Как по нотам проиграть

Блин-блинский, как же хотелось спать! Парта была жёсткой и холодной под его щекой. Наверное, ещё и грязной, но это уже вторично: прежде всего, ему нужны были отнятые у него часы покоя. Ну хотя бы парочка из них. Ну... троечка. Мэтт подкладывал руку под голову, и это было совсем не похоже на подушку, и было неудобно, но волновало его примерно также как то, о чём распиналась Мисс-как-там-её-зовут у доски... Нет, Мэтт даже не утрировал, он действительно не помнил: единственное, что он мог сказать на этот счёт в начале нового учебного года, — что у неё было сложное иностранное имя. И как бы он ни старался, никак не получалось включиться в процесс. А неудобным было всё, начиная от рубашки, которую он напялил, продолжая тем, что уже хотелось в туалет. Ну или казалось, что хотелось: Мэтт хорошо знал себя, и подозревал, что может себя и обманывать, чтобы иметь предлог сбежать отсюда, поэтому пока сидел на месте. Было невыносимо-нудно, ещё и невыносимо-рано. При том рано было во всех смыслах! В Вамми они начинали учебный год на неделю раньше, и заканчивали на неделю-две позже, чем государственные школы в Великобритании, и Мэтт очень, ну просто о-очень не любил эту паршивую идею, пришедшую в одну из гениальных голов местной администрации когда-то ещё до его рождения... Другие, конечно, чтили её как традицию времён основания приюта. С головой, сложенной на руках, Мэтту хотелось закатить глаза до затылка от этой мысли, но прям до затылка не получалось. Он мог пялиться лишь на очень ограниченный кусок пространства перед собой, и там не было ничего интересного, — одна только чёрная жилетка Тимми, одногруппника, — и пришлось выдумать себе это глупое занятие: глазами Мэтт соединял на ней катышки, как звездочёт. Их было много, действительно много, — можно насобирать целую Галактику; он делал это с таким упоительным сосредоточением, как будто поднялся в семь часов утра ради этого. Ну, вообще Мэтт сожалел, что был не в состоянии слушать то, что положено. Правда. Если смотреть психологически, он начал готовить себя к занятиям ещё неделю назад: жаловался и ныл, что снова начинается школа, заранее, чтобы к тому моменту, как она правда начнётся, уже потихоньку перейти к смирению. Сегодня с утра Мэтту даже показалось, он принял неизбежное. Но первый урок вернул его в реальность, как ведро с холодной водой: он ложился спать так поздно всё лето, и уже совсем к этому привык! Физически он оказался не готов. Как только глаза начали слипаться в два подобия спальных мешка, Мэтт перекатил голову на бок, кладя её ухом на локоть, и посмотрел вокруг себя. Изо всех сил он старался моргать, боясь, что если совсем уснёт, — тут уж никто из присутствующих его не поймёт и не пожалеет. Девочки и мальчики расселись перед ним, отовсюду торчали их затылки и складно напяленная форма; у всех на столах — тетради и письменные принадлежности. Они сидели довольно ровно, максимум — подпирали щëку рукой, и уж точно никто не лежал на столе. Пока Мэтт зевал себе в ладонь, все вокруг были такими, блин, заинтересованными! А ещё нарядными: первая неделя всегда была особенной, и в первую неделю никто в Вамми ещё не выглядел помятым. Это была неделя, когда приют приходили проведать всякие значительные лица с проверками, перед которыми они с группой и учителями ходили по струнке; и это была неделя, когда детектив L работал с ними особенно плотно — наверное, чтобы детям больше хотелось вернуться к учёбе. До начала сентября перекинуться с ним парой слов через экран должны были успеть все ученики в Доме. Конец каникул означал праздник, и всë в приюте действовало соответствующе. Мэтт таких праздников не понимал, но рубашку всё равно надел. Даже галстук надел! Правда, не смог завязать и снял потом... Он лежал на своём жёстком локте, когда вспомнил, кого не видел с самого момента подъёма. Слегка повернул голову вбок; глазами, всё ещё приоткрытыми только на необходимый