Полдень

Дни в столичном поместье клана Хатаке текли медленно как сладкий цветочный мед, стекающий по деревянной ложке. В этом месте была и радость, и веселье, и смех, но на все это Сакура смотрела, не смея переступить границы тени сада хозяйки поместья. Солнечные лучи почти не касались земли там, где только могла ступить госпожа Хатаке. В ее владениях всегда царили холод и сырость. Тепло обитало по другую сторону большого пруда, где находились покои наложниц Какаши. Жизнь бурлила и кипела, наложницы смеялись, танцевали, играли со своими детьми, они то возвышались, то впадали в немилость, а Рин лишь безмолвно наблюдала за всем издалека, будто и не было ее в этом мире. За два года, что Сакура находилась на воспитании госпожи Хатаке, учитель Наследного принца ни разу не навестил свою супругу, однако ни один слуга не смел ослушаться ее. Многочисленные наложницы каждое утро становились на колени перед дверями покоев законной жены, отдавая дань уважения и приветствуя хозяйку поместья, но ни одной из них не было позволено видеться с госпожой. Таковы были обычаи клана Хатаке. Рин не могла похвастаться выдающейся внешностью, но она обладала удивительным, со временем слегка потускневшим, спокойным обаянием, располагавшим к ней всю прислугу и немногочисленных гостей. Вместе с тем, она преуспевала абсолютно во всем, что делала, будь то вышивка, управление средствами клана или танцы и игра на музыкальных инструментах. Ее воспитание было безупречным, этикет соблюдался ею даже в самых мелочах. Наверное, она могла бы быть одной из самых выдающихся женщин Империи, заставляя других аристократов завидовать главе клана Хатаке, но отчего-то Рин предпочла укрыться ото всех, закрыть врата поместья и похоронить себя в тени плакучих ив. Сакура взрослела, смотря на это тусклое, нежное сияние госпожи Хатаке и ее спокойствие передалось девушке. Бывшей рабыне, конечно, не светил удачный брак, поскольку она не имела официального статуса в клане Хатаке, но Рин по-своему старалась вложить в нее то, что ей когда-то смогли дать ее учителя. Правда, у девочки получалось далеко не все. Со временем, благодаря своей усидчивости и трудолюбию, она смогла лишь научиться сносно танцевать и разборчиво писать. Больших талантов, кроме страсти взахлеб читать книги, у Сакуры не было. Он могла создать видимость более-менее воспитанной барышни, которая манерами была лучше прислуги, но значительно хуже обычной столичной аристократки. Возможно, ценность воспитанницы госпожи Хатаке на рынке невест была бы намного выше, а навыки намного лучше, если бы Рин всерьез взялась за обучение девушки, наняла учителей, но женщина не имела такого желания, обходясь своими силами и не проявляла большой инициативы. Чем дольше Сакура находилась рядом с госпожой, тем отчетливее она понимала, что ей приходится иметь дело не с самим человеком, а лишь с ее пустой оболочкой. Все, что делала Рин, выполнялось ею без какого-либо желания. Порой, находясь рядом с ней, создавалось ощущение, что она устала делать что-либо и желает скорее покинуть тебя. В такие моменты все испытывали крайнее смущение перед хозяйкой поместья, ибо каждый считал источником, как им казалось, недовольства женщины себя. Сердце госпожи Хатаке всегда стремилось к беседке посреди большого пруда. Любую свободную минуту она старалась провести, устремив взгляд в сторону покоев наложниц. По этой причине в поместье среди слуг ходили слухи, что госпожа очень скучает по своему супругу и оттого так долго смотрит туда, где он чаще всего бывает. И вот сейчас, танцуя перед госпожой Хатаке, Сакура вновь почувствовала себя лишней. Женщина сидела на подушке и быстро перебирала пальцами струны пипы (прим. автора: пипа – это музыкальный инструмент), но смотрела куда-то в сторону, будто ее так сильно утомил танец девушки, что она бы предпочла смотреть на все, что угодно, но только не на нее. Была середина лета, в комнате царила удушающая жара, а на улице, как и полагается данному времени года, шел проливной дождь. Сакура часто использовала непогоду, чтобы немного подучиться чему-то новому у своей госпожи, но сегодня женщина явно не была настроена на это. - Закончили, - вдруг прервалась Рин, заметив на пороге, промокшего до нитки, запыхавшегося слугу Какаши. Их легко было узнать: они, в отличии от других слуг поместья, носили черную одежду. - Госпожа, - обратился он осторожно к женщине, низко склонив голову, - господин приглашает Вас и Сакуру в главный зал, - мужчина замер в ожидании ответа своей хозяйки. - Зачем? – поинтересовалась Рин, передавая музыкальный инструмент в руки служанки и поднимаясь со своего