Собственность спонсора

«В самом деле, выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток»,

— Фёдор Достоевский.

            Пожалуй, единственное, что радовало спонсора в этом месте — приличный алкоголь. Укён в очередной раз поправил лисью маску и встал с дивана налить себе выпить. Местным официантам доверяли только глупцы, умные люди понимали, что в любой момент могли стать рыбкой поменьше, оказаться на месте игроков по ту сторону экрана. Спонсор дотянулся до бутылки многолетнего виски и налил себе в стакан не по этикету много.             На телевизорах в просторной комнате с высоким потолком уже высвечивались участники. Укён слушал голос ведущей без особого интереса. Ненадолго привлёк в списке профессор. Ещё и литературы. Как человек искусства настолько низко пал? Впрочем, Укёна чужие судьбы совершенно не волновали. Он сделал несколько глотков приятно горчащего виски и вдохнул пару раз через нос. От скуки и высокий градус не спасал.             Лис уселся обратно. Он поглядывал на первое испытание. Подобная жестокость не возбуждала, и не было в ней интриги. На этом этапе обычно выживали те, кто не поддавался панике, вот и всё. Гигантская жуткая кукла пела, весёлые ребята-треугольники стреляли из окошек. Пожалуй, порадовал только мужик, который начал громко молиться на всё игровое поле. Укён усмехнулся.             Видимо мольбу игрока услышал кто-то на небесах. Потому что Лис заметил в стремительно редеющей толпе одно единственное симпатичное личико. Обычно слёзы и сопли портили людей, но не Номер 333, он казался таким красивым и нежным, что его тут же захотелось раздавить в своих ладонях и слопать. Укён замер, разглядывая тёмные брови и глаза, очаровательные дорожки слёз на побледневших щеках. Как бы ему хотелось слизать наверняка сладкую влагу.             Кадры менялись. Укён продолжал следить за эмоциональным незнакомцем с чёрными волосами. Наверное в повседневной жизни он укладывал свою шевелюру, чтобы не отвлекаться на мелькающие коротковатые пряди чёлки и казаться старше — преподаватель как никак.             — Профессор с симпатичной мордашкой, — проговорил мужчина в маске медведя. — Жаль, что мы не можем выкупать игроков.             В голове пронеслось несколько десятков способ убийства: от классического удушения до многократного швыряния в стену. Укён сжал зубы, чтобы не сказать лишнего. Номер 333 не стоил скандала. Но делиться всё равно не хотелось. Раздражённый и заинтересованный, Укён смотрел, как подкаченный, но нелепый профессор бежал по полю, охваченный ужасом. Кровь очень шла заплаканному милому личику. А как же искренне профессор радовался, когда пересёк заветную черту. Будто заново родился. Укён, умиляясь, вздохнул.                          — Ничего необычного, — соврал он Медведю. — Ставить на него точно бессмысленно. Вон уже какая истерика. Хм-м-м... Мне кажется, его убьют ночью свои же, когда раздадут вилки. Или даже раньше.             — А я думаю он сам на такое способен. Всегда приятно смотреть, как звереют интеллигентные люди. — За маской невозможно было увидеть широкую кровожадную ухмылку, но Укён себе её легко дорисовал в воображении.

