношение ко мне испортится в один миг и навсегда. — руки плотно сжались на ногах девушки, пара хрустальных капель из глаз упала на бетонный пол. — Ты хороший человек, Андрей. — ладонь спустилась с макушки на руку, подтягивая ее наверх, уговаривая что необходимо встать на ноги. Федорович неуклюже поднялся и принялся утирать лицо. — Был бы хорошим — не натворил бы хуйни. — усмехнулся и повернулся спиной к Алисе. Сейчас в голове Федоровича мелькало с миллион различных мыслей, но одна не давла ему покоя — «ты мне чертовски нравишься», губы уже сами невольно нашептывали эту фразу. Тюремная камера, внезапные смерти, растущие в геометрической прогрессии, бывшая пассия лучшего друга, сопли, слюни т слёзы в одной чашечке на блюдце с золотой каймой — вот он идеальный момент. Охуенно ты придумал, парень! Но с другой стороны — когда если не сейчас? Потом будет тяжело, противно переступать через собственную гордость и непреступность Алисы, да и до того «потом» все нервы станут ни к черту, если вообще позволят дожить до того, а в ином случае — сам себя изнутри съест, лишь бы просто подойти, не то что промямлить свою эпопею. Каша из слов. Блядское «а э… ты. ну.» и далее по списку, что лежит в нагрудном кармане, а достать стыдно.       Глубокий вдох. Зажатые в кулаки ладони. Размеренный выдох. Знаменитый оборот полубоком. Он готов. Он настроился. — Но что-то хорошее во мне все же есть. — запнулся, стоит, как в бетон вмонтировали, — Алис, ты послушай меня внимательно пожалуйста. — а она смотрит как на ебнутого, не хватает только пальчика у виска и характерного свиста. На его счастье свистеть девчонка вовсе не умеет. — Ты мне. — в животе появлялось чувство, от которого хотелось избавиться, взгляд собеседницы вмиг размягчился, — нравишься ты мне, Земцова. Андрей оцепенел в ожидании ответа, но вместо него услышал лишь лязганье ключей в замке. Дверь камеры распахнулась, а на пороге стоял уже какой-то другой сотрудник полиции, такого ребята еще не видели. — Подполковник Лебедев, Сергей Иванович, прошу пройти за мной на беседу. — хриплый голос эхом разошёлся по камере.

***

      Алиса и Андрей послушно проследовали по узкому темному коридору в очередной кабинет, который явно не был особо рад их появлению, но все же там они честно и совестно, в очередной раз, рассказали одну и ту же историю. Снова смятение на лицах, боязнь что их снова закроют в камере, а того и гляди — в дурдоме. Но на их удивление вместо угрюмой гримасы на лице Лебедева выступил страх и холодный пот. — Серые пятна в области сердца? — переспросил он взволнованно. Школьники синхронно кивнули. — Уходите прочь. — теперь уже гнев играл мышцами лица подполковника. Вскочил со стула и начал наматывать круги по кабинету, тяжело вздыхал. Брови Андрея вопросительно сложились. — Простите, что? — отрезал блондин, явно ничего не понимая. — Уходите! — выкрикнул Сергей Иванович, — Уезжайте прочь из города. — он тяжело упал обратно на стул и закрыл лицо руками. — Ты понимаешь что-нибудь? — прошептала Алиса, ошарашено глядя на товарища — Кажется нас из города выгоняют. — во весь голос ответил Федорович, пожимая плечами. — Глупые. — фыркнул полицейский, злобно глядя на них, — Каждые десять лет одно и то же… — пробубнил он себе под нос, едва различимо.       Однако Андрей прекрасно читал по губам, потому сразу же зацепился за данность. — Что «каждые десять лет»? — бровки интересованно задергались, а локоть улёгся на край стола, раскрытая ладонь радушно приняла на себя подбородок. Блондин заинтересованно улыбнулся. — Проклятье. — школьникам казалось что Лебедев шутить изволил, однако говорил он вполне серьёзно, — Каждые десять лет приходит дьявол и отбирает у города души неугодных. — ужас в глазах подполковника заставил ребят раскрыть рты и переглянуться. Ясно было одно — он явно не шутит и вряд ли стал бы. Не та тема, на которую стоит. Да и разве можно так с детьми? — Думаете что я сумасшедший? — Сергей Иванович внимательно наблюдал за реакцией подростков. — Эта тварь убила мою жену, сначала сделала из нее невыносимого монстра, а потом убила. — глаза наполнились слезами. — Нет, что Вы, мы верим Вам. — Алиса успокаивающее протянула руку к Лебедеву. — Вот что. — серьёзно ответил последний, — У меня нет оснований вас задерживать, идите домой дети, только я умоляю, не пытайтесь играть в детективов, демоны действительно существуют и это очень страшная сила.

