Преданных предали

Клуб «The Dolls», затерянный в лабиринте узких улочек Красной Пресни, был оазисом разврата. Стены, облицованные черным мрамором, отражали мерцающие огни, создавая иллюзию бесконечного пространства, где царил хаос и безудержное веселье.   Музыка, словно вихрь, кружила головы, смешивая звуки электронного битка с ритмами латиноамериканской самбы. Она проникала в самую душу, заставляя двигаться в бешеном ритме, забывая обо всем, кроме удовольствия.   По танцполу, словно в заколдованном круге, беспрерывно движутся тела: женщины в ярких, обтягивающих платьях с глубокими декольте, их движения были соблазнительны и зажигательны. Мужчины, одетые в костюмы и блестящие рубашки, выглядели захватчиками этого ночного мира.   На балконах, с которых открывался вид на ночную Москву, собирались мелкие группировки: мафиозные кланы, бизнесмены с золотыми цепочками, молодые карьеристы с амбициями, готовые пойти на все ради успеха.   В баре, отражающем игру световых эффектов, бармены уверенно готовили коктейли, особо не обращая внимание на хаос вокруг себя. Их руки работали по отточенным движениям, а в глазах отражался опыт и владение ситуацией.   Здесь, в «The Dolls», правила были просты: деньги решают все, ночь властвует, а желания оправдывают любые средства.   В этой атмосфере запретного и роскошного каждый погружался в собственный мир иллюзий, отключаясь от реальности и поддаваясь волнам удовольствия. В полумраке отдельной кабинки, отделенной от шумного зала толстыми бархатными шторами, царила атмосфера интриги и тайны. За столиком, уставленным бутылками дорогого алкоголя и бокалами, словно на сцене, разворачивалась своя собственная драма. Шестеро человек, каждый со своей историей, своими тайнами и желаниями, собрались за этим столиком, чтобы создать свой собственный мир, отделенный от суеты внешнего мира. У окна, возвышаясь над остальными, словно скала над морем, стоял брюнет, под два метра ростом. Его мускулистое тело было одето в идеально сидящий костюм. Его взгляд был прикован к танцполу, где на сцене блистала стриптизерша, двигаясь в ритме музыки, обнажая свое тело в игре света и теней. Он перекидывался короткими фразами с молодым человеком, сидящим на кресле, этот парень, казалось, был единственным в этой компании, кто сохранил остатки моральных устоев. Он наблюдал за происходящим с неприкрытой тревогой, словно пытался понять, как он оказался в этом мире, где царила безнравственность.  Напротив него, на втором массивном кресле, восседала белокурая женщина, ей едва за тридцать, но ее красоту подчеркивало безупречное чувство стиля и изысканный вкус. На ее ногах покоилась рука с обручальным кольцом, блестящим символом обещаний, которые были давно забыты. то и дело напоминавшее о том, что она не единственная женщина в жизни этого мужчины.    Она сидела, опустив взгляд, и поглаживала рукой тонкий стакан с шампанским, словно пыталась найти отдушину в этом нескончаемом празднике жизни, который в реальности был для нее удушающим кошмаром.  В центре кабинки, на мягком диване, расположился Пчёлкин, с тучным лицом, которое всегда казалось утомленным от вечных праздников и беззаботной жизни. В его правой руке, уже привычно покоился стакан коньяка, а его взгляд, словно затуманенный алкоголем, скользил по лицам присутствующих, выискивая новые удовольствия. На коленях у него сидела брюнетка, с темными, горящими глазами, которые излучали страсть и желание. Она с легкостью поглаживала его в области груди, не скрывая своих намерений продолжить вечер в более интимной атмосфере. Она была словно воплощение свободы, не знающая границ и не боящаяся своих желаний.   