Ход Королевы

После того как план Эйммы вышел из-под контроля, события минувших дней приобрели размеры самого настоящего скандала. С Визерисом с тех пор наедине она не разговаривала — ему нужно было восстановиться от стыда, потрясения и унижения, которые на него навлекли его собственный эгоизм и наивность. Как и планировалось, последовала череда балов и пиров, и каждый раз, когда в Великом Чертоге или Богороще объявляли леди Алисенту Хайтауэр, появление её сопровождалось приглушённым хихиканьем и перешёптыванием тех, кто воочию видел её конфуз. Другие же одаривали её любопытными взглядами, наполненными либо презрением, либо насмешкой. Такова была придворная жизнь — сплетни разлетались со скоростью лесного пожара в ветреный день, и потушить его было очень непросто. Пожалуй, Визерис был прав: для многих значение имела только репутация, а не правда. Эймма была готова принять эту позицию, если она служила её цели, а цель была ясна — убрать Отто Хайтауэра подальше от двора, а вместе с ним и его марионетку-дочь. И всё же победа могла быть слаще, если бы скандал не затрагивал честь её семьи. Увы, они позволили Хайтауэрам подползти слишком близко, забраться к ним под простыни, сунуть нос в частную жизнь Таргариенов. Сцена, свидетелями которой стали многие, была до ужаса унизительна, для самой Эйммы в первую очередь. Но сжав волю в кулак, она была готова на подобную жертву, ведь то, что она получила взамен значительно превышало все неудобства — сложилась прекрасная возможность вытребовать у Визериса то, что в любых других обстоятельствах он бы ни за что не позволил сделать. Фрейлины перешёптывались между собой и обсуждали произошедшее, думая, что королева их не слышит. Они заблуждались — Эймма прекрасно знала, как они смаковали каждую деталь, каждую подробность. Никто не осмеливался обвинять короля, честь и репутация Эйммы также не затрагивались, но то, что они говорили об Алисенте и Отто было присыпано такими сальными подробностями, которые способен выдумать только праздный, необременённый тяжёлой работой ум. Языки болтали, что Алисенту видели в компании женатого мужчины уже не в первый раз, таковых было множество; Отто совсем потерял чувство меры и ради жажды власти готов продать собственную дочь, как продают тела шлюх в борделе. Языки придворных были остры словно Валирийская сталь, а желание сплясать на костях Отто питало их воображение. Вот и сейчас, стоило Эймме ступить в свои покои, до её ушей донеслись отрывки разговора об Алисенте — имя её уже стало притчей во языцех, синонимом женского бесчестия. Юные дамы подшивали рубахи, одну часть которых планировалось отдать бедным жителям Королевской гавани, а другую в своих экипажах должны забрать лорды, дабы отвезти в отдалённые части Семи Королевств и раздать там людям от имени принцессы Рейниры и Её Милости Королевы. Порядком утомившись от сплетен, Эймма цыкнула на фрейлин, отругав за неряшливые стежки: — Своими языками вы работаете лучше, чем руками. — укоризненно покачала головой она. — А должно быть наоборот. Я не позволю вам позорить меня и мою дочь дурной некачественной работой. Девушки тотчас стыдливо опустили головы и забормотали извинения. Сама же Эймма присоединилась к ним, взяв ткани, нити и иглы, но прежде приказала ножницами распороть все неаккуратные швы и переделать их заново. С Рейнирой дела обстояли несколько сложнее. Юная принцесса считала Алисенту своей подругой, и когда первая волна сплетен достигла её ушей, она оказалась в полной растерянности. Эймма очень аккуратно пересказала ей события того дня, опуская некоторые детали, за исключением тех, что были действительно важны. Тихонько подойдя к матери, Рейнира присела рядом на диванчик. В небесно-голубом шёлковом платье её девочка выглядела вновь уязвимой и сильно отличалась от той гордой принцессы Таргариен, что несколькими днями ранее стояла перед лордами в тронном зале, принимая их клятвы верности. — Это всё правда, матушка? То, о чём сплетничают при дворе? — Увы, моя дорогая, зачастую люди склонны нас разочаровывать. Мы же в свою очередь мало что можем с этим поделать, если только быть готовыми к удару и не позволять обстоятельствам брать над нами верх. — объяснила Эймма, нежно поглаживая голову Ниры. — Алисента запуталась в паутине заговора сира Отто, и, несмотря на то что она следовала приказам отца, это был её