***

      Ребята вышли из участка и опустошённо побрели по двору, едва передвигая ногами. — Спасибо за компанию, опыт интересный, было приятно пообщаться. — Алиса повернула на тропу слева от участка и хотела было уйти от Федоровича, его нелепых объяснений в симпатии и от этого проклятия. — Я проведу. — грубо буркнул Андрей, взяв девчонку под руку. Та лишь равнодушно кивнула. Они медленно побрели дворами, выходя на железнодорожный переезд, разделяющий город на две части. Одна его часть соединяла центральную часть с вокзалом, а другая — вокзал и спальный район. Они разделялись невероятно громкими светофорами и небольшими настилами, вполне вероятен вариант с непрерывным переездом, однако посреди двух сторон, в качестве «островка безопасности» находилась привокзальная площадь.       Пешеходный настил на вокзале чистили нерегулярно, потому апрельская слякоть сделала своё дело и Андрей неуклюже проскальзил по тоненькому слою грязи, лежащему на резиновом переходе. Возле второго светофора они остановились. Впереди, по первому от светофора пути, начал ход грузовой состав. И пусть часть переезда позволяла подойти к рельсам чуть ближе — оба не рискнули. — А ведь подойдя достаточно близко к проезжающему тепловозу можно легко оказаться под ним. — начала Алиса, — Представь, был человек, шел себе шел, а потом бац и нету. — мрачно продолжила она, делая шаг вперед к рельсам, но находясь от них на достаточном расстоянии, — Там под ним мясорубка такая, что любая домохозяйка позавидует эффективности — неосторожное движение и человек стал горстью фарша. — она говорила так спокойно, будто слышать подобное — обычное дело. — Огонек, я даже боюсь спросить откуда у тебя даже мысль такая в голове возникла. — Андрей обеспокоенно схватился за рукав пальто Земцовой и оттянул ее на полметра назад. — Да так, она, в принципе постоянна в ситуациях, когда я переснкаю железнодорожные пути — она с улыбкой посмотрела на парня, — Нет, я не думаю как бы свести счёты с жизнью, но это просто был бы интересный опыт, да и знаю достаточно о данной теме и всякий раз, стоя на переезде удивляюсь глупости некоторых людей. — она понимала, что ее выражение лица в данной ситуации может вызвать у Федоровича неоднозначные эмоции, потому расслабила мышцы на лице, — Вот, например — девушка указала пальцем на женщину, стоящую на критически малом расстоянии от проезжающего состава и держала за руку маленького ребенка, — Ее счастье, что состав не пассажирский и что–то типа суфле только под тепловозами, да и скорость минимальная, иначе лицезрели бы мы процесс создания фарша из человеческой туши, какая же глупость, у нее ребенок меньше, чем одно колесо. — рыжеволосая закатила глаза и отвернулась в сторону вокзала, — Люди ебанутые. — А ты с точки зрения здравого смысла смотришь или в этой теме разбираешься? — блондин дублирует недавнее действие Алисы. — У меня папа машинистом работал раньше, много всякого знаю, даже проводницей мечтала стать, по стране путешествовать. — она усмехнулась, легко оскаливаясь, — Только, знаешь, от своей жизни не убежишь и не спрячешься ни в тепловозе, ни в вагоне поезда, проводник ты или пассажир, все однохуйственно — ты все время будешь ехать на пригороде с остановкой у каждого дуба, а твоя судьба догонять тебя на «сапсане».       