Memories of a Protector [The Protector AU]

Скетч парил в Пустоте. Тьма была комфортной. Она помогала ему сосредоточиться и отвлечься от беспомощных воспоминаний. «Надо было вытащить Инка через портал». Это вряд ли бы прокатило. Скетч так ясно представил себе панику на лице Инка, когда его схватит мнимый незнакомец. Еще проще было представить, как Инк сопротивляется его попыткам. Конечно, не для того, чтобы спастись самому. Инк будет действовать, чтобы спасти кого-то другого. «Мне следовало войти в Суверентейл самим собой». Решение выступить в роли Модератора (на случай, если он обнаружит Даста, Найтмера или Эррора) стало препятствием. Хотя, как ни странно, отчасти и облегчением, поскольку Инк проявил осторожность и отказался идти с незнакомцем. Впрочем, если быть честным с самим собой, Скетч прекрасно понимал, что Инк отказался бы уходить, кто бы ни появился. Он отказался бросить Даста. Скетч не понимал, как Инк мог защищать Даста после того, через что тот заставил его пройти. Не только во время пленения и в Андерфелле, но и во всех других случаях, когда Даст причинял ему вред. Скетч хотел разозлиться и сказать себе, что Даст каким-то образом манипулировал его братом, но вместо этого не мог отделаться от знакомой агонии. Инк не просто был готов подвергнуть себя опасности, чтобы защитить Даста. Он причинил себе вред, чтобы сделать это. Бутылка яда. Удар скальпеля. Кровь капает на чисто белое. Пальцы впиваются в треснувшую душу. Скетч завис во тьме и закрыл глазницы. Он не знал, как надолго. Черная пустота не успокоила его полностью, но в конце концов он обнаружил, что может абстрагироваться от (беспомощности) воспоминаний о далеком прошлом. Может, Даст манипулировал Инком, заставляя поверить, что он может измениться?.. …Нет. Скетч сомневался в этом. И все же он не был уверен в невиновности Даста. Почему именно здесь? Именно сейчас? Почему только после того, как Даст снова, снова и снова причинял Инку боль? «Инк все равно защищал его». Скетчу хотелось надеяться, что привычка Инка к самопожертвованию возникла недавно, но он знал, что это не так. «Я не знаю, как помочь ему в этом». Убийство Даста не помогло бы Инку осознать свою ценность. Совсем наоборот, как показала смерть Цербера-Эндогини. «Я убил одного из союзников Инка». В памяти Скетча всплыло испуганное лицо Инка. Воспоминания о том, как Инк отчаянно крутился над телом Даста, умоляя сохранить жизнь своему врагу с приставленным к спине мечом Скетча, не выходили у него из головы. Ему не давали покоя тихие всхлипывания Инка после убийства Эндогини. Впервые за долгое время Скетч почувствовал себя потерянным. Как бы он ни хотел отрицать это, он знал, что совершил ошибку. Ничто не изменит того факта, что Скетч предпочел убить одного из союзников Инка и наказать Даста, вместо того чтобы защитить Инка. И из-за этого он потерял его.

***

Очнувшись, Инк все знал. Он не забыл, что произошло. Ему не потребовалось ни минуты, чтобы понять, где он находится. Он отчаянно надеялся на бессознательное состояние, но оно не возвращалось, предоставляя ему возможность осматривать свое окружение, постепенно осознавая обстоятельства, с которыми он никогда не хотел столкнуться. Инк лежал на полу камеры в темнице. Длинные цепи тянулись от наручников на его шее, запястьях и лодыжках к черной каменной стене позади него. Они уже натирали кости рук и ног и между костями, кололи и жалили, когда колючки внутри браслетов впивались в конечности. Металл был ледяным, но камень под ним казался еще холоднее, источая злобу. Каждая из цепей была нейтрализатором магии. Сама камера тоже обладала таким эффектом. Инк попытался найти какие-нибудь коды, но быстро понял, что не может. Хм. Должно быть, Найтмер заручился помощью Эррора. Он был полностью готов сдержать Защитника. Это стало еще одним доказательством реальности происходящего. «Только посмотрите. Наконец-то меня схватили и бросили в темницу Найтмера. Я могу вычеркнуть это из своего списка». Инк старался быть легкомысленным балагуром, пусть даже только в мыслях. У него ничего не получалось. Все раны Инка словно горели. Его запястья и лодыжки уже кровоточили от шипов в кандалах. Болели горло и череп. Сильнее всего болело бедро. Вьюга в Сноудине казалась теплее, чем подземелье Замка Найтмера. Инку почти нечем было защититься от холода. На нем были только штаны цвета морской пены и рваная повязка для глаз. Полоска ткани едва держалась, так как ошейник терся о нее, разрывая еще больше. Его футболка исчезла, как и зеленый шарф, костяной посох, маленький мешочек на шнурке, его флаконы и Даст… Слава Звездам, Даст исчез. Инк попытался ухватиться за хоть какую-то радость от этой мысли, но чувствовал лишь страх. По крайней мере, Найтмер не сможет почувствовать и использовать ужас Инка. Не то чтобы это имело значение. Скорее всего, он уже знал, что Инк очнулся. Он просто дал своему пленнику немного потомиться. К счастью, Найтмер не мог получить энергию от паники, ужаса и других эмоций Инка (ведь в противном случае пленник, который не может умереть, стал бы для Найтмера прекрасным источником негатива). Все, что Найтмер мог получить от Инка – это информация. И черта с два Инк выдаст хоть что-то. Он знал, что легче подумать, чем сделать. «Меня будут пытать. Они захотят добраться до Дудл-сферы и Омега-таймлайна. Им нужна будет информация о Дриме. И о Core!