В этой закрытой от посторонних глаз кабине происходили скрытые от глаз других игры.  Мир, где деньги решали все, где чувства были ничтожны, а удовольствие было единственной целью. Белый лениво покачивал в руке бокал с виски. Аня прильнула к нему, обвивая тонкими руками его шею. Ее духи, сладкие и дурманящие, словно экзотический цветок, наполняли воздух вокруг них. — Итак, что за повод собрал нас сегодня, Пчёл? — его голос, хрипловатый от сигарет и виски, разрезал гул музыки и смеха. Пчёлкин, довольно ухмыльнувшись, откинулся на спинку дивана. Брюнетка на его коленях, словно чувствуя напряжение момента, на мгновение замерла, но тут же продолжила ласково поглаживать его грудь. — Сегодня, друзья мои, мы празднуем удачу! — его слова, произнесенные с нажимом, заставили всех присутствующих обратить на него внимание. — Удачу, которая, как известно, любит смелых и решительных. Белый, услышав про удачу, слегка прищурил глаза, словно хищник, учуявший запах крови.  — Удача — дама капризная, —протянул он, делая глоток виски. — Ее нужно заслужить. Так за что же мы поднимаем бокалы, Пчёл? За очередной гениальный ход? Пчёлкин довольно хмыкнул, поглаживая бедро брюнетки, которая и не думала скрывать свою скуку от разговора. — Можно сказать и так, — он обвел всех присутствующих взглядом, словно оценивая, достойны ли они разделить с ним его триумф. — Сделка, о которой я, друзья мои, давно мечтал, завершена. И весьма удачно, должен заметить, — он снова обратился к Белому. — Ты же понимаешь, что это значит? Город почти у моих ног!  Белый кивнул, его лицо оставалось непроницаемым. Он перевел взгляд на парня и на его губах промелькнула едва заметная улыбка.  — Почти? — подал голос Космос, до этого момента молча наблюдавший за танцем полуобнаженных девушек на сцене. — Я бы не стал так скромничать, Пчёл.  Он откинулся на спинку дивана, и на его лице, застывшем в хищной улыбке, проступили желваки. Фил, сидевший рядом с ним, довольно хмыкнул, поправляя массивный золотой браслет на запястье. — Космос прав, — хрипло произнес он, поигрывая в руках зажигалкой. — Сделка с Борисычем — это не просто удача, это джекпот, который выпадает раз в жизни.  Филу не нужно было объяснять, что именно значил для всех Леонид Борисович – человек-глыба, контролирующий добрую половину бизнеса в городе. Заключить с ним сделку удавалось лишь единицам. — Так выходит, ты провернул это, Пчёл? — в голосе Белого, всё ещё не менявшего позы, послышался нескрываемый интерес. — Договорился с самим Борисычем? Пчёлкин самодовольно усмехнулся, поднося к губам бокал с коньяком. — Не без помощи верных людей, конечно, — сказал он,многозначительно кивнув. — Мы с ребятами провернули всё чисто, как и планировали.  — И когда начнем праздновать настоящую победу? — Космос не скрывал своего нетерпения.  — Терпение, Космос, терпение, — улыбка не сходила с лица Пчелкина. — Всё идёт по плану, правда, есть небольшое «но».  — «Но»? — Космос резко перестал улыбаться, его взгляд метнулся с Пчелкина на Кристину и обратно. — Что у тебя там, жук? Не тяни! Фил, более сдержанный по натуре, тем не менее, тоже подался вперед. В его глазах загорелся неподдельный интерес.  — Тише, Космос, — перебил его Фил, внимательно глядя на Пчелкина. — Дай человеку договорить. Какое еще «но» может быть после такой сделки? Пчелкин неторопливо отпил коньяк, играя кубиком льда в бокале. Он обвел взглядом собравшихся, и на лице его отразилась целая гамма эмоций: торжество от победы, тень сомнения, и что-то неуловимое, адресованное Кристине, словно извинение. — Леонид Борисович, — медленно начал Пчелкин, словно смакуя каждое слово, — как вы правильно заметили, человек слова. Но и гарантий он требует соответсвующих.  — Гарантий? — переспросил Фил, нахмурившись. — Ты о чем? Пчелкин снова бросил быстрый взгляд на Кристину, и в этот раз в его глазах читалась неприкрытая вина.  — Сделка… — запнулся он, подбирая слова. — Она, скажем так, скреплена не только подписями на бумаге. — Не тяни! — не выдержал Космос. — Выкладывай уже, что этот старый лис задумал!  — Брак, — отрезал Пчелкин, на этот раз не глядя на Кристину. — Наш брак. С его дочерью.  В кабинке повисла гробовая тишина. Музыка за стеной, казалось, играла где-то очень далеко, а лица друзей, освещенные неоновыми вспышками танцпола, какое-то время оставались неподвижными, словно маски. — Жениться? — первым опомнился Космос. — На этой… Да её ж никто и не видел никогда! Что это за принцесса в башне, за которую ты, Пчёлкин, готов жизнь положить? — Тише ты, — одернул его Белый, — дай ему сказать.  Он повернулся к Пчелкину: — Ты это серьезно? Насколько я знаю, дочка у Борисыча – серая мышка, тихоня. Она ж из дома не выходит, библиотечная крыса. И ты решил вот так вот просто…  — Я сам предложил, — перебил его Пчелкин. В голосе его звучала странная смесь вызова и усталости. — Это единственный способ закрепить сделку. Он мне доверяет, но… — Но дочери своей доверяет ещё меньше, — закончил за него Фил, многозначительно поднимая брови. — И ты решил пожертвовать собой? — в голосе Космоса слышался смех, — Ай да Пчёлкин, святой человек! Кристина сидела, не шелохнувшись, лишь в глазах ее плескалась целая буря эмоций — обида, гнев, недоумение. Она понимала, какая игра ведется, какой ценой досталась Пчелкину эта сделка. И самым страшным было то, что она знала — он на это пойдет. Ради своей цели он был готов на все. — Ничего, — думала она про себя, сжимая руки в кулаки и глядя на Пчелкина, — поговорим с тобой позже. Наедине. — Да бросьте вы, ерунда это! — Пчелкин отмахнулся от взглядов друзей, словно от назойливых мошек. Легкая улыбка тронула уголки его губ. — Подумаешь, штамп в паспорте! Обычная формальность, дань традиции, не более.  Он подхватил увесистую бутылку коньяка, ловко выдернул пробку и, чуть склонив голову, принялся наполнять опустевшие бокалы. Янтарная жидкость плескалась, отбрасывая блики на отполированную поверхность стола. — Распишемся, — продолжил Пчелкин, наблюдая, как густой коньяк змеей стекает по стенкам хрусталя, — поживем какое-то время для приличия… А там, глядишь, и контракт подоспеет к своему закату. Разбежимся, как в море корабли! И никто никому ничего не будет должен.   — И Борисыч найдёт своей «серой мышке» партию по статусу, —  закончил за него Космос, кивнув. — А ты, Пчёлкин, станешь свободным человеком.  — Свободным, но не забытым, — многозначительно добавил Белый. — Не забывай, он тебя своим зятем сделал. Связи у Борисыча — железные. Даже после развода ты будешь в выигрыше.  Космос вдруг рассмеялся.  — А ведь Белый прав! — воскликнул он, хлопнув Пчелкина по плечу. — Ты, Пчёлкин, хитрец! Не просто сделку провернул, а ещё и связи себе обеспечил! Ай да жук! Пчёлкин обвел друзей хитрым взглядом, в котором уже снова плясали чертенята азарта.  — Предлагаю оставить эти ненужные разговоры и отметить эту победу, как полагается! За успех, братья! —провозгласил Пчелкин, и его слова потонули в звоне бокалов и хищном смехе, эхом разнесшемся по полумраку комнаты.