Легкое послевкусие горечи спустилось в легкие парня. Он аккуратно приобнял Земцову, та кратко улыбнулась. — Почему ты так злобно настроена к жизни, думаешь о том как убежать от судьбы, а не принять ее с распростёртыми объятиями? — Андрей запрокинул голову назад и тяжело выдохнул, не выпуская Алису из рук. — Не знаю. — ее лицо расплывалось в идиотской улыбке, — Наверное жизнь сама научила. — она цокнула языком и прижалась к парню чуть сильнее. — Я, кстати, просто замерзла, не обольщайся. — она приподняла голову и взглянула на Федоровича.       Товарный состав успешно завершил свой ход по участку магистрали и подростки, наконец-таки, смогли продолжить путь до дома Алисы. — Никогда бы не мог подумать, что ты живёшь на этой стороне, тут же в основном брежневки и сталинки старые, двухэтажные. — уголок губ ускользнул ближе к щеке, формируя одностороннюю улыбку. Девушка в ответ пожала плечами.       Двадцать минут хода и вот они стоят на пороге одного из двухэтажных домов. — Ну, я пойду? — Алиса несколько глупо улыбнулась, а затем указала жестом на металлическую дверь. — Ах, да. — блондин нервно запустил руку в волосы, — Конечно, да. — вторая рука стыдливо спряталась в карман. Дверь открылась, еще полшага и девушка переступит через порог. На ее плечо падает широкая ладонь — Я тут подумал. — робкий голос чуть дрогнул, — Я лучше до квартиры тебя доведу, безопаснее будет. Безразличный кивок.       Легкие шаги четырёх ног, один за одним, звенят, ступая на ступени. Лязганье каблучков на сапогах девушки быстро прекращается — второй этаж, чай не двенадцатый. — Теперь я уж точно пойду. — внемлет девичий голосок синхронно со стуком в деревянную дверь. — Теперь да. — руки блондина широко раскрываются для объятий, от чего кулачок, стучащий в дверь разжимается, а рука, которой он принадлежит тянется навстречу парню.       Дверь квартиры распахивается, на пороге стоит женщина средних лет, опрятно одетая, намарафетившись глядит на подростков, что стоят у двери в обнимку. — А, Алисочка, это ты. — тихо произносят ее губы, едва шевелясь, — А я думала папа. — женщина чуть расстраивается, но затем снова приобретает блеск в глазах, — А это с тобой кто, ухажер? — она любопытно высовыет лицо из-за двери и тянется в сторону блондина. Земцова отскакивает от парня так, будто током ударило, а затем оборачивается лицом к матери. — Мам, это Андрей — мой одноклассник и. друг. — чуть запинаясь произносит Алиса, укладывая ладонь на плечо товарища. Тот нервно улыбается и машет ладошкой. — Андрей, значит. — мягко улыбаясь цедит женщина, — Прошу на обед, Андрей. — она вновь скрывается за дверью, а после широко раскрывает ее, приглашая войти. Федорович пару мгновений лупит глаза, непонимающе моргая, затем, поддаваясь улыбке Алисы входит в квартиру.       Квартира небогатая, обставлена скромно, две комнаты, ремонт советского образца.       Блондин нерешительно переступает через порог, там же, у самого порога разувается и обозначает куртку на покосившуюся вешалку слева от двери, затем помогает спутнице раздеться.       — Прошу в кухню. — мать Алисы все вертится вокруг них двоих как юла Земцова же гостеприимно провожает друга к столу. Блондин выбирает себе стул, что стоит подле середины стола. — Нет-нет, сюда не садись. — останавливает его Алиса и провожает на диванчик, стоящий у окна, — Он сломан. Андрей послушно уселся на прохудившееся седалище, а девушка меж тем вышла из кухни. С легким звоном на столе очутились тарелки.       — Расскажите о себе, Андрей. — заинтересованно обратилась матушка, присаживаясь на стул слева от дивана. — Семья благополучная, курю, пью по праздникам, учусь хорошо. — кратко начал Федорович Хотел уже было продолжить, однако женщина, сидящая неподалёку перебила его — Это все, конечно, хорошо, но какие у Вас на Алисоньку планы? — она наивно вздренула бровями, а глаза наполнялись щенячим восторгом. Блондин от такого вопроса, естественно, опешил. — Ну. мы пока не встречаемся. — вздохнул Федорович, спровоцировав в глазах матери разочарование — Но планы серьёзные, уверяю Вас, она мне очень нравится. — сбивчиво и растерянно продолжил он и успокаивающе махал руками. На устах женщины вновь заиграла улыбка. — Это просто замечательно! — радостно гаготала она, похлопывая в ладоши, — Вы знаете, Андрюша, Алиса у нас — золото, а не ребенок! — как же она пела, это надо слышать, — Она у нас на фортепиано играет с трёх лет, а ещё и гроссмейстер настоящий, как же она любит стратегии! — улыбка женщины переходила с уст на щеки, казалось скоро на глаза залезет.       Андрей чувствовал себя весьма тесно в этой обстановке. Казалось, что напряжение, которое он испытывает вот-вот задавит его, но он все же пытался быть снисходительно радушным. — Вот как! — с косой улыбкой выдавил он. — Не ожидал такого от Алисы. — он продолжал потакать поведению хозяйки. Та неожиданно омрачела. — Ладно уж, заболтались мы. — тихо, сквозь зубы процедила женщина, — Вы кушайте, кушайте! Шторки в дверном проеме колыхнулись, а затем в кухне снова появилась Алиса, да не одна. Под ручку она вела маленького мальчика, на вид лет пяти.       Казалось, что этот день удивлял Андрея все больше и больше, ведь он прежде и не знал даже половины жизни девушки, в которую так трепетно влюблён Земцова беззвучно прошла по помещению к самому дивану и усадила малыша рядом с Федоровичем, сама же уселась справа от мальчика. — Привет! — тихо, но доброжелательно буркнул блондин, выставляя перед мальчишкой ладонь. Тот раззадоренно хлопнул по ней и заулыбался. — Меня Тоша зовут! — сбивчиво прозвенел мальчик, — А ты парень моей сестренки? — он задумчиво приподнял бровки и принялся разглядывать гостя. Встав ножками на диван, Антоша начал взлядываться в лицо Андрея, лохматил его волосы, оттопыривал уши, загибая их то вперед, то назад, дергал за щеки и зажимал маленькими пальчиками чужой нос — изучал.       Любой другой бы на месте блондина, наверняка бы уже пылал от злости, кричал бы невпопад и тщетно молил прекратить. Однако Андрей пузырился от смеха и щекотал мальчонку. — Нет, что ты, я друг. — ответил Федорович, усаживая Тошу на диван. Мальчика такой ответ, кажется не устроил, он мгновенно натянул недовольную гримасу и, повернувшись к Алисе, принялся дергать ее за рукав. — Сестричка, твой парень Сима? — обеспокоенно смотрит в глаза рыжеволосой, — Не хочу чтобы он был твоим парнем! — казалось вот-вот ножкой топать начнет и по полу кататься, — Сима плохой! — конючил Тоша, не отставая он рубашки сестры, — А этот хороший, он мне нравится! — Антоша обернул голову на блондина.       Тот слегка покраснел и нервно хихикнул — Тошенька, хватит, давай кушать! — по лицу Земцовой было видно, что она напряжена и, может быть рассержена, но позволить себе нагрубить ребёнку она не могла.