Фриске. И о Блу тоже. И может быть, о Скетче?» Инк зажал рот руками, стараясь успокоить дыхание и нервы. Он всегда знал, что это случится, но не мог подготовиться. А ведь мог бы. Инк мог бы назвать несколько жителей Омега-таймлайна, которые научили бы его противостоять пыткам. Он даже сделал пометку на своем шарфе, чтобы подойти к одному из них и попросить о тренировке. Блуберри помешал ему довести это до конца. Было слишком поздно делать что-то, что помешало бы Инку говорить. Он надеялся, что у него хватит сил продержаться до тех пор, пока не кончатся краски и не истечет срок, в течение которого он мог черпать эмоции у Них, что позволит ему Пасть. Во всяком случае, это был его эквивалент "Падения". Версия Инка была похожа на кому. Он надеялся, что это будет похоже на глубокий беспробудный сон, и что его разум будет в безопасности в забытьи. Он не хотел ничего осознавать, когда Найтмер неизбежно перенесет его коматозное тело в свою лабораторию. «Интересно, попытается ли он ввести мне Решимость или свою собственную магию, чтобы попытаться разбудить меня? К сожалению для него, я так не работаю. Только Создатели могут использовать мое тело. Эррор даже не может вмешиваться в мои коды. Вместо того чтобы быть чернильницей, я стану знаменитым пресс-папье, ха-ха…» Инк старался сохранять спокойствие, но мысли неизбежно возвращались к тому, что должно было произойти. Он понял, почему забыл пароль и потерял доступ к Дудл-сфере. Теперь не было риска, что он передаст эту информацию Эррору или Найтмеру, потому что сам Инк не мог ее вспомнить. Дрим и Омега-таймлайн были в большей опасности. Инк потратил много времени на работу с кодами, пытаясь скрыть Дрима от Найтмера, но потерпел неудачу. Это означало, что он знал все тонкости уникального состояния своего друга "Хранителя Позитива", о которых другие не догадывались. И Инк так много сделал для защиты Омега-таймлайна, что не был уверен, что система сможет функционировать без него. Это было ошибкой. Инк услышал отдаленный скрип двери и звук приближающихся шагов. У него не было души, которая колотилась бы в груди, но дыхание сбилось, и он почувствовал сильную боль в грудной клетке, где душа должна была находиться. Должно быть, это отголоски боли от полученных травм, но на мгновение Инку захотелось вцепиться в эту несуществующую душу и разорвать ее на части. Тогда все было бы кончено. Тогда не было бы шанса, что Инк сломается еще больше. Все было бы кончено. Он был бы свободен. Но это было невозможно. Выхода не было, пока он не истечет кровью. «Не думай так. Всегда есть шанс, что остальные придут за мной. Не очень большой шанс, но он возможен. Мне просто нужно убедиться, что я не выдам никакой информации». Шаги прекратились. Щелкнул тяжелый замок. Дверь камеры открылась. Найтмер был не один. С ним был ухмыляющийся Киллер. А рядом с ними стоял Эррор. Предвкушение, радость, тревога и ужас Создателей были невыносимы. Радость не затронула Инка, но ужас и тревога усиливали его собственные, заставляя едва заметно дрожать. По крайней мере, это было бы незаметно, если бы его цепи не звенели при этом. Эррор широко и маниакально улыбался, а Киллер прикрывал усмешку рукой. Лицо Найтмера ничего не выражало, но Инк заметил, как его щупальца изогнулись от холодного веселья. Единственным утешением для Инка было то, что Найтмер не мог черпать силу из его ужаса. – Ах, ̷т̷-̷т̷ы уже испугался, Инки? – промурлыкал Эррор. – А я-то ̷д̷-̷д̷умал, ты хочешь, чтобы я узнал тебя получше… Инк молчал. Эррор шагнул вперед. Найтмер не стал его останавливать, но положил руку на плечо Киллера, удерживая его на месте. – Помните, что он должен быть в состоянии отвечать на вопросы, – негромко сказал Найтмер. – Да-д̷-̷д̷а, – откликнулся Эррор, не переставая ухмыляться. Его холодные глаза не отрывались от лица Инка. – Можете спрашивать ̷ч̷-̷ч̷то угодно. Я все равно смогу убивать его столько раз, сколько захочу. Похоже, Киллер не подумал о бессмертии Инка. Он оживился, и из его глазниц потекла черная жидкость, стекая по подбородку. – Ого, это будет весело. Найтмер скривился от отвращения, но его щупальца удовлетворенно дернулись, показывая, что его "отвращение" было просто показным. Или, что более вероятно, он хотел поиздеваться над Инком. – Тебе повезло, что такой вопиющий садизм в достаточной степени заряжает меня негативом. – Либо ос̷-̷с̷тавайся и смотри, либо просто уходи, – капризно проворчал Эррор. Инк не мог слышать Голоса напрямую (пока), но Их эмоций было достаточно, чтобы он понял, что Они жаждут