Отведи меня домой.

Олеся уже находилась в уютной обстановке дома у Игоря, и между ними разгоралась беседа на самые разнообразные темы, которые только возможно было обсудить. В ходе их беседы Олеся решила поделиться с Игорем некоторыми рассказами о своей подруге Анюте и её семье. Игорь, к слову, сам проявил интерес к этой теме и попросил Олесю поведать ему больше об Анюте, так как она произвела на него впечатление добрым и отзывчивым человеком. Игорь был абсолютно потрясен, когда узнал, что Анюта оказывается племянницей дяди Феди, что есть Федора Ивановича Прокопенко, человека, который был не только лучшим другом, но и напарником его отца. Олеся делилась информацией о том, что у Анюты есть дядя, работающий в правоохранительных органах, и она открыла Игорю, что Анюта носит фамилию Прокопенко. Игорь, в свою очередь, вспомнил, что во время игры в шахматы с дядей Федей тот упоминал о своей племяннице Анюте. Но в тот момент Игорь не придавал этим словам особого значения, хотя, возможно, и мечтал о встрече с племянницей дяди Федии, но у него не было подходящего момента для этого. Однако теперь, когда они уже познакомились, Игорь ощущал, что это было не что иное, как какой-то непредвиденный взмах судьбы. Игорь был настолько потрясен этими новостями, что он не смог отвлечься на другие разговоры, которые шли вокруг, он был поглощен своими раздумьями. И тогда он понял, что если в жизни Олеси снова начнутся трудности, связанные с её матерью, то ей будут помогать не только его отец, но и дядя Федя, и Игорь, был уверен, что Олесю ему предоставила сама судьба. — Игорь, ты внимательно слышишь, что я тебе говорю? Или твоё внимание уже улетело куда-то далеко, и ты занят своими раздумьями? — Соколова, чтобы привлечь внимание Игоря, начала медленно щёлкать пальцами вокруг его глаз. Она старалась найти хоть какой-то способ, чтобы Игорь отозвался на её слова, ведь он казался таким погружённым в свои мысли, что его взгляд был застывшим на одной и той же точке, словно он находился в мире своих внутренних раздумий. — Ой, извини, я действительно слушаю тебя, я просто не могу поверить в то, что Нюта оказывается племянницей дяди Феди. Конечно, дядя Федя упоминал о своей племяннице, говорил, что я обязан познакомиться с ней, но я ни за что не мог предположить, что это будет твоя лучшая подруга, — продолжал Игорь, и на его лице появилась улыбка, полностью отдаваясь воспоминаниям о том, как он узнал об этом удивительном совпадении. Его взгляд был направлен на Олесю, и в его глазах отражалась искра удивления и радости от такого неожиданного открытия. — А что тут такого? Дядя Федя это Фёдор Иванович Прокопенко? — с некоторой долей любопытства и недоумения в голосе спросила Олеся, в то время как Игорь, чтобы подчеркнуть свою неприязнь к этой теме, резко кинул головой в знак отрицания. — Объясни мне, что же в этом такого необычного, что вызывает у тебя такие эмоции? — Ну вот, представляешь, дядя Федя дружит с моим отцом уже давно, они — настоящие напарники, и в нашей семье он, можно сказать, как один из нас. Мы с дядей Федей часто проводим время вместе, играем в шахматы, например, — продолжал Игорь, медленно и непринужденно пододвигаясь к Олесе, чтобы создать более теплое и доверительное настроение. — А ты, Олесь, никогда не встречалась с Федором Ивановичем? Ты с ним лично не знакома? — Я не могу с уверенностью сказать, что помню, но, кажется, нет, — Олеся, несколько потерявшись в мыслях, пожимает плечами и нежно нахмуривает брови, стараясь вспомнить какие-то детали. — Хотя, я встречала его, вероятно, один или два раза, когда я приходила в гости к Ане. Но он, кажется, не обращал на меня особого внимания. Его привет был очень формальным, он не проявлял особого интереса к моей личности. — Я чувствую, что наступило время, чтобы вы обязательно познакомились более внимательно! — Игорь, словно вдохновленный внезапной идеей, взял Олесю за руку и крепко ее сжал, не осознавая, насколько сильно он сжимает ее ладони, так как его эмоции были настолько взволнованы. — И вот что я