Ход Королевы

Утро было ясным и тёплым, солнечный свет струился через высокие сводчатые окна, а шторы подрагивали от лёгкого бриза, принесённого с Черноводного залива. Визерис наблюдал как несколько слуг суетились в его покоях: одни накрывали стол к завтраку, другие несли серебряный таз с тёплой водой и чистые полотенца, дабы он мог освежиться и унять пульсирующую боль в голове. Поскольку предстоящий день обещал быть долгим, а день накануне был крайне утомительным, король позволил себе встать позже обычного и провести спокойное утро. Кроме того, ему хотелось прочувствовать результат своих достижений — вопрос наследования наконец решён, и больше не будет бесконечного шёпота за его спиной о втором Мейгоре, также как и завистливых взглядов, брошенных на него через Черноводную с самого Дрифтмарка. Милая Эймма в безопасности, её долг перед короной исполнен, а Рейнира принята в качестве наследницы всеми лордами королевства. Настал черёд пожинать плоды его трудов: впереди их ждало шесть дней праздничных торжеств, а затем тихое и спокойное время, когда он будет учить Рейниру хитростям правления, а Деймон, хотелось надеяться, улетит на Ступени и будет играть там в свою выдуманную войну. Тишина и спокойствие, однако, продлились недолго: внезапно растворившиеся двери заставили короля вздрогнуть, а появившийся на пороге сир Гаррольд Уестерлинг объявил о прибытии Десницы, желавшего обсудить вопрос государственной важности. — Отошлите его прочь, Сир Гаррольд. — махнул рукой король, поморщившись от вернувшегося  чувства дурноты. Несмотря на общее облегчение и даже триумф, голова его раскалывалась от чудовищной боли, а живот был словно наполнен камнями после всего съеденного и выпитого на прошедшем пиру. Очевидно, боги наказывали его за излишества, заставляя страдать и мучаться. Но в этот раз они превзошли сами себя — таких страданий он не заслуживал, да никто не заслуживал, думать иначе было попросту жестоко! К счастью, дорогая Эймма была подле него всю ночь: она отпаивала его непонятными травяными чаями, вкус которых был ужасен, только усиливая тошноту, но в конце концов они принесли желаемое облегчение. И в таком состоянии король должен был принимать посетителей? Нет уж, увольте. — Никого не впускать до моего дальнейшего распоряжения! — крикнул Визерис сиру Гаррольду. Однако, к превеликому неудовольствию Визериса, лорд Командующий лишь на мгновение исчез за дверью, а затем появился вновь, заявляя, что лорд Десница настаивал на срочности и важности аудиенции. — Ради Семерых, могу ли я хоть одно утро провести в тишине и спокойствии! — раздражённо воскликнул король. Денно и нощно он трудился на благо королевства и в благодарность не мог получить одну малейшую вещь — пару свободных утренних часов, чтобы привести себя в чувства и поработать над каменной моделью Валирии. И тем не менее, пока он искал отговорку и пытался добавить строгости в свой голос, на пороге появился сир Отто, съедаемый нетерпением сообщить что-то настолько важное, что даже осмелился не дожидаться королевского дозволения войти. — Помилуйте, Отто! — простонал Визерис со своего кресла вместо приветствия. Стоило бросить один взгляд на хмурое лицо Десницы, и голова у короля заболела с новой силой. — Я ещё не готов давать аудиенцию и тем более заниматься делами. — Прошу простить за ранний визит, Ваша Милость, но я получил неприятные вести и решил поделиться ими как можно скорее. — заявил Отто мрачным голосом, заставив Визериса застонать ещё громче. — Милостивые боги, Отто! Не могут ли неприятные вести подождать до заседания Малого совета, а ещё лучше до конца празднеств в столице? — взмолился он, но, судя по выражению лица Отто — не могли. — При всём уважении к Вашей Милости, дело срочное. — виновато склонил голову