крови. – Одну минуту. – Найтмер шагнул в камеру. Одно из его щупалец обхватило череп Инка, вздернув его подбородок так, что он вынужден был заглянуть в холодно поблескивающий голубой глаз. – Я хотел с сожалением сообщить тебе, что твоя жалкая попытка защитить Даста провалилась. Он был захвачен Омега-таймлайном и скоро будет казнен. Инк молчал. Он не стал кричать, что Найтмер лжец. Лучше было поберечь силы и дыхание. Он не пытался остановить слезы, навернувшиеся в глазницах. Он не мог сказать, были ли это слезы разочарования или горя. Да это и не имело значения. Чем быстрее у Инка закончатся краски, тем лучше будет для всех. Найтмер отпустил подбородок Инка и вышел из камеры: – Сломайте его. Киллер насмешливо отсалютовал Найтмеру уже вызванным ножом: – Будет сделано, босс. Эррор проигнорировал Найтмера, и тот вышел, закрыв дверь камеры. Он ухмыльнулся Инку, и на кончиках его пальцев замелькали коды. Инк наблюдал, как он изменил несколько кодов АВ Замка Найтмера, чтобы время в ней шло быстрее, чем в Мультивселенной, и понял, что его вызволение займет много времени, если оно вообще произойдет. Мгновение спустя между пальцами Эррора сплелись синие нити. Инк знал, что нейтрализаторы вряд ли подействуют на его похитителей, но все равно надеялся. Деваться было некуда: нити Эррора набросились на Инка, обвили его конечности и оторвали от холодного пола темницы. Шипы кандалов вонзились в запястья и лодыжки, но хуже всего был ошейник, из-за которого он едва мог вдохнуть, когда цепь почти натянулась. Эррор прикрепил свои нити к потолку, подвесив Инка за запястья. Киллер обошел вокруг Инка, пробираясь между цепями и наступая на них, осматривая его со всех сторон и ухмыляясь все шире. – Знаешь, мне кажется, я никогда не видел тебя таким. Сколько из этих шрамов от меня? Плечи и руки Инка уже болели. Он молчал, уставившись в стену. – Ой, да ладно тебе. Мне просто интересно, потому что я собираюсь добавить тебе еще немного, как Даст. Я хочу превзойти рекорд этого предателя. – Киллер резко потянул за повязку на шее Инка, дернув ее сзади и заставив его задохнуться. – Если тебе от этого станет легче, можешь оставить ее, "Нот". – Хватит об этом. Я достаточно долго ̷ж̷-̷ж̷дал. У Инка не было времени собраться с силами, прежде чем костяная атака рассекла его грудь прямо по грудной кости. Разрез оказался неглубоким, не перерубив ни одной кости, но Инк знал, что это только начало. УР в атаке Эррора задерживался в ране Инка, как яд, усиливая боль, но Инк и раньше получал раны от Эррора. Дальше будет только хуже. Едва ли хоть одна битва между Защитником и Разрушителем обходилась без того, чтобы Эррор не протыкал его своими глючащими костяными атаками или не ломал кости Инка. Кровожадная жестокость Эррора, бессердечные атаки Найтмера и более безжалостные эксперименты и точные разрезы Ученых, возможно, все-таки подготовили Инка к этому. Когда Киллер начал задавать вопросы Найтмера, а Эррор радостно сломал своими нитями левый мизинец Инка, он не звал на помощь. Он не кричал. Он не издал ни звука.

***

«Ты сам виноват». Даст умрет. Ему следовало бы привыкнуть к неизбежной смерти, но он медленно тонул в своем отчаянии. Найтмер не появлялся ни в виде тени, ни лично, чтобы поиздеваться над ним, так что либо он пока не мог вернуться в Аутертейл, либо Инку действительно удалось спрятать от него Даста. Найтмер никогда не упустил бы возможности попенять Дасту на его неудачи. Но возможно, он просто занят Инком. «Если бы я отпустил Инка, он наверняка оказался бы в моем положении. Его бы допрашивали, но не пытали… надеюсь. Вместо этого он в лапах Найтмера. А я здесь. Я даже не смог ему помочь». Даст хотел бы сказать, что Инк был неправ, скрывая от него свою истинную личность. Он хотел бы ухватиться за чувство справедливости и возмущения тем, что ему солгали. Но вместо этого он доказал, что Инк прав. Он мгновенно обернулся против Инка. Он набросился на него и запугал. Он понял, что Инк не может дать ему то, что он хочет, и подумывал о том, чтобы сдать его… – Ты так сильно меня н-ненавидишь? – Я хочу помочь тебе, Даст. Я всегда хотел помочь тебе. – Хорошо. Я сдамся ему. Все, что сделает тебя счастливым. – Я не собираюсь драться с тобой. Я всегда знал, что от меня откажутся, если я окажусь бесполезным. – Если, отдав меня Найтмеру, ты получишь то, что тебе нужно, кто я такой, чтобы жаловаться? – Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за того, что я не помог тебе. Даст был проклятым Звездами дураком. Ему некого было винить в поимке Инка, кроме себя. Вскоре и его самого схватили. Даст даже не мог сказать, что сопротивлялся, когда его поймали. У него даже не было возможности попытаться. Даст едва успел осознать, что его перенесло обратно на вершину холма в Аутертейле, как на него набросился Страж в доспехах. Он ударил Даста достаточно сильно, чтобы тот потерял сознание. Даста тут же взяли под стражу. Даст не ожидал, что очнется в камере в