выбор, позор и унижение она навлекла на себя сама. — тяжело вздохнув, Рейнира понимающе кивнула. Но в воздухе повис ещё один вопрос. — А ты, матушка? И отец… — Ах, — улыбнулась Эймма, стараясь выглядеть уверенной и невозмутимой. — Так просто с ног меня не собьёшь! А вот твоему отцу следует научиться отличать друзей от врагов. — сказала Эймма, но лицо дочери всё равно оставалось печальным. Иначе и быть не могло — в скандал оказались вовлечены не только родители, но и лучшая подруга. — Не грусти, любовь моя, ты найдёшь себе новых друзей и фрейлин. Например, леди Лейна Веларион. Она замечательная девушки и, зная её мать, я могу с уверенностью сказать, что воспитание она получила достойное. Слово «достойное» Эймма особенно подчеркнула. Об этом она сама позаботится, Рейниру должны окружать исключительно скромные, честные и добродетельные девушки, а не такие шлю… такие особы, как Алисента Хайтауэр, готовая раздеться до гола и броситься к мужчине в кровать по первому зову. Нира удивлённо взглянула на неё, и Эймма поспешила пояснить: — Скоро ты станешь совсем взрослой, Рейнира. Принцесса и наследница престола должна иметь собственную свиту. Мы вместе выберем тебе фрейлин, наилучших девушек из верных короне Домов, надёжных и хорошо образованных. А после, когда ты станешь королевой, они станут частью твоего двора. — улыбнулась Эймма, обнимая Ниру за плечи и прижимая крепче к себе. — Договорились? — Договорились. — шёпотом отозвалась Рейнира, и голос её звучал уже не так печально.

***

— Принц Деймон Таргариен желает видеть вас, моя королева. — громогласно объявил гвардеец. Эймма кивнула, разрешая войти, а затем распустила своих фрейлин. Она ждала разговора с Деймоном, желая сперва обсудить их следующие шаги с ним, а потом уже являться к его царственному брату. — Эймма, это правда? — бодро спросил Деймон вместо приветствия. Широкими шагами он подошёл к столику, налил себе бокал вина до самых краёв и в несколько глотков осушил его. Промокнув губы рукавом, принц восторженно посмотрел на Эймму. — То, о чём сплетничает весь двор? Ты правда сделала это? Разрушила репутацию Отто, а вместе с ним и репутацию его маленькой шлюшки дочери! — глаза Деймона напоминали два больших аметиста, сияющих озорством и триумфом. Эймма утвердительно кивнула, ощущая всё тот же привкус горечи во рту. — Всё произошло так, как я ожидала. Полагаю, нет смысла раскрывать тебе подробности, наверняка, ты уже всё слышал от придворных. Деймон презрительно фыркнул: — Не жди хорошего от девчонки из Высокой башни. Все Хайтауэры ужасно амбициозны, вечно забывают своё место. А ведь это мы, Таргариены, завоевали их земли, сожгли королей и замки. Не удивлён, что маленькая шлюшка не раздумывая бросилась на моего глупого братца, стоило ему сверкнуть короной и бросить в её сторону заинтересованный взгляд. — Ну что ж, второй такой возможности ей не представится. — задумчиво проговорила Эймма. — Скандал получился настолько отменный, что сплетники будут ещё долго перемывать кости Отто и его дочери. — хищно улыбнулся Деймон. — Что будешь с ней делать? При дворе оставаться она точно не может. Пусть становится септой или молчаливой сестрой, там её научат уму разуму и как не спускать трусики, едва завидев мужчин. — радостно хлопнул в ладоши принц, затем сорвал виноградину и подкинул её, поймав ртом. Эймма внимательно посмотрела на кузена, обдумывая его слова. Быть может, он прав, девушке бы пошло на пользу оказаться среди септ, но заставить себя прибегнуть к таким радикальным мерам она не могла — в конце концов Алисенту подставили, и её позор частично лежал на совести Эйммы. Эта колючая мысль отказывалась покидать её, хотя в глубине души королева была уверена, что сложись ситуация нужным образом, Алисента повела бы себя также и без ловушки с поддельным письмом. — Я постараюсь найти ей партию для замужества. Деймон хмыкнул и закатил глаза: — Седьмое пекло, ты слишком великодушна, кузина! — воскликнул он, расстроенно прищёлкнув языком. — Я не хочу полностью разрушать жизнь этой девушке. Она выполнила волю одного мужчины, чтобы удовлетворить другого, а взамен получила один лишь стыд и позор. Но не всё так просто. Как королева я желаю, чтобы её будущий супруг был с Севера. — Севера?! — удивлённо хохотнул Деймон. — Да там чертовски холодно, особенно для такого изнеженного цветочка, выросшего под ярким