думаю, если мама снова будет тебя избивать, тогда ты можешь обратиться к дяде Феди. Я уверен, что он не сможет отказать тебе в помощи, ведь ты — не просто лучшая подруга Анюты, ты теперь стала и моей. — Ну, конечно, возможно… но я не уверена, что у меня хватит решимости поделиться с кем-либо тем, что происходит между мной и моей мамой, ведь если я когда-нибудь решилась бы на этот шаг, у меня есть страх, что она может меня просто убить, — Олеся осознавала, что насилие в отношении ребенка — это абсолютно неприемлемое явление, и если бы она была более решительной, если бы у нее был другой характер, более уверенное в себе настроение, она могла бы осмелиться рассказать о том, что происходит за закрытыми дверями её дома. Но, к сожалению, она была просто не в силах преодолеть своего страха перед матерью. — Олеся, ты можешь быть уверена, что я всегда буду рядом с тобой, я готов помочь тебе в любую минуту, поэтому не пугайся даже своей мамы, — Игорь подвинулся к Олесе, чтобы быть еще ближе, и, обняв её за плечи, прижал её к себе, словно пытаясь передать ей свою силу и поддержку. Олеся почувствовала тепло от его прикосновений и осознала, что у неё есть не одна поддержка, кроме Анюты, которая уже давно помогает ей пережить тяжелые моменты. — Но если ты все еще испытываешь страх, я готов быть рядом с тобой в тот самый момент, когда ты решишься на раскрытие правды о твоей матери. — Да, спасибо тебе, Игорь, — Олеся улыбнулась, и в её глазах отразилось смешение боли и признательности. — Спасибо тебе за то, что ты появился в моей жизни и за то, что ты всегда рядом со мной. Олеся, обладающая невероятной мудростью и интуицией, осознала с глубины своей души, что перед ней стоит невозможная задача — раскрыть перед своим дядей Федей те непростые и тяжелые страницы своей жизни, которые она переживает. Это был период, наполненный темными и мрачными моментами, связанными с обращением её матери, и она не могла найти в себе необходимую смелость, чтобы проливать свет на эти загадочные и запутанные детали своего существования. Она чувствовала, что её слова застревают в горле, будто она была окована железными объятиями страха, который не позволял ей вырваться на свободу и открыться, чтобы поделиться своими переживаниями. Однако, в самых глубинах её души, где не проникает ни свет, ни тепло, Олеся осознавала, что еще скрывается в ней некая непроницаемая, непостижимая любовь к матери, несмотря на все испытания и страдания, которые она ей причинила. Эта любовь оставалась неизменной, словно непостижимый источник, который не давал ей полностью отречься от родственной связи и по-прежнему питал её надежды на изменение в их отношениях. В тот момент, когда мир казался наполненным противоречиями и неопределенностью, Олеся столкнулась с тем, что казалось по-настоящему невероятным и, по всем правилам, не совместимым с здравым смыслом. По логике и здравому смыслу, которые были её наставниками на протяжении жизни, она должна была понять, что такое чувство, которое она испытывала, должно было быть подавлено с самого начала, что оно должно было быть забыто и закрыто в глубинах её души. Однако, несмотря на все эти убеждения, внутри неё жила какая-то невидимая, но очень решительная и уверенная внутренняя голосащая, которая, словно неосязаемая рука, направляла её мысли в какую-то неопределенную сторону. Эта голосащая указывала на то, что любовь к матери, которая когда-то была так яркой и чистой, все еще не погибла, а жила в её сердце, несмотря на все трудности и испытания, которые пришлось пережить. Олеся не могла просто отказать себе в этой надежде, которая казалась ей единственной источником светлых мыслей в этом мрачном и полном сомнений мире. Она продолжала верить в то, что однажды её жизнь примет неожиданный и радикальный поворот, который изменит всё. Она верила в то, что её мать, которая была так далека от идеалов материнства, наконец-то осознает все свои ошибки, все свои недочеты и, отказавшись от своего порочного пути, обретет в себе способность любить свою дочь так, как она