Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      С последних событий прошёл месяц, а с восхождения султана Ахмеда на престол — год. Снег, внезапно выпавший к концу осени, быстро растаял, и декабрь радовал тёплой погодой.       Валиде-султан и капудан-паша часто встречались, обсуждая государственные дела и предстоящий поход. Улане скучала, так как в гареме уже долгое время ничего не происходило, как и в государственном совете, а мелкие проблемы её не интересовали. Однако в этот раз визирь позвал султаншу и пиратку прогуляться в саду, чтобы обсудить что-то срочное.       — Госпожа, Улане, — поклонился обеспокоенный паша.       — Дервиш, что случилось? — взволнованно спросила Хандан. — Ты сказал, дело важное.       — Так и есть. Мои люди вернулись после поисков, — проговорил визирь, поглядывая на воспитанницу валиде.       Султанше всё сразу стало понятно, но пиратка была в недоумении.       — Какие люди? С каких поисков? — удивлённо спросила Улане.       Дервиш облегчённо выдохнул. Он не хотел рассказывать пиратке о том, что отправил стражников убить Фахрие-султан, и был рад, что Хандан не раскрыла его новую тайну. Не то чтобы он страшился её реакции, скорее всего, ему не хотелось слушать потом её пламенную речь о том, как он необдуманно поступил.       — Ты зря меня тогда обвинила в том, что я не отправил никого следить за людьми Сафие-султан, а я отправил, но тогда это не принесло результатов. А после того как вы узнали, где именно прячутся Фахрие-султан и Мехмед Гирей, мои люди быстро вышли на их след. Они должны были схватить беглецов и привезти в столицу, однако… К сожалению, они погибли.       — О Аллах, какой ужас! — наигранно удивилась госпожа, на что пиратка одарила её усмешкой.       — Не смешите меня, валиде. Не делайте вид, будто вы не рады такому исходу.       — Признаюсь честно, я тоже был этому рад. Теперь моя тайна похоронена вместе с ними в горах Бурсы, — слегка улыбнулся паша.       — Они получили заслуженную смерть, — перестала притворяться Хандан. — Только вот, что будет дальше, Дервиш? Ты уже рассказал обо всём Ахмеду?       — Нет ещё, госпожа. Хотел сначала обрадовать вас.       Султанша улыбнулась такому незаметному, но очень милому знаку внимания.       — Я пока не вижу повода радоваться, — пробурчала Улане. — Как-то это всё странно. В горах Бурсы? Их тела не доставят в столицу?       — Так как их довольно быстро выследили, им оставалось только бежать. По главным дорогам их бы сразу поймали, поэтому, я полагаю, они решили бежать через горы в Инегёль, а оттуда в Кютахью. Их пытались схватить в горах, но они упали со скалы. Их тела до сих пор не нашли и вряд ли уже найдут. Там находится огромный лес, поэтому, вероятнее всего, ими уже полакомились дикие звери.       Султанша восхищалась, какую красивую легенду придумал паша, пока пиратка пыталась найти какой-то подвох.       — И всё же, как бы ни была нам выгодна их смерть, вы не подумали о Сафие-султан… — задумчиво проговорила Улане, продолжая недоверчиво смотреть на Дервиша.       — А что нам до Сафие-султан? — усмехнулась Хандан. — Она принесла нам достаточно страданий. Настал черёд платить по счетам. Тем более, она сама не хотела, чтобы её дочь возвращалась.       — Улане права, госпожа. Мать, потерявшая своего ребёнка, способна на многое. А если эта мать — Сафие-султан, то даже страшно представить, что она может сделать. Я попрошу повелителя не говорить ей о случившемся. Пусть лелеет надежду о том, что её дочь в безопасности.       — Дай Аллах, чтобы мой сын согласился исполнить твою просьбу, — ответила валиде и, попрощавшись с пашой, вернулась с Улане в гарем.

