Новички

Дортуар «Фиолетовый волк»

      Ночь выдалась беспокойной: было неловко перед Вайолетом за случившуюся ситуацию, но не обсуждать же такое? Утром Чеслок проснулся от хлопка двери: кажется, пытались закрыть тихо, но, видимо, не удалось. Растерянно оглядевшись, парень сел на постели, пытаясь понять кто и зачем приходил. На письменном столе стоял бумажный журавлик, направленный клювом в сторону постели.       — Смешно, — хмыкнул Чеслок и заставил себя встать.       На край крыла бумажной птицы, сложенной из тетрадного листа, заползла пара букв, поддавшись собственному интересу, Чеслок развернул оригами, всматриваясь в неаккуратный размашистый почерк:       «Я вчера заигрался, прости. В мои планы не входило создавать тебе лишних проблем.»       Под буквами масляными красками был нарисован оскалившийся волчонок. Даже необычно: он привык видеть рисунки своего префекта, но тот предпочитал чёрный уголь, а здесь мелкими штрихами разбегался серый всех оттенков, бледно-голубой и чёрный...       Чеслок цыкнул и отложил листок — смять рука не поднялась, да и извинился ведь, хоть и своеобразно. Сомнений в том, кто это сделал, не было.

Учебный корпус

      — Блюэр! — донеслось откуда-то из-за спины.       Синий префект неспешно поправил очки и обернулся, Редмонд, как всегда, сиял.       — Доброе утро.       — Доброе! Остальные ещё не здесь? — Эдгар весело улыбнулся, ровняясь с ним шагом.       — Ещё не встретил. Что-то случилось? — Лоуренс нахмурился, выжидательно смотря на друга.       — Да нет, ничего. Интересно узнать про новеньких.       — Не понимаю, почему это тебя так будоражит. Редмонд, не будь так беспе… — префект осёкся и резко обернулся на повздоривших за их спинами младшеклассников, но вмешаться не успел.       — Не, друзья, вы что-то совсем страх потеряли, — Джонатан, словно маленькая проворная птичка, подлетел к ним, цепко впился в плечи обоих, растаскивая в стороны, — вон начальство впереди вышагивает, а вы тут драку затеяли. Стрелки надо забивать там, где не услышат. Ясно вам?       — Ливингстон! Ты у меня ещё до посвящения решил первое наказание получить? — Блюэр резко подошёл ближе, краем глаза ловя насмешливое выражение лица Редмонда.       — У вас детишки прямо за спиной драку затеяли, а наказание мне? Как же несправедлив мир, — Джон весело улыбнулся и подпихнул мальчиков вперёд. — Вы у меня гитару уже отобрали, какое ещё наказание может быть хуже?       — Поверь, переписывать поэмы на латыни тебе вряд ли понравится.       — Так, может, проверим? — кажется, новичка вовсе не пугал строгий взгляд префекта, а вот младшеклассники, стоящие перед ним, заметно нервничали, — урок сейчас начнётся, я пойду? Да и вам бы не опаздывать, а то как-то несолидно.       — Сделай милость, хотя бы во время урока будь потише, — бессильно попросил Лоуренс, таких шумных ребят в синем доме ещё не было.       — Ничего не могу обещать.