минимум, заискал Мелло. Отстой. Его смена позы даже не стоила того. Он искал какой-то поддержки, такого же заспанного взгляда на соседнем ряду, но не нашёл его там: рука Мелло подпирала подбородок, его волосы были до странности аккуратными, типо как его идеально заправленная постель в семь утра, и он смотрел за плавными скольжениями Мисс-как-еë на цокающих каблуках перед доской, провожая и встречая её глазами. По его напряжённому лицу было видно, что он слышал всё, что она говорила… может быть, даже больше. Мэтт вздохнул, немного раздосадованный. Это был урок психологии. Раньше Мэтт думал, что психология — это когда тебя спрашивают, каково тебе быть сиротой, а потом жалеют, но их психология оказалась какой-то совсем странной: вместо этого с ними играли, давали какие-то тесты, спрашивали мнение по разным вопросам и заставляли что-то писать и рисовать. Это не было плохим уроком так-то, иногда было даже прикольно; просто сегодня он получался каким-то не лучшим для начала дня. Это был первый урок психологии в этом году, и она просто рассказывала, что ожидало их дальше, — целый семестровый план, — так что контролировать то, как тебя клонит в сон, становилось просто нереально. Мэтт ещё не был готов расставаться с летними каникулами. Впрочем, он никогда не был готов расставаться с ними по собственной воле, и тем не менее всегда приходилось делать это, по принуждению. Он сидел и мысленно жалел себя, думая о том, как далеко до следующих каникул, и тем более — до следующих летних. Вот в пять лет Мэтту ещё нравилась школа, но с тех пор, как ему исполнилось где-то семь, начало учебного года стало таким по-дурацки болезненным временем, если честно... Пять. В Нэшвилле, когда бабушка была ещё жива, он думал, что пойдёт в школу только через два года, а никак не в свои пять! Ну конечно, бабушка. Она бы защитила его от нужды изучать психологию на третьей ступени обучения, как это называлось тут. Мэтт был на пороге её дома. Их с ней дома. Её лицо с морщинками у глаз, стрижка, которую она делала себе сама, пока не заболела, — она смотрела на него с улыбкой, и... Бах! Щека соскользнула, касаясь холодной поверхности стола. Мэтт дëрнулся и широко раскрыл глаза, проснувшись второй раз за утро. Он в шоке моргал, вернувшись из Нэшвилла в Уинчестер прямым рейсом. Свет ударил по глазам с новой силой — должно быть, он всё же задремал на минутку. Все в поле зрения вдруг оказались подскочившими с мест. Мэтт заметил только когда они уже стояли, точно собирались петь гимн на стадионе, и он остался полу-сидеть, полу-лежать за партой совсем один. «О нет», — он вскочил на ноги тоже, невзначай провёл тыльной стороной ладони по векам, стряхивая сон. Сегодня с утра пораньше снова намечалось что-то энергозатратное: прямо на голодный желудок, прямо посреди его невосполненных сонных потребностей. «Спортивная минутка» — Мэтт тяжело вздохнул и тихо заскулил себе под нос. — Сегодня в рамках нашей первой темы мы с вами поиграем в игру, которая называется «Робот и механик». Роботами и механиками будете вы! — объявила мисс с улыбкой. — Для этого нам нужно поделить вас поровну и объединить в пары… так, есть у нас сегодня пары? Два-четыре, шесть-восемь... — начала бубнить она, тыкая в воздух своим пальцем с длинным малиновым ногтём, — ...десять, двенадцать... — прохаживаясь вдоль первых парт и стуча туфлями в такт своему счёту, — и-и... Есть, четырнадцать. Отлично, сегодня все на месте! Тогда давайте делиться: все вставайте по двое, с кем хотите, и выстройтесь в одну линию в конце класса. Народ задвигался, замешался, как тесто; потёк между рядами парт, как по вафельной форме, и Мэтт тоже попытался шевелиться куда-то вместе со всеми, рассеянно смотря под ноги, просто чтобы не стоять на месте и не быть в этой форме тестовым комком. — Как думаешь, сильно ему придётся стараться? — шёпот Мелло, налетевший на его ухо, был громким и неожиданным. А ещё язвительным. Вечно он был уже