* * *

            Окружающие пугали Минхо до трясущихся коленок. Он никак не мог нормально ходить и разговаривать, даже вернувшись в якобы безопасное пространство с койками. Трое бугаев смотрели слишком уж злобно, как на добычу, а одна женщина истерично всех проклинала.             Игрок умыл лицо. Фантомные следы тёплой крови на щеке остались.             Треугольники и женский голос из динамиков, будто говорила воспитательница в детском саду, велели сохранять спокойствие. Минхо пугливо шёл к центру помещения. Вокруг шумели люди. Многие уже познакомились, распределились по группкам; он же боялся коммуницировать хоть с кем-то. От свежих воспоминаний о стрельбе и трупах кружилась голова. Куда Минхо попал? Как мог на подобное согласиться? Он мечтал вернуться обратно к мосту.             Но было поздно.             — Уважаемые участники, — начал говорить человек в розовом комбинезоне. — У вас есть выбор: продолжить игру или всё закончить, поделив между собой сумму, которую вы можете увидеть прямо сейчас.             Свет погас, и Минхо рефлекторно пригнулся. Прозрачная гигантская копилка в виде свиньи под потолком наполнилась купюрами под звучную праздничную мелодию. В толпе пронеслись восхищённые шёпотки.             Люди точно свихнулись. Все они тут оказались больными на голову уродами. С кем же Минхо заперли, неужели ему придётся попрощаться со своей жизнью вот здесь вот? Среди приторных розовых декораций и в полнейшем страхе. В одиночестве.             Голосование по продлению или отмене игры началось. Большая часть участников бредила, требовала продолжать. Отказывались в основном женщины и старики. Когда настала очередь Минхо выбирать свою судьбу, он весь стушевался — кому-то пришлось толкнуть его в лопатку, лишь бы тот двинулся к пульту с кнопками.             На ватных ногах Номер 333 дошёл до пульта и тяжело вздохнул. Конечно больше всего на свете хотелось остановить этот ад. Но проголосовавшие за продление уже невзлюбили оппонентов и принялись продумывать месть. Минхо точно об этом знал. Дрожащей рукой он нажал на синюю кнопку с изображением круга и быстро-быстро смахнул навернувшиеся слёзы.             Победили синие. Шоу всё же продолжилось.             Впервые бесплатная еда не вызывала в нём радость. Минхо съел только половину риса и жареного яйца. Затошнило. Никак не получалось унять тревогу. Весь мокрый и перепуганный Номер 333 добрался до туалета. Вновь склонился над раковиной. Минхо взглянул в зеркало и на миг разгорячённому воображению показалось, что за стеклом стоял кто-то ещё, кто-то внимательно наблюдающий. Он несколько раз качнул головой, отгоняя наваждение.             Напряжение в теле достигло пика. Нет, Минхо не мог уснуть в таком состоянии. Ему требовалось хоть что-то, чтобы разгрузиться. Даже нечто низменное и грязное, зато простое и эффективное.             Минхо скрипнул дверцей кабинки и надёжно её закрыл. Казалось, что его сейчас разорвёт от бури эмоций. Он порывисто облокотился на стенку, приспустил штаны с бельём. Вместо смазки пришлось использовать слюну — Минхо несколько раз облизнул свои пальцы.             Когда Лис увидел это на экране своего планшета, чуть не кончил прямо в штаны. Мелкий извращенец, ставший свидетелем стольких смертей, загнанный в ловушку, умудрился закрыться в туалетной кабинке и начать мастурбировать. Что же его так завело, боже правый? Укён жадно вглядывался в покрасневшее лицо. Он, похоже, нашёл настоящее воплощение своих самых потаённых фантазий. Такому добру запрещено было пропадать. Аж у самого встал.             Хотел бы Укён трахнуть Минхо прямо там. Самому обхватить небольшой член и приласкать, возможно, пару раз сжать излишне сильно, чтобы милый вздрогнул. А если ещё прибавить, что от ублажения спонсора зависела бы жизнь игрока, как бы ему пришлось стараться... Громкие стоны и мольбы обязательны. Укён погладил себя, отметив, что от порочного наслаждения профессор хмурился просто очаровательно. Насколько мягкой была наощупь его грудь? А как крепко обхватывали бы стенки задницы?             О чём же думал этот красавчик, когда дрочил в филиале ада на земле? Что заводило настолько сильно? Укён терзался вопросами, ему захотелось узнать всё: о чувствительных и слабых местах, любимых позах и прочем. В нём зародилась настоящая одержимость, и теперь он точно понял, что Номер 333 заслуживал всего. Его необходимо было забрать.             К тому же в конце концов существовало множество способов отблагодарить своего героя за спасение, Укён планировал воспользоваться каждым.             Вздохи и приглушённое хныканье сводили с ума. Лис облизнулся, сдерживаясь от мастурбации на подобное зрелище. Он не хотел лишний раз покидать комнату и ночью брести куда-либо по опасной территории. Даже с пистолетом в кармане. Смотря на сладенького Минхо без возможности разрядиться, Укён практически пытал себя. К садистскому прибавлялось мазохистское. Наконец милашка, прокусив губу, чтобы не спалиться, кончил себе в ладонь.             Укён стиснул зубы. Он должен был забрать сокровище себе. Как бы... Как бы такое провернуть? У него получилось найти информацию о внутренних делах Игры просто на всякий случай, если служба национальной безопасности всё же заподозрит нечто неладное. Лис знал, что некоторых едва живых участников продавали на органы, пока верхушка закрывала на это глаза. Ничто же не мешало злобным докторам отдать Номер 333 Укёну целиком?