***

      — Пойдем ко мне в комнату? — спросила Алиса, приподнимаясь с дивана. Вопрос заставил блондина залиться краской и напридумывать самому себе разных исходов и вариантов. В конце концов он робко кивнул.       Ребята прошли вдоль по коридору и очутились прямиком напротив двери в комнату девушки. Земцова аккуратно повернула дверную ручку, ибо по самой двери уже было видно, что свой век она скоро доживёт. Дверь распахивается с характерным скрипом. — Проходи. — робко выскальзывает с губ девушки, пока та озадаченно стоит в дверном проеме.       Андрей послушно зашел, огляделся по сторонам.       Все стандартно — дверь напротив окна. Стены темные, обои отходят, местами даже обвисают; потолок имеет гордость похвастаться своими мелкими серенькими пятнышками по собственному периметру.       Мебели немного: справа от окна, почти вплотную друг к другу стоят два небольших раскладных диванчика; слева — стол, ещё левее столик поменьше, а ближе всего к двери — комод. Перед самим окном стоял маленький синтезатор.       Заметив то, как Федорович изучает пространство, Алиса неловко завела диалог. — Ты не обращай внимания. Мы тут просто с Тошей вдвоем живём. — блондин и прежде видел то, как оправдываются люди, в частности девушки. Но настолько грустными во время оправданий, тем более настолько пустяковых, они не были никогда. Парень сделал два шага в сторону Алисы и, слегка неуверенно, взял ее за руку. — Послушай, Огонек, это все пустяки. — он тихонько гладил ее пальцы, игриво перебирая их в своей ладони. Она понимающе кивнула, вырывая свою руку из чужой, а затем нервно уселась на диване.       Андрей подошел к старому дубовому комоду. — С твоего позволения. — Федорович указал пальцем на поверхность тумбы. — Да, конечно, можешь посмотреть, потрогать все что тебе захочется. Блондин благодарно кивнул и с улыбкой начал изучать предметы пред своим взором.       Правый край. Косметичка; зеркало в форме сердца; тушь, которая видимо еще не дошла до своего «домика»; пара заколок. Скука. Левее небольшая коллекция фигурок из шоколадных и пластиковых яиц, ещё левее — духи.       Андрей взял флакон, аккуратно открыл его и брызнул разочек в крышку от духов. — Прекрасный вкус, милая. — флакон вновь встал на свое законное место. Остался лишь дальний левый угол комода. Самое влекущее, при этом — самое страшное и таинственное.       У самой стенки, далеко ото всех фигурок и косметики скромно стояла фоторамка с черно-белой фотографией внутри, а ее одиночество скрашивали две маленькие свечи по бокам от нее. — Алис. — голос неосознанно задрожал, спускался на низкие тона, а в голове потихоньку появлялся туман. — Извини меня за вопрос… — сердце колотится словно мошпит, в горле ощутимо остановился большой ком. — Это папа. — девушка грустно улыбнулась, а затем встала с дивана и направилась к комоду.       Паутина в голове Андрея вилась все сильнее и сильнее. «Папа был машинистом», «А я думала это папа пришел.». Мать сошла с ума и все еще ждет мужа дома оттого и говорят что она алкоголичка. Точнее нет. Она сошла с ума, ждет, выпивает и только потому говорят что родители Алисы — алкоголики.       Из размышлений вывел голос Земцовой, прижимающей к груди рамку. — Он был очень добрым и заботливым человеком, до одного момента. — она говорила слегка приспостив уголки губ, но уверенно и четко. — Думаю, тебе интересно будет узнать как так вышло. — Алиса чуть усмехнулась.       Отсюда она начала рассказ. О папе. О маме. О том как очутилась в этом городе и почему с папой машинистом и его зарплатой она все еще живёт в этой «халупе»       «Пять лет назад мы жили в Петербурге, жили хорошо, в большой теплой светлой квартире.       Мама служила в театре, папа работал машинистом. Наш холодильник всегда трещал от количества еды, а я всегда, с самого раннего детства знала что такое шоколад, игрушки и родительская любовь.       Изменилось все очень быстро, весной девятнадцатого года. Мой папа, по какой-то причине уехал в рейс в качестве помощника машиниста. А там постоянно в дизельное надо бегать. Да и рейс выдался. неспокойный. приходилось каждые пять минут бегать сверять показатели. В общем в ходе несчастного случая лишился ноги. То ли во время перебежек упал под суфле, то ли в парке отстоя на рельсах упал… Нам он ничего толкового не смог рассказать.       Пришлось, в общем то и школу прогуливать и работу, чтобы за ним ухаживать. Очень выматывало, но папу я любила куда сильнее, чем усатавала от ухода за ним же.       А ему. А ему больно было смотреть на то как его любимые женщины на глазах увядают. Запил с горя. Когда нас дома не было додумывался до магазина улепетать за пойлом.       Потом маму уволили. Она, под папиным пассивным влиянием, тоже запила.       Папин организм не выдержал. Печень отказала. Тут он, на фото, красивый, бледнолиций веселый мужчина. Хоронили угрюмого, облысевшего, располневшего, желтого дядечку.       