тут и дышал ему в макушку, не успевал Мэтт и повернуться. Ну зато от него самого требовалось меньше телодвижений. — Кому? — спросил Мэтт потерянно, ловя его взгляд. Мелло скосил глаза в сторону умника на первой парте и тихо шепнул по слогам: — Мон-тес-со-ри. Ну, с ролью робота. — А-а. — Мэтт понял. Усмехнулся: — Не знаю, может, и да. Это же не роль стены. — Мэтт! Это что, ты его оскорбляешь? — насмешливо пропищал Мелло. — Я? — Ты назвал его стеной! Давай, скажи ещё: «как круто его побелили». — Ага. — Кивнул он, также насмешливо улыбаясь уголком рта. — Как в больничке. — Да ладно, Мэтт, хватит тебе. — Сказал Мелло внезапно громко и как будто бы серьёзно. Весь в белом, и сам капец какой светлый, тот пацан вдруг тоже посмотрел в их сторону, как будто понял, что они говорили о нём, не поменяв прямого выражения лица, и отвернулся. Мэтт чуть потупил взгляд: — Что хватит? — Слышал слово «буллинг»? Мэтт удивлённо вскинул брови. Стало как-то даже обидно. — Это не буллинг. — Ну-ну. — Весело протараторил Мелло шëпотом, переставляя ступни, чтобы втиснуться в общую линию, и продолжал: — И что он только тебе сделал... он же ещё маленький, Мэтт. Не жалко? Мэтт обалдевши раскрыл глаза. Это был вообще не он из них двоих, кто это начал. Это Мелло, ещё в том году! Он первый стал обращать на этого мальчика внимание и комментировать его действия или слова, когда он перешёл к ним из группы для мелких. Мэтт даже не помнил, как его зовут. Они с Мелло называли его «Монтессори» из-за названия его старой детской группы; иногда — как-нибудь ещё. Он был... немного со странностями, но учился очень хорошо. — Я же тебе говорю, а не ему. — Обидчиво указал Мэтт. Но Мелло взял его за рукав и дёрнул за собой, вертя головой по сторонам, чтобы поравняться в ряду с остальными, и никак не ответил. В других группах занимались как-то по-другому, по совсем иным программам, поэтому дети, переходящие из одной в другую, часто выделялись на общем фоне. Мэтт точно не знал, что делают в группе, которая была у этого странного пацана, и вообще в любых других, которые не как у него самого, и он не мог объяснить, чем именно тот отличался от них, это просто чувствовалось. Но не то чтобы ему было не пофигу. Он просто поддакивал и иногда развивал мысль Мелло. То есть, он, вроде как, и не делал ничего ужасного... но стало совсем не по себе, захотелось как-то оправдаться. Мэтт сердито стиснул брови друг с другом: — Эй, да и вообще это тебе он не нравится, а не мне! — А что я? Я это я. Ты думай сам за себя. — Ответил Мелло, когда наконец устроил их между парами девочек. Мэтт задумался. Да ему-то вообще всё равно! Не факт, что он вообще заметил бы, что к ним снова кого-то перевели, если бы не Мелло. И вот что получил он в ответ за свою поддержку и солидарность с ним в этот раз. Но обидно было из-за другого. Отчего-то Мэтт был уверен: думай он за себя и не подыграй ему с этим Монтессори, — и Мелло возмущался бы, мол, «эй, а ты что, думаешь по-другому, Мэтт?» или «эй, ты на чьей стороне вообще?!». А так — издевался из-за того, что он согласился и подыграл. В общем, тут всё казалось как-то безвыигрышно. Мелло в любом случае выставил бы его виноватым. Иногда было такое ощущение, что ему просто нравилось к нему цепляться и смотреть, как он нервничает. Мэтт нахмурился только сильнее, хотел ему так и сказать, но их прервал звонкий голос: — Так, молодцы, молодцы, я вижу, все готовы начинать. Но сначала узнаем правила игры! — вслед за словами, эхо затрещало по стенам класса. Мелло пихнул его в бок: — Слушай, а то потом как всегда. — И Мэтт слушал. — Итак, вам нужно распределить роли между собой. Каждый из вас выполняет свою функцию. Я повесила ленточки разных цветов в классе и в коридоре, и победит та пара, которая первой достанет все пять ленточек своего цвета. «Что, бежать надо?» — шепнул кто-то в линии. Учительница продолжала, отметая догадки: — Вы должны пробраться через все ряды с