советник. Визерис тяжело вздохнул. Он был король, хороший король. И всегда стремился стать ещё лучше. Увы, чтобы быть «хорошим» зачастую ему приходилось отказываться от своих собственных нужд и удовольствий в пользу обязанностей, которые возложил ему на плечи Джейхейрис Миротворец. Вот и сейчас, проглотив подступившую к горлу тошноту, а вместе с ней и проклятье, готовое сорваться с языка, Визерис указал на пустой стул напротив своего кресла и поплотнее закутался в халат, накинутый поверх ночной рубахи — его вдруг зазнобило от предвкушения этих самых «неприятных вестей». Он терпеть не мог что-либо неприятное. И ещё больше, когда оно происходило в неподходящий момент. Отто, тем временем, отклонил приглашение сесть — поглаживая рыжеватую бородку, он ожидал пока многочисленные слуги покинут покои. — Вы можете говорить. — наконец дозволил король, снизу вверх глядя на Отто. Десница, заметно встревоженный происходящим, тяжело выдохнул, прежде чем заставить себя заговорить. — Как я уже сказал, Ваша Милость, я получил пренеприятные известия, которые посчитал необходимым сообщить вам лично, без свидетелей и при первой же возможности. — Что стряслось? Бракены и Блэквуды устроили драку? — предположил король, но лицо Отто осталось неподвижным. — Морской Змей? Неужели опять болтал во всеуслышание про права своей жены на трон? На это Отто лишь отрицательно качнул головой: — Боюсь, дело касается принцессы, мой король. При упоминании имени Ниры, внутри у Визериса всё похолодело от страха. Он выпрямился, крепко сжимая резные подлокотники кресла. — С ней… с ней что-то случилось? Она заболела? — Принцесса чувствует себя хорошо, Ваша Милость. — заверил его Отто, но лицо его как и прежде выражало непонятную эмоцию. — Непросто говорить отцу о похождениях его дочери. Я думал ничего не говорить, но… — Что она сделала? — перебил его король. — Этой ночью принцесса выходила за стены Красного замка. Она была замечена в одной из таверн Королевской гавани, без подобающего её статусу сопровождения… в компании мужчин. — Каких мужчин? — испуганно сглотнул Визерис. — Принца Деймона и его головорезов из Городской стражи. Она была вовлечена в действия недостойные девицы и принцессы: пила крепкое вино и веселилась над их грубыми пошлыми шутками и действиями. Визерис открыл рот, дабы хоть что-нибудь на это ответить, но прозвучали только вздохи и хрипы. Понадобилось время, чтобы первичное потрясение улеглось, после чего он тихо спросил: — Откуда тебе это известно? Сир Отто покорно склонил голову, сложив руки перед собой в замок. — Я должен просить у Вашей Милости прощения, но о происшествии сообщили мои шпионы, разбросанные по разным концам города. — Как… — заговорил Визерис, но голос его внезапно надломился. Покашляв несколько раз, прочищая горло, он продолжил, — Как ты можешь быть уверен, что это она? Моя дочь. Не может быть, чтобы она и мой брат не переоделись до неузнаваемости. — Они переоделись, мой король. И очень даже хорошо. Но мои люди видят даже то, что скрыто от глаз других. Не желая принимать происходящее, Визерис помотал головой. — Они могли ошибиться. Да я уверен, что они ошиблись, пресвятые Семеро! Или ты уже успел забыть, как твои шпионы оболгали моего брата? —  с подозрением сощурился король. Аргумент был воистину весомый, подобная ошибка могла произойти вновь. Но в этот раз лгун не отделается одной лишь поркой — он прикажет вырвать ему язык! Эти мысли вернули Визерису силы и уверенность, он почувствовал прилив энергии, готовый защищать честь своей дочери. Не было ничего удивительного в том, что Деймон захотел провести ночь со своими дружками, но в их компании могла быть любая женщина, любая шлюха. Король вскинул голову, чтобы сообщить об этом Отто, но сердце его сжалось вновь, когда тот сделал шаг