      Лебединый бельведер

      Мидлфорд тихо стоял в стороне, с обожанием разглядывая префекта. Гринхилл был тем человеком, на которого ему хотелось ровняться: мужественный, сильный и, главное, справедливый, хотя и очень требовательный. Но всё же Эдвард завидовал Чеслоку, ему явно позволялось больше, чем другим фэгам: «стой, как хочешь», «делай, что хочешь», иногда «сбегай за углём» и, когда Вайолет вспомнит, что кроме рисования есть что-то ещё, «будь добр, принеси чай».       Фиолетовый префект словно прочитал его мысли:       — Как ваши новички?       — С профессором однозначно повезло, не могу сказать ничего дурного, — Гринхилл отложил гантели и поднялся, смотря на Вайолета, — но вот новый студент… Такое чувство, что он попал к нам по ошибке — он инвалид, нет ноги. Но должен сказать, очень старательный парень, на сегодняшней тренировке занимался не хуже других, а в плане учёбы, по словам Мидлфорда, многих превосходит.       — Ливингстон тоже довольно способный юноша, быстро соображает, но, — Блюэр поправил очки, хмурясь, — но абсолютно невыносим, даже Чеслока бы за пояс заткнул. Вчера Клейтону пришлось отобрать у него гитару: он додумался устроить вечер песни перед самым отбоем.       — Да, младшеклассники после такого ему в рот заглядывают, — подтвердил Клейтон, — а вот старшие студенты шумом недовольны.       — А у вас как? — Блюэр взглянул на Редмонда.       Красный префект задумался:       — Про учёбу сказать трудно, он на год младше меня и на год старше Мориса, но вроде профессор не жаловался, я пока очень мало знаю.       — Мистер Редмонд, простите, я узнал, что его мать была простой балериной в России, кажется, а вот отец действительно из именитого рода, но он не подходит в наш дортуар даже по происхождению! Он полукровка.       — Ну, знаешь, — хмыкнул Чеслок, — русский балет считается лучшим, стоит им приехать на выступления в Лондон, несмотря на стоимость, билеты разбирают в первый же день, так что вряд ли «простая» здесь к месту.       — Ого, не знал, что в фиолетовом доме есть такие ценители, — улыбнулся Эдгар, — впрочем, Морис, мне казалось, вы с ним не поладили, разве нет?       — Он довольно грубый юноша, — учтиво ответил Коул.       — Вайолет, а как у вас? — Редмонд потянулся, устраиваясь на софе поудобнее.       — Пусть Чеслок расскажет, мне все эти перемены не нравятся, — пробубнил Грегори, не отрываясь от очередного рисунка.       — Да нечего говорить, парень на своём месте, отлично рисует, играет на фортепиано и виолончели, я пока не слышал как, но завтра занятия в музыкальном классе, — Чеслок пожал плечами, косясь на префекта: простили ли ему вчерашний эксцесс? — характер правда отвратительный.       — Хуже, чем у тебя? — улыбнулся Мидлфорд.       Чеслок возразить не успел: Гринхилл косо взглянул на своего фэга, заговорившего без разрешения, заставляя потупить взгляд.

Церемониальный зал

      Винтажные стёкла еле пропускали свет, царящий полумрак заставлял колонны выглядеть ещё более величественно, а людей, собравшихся сегодня, — совсем маленькими.       Обычно профессора не присутствовали на церемонии посвящения, но для Морта сделали исключение: всё же он здесь тоже в числе новеньких.       — Клянётесь ли вы блюсти правила нашей школы и безоговорочно подчиняться традициям и дисциплине? — мерно произнёс ректор, смотря на четверых студентов и стоящих за ними префектов.       — Клянёмся, — почти в один голос произнесли юноши.              Фокс и Ливингстон казались крайне воодушевлёнными, Тафт, кажется, продал бы душу за возможность пойти спать, а вот Алехин, совсем уж странное создание, оставался абсолютно равнодушным.       — Поздравляю, вы теперь студенты Уэстонского колледжа! — с улыбкой произнёс Редмонд, выходя из залы.       — Благодарю! — Николас ярко улыбнулся в ответ: ночь делала рыжие кудри почти красными, а разбежавшиеся по лицу веснушки стали особенно заметны. И как такой юноша не попал в красный дортуар?       — Какое счастье, — усмехнулся Роман, вышагивая рядом с Ливингстоном, — ты как, кстати?       — Гитару забрали, рыдал всю ночь, вернусь в комнату — продолжу, — с улыбкой ответил Джон.       — Какой ужас, — Рома откинул волосы с лица, — если что, забегай, научу играть на виолончели.       — Нет уж, на таком играйте сами.       — Напоминаю, что двери чужих дортуаров для тебя закрыты, — Блюэр уже мечтал спихнуть с себя это чудо, но на горизонте такой возможности не было.       — Слушаюсь и повинуюсь, ни одну дверь не трону, — живо отозвался Джонатан, — Ром, топай, я Инека ещё поймаю. Будут проблемы — на переменах подходи.       — Угу, — Роман перевёл взгляд на Вайолета, — идём?       Джон успел догнать профессора Морта и еле слышно с ним что-то обсуждал, судя по всему, просто делился впечатлениями.       — Фокс, хватит отставать! — нахмурился Гринхил, уже выходя из главного корпуса Уэстона.       — Простите, я во время тренировки культю натёр, идти больно, подождите минутку! — защебетал Ник, он и правда безбожно отставал.       — Сильно? — Инек оставил Ливингстона и подошёл ближе.       — Да не, ерунда. За ночь пройдёт, — Ник отмахнулся.       — Может, донести тебя?       — Не-не-не, я сам. Просто быстро не могу.