партами, собрать четыре ленточки того цвета, который я задам вашей паре, затем выйти в коридор и найти там свою последнюю ленточку быстрее всех; но бегать в игре, конечно, нельзя, и постарайтесь без аварий. Роботы идут в спокойном темпе! Всё понятно? Хоровое: «да!» — Вот и хорошо. Итак, роботы у нас ходят только определённым образом, как фигуры в шахматах. В нашем случае — это движение вперёд, влево и вправо, а также «стоп». Управляют ими механики, без них те ходить не могут. Чтобы робот пошёл вперёд — механик кладёт руку ему на голову, и он идёт прямо; когда видит препятствие и хочет остановиться — убирает её, и робот встаёт на месте. Чтобы повернуть направо или налево, надо положить руку на соответствующее плечо робота. А когда вы дошли до ленточки и хотите её отвязать — положите ладошки сразу на два плеча вашего робота, так у него запустится программа распутывания! Мэтт ещё пару раз моргнул слипавшимися глазами. Он ничего из этого не запомнил. — Все всё поняли? — спросила дамочка, оправляя складки своей фиолетовой юбки. — По голове друг друга не бьём, столы не сметаем. Ещё раз: рука на голове — вперёд, правое-левое плечо — в стороны, два плеча — отвязать ленточку. Я за вами наблюдаю! Класс снова завопил что-то типо «ага-аа». Мэтт подпрыгнул, широко раскрыв глаза, от лёгкого, но неожиданного удара: — По голове не бьём, а по плечам, значит, можно. — Сухо усмехнулся Мелло. Преподавательница начала громко раздавать цвета ленточек: Алисия — фиолетовый, Рон — жёлтый... — Ты робот, Мэтт. — Шепнул ему Мелло сзади. — Ты же запомнил, да? — Ну вроде. — Убрать руку с головы — это значит остановиться. Она забыла сказать ещё раз. — ... ага. ... Стив — тоже зелёный, но посветлее; Мелло — у вас белый. Ну, значит, он был роботом. Убрать руку с головы — это остановиться. Окей. Мэтт засунул руки в карманы и демонстративно вздыхал на старте, чувствуя, как сзади него Мелло трясло в нетерпении всех уничтожить. Отлично. Тогда, роботы, на старт. Внимание. И-и... начали! Он почувствовал ладонь у себя на макушке. Пошёл вперёд, как и шесть других роботов по бокам. Мэтт был уверен, что его механик покатит его против течения, организует пару аварий, чтобы растолкать тех, кто ему не нравится, и как следует повеселится, даже без угрозы быть наказанным: эта мисс никогда не ругала их, только объясняла, почему делать что-то нехорошо. Мэтт не был против такого обычно… посшибать предметы со столов, друг друга, — реально же весело! Просто сегодня, в отличие от остальных роботов, его как будто забыли зарядить: сегодня он вообще не хотел ни во что играть. Он хотел бы тоже выполнять какую-нибудь собственную роль, ради которой не надо стараться. Например, роль слизняка, растëкшегося по парте. Или трупа. Индивидуальный подход к ученикам и всё прочее, — так было написано на стендах в коридорах Вамми, но никто не дал Мэтту выбрать то, что он хорошо умел! Он повернул направо, вслед за рукой на своём плече, обогнув парту. Это Роджер сказал, что учителя, чьи предметы стоят на нечётных уроках, обязательно должны включать в них пару минут физической активности. Они тут, в Вамми, все были типо умными, поэтому с ними, восьми-, девяти- и десятилетками, говорили как с большими: рассказывали, что организм ребёнка требует постоянно делать что-то новое, иначе случится переутомление, голова станет дырявой — и ничего по учёбе не будет запоминаться, тогда они начнут баловаться вместо уроков, ну или как-то так. Поэтому раз во сколько-то минут всем им надо было потрясти ножками и ручками. Что ж, голова Мэтта и не выходила из утомлëнного состояния с утра; по секрету она сказала ему, что ей нужно только чтобы его не трогали. Мелло остановил его, убрав руку с головы. Положил две на плечи: их первая ленточка, на решётке окна. Мэтт отвязал её, и сразу же получил ладошку на левое плечо, послушно развернулся на пятках. К удивлению, Мелло, кажется, выбрал стать праведным водителем: Мэтт просто не