***

      Вечером Хандан ужинала вместе с Ахмедом. Султанша расспрашивала его о подготовке к походу, но повелитель отвечал односложно и неохотно.       — Лев мой, что с тобой такое? — обеспокоенно спросила валиде, делая вид, что ничего не знает о смерти Фахрие.       — Фахрие-султан… — начал говорить юный падишах. — Дервиш-паша сообщил мне, что она погибла, когда её пытались поймать.       — Аллах да простит ей её прегрешения.       — Аминь.       — Сафие-султан уже знает об этом?       — Я ещё никому не говорил. Сначала хочу, чтобы нашли её тело.       — Думаешь, она может быть жива? А Мехмед Гирей?       — Его судьба меня волнует меньше всего, — раздражённо бросил Ахмед. — Я бы и так его казнил.       — А Фахрие-султан? Что бы ты сделал с ней, если бы она вернулась? — поинтересовалась Хандан.       — Не знаю, валиде… Запер бы во дворце, наверное… Да и какая теперь разница?       — Фахрие-султан очень сильно любила Мехмеда Гирея, раз осмелилась на такое предательство… Какое бы наказание ты для неё ни выбрал, его смерть уже стала бы её наказанием, — горько усмехнулась госпожа. — Запретная любовь… Не попробовав её, человек не начнёт сходить с ума. Но один раз вкусив её плод, он больше никогда не сможет оторваться.       — К чему вы клоните, матушка?       — Фахрие-султан лишилась рассудка из-за своей любви. Потеряв её, она бы наверняка наложила на себя руки. Поэтому у этой истории мог быть только один конец.       — А если бы я их оставил в покое? — неожиданно спросил повелитель.       Султанша задумалась. Ей ничуть не было жаль дочь Сафие-султан: ради своего возлюбленного она предала династию, едва не погубив её, но вопрос сына заставил её врасплох. Рассказывать об этом Хандан почему-то не хотела: Ахмеду и так сейчас было тяжело.       — Когда Улане только появилась во дворце, ей было очень жаль Фахрие. Её трижды выдавали замуж за старых пашей, и тут она вдруг полюбила человека, с которым ей не суждено быть вместе. А её снова выдали замуж. Дервиш, конечно, жених завидный, однако не тот, кого бы она хотела себе в мужья. Улане считала, что это очень несправедливо, но таковы законы, к сожалению. Многие рабыни оказываются счастливее дочерей султанов. Будь у тебя дочь, ты бы хотел, чтобы она была счастлива?       — Я бы хотел, чтобы все мои дети были счастливы, валиде.       — Фахрие-султан ты выдал замуж за Дервиша, чтобы хоть как-то восстановить честь династии, а вышло наоборот. Она опозорила не только династию, но и Дервиша. Законы империи были написаны не мной. Традиции предков хранят в себе мудрость. Однако времена меняются. Возможно, сейчас многие традиции и законы можно было бы изменить, если от них одни несчастья.       — Я обдумаю это немного позже, матушка, — задумчиво проговорил султан, вставая из-за стола.       Пожелав госпоже доброй ночи, повелитель ушёл к себе, а Хандан погрузилась в долгие раздумья.