Аутертейле. Честно говоря, он вообще не ожидал, что очнется. И все же он был здесь. Он очнулся на гауптвахте какого-то космического корабля со связанными руками, кляпом во рту и не менее чем тринадцатью закрепленными на нем нейтрализаторами магии. По три на каждой руке и ноге, и один, как ошейник на шее. И это помимо неприметного кольца на пальце. Даст понял, что его камера – это гауптвахта по металлическим стенам и желтому световому щиту, отделявшему его от коридора. Внутри была металлическая койка, похожая на полку, но Даст свалился с нее и не смог забраться обратно. Он не был прикован к стене, но не ушел бы далеко, даже если бы ему удалось выбраться из камеры. Нога Даста снова сломалась в процессе пленения. А может, кто-то из Стражей сломал ее специально. В любом случае, Даст не мог их винить. Он заслуживал худшего. И получит по заслугам. Вопрос лишь в том, кто нанесет добивающий удар и в каком состоянии он будет, когда Найтмер заберет его душу. Единственная причина, почему Даст еще не умер, заключалась в одном из Стражей. Очевидно, в группе возникли разногласия по поводу того, что с ним делать. Судя по тому, что он подслушал, нашедшие его Стражники были из Омега-таймлайна. Капитаном небольшого отряда, если Даст не ошибался, была Андайн из какого-то Фелл-варианта. Судя по всему, большая часть их команды сейчас была рассредоточена по разным вариантам Аутертейла, а трое остались здесь, в Стардине. Или где бы Даст сейчас ни был. Он даже не был уверен, что находится в Стардине. Наверное, хорошо, что эта "Судья Фелл Андайн" появилась именно тогда, когда появилась, потому что она хотела доставить Даста в Омега-таймлайн для надлежащего судебного разбирательства. Ее заместитель, некий рыцарь Папирус, не был так уверен. Даст не сомневался, что именно он его вырубил. Кем бы он ни был, бил он сильно. И не был склонен проявлять сдержанность по отношению к Дасту. Даст привык слышать насмешки и оскорбления от Папса, но слышать голос брата, требующий его смерти, было странно больно. – Ты слышала, что сказал Король-воин Азгор. Мы не можем рисковать, забирая его с собой в Омега-таймлайн. – Dust!Санс – заключенный, – возразила Судья-Андайн. – Он никуда не денется. – Я беспокоюсь не об этом, Судья, – возразил Страж Папирус. – Найтмер оставил его здесь не просто так. Он мог что-то сделать, чтобы выследить Даста. Он сможет использовать его, чтобы найти Омега-таймлайн и убить всех выживших. Ты могла бы вынести Суждение прямо сейчас и… – Нет. – Голос Судьи стал холодным. Она не была скелетом, но Даст мог представить ее взгляд, такой же темный, как у любого Санса. – Мое Суждение может убить его. А мы так не поступаем. Судя по молчанию Папируса, он был бы не слишком против такого развития событий. – Эй. – Голос Судьи смягчился. – Я знаю, что он убил твоего брата, Паладин. Но мы его поймали. И мы действуем по правилам. Его нужно арестовать и судить, но Найтмер оставил где-то отпечаток негатива, и нам нужно избавиться от него, пока он не повлиял на коды. Я доверяю тебе присмотреть за Дастом, пока я узнаю местоположение отпечатка у Outertale!Альфис. У нее было несколько дней. Возможно, она уже нашла его… – Связь нарушена. Мы не можем ни с кем связаться, и Core!Фриск не отвечает. Можем ли мы вообще что-то сделать с отпечатком без Инка или Дрима? – усомнился Паладин. – Мы должны попытаться, – мрачно сказала Судья. – Ты можешь стоять на страже? Паладин Папирус колебался лишь мгновение, а затем ответил: – …Да. Я буду исполнять свой долг Стража Омега-таймлайна. Раздался тихий лязг, свидетельствующий о том, что Судья хлопнула бронированной рукой по наплечнику Паладина: – Смотри в оба. Я вернусь. Даст услышал удаляющиеся шаги. Мгновение спустя Папирус в доспехах остановился перед его камерой. Он молча смотрел на Даста, а затем поднял руку и снял шлем. Даст почти пожалел, что не может сказать, что видеть такое разочарование было непривычно, но он знал, что презрение Папируса было вполне заслуженным. – Ты даже не узнаешь меня, да? – пробормотал Паладин. – Моим миром был Данжентейл. Ты убил моего брата у меня на глазах. Я поклялся остановить тебя. Я не смог остановить тебя достаточно быстро. Даст не пытался говорить сквозь кляп во рту. Он вообще не был уверен, что сможет говорить. Его обыскали, отобрали зеркало и стянули капюшон. Он чувствовал себя ужасно беззащитным. Он заслужил этот дискомфорт. Он заслужил недоверие и страх, что он может призвать Найтмера, если сможет говорить. Особенно после того, что он сделал с Инком. Вместо того чтобы просто напасть на Инка и ранить его, чтобы прогнать, Даст расчетливо рвал на нем одежду, открывая все новые и новые шрамы, которые Инк пытался скрыть. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было не намного менее жестоко, чем если бы он полоснул его костяным кинжалом. Хуже всего было то, что в конце концов Даст искренне пытался уберечь Инка. Он пытался обманом заставить Инка бежать, вместо того чтобы добровольно отдать себя в жертву Найтмеру ради Даста. Он пытался дать Инку выход, не отпуская его явным образом и не оставляя на допрос тем, у кого не было причин полагать, что Даст способен проявить милосердие. Впервые в жизни Даст попытался спасти чью-то жизнь, но даже этого не смог сделать как следует. Местные жители не вступились за Нота, пока не стало слишком поздно. Найтмер объявился. И Инка все равно забрали. С тем же успехом Даст мог преподнести Инка Найтмеру связанным на блюдечке с голубой каемочкой. Даст заслуживал всех пыток и наказаний, которые ему предстояли, и даже худших. Он даже не был уверен, что Паладин попытается допросить его о местонахождении Найтмера. Он просто хотел, чтобы Даст был мертв. – Видео было испорчено, но я слышал часть аудиозаписи того, что ты сделал со Swap!Сансом. – Руки Паладина слегка дрожали. – Я не могу тебя понять. Как ты можешь наслаждаться такими страданиями? Как раз в тот момент, когда Даст думал, что хуже уже быть не может. Мало того, что Инк оказался в руках Найтмера, так еще и Омега-таймлайн, похоже, не опознал его как Защитника и счел случайным Сансом. Даже если бы Даст смог рассказать им правду, ему бы не поверили. Он мог бы попытаться рассказать им все, что знал, но ему все равно бы не поверили. Даст не знал, что отразилось на его лице, но лицо Паладина посуровело. Звук деактивации щита заставил душу Даста панически заколотиться, словно она пыталась успеть отбить оставшиеся удары, прежде чем его жизнь снова оборвется. Даст был слишком горд, чтобы вздрогнуть или отшатнуться, когда Паладин шагнул в камеру. «Я заслужил это». Не было смысла пытаться защищаться. Да и зачем ему пытаться? В лучшем случае он был пленником, которого отвезут в Омега-таймлайн и казнят. В худшем – Стражи могут подумать, что он специально дал себя захватить, чтобы привести Найтмера к их дому, и попытаются убить его в этой камере, чтобы предотвратить такой исход. Потенциально, что еще хуже, они могут допросить его и решить, что все сказанное им – ложь, а затем пытать его, чтобы получить "настоящую" информацию, которую он не сможет им дать, потому что уже сказал правду. Как бы то ни было, с Дастом было покончено. Он знал, что все равно что мертв еще с тех пор, как сбежал из Замка Найтмера, но жалел, что не смог уберечь Инка. – Знаешь, мой брат всегда спал на полу, – прокомментировал Паладин. – Он был настолько ленив, что не удосуживался даже забраться на диван. Потом выяснилось, что он работал усерднее, чем я мог себе представить. Я узнал, на какие жертвы он пошел ради меня, только после того, как ты его убил. Даст не мог ответить. Он проследил взглядом за Паладином, который прошел мимо него и достал из-под койки одеяло. Может, он собирался уложить на него Даста, чтобы собрать кровь и пыль? Паладин мог подумать, что скрыть следы борьбы будет просто, и во многих случаях так оно и было, потому что большинство монстров так легко превращались в пыль. Даст не был таким, как большинство монстров. У Даста не было доступа к магии, но он должен был попытаться дать отпор и постараться защититься. Однако он не мог найти в себе силы. Так что Даст остался лежать, ничего не делая, как часто бывало, когда он был Сансом. Это было так давно и в буквальном смысле в другой жизни. Когда-то Фантом уже оскорблял бы Даста, насмехаясь над его отчаянием. Или шептал бы яростные слова поддержки, выслеживая для Даста ближайших врагов. Или… "для" Даста. Хотя, возможно, поддержка Фантома могла быть более мягкой и искренней… иногда. Воспоминания о Фантоме были болезненно разрозненными, словно осколки двух разбитых зеркал были бессистемно склеены вместе, образуя потрескавшееся и искаженное отражение. Даст вспомнил, что Найтмер рассказал ему о контракте души и признал, что снова и снова убивал многочисленные версии своего брата, как в виде духа, так и в виде галлюцинации. Похоже, все, на что он был способен – это разрушать жизни. Паладин расстелил одеяло на металлической койке так, чтобы половина его свисала с края, и Даст смирился с тем, что ему предстоит избиение. Может, Паладин и не собирался оттягивать его смерть, но Даст мог выдержать немало урона. «Так чувствовал себя Нот… Инк, когда я держал его в плену». В отличие от Инка, Даст сам вырыл себе могилу и похоронил себя в ней. Паладин постоял над ним мгновение, уставившись на него с непроницаемым выражением лица. В глубине его глазниц мерцал желтый свет. – Я поклялся остановить тебя. Именно поэтому мне удалось так быстро справиться с тобой. Я уже почти решил, что убил тебя. Судья остановила меня, прежде чем я успел решить, стоит ли действовать дальше… Не знаю, жалею ли я, что послушался. Трудно было не сопротивляться, когда Даста легко подняли на металлическую полку, служившую койкой. Даст не издал ни звука, даже когда движение потревожило раненую ногу. Из предыдущего опыта с Киллером и Найтмером он усвоил, что сопротивление только подстегнет его похитителя. Он