мог в это поверить. Он не врезáлся им в столы, обвёл им пару других команд, разъехался с этим Монтессори на перекрёстке, и даже не плюхал руку ему на голову слишком сильно, — он был просто неузнаваем! Они взяли ещё две ленты через несколько минут. Мэтт повернулся, чтобы проверить, точно ли он играл в правильной команде. Всё было верно — Мелло положил руку на его волосы. Мэтт снова двинулся прямо, между партами, в соседний ряд. Стулья были задвинуты за эту парту, в отличие от нескольких других, и они могли протиснуться тут, не обходя весь ряд за задней партой. Опустив ладонь на голову, Мелло резко остановил его, когда на них двигался другой робот с болтающимися сзади механиком; пару секунд они преграждали им путь. За теми хлынули ещё несколько человек: караван никак не давал возможность возобновить ход. Припаркованный Мэтт обернулся назад снова, поправляя волосы над воображаемой кнопкой пуска; он всё ещё не верил, что они играют по правилам и ждут, никого не расталкивая. Мелло поймал его взгляд и хитро улыбнулся. Когда дорога освободилась, рука на его макушке снова запустила движение вперёд, приминая торчащие волосы. Они были уже в двух шагах от своей четвёртой белой ленточки, минуя расставленные препятствия. Мэтт снова смотрел вперёд, ожидая команды рук сзади. Мелло положил руки ему на плечи. Наклонился, когда Мэтт принялся распускать белый бантик на стенде информации. Он тихо сказал ему в шею: «Я хочу победить» — и холодок прошëлся по спине. Мэтт сам не знал, отчего. Но они победили. Вторыми пришли Рин и Софи, за ними — Джон со Стивом, а дальше Мэтт не смотрел. Учительница сказала, что они могут похвалить себя за хорошую командную работу, и все аплодировали себе и друг другу ещё секунд тридцать, как будто сделали что-то великое. — Размялись немножко? Так, отлично. Пока не расходитесь: останьтесь, пожалуйста, стоять вместе со своими партнёрами. — Попросила она, когда хлопки стихли. Мисс заняла место в середине классной комнаты и проговорила громче: — Мы играли в эту игру не просто так, а в качестве разогрева перед нашей сегодняшней темой. Теперь, прежде чем вернуться на места и начать, я хочу, чтобы вы попробовали угадать, что мы будем обсуждать сегодня. — Она звонко процокала каблуками два шага вправо. — Как вы думаете, почему в этот раз я попросила вас поделиться на пары так, как вы сами хотите? — потом процокала в обратную сторону. — Да, Нэнси? — Потому что сегодня первый день? Мисс улыбнулась: — Так, хорошее предположение, но не совсем. Есть у кого-нибудь ещё идеи? Смелее. — Чтобы мы не просили поменяться. — Так, то есть, чтобы вы сразу без проблем могли найти друг с другом общий язык? Хорошо, вы мыслите в правильном направлении. Класс затих. Мэтт качнулся с пяток на носки. Ему показалось, все уже устали стоять на местах... или же проблемы с этим были только у него? Преподавательница двинулась в их сторону, когда Мэтт подумал об этом: — Давайте так, ребята, вопрос ко всем: как вы выбрали того, с кем будете играть в одной команде? — Ну чтобы он это... нормально поворачивался. Чтобы не проиграть. — Выкрикнул с места Джон. — Так. Вы имеете в виду надёжность своего напарника, я правильно поняла? — Ага. — Хорошо. — Она прошла между рядами и указала на Тимми с Линдой: — А вы, ребята, почему объединились? Как бы вы описали причину одним словом? — Ну... так комфортно? — Комфорт, замечательно. Кто ещё хочет что-то сказать? Рон? Почему Вы выбрали Марка в качестве своего робота? — Ну он это... так себе видит, а я хорошо могу направлять. При этом я знаю, что у него хорошая реакция, так что вроде как у нас поровну качеств для этого э-ээ... сотрудничества. — Интересно. Как бы Вы назвали это явление? — Взаимовыгода? — Угу. Или, может быть, немножко лучше будет сказать взаимопомощь в нашем случае, как думаете? — Наверное. Мисс довольно кивнула: — Отлично. Все эти качества, которые вы называете, относятся к одному понятию, которое и будет