После смерти вскрылись все долги. Часть выплатили, но на весь долг денег бы не хватило. Запасы были небольшие, да и значительно прохудели от постоянных попоек. Пришлось квартиру продать.       Приехали сюда, в папин родной город. У мамы ни жилья, ни родственников. А у папы квартира от бабушки.       А тут. Ну что-то ты сам, наверняка знаешь. С друзьями не сложилось. Все меня считали странной. Алина и Сима только вот заинтересовалась.       До похорон твоей мамы у меня все было как в тумане, я прожила год как один день. А ведь они, знаешь, с моим папой очень давно дружили.       Я уже знала насколько больно ощущать на своей шкуре смерть родителя, а ты показался мне неплохим парнем и. Да даже если бы ты был скотом последним — я бы все равно не оставила тебя в такой день.       Потом все как-то закрутилось с Серафимом. знаешь… я просто повелась на смазливое личико и заботу.я, наверное, не то что бы нуждалась. однако тут, в грудной клетке что-то сжалось. До боли. Горело, пекло, сжигало, черт возьми. Я лишь ответила на добро добром, а после долго      расхлебывала.       Оказалось, что из вашего тандема святой явно не Сима».       Пара вязких всхлипов, обмякшое от боли и тревоги тело делает пару шатких шагов, а после падает на диван.       Дверь раскрывается и в комнате появляется Антоша. Алиса быстро вытирает слезы и начинает улыбаться. Андрей стоит отрешённо, вдумываясь в каждое слово, впитывая в себя весь рассказ, пытается поговорить. — Огонек, я. — он делает выпад вперед, хочет взять за руки, прижать к себе, расцеловать, защитить от внешнего мира и внутренней тяжбы. Но Тоша перебивает его — Я тоже с вами играть хочу! — восклицает малыш, топая ножкой, — Это и моя комната тоже! — надувает щеки, скрестив руки на груди. — Конечно, солнышко. — Земцова не прекращает улыбаться и вытягивает руки перед собой, зазывая брата к себе. Мальчик подбегает к ней и крепко обнимает ее шею своими маленькими рученьками. — Покажи Андрею свои игрушки, хорошо? — девушка треплет малыша по макушке, а затем слегка подталкивает в сторону Федоровича.       Антоша послушно отбегает от сестры, однако не в сторону гостя, а к столу. Аккуратно падает на коленочки и залазит под стол. Маленькие пальчики цепляются за коробку и вот детская тушка выползает из-под стола с тарой, наполненной игрушками. Мальчик тащит ее на середину комнаты, а потом, с немалыми усилиями переворачивает коробку, высыпая содержимое на пол. Машет блондину ладошкой, зазывая к себе. Тот долго ждать не заставляет. Усаживается на корточки напротив малыша, который уже раскладывает игрушки.       Куча была не мала, среди всех его игрушек были и абсолютно новые и до чертовой матери старые, поломанные и изрисованные. Роботы, машинки, зверята, плюшевые и пластмассовые.       Среди них очень сильно выделялись два экземпляра. Как раз их Тоша и решил презентовать первыми. Один — старый, вымученный жизнью, с перешитыми на место глаз пуговицами и парой швов на шее, а второй — новый, чистый и опрятный, так еще и с механизмом каким-то внутри. — Это Миша. — мальчик подал игрушку постарше Андрею, — мне его сестренка подарила когда я был еще таким ма-а-аленьким. — Тоша согнул пальчики после указательного, а меж ним и большим оставил небольшое расстояние. Федорович приветливо взял игрушку и помахал ее в воздухе. Отчего лапки плюшевого слегка поколыхались, имитируя ходьбу. — А это, — теперь мальчик держал в руках более новый экземпляр, — это мне Алисочка недавно подарила, на день рождения! — он прижал игрушку к груди и крепко-крепко обнял, — Она дышит! Блондин улыбался во все двадцать восемь зубов. — У тебя очень хорошая сестра. — отвесил старший и потрепал малыша по волосам. Мальчик улыбнулся и кивнул, продолжая зарываться руками в гору игрушек. — А это тебе! — Тоша протянул Федоровичу маленькую плюшевую черепашку, — Это раньше была моя любимая игрушка, я хотел ее Симе подарить, но он плохой и не играл со мной и на Алису ругался, а ты хороший и на Алису не ругаешься и вообще самый-самый хороший! — мальчик дождался пока Андрей примет подарок, а затем накинулся на него с объятиями, едва не опрокинув старшего. — Спасибо тебе. — блондин растрогался так сильно, что чуть было не расплакался, но держал себя в руках, крепко прижимая к себе маленькое тельце.       Все время что мальчики игрались — Алиса копалась в своем прошлом, пыталась его переосмыслить, выстроить траекторию на будущее. Однако все мысли внезапно обрывались на самой середине, приходилось начинать все сначала. Она вновь и вновь прокручивала в голове все произошедшее, начиная звонком от коллеги отца, заканчивая расставанием с Серафимом. Последнее в данный момент било сильнее. Било по лицу, грудной клетке и животу. Било что есть силы. Не жалело ни на секунду.