этого заслуживает. Это было её искреннее желание и надежда, которая не давала ей покоя и вдохновляла на будущее, надеясь на то, что однажды всё изменится к лучшему. *** В этот прохладный и оживлённый день Дарья Сергеевна, уважаемая и авторитетная в окружении директриса школы, пришла к выводу, что теперь — идеальное время для того, чтобы поделиться с близкой подругой теми переживаниями и переживаниями, которые уже давно стали неотъемлемой частью её существования. Поразительно, но именно в этот момент, когда она наконец-то смогла отдохнуть от усталости, связанной с ежедневным управлением учебным заведением, она обрела возможность отсутствовать в школе в качестве её руководителя. Дарья Сергеевна заслужила этот отпуск, и теперь она могла позволить себе отдохнуть в уединении, однако, к её глубокому сожалению, желаемое спокойствие и покой, которое она планировала насладиться, оказалось недосягаемым. Каждый день она всё время думала о своей любимой внучке Олесе, о своей дорогой дочери Ирине и о том, как они живут, ведь она была погружена в состояние неведения, не имея возможности узнать, что происходит в их жизни. Несмотря на все попытки, которые Дарья Сергеевна предпринимала, чтобы наладить связь с домом Ирины, звонить на их домашний телефон, каждый раз она сталкивалась с абсолютной невозможностью договориться с кем-либо из семьи. Никто не поднимал трубку, и это становилось для неё настоящим испытанием. Дарья Сергеевна уже давно не слышала голос своей маленькой внучки Олеси, и её сердце требовало услышать её голос, чтобы убедиться, что всё в порядке, что Олеся счастлива и в безопасности. Но, к сожалению, это желание оставалось неисполнимым, и Дарья Сергеевна ощущала, что голос её любимой внучки уже настолько далёк, что её память о нём начинала тускнеть. Не говоря уже о голосе её дочери Ирины, который также стал для неё нечто большим, чем просто воспоминанием. Дарья Сергеевна, женщина, которая обладала не только великолепной внешностью, но и исключительной способностью проявлять глубокую материнскую любовь, всегда старалась быть для своей дорогой дочери не просто примером, а настоящим идеалом. Она стремилась к совершенству в каждом своем поступке, несмотря на то, что в её жизни произошло трагическое событие — смерть её супруга. Это событие оставило в жизни Дарьи Сергеевны множество трудностей, которые она с упорством и неукротимой волей решила преодолеть. Она прилагала все свои силы и энергию, чтобы наполнить свою дочь не только материнским теплом, но и заботой о каждом её шаге, стараясь не только быть идеальной матерью, но и в то же время не упускать из виду важную роль отца, которую она, будучи единственным взрослым в семье, была вынуждена взять на себя. И хотя Дарья Сергеевна справлялась с этой непростой задачей на удивление успешно, в её жизни неожиданно и трагически произошло нечто, что повернуло все наизнанку. Её дочь, Ирочка, которая всегда была для неё главным ценностью, неожиданно для всех окружающих и, что еще более удивительно, для самой Дарьи Сергеевны, решила прекратить все контакты со своей матерью. Это решение Ирины стало для Дарьи Сергеевны настоящим потрясением и вызвало в её сердце большую пустоту и одиночество, которое она так долго и упорно скрывала в себе. Дарья Сергеевна, оказавшись перед необходимостью осмыслить и понять сложную и запутанную ситуацию, ощущает полную беспомощность в поиске разумного объяснения тому, что могло послужить причиной столь резкого и абсолютно непредвиденного разрыва, который произошел между ней и ее дочерью Ириной. Возможно, что Ирина, под влиянием каких-то непростых эмоций, начала испытывать к матери чувство неприязни, которое до этого момента было скрыто от глаз окружающих. Может быть, Дарья Сергеевна совершила какое-то серьезное и непоправимое ошибка, о существовании которой она до сих пор не имеет ни малейшего представления. В голове Дарьи Сергеевны крутится множество вопросов, каждый из которых требует своего ответа, но, к сожалению, каждый раз она сталкивается с тем, что ответов на них