нашей сегодняшней темой. Кто-нибудь догадался? — Кооперация? — Та-ак, молодец, Мелло. Но у нас сегодня — ещё более широкое понятие. Кооперацию тоже можно отнести туда, как характерный вид деятельности. — Давайте вспомним всё, что уже назвали: кооперация, комфорт, взаимопомощь, умение находить общий язык, ещё? — Надёжность. — Верно. — Мягко улыбнулась она. — Итак, вы назвали разные причины, но я понаблюдала за тем, как вы объединялись, и сразу подметила одну черту, присущую участникам абсолютно каждой из команд. Теперь оглядитесь-ка и тоже подумайте. — Все встали со своими друзьями? — Замечательно! Спасибо, Линда. Я хотела услышать от вас именно это слово. Так что, сегодня мы с вами обсуждаем дружбу. У нас уже осталось не так много времени… сложите, пожалуйста, ленточки в корзину, и можете занять свои места. Мелло рванулся вперёд, задев Мэтта плечом: — Я отнесу. Иди. — Окей. В основном учителя не жаловали физкульт-перерывы, хотя и проводили их, подчиняясь распоряжению. Часто это представляло из себя действительно одну минуту, в течение которой надо было встать возле своего стола, повертеть головой в разные стороны, помахать руками и два раза присесть. Но эта мисс в фиолетовой юбке любила двигать их по классной комнате по пол урока — каждый раз у неё было что-то новое. Мэтт мысленно воспроизвёл несколько эпизодов из её огромного запаса игр с шатанием по классу: иногда они расходились в разные стороны и по её команде должны были коснуться какого-то определённого предмета — тогда десятки рук хватались то за свои оранжевые карандаши, у кого они были, то за один-единственный в комнате пластмассовый ящик-почту, уже державшийся на стене на соплях, то за чью-нибудь синюю пуговицу на пиджаке; иногда нужно было, например, построиться в круг или квадрат, не сговариваясь и не трогая друг друга, и чтобы при этом никто не испортил фигуру, или также молча вытянуться в линию по росту. Мэтт вернулся мыслями в сегодня, когда мисс уже успела сделать вступление на тему дружбы и спросить что-то у класса, потому что все начали по очереди выкрикивать: Патрик и СпанчБоб, Чип и Дейл, Шерлок и Ватсон, Черепашки Ниндзя! Он догадался, что это был за вопрос. «Бивис и Баттхед. Джей и Молчаливый Боб», — всё, что шло ему в голову на этот счёт, лучше было не называть... Он скучающе ковырял носком ботинка торчащий под партой болтик, и большим пальцем чувствовал, как тот расшатывался всё больше и больше. Возможно, это приближало парту к тому, чтобы потерять одну из своих железных ног, но Мэтт как-то не беспокоился. Больше его волновало другое: — Псс, псс, эй! Тимми обернулся на него, очки бликанули в свете ламп. — Да? — Через сколько это кончается? — Что кончается? — Ну болтовня. Урок. — Я не знаю... — Посмотри на свои часы, — подсказал Мэтт. — Там написано. Мисс-как-её повернулась в их сторону и широко раскрыла глаза, как будто она прислушивалась прямо глазами, но Тимми — он вообще не затих. Наоборот, сказал громче, чем до этого, — прямо выплюнул Мэтту на парту: — Там не написано, во сколько он кончается. Я не знаю! — Вспоминаете какой-то фильм, ребята? Тимми? — она подошла и положила ладонь на парту Мэтта. Вот ТЕПЕРЬ Тимми замолчал. Мэтту стало смешно, он чуть не захохотал в голос с того, какой этот Тимми был тормознутый придурок. — «Тупой и ещё тупее». — Рон ответил за них двоих, и тут уже весь класс рассыпался в хохоте. — Что? Это такой фильм, с Джимом Керри… Мэтт в итоге тоже прыснул. — Спасибо, Рон. Только отвечаем мы по предварительно поднятой руке, да? Не выкрикиваем. — Мисс удалилась от парты Мэтта, и он выдохнул с облегчением. — Итак, всех вспомнили? И я сразу предупрежу, что результатом сегодняшней дискуссии будет ваше небольшое эссе, которое надо будет написать к следующему занятию. Смешки быстро сделали сальто — и стали досадным гудением. — Так, не раскисаем. Оно будет небольшим и очень творческим. Вы посмотрите видео, по содержанию которого нужно