солнцем Простора и Королевских земель. — Что ж, — пожала плечами Эймма, — сиру Отто придётся добавить в её приданное побольше шерстяных платьев, тёплого белья и меховых пелерин. — на предложение королевы Деймон оскалил белые зубы. Если бы Караксес умел улыбаться, выглядел бы он примерно так, подумала она про себя. — Главное, чтобы новый дом Алисенты был подальше от столицы, так же как и от её отца. Отто, кстати, тоже придётся уехать. — глаза Деймона засияли восторгом, но прежде, чем он успел что-либо сказать, Эймма продолжила, — но всё это не так важно, как моё главное требование к Визерису. Я хочу просить расторжения твоего брака с Реей Ройс. Услышав это, Деймон замер, а восторг на его лице вытеснило сомнение. Он тяжело сглотнул и прищурил глаза. — Ты… ты могла потребовать от короля всё что угодно, но вместо этого решила отставить мои интересы? — медленно проговорил он, в то время как на лице его одна эмоция сменяла другую. Эймме казалось необыкновенно странным, насколько уязвимым и недолюбленным чувствовал себя Деймон, даже несмотря на все её попытки доказать обратное. Молча он опустился в кресло и уставился на свои сцепленные в замок руки. — Твои интересы и интересы Рейниры. Моё предложение ухаживать за ней не было пустыми словами и лживыми обещаниями. Тогда я не знала, как смогу добиться разрешения у короля, но пути Господни неисповедимы и иногда они пересекаются с нашими. — Эймма потянулась вперед, беря в свои маленькие руки большие мозолистые руки Деймона, разжала его пальцы и погладила ладонь. — Понимаешь меня? Я знаю, нам предстоит преодолеть ещё множество сложностей и препятствий, но больше всего на свете я желаю обеспечить нашей семье безопасное будущее. И вижу я его так: Таргариенам лучше держаться подальше от Хайтауэров и не наделять их властью и должностями при дворе, а моя дочь должна выйти замуж за человека, в чьих венах течёт такая же горячая драконья кровь, как и у неё самой. Если бы Деймон более открыто и красноречиво умел выражать свои чувства и эмоции, он бы мог хоть что-то сказать, закричать, заплакать наконец — как угодно показать свою искреннюю радость. Однако, таковым принц не был, и всё, что он смог сделать в данный момент — это притянуть Эймму к себе в объятия и крепко поцеловать в лоб, таким образом показывая безграничную благодарность своей любимой кузине. Сердце её согревалось от счастливой мысли: Деймон наконец получит то, что так страстно желал долгие годы, пренебрегаемый собственной семьёй. Но вот Деймон отстранился вновь, лицо его было омрачено сомнением и беспокойством. — А как же Визерис? Он никогда в жизни не согласится… — Согласится. — не дав договорить, прервала его Эймма. — Визерис сейчас находится у меня вот здесь. — сказала он, показывая указательным пальцем на середину своей ладони, а затем резко сжала её в кулак. — Прямо здесь. — решительно заявила она, бросив многозначительный взгляд на свою крепко сжатую руку.

***

Успокоив Рейниру и обговорив планы с Деймоном, настал черёд беседы с королём. Эймма отправила служанку в королевские покои с просьбой аудиенции. Ответ пришёл незамедлительно, быстрее, чем она успела сменить торжественное платье после очередного банкета. По-видимому, Визерис ждал её прибытия с великим нетерпением. Как только Эймму объявили, и она вошла в просторные комнаты, Визерис тотчас появился перед ней, схватил за руку, притянул её к губам и страстно поцеловал ладонь. Горечь от обиды ещё не прошла, и Эймме захотелось отпрянуть, выдернуть руку, но щетина мужа так приятно и знакомо щекотала её ладонь, пробуждая тёплые родные чувства... Сейчас совсем не время для сентиментальностей, одёрнула себя королева, прикусив губу. — Жарковато, не так ли? — внезапно спросил король, провожая её за руку во внутреннюю часть покоев. Словно подтверждая свои слова, он промокнул шёлковым платком покрытый влажной пеленой лоб и продолжил, — Такая же погода стояла в лето нашей свадьбы, в девяносто третьем году после Завоевания. Солнце палило нещадно, и даже самые тонкие шелка становились влажными от пота и липли к телу. А я, признаться, был только рад: на тебе было надето платье с открытыми рукавами и глубоким вырезом, оно так аппетитно обтягивало твой стан, что мне приходилось отводить взгляд. Бабушка Алисанна пихала меня локтем в бок и шептала на ухо, что я неприлично на тебя пялюсь, и сперва