смотрел мимо Паладина, наблюдая за мерцанием линий светового щита. Это не была решетка с металлическими прутьями, но она была столь же непреодолима. Паладин наклонился над Дастом и схватил его за ногу. Даст напрягся, ожидая, что сломанная конечность вот-вот разлетится на куски, но Паладин сжал хватку ровно настолько, чтобы удержать ее на месте. – У тебя сломана нога, – отметил Паладин. – Мне показалось, что кость треснула… Даст сжал руки в кулаки, ожидая момента, когда Паладин резко вправит кость или сломает ее еще больше. Паладин заметил. Его лицо застыло. – Я поклялся предать тебя правосудию. Вопреки тому, во что, судя по всему, веришь ты и тебе подобные, убийство и пытки – это не правосудие. Я не причиню тебе вреда. Даст не мог вымолвить ни слова. – Я могу пощадить тебя. Я могу предать тебя суду. – Огоньки глаз Паладина сияли, мерцая, как маленькие желтые солнца. – Я не могу простить тебя. Паладин осторожно накинул на Даста вторую половину одеяла и встал. Его плащ колыхался у щиколоток, пока он шел обратно к световой двери камеры. – Я не могу дать тебе целебную пищу, но могу стабилизировать перелом. Я распоряжусь, чтобы доставили шину. Паладин что-то сделал, чтобы деактивировать щит и вышел из камеры. Даст не мог понять, была ли там какая-то невидимая клавиатура или магический идентификатор. Паладин переговорил с другим Стражником и вышел из зоны видимости Даста. Его место занял Санс, который мог быть Королевским Стражем на основе Свапа. В отличие от Блу, он смотрел на Даста черными провалами глазниц, полными ненависти. Даст закрыл глазницы и попытался найти способ выбраться из этой передряги. Еще он пытался и не мог полностью избавиться от томительного ужаса, пока его разум и тело пытались принять то, что его пока не собираются пытать. То же самое чувствовал Инк, когда Даст схватил его. В отличие от Инка, Даста следовало бы пытать и допрашивать в качестве наказания за содеянное. И в отличие от Инка, Даст получил незаслуженную отсрочку, в то время как Инк проходил через абсолютный ад. Даст отдал бы все, чтобы оказаться на месте Инка. Свою жизнь, свою память, свою душу. Он уже отдал свою душу. Он отдал Найтмеру гораздо больше, чем следовало, оставшись ни с чем. Теперь это включало и Защитника.

***

Азгор сидел на диване братьев Аутертейл, положив на колени костяной посох Нота. Он казался таким маленьким в его руках, как и разорванная кобура, лежавшая рядом с ним. В ее кармашке Азгор нашел записную книжку. Даже лежа без сна в гостевой комнате братьев-скелетов последние несколько ночей и безучастно пялясь в потолок, Азгору не хватало духу прочесть то, что Нот мог написать во время своего пленения. Хотя Азгор знал, что это бесполезно, он полез в карман и снова попытался позвонить. Не было слышно ничего, кроме посторонних шумов. Аутер был в таком же положении. Его маска веселья и расслабленности давно исчезла, как только он понял, что не проходят даже звонки внутри Аутертейла. Азгор не мог точно определить момент, когда Аутер перестал улыбаться, но, возможно, это произошло в момент захвата Нота. – Ответь, – отчаянно прошептал Аутер в телефон. – Ну же, ответь. Ответа по-прежнему не было. Только посторонние шумы. Аутер с Азгором перебирали свои контакты. Азгор пытался дозвониться до Блу, Дрима, Core!Фриска, Альфис, Напстатона, Андайн и даже до Сая. Ни один из вызовов не прошел. Ни несколько дней назад, ни сейчас. Они не могли связаться ни с кем за пределами Аутертейла. Они не могли связаться ни с кем внутри Аутертейла, кроме как пойти туда пешком. Комета умолял Аутера не пользоваться его "короткими путями" на случай, если Даст или Найтмер устроили в них ловушку. Видимо, именно это они и делали. И еще кое-что похуже. Азгор бережно держал похожий на стеклянный костяной посох и молча боролся с тяжестью своей неудачи. Аутер медленно опустил телефон. Он сел на диван и тупо уставился перед собой, погасив огоньки глаз. Комета присел рядом с братом и положил руку ему на плечо: – Звездные Сансы заметят, что что-то не так. Я уверен, что они прибудут, как только смогут. Глазницы Аутера оставались темными. Он ничего не ответил брату. Комета крепко обнял его: – Это не твоя вина, Санс. Ты не мог предугадать, что Нот окажется невосприимчив к твоему телекинезу. Для самопровозглашенного "ленивого мешка с костями и звездной пылью" Аутер показал, насколько целеустремленным он может быть, когда рискнул воспользоваться коротким путем во время атаки Даста, чтобы встретиться с Гриллби и Азгором в переулке за баром. Входная дверь была заперта в момент обнаружения высокого УР Даста, и Азгор без зазрения совести мог признать, что едва не проломил стену, пытаясь выбраться наружу. К тому моменту, когда Азгору пришла в голову идея выйти через дверь, предназначенную только для огня, на время прикрывшись своей огненной магией, Ноту уже изрядно досталось. Кровь не скрывала следов предыдущих ран на его костях, особенно в области шеи. То, как