места. - Пришел евнух из Дворца, - слуга старательно подбирал слова, стараясь не выдать дел своего хозяина, - кажется, что Его Величество Император объявил отбор, - голос мужчины дрогнул и он еще сильнее склонил голову. Рин спокойно поправила короткие рукава своего темно-серого шелкового халата. - Полагаю, у нас гости, Сакура, - тихо обратилась она к девушке. В главном зале, располагавшемся во внешней, мужской части поместья никогда не собирали членов семьи. Для этого Какаши всегда использовал малый банкетный зал, который находился в женской, запретной части поместья. Буквально на мгновение на лице воспитанницы Рин появилась ели заметная улыбка. За эти годы ей ни разу не посчастливилось поговорить с кем-то из Дворца, как бы они ни старалась не удавалось услышать и слова о том, что творилось там за высокими стенами Запретного города. Слуги Какаши, которые могли бы принести вести извне поместья, почти не появлялись в женской части, а если и появлялись, то игнорировали всех, кто пытался с ними заговорить на отвлеченные темы. Огромные ивы своими ветвями закрывали Сакуру от солнца, а стены поместья укрывали ее от внешнего мира. Все, что оставалось – это смиренно ждать и надеяться, что однажды сам глава клана Хатаке вспомнит о существовании девушки и соизволит обменяться с ней парой слов о состоянии Наследного принца и о его благополучии. На минуту Сакуре подумалось, что не было бы большой ошибкой с ее стороны, проходя мимо слуг нижайшего статуса, сопровождающих посланника Дворца, как бы невзначай пожелать Императорской семье здоровья и процветания. Возможно, кто-то из них непременно бы ответил что-то милой девушке, так искренне заботящейся о процветании своего Государства. Так можно было завести разговор. Окрыленная своей идеей, девушка не заметила, как ее госпожа достаточно грубо отправила слугу обратно к своему супругу, ибо самой хозяйке поместья и ее сопровождению в лице Сакуры требовалось переодеться. Слуга, привыкший к холодной натуре супруги Какаши, покорно покинул женщин. Визит, действительно, был достаточно неожиданным, а встречать официального представителя Императора в ненадлежащем виде, было бы приравнено к оскорблению Правителя. Сакура того, конечно, не заметила, но была странность в этом событии: объявление отбора должно было начаться с запрета на замужество, потом только семьи должны были решить, кого они отправляют. Далее наместники Императора в каждой провинции проводили собственный отбор и только потом отправляли девушек Повелителю. Все мероприятия в совокупности занимали год по времени. Евнухи же приезжали за девушками и вовсе только после отбора, который проходил в самом Дворце. Не было смысла отправлять служителя Внутреннего дворца пока не был определен конечный список девушек, что будут служить Государю. «Они уже все решили?», - подумалось госпоже Хатаке. Но во всем клане не было ни единой молодой девушки, что подходила бы по возрасту для отбора. «Неужели она?» - поморщилась Рин, оглядываясь на девушку, что покорно следовала за своей госпожой. Это было немыслимо. Ее статус был низок, никакими талантами она не обладала. До этого женщина думала, что ее супруг спас девочку от казни за какой-то проступок, не задавая своей подопечной лишних вопросов. Сейчас же ей думалось, что, возможно, девочка тогда имела влиятельных покровителей, которые позаботились о безопасности своей служанки и теперь хотят вернуть ее к себе. Однако многолетнее игнорирование всех внешних связей не давало Рин понять, кому могла служить ее воспитанница. Ей не хватало знаний о том, что происходило вне стен поместья, чтобы иметь мнение о ситуации. Приведя себя в порядок, госпожа клана Хатаке и Сакура незамедлительно прибыли в главный зал, где их уже ждали сам Какаши, дворцовый евнух и несколько наложниц с дочерями. Переступив порог зала, Рин оглянулась, медленно прошла вглубь покоев и остановилась, достигнув своего места рядом с супругом. Она выглядела так, как и должна была выглядеть главная жена влиятельного вельможи. Сакура впервые видела ее в таком обличии. Рин убрала свои блестящие каштановые волосы в высокую причёску и украсила их роскошными золотыми шпильками, что изображали журавлей, парящих над облаками. Лицо женщины было слегка напудрено, а на щеках красовался легкий румянец, тонкие брови были изящно подведены тенями, а губ слегка коснулась красная помада. Рин надела халат, сшитый из редкого и дорогого изумрудного струящегося шелка, и затянула свою тонкую талию широким поясом из синей парчи, украшенной золотой вышивкой. Один вид женщины смог заставить всех встать, приветствуя хозяйку поместья. На что