вперёд, вынимая что-то из внутреннего кармана своего тёмно-зелёного дублета. — Мои люди нашли вот это за столом таверны, где развлекалась принцесса. Король непонимающе уставился на ладонь советника — там лежал маленький блестящий предмет. Сиреневые глаза короля поднялись вверх, встретившись с серыми Отто, затем опустились обратно к предмету. — Что это? Кольцо? — вопрос прозвучал глупо, но это всё, что ему пришло в голову в данный момент. — Совершенно верно, Ваша Милость. Визерис склонил голову на бок, разглядывая золотое кольцо в форме короны, инкрустированное разноцветными драгоценными камнями. — Не припоминаю, чтобы у моей дочери было подобное. — победоносно объявил он, откидываясь назад в кресле. Ну конечно, он так и знал — это был обман, ловушка, подлая ложь, заговор, придуманный с целью очернения репутации Рейниры теми, кто был не согласен с его решением назначить её наследницей. — Это не кольцо моей дочери, Отто. Какой позор — Десница короля дважды попался в одну и ту же ловушку! Но в этот раз не только твои шпионы будут наказаны, но и ты сам! — пригрозил пальцем Визерис. Отто, однако, испуганным не выглядел. Он покачал головой и произнёс тихим голосом: — Кольцо принадлежит принцессе Рейнире. Если Ваша Милость сомневается в моих словах, спросите её сами. Клянусь всеми богами, ответ будет соответствовать моим словам. — промолвил он со всей возможной искренностью, и Визерису не оставалось ничего иного, как начать ему верить. Король задержал дыхание, спешно пытаясь придумать отговорку. Но ни одна, как назло, не приходила в голову, ни одна, хотя подошла бы даже самая глупая — лишь бы как-то объяснить поведение своей дочери, доказать, что она ни в чём не виновата, и всё это было жалким недоразумением. Наблюдая за его угнетённым состоянием, Отто продолжил: — Мои методы могут показаться вам грубыми, Ваша Милость, но таким образом я служу Короне. Представьте, если бы дочери вашего дедушки находились под большим контролем, и за ними бы наблюдали доверенные люди? Если бы только было несколько пар глаз, следивших денно и нощно за принцессами, а затем докладывавших всё лично королю. В таком случае, поверьте мне, мы бы не стали свидетелями грехопадения Сейры или же несчастного случая, произошедшего с Визеррой. Упоминание своенравных тётушек короля было подобно пощёчине, которая становилась болезненнее от того, что и его собственная дочь была замечена распивающей крепкое вино в компании неженатых мужчин в какой-то грязной таверне. Но нравилось ему то или нет, история его тётушек была правдой: будучи мальчишкой, он сам вместе с королевским двором лицезрел позорные деяния Сейры и Визерры Таргариен, и до сих пор в памяти сохранились растерянные лица дедушки и бабушки, как и его собственное — удивлённое — когда он своим детским умом пытался осознать значение слов, что ему сказали родители, а именно то, что его родные тёти больше никогда не вернутся в Красный замок. — Все мои действия совершаются ради блага принцессы. — продолжил Отто мягким голосом. — Ваша Милость помнит, что никто иной как я предложил назначить Рейниру вашей наследницей. Разве пошёл бы я против собственных советов или хотел бы навредить тому, кого сам выбрал? Кроме того, она наш единственный претендент на престол, даже если иногда совершает поступки недостойные своего нового положения. Ситуация не была бы столь острой, если Ваша Милость всё-таки пожелает жениться во второй раз и стать отцом наследника, зачатым от… другой женщины. Визерис предпочёл пропустить мимо ушей слова «стать отцом» и «жениться во второй раз». Снова это возмутительное предложение, на которое он совершенно не готов пойти — Эймма была для него слишком дорога, чтобы даже рассматривать подобное, пусть и в обмен на десяток новорождённых мальчиков. Более