не получается найти. Ирина, в свою очередь, не готова или не хочет объяснять свои действия, что только усугубляет ситуацию и заставляет Дарью Сергеевну мучиться от неумолвных сомнений и неутолимой любопытности. Дарья Сергеевна, с каждым днём с нетерпением и всё большей тревогой, ждёт момента, когда её мечта о встрече с дорогой внучкой сбудется. Она с воодушевлением строит планы на предстоящие каникулы, мечтая о том, чтобы её дорогая внучка смогла побывать у неё дома, в уютной обстановке, наполненной теплым домашним очагом. Дарья Сергеевна помнит, как в прошлом её внучка наслаждалась каждым моментом, проведённым в этом доме, и как она всегда искала поддержки и тепла в объятиях своей любимой бабушки. Однако с течением времени, несмотря на всю её желание и стремление, Дарья Сергеевна осознает, что со временем она начинает утрачивать связь с теми увлечениями и интересами, которые были у её внучки. Ведь прошло уже несколько лет с того момента, как они побывали вместе, и это отсутствие общения становится для неё настоящим испытанием, самым большим горем, которое может кого-либо постигнуть. Дарья Сергеевна ощущает, как с каждым днем становится всё труднее сохранить теплые воспоминания о прошлых встречах, и она с большим желанием и надеждой ждёт возвращения внучки, чтобы снова ощутить их общение и возродить те старые, дорогие ей моменты. Каждый год, как только наступает тот самый ожидаемый момент, Олеся, полная ожидания и радости, отправлялась навестить свою любимую бабушку. Это был не просто визит, это был возвращение в теплое и уютное семейное очагишко, где она могла поделиться самыми сокровенными мыслями и мечтами. Олеся не упускала случая рассказать бабушке о своих увлечениях, о том, что ей нравится в музыке, о том, какие группы она считает своими любимыми, о своих амбициях и планах на будущее. Она мечтала о карьере, которую она хотела бы построить, и каждый раз, когда она приходила к своей бабушке, она наполняла дом своими рассказами и смехом, делая каждый день особенным и запоминающимся. Однако, несмотря на все эти радости и теплые семейные моменты, в жизни Дарьи Сергеевны произошло кое-что невероятное и непостижимое. Она, которая всегда считала свою внучку Олесю очень дорогой и ценной личностью, не могла примириться с тем, что однажды внучка, без каких-либо очевидных причин, прекратила общаться с ней. Это было так неожиданно и непонятно, что Дарья Сергеевна просто не могла поверить в это. Она не хотела верить, что в жизни Олеси могла появиться причина, которая заставила бы её просто так прервать связь с бабушкой, которая была для нее не только родственницей, но и настоящим другом, наставником и поддержкой. Дарья Сергеевна всегда относилась к Олесе с большим теплом и любовью, и в определенной степени она даже заменила ей мать, которая была далека от нее. Олеся, в свою очередь, отвечала этой любви, и каждый раз, когда она навещала бабушку, она не могла перестать говорить о том, как сильно она ее любит. Но теперь, когда связь прервалась, Дарья Сергеевна оказалась в полном недоумении. Она не могла понять, почему внучка не звонит ей, не делится со своими успехами и неудачами, не рассказывает о том, что происходит в ее жизни. Может быть, у Олеси появился новый интерес, какой-то мальчик, который занял в ее жизни центральное место, и она просто забыла о своей бабушке? Но все эти предположения оставались лишь предположениями, ведь Дарья Сергеевна не имела возможности узнать от Олеси сама о себе. Каждый вечер, как только закат начинает наступать, и дневные занятия заканчиваются, Дарья Сергеевна, утомленная и в то же время наполненная ожиданием, уединяется в уютной кухне своего дома. В это время, когда она с увлечением и любовью готовит себе ужин, её взгляд невольно приковывается к домашнему телефону, который стоит неподвижно рядом. Она с каждым разом надеется, что в этот неповторимый момент раздастся звонок, который принесёт ей радостные новости от их любимых и бесценных девочек. Но, к сожалению, этого момента пока не наступает, и Дарья Сергеевна