* * *

            Минхо почти не спал. Ему никак не удавалось успокоиться и принять происходящее. Люди вокруг, койки в несколько этажей, странные личности в комбинезонах — всё ощущалось как бесконечный кошмарный сон. Толпу стройной змейкой повели на новое испытание. Вскоре игроки увидели перед собой широкое помещение с нежно-голубыми обоями и детскими рисунками облаков. Минхо даже не пытался догадаться, что его ожидало. Он никогда не играл в подобное будучи ребёнком, а отец о своих юных годах ничего не рассказывал.             Хотел бы Минхо сейчас сказать папе пару слов. Просто извиниться. Выпить чай и спросить, чем можно помочь. Чёрт... Это место меняло человека.             Рядом он заметил цветастую горку и качели. Извращенец, придумавший это, явно постарался, Минхо будучи литератором невольно оценил красивую связь формы и идеи. Знакомый женский голос из колонок велел выбрать фигуру, крупно нарисованную на стене: треугольник, круг, звезду или зонтик, разделиться таким образом на группы. Минхо выбрал звезду. Она показалась ему самой красивой фигурой. И едва не обрёк себя на смерть.             — Ты погорячился, назвав его интеллигентным, — отметила дама в маске козы.             — Да уж, мог бы догадаться взять фигуру попроще, — согласился с ней Медведь.             Тень ужаса на лице Номера 333 была бесценна. Укён уже договорился со своим человеком в обслуге, тот в свою очередь заключил сделку с торговцами органами. Так что за Минхо не стоило переживать, он мог бы хоть печенье с Треугольником Серпинского выбрать.             В этот раз профессор выглядел более собранным. Он всё ещё хмурился и паниковал, но не плакал. Пальцы не дрожали. Минхо, стоя на коленях, старательно протыкал иголкой границы звезды на десерте. Но десяти минут ему бы не хватило.             И тут он в очередной раз вызвал в Укёне волну восторга и грязного возбуждения: этот дурак начал старательно облизывать печенье. Наверняка язычок отличался нежностью. Не терпелось проверить.             На звуки выстрелов и крики он почти не реагировал. Впервые Укён задумался, как выживших меняла Игра. Возможно, в его руки попадёт совсем не тот профессор-милашка. Но так было даже любопытнее.             Минхо показал звезду куда-то в пустоту. Женщина из колонок сказала, что он выполнил задание и прошёл дальше. Язык неприятно кололо, игрок несколько раз прикусил зудящее место. Появилась надежда выжить. Осталось ещё немного постараться. Соперников становилось всё меньше. Минхо попытался сохранить болезненное, но вместе с тем светлое ощущение. Он выдохнул. Его взгляд ожесточился.

* * *

            На ужин им раздали вилки и воду в стеклянных бутылках. Члены недавно сформированных банд осматривали каждого участника. Судя по всему выбирали себе жертв, запоминали у кого какая комплекция и кто где находится. Неужели главари ввели какое-то «творческое задание»? Минхо лихорадочно думал, как ему себя вести, как сохранить жизнь. Естественно он оставил себе и вилку, и пустую бутылку. Но что дальше? Никогда не доводилось убивать. Даже драться с кем-либо.             Свет погас. Тишина больно била по ушам. Минхо слышал, как быстро бьётся его собственное сердце. Как тяжело дышала женщина на верхней кровати. Несчастная планировала перемещаться по койкам? В принципе некоторые из них стояли достаточно близко друг к другу. Но Минхо выбрал другую тактику — он тихо слез под кровать и пополз к стене через центр. Раздались вопли. Началось.             Руки и ноги двигались рефлекторно. В какой-то момент вскрикнул парень совсем рядом, и Минхо поспешно скользнул в другую сторону.             Он выживал.             Кто-то звал маму.             Кто-то умолял пощадить.             Это был ад.             Среди всего кровавого цирка игрок вдруг понял: он убил бы каждого, кто причастен к этому дерьму. Задушил бы собственными руками. Что-то в Минхо ломалось и собиралось заново не самым правильным способом. Ладони вляпались во что-то жидкое. Кровь. Номер 333 судорожно задышал. Воздуха совсем не хватало. Бойня не могла продолжаться всю ночь. Какое число жертв некие они считали приемлемым?             Слишком долго. В какой-то момент Минхо начал задыхаться. Его едва не придавило кроватями несколько раз. Все окончательно свихнулись. Теперь он знал, что порой люди, самые обычные, которых легко встретить на улице, за пару тяжёлых дней превращались в кого-то похуже зверья и монстров из фольклора. Минхо не мог себе это объяснить. У него даже сейчас не поднялась бы рука прикончить кого-либо. Но для защиты...             Окончательно выдохнувшись, Минхо свалился на живот и стиснул зубы. Через пару минут, за которые его легко бы прикончили, прозвучал сигнал отмены. Включился свет, и в помещение ворвались вооружённые надзиратели. Словно игроки являлись разбушевавшимися детьми, а не частью срежиссированного спектакля. Минхо очень хотел остаться под кроватью, слиться с полом. Раствориться и впитаться в дерево. Но женщина-воспитательница потребовала вернуться в кровати.             Он выбрался. Сейчас его взгляд поразительно спокойно оглядывал тела. Их складывали в чёрные подарочные коробки. Все понимали, что любой рискует оказаться в ней, но для многих эйфория от выживания затмевала страх. Кто-то настолько искренне и задорно смеялся, что Минхо на пару секунд вновь пробрало. По спине побежали мурашки.             Можно ли было засыпать? Он жаждал отпустить себя, переключиться. Свет остался гореть, треугольники никуда не уходили. Минхо рухнул на матрас и натянул одеяло до переносицы.             Спать... Спать... Спать... Никто не знал, какое испытание предстояло. В любом случае, хоть на силу, хоть на интеллект, мозг нуждался в отдыхе, его подобии. Минхо заставил себя уснуть, представляя, что лежит где-то в гамаке на природе. Вокруг жужжали безобидные пчёлы, иногда щёлкали клювом птицы. И листва, зелёная листва успокаивающе шумела, пока её ласково трепал ветер.

