Трилистник. Манёвры

      Вновь оказаться в атриуме Министерства после почти месяца «отпуска» было странно. Брайан заворожённо оглядел людской поток, фонтан — те ни капли не изменились. В отличие от его жизни.       Вместо лифтов как всегда выбрав лестницу, Брайан едва по привычке не побежал вверх, на уровень два, принадлежащий Правопорядку. Вовремя одёрнул себя и, тяжело вздохнув, направился вниз.       Отдел тайн располагался подо всеми прочими — был словно корнями великого древа под названием Министерство магии Великобритании. Веками он прорастал всё глубже, по крупицам собирал из земли магию и, передавая наверх, обеспечивал жизнь всей структуры. Много открытий было сделано в этих лабораториях. Ещё больше, судя по слухам, так никогда и не покинуло стен подземного лабиринта.       Коридор здесь был гнетуще голый, без окон и дверей, без запахов, звуков и жизни. Только шаги гулко разносились до двери в его конце — и словно дали сигнал, потому что та отворилась и навстречу Брайану шагнул подтянутый маг неопределённого возраста. Брайан ускорил шаг, чтобы не заставлять невыразимца ждать.       — Добрый день, мистер Поттер, — произнёс маг, протягивая ему руку в кожаной перчатке. Чуть замешкавшись, Брайан пожал её, и невыразимец жестом пригласил его внутрь отдела. Когда они пересекли порог и дверь захлопнулась, маг продолжил: — Меня зовут Август Руквуд, я назначен вашим куратором на первый год.       — Приятно познакомиться, мистер Руквуд, — ответил Брайан, подстраивая свой размашистый шаг под его быстрый, но плавный. Невыразимец двигался интересно: как будто плыл по одинаковым коридорам, почти не двигая корпусом.       — Сперва — в канцелярию, — постановил Руквуд, лавируя в переходах. Брайану начало казаться, что они несколько раз прошли по одним и тем же местам, когда Руквуд наконец остановился перед простой чёрной дверью с золотой ручкой посредине. Невыразимец коснулся её ладонью в перчатке — и дверь распахнулась, обнаруживая за собой кабинет с полудюжиной стрекочущих печатных машинок. Мимо оперировавших ими волшебников и волшебниц — ни один не поднял головы от работы — Брайан и Руквуд прошли к длинному столу у дальней стены. За ним сидели в ряд трое пожилых ведьм.       — Брайан Карлус Поттер, — не то провозгласила, не то поприветствовала дама, что сидела слева, стоило Брайану опуститься на жёсткий стул перед ней. Ведьма поправила очки в тяжёлой металлической оправе и вывалила перед Брайаном стопку документов. — Подписывайте. Рабочий контракт, зарплатное соглашение с указанием номера вашего сейфа в «Гринготтсе», согласие на проведение полного медицинского обследования за счёт работодателя, согласие на проведение экспертизы волшебной палочки за счёт работодателя, согласие на составление описи регулярно используемых артефактов, заявление на изъятие домашнего адреса из публичных реестров Министерства магии, заявление на отключение места проживания от каминной сети, согласие на проверку и усиление защиты места проживания. У вас есть метла, магический ковёр, иное средство передвижения в личном пользовании?       — Нет, мэм.       Она кивнула и убрала в сторону одну из бумаг.       — Заявление на перепрохождение аттестации по трансгрессии, заявление на засекречивание анимагической формы…       — Столько бумаг я со времён ЖАБА не видел, — пошутил Брайан, только и успевая ставить подписи на подсовываемых ведьмой документах.       — Отлаженная бюрократия — залог безопасности отдела, Поттер, — ответил Руквуд и взмахом руки передвинул стул с Брайаном к следующей ведьме. У неё тоже была припасена кипа бумаг.       — Примите. Направление к Хранителю Клятв, направление на медицинское обследование, направление на экспертизу волшебной палочки, направление в Сектор снабжения… Август, мне посылать его на зоологическое обследование?       — Посылай, — кивнул Руквуд под смущённый кашель Брайана.       — А направление на переподготовку?..       — Потом. Поттер! За мной, — Руквуд двинулся прочь из кабинета. — К мадам Стрейд мы вернёмся после: она выдаст вам положенную амуницию.       — Есть, сэр, — выдавил Брайан, вновь несясь за ним вглубь лабиринта, на этот раз в обнимку с направлениями.       Расставаясь с ними, Брайан потерял счёт часам. Первым делом Руквуд отвёл его к Хранителю Клятв, древнему волшебнику (он выглядел так, словно ещё образование Министерства застал) склочного нрава, где Брайана сперва подвергли стандартному допросу с сывороткой правды — подобные устраивались и поступающим в Правопорядок, — после чего попросили принести больше десятка клятв, в ядре своём каждая из которых была клятвой верности Отделу тайн, его целям и принципам.       Пока Брайан отходил от действия сыворотки, тщательному досмотру подверглись его палочка и артефакты (часы и семейное кольцо, других Брайан не носил), а затем — и он сам, как в человеческой, так и в собачьей форме. После Руквуд увлёк его в Сектор снабжения, идеально чистое и невротически чётко организованное помещение, где один из сотрудников измерил Брайана не хуже мадам Малкин при подгоне мантии, а также заставил выпустить несколько связок чар, что-то записал, сверившись с показаниями загадочных приборов, и сказал зайти к мадам Стрейд через час.       — Прекрасно, — Руквуд поглядел на собственные часы и убрал их в карман. — У нас есть время на обед.       — А где вы обычно обедаете, сэр? — полюбопытствовал Брайан, никогда не видевший невыразимцев в министерской столовой в Отделе хозяйства.       — Здесь же, в отделе, — ответил Руквуд, вновь уводя Брайана в лабиринт. Присматриваясь, Брайан начал подмечать знакомые повороты и двери. — У нас есть несколько комнат отдыха. Вам, Поттер, на данный момент доступна только зелёная, в которой собираются новички и стажёры, — он остановился перед дверью с зелёной окантовкой-проёмом и приложил к ручке ладонь. Вообще все двери, что пока видел Брайан, имели круглую ручку посередине и открывались подвластно магии. Брайан пригляделся: после соприкосновения с перчаткой невыразимца на золочёной ручке проступали рунические круги.       Руквуд заметил его внимание.       — Всему своё время, Поттер.       Вслед за ним Брайан вошёл в неожиданно уютную просторную комнату, в которой преобладали мягкие зелёные тона. Визуально она была разделена на две половины: справа ото входа располагались кухонные шкафчики и круглые столы в окружении стульев, слева — невысокие чайные столики, кресла и диваны; на одном растянулся и, закрыв лицо журналом, посапывал маг в серой мантии. Свет в помещении был очень приятный, рассеянный, не мешающий расслабиться, но и достаточно яркий, чтобы можно было читать, не напрягая глаза. Потолок оказался очень натурально расписан под полог леса; через лениво шевелящуюся листву тут и там пробивались тёплые солнечные лучи.       — Садитесь, — Руквуд устроился за понравившимся столом и жестом отодвинул стул для Брайана. Тот сел; взгляд зацепился за картонную карточку в центре стола. — Это меню. Каждый день даётся суп и выбор из двух основных блюд. Сотрудникам обед предоставляется отделом, новичкам и стажёрам отделом оплачивается половина каждого обеда, остаток вычитается напрямую из зарплаты. Если вам нужно за смену больше еды — берите с собой, хранить можете в тех шкафах, только закройте чарами и маркируйте выбранную полку.       — Я и не знал, что в Тайнах такие условия для персонала, — не удержался от комментария Брайан, вчитываясь в меню. В тот день давали томатный суп и стейк из рыбы или говядины на выбор.       — Вы раньше служили в Правопорядке? — уточнил Руквуд, хотя не было ни единого шанса, конечно, что он не знал это наверняка.       — Да, сэр, — Брайан растрепал волосы и заказал себе мяса. Руквуд выбрал рыбу, и перед обоими тут же появились тарелки с дымящимся супом. — Могу спросить?       — Теперь, когда клятвы принесены, можете.       — Тогда… — с чего бы начать? Брайан разрывался, ведь пока что Отдел тайн совершенно не соответствовал его ожиданиям. В конце концов он решил начать с основы, на которую позже можно будет, как мышцы на скелет, надеть дополнительные сведения. — Какая в отделе иерархия?       — Крайне чёткая, — ответил Руквуд и пояснил: — Она включает в себя семь уровней: новички на испытательном сроке — формально вы один из них на ближайшие три месяца, стажёры, сотрудники, начальники групп, начальники секторов, начальник отдела.       — Это шесть, — заметил Брайан, внимательно глядя на куратора.       — Есть и седьмой уровень. Но подробности о нём вам знать не положено, — объявил Руквуд и продолжил: — Доступ — два уровня наверх, все вниз. Вы на данный момент имеете право взаимодействовать только со стажёрами и сотрудниками, не считая вам подобных новичков.       — Я не один новобранец в этом году?       — Нет, конечно. К нам всегда есть желающие. Не все, правда, доживают до получения значков, — Руквуд с неприятной улыбкой постучал пальцем по лацкану мантии — на нём проступил скрытый чарами круглый кусочек металла. Тот показался странным Брайану, привыкшему ко значку Правопорядка: простому, содержащему лишь гравировку с символом отдела. Значок же на мантии Руквуда по периферии был покрыт рунами; в центре был изображён не иначе как котёл Керридвен, пар из него поднимался на фоне луны. — Нравится? — усмехнулся Руквуд, заметив внимание Брайана.       — Заинтересовал: у других отделов совсем не такие.       — Так ведь и Отдел тайн совсем не такой, как прочие, — прозвучало это едва ли не снисходительно. — Ну, вы и сами это поймёте. Если переживёте первый год.       Брайан посерьёзнел.       — Переживу — в прямом смысле?       — По большей части всё же в переносном. Как минимум половину новичков отсеивают в первые три месяца, ещё половину — за год стажёрства.       — Вот оно что! — Брайан приободрился: не всё потеряно! Официальная приписка его к Тайнам — ещё не гарант, что придётся здесь работать! Возможно, отец Рафаэля и вовсе затребовал Брайана к себе в отдел исключительно чтобы припугнуть, а через пару месяцев или год отпустить на волю…       — Мечтайте тише, Поттер, — хмыкнул Руквуд. — И нет, вам не грозит вылететь на стажировке. Лорд Гринграсс лично распорядился тащить вас ко значку, если понадобится. Так что устраивайтесь поудобнее и заведите себе шкаф для хранения еды: вы тут насовсем.       — Простите, сэр, — Брайан уставился на остатки супа в тарелке. — Не Тайны были моей мечтой.       — Нам это известно, — нейтрально отозвался Руквуд.       После обеда, закончившегося в тишине, Руквуд вернул Брайана в кабинет с печатными машинками и устрашающими престарелыми дамами. Усадив его перед третьей, Руквуд отошёл к девушке, оперировавшей одной из машинок, и тихо заговорил с ней о чём-то.       — Мистер Поттер, — оторвала Брайана от наблюдения престарелая дама и пододвинула к нему коробку. Поверх неё коварно прилегла очередная бумага на подпись. — Распишитесь о получении инвентаря.       — Есть, мэм, — блекло сказал Брайан и черканул пером, после чего бросил на ведьму вопросительный взгляд. Но та смотрела мимо него на Руквуда; тот сразу вернулся к столу, постучал костяшкой указательного пальца по коробке и призывно махнул рукой. Прихватив коробку, Брайан попрощался с ведьмами и последовал за куратором. Того отчётливая расстроенность Брайана словно бы забавляла.       — Поттер, веселее! Вы настолько на особом счету у высшего начальства, что вам даже не придётся делить кабинет с остальными новичками: вы потесните меня.       — Чтобы вам было сподручнее за мной присматривать, сэр? — сквозь зубы уточнил Брайан.       — Нет, конечно: чтобы мне удобнее было посылать вас за кофе и бумагами в архив, — ухмыльнулся Руквуд, запуская Брайана в небольшой кабинет, пропахший тяжёлыми сигаретами. Брайан громко чихнул. — Ваше место, — Руквуд указал на столик в углу, сам уселся на собственный рабочий стол. — Поттер, сразу проясним. На ближайший год я для вас лучший друг, начальник и профессор Дамблдор в одном лице. Я сказал что-то делать — вы делаете. Я сказал «голос» — вы подаёте голос, в остальное время лучше молчите, вам же на пользу. Тренировки — тоже со мной. Вопросы — только ко мне, если на какие-то не смогу дать полный ответ, сам же и направлю вас к более сведущему коллеге. Уяснили?       — Да, сэр.       — Хорошо, — Руквуд кивнул на коробку, которую Брайан уже поставил на стол. — Посмотрите, что внутри.       — Сэр, — Брайан снял крышку и обнаружил в первую очередь металлический жетон с лаконичным «ОТ».       — Носите его всегда при себе, — наказал Руквуд. — Удобнее всего — в кармане на перчатке.       Порывшись в коробке, Брайан извлёк пару перчаток, идеально севших на руку — словно вторая кожа. Рассматривая их, приметил на правой тонкий как будто разрез, параллельный костяшкам, и вставил туда жетон. Разрез принял его легко и сомкнулся, даже следа не осталось.       — Жетоны несут информацию об уровне доступа, — Руквуд извлёк из перчатки и показал собственный. — Как вы уже, видимо, догадались, они служат для открытия дверей.       — Куда я могу попасть?       — В сам отдел, в основные структуры вроде канцелярии и архивов, медицинского кабинета, зелёной комнаты отдыха, а также в некоторые лаборатории и тренировочные залы. Со временем я вам всё покажу.       Брайан кивнул и достал из коробки следующий предмет: прочный футляр характерной формы.       — Базовые очки фильтрации чар, — оповестил Руквуд, пока Брайан осторожно извлекал означенный предмет из футляра. — Вам доводилось иметь с подобными дело?       — Доводилось, сэр, — профессор МакГонагалл во время некоторых дополнительных занятий по трансфигурации одалживала свои; ну и гринграссовы специфические стёкла, конечно, ради интереса были примерены им, Вудом и Пруэттом хотя бы по разу.       — Значит, освоитесь быстро, — удовлетворённо прокомментировал Руквуд и бросил взгляд на конверт, возникший на его столе. — В коробке также найдёте рабочие мантии. Советую их носить: на них наложены очень недурные защитные чары.       — Ясно, сэр, — Брайан вернул очки в коробку и отставил её, сложил руки за спиной, вытянувшись по струнке. — Что дальше?       — На сегодня всё, — конверт явно требовал внимания: Руквуд взял его, принялся крутить между пальцами. — Завтра здесь в семь тридцать. Дорогу найдёте?       — Найду! — ответил Брайан почти с вызовом: им же был наполнен тон куратора.       Руквуд ухмыльнулся, принимая спор.       — Эй, Поттер, — его оклик застиг Брайана уже на пороге. — Добро пожаловать в Отдел тайн.

***

      Первый день тишины после летнего оживления неожиданно не обрадовал Реджинальда. С самого утра он принялся бродить по дому: говорил себе, проверяет, чтобы все вещи были на привычных ему местах, однако это самообман, конечно. На самом деле тревога не давала ему спокойно заняться делами.       В обед заявились друзья. Паркинсон казался чем-то расстроенным, Трэверс, напротив, лучился мерзеньким довольством. Ввалившись в кабинет Реджинальда, где тот медитировал над бумагами, Трэверс охотно пояснил причину:       — Дети в школе — нужно отпраздновать!       — У тебя же нет детей, Тони.       — Зато у вас есть! Ты, Редж, и вовсе в няньку превратился: своего оболтуса было мало, ещё и дворовых подобрал.       — Ауч, — поморщился Паркинсон. Реджинальд нахмурился:       — Рей не оболтус!       — Оболтус! Я ему, к слову, ещё не простил, какого страху натерпелся в замке старухи Бёрк, — Трэверс развалился в кресле и взмахом палочки приманил из скрытого за книжной полкой бара штоф с коньяком.       — Вот вроде бы взрослый волшебник, Тони, а дети тебя храбрее, — укорил товарища Реджинальд и перехватил штоф, поставил рядом с собой. Трэверс уставился на него с чувством оскорблённого достоинства:       — Дети наверняка и не поняли всего ужаса ситуации. Они же дети!       — Дети, а не дегенераты.       — А это не одно и то же? — притворно удивился Трэверс, на что обиделся уже почему-то Паркинсон:       — Вовсе нет!       — А с тобой что? — устало спросил его Реджинальд.       — А Эдди его старший дегенерат написал, — охотно пояснил Трэверс. — Плакался о каком-то там охотнике.       — Помолчи, — буркнул Паркинсон и, отвернувшись от него, пояснил для Реджинальда: — У Гектора прямо на перроне вышла неприятная стычка с самым младшим Лестрейнджем. После такого парня бы исключить из квиддичной сборной острастки ради, но Лестрейндж — его лучший охотник. Вот Гектор и спрашивает совета. А ещё… — вот тут у Паркинсона сделалось лицо кота, выпрашивающего сливок. Реджинальд вздохнул, прекрасно зная, что будет дальше: он решал проблемы этих двоих дольше, чем себя помнил.       — Ну?       — Раньше маленький Лестрейндж так себя не вёл. Гектор спрашивает, не можешь ли ты попросить Мору проверить парня на ментальные воздействия.       Реджинальд возвёл глаза к потолку.       — Давай сразу проясним: Гектор, разумеется, ни о чём таком не просил.       — Я считаю, что знаю сына достаточно, чтобы угадать его невысказанные желания, — деликатно пояснил Паркинсон.       — Всё равно, я не буду вмешивать в это Мору. Она не менталист.       — Кроме того, если Реджи будет наседать, она опять перестанет ему давать.       — Энтони, ты порой бываешь мне бесконечно отвратителен, — поморщился Паркинсон. Реджинальд и вовсе указал на Трэверса палочкой:       — Ещё один комментарий касательно моей жены — и мы идём на тренировочную площадку.       — Ладно, ладно, молчу, — поднял руки в знак капитуляции Трэверс и, откинувшись на мягкую спинку кресла, принялся насвистывать.       Реджинальд повернулся к Паркинсону.       — Вы только по этому поводу явились?       — Нет, разумеется, — Паркинсон сделался ещё более взволнованным. — То письмо Реддла… ты уже дал ответ?       — Да. Я встречаюсь с ним на следующей неделе.       — Реджи… — сокрушённо покачал головой Паркинсон.       — Ты — что?! — Трэверс подскочил из кресла, точно ужаленный.       — Я же говорил уже, что встречусь с Томом, — буркнул Реджинальд, сложив руки на груди. — Откуда столько удивления?       — Я надеялся, тебя жёнушка вразумит! — воскликнул Трэверс. — Драккл тебя дери, Мальсибер!.. Ты о нас-то подумал?! Если ты вернёшься к нему, Реддл и нас с Паркинсоном затребует! А я лично к нему не хочу! Там сражаться рано или поздно придётся!..       — Хватит истерить! — громыхнул Реджинальд, перебивая его. — Всё я…       — Истерить?! Истерить?! — затряс кулаками Трэверс, чуть ли не брызжа слюной. — Ты собираешься втянуть меня и Паркинсона в подпольную террористическую организацию! Побойся Мерлина, Мальсибер! У Эдди же дети, трое!       — Ну слушай ты!..       — Я слушать тебя буду, когда к тебе вернётся здравый смысл! — рявкнул Трэверс и, громко топнув, удалился, оставляя последнее слово за собой. Штоф с коньяком вылетел за ним следом. Королева сраной драмы.       Реджинальд повернулся к Паркинсону:       — Ты тоже так считаешь? Что я тяну нас на дно?       Всё ещё глядя на дверь, которой напоследок хлопнул Трэверс, Паркинсон медленно оправил рукава мантии, подровнял на пальце родовой перстень. В его светлых глазах не было как такового выражения — постороннему это могло показаться признаком тупости. Многие делали эту ошибку: считали медлительного, зачастую отрешённого Паркинсона недалёким. Это играло ему на руку.       — Нет. Однако ты, сам того не желая, можешь оступиться, — наконец подобрав слова, произнёс он. — Я никогда не предам тебя, Реджи, не только из-за клятвы. Но и в авангард не пойду: всё же у меня и правда жена и трое детей.       — У меня тоже жена и ребёнок, Эдди.       — Ну, сравнил свою Мору и мою Табби. Она не боец и даже не сильный тыл. Она нежная, моя милая жёнушка, и ранимая очень.       — Зато твой Гектор уже почти совершеннолетний…       — И, когда выпустится, пусть спокойно проживёт эти первые свободные от школы годы. Женится на своей Флинт будущим летом, и я тотчас же отправлю их в кругосветное путешествие. Года на два. И на твоём месте я бы тоже задумался над тем, чтобы отправить Мору обратно туда, откуда она явилась; пусть и Рея с собой прихватит.       — Мы не побежим!       Паркинсон смерил его долгим взглядом.       — Как давно ты смотрел на своё семейное древо?       — К чему?!..       — Давай прогуляемся, — плавно взяв под руку, Паркинсон увлёк его в библиотеку. Там на одной из стен красовался гобелен, где золотой нитью на пурпуре были вышито родовое древо. — Итак, что тут у нас?.. Твой отец прожил тридцать девять лет. Твой дед — тридцать четыре года. Твой прадед — ничего себе, целых шестьдесят девять!..       — К чему ты ведёшь? — сквозь зубы процедил Реджинальд.       — А к тому, мой милый друг, что в этом году тебе исполнилось сорок. И у тебя явно начали проявляться суицидальные наклонности.       — Ни единый Мальсибер не покончил с жизнью!       — Ваше латентное гриффиндорство я именно так расцениваю. Всего лишь не хочу, чтобы ты и меня преждевременно утащил за Грань. В моём роду у мужчин принято доживать как минимум до восьмидесяти.       Против воли Реджинальд засмеялся:       — Эх, Паркинсон, ты нас всех переживёшь!       — Я приложу для этого все усилия, — заверил тот и серьёзно добавил: — И тебе стоит. Твоё место — не в свите Реддла.       — Я не могу отказаться от встречи с Томом, когда из-за его плеча выглядывают Блэк и Лестрейндж.       — Это правда, — признал Паркинсон. — Ну, в таком случае, давай пороемся у меня в кладовой? Вдруг какие амулеты против ментального воздействия завалялись?       — Непременно. Но сперва пошли отберём коньяк у нашей королевы драмы.       — Отберём и поделим, — улыбнулся Паркинсон, и Реджинальд усмехнулся ему в ответ:       — Как обычно.

***

      Хогвартс был прекрасен.       После стольких лет вдали от него по возвращении Мора ещё сильнее пропиталась его величием и очарованием. В первую ночь в замке она так и не смогла уснуть; укутавшись в мантию и нацепив очки с синими стёклами — сложнейший артефакт, предназначенный для детального исследования слоёв зачарования, — Мора отправилась бродить по пустынным коридорам, освещённым лишь луной и переливами магии в древних стенах. С ней хотелось соприкоснуться; изучить; стать одним целым…       — Профессор Мальсибер, — поздоровался с ней по пути на завтрак Гектор Паркинсон. Мора кивнула в ответ, и почему-то отчётливо вспомнилось, как Рею было два и шестилетний Гектор учил его строить башни из кубиков, пока их отцы жрали виски в компании этого дегенерата Трэверса. — Я могу с вами поговорить?       — О чём? — грубовато уточнила Мора: подозревала, что устами мальчишки к ней обратится его ушлый отец.       Гектор уважительно указал в сторону от людского потока, вливавшегося в Большой зал. Отойдя, они остановились под факультетскими часами, отмеряющими успехи и провалы студентов.       — Ну?       — Как староста школы… — начал было мальчик, но оборвал себя, поправился: — как чистокровный староста школы с факультета Слизерин я обязан спросить вас, мэм: насколько деликатны могут быть вопросы, по которым мне позволено к вам обращаться?       Мора нахмурилась: не этого ожидала. Сама была не уверена, чего именно, но точно — не этого.       — Зачем тебе вовсе обращаться ко мне по вопросам, не связанным с древними рунами?       — А к кому ещё? — Гектор твёрдо встретил её взгляд. «Не так уж и много в нём от похожего на пудинг отца», — с определённым удовольствием заметила про себя Мора. — Человек, который по идее должен представлять наши интересы, но и разумно ограничивать, направлять нас — декан, озабочен исключительно собственными делами. Без должного надзора Слизерин — и мне стыдно это признавать — деградирует, — парень бросил злой взгляд на часы, лишь нижняя половина которых искрилась изумрудами. — Кроме вас мне не к кому обратиться за поддержкой, мэм, будучи уверенным в её окрасе и качестве.       — Хорошая речь, подготовился, — хмыкнула Мора. — Но я — когтевранка. Мне нет дела до ваших змей.       — Но до сохранения чистокровных традиций — есть, — парировал Гектор. — Я слабо помню вас из моего детства, но от мистера Мальсибера знаю достаточно, чтобы считать: ваше внимание как раз то, что нужно моему факультету.       «Реджи ему что-то обо мне рассказывал?» — подивилась Мора и поспешила задавить волну тепла, поднявшуюся в груди.       Рано вновь влюбляться в Мальсибера. Сперва он должен доказать, что не опасен для неё.       — Я подумаю, — милостиво ответила парню Мора.       — Благодарю, мэм! — обрадовался Гектор и убежал к взволнованно ожидавшей его девчонке Флинт.       Наблюдая за тем, как они входят в Большой зал, взявшись за руки, Мора ощутила короткий укол зависти. Гордая когтевранка — она проходила одна все школьные годы, пока приятельницы влюблялись и бегали целоваться с мальчиками по тёмным углам замка. Закоулки Хогвартса в те годы влекли Мору исключительно с точки зрения истории и магии — и, наверное, зря. Ведь юность прошла, а она так ни разу и не была на свидании, не получила в подарок букет цветов или рассыпающуюся сердцами-признаниями записку.       — Девочка, тебе тридцать три года, — иронично напомнила себе Мора и пошла на завтрак.       После у неё стоял вводный урок для третьего курса — самое то для разминки. Несмотря на то, что преподавательский опыт у Моры имелся, преподавать руны ей не доводилось. Использовать каждый день в экспедициях и при создании артефактов — да, но не вести теоретические по ним курсы. Сложно это, когда рунное письмо она осваивала ещё в детстве одновременно с древнегреческим и латынью. Хорошо ещё, что Дамблдор не придумал поставить её учить детей языкам…       «Думай потише», — одёрнула себя Мора, украдкой взглянув через стол на директора. Тот непринуждённо беседовал со Слизнортом и улыбался, словно не знал забот. Два старых упыря — довели скрытный Слизерин до того, что старший староста бросился просить о помощи когтевранку!..       Наверное, она подумала всё же слишком красочно: Дамблдор обернулся, послал улыбку Море. Натянуто улыбнувшись, она схватила тост и ушла. Нужно будет посидеть вечерком, подновить ментальную защиту.       Класс древних рун располагался на четвёртом этаже и окнами обращён был к Чёрному озеру. Хороший кабинет: просторный, полный света и досок. В бытность Моры студенткой они все были исписаны — профессор Кейлар предпочитала держать весь нужный для занятия материал на виду у студентов, не надеясь на их память. Мору это оскорбляло до глубины души, и она даже целый месяц в начале шестого курса отходила на руны с повязкой на глазах, отвечала и чертила по памяти. Директору пришлось вызывать в школу тётушку Катриону: никто больше не был способен заставить Мору прекратить демарш.       Получив кабинет старухи Кейлар в своё пользование, Мора расчертила на досках не словарь, а защитные рунограммы, с которыми столкнулась в древних катакомбах, изъевших фьорды Норвегии. Много чего интересного обнаружили они с коллегами в тех гробницах магов старины; убегали от низшей нежити тоже знатно.       «Что этот мальчишка Гринграсс может знать о Тёмных искусствах такого, что я не видела?» — покачала головой Мора, в который раз досадуя на Дамблдора с его играми-схемами. Хочет снять с должности проклятие — умаслил бы старшего Гринграсса, главу Отдела тайн и могучего лорда, а не тянул в школу его сынка! Только целый год потратит, за который детей можно было начать учить защищаться!       Что им придётся защищаться вскоре, Мора не сомневалась: ублюдок Реддл недолго будет скалить клыки в унисон с Блэком и Лестрейнджем. Он та ещё дрянь в магическом плане: его тело несло следы сотворённой магии, и Мора, присмотревшись во время блэко-малфоевской свадьбы, немедленно принялась уговаривать Реджи уйти. Рядом с этой гадостью держать ребёнка не хотелось: вдруг оно заразное?       Тёмная магия была заразной, по крайней мере некоторая. Её применение оставляло неизгладимый, ни с чем не спутываемый след на ауре мага — некоторые воспринимали его как обаяние, силу и власть. Мора же знала, что это — яд. Тот, что внутри шоколадки, которую каждому ребёнку уж больно хочется.       