Дортуар «Алый лис»

      — Ну вот и пришли, — Эдгар остановился у дверей спальни новичка, — как тебе здесь?       — Видели хуже, видели лучше, — Тафт пожал плечами.       — У меня просьба: не обижай Коула, он сказал, ты был к нему груб.       — Он вам и не то скажет, больше слушайте, — усмехнулся новичок.       — Послушай, он мой фэг, я бы не выбрал на такую роль плохого человека, — Редмонд нахмурился, слышать подобное оказалось крайне неприятно.       — Может, в людях плохо разбираетесь? Я не хочу вас обидеть, но правда, слишком уж… А, не важно. Можно я спать пойду?       — Да, разумеется, только ещё один короткий вопрос, не против?       Тафт тихо вздохнул, общаться не хотелось, но всё же кивнул.       — Почему ты попал именно в наш дортуар? Я слышал твоя мать балерина, но вряд ли ты…       — Я балетом чуть ли не с рождения занимаюсь, если верить матери с четырёх лет, если семейным фото — с семи. А здесь, хм… Пишу песни, видимо, поэтому.

      Спальня профессора Михаэлиса

      — Что-нибудь узнал о новичках? — Сиэль с наслаждением уплетал чизкейк, приготовленный демоном, тетрадки валялись на столе.       — На данный момент никакой информации, разве что их документы, скорее всего, поддельные, ранее такие люди не появлялись ни в одних списках, — Михаэлис еле заметно усмехнулся, — разве что родственники Эдгара Тафта, новичка из красного дортуара, действительно существуют.       — Не нравится мне это, — Сиэль отложил вилку, — дортуары переполнены, но они берут по студенту в каждый, профессор из зелёного дома резко решает уволиться, но ему моментально находят замену и ни у кого это не вызывает вопросов. Должно же быть какое-то объяснение?       — Мой господин, вы ведь тоже здесь оказались не совсем в обычном порядке?       — И что, хочешь сказать, что у каждого из них есть свой демон-дворецкий, способный провернуть такое?       — Искренне надеюсь, что нет. Да и будь это так, я бы уже сообщил вам.

      Учебный корпус

(СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО)

      — Эй, Мидлфорд!       Эдвард заметно растерялся: немного гнусавый голос, дребезжащий на всех гласных, волей-неволей въедался в память:       — Фокс? Привет. Что-то случилось?       — Мне сказали, у вас какой-то кипиш, кто-то из новеньких куда-то не пришёл… Наши накосячили?! Я, если что, могу Ин… профессора Морта попросить с ними поговорить, только не выгоняйте, а… Ну, второй день, можно же простить? Или что-то серьёзное? Окно разбили? Эд Тафт заплатит, вообще всё решим.       Ещё минутка, и у Мидлфорда бы взорвался мозг: мало того, что повизгивает от волнения, так ещё и мнётся с ноги на ногу — копна рыжих кудрей так и мельтешила перед глазами:       — Нет-нет-нет, подожди, ваши здесь вообще ни при чём!       — Да?! Правда?! — Николас расплылся в довольной улыбке, но уже через секунду обеспокоенно-виноватость вернулась, — А кто при чём? Что натворили-то? Что-то серьёзное? Что-то…       — А! Фокс, умоляю, у меня отвратительное настроение, боюсь, если ты так продолжишь, я тебя побью, — Эдвард покачал головой, устало улыбаясь.       — Не расскажешь?       — Что с тобой делать… Мой кузен опоздал на встречу с префектом, его ждали два часа…       — Ого, нехило. И что теперь?       Эдвард поджал губы, пряча улыбку, искреннее беспокойство за других подкупало:       — Не забивай голову. Ладно?       На спортивной площадке уже собрались два старших класса зелёного дортуара, новый профессор стоял у края поля, оперевшись на биту, и с улыбкой разглядывал студентов. Белые брюки, белая рубашка, расстёгнутая на пару верхних пуговиц, армейский жетон на шее — новое педагогическое лицо «Львов» выглядело вполне органично, и нет-нет, да какой-нибудь из юношей засматривался на крепкие мышцы наставника, надеясь через год-другой выглядеть так же.       — Профессор Морт, доброе утро! — Гринхилл на ходу закатывал рукав рубашки, торопясь на занятие.       — Герман Гринхилл, не путаю? — Инек кивнул в знак приветствия, чуть жмурясь под утренним солнцем. — Через три минуты начинаем, постройте студентов.       — Так точно!       Одной только команды Гринхилла хватило, чтобы студенты выстроились в две шеренги друг напротив друга, но Инек покачал головой:       — В одну линию, сначала разминка.       Студенты тут же начали перешёптываться:       — Разминка?       — В смысле?       — О чём он?       Префект недовольно оглянулся на шумящих:       — Построились, как сказал профессор, быстро!       — Ну-ну, мы не торопимся, — Морт отложил биту и встал перед шеренгой. — Друзья, возможно, вы привыкли заниматься иначе, но в моих интересах, чтобы всё, чем мы занимаемся, не нанесло вам вред. Перед занятием любым спортом необходимо подготовить мышцы и связки, то есть провести разминку, это поможет не получить мелких травм в процессе игры. Согласитесь, никто не хочет потом валяться с растянутыми связками?       — Н-нет, — робко ответил один из старшеклассников.       — Ну, тогда начинаем?       Несмотря на общую растерянность, разминка прошла легко, в отличие от предыдущего профессора, Морт сам показывал каждое упражнение, поправлял ошибавшихся студентов и позволял себе отпускать безобидные шутки, правда, не очень-то смешные.       — Ну что, теперь круг по полю, бегом марш. А потом играем, — скомандовал Морт.       — Профессор, а как же Фокс?! — возмутился Гринхилл, ища в толпе новенького.       — А что с ним? Вон, бежит, — Инек пожал плечами, ставя ворота для крикета.       — Н-но… Как?!       — Спортивный протез. Давай тоже с остальными. Вперёд.       Рыжая макушка так и мелькала где-то в середине строя, кажется, ужасавший префекта недуг своего обладателя беспокоил мало.

