Ветры из прошлого

      Первые дни марта радовали жителей Москвы по-настоящему весенним солнцем, озорные лучи которого проникали во все окна и щели и дарили частичку настроения даже тем, кто проводил целые дни на льду.       Однако, в силу последних событий, удерживать спортсменов на льду становилось проблематичнее. Они действительно стали заложниками геополитической ситуации — на международные старты допуска нет, внутренние тоже откладываются или переносятся… к примеру, вот в эти дни в Сочи был должен пройти Кубок Первого канала, да так и не прошёл. Перенесли. На неопределённый срок и неопределённую дату.       Признаться честно, на пару секунд после этой новости Этери стало легче дышать. Не очень то она жаловала этот город. Была у неё история, связанная с Сочи, незадавшимся романом и одним ныне завершившим фигуристом, теперь ставшим тренером. И город Сочи волей-неволей ей эту историю напоминал. Как и Айсберг треклятый.       Но теперь кубок должен был пройти вроде как в Москве, только вот когда? Некоторые журналисты писали, что перенос на самом деле отложенная отмена, а в самой федерации фигурного катания как всегда ничего не знали. И в этих условиях тренировочный процесс выстраивать было весьма сложно.       — Трусова походу снова в ЦСКА, — внезапно выдал Глейхенгауз, что-то внимательно рассматривающий в своём телефоне.       — Ну допустим и там, — кивнула Этери. — Только что с того? У неё сегодня выходной, имеет право быть где угодно, хоть на луне.       — Даже в академии Плющенко? — прищурился Даниил Маркович.       — Да хоть у Рудковской на кухне, — фыркнула Этери, чуть поморщившись.       — Ладно, суть не в этом, — отмахнулся Даниил Маркович, поняв, что не хочет развивать эту тему дальше. — Зачастила она что-то в ЦСКА. А там, между прочим, этот Кондратюк тренируется, с которым она в последнее время стала больше общаться.       — Девочка растёт, — пожала плечами Этери. — Вспомни себя в семнадцать.       — У-у, — загадочно протянул Глейхенгауз. — Хорошо, что в мои семнадцать мы не были знакомы и ты не можешь вспомнить как я куролесил.       — Наверняка бунтовал и пропускал тренировки, — хохотнула женщина. — А Саша ничего не пропускает, строго по выходным гуляет. Хотя, в такой ситуации конечно может захотеться гулять каждый день. К каким соревнованиям готовиться и зачем — вообще же не понятно. Серёж, — позвала она Дудакова. — Ты как считаешь, как сохранять мотивацию у спортсменов?       — Да никак. У нас и так внутри страны конкуренция выше, чем на международных соревнованиях, так что, думаю, пока острой необходимости в этом нет. Сейчас вот сезон-другой между собой посоревнуются, там уже поймут, что чемпионат России это не чемпионат мира, но к тому времени мы что-нибудь да придумаем.       — Всем бы твой оптимизм… — пробормотала Тутберидзе, едва слышно постучав пальцами по столу. — Мне кажется, мотивацию все потеряют куда быстрее. Да даже сейчас. Абсолютно не понятно: сезон закончился, или ещё нет? Нам тренироваться, или уже можно в отпуск улетать?       — Это надо было записывать, — хмыкнул Глейхенгауз. — А потом во все каналы и страницы про фигурное катание, пусть смотрят, как трудолюбивая Тутберидзе раньше всех про отпуск заговорила.       — Да я разве в положительном ключе? — отмахнулась от его шутки Этери.       — Какая разница в каком? А ещё меня главным лентяем штаба считают…       — А ты, я смотрю, трудишься в поте лица, — кивнула Тутберидзе на смартфон в руках хореографа. — Не устал инстаграм-то листать?       — Я ищу вдохновение для новых программ, — тут же нашёлся Даниил, — к тому же, говорят, инстаграм в России заблокируют скоро, дай хоть в последние дни проститься с этой социальной сетью.       — Ты уже тиктоком навдохновлялся, — поморщилась женщина, вспоминая свой опыт знакомства с этой социальной сетью.       Года два назад она задалась вопросом: откуда Глейхенгауз так хорошо понимает подопечных и знает, что у них сейчас в тренде. Чем вдохновляется на постановку программ. Хореограф с горящими глазами рассказал ей о неком приложении с короткими роликами, после чего Этери это приложение и скачала. Как полагается, выбрала сначала интересные ей категории: спорт, искусство, животные… и зависла на весь свой перерыв, пока в её ленте вдруг не возник Плющенко собственной персоной, исполняющий на льду не абы что, а то самое «Болеро», которое он затем спустя много лет пытался повторить в номере сочинского отеля.       — О, а ведь мы никому болеро не ставили! — среагировал тогда на играющую музыку Даниил Маркович.       Этери долго сопротивлялась, спорила и не хотела соглашаться на его предложение, как и отказывалась показать что же именно она увидела под эту музыку, но в итоге сдалась, потому что классика всегда выигрышна. Даже если навевает не самые лучшие воспоминания. Так и появилось «Болеро» Камилы Валиевой.       — Тикток, кстати, тоже как-то приостановить хотят, — грустно вздохнул Глейхенгауз.       — Отлично, может ты хоть работать начнёшь, — хмыкнула Тутберидзе. — Надо было хоть на финал кубка России из взрослых кого-нибудь заявить, а то теперь будем до осени куковать не зная что делать.       — Как не зная? — подал голос уже давно молчавший Дудаков. — У нас в апреле шоу запланированы, потом отпуск, а потом новые программы ставим, всё по расписанию.       — А до апреля мы что делаем? — раздражённо фыркнула Тутберидзе. — Мы такими темпами девочек к сентябрю просто не соберём. Будем ловить их в полях да вытаскивать из любовных грёз.       В тренерской ненадолго повисла тишина. Только часы мерно тикали, напоминая о том, что скоро перерыв закончится и нужно будет работать дальше.       — Хватит ныть, — вдруг едва ли не подпрыгнул на месте Глейхенгауз, что-то вычитав в своём телефоне. — Есть у нас соревнования в этом сезоне. Пишут, «Кубок первого канала» пройдёт в двадцатых числах марта, вероятнее всего, в одно время с чемпионатом мира.       — А где? — поинтересовалась Этери. — Они нашли подходящую арену?       — В Саранске! — с ликованием сообщил Даниил Маркович.       — Я мог бы оттуда и не уезжать, — пошутил Дудаков с лёгкой улыбкой.       И только главного тренера, казалось, эта новость совсем не обрадовала.       — Блять, Саранск… — с плохо скрываемой досадой пробормотала Этери, опуская голову и зарываясь пальцами в корни собственных волос.       С Саранском у неё тоже была связана одна история. Именно там она впервые и познакомилась с тем фигуристом, с которым на Олимпиаде 2014 у них едва ли не сложился роман.       Глейхенгауз покосился на главного тренера с неподдельным интересом. Дудаков пожал плечами.       — Всё в порядке? — на всякий случай поинтересовался хореограф.       — Да что-то голова немного заболела, — не моргнув соврала Этери, с улыбкой добавив, — давление наверное. Всё-таки, как-никак, возраст.