Поэтому она согласилась хотя бы на руны: чтобы дать детям хоть какую-то защиту. Если получится за год научить их чертить хотя бы пяток качественных охранных рунограмм, спаться Море будет точно спокойней. Ещё бы сделать руны обязательным предметом…       Шум под дверью класса вырвал её из мыслей. Мора взмахнула палочкой — дверь отворилась, впуская шушукающихся третьекурсников в аудиторию. Так как руны — факультатив, класс оказался смешанным: полно когтевранцев, чуть меньше слизеринцев, мизер пуффендуйцев и гриффиндорцев. Мора поморщилась: как раз гриффиндорцев стоило гнать на руны в принудительном порядке! А то кто суёт любопытные носы туда, куда не следует, не разобрав предупреждающих надписей?!..       — Доброе утро, класс. Меня зовут профессор Мора Мальсибер, с этого года, как нетрудно догадаться, я буду вести у вас изучение древних рун, — Мора вспомнила о дрянной бюрократии и скучно прошлась по списку присутствующих, попутно напомнив себе, как выглядит средний ребёнок и единственная дочка Паркинсона, да поглядев на приёмного Поттера, которого Рей и Хлоя вскользь упоминали пару раз на каникулах. Сами они прилежно устроились за первой партой. Майкл отсел поближе к окну, за которым словно бы обнаружил что-то крайне занимательное. — Вы выбрали в качестве дополнительного курса руны и приняли правильное решение. С учётом того, насколько… хаотично преподавание в Хогвартсе защитной магии, руны станут вашими лучшими друзьями в любой беде.       Третьекурсники запереглядывались, и на лицах читался вопрос: «У нас что, опять плохой учитель защиты?» Часть явно воспринимала это как норму жизни; часть очевидно расстроилась.       Заглянув в свои заметки, Мора объявила:       — О происхождении и разновидностях рунического письма, старшем футарке и миграции германских племён в Британию почитаете в учебнике и законспектируете — это ваше домашнее задание. Обычно изучение рун начинается как раз со старшего футарка как основы основ. И мы не станем отходить от канонов. До Рождества он у вас должен начать от зубов отскакивать. После каникул мы перейдём к изучению применения старшего футарка на конкретных примерах, так как, по моему личному мнению, изучение рун полезно тогда, когда оно имеет практический характер. Говоря об этом: в каких областях наиболее распространено использование рун? — она жестом показала Рею, чтобы молчал. — Мистер Поттер?       — Артефакторика, — объявил гриффиндорец с немалой заинтересованностью.       — Однозначно. Ещё? Мисс Эллиотт?       — История магии? — предположила когтевранка.       — Да. Рунограммы проливают свет на то, как именно наши предки творили магию, — кивнула Мора. — Ещё? Мистер Снейп?       — Ритуалистика, — буркнул неопрятный слизеринец.       — Точно. И последняя область?.. — Мора обвела взглядом класс. Рей, Хлоя и Майкл молчали: им и не нужно было говорить, Мора и так знала, что они в курсе. Остальной класс тоже молчал, и Мора после полуминутной паузы сдалась: — Защитная магия, дети. И, исключая ритуалистику, именно эти дисциплины: защита, артефакторика и история, являются моей специализацией… Мисс Паркинсон?       — Если вы специалист в защитной магии, — произнесла Геката, изящно опуская руку обратно на парту, — то почему не вы преподаёте нам защиту?       — Минус пять баллов Слизерину, — припечатала Мора. Слизеринцы зароптали. — Ответ на свой некорректный вопрос спрашивайте у директора. Ещё один такой — и именно к Дамблдору в кабинет вы и направитесь. Ясно?       — Разумеется, мэм. Приношу извинения, — пропела девчонка, и вот кому, раз не Гектору, досталась от отца консистенция пудинга: мягко, сладко, податливо. Моргана, правда, знает, что у пудинга за начинка: выпад и взгляд девчонки Море не понравились.       «Согласиться, что ли, помочь приструнить Слизерин?..» — мимолётно подумала Мора, но затем мотнула головой и вернулась к теме урока.       Всё же учебный год только начался. Время для всего ещё будет.