***

      Зная, что валиде-султан будет ужинать со своим сыном, Улане напросилась на ужин к Дервишу. Он не смог ей отказать, потому решил сегодня остаться во дворце.       — Ты разговаривал с повелителем? Попросил его не расстраивать Сафие-султан? — полюбопытствовала пиратка, закусывая бараниной.       — Я высказал ему свои соображения, что не стоит говорить об этом госпоже, пока не найдут её тело, — ответил ей паша.       — А тело её, ты считаешь, не найдут?       — Его уже искали, и с каждым разом шансов найти его становится всё меньше. Но даже если найдут, Сафие-султан вряд ли дадут с ней попрощаться: её сразу похоронят…       — Значит, Сафие-султан всё равно на смерть дочери, это лишь вопрос времени. Найдя виновного, она будет мстить, и месть её будет ужасна.       — Разве кто-то виноват в её смерти?       — Конечно виноват! Ты, повелитель, Кёсем, валиде и я, — усмехнулась Улане. — Она от горя обвинит в этом весь мир. Поэтому я хотела попросить тебя кое о чём.       — Мне не нравится этот твой взгляд, но я всё же спрошу: что ты задумала? — подозрительно посмотрел на неё визирь.       — Почему я сразу должна что-то задумать?       — Потому что ты в любой непонятной ситуации обязательно должна что-то задумать!       — На самом деле, я хотела, чтобы ты потренировал нас, — пиратка невинно похлопала глазками, едва сдерживая улыбку.       — Нас? Ты Сафие-султан теперь подражаешь?       — Нас — это меня и валиде.       — Тебя я ещё могу потренировать, но госпожу… Ты вообще в своём уме? Хандан-султан знает о твоих планах? Хотя, зачем я спрашиваю? Конечно же, она не знает…       — Узнает вечером… наверное…       — К чему всё это, не пойму? Или ты хочешь нам устроить очередную ловушку?       — О чём ты говоришь?       — Не притворяйся, что не понимаешь. Три недели назад ты сказала повелителю, что к походу нужно не только воинам готовиться, но и их предводителю, и когда мы с султаном Ахмедом вышли тренироваться в сад, ты позвала прогуляться валиде-султан. Неделю спустя ты сказала госпоже, что погода очень теплая, и она легко оделась на прогулку в сад, когда мы с повелителем заканчивали тренировку. Хандан-султан быстро замёрзла, и ты прекрасно знала, что я не позволю ей мёрзнуть и отдам своё пальто. А на прошлой неделе, когда мы так же «случайно» встретились в саду, ты пошла ещё дальше и наступила ей на платье, чтобы она начала падать, а я успел её поймать. И ты думаешь, что после всего этого я поверю, будто ты не готовишь для нас ловушку?       — Тебе что-то не нравится? — вызывающе спросила воспитанница Хандан.       — Ты толкаешь нас на тонкий лёд, Улане, — серьёзно проговорил Дервиш. — Когда-нибудь ты погубишь нас обоих. Обо мне можешь не беспокоиться, но валиде-султан не должна пострадать из-за моих грехов.       — Никого из вас я губить не собираюсь. И никто не пострадает, если ты сделаешь правильный выбор.       — То есть? О каком выборе речь?       — Тебе предстоит выбрать на чьей ты стороне: ты с валиде или с повелителем.       — Я с ними! И всегда буду с ними! Как ты вообще можешь их разделять на две стороны, они ведь как единое целое?!       — Сейчас это так, но нам неизвестно, что будет завтра. Я не доверяю повелителю. Он самовлюблённый ребёнок, который хочет казаться взрослым за счёт власти…       — Да как ты смеешь говорить такое о повелителе?! — разозлился паша, резко выскочив из-за стола. — Ты переходишь все границы! Мы с Хандан-султан тебя слишком избаловали! Это ты ребёнок, решивший, что ему всё позволено!       — Он уже однажды поднял руку на валиде, — пригвоздив Дервиша взглядом, спокойно продолжила говорить Улане. — Где гарантия, что подобное не повторится? Я же всегда забочусь о её безопасности и благополучии. Ты можешь сколько угодно это отрицать, но я вижу, к чему всё идёт. Когда Кёсем родит шехзаде, повелитель простит её и забудет о своей матери. Она вновь получит удар в спину. Как бы сильно ты ни хотел оставить всё, как сейчас, однажды тебе придётся сделать выбор. Правильный выбор!       Пиратка встала из-за стола и направилась к выходу, но вдруг остановилась у двери и перед тем, как уйти, властным, не терпящим возражения тоном, произнесла:       — Встретимся завтра в саду в полдень! Подготовь всё, что нужно для тренировки!       Дервиш устало вздохнул и сел на диван, скинув от злости со стола кувшин.