будет писать; вы сами выберете любую подтему, связанную с дружбой, которую обнаружите там, и в качестве аргументов будете приводить и анализировать отношения и поступки персонажей из фильмов, мультфильмов, книг, — кого угодно из тех, кого мы назвали сегодня, и кого ещё вы сможете вспомнить. Но, прежде чем отправить вас смотреть видео, я хотела бы задать вам финальный вопрос. Расскажите, что такое дружба для вас? Как лично вы понимаете это слово? Я хочу услышать от группы как можно больше мнений. Все призадумались, но ненадолго — потянулась рука с первой парты. — Дружба — это вид взаимоотношений между людьми. — Так, замечательно. Какого рода эти взаимоотношения? Поконкретнее. — Близкие отношения. Друг — это близкий тебе человек, который всегда рядом. — Очень хорошо, угу. Ещё кто-нибудь? Скрипучий голосок со второй парты: — Ну, дружба — это то, что вы делите с другим человеком. Когда у вас есть общие интересы, о чём поговорить, общее мнение там, например. Может быть, ещё то, чем вам нравится заниматься вместе, потому что так обычно и зарождается дружба — когда вы проводите время друг с другом и наслаждаетесь этим. Рука в соседнем ряду нетерпеливо заболталась в воздухе, и Мэтт исподлобья поглядывал в ту сторону. — Можно? — Пожалуйста. — Я не совсем согласна, потому что дружить можно, и если вы не похожи, тоже. Я думаю, что дружба — это понимание другого человека. Всех вещей, которые ему важны, которые его радуют или наоборот расстраивают. Это когда ты просто знаешь это о нём, и относишься к этому с уважением, даже если вы с ним совсем разные, и у тебя вообще другое представление о том, как нужно, и так далее. — Отлично! Мы услышали о том, что такое дружба «благодаря», — когда два человека делят интересы, мнения, — нам рассказала Софи. Теперь мы видим обратную сторону: дружба «вопреки». При том обе девочки абсолютно правы, просто каждая поделилась с нами своим собственным опытом! — Да. Я бы сказала, через дружбу мы учимся тому, что такое индивидуальность. — Очень хорошо. Спасибо за ответ, Нэнси. Видите, как многогранна эта тема? В ней умещаются даже полярные по своей природе определения. Слушайте друг друга внимательно, можете что-то себе помечать: возможно, ответы других ребят натолкнут вас на какие-то мысли и идеи, о которых вы даже не подозревали, и помогут в размышлении над эссе. — Мисс прошагала по комнате широким шагом, сложив руки за спиной. — А что нам скажут мальчики? Кто-то из них уже понял для себя, что такое дружба? — в классе повисла тишина, и она добавила: — Можно ответить одним предложением или даже одним словом. Рон, что скажете Вы? — Дружба — это когда ты можешь кому-то доверять. — Быстро бросил тот. — Отлично. — Это понимание между людьми. — Та-ак, замечательно, понимание. Да. А у кого-то был друг, который оказывался в какой-нибудь сложной ситуации и обращался к вам? Руки выросли по классу, как сорняки. Учительница выбрала одну и двинулась в её сторону так стремительно, что Мэтт подумал, она собирается дать ей «пять»... — И что Вы тогда сделали? — спросила она вместо этого, чуть наклонившись над второй партой. — Я? — Да. — Ну я поговорил с ним. Типо, ему не к кому было обратиться, и я сказал: «расскажи мне, и станет легче», и потом мы вместе решали, что делать. — В таком случае, как бы Вы описали, что такое дружба, Джон? — Дружба — это поддерживать друг друга? — Согласна. И какую функцию дружба в таком случае выполняет? — Ну она помогает, когда тяжело. Мисс кивнула: — Угу, помогает нам пережить тяжёлые моменты. — И медленно повернулась: — Мелло, что такое дружба, по-Вашему? Мэтт замер, покосился в сторону. Мелло сидел расслабленно, с умным видом. — Ну, вообще это многое. И многое из того, что уже сказали... — М-угу, так. Мэтт затаил дыхание, смотря в его сторону; он как будто лениво протянул: — М-мм, ну в основном, дружба — это когда тебе есть до кого-то дело, как до себя… Или больше, чем до себя. Прозвучало так