того, стоило Отто сравнить Рейниру с принцессой Сейрой, как его охватил ещё больший гнев, который, тем не менее, он был вынужден тотчас унять — если быть честным, то в данной ситуации его дочь была причиной головной боли и разжигала его недовольство, а не Десница. Отто пока что был только полезен во всех отношениях: и как друг, и как советник. Закрыв лицо руками, Визерис погрузился в мрачные мысли. В течение всего своего царствования он находился в тени своего деда, ныне же он рисковал оказаться в тени его взбалмошных непослушных дочерей. Он не помнил, случалось ли ему разговаривать об этих происшествиях с отцом или бабушкой, но злые языки при дворе очень долго обсуждали постыдную тему, мучая тем самых несчастных венценосных родителей — одна шлюха-дочь вместо того, чтобы стать септой сбежала из Староместа в Волантис, где стала хозяйкой Дома удовольствий, в то время как другая, нежелающая признавать наречённого ей жениха, встретила свою кончину во время пьяной гонки на лошадях, сломав шею при падении и ударе головой об стену дома. Неужели он уподобится Джейхейрису — станет королём, породившим своенравную неуправляемую дочь, порочащую честь их Дома? Сир Бракстон Бисбери, один из любовников тети Сейры, потребовал суд поединком, но сразившись с самим Джейхейрисом, он был зарублен Чёрным Пламенем. О Боги, Визерис не сможет победить Деймона в поединке, никто не сможет, если быть честным! Мягкий голос Отто вырвал его из этих невесёлых раздумий: — Ваша Милость, умоляю вас, мы только что избежали второго Мейгора, провозгласив наследницей вашу дочь, не позволяйте на его место придти второй Сейре или Визерре. — Отто сложил руки как при молитве, а глаза его были полны грусти и беспокойства. Это сравнение укололо так больно, что рука короля непроизвольно потянулась к сердцу, ощущая его бешеное биение даже сквозь плотную ткань бархатного халата. По-видимому, он так сильно побледнел, что Отто, видя его состояние, бросился к столу, налил кубок вина, который поспешил вложить ему в руку. Визерис не пошевельнулся, и Отто пришлось наклонить кубок, дабы вино потекло ему прямо в рот — на вкус оно было таким же горьким, как и чувства, которые в этот ужасный момент испытывал король. — Вам дурно, государь? Я пошлю за мейстером. — шагнул в сторону двери Отто. — Нет, нет, не стоит. — запротестовал Визерис, с трудом выдавив из себя подобие улыбки. — Вы уверены? Святые Семеро, да вы вспотели! — с обеспокоенных видом Отто заботливо подал ему белый шёлковый платок, который король с благодарностью принял, промокнув лоб, как оказалось, действительно мокрый. Седьмое пекло, ещё бы ему не вспотеть! Если только одно слово ускользнёт о скандальной выходке его брата и дочери, именно сейчас, когда множество лордов со всех концов королевства собрались в столице — всё это может перерасти в такой скандал, что деду Джейхейрису даже и не снилось. Следом на Визериса накатила новая волна чувств, разбившись о самое сердце. Неблагодарная избалованная девчонка, хотелось ему закричать, гнев на его дочь заменил первоначальное желание защитить её честь. Вместе с Отто они без устали трудились, подготавливая церемонию, созывая всех лордов в столицу, а каждое его действие было направлено на помощь Рейнире, старания сделать её будущее восхождение на трон спокойным и безопасным. Но вместо того, чтобы ценить его усилия, девчонка вздумала играть в глупые игры со своим дядей! — Я сам поговорю с принцессой, ты можешь идти. — гневно засопел король, отмахиваясь от попыток Отто позвать Великого Мейстера Меллоса или остаться в его покоях. Визерис позвонил в колокольчик, и как только голова сира Гаррольда выглянула из-за двери, он рявкнул, испугав гвардейца неожиданной резкостью: — Немедленно привести принцессу Рейниру ко мне!