остаётся в одиночестве, погружённой в свои мысли и переживания. В те мгновения жизни, когда чувство одиночества и бесконечное ожидание превращаются в невыносимую тяжесть, когда каждый момент ожидания кажется бесконечным, она приходит к решению, которое кажется ей единственно возможным. Она решается на беседу с одним человеком, который всегда готов оказать ей поддержку и проявить понимание в самых трудных ситуациях. Это её верная и надежная подруга, Кристина Владимировна Зотова, женщина, которая не только является её ближайшим другом, но и сотрудницей по работе, с которой они разделяют не только рабочий процесс, но и многие жизненные перипетии. Дарья Сергеевна полностью уверена в том, что именно у Кристины она найдет те искренние слова поддержки и проницательное понимание её внутренних переживаний и волнений. Она стремится поделиться с Кристиной своими переживаниями и мыслями, надеясь, что этот разговор поможет ей справиться с чувством одиночества и поддерживает её надежды на то, что Ирина, которую она так ждет, наконец позвонит. Кристина Владимировна обладает глубоким и всесторонним знанием Олесю, она прекрасно осознает, насколько эта девочка является настоящим ангелом и каким образом она отличается от других, обладая уникальными и замечательными качествами. Она с удовольствием просматривает старые фотографии, на которых запечатлены детские годы Олеси, и не может удержать улыбку на своих губах, когда видит, как на каждой из них Олеся улыбается счастливо и беззаботно. Кристина Владимировна работает в той же самой школе, где Дарья занимает пост директора, однако у неё, к сожалению, нет никаких намеков на предстоящий отпуск. Тем не менее, несмотря на это, она приняла решение собраться с Дарьей, чтобы поговорить, обмениться новостями и узнать, как именно Дарья планирует провести свой отпуск, который, как известно, является одним из самых важных моментов в жизни каждого учителя. — Кристин, я не могу найти ни малейшего способа узнать, как проводит время моя любимая внучка, — начала Дарья с некоторым беспокойством в голосе, — мне о ней страшно, я даже не могу представить, как изменился её голос, а может быть, она и внешностью стала по-другому, но я не могу этого никаким образом узнать! — и она продолжала, затем направив взгляд на свою верную подругу, которая находилась по другую сторону стола и прилагала все усилия, чтобы успокоить Дарью и убедить ее, что все будет в порядке. — И с Ирой я не могу вступить в контакт, словно она считает меня чужим человеком, который не имеет никакого отношения к ее жизни. — Даш, я бы тебе настоятельно советую не позволять себе стать жертвой беспокойства, я уверена, что с Олесей все в порядке, не стоит упускать дух и вводить себя в заблуждение о возможных негативных сценариях. — Кристина Владимировна, словно мать, ласково поглаживала ее по плечу, наполняя ее чувством утешения и поддержки, — почему бы тебе не попробовать еще раз связаться с Ирой? Не исключено, что на этот раз она возьмет трубку и наши беспокойства окажутся лишь беспочвенными. — Но вот только, Кристина Владимировна, несмотря на мои многочисленные попытки связаться с домом, никто, к сожалению, не отвечает на мои звонки. Возникают самые различные проблемы: иногда телефон недоступен, иногда трубку вообще не снимают, а иногда, что еще хуже, они берут трубку, но сразу же вешают телефон, не дождавшись моего слова. — Дарья Сергеевна находилась в состоянии полного отчаяния, ведь она не могла найти ни единого объяснения или смысла в происходящем с ее дочерью и внучкой. Ее разум наполнен был самыми мрачными предположениями, хотя она прилагала все усилия, чтобы отбросить эти мысли и не позволить им захватить ее полностью. — А что, если с ними случилось что-то плохое? В моей голове крутится столько разных мыслей, что я просто не в состоянии собрать их воедино и найти в них какую-то логику. Я действительно очень переживаю за их благополучие. — Даша, я хочу сказать тебе, что ты не должна так сильно переживать, — продолжала Кристина Владимировна, — я уже не