он тихо и надрывно звал на помощь, лежа на земле, навевало ужасные воспоминания о том, как Азгор потерял своих детей. Огонь Азгора вспыхнул вместе с охватившим его гневом, но он все же попытался уговорить Даста. Попытка Аутера схватить Нота слишком быстро провалилась. А кулон Азгора дал сбой в самый неподходящий момент, унося его прочь, когда он был всего в нескольких шагах от своего похищенного друга. Он был так близко. Эмоциональная агония была тяжела, но Азгор уже сталкивался с подобным чувством вины. Единственным утешением было то, что Нот, скорее всего, еще жив. Его местонахождение было куда менее удачным. Несколько монстров сообщили, что Найтмер забрал бессознательное тело Нота с собой через портал. Неважно, удалось ли Ноту ненадолго сбежать или нет. Он снова был в руках врага. «Не думай так. Независимо от исхода, у нас теперь есть зацепка. И Нот еще жив…» Азгор посмотрел на свой бесполезный телефон и порадовался, что не может позвонить Чаре и сообщить последние новости. В дверь настойчиво постучали. Аутер появился перед ней прежде, чем Комета успел подняться с дивана: – Я открою. Он открыл дверь. На пороге стояла Андайн. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она сильно отличается от той застенчивой ученой, которую знал Азгор, но и "обычной" Андайн ее нельзя было назвать. Ее наряд в основном был выдержан в красных и черных тонах. Рыжие волосы были стянуты в остроконечный хвост, а челка почти закрывала черную повязку на левом глазу. Она открыто носила светящееся красное копье, словно оно было частью ее повседневного гардероба. Рваные черные джинсы были заправлены в высокие красные ботинки до колен. Одной из затянутых в красные перчатки рук она сжимала небольшую черную сумку, перекинутую через плечо. Ее черная куртка с откинутым капюшоном с меховой опушкой была расстегнута, открывая черный топ с желтым символом руны Дельта. Больше всего поражало выражение ее лица. Андайн держалась с непринужденной уверенностью. Она казалась нейтральной, почти скучающей, когда сухо ухмыльнулась Сансу, но в ее желтом глазу была острота, напомнившая Азгору Раса в моменты проявления наибольшей проницательности и загадочности последнего. – Привет, Аутер, – поздоровалась она. – Рад видеть тебя, Судья, – поприветствовал ее Аутер, но вид у него был озабоченный. – Я и не знал, что ты здесь. – Он отступил в сторону и пропустил ее внутрь, закрыв за ней дверь. – Странно, что ты не в доспехах. – Я работаю с Альфис и делаю все, что в моих силах. Но сейчас я стараюсь не привлекать внимания. Народ и так напуган, а мы оба предпочитаем оставаться в тени. – Судья взглянула на Азгора и широко улыбнулась. Ее зубы были такими же острыми, как и черты лица. – Привет. Я Судья Фелл Андайн. – Тириан Азгор из Андерсвапа, – немедля представился Азгор. – Приятно познакомиться, – отозвалась Судья, не сводя взгляда с его лица. – Я слышала о том, что ты сделал. Довольно смело с твоей стороны. Мне жаль, что мы не подоспели раньше. Азгор попытался ответить, но не смог – его захватили воспоминания о том недолгом взаимодействии. Одно дело слышать о невыносимо высоком Уровне Резни, другое – столкнуться с этим лицом к лицу. Даст даже не был сосредоточен на нем, но Азгор чувствовал злобу в каждом ударе, нанесенном Ноту. Он старался не думать слишком много об этом нападении и тихих криках Нота. Иначе ему могло бы стать дурно. – Я удивлен, что ты вообще здесь, – вмешался Аутер. – Разве вы не должны обыскивать окрестности? Комета бросил на брата возмущенный взгляд, но Судья не обиделась на его резкий вопрос. – Уже обыскали, – сказала она. – Dust!Санс захвачен. Не успел Азгор толком осмыслить услышанное, как Судья продолжила: – У нас есть еще одна проблема. Найтмер оставил отпечаток негатива перед уходом. Альфис смогла обнаружить его сегодня. Он еще не закрепился, но может закрепиться. Возможно, нам придется эвакуировать Стардин, но атака Найтмера что-то сделала, и связь с Омега-таймлайном прервалась. – Я проинформирую кого следует, – предложил Комета. Судья слегка улыбнулась, продемонстрировав часть своих острых зубов: – Спасибо, Комета. Именно за этим я и пришла. Комета выскользнул из комнаты. Аутер тут же повернулся к своей последней гостье: – Знал ли Core!Фриск, что это произойдет? Судья покачала головой: – Просто так получилось, что здесь оказалась команда, ищущая пропавшего монстра. Я не знаю, то ли Паладин необычайно хорош в поисках, то ли он особенно хорош в поиске Даста именно сейчас, когда он вышел на охоту. – Прошу прощения, – вмешался Азгор. – Какое отношение Core!Фриск имеет к вашей команде? – Точно, ты же не знаешь. – Аутер ткнул большим пальцем в сторону Судьи. – Судья Фелл Андайн командует отрядом Стражей Омега-таймлайна. Несколькими отрядами, если честно. Формально их возглавляет Король-воин Азгор, но большую часть работы на местах выполняет Судья. – Да, черт возьми. – Судья протянула руку и ткнула Аутера пальцем в бок черепа. – Хорошо, что я не такая "ленивая", как ты. В этом был какой-то двойной смысл. Это было последнее, о чем успел подумать Азгор, прежде чем Судья поставила на пол свою небольшую сумку. Азгор взглянул на нее, удивленно моргнул и почувствовал, как шерсть на его руках встала дыбом. Он невольно вздрогнул. – Ты чувствуешь это, да? – спросила Судья, заметив его дискомфорт. – Извини. Даст не развеял свои атаки до того, как его схватили. Я подобрала их, пока никто не прикоснулся к ним и не рассыпался в пыль. Азгор постарался абстрагироваться от ощущения УР и сосредоточился: – Ты сказала, что вы задержали Dust!Санса? – Да. – Улыбка Судьи слегка померкла. – Мы обнаружили его на вершине холма, недалеко от Стардина. Паладин сказал, что, возможно, он появился там перед тем, как напасть. – Core!Фриск упоминал о клятве Паладина, – вспомнил Азгор. – Значит, он доставил Даста сюда? Он все еще здесь, в Аутертейле? – Да. Его держат в Солленде. – Судья настороженно взглянула на него. – Почему ты спрашиваешь? У Азгора пересохло во рту. – Санс, которого недавно забрал Найтмер и на которого напал Даст – это мой друг Нот. Даст похитил его некоторое время назад. Пожалуйста, позволь мне поговорить с ним. Судья колебалась. Она помедлила, а затем положила руку на плечо Азгора: – Не знаю, хорошая ли это идея. Даст ведет себя странно, но у Банды есть привычка издеваться над друзьями и семьями своих жертв, рассказывая им… подробности. – Если так, это может дать нам подсказку, где держат Нота, – настаивал Азгор. – Я новичок в этой Мультивселенной, но обещаю, что справлюсь со всем, что скажет мне Даст. Судья уставилась на него таким пронзительным взглядом, что казалось, она сканирует его душу. Аутер похлопал ее по руке, привлекая внимание. – Дай нам секунду, – сказал он Азгору. Он жестом пригласил Судью следовать за ним. Судья, нахмурившись, пошла с Аутером на кухню. Там Аутер сказал ей что-то слишком тихо, чтобы Азгор мог расслышать. Азгор не мог видеть его на кухне, но заметил, как побледнело лицо Судьи. Она тут же вернулась в гостиную и вперила в Азгора свой пронзительный взгляд. С минуту Судья молчала. Затем она громко выругалась: – Черт побери. Ты ведь из Андерсвапа Блу, да? Судя по ее тону, это было не то, что ей только что сказал Аутер. Но, видимо, это было связано с чем-то, о чем, по его мнению, не должен был слышать Азгор. – Возможно, будет лучше дать тебе правдоподобное опровержение, – натянуто улыбнулся Азгор Судья нахмурилась, но Азгор понял, что ее гнев направлен не на него. – Ты ведь не сталкивался со всем этим политическим дерьмом Мультивселенной, верно? Как ты думаешь, сообщение Совету поможет или помешает спасению? Азгор вспомнил, что Core!Фриск не хотел раскрывать Совету присутствие Свап-команды и заколебался. Видимо, это был достаточный ответ. – Понятно, – сказала Судья. – Совет Омега-таймлайна может и не помочь, но я помогу. Честно говоря, отключение связи может быть благом. Это даст нам немного времени. Она закрыла глаз и глубоко вздохнула. Когда она открыла его, Азгору показалось, что радужка вспыхнула еще более ярким оттенком желтого. – Нот, да? – Судья посмотрела ему прямо в глаза. – Я не могу тебе врать: если мы его найдем, он будет не в лучшем состоянии. Найтмер и его Банда не отличаются милосердием… но с Дастом что-то не так. – Что ты имеешь в виду? – спросил Азгор. Судья усмехнулась, обнажив острые клыки: – Я умею судить о других и видеть то, что они пытаются скрыть. Outertale!Альфис не смогла получить видеозапись нападения, но у нее есть аудиозапись. И судя по тому, что я слышала и что вижу в Дасте, что-то изменилось. Даже его оставшиеся атаки источают меньше УР, чем обычно. Он скрывает что-то серьезное. – Ты думаешь, у меня больше шансов до него достучаться? – сообразил Азгор. – Обычно я не подпустила бы тебя к Dust!Сансу ближе, чем на сто метров, – прямо сообщила Судья. – Но если учесть, что в последнее время все идет не по плану? Возможно, ты сможешь что-то от него узнать. Тем более что ты близок к Ноту… – Она взглянула на Аутера, который кивнул ей, затем снова перевела взгляд на Азгора. – Но прежде чем я позволю тебе попробовать… тебя волнует, что Нот Бездушный? – Нет. А почему это важно? – спросил Азгор. Не было никакой паузы. Никаких раздумий. Никаких сомнений. Азгор понял, о чем спрашивает Судья, и еще больше забеспокоился о Ноте. Он вспомнил ехидный комментарий Кларета "Бездушный урод" и реакцию некоторых посетителей на Флауи в баре Гриллби. Мысль о том, что к Ноту могут относиться с недоверием из-за его Бездушия, напрягала. Улыбка Судьи смягчилась, став такой же искренней: – Просто хотела проверить на случай, если Даст подкинет тебе такую информацию. Ты будешь далеко не первым, кто попытается выудить из него ответы. Приготовься к худшему, хорошо? Азгор вспомнил тяжесть витающего в воздухе намерения убить и твердо кивнул: – Я сделаю то, что должен. Он должен был это сделать. Ноту нужна была любая помощь.