следовало дождаться брачной ночи. — Визерис рассмеялся, ожидая что и она присоединится к нему в этих сладких воспоминаниях их юности. Делать этого она не стала. Видя, что Эймма его энтузиазм не разделяет, король грустно вздохнул, указав на столик и два стоящих рядом с ним кресла. Поскольку слуги были предусмотрительно распущены, он сам налил два кубка вина и пододвинул к Эймме блюдо с черничными пирожными. Она лишь отрицательно покачала головой — им предстоял серьёзный разговор, а не праздная беседа вприкуску со сладостями. Визерис вздохнул вновь, отодвигая блюдо и кубки, затем тяжело опустился в кресло. — Прежде, чем мы начнём, позволь мне кое-что сказать… Ничего неподобающего между мной и Алисентой не произошло, даже если… — он с трудом сглотнул, заливаясь румянцем, — даже если выглядело всё иначе… несмотря на… на эту проклятую репутацию… — повержено пробормотал он. — Ну от лорда к лорду ты ходить не станешь, рассказывая, как всё было на самом деле, публичное заявление тоже не сделаешь. — в ответ он помотал головой с серьёзной миной на лице, подтверждая её слова, которые на самом деле были сарказмом. — Самым лучшим для всех нас будет позволить сплетням утихнуть и постепенно забыться. Согласен? — король понурил свою серебристую голову и кивнул. — Всё пошло совсем не так, мы… мы лишь разговаривали, а потом… потом… я не понимаю, зачем Алисента раз… кхм… разделась... — сокрушался Визерис. — О, да неужели? Совсем не понимаешь? — горько рассмеялась Эймма. — Ну давай я тебе объясню: да потому что её отец, твой обожаемый сир Отто, подослал её и приказал вести себя именно таким образом! Король резко вскинул голову, с недоверием уставившись на неё. — Взять в жёны вторую жену он тебе не советовал? А лучше развестись с бесплодной королевой, в таком случае и против веры не придётся идти. — нанесла удар она внезапным вопросом. Визерис сходу хотел опровергнуть эти обвинения, но осёкся, видимо, копаясь в своей памяти. По тому, как виновато сверкнули его глаза, Эймма поняла, что Десница делал подобные предложения. Нет, Отто был не пиявкой, а самым настоящим коварным ядовитым пауком! Он исподтишка плетёт свою паутину лжи и интриг, но устоит ли жалкое насекомое перед жаром пламени? Игры в престол с драконами для него могут плохо закончиться. — Ну конечно… Вы уже всё с ним обсудили. — не дождавшись ответа, мрачно проговорила Эймма. Король виновато вздохнул: — Не буду лгать, мы затрагивали эту тему. Но я отверг возмутительное предложение и запретил Отто упоминать его вновь. — О да, и, вместо того чтобы упоминать, он сразу приступил к действиям. Очень в духе нашего глубокоуважаемого лорда Десницы. — Клянусь тебе и Старыми, и Новыми богами, между мной и Алисентой ничего не было. Буду откровенен с тобой, Эймма, мне нравилось её доброе отношение и комплименты. Её увлекали истории о Древней Валирии, она считала меня рыцарем, способным сражаться в битвах и участвовать в турнирах, прислушивалась к каждому моему слову. Она не подвергала сомнению мои решения, как это делаешь… — он запнулся, но Эймма прекрасно знала, что он хотел сказать. Как делает она или Деймон. В эту минуту ей захотелось схватить Визериса за ворот его расшитого рубинами дублета и хорошенько потрясти. Как, КАК человек, занимающий самое могущественное положение во всём королевстве мог повестись на сладкие слова и примитивную лесть! — Девчонка специально была к тебе подослана, Визерис. А ты и рад попасть в ловушку, выставив себя полным дураком. Король стал посмешищем перед лордами королевства, съехавшимися принести клятву верности его дочери. Но это ещё не всё. Своим эгоизмом ты ранишь меня, ранишь Рейниру. Ты ранишь Деймона, ставя слова Отто Хайтауэра выше слов родного брата. — один за другим Эймма безжалостно швыряла упрёки в лицо мужу, буквально погребая под последствиями его собственных наивных и глупых деяний. — А Отто… Всё, что делает Отто направлено исключительно на возвышение его семьи. Лицо короля совсем потускнело, когда смысл слов Эйммы начал укладыватьсяу него в голове. — Так значит… это всё была ложь? Сплошная ложь. Так? Это ты хочешь мне доказать? Доброта и интерес Алисенты были неискренними, только для того, чтобы мне понравиться. — болезненно спросил он. Эймма едва не закатила глаза. Несмотря на колоссальную разницу между двумя братьями-Таргариенами, была у них всё же одна общая