***

      Султанша сидела в раздумьях на подушке возле камина, глядя на языки пламени, пожирающие дрова, когда в покои вошла Улане.       — Где ты была? — спросила воспитанницу Хандан.       — Ужинала с Дервишем, — улыбнулась пиратка, присаживаясь рядом с валиде. — Завтра в полдень мы с ним пойдём тренироваться. Сафие-султан рано или поздно узнает о смерти дочери. Нам нужно быть готовыми.       — К чему?       — Ко всему! Это же Сафие-султан.       — Иногда я думаю, что она когда-нибудь должна успокоиться и остановиться. Но она всё никак не останавливается.       — О чём вы думали до моего прихода, валиде?       — Думала о том, что я слишком нежная стала с тобой, — проворчала госпожа.       — Правда? А мне кажется, наоборот, это я стала слишком нежной из-за вас.       — Если бы не грехи Фахрие-султан, мне было бы её жаль…       — Почему вы вдруг поменяли своё мнение насчёт неё?       — Ты знаешь, почему. Когда нам стало известно о её связи с Мехмедом Гиреем, я спросила, как он посмел влюбиться в дочь султана? А теперь я думаю, как Дервиш-паша посмел влюбиться в меня и как я посмела влюбиться в него?       — Вы увидели в ней себя, — засмеялась пиратка. — Вы начали понимать её, поэтому вам стало её жаль?       — Я никогда не забуду, как из-за своей безумной любви она предала свою кровь. Я боюсь стать такой же.       — Вы никогда не станете такой же, валиде! Вы с Дервишем всегда будете на одной стороне. И что бы ни случилось, он никогда не поставит вас перед таким выбором. Вы ведь за это его и полюбили. Он всегда готов пожертвовать жизнью ради вашего благополучия. Если только вы сами не захотите выбирать…       — Выбирать между кем? — не поняла её вопроса султанша. — Между ним и династией?       Улане промолчала, но ответ был очевиден. Хандан тоже не стала ничего говорить, ведь и так было понятно, что она не собирается выбирать и даже не представляет, зачем ей может понадобиться выбирать.       Они ещё немного посидели возле камина и отправились отдыхать.