***

После разговора с Отто настроение короля резко испортилось, превратившись в комок гнева и расстроенных чувств. Он непрестанно ворчал, пока ему помогали одеваться: дублет — кремового цвета с золотой оторочкой — пришёлся ему не по вкусу, так как подчёркивал бледность его лица; затем слуга зашнуровал его слишком свободно, но получив замечание от короля, затянул шнуровку так туго, что он едва мог дышать. Иными словами, Визериса раздражало абсолютно всё вокруг, а мысли его блуждали далеко за пределами покоев, обдумывая сказанные Отто слова. Тем временем Рейнира так и не соизволила явиться к нему, вынуждая идти к ней самолично. Он уже ступил за порог покоев, но едва не столкнулся лбами с дочерью, решившей наконец выполнить приказ отца. Схватив за запястье, он затащил её внутрь и с грохотом захлопнул дверь. — Отец? Что это значит… — возмущённо начала она, изображая из себя оскорблённую невинность. Ну уж нет, Визерис этого не потерпит! Слова Отто о Сейре и Визерре до сих пор звучали у него в ушах, окрашивая их в красный от стыда цвет. — Вчера ночью тебя видели в одной из таверн города в компании мужланов из Городской стражи. Что скажешь на это? — гневно зарычал он, возвышаясь над дочерью. Понадобилось некоторое время, прежде чем Рейнира ответила на его обвинение. Она глубоко вдохнула, гордо задрала подбородок и проговорила: — Это ложь. Визерис пристально уставился на дочь, ожидая, что у неё дёрнется бровь или уголки рта — что угодно, выдающее её переживания и доказывающее, что это она лжёт ему. Этого, однако, не произошло. Что ж, прекрасно, был и другой способ добиться правды. — Ложь, значит, говоришь? Ну в таком случае просвети меня, что это за предмет? — потребовал Визерис, вытягивая руку, на ладони которой лежало кольцо, принесённое Отто. Кольцо, выкованное в форме короны Джейхейриса, его собственной короны. Результат не заставил себя долго ждать: глаза Рейниры расширились,  доказывая, что она его узнаёт, а сама она нервно закусила губу. — Итак? Я жду ответа. — Кольцо принадлежит мне, отец. Это подарок. — ответила она, вернув себе прежнее спокойствие. — Подарок? И от кого же, позволь спросить? — От моего дяди. — невинно пожала плечами Рейнира. Когда он вопросительно изогнул бровь, она продолжила, — Тебя это удивляет? Не понимаю почему. Нет великой тайны в том, что дядя Деймон любит баловать меня подарками. Вот один из них. В память о дне, когда меня нарекли наследницей Железного трона. — Значит кольцо принадлежит тебе. — мрачно проговорил Визерис. — В таком случае, я требую объяснений: как так сложилось, что кольцо было найдено на столе одной из таверн Королевской гавани? Вопрос застал её врасплох, она тяжело сглотнула и с вызовом на него посмотрела, не находясь что ответить. У самого Визериса сердце замерло в груди в ожидании того, что она подтвердит эту сплетню. — Я не собираюсь отвечать на грязную ложь, выплюнутую тем, кто хочет подорвать моё положение, запачкать мою добродетель или честь дяди Деймона. — решительно заявила Рейнира, скрестив руки на груди. Время, проведённое на заседаниях Малого совета явно пошло ей на пользу, отметил про себя Визерис. Она научилась отстаивать свою позицию и не тушеваться в споре. Но в данной ситуации такое поведение вместо приличествующей покорности ещё больше разозлило его. — Это не ответ! — выкрикнул король, теряя контроль над собой. Принцесса, тем не менее, давать дальнейшие объяснения отказывалась. Пока тянулось молчание, Визерис сжал кулаки и стиснул до скрипа зубы, испытывая чувства, которые, вероятно, испытывал его дед при разговоре со своими непокорными дочерьми. — Ну хорошо. — наконец угрожающе прошипел он. — Если я не могу получить проклятый ответ от тебя, я знаю, кого следует спросить. А теперь уходи. Немедленно. — махнул он рукой, прогоняя своенравную девчонку прочь. — Сир Гаррольд! Сопроводите принцессу в её покои, любые посещения, в особенности моего брата, запрещены. Позже самолично приведёте её на ристалище, где будет проходить турнир. Хотя его и съедало чувство, что он был чересчур строг к своей дочери, другого выбора у него не оставалось, иначе Рейнира и Деймон придумают историю, которую позже ему скормят, будто бы он был глупым доверчивым дурачком. А король хотел допросить Деймона лично и с пристрастием. — Даже королева не может видеться с принцессой, Ваша Милость? — уточнил Командующий Королевской гвардией, смущённо переминаясь с ноги на ногу. Визерис задумался на мгновение, после чего ответил: — Визиты королевы я дозволяю. Он уже был сыт по горло этой женской суетой и болтовнёй, особенно когда они бесконечно крутились вокруг Деймона. Сначала Эймма докучала ему требованиями аннулировать брак принца, а теперь и его дочь шатается по городу, напивается с городскими стражниками во главе с Деймоном, делая из себя посмешище! Пусть лучше его жена и дочь направят свою энергию на обсуждение придворных сплетен и прочих вещей, которые могут быть им интересны, возможно, таким образом его собственная голова будет болеть меньше.