черта — оба они по неизвестной причине чувствовали себя недолюбленными и пренебрегаемыми, жаждали больше внимания и признания от окружающих. — Я рада, что рано или поздно ты всё-таки распознал лживую натуру леди Алисенты и корысть её ухаживаний. — резко отметила Эймма. Визерис моргнул невидящими глазами, растерянно потянулся за черничным пирожным и целиком закинул его себе в рот. Затем с расстроенным видом он взял еще одно. Эймма терпеливо дождалась, пока он дожуёт третье, затем спросила: — Ну так как, ты готов меня выслушать? Проглотив остатки пирожного, Визерис коротко кивнул. Отпираться он больше не собирался и правду, по-видимому, принял. Уголки губ Эйммы дрогнули в удовлетворённой улыбке: вот он уже и раскаивается, а значит и разговор их сулит быть успешным. Король поднял на Эймму несчастный взгляд, но вместо привычной жалости, она взяла себя в руки и постаралась смотреть сквозь его глубокие сиреневые глаза, ровный аккуратный нос и мягкие щёки, покрытые серебристо-золотистой щетиной… Какая же я всё-таки слабая женщина, не могу прогнать нежные чувства к мужчине, который их совсем не заслуживает, с сожалением подумала она вновь. — Ты не можешь стереть из памяти то, что произошло при многочисленных свидетелях, Визерис. Но мы можем доказать, что поняли они всё неправильно, и мы с тобой едины, как король и королева, стоящие во главе Дома Таргариен. Хочешь этого? — спросила она. Но прежде, чем Эймма продолжила, Визерис хмыкнул: — Ах, кажется, я догадываюсь, что ты сейчас скажешь — Отто Хайтауэр повинен во всех проблемах. Эти слова его позабавили, но Эймма лишь кивнула в ответ: — Да, именно он. Рада, что ты наконец и сам это понял. Визерис нахмурился и с убеждением в голосе воскликнул: — Но ты же не станешь отрицать, что он годами верно служил в моём Малом совете, а до этого в совете деда! Эймма замерла, поймав себя на пугающей мысли — Визерис действительно всем сердцем доверял Отто и искренне полагал, что Десница работает только во благо королевства. Лицемерием в отличие от супруга она не страдала и хорошо понимала, что в этом есть и её вина. В течение долгих лет она была занята сама собой, пыталась произвести на свет наследника, тем самым позволяя Визерису попасть в ловушку Отто Хайтауэра, а тот словно змея всё крепче обвивался вокруг короля и сжимался, сжимался, сжимался, полностью лишая воли и собственного мнения. Выбери Визерис себе в советники Деймона или Рейнис, многих проблем можно было бы избежать. — Милостивые боги, Визерис, опомнись! — с досадой вскинула руки Эймма. — Отто послужил причиной твоего позора, а ты его защищаешь! Почему ты так рьяно не вступаешься за своего брата, меня или Рейниру? Король открыл рот, чтобы оспорить её обвинения, но не смог выдавить из себя и слова, лишь смотрел на неё беззащитным взглядом, затем понурил голову. — Ты слишком предвзято относишься к Отто. И ко мне. — тихо пробормотал он. — Но я люблю тебя всем сердцем, пусть ты мне и не веришь. И в доказательство моей любви сделаю всё, что ты пожелаешь. — Ну конечно сделаешь. — невесело усмехнулась Эймма. Будто у него был выбор. — А я в свою очередь постараюсь забыть твою измену. Лицо Визериса разгладилось и радостно засветилось, длилось это, однако, недолго, через мгновение он вновь сдвинул серебряные брови и осторожно спросил: — Так что же ты хочешь взамен на моё прощение? — Я? — удивлённо переспросила она. Неужели он полагал, что ей движет элементарная корысть? — Тут дело не во мне, муж мой, а в тех, кто мне важен и дорог. Готовый слушать, Визерис склонил голову набок и с любопытством уставился на неё. Ну что ж, пора начинать, да помогут им Семеро! — Ввиду недавних событий ты должен понимать, что леди Алисента не может боле оставаться при дворе. Ей необходимо покинуть Королевскую Гавань, и чем раньше она это сделает, тем быстрее люди перестанут судачить о том, что произошло в твоих покоях. — Ты хочешь отослать её назад в Старомест? — Нет, как можно дальше от столицы и влияния её отца. — до сих пор Эймма теплела в душе надежду, что Алисента не так уж и плоха, и рушить девушке жизнь в её планы не входило. Отличной парой для неё стал бы какой-нибудь деревенский тюфяк, далёкий от политики, неамбициозный, иными словами, тот, кто не будет втягивать её в измену и грязные интриги. Они могли бы вместе гулять, охотиться, воспитывать детей — такая жизнь будет