Лебединый бельведер

      — И что же? Правда бежал? Поразительно, — Редмонд с усмешкой посмотрел на Гринхила. — Мидлфорд, он не врёт?       — Что?! Нет, разумеется, нет. И играет Фокс неплохо, — Эдвард потерянно посмотрел себе под ноги.       Николас очень старался, нетрудно это заметить, но всё как будто не для него. Да он бы вообще ни в одном из дортуаров себе места не нашёл: для фиолетового — слишком холодно дышит к творчеству, для алого — ни стихов, ни знатного рода, в синем бы со своим характером не прижился, а в зелёном ему слишком сложно.       — Может, его сюда пригласим? — Лоуренс элегантно поправил очки, отрывая взгляд от книги. — Раз уж Фантомхайв надежд не оправдал…       — Тогда уж всех, — Редмонд повернул голову, ехидно улыбаясь.       — Ни за что! Ливингстона тут не будет! — Блюэр в сердцах захлопнул книгу, Клейтон за его спиной тоже выглядел крайне недовольным.       Как же там было? Кажется, помяни чёрта, он и явится?       — День добрый! — раздался звонкий голос у самого края газона, ведущего к Лебединому бельвидеру.       — Куда на траву?! Ты правила вообще не читал, очкарик?! — тут же возмутился Чеслок.       — Здесь нельзя быть без разрешения префектов, уходи, — Клейтон сложил руки на груди, рассматривая Джонатана.       — Ну, про траву я услышал, — на скуле парнишки багровел синяк, одна линза очков разбита, — а вот все твои указания, после того, как мне вернут гитару.       Джон стянул пиджак и кинул на траву, отошёл на пару шагов и с разбегу ловко совершил боковой кувырок в воздухе, лишь один раз коснувшись травы правой рукой, для толчка.       Все невольно подскочили, то ли в панике, то ли в восторге смотря на выкрутасы новенького.       — Как ты?! — опешил Клейтон, ловя его за локоть.       — Но-но, без рук. А вообще, с профессором Мортом поживите под одной крышей и не такому научитесь. А, кстати, технически, я по траве не ходил, — улыбнулся Ливингстон, — господа, прошу меня простить, но там потасовка. Угомонить не получается, Ник пошёл учителей звать, я — вас.       — Потасовка?! — Гринхил подхватил биту, вперёд остальных выбегая из беседки.       — У входа в главный корпус, спасибо-пожалуйста, — съехидничал новичок, разглядывая вотчину префектов и не обращая внимания на суету.       — Ты идёшь?! — Блюэр рядом с этим парнем становился необычайно нервным.       — Мне на траву нельзя без вашего разрешения, товарищ начальник.       — Ты идёшь с нами, — холодно возразил глава синего дома.       У входа в главный корпус действительно развернулась серьёзная драка. Себастьян Михаэлис и Инек Морт уже спешили к дерущимся с другой стороны, несколько студентов, в числе которых был и Эдгар Тафт, разнимали дерущихся, уже в их числе Чеслок безошибочно узнал своих ребят, особенно новенького с васильковыми глазами. Выцепить это болезненно худое тело из свалки драчунов оказалось крайне проблемно: а так и не скажешь, что в этом мешке с костями хоть какой-то вес — так мало того, что не унимается и мутузит студента, с которым повздорил, так ещё и отбрыкивается, что умудрился лягнуть в живот.       Пока префекты и их помощники назначали наказание провинившимся, Ливингстон подошёл к Блюэру и дёрнул пару раз за рукав:       — А мне сколько «У» писать?       — Чего? — Лоуэренс оглянулся на паренька, вглядываясь в болотно-зелёные глаза. — Я тебя среди дерущихся не видел, синяк, как понимаю, от того, что ты пытался их разнять. Я неправ?       — Да это-то понятно, но трава, беседка? Какие там ещё на мне грехи.       Блюэр глубоко вдохнул и очерченно медленно выдохнул:       — Ливингстон, мне потом будет за это стыдно, но сейчас иди к чёрту, не до тебя.       — Вас понял! — Джон рассыпался в лучезарной улыбке и скрылся в направлении своего дортуара.