Рин, вызвав удивление Сакуры, слегка склонила голову и, мягко улыбнувшись, предложила всем сесть, а слугам приказала подать еще чаю и закусок дорогому гостю. - Приветствую достопочтенную госпожу Хатаке, - сложил перед собой руки и склонил голову в поклоне молодой евнух в зеленом ланшане (прим. автора: ланшань – платье-рубашка с узким рукавом и круглым воротом), голова его была покрыта шапкой мао (прим. автора: мао – жесткая фигурная шапка, головной убор чиновников и служащих. Тулья этой шапки ниже задней части, которая скрывает пучок). В ответ на это Рин, продолжая все так же приветливо улыбаться, обменялась с евнухом парой пустых фраз, сочувствуя его тяжелой работе и поблагодарила за визит. - Евнух Ли, привез нам приказ Его Величества Императора, - сразу перешел к делу Какаши, прерывая беседу супруги с евнухом - Его Величество повелел десяти столичным и пятнадцати провинциальным кланам через две недели прислать в Запретный город по одной девице для участия в отборе, - передал желание Государя господин Хатаке, - Однако Его Величество также приказал определиться с кандидатурой сегодня до заката солнца, - закончил мужчина, проясняя всем присутствующим женщинам причину спешки. Каждая из присутствующих наложниц тут же начали умолять своего господина помиловать их малолетних дочерей. Старшей их них было всего 11 лет. Наблюдать столь драматичную сцену было очень неловко не только для евнуха, но и для всех остальных, кто осознавал страхи женщин. Очевидно, решение включить клан Хатаке в список для отбора было подстроено тем, кто знал о том, что Какаши не имел подходящую для этого девушку. - Теперь я вижу, - вдруг прервал мольбы женщин евнух, - у Вас и правда нет дочерей, годных для отбора. Я прошу прощения, что попросил Вас пригласить всех их сюда, - принес он свои извинения. - Я так и сказал на Совете, - ответил Какаши, понимая, что признанием данного факта дело не закончится. Евнухов не отправляют просто так в поместья чиновников. - Однако мой Учитель, евнух Майто Гай подсказал мне, что у Вас на воспитании находится девушка, которая должна была уже достигнуть шестнадцати лет, - евнух Ли посмотрел на Сакуру, что скромно сидела за спиной госпожи Хатаке. Он узнал ее нежно-розовые волосы и яркие зеленые глаза, он понял, почему именно его отправили в поместье Хатаке. Рок Ли глубоко дышал, стараясь унять свое волнение от того, что он впервые за столько лет наконец встретил объект своей безответной любви. Все, кто когда-либо знал служанку Наследного принца, уже давно забыли ее образ и считали ту давно сгинувшей, но Рок Ли хранил память о ней глубоко в сердце, молясь о ее благополучном перерождении. Сейчас он отчаянно боролся с желанием подбежать и обнять девушку. Но Сакура его не узнала. Он был для нее всего лишь одним из многочисленных слуг. Его лицо было такое же безобразное, как и у большинства евнухов Запретного города, а слова столь же бессмысленны, как и многое из того, что ей приходилось слышать от других. Во время жизни во Дворце, она видела, слышала и запоминала лишь то, что исходило от Его Высочества Наследного принца. Остальных в ее мире и не существовало. Какаши не мог понять, что от него сейчас хотел Наследный принц. Он, после внезапной попытки отравления, попросил вывезти его рабыню из Дворца и скрыть ее от всего мира. Сейчас же в его поместье сидел доверенный евнух Его Высочества и вынуждал отправить Сакуру обратно. Господину Хатаке было все равно на судьбу девушки, она не доставляла проблем, жила тихо и мирно. Ее наличие или отсутствие в поместье не заметила бы, наверное, даже сама Рин, но отчего-то в сердце мужчины закралось сомнение в том, что желание отправить Сакуру на отбор исходило от Наследного принца. - Боюсь, статус Сакуры слишком низок для того, чтобы служить Его Величеству Императору, - Какаши желал оспорить слова евнуха, однако понимал, что местом для споров был не главных зал его поместья, а зал Совета, где вопреки его воле продавили идею включения клана Хатаке в список кланов для отбора в гарем. - Этот вопрос, безусловно требует Вашего внимания, - учтиво ответил евнух и Какаши понял, что в каждом клане уже кто-то заранее определил кандидатуру для отбора и от глав кланов требовалось лишь формальное согласие. После «решения» вопроса об отборе, евнух не стал надолго задерживаться. Художник, присланный вместе с евнухом из Дворца, быстро набросал портрет девушки. Слуги собрали информацию о месте и дате ее рождения, которые были, очевидно, придуманы в тот же миг, когда возникла такая необходимость. После этого все удалились из поместья, оставив ее обитателей в полной растерянности.