стократ лучше того, к чему её подталкивает Отто своей безграничной жадностью. — И что же это за место? — спросил Визерис, но тотчас испуганно уточнил, — Ты же не собираешься отослать Алисенту в септы? Ты не можешь быть настолько строга. Эймма задумалась, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Вот уже второй человек говорит об этом, может, и правда выбрать ей такой путь? Но прежде чем мысль приняла чёткие очертания, Эймма прогнала её, придерживаясь своего плана. — Нет, септой она не станет, если сама того не захочет. Я понимаю, что девушка оказалась пешкой в руках своего отца и заслуживает прожить полноценную жизнь, пусть и вдали от двора. Я подберу ей жениха. Лорд Рикон Старк сейчас находится в Красном замке, обращусь к нему за советом, он подберёт ей хорошего юношу из своих знаменосцев. Визерис прикусил губу, обдумывая предложение Эйммы: — Святые боги, ты хочешь отослать леди Алисенту на Север? Это место не подходит благородным дамам, выросшим под солнцем Простора и столицы. Жизнь для неё там будет не легче, чем среди септ. — И всё же разница велика. — поспорила Эймма. — У Алисенты будет шанс найти любовь и самой быть любимой. Если, конечно, она будет скромна и примет свою участь. Девушка не испорчена и сможет подарить свой девственный цветок будущему мужу. Придворные сплетни до Севера не долетят, да и люди там заняты более приземлёнными заботами. — Я даю тебе моё дозволение. Выбирай, кого посчитаешь нужным, я тебе доверяю. — объявил король. — Что дальше? — Один брачный союз ты создашь, но другой необходимо расторгнуть. — продолжила королева, но в дверь внезапно постучали. На пороге появился сир Гаррольд Вестерлинг, учтиво склонив голову: — Лорд Десница просит об аудиенции, Ваша Милость. Он настаивает, что это срочно. — сообщил он. Эймма догадывалась, что за срочный вопрос волновал Отто. Ей следовало избавиться от письма, которое получила Алисента, при помощи Дианы или любым другим способом. Если она его сохранила — а она должна была — в руках девчонки осталось компрометирующее доказательство. Конечно, очистить запятнанную репутацию оно ей не поможет, удар был уже нанесён, но Эймме проблем оно точно прибавит — отец и дочь Хайтауэры обязательно попытаются отыскать человека, написавшего письмо. Прежде чем Визерис успел ответить, Эймма подала голос, стараясь звучать как можно строже: — Передайте лорду Деснице, что Его Милость в данный момент занят и посетителей не принимает. Сир Гарольд вежливо кивнул, но нерешительный взгляд на короля всё же кинул. — Ах… Да, да, не хочу, чтобы меня сейчас беспокоили. — послушно подтвердил король. Глава Королевской стражи звякнул обитыми металлом каблуками, принимая приказ, вышел, но тут же появился вновь. — Десница просит передать Вашей Милости, что ему необходимо незамедлительно вам что-то показать. Какой-то документ или письмо. Эймма застыла, ожидая реакцию Визериса. Не думала она, что Отто явится с доказательством против неё так быстро! Тем временем настойчивость Десницы вызвала явный интерес со стороны Визериса. — Вы считаете возможным заставлять короля повторять приказы? — опять перехватила инициативу Эймма, грозно посмотрев на бедного сира Гаррольда. — Нет, Ваша Милость, никак нет! — бородатый гвардеец испуганно склонился в поклоне и поспешил прогонять навязчивого советника. Угроза рассеялась как туча разгоняемая ветром, и Эймма с облегчением вздохнула. Испуг заставил её придумать план быстрее, чем она сама от себя ожидала. Деймон знал тайные проходы Мейгора как никто другой — его-то она и попросит выкрасть письмо из кабинета Отто. Не самое достойное поручение для принца, но ради их общего блага кузен согласится. — Ты что-то говорила о браках, моя дорогая. — Визерис вырвал её из размышлений лёгким касанием руки и улыбнулся, приглашая продолжить. — Да, верно, о браках, точнее о необходимости расторгнуть один. Визерису потребовалось несколько секунд, чтобы понять о чём речь, но когда понимание пришло, он насупился, и от былой нежности во взгляде не осталось и следа. — Ты о Деймоне, так ведь? Мой неблагодарный брат не ценит свою жену, леди Рунного камня. Он мог бы быть богат, а его дети унаследовали бы хорошо укреплённый замок и земли! И, вместо того чтобы ценить подарок, данный ему доброй королевой Алисанной, он лишь скулит как побитая собака и оскорбляет леди Рею! — И это говорит