***

      На следующий день, как и договаривались, Дервиш ждал Улане и Хандан в саду, основательно подготовившись. Валиде села на троне под шатром, наблюдая, как пиратка и паша готовятся к схватке. После недолгой тренировки, где Улане, конечно же, потерпела поражение, Дервиш дал знак стражникам, и те подали ему деревянные мечи.       — Что-то я устала, — тяжко вздохнула пиратка, плюхнувшись на подушку рядом с троном.       — Ты быстро вымоталась, — подозрительно произнесла султанша.       — Я просто очень давно не тренировалась. Пока я отдыхаю, вы отлично потренируетесь.       — Мы? — удивилась Хандан, думая, что ей послышалось.       — Госпожа, — улыбнулся Дервиш и, встав на одно колено, протянул ей меч.       Догадавшись, что происходит, валиде бросила злобный взгляд на воспитанницу:       — Потрудись объяснить, что это значит?!       — Последние события заставили меня ещё больше беспокоиться о вашей безопасности. На вас напали. Если бы не Дервиш, одному Аллаху ведомо, что могло произойти. Это я уговорила пашу научить вас сражаться, чтобы в случае опасности, если к вам в руки попадёт меч, с лёгкостью могли бы обезглавить всех врагов.       — Вот как… — проговорила Хандан, взяв из рук Дервиша деревянный меч.       Она встала и приложила его к горлу пиратки.       — Значит, когда я научусь сражаться, ты будешь первой, кого я обезглавлю!       — Как пожелаете, валиде, — ехидно улыбнулась Улане.       — Госпожа, я буду молить Аллаха, чтобы всё, чему я вас научу, никогда вам не пригодилось, — произнёс паша, когда они с султаншей вышли из-под шатра. — Какая бы беда вас не настигла, я хочу всегда иметь возможность защитить вас. Но если нет…       — Тщщ, не продолжай, я всё поняла. Случиться может что угодно. Даже если я откажусь, она всё равно не отстанет, — сказала Хандан, кивнув в сторону пиратки, довольно сидевшей на подушке.       — Для начала нужна правильная стойка. Возьмите меч и встаньте, как я.       Валиде-султан приняла нужную позу, но не совсем такую, как у визиря.       — Правую ногу немного нужно поставить вперёд. А руки… Вы неправильно держите меч, — с этими словами Дервиш подошёл к ней сзади и, взяв за руки, поставил их в нужное положение.       В какой-то момент госпожа оказалась прижата спиной к его груди, а его горячее дыхание щекотало её ухо. От такой близости сердце султанши пропустило несколько ударов. Она плохо понимала, что ей объяснял паша по поводу нужного положения, поэтому просто отдалась его грубым, но в то же время нежным и, несмотря на холод, тёплым рукам.       — Вот так лучше. Не напрягайте запястье, но держите меч крепко.       — Не напрягать, но держать крепко? Это как?       — Вы поймёте со временем, — улыбнулся паша и отошёл от валиде.       Взяв второй деревянный меч, он начал показывать некоторые движения, объясняя, как нужно атаковать и защищаться, куда лучше ударить, чтобы эффективно убить нападающего. Хандан бросало в дрожь только от одной мысли, что ей придётся кого-то убивать, но с горечью понимала, что либо убьёт она, либо убьют её.       — У меня не получается, — расстроенно проговорила валиде после нескольких бесполезных атак.       — Не переживайте, госпожа. С первого раза ни у кого не получается, — утешил её Дервиш. — Попробуйте нанести несколько ударов сразу, не прерываясь.       — Вот так? — спросила султанша, хаотично размахивая мечом. Несколько ударов визирю удалось отбить, но один удар пришёлся ему прямо по голове.       — Ах, прости, пожалуйста, я не хотела! — испуганно сказала валиде. — Очень больно?       — Всё хорошо, я цел, — успокоил её паша. — Вы прирождённый воин, Хандан-султан!       Госпожа вздрогнула: Дервиш впервые назвал её по имени. И никогда прежде оно не звучало так красиво, ласково и нежно.       Несмотря на «травму» паши, они ещё немного потренировались. Хандан не запомнила и половины из того, что объяснил визирь, но по уверенному взгляду Улане понимала, что это далеко не последняя тренировка, и что она не успокоится, пока султанша не начнёт владеть мечом лучше неё.       Тренировки продолжались каждый день вплоть до наступления весны. За два месяца Хандан научилась держать настоящий меч, смогла отбить несколько ударов Дервиша и, если бы могла выдержать его пристальный взгляд, то наверняка нанесла бы ему мощный ответный удар. Но каждый раз, когда она причиняла ему боль, ей становилось неловко и страшно за то, что навредила возлюбленному, на что паша, посмеиваясь, успокаивал её и уверял, что всё в порядке, даже когда это было не так.       Во время одной из таких тренировок, когда валиде пыталась атаковать визиря, а он, почти не двигаясь, с лёгкостью отражал её удары, в саду прогуливался падишах.       — Повелитель, — поклонился Дервиш, когда султан подошёл к ним.       — Что у вас здесь происходит? — султан недовольно покосился на мать с мечом.       — Ахмед, лев мой, Дервиш-паша тренировался с Улане на мечах, и я тоже захотела попробовать, — попыталась сгладить ситуацию Хандан.       — Зачем вам это, матушка? И почему, Дервиш, вы сражаетесь не на деревянных мечах? А если ты её заденешь?       — Я сама так захотела, потому что однажды я уже оказалась в опасности и никого со мной рядом не было! — отрезала султанша, защищая наставника сына. — К тому же, если ты забыл, Дервиш-паша и тебя учил сражаться. Он же не навредил тебе, так почему должен мне навредить?       — И всё же во дворце полно стражников, в чьи обязанности входит защищать вас и…       — То-то же валиде-султан тогда в лесу не стражники защищали, а Дервиш-паша, который случайно мимо проезжал, — не смогла промолчать Улане.       — Дервиш… — строго посмотрел Ахмед на наставника.       — Повелитель, не беспокойтесь, я берегу вашу валиде, как зеницу ока. Я ей поддаюсь больше, чем вам когда-то.       Ответ паши султана не устроил, но, посмотрев на свирепый взгляд пиратки и уверенный взгляд матери, падишах оставил их, не сказав ни слова.