Дортуар «Фиолетовый волк»

      Вновь вечер, вновь спальня фиолетового префекта, вновь Чеслок наливает чай. Кто знает, может просто привычка, а может и в самом деле парень был достаточно заботлив, просто не любил это показывать. Однако сегодня фэг мог показывать только свою злость и раздражение.              — Вайолет! Ты должен с ним поговорить! — злился от собственного бессилия над новичком Чеслок.       — Я? — префект нехотя отлип от очередного рисунка.       — Ну не я же глава дома!       — Мне казалось, ты с новичком уже общий язык нашел, — хмыкнул Грегори, вновь склоняясь над альбомом.       — Он меня вообще не слышит, говорю: «Драки запрещены», он в ответ: «Да, ок, постараюсь больше не попадаться», будь добр, ткни его носом в то, что это за-пре-ще-но!       — Не ори, сам-то давно с Мидлфордом сцеплялся? — Вайолет хоть и выглядел безучастным, но в каждом движении сквозило явное желание выпнуть Чеслока из спальни как можно скорее.       — Я по крайней мере понимаю, что так делать нельзя!       — Самому не смешно?       — Вайолет!..       — Я устал, иди к себе, — префект перелистнул страницу и положил альбом на край стола.       — Что случилось? — Чеслок не дал ему подняться и намеренно сел перед парнем на корты. — Ты из-за этой драки такой? Наших, конечно, много было, четыре человека, но зелёных больше. Я девять насчитал. Этот тип ещё и не говорит, из-за чего драка!       — Не твоё дело, из-за каких типов я такой, — отстранённо ответил Грегори, смотря на фэга сверху вниз.       — Постой, — Чеслок заметил неосторожную оговорку и мгновенно повеселел, — хочешь сказать, ты меня ревнуешь?       — Что? Разумеется, нет. С чего такая честь? Мне без разницы, кто мне приносит чай и уж тем более, с кем этот некто… впрочем, неважно, — Вайолет отвёл взгляд, сам не веря, в то, что говорит.       Чеслоку показалось, что на него выплеснули ведро ледяной воды, стало мерзко и неприятно:       — То есть вот так? Ладно, — одним жестом он выдернул цветок георгина с груди и кинул на колени префекта, — если в твоём понимании связь префекта и фэга лишь в этом, пожалуйста. Найдёшь кого-то другого без проблем.       — Стой! — Вайолет попытался поймать его рукав, но не успел.       «Впрочем, остынет и сам извинится, как и всегда», — Вайолет покрутил в пальцах ножку цветка — символа братских уз. Чеслок был ему дорог, но увиденная сцена с новичком так и вставала перед глазами.