мужчина, едва ли не разрушивший свой собственный брак. — колко парировала Эймма. Визерис усмехнулся, ударив себя ладонью в грудь: — Ты сравниваешь меня с ним?! Он называет свою жену Бронзовой сукой, унижает её, пренебрегает ей, а я… я был с тобой исключительно добр и нежен с того самого дня, как лорд Родрик привёз тебя из Долины! Желая подтвердить свои слова действием, король потянулся к руке Эйммы, но прежде чем он успел поднести её к губам, она отпрянула. — Довольно, Визерис! Я сейчас не в настроении для твоих нежностей. Мы обсуждали тему брака Деймона уже добрую сотню раз. Итак, моё второе условие: положи конец этому уродливому фарсу и аннулируй брак между Деймоном и Реей Ройс. Загнанный в угол, Визерис обиженно надулся, недовольно засопел, но всё-таки сдался. — Ладно. Как пожелаешь. Но сперва я лично поговорю с леди Реей, как король я должен убедиться в том, что она не против. — Поверь мне, она будет в восторге. — невозмутимо сказала королева. Разговор их до сего момента шёл довольно гладко, и, набравшись храбрости, Эймма решила дожать Визериса. Глубоко вдохнув, она проговорила, — Поскольку Деймон будет свободен от оков несчастного брака, я хочу, чтобы он начал официальные ухаживания за Рейнирой, и, если чувства окажутся взаимными, просил её руки. Реакция на её предложение, однако, оказалась неожиданной… — Деймон и наша дочь?! — закричал король, вскакивая со своего кресла, чуть не опрокинув его. Прищурившись, он с подозрением посмотрел на Эймму. — Ага, вот значит как! Теперь мне всё ясно! Вот почему одним из твоих первых условий было аннулировать его брак! — бушевал он. Эймма испуганно сжала подлокотники кресла. Неужели она зашла слишком далеко? Ей следовало дать Визерису возможность переварить всё то, что она уже попросила, а потом предлагать Деймона в качестве потенциального жениха и будущего короля-консорта. Визерис свыкнется с этой мыслью, но для этого ему нужно время. — Ты ошибаешься. — призвав на помощь спокойствие и уверенность сказала она. — Я всего лишь хотела аннулировать никчёмный брак, который делает несчастными как Деймона, так и леди Рею. Никто из не заслуживает этих мучений, и один лишь ты продолжаешь годами притворяться, что у них всё хорошо и проблемы не существует. — замолчав она принялась наблюдать за реакцией Визериса: он всё ещё хмурился, как обычно представляя себя обиженной жертвой. — Возможно, со временем ты проникнешься к идеи брака между Деймоном и нашей дочерью, но наставить пока не стану. Король шумно выдохнул и рухнул обратно в кресло. Он явно почувствовал облегчение, что в данный момент спорить на эту тему не придётся. Дальше затрагивать тему брата и дочери он не стал, как обычно предпочитая закрыть глаза на проблему, а не решить её. Вместо этого он вновь выжидающе посмотрел на Эймму. Ну что ж, настал черёд пропалывать сад — ядовитые сорняки лучше выдёргивать с корнями. — Надеюсь, сейчас ты понял, насколько тлетворно влияние Отто Хайтауэра, а это значит, что он не может более занимать должность королевского Десницы. Ты сместишь его и назначишь нового. Не эгоистичную амбициозную пиявку, а того, кто будет ставить интересы королевства превыше всего. К этому моменту Визерис уже порядком утомился от их разговора и спорить не стал. Закрыв глаза, он пробормотал: — Ну конечно. Иначе и быть не могло. — тяжело вздохнув, он потёр ладонями лицо. — Это решение не будет объявлено до конца праздничных мероприятий, дождёмся пока все лорды разъедутся по своим землям. Не хочу превращать смещение Отто в публичный скандал. Это моё условие. — король подождал, пока Эймма кивнёт, что она и сделала. Несколько дней ничего не решат, главное сам факт того, что Отто снимет золотой значок со своего дублета. — И кого же мне назначить новым Десницей? — задумчиво поговорил Визерис, хотя вопрос был скорее адресован самому себе, а не Эймме. — Ты — король, и тебе решать. — ответила она. Как всегда, зависимый от других, Визерис поморщился на её слова, не желая принимать такое важное решение самостоятельно. Было несколько достойных кандидатов на должность, но у каждого были свои нюансы. Из Рейнис вышла бы прекрасная Десница: мудрая и острая на язык принцесса, бесстрашная перед мужчинами, будь то лорды или простолюдины. Более того, такое решение помогло бы залечить старую рану между двумя ветвями их семьи, объединив за одним столом сына