***

      Девушка сидит на кафеле в ванной комнате. По ее щекам быстро пробегают две соленые дорожки, участники забега быстро сменяют друг друга.       Из груди вырываются истошные крики, на выходе превращаясь лишь в истерические взрыды и заикания. Хочется умереть. Прямо сейчас. Больно, тяжело и невыносимо. Стук в дверь ванной комнаты очень сильно бьет по ушам. — Прости меня, я не должен был. — голос, принадлежащий самой настоящей бляди буквально разрывает барабанные перепонки на части.       Она больше ничего не слышит. Вокруг нее сплошной белый шум, а ванная комната — ее личная неприступная крепость.       Лицо потихоньку немеет, а боль утихает. Больше ничего не горит, не зудит и не ноет.       Душевная боль, к сожалению сильнее физической и сейчас разыгрывает грудную клетку, ломает ребра, истошно пытается вылезти наружу, посмотреть в лицо создателя.       Кортизол постепенно выходит, позволяя дофамину встать у руля мозгового отдела. Веки тяжелеют.       Проснувшись в обнимку с батареей, девушка нерешительно приподнимается с кафеля и глядит в зеркало. Огромный синий фонарик озаряет добрую половину ее лица. — Черт. Принимается замазывать всем что под руку попадется.       Замазывает раз за разом — все тщетно, омывает слезами все свои старания. Через пятнадцать минут все же собирается с мыслями и покрывает синий след толстым слоем тонального крема.       Теперь остается только выдохнуть и сжать ладони в кулаки, натянуть улыбочку и выйти как ни в чем не бывало. — Ты там скоро, мы уже опаздываем из-за тебя, корова нерасторопная. — стук в дверь выбивает из мыслей, этот противный голос вновь раздается по квартире.       Девушка абсолютно спокойно выходит из ванной комнаты, надевает обувь и выходит из квартиры. Парень бежит следом за ней — Ты ничего мне сказать не хочешь, любимая? — брюнет хватает голубоглазую за руку. Та выдёргивает ее и тянется в карман за сигаретами Достает, закуривает и только тогда отвечает. — Мы расстаёмся, Сим, мне надоело Серафим не злится, наоборот. Он хохочет, держа руку на груди. — Да кому ты кроме меня нужна? — протяжно улыбается, — Ты же сама придешь при первой возможности когда ночевать негде будет. — рука снова потянулась к чужой ладони, а затем резким рывком дернула вперед. — Не дури, мы в школу опаздываем.

***

      В голове данный диалог проносился несколько тысяч раз, несколько десятков бессонных ночей в квартире, где шум и гам не умолкает ни на секунду. Несколько сотен попыток оградить младшего брата от внешней среды, надевая на него наушники, включая ему мультики. Несколько заначек, состоящих из конфет, которые они с братом ели в моменты полного хаоса в доме.       Тоша обычно вовлечённо смотрел мультик, передавая Алисе один наушник, брал с дивана плед и много игрушек и раскладывал все вокруг себя и сестры, потому что чувствовал себя так куда защищёнее.        Конфет он почти не ел, считал что мама обо всем узнает и накажет. Прятал их в карманы и тащил в садик.       Дома Алиса не ночевала лишь тогда, когда самого Тоши дома не было. Большую часть времени он жил у тети по отцовской линии. Матери, если честно, было хоть бы что.        Ее никогда не волновало местоположение детей, даже в ночное время. Хотя, в ночное время особенно.       И вот он момент, когда Тошу снова забирает Ира. В этот раз на месяц. Алису же никогда не забирает — нестабильный подросток ни к чему в доме служительницы филармонии, которая вдоль и поперек знает целый Эрмитаж, да и деть ее некуда. И прокормить троих детей сложнее, чем двоих.       Единственная помощь от этой части семьи — дядя работу дал.       Да и ей больше по нраву прогуливаться по ночному городу или зависать у своего парня. Однако парня больше нет.       Почему то ноги все равно бредут по ночному городу прямиком домой к Степанову.

***

— Явилась? — грозно спрашивает тот на пороге.       Молчаливый и слегка виноватый кивок говорит все за себя. Парень ее, конечно же впускает, однако прикрываясь тем, что «маме моей больно нравишься»

***

      С десяток таких посиделок, иногда оканчивающихся поцелуями или близостью. И то и другое заставляет душу вывернуться наизнанку. Однако раз из дома выперли, то и деваться некуда.       «Ебаная Соня Мармеладова, иначе и не скажешь» — думается Земцовой всякий раз, как она выходит из квартиры Серафима.

