Сборник миниатюр. Пейринги на любой вкус

Юнги ненавидит вечеринки, но в последнее время их слишком много. Светские рауты, где нужно принести себя, улыбать лицо, позировать на камеры, вести разговоры с нужными людьми. На это все практически закончилась энергия, он готов был послать нахуй даже того, кого нельзя посылать, но Чонгук... — Ты уверен? — Хён, заткнись и пей свой виски. Не подавись! — Чонгук коротко хохочет и забирается под стойку. Его не видно ни со стороны, ни спереди: нужно пройти за неё, чтобы стало понятно. Как раз этого им обоим не нужно. Милая девица, из какой-то новой группы, подобралась поближе к Шуге-хену, который в одиночестве пил что-то и пялился в телефон. — Оппа! Можно ваш автограф? — она смотрит с восхищением на белое красивое лицо, а Юнги собирается с силами, чтобы проконтролировать голос: — Д..да, конечно. На чём? В этот момент Чонгук не просто обхватывает его член губами и руками, он... Ммммать... Он берёт его в рот целиком, утыкаясь носом в плоский минов живот, и создаёт вакуум, восхитительный теплый влажный.. Юнги краснеет, бледнеет, мычит что-то невразумительное, потому что Чон с негромким чпоком выпускает его, толкает языком губами водит с одной, с другой стороны, и руками шарит по брюкам, пытается ладони под них запустить, чтоб хотя бы погладить по ноге. (Девица потом рассказывает своим, что Юнги от смущения пукнул и так покраснел, что она взяла автограф и сбежала) Мин пытается играть в каменное лицо, но получается все хуже, потому что Чонгук с каждым разом всё изощрённее, все филиграннее, все искуснее, и хочется не то, чтоб он член минский ласкал, а чтоб всего Юнги в рот взял, и чтоб это не кончалось. Ещё пара минут, и Юнги, с шипением, хватает Чонгука за его блядский хвостик, и в три движения кончает ему в горло, слушая как тот ловит воздух и давится слегка, довольно урчит. Юнги старается восстановить дыхание, и чтобы звёздочки перед глазами перестали мелькать, и стекает со стула под стойку, к младшему. Тот улыбается: — Шикарная идея, хён! Сюда идут, тссс!! И младший выныривает, усаживается на стул, Ширинку расстёгивает, и проговаривает, что-де, если Юнги сейчас не, то эти игры закончены насовсем. Вообще. Мин морщит нос смешно и шипит: — Имей в виду, у меня ротик маленький, а ты здоровый, поэ... Гук тянет хёна за волосы к своему паху, горячей головкой по щеке мажет, и Юнги вдруг понимает, что не хочет он никуда из-под этой стойки, что здесь просто прекрасно, только очень хочется этого нахалёнка отлюбить от души, чтобы стонал его имя, и просил ещё, и сильнее, хён, пожалуйста, вот так ещё разочек и сюда ещё, ах, пожалуйста, хёооооон... — Пожалуйста, хён... — Гуки двигается на стуле, бедрами к Юнги подаётся: — Ох, доберёмся до дому, и там вот... хён?.. Юнги высовывается из-под стойки взъерошенный, с мокрой челкой и отчётливым бугром под брюками. — Идём. Сейчас же! *** — Вы где пропадали? — Намджун шипит и желваками играет. — Общая фотография, мать вашу! Все улыбаются, позируют. Только у Чонгука кусочек рубашки из ширинки торчит, но лидер-ним заботливо маннэ во второй ряд поставил. Дома разберёмся.