Бейлона Храброго и дочь Эймона Бледного принца. Однако, Рейнис всё ещё чувствовала себя обиженной и могла отклонить предложение. С момента смерти Джейхейриса I Деймон мечтал о золотом значке Десницы, но его пылкая натура могла затуманить ему разум. Более того, ему предстояло ухаживать за Рейнирой, и времени на заседание в Совете, работу с бумагами и цифрами у него совсем не останется. Самым очевидным выбором были те, кто уже имел опыт службы в Совете, например лорд Лиман Бисбери и лорд Лионель Стронг — оба умные, опытные и верные короне советники. Эймма наблюдала за тем, как лицо Визериса менялось, пока его ум пытался найти правильное решение. Сжалившись, она потянулась вперёд и нежно похлопала его по руке. — Спешка в этом вопросе ни к чему. Думай сколько угодно. Можем обсудить кандидатов с тобой позже, если захочешь. — по крайней мере она на это надеялась. В любом случае, без влияния Отто будущее казалось более светлым. — Давай ещё раз повторим, Визерис. Деймон получает развод. Алисента Хайтауэр выходит замуж и отправляется на Север. Отто снимается с должности Десницы и покидает столицу. Когда закончатся торжества. — сказала она, проявляя уважения к требованию самого Визериса. Задумавшись ненадолго, он тяжело вздохнул и послушно склонил голову. — Это поможет мне вновь заполучить твоё расположение? — почти шёпотом спросил Визерис. Скромно сложив руки в замок на коленях, он с надеждой посмотрел на Эймму. — Увидим. — коротко ответила она, позволяя нотке надежды проскользнуть в её голосе. Деймон расхаживал взад-вперёд возле дверей в королевские покои словно лев запертый в клетке, но завидев Эймму, он резко остановился и окинул её взглядом полным волнительного нетерпения. Но королева лишь поманила его за собой пальцем, бросив на ходу: — Деймон, на одно слово.

***

Очередной бал решили проводить в Зале королевы — просторном помещении, сверкавшем серебряными канделябрами, в которых отражалось танцующее пламя тысяч свечей. В целом место это было более приятным для глаза и не таким угрюмым, как Великий Чертог с расположенным там Железным троном — символом власти Таргариенов и устрашения лордов. Придворные громко рассмеялись, послушно подыгрывая шутке короля. После разговора с Эйммой настроение Визериса стало более светлым и приподнятым. Он довольно быстро свыкся с условиями, выдвинутыми королевой и искренне желал получить её прощение. Более того, ему даже понравилась роль милостивого старшего брата, который готов освободить младшего от оков несчастного брака, а так же решительного короля, способного привнести значительные изменения в круг своих советников. Визерис подался вперёд, беря руку Эйммы в свою, а затем одно за другим поцеловал каждое кольцо на её пальцах. Он отчаянно пытался продемонстрировать пылкие чувства к своей королеве в надежде на то, что это сотрёт людскую память, и все забудут как совсем недавно он при множестве свидетелей в одной рубахе стоял на коленях и испуганно отпаивал водой полуобморочную Алисенту Хайтауэр. Эймма присоединилась к всеобщему смеху и свободной рукой игриво провела по щеке мужа — так и быть, она ему подыграет, в конце концов свою собственную честь ей тоже надо было восстанавливать. Придворные тотчас одарили королевскую чету умильными взглядами, а лицо Рейниры засияло облегчённой улыбкой.

Глашатай объявил принца Деймона Таргариена, и тот неспешной походкой вошёл в Бальный зал королевы, кивком отвечая на приветствия и поклоны. Дождавшись, пока внимание к нему утихнет, он незаметно подошёл к Эймме. Королева почувствовала, как в ладонь ей что-то вложили. Опустив взгляд, она увидела сложенный в несколько раз лист пергамента — то самое письмо, проделавшее путешествие из покоев короля в её собственные, оттуда в руки Алисенте, а затем обратно к Эймме. Дважды просить Деймона об услуге не пришлось — ради своей семьи он спустится в самое Седьмое пекло и вернётся обратно, прежде чем ночь сменит день. Вот и сейчас он выполнил её просьбу быстро и не вызывая лишнего подозрения, заполучив предмет, способный разрушить их хитрый план. Теперь, даже если Отто захочет защитить несуществующую добродетель своей дочери и настоять на том, что их подставили с целью запятнать репутацию, у него не будет ни единого доказательства, за исключением его собственных слов. А слова — это ветер, особенно если они сказаны бывшим Десницей.