литературно, что Мэтту захотелось заржать, но он только разулыбался, сумев удержаться. — Действительно, когда мы начинаем заводить друзей, ещё будучи вот такими крохотными, — в нашем мире, где раньше был только «я», появляется ещё одна личность; это очень важный этап в жизни ребёнка и человека. И дружба учит нас заботиться о другом. Очень хорошо, умница, Мелло. Мэтт затаил дыхание. — Мисс покрутилась возле передних парт, а затем резко изменила направление. Мэтт запоздало понял, что она смотрит на него — прямо на его лыбящуюся физиономию, и начинает растягивать губы в ответ. «О нет, нет, только не...» — Так, Мэтт. Мы услышали мнение Вашего друга. Вы согласны с ним? Мэтт убеждённо, с чувством кивнул ей: — Ну да. — Хорошо. А как бы описали дружбу Вы? «... не это» Дурацкий вопрос: пока отвечали остальные, Мэтт его не обдумывал. Дурацкая причина его спросить — «Мелло всегда такой полный энтузиазма, и когда он оказывается центром внимания — надо затащить туда и Мэтта, они же везде вместе». Дурацкое это всё! — Я-я… Я точно не знаю. Это что-то внутри, так и не скажешь... — выдавил из себя Мэтт. Он почувствовал, как вспыхнули уши и щёки. И вообще не знал, что сказать. — Эй, да в смысле не знаешь? Ты дебил?! — Мелло! Мэтт широко раскрыл глаза. Это было смешно. Он не поверил своим ушам, но ему сразу полегчало — хорошо, что Мелло всегда мог забрать своё внимание обратно себе! — Хорош, дружище. — Крикнул Рон сзади, хохоча, и Мэтта совсем понесло. — Ладно! Дружба — это не называть друзей дебилами. Ну хотя бы при всех. — Хихикая в голос, в итоге выдал он. Мисс вздохнула, но он видел, что она улыбалась. Честное слово, была готова тоже заржать вместе с ними! Мэтт думал, на самом деле в её глазах они все были теми ещё дебилами, просто она старалась себя не выдавать. А потом затрещал звонок. Все повскакивали с мест. Учительница быстро затараторила: — Ладно, я надеюсь, вы все помните о задании? Жду от вас эссе к следующему занятию в свободной форме! Также прочтите, пожалуйста, первый параграф по нашей теме в учебнике — в следующий раз обсудим прочитанное. Кассету с видео, о котором я говорила, вы можете получить в медиа-классе. Всё понятно? — её слова потонули в шуме. Мэтт пихнул учебник и тетрадь подмышку, с силой задвинул свой стул под парту, задевая разболтавшийся винтик. Когда он подошёл к соседнему ряду, Мелло всё ещё копошился у своего места, поэтому он потянул его за плечо и сказал: — Пошли. — Стой. — Дёрнулся тот, подхватывая свои письменные принадлежности. — Эй, а ты? — сказал он громко, уже не для Мэтта, а для всех, резко показывая пальцем в сторону. — Пусть он тоже ответит! Вы всё занятие его не спрашивали. Те, кто ещё не вышел из класса, обернулись на них, затем — на стоящую возле двери мисс. Мэтт свёл брови друг с другом. — Мелло, успокойся. — Ответила мисс, внезапно строго. — Ниа, хотите ли Вы тоже ответить на этот вопрос? — как будто с опасением спросила, теребя свою сумку в руках. Их Монтессори стоял у первой парты у окна. Он повернулся назад медленно и тихо залепетал так, что будь класс ещё полным — никто бы его вообще не услышал, но в классе уже осталось человек шесть. — Я могу ответить на него, если нужно, так как знаю, что такое дружба теоретически. Но, полагаю, вы хотели услышать интерпретации, исходящие из личного опыта, чтобы подвести итог... Мэтт сощурился. Он не слышал, что ответила учительница; не успел переварить его слова или сделать вдох, — что-то защипало в груди и так. Он быстро повернулся, не разводя съехавшихся бровей, чтобы посмотреть на реакцию Мелло. Ну... Мэтт сразу понял, что они с ним чувствуют себя по-разному. Мелло стоял, прижимая свои книжки к груди и улыбнувшись левым уголком губ. Что-то очень злое было в нём. Что-то, о чём Мэтт захотел его спросить, но не решился. «Может быть, дружба — это делать вид, что твой друг хороший, и он прав, даже если... В общем, всегда».       

Уинчестер, Англия.

август 1999