* * *

            Новая игра. Минхо сомневался, что он выдержит. Сон поддерживал в организме какую-то жизнь, но не более того. Думать всё ещё было тяжеловато. Конечности порой немели от нервного напряжения. Минхо пытался собраться. Он даже заговорил с какой-то симпатичной блондинкой, неизвестно как дожившей до этого момента. При других обстоятельствах было бы здорово пригласить её на свидание.             — Пиздец, да? — сказала она, пока они поднимались по будто бы игрушечной лестнице. В обычное время Минхо бы раскритиковал даму за сквернословие, но сейчас только мат и частично передавал суть происходящего. К тому же случилось озарение: нет никакой разницы женщина ты или мужчина, богатый или бедный, перед смертью все одинаковые. — Но ничего. Нас осталось не так уж и много. Ты крепкий мужчина.             — Что же... — Он немного растерялся, услышав комплемент. Его щёки начали гореть от смущения и неожиданности. На самом деле поддержка не помешала, Минхо даже едва заметно улыбнулся. — Спасибо. Вы тоже молодец. Удачи...             — ГаЁн, — представилась собеседница.             — Удачи, ГаЁн. Я — Минхо.             Она подмигнула ему. Он удивился цвету её глаз. Радужка напоминала мёд, светло-светло коричневая, почти жёлтая. Интересно, кем ГаЁн работала и как сюда попала?             Надзиратели привели толпу в новое стилизованное под детский садик помещение. Плюшевые собаки, кошки и прочие звери не внушали оптимизм. Ведущая велела разделиться на группы. ГаЁн привела Минхо с собой к двум мужчинам и двум женщинам. Если предстояло мериться физической силой, их всех ждала гибель. Но он не ушёл в более мощные команды, даже когда его несколько раз позвали и предупредили, что отказ — тупость высшей степени. Что-то зацепило в ГаЁн.             «Наивный придурок», — пронеслось в голове Укёна.             Впрочем, хорошо, что миленькая блондиночка соблазнила профессора. Слишком долго он жил. Мало ли, выиграл бы ещё. Лиса богатый Минхо бы не устроил, так добиться своего в разы сложнее.             — Жаль, девчонка мне нравилась, — протянула Коза и вздохнула. — Каждый раз привязываюсь к ним. Сложно расставаться.             — Такова ставка в Игре, — отозвался Медведь.             У группы Минхо не было шансов. На высоте, привязанный к канату, каждый её член прекрасно это осознавал. Номер 333 готовился умирать. Их соперники ещё до старта улыбались и радовались победе. Минхо стиснул шершавую верёвку. Последние мгновения... Он обернулся к другому игроку.             — О чём ты думаешь, ГаЁн?             — О своей малышке, — пробормотала она.             Ему хотелось рыдать. Зачем в принципе существовал этот несправедливый и безумный мир? Ей было ради кого возвращаться, возможно, она искала деньги для ребёнка. Минхо передумал сдаваться. Он пообещал себе сделать всё для победы. После сигнала о начале Номер 333 тянул канат на себя из всех сил. Руки болели, ладони растёрлись в кровь, но игрок, стиснув зубы, продолжал тянуть.             Ничего не вышло.             Всю их команду унесло вниз. На глазах Минхо ГаЁн сломала себе шею и шлёпнулась на пол. Сам же отключился от боли. Это был конец.             Ему снилась первая и единственная любовь. Дуна что-то готовила, пока Минхо строчил свой роман на ноутбуке. В комнате пахло душистым травяным чаем, уютом и спокойной любовью, о которой многие мечтали.

* * *

            — Хён?             Минхо болезненно зажмурился. Теперь пахло только каким-то дорогим мужским парфюмом. Что-то древесное, с нотками коньяка.