***

      — Алис? — Федорович обеспокоенно выводит подругу из размышлений, присаживаясь на соседний край дивана       Та, чуть слышно буркнув, качет головой, приходя в сознание. Едва-едва начинает ощущать реальность. — Все в порядке. — отвечает холодно, даже не смотрит на гостя. — Там Тоша ушел, его тетя забрала. — Андрей равнодушно сложил руки на коленях Разбираться в мыслях подруги не особо хотелось. — Отлично. — заключила рыжеволосая, привстав с дивана.       Блондин встал вслед за ней. Успел подумать, что ему пора и Алиса таким образом дает ему сигнал «на выход». И точно, она уже было подошла к двери, а затем, дернув за ручку, почему-то вновь призадумалась и остановилась. Дверь захлопнулась, а Земцова повернулась лицом к Андрею. — Меня Серафим бил. — безэмоционально отвесила она. Удивляло даже не само заявление, а то, как резко оно было вкинуто. — То есть как это, бил? — глаза старшего расширяются, удивленно превращаешь в два кружочка. — Давно, много, сильно? — миллион вопросов и гнев, растекающийся внутри.       На все вопросы лишь отрицательное покачивание головой. — Чего ты хочешь, поцеловать? Выебать? Посмеяться? Побить меня? — все вопросы не сопровождались никакой эмоцией, что было не свойственно для девушки, — Ты зачем со мной возишься? — мышцы на лице чуть дрогнули, формируя раскосую ухмылку, — Тебе скучно, да? — теперь уже улыбка становится целостной.       Теперь головой уже качает Андрей, потихоньку подходя к Земцовой, но по прежнему оставлял границу меж ними на расстоянии вытянутых рук. — Делай со мной все что хочешь и проваливай. — она же начала в ответ подходить ближе к Федоровичу, ломая всякие границы. Теперь уже блондин пошел в отступление — Алис, ты сумасшедшая? — грубо и весьма неопрято сорвалось с его уст.       Он остановился и выставил руки вперед, ведь девочка все еще плавно подходила к нему. — Я сказал что ты мне нравишься, мне не нужно от тебя ничего, я даже взаимности не жду. — Земцова остановилась, — Мне никакая похоть не нужна, никаких поцелуев не попрошу, только чтобы целая и невредимая была как морально, так и физически. — Федорович чуть расставил выставленные вперед руки, приглашая в объятия.       — Вот что интересно, мой парень бил меня, а ты, человек, которого я игнорировала два года — из-за меня. — рыжеволосая упала в объятия одноклассника, — Жалко этого десятиклассника, правда, ничего вроде не сделал. — девица прижалась к груди блондина. Тот усмехнулся — Не он один, если честно, я ведь сегодня утром не к математичке ходил.       — Глупая ты, Огонек. — Андрей рассмеялся, — Говоришь в заботе не нуждаешься, а сама вон как ко мне жмешься. — ладонь плавно качалась по спине девушки.       Алиса приподняла голову и заглянула собеседнику прямо в глаза — А быть может я прониклась к тебе? — сладко замурчала она, почти шепотом.       Федорович оторопел, слегка склонил голову и наблюдал за всяким изменением в лице одноклассницы. — Милая, тобой очень легко манипулировать, ты ведь к каждому кто заботу проявляет в объятия кидаешься. — блондин шептал, взяв пример с Земцовой. — Я сейчас буквально возбуждён и переполнен радостью от того, что ты в моих руках, а не в руках очередного мудака. — ладонь ловко перескочила со спины прямиком на щеку и уже слегка щекотала ее сбивчивыми движениями пальцев.       Над школьниками тяжёлым грузом нависла тишина, а расстояние меж их лицами постепенно сокращалось. — Ты и правда хорош, в сравнении со всем сбродом, что я видела. — горячее дыхание обжигало губы Федоровича, заставляя их разомкнуться.       Где-то в коридоре раздался хлопок входной двери. Затем пара тяжёлых ударов тяжелой обуви об пол. — Я дома! — хриплый мужской голос разрезал тишину, полностью уничтожая ее.       Земцова очень быстро отскочила от Андрея, по ее лицу было заметно, что нервничает.       В голове уже выстроила целую концепцию извинения и плана действий, но все что она смогла сказать — «Извини, Андрей, но тебе пора».