***

      Когда всё наконец было готово к походу, Хандан перед отъездом решила встретиться с Дервишем в Жемчужном павильоне.       — Госпожа, — поклонился паша, войдя в комнату.       — Дервиш, — поприветствовала его султанша.       — Все приготовления завершены, и завтра мы наконец-то уже уходим.       — Об этом я и хотела поговорить. Это первый поход Ахмеда. Кровь играет, как бы он не забыл об опасности.       — Нет, не тревожьтесь! Я всегда буду рядом и жизнь отдам за него, если понадобится.       — Только это как-то и утешает, что ты с ним будешь. Дервиш, будь сам осторожен. Не только сына и себя береги. Возвращайся живым. Я буду ждать, — с улыбкой проговорила валиде.       — Вы сказали, госпожа, не будь у нас такой разницы в положении, а также, если бы мы встретились в другой жизни… С тех пор я всё думаю: это были просто слова утешения бедному смертнику?       — Думай как нравится, — бросила Хандан и вышла из покоев, оставив пашу довольствоваться своими мыслями.

***

      Вечер валиде решила провести с сыном за ужином.       — Мне так страшно отпускать тебя, — с грустью проговорила султанша. — Учитывая неспокойное положение в столице, не стоило бы отложить поход?       — Мы и так слишком долго откладывали, матушка, — устало вздохнул Ахмед. — Тянуть больше нельзя. К тому же со мной будет Дервиш-паша, вам не о чем беспокоиться.       — Шехзаде Мустафа готов? Он наверняка рад, что отправляется с тобой поход.       — Мой брат останется в столице, валиде. Я навещал его недавно: у него начался жар.       — Утром шехзаде Мустафа был вполне здоров. Как-то он внезапно заболел.       — Что вы имеете в виду?       — Ты должен шехзаде взять с собой, чтобы не лишиться трона! У нас много врагов. Они могут воспользоваться твоим отсутствием.       — Давайте оставим эти разговоры.       — Я всего лишь призываю к предусмотрительности.       — Я и сам его сейчас не хотел брать. Мал он ещё. А вы как валиде-султан примите необходимые меры! И не волнуйтесь, матушка: Зульфикар останется с вами для охраны и защиты шехзаде.       — Когда Халиме-султан встречалась с сипахами, чтобы посадить шехзаде на трон, я тоже приняла меры. Но сипахи только благодаря Улане не устроили бунт, а к шехзаде отправили палача, обвинив в этом меня. Ты действительно думаешь, что моих сил хватит, чтобы противостоять козням Сафие-султан?       — Сафие-султан уже больше трёх месяцев живёт в Старом дворце. Я лишил её жалования, а вы — верного помощника. Бюльбюля-агу ведь по вашему настоянию отстранили от службы у неё?       — Это была идея Кёсем, ведь он многие дела Сафие-султан улаживает. Без него она как без рук. Кстати, о Кёсем… Ты до сих пор не помирился с ней?       — Я не могу простить её, валиде. Она солгала мне, из-за неё вы девять месяцев жили в Старом дворце. Я больше не смогу ей доверять.       — Я не знаю почему, но у неё была причина так поступить, просто она не хочет говорить о ней. Может, если бы ты узнал эту причину, то смог бы её понять? К тому же она мать твоего будущего наследника. Со всеми государственными делами ты совсем перестал уделять время своему гарему.       — Это ничего не меняет. Она родит, но это не изменит моего отношения к ней! — отрезал Ахмед.       — Я же вижу, как ты страдаешь, мучаешь не только её, но и себя. Разве можно отправляться в дорогу с тяжёлым сердцем? — взывала Хандан к сыну, но тот её не слышал.       — Уже поздно, матушка. Доброй ночи, — бросил повелитель и ушёл к себе.       Султанша тоже решила не засиживаться и отправилась спать, предварительно зайдя к Улане и высказав ей всё, что было у неё на душе.