раз говорила тебе об этом. Но, если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то всё это кажется действительно странным, почему Ира не отвечает на твои звонки? Ведь, как я помню, у вас всегда были отличные отношения, ты никогда не была строгой с ней, никогда не выносила на неё серьёзные обвинения. Поэтому я просто не могу понять, почему Ира приняла решение прекратить все контакты с тобой. — это было полной загадкой для Кристины Владимировны, ведь она знала, что её подруга Даша всегда относилась к своей дочери Ирине с большой любовью и заботой. И причина, по которой Ирина решила отказаться от общения со своей матерью, оставалась для всех непонятным и загадочным. — Вот и я ничего не понимаю. Каждый год, как только приезжала Олеся, все шло просто замечательно, все было на высшем уровне, до тех пор, пока Ирина не решила внезапно прекратить принимать у меня трубки. Ты же прекрасно понимаешь, что я — женщина, полностью погруженная в свою работу, у меня нет возможности отдыхать часто, мои отпуска происходят раз в несколько лет. А просто так бросить все свои дела и отправиться на другой конец города, это для меня просто нереализуемо. Мне не хватает ни сил, ни времени, чтобы принимать подобные меры, — Дарья Сергеевна издала глубокий, тяжелый вздох, который отражал её внутреннее состояние, и сделала знакомый жест — пожала плечами, словно это был единственный доступный ей способ выразить свое недоумение и беспомощность перед сложившейся ситуацией, которая казалась ей абсолютно безвыходным тупиком, из которого не видно выхода. — Слушай, а ты же сейчас находишься в отпуске, правильно? Почему бы вам не набраться смелости и не навестить Ирину? — Ты сможешь узнать, как они живут, что с ними происходит. В конце концов, ты сможешь расспросить Ирину о том, что случилось и почему так произошло. А ещё ты увидишь Олесю. Если Ирина не захочет ничего говорить, ты можешь поговорить с Олесей. Она ведь доверяет тебе свои секреты. — с нежностью и теплотой в голосе, Кристина Владимировна предложила, что вызвало в Дарье мгновенный и неожиданный интерес. Как будто под действием невидимой магии, Дарья сразу же, без единого мгновения задумы, подняла свою голову, и её взгляд, полный внимания и любопытства, устремился к своей подруге. Она глубоко вглядывалась в Кристину Владимировну, словно пытаясь прочитать в её глазах какую-то идею, предложенную ей. Действительно, это была не просто хорошая идея, а настоящая откровенная задумка, ведь именно так Дарья Сергеевна могла бы в полной мере освежить свои знания о событиях, происходящих в жизни её дочки и внучки. По её собственным словам, Олеся и Ирина, по всей видимости, продолжали жить на той же самой улице, и не было никаких признаков того, что они когда-либо собираются переехать. Дарья Сергеевна также вспоминала, что Ирина когда-то отметила, что переезд для неё невыгоден, поскольку школа Олеси находилась прямо рядом, что делало бы переезд довольно затруднительным. Кристина, обладая не только сочувствием, но и исключительным даром подбора идей, предложила Дарье Сергеевне необычайно уместное предложение — воспользоваться отпуском и отправиться в путешествие на противоположный конец города, чтобы узнать, как у них там обстоят дела, и, что не менее важно, поговорить с дочерью. И хотя Ирина не была склонна брать трубку и отвечать на звонки, Дарья Сергеевна надеялась, что лицом к лицу они смогут обсудить всё, что угодно. — Знаешь, а это действительно очень уместное и вдохновляющее предложение, — Дарья Сергеевна не смогла удержать улыбку, когда её взгляд встретился с взглядом подруги, — так я, во-первых, смогу узнать, как устроилась их жизнь, и, во-вторых, увижу Олесю, узнаю о её новостях и о том, как она себя чувствует там. Мой отпуск еще находится впереди, так что у меня будет достаточно времени для этого путешествия. — Даш, я всегда рада быть тебе на помощь, — Кристина ответила с теплотой в голосе, улыбаясь, обняла свою подругу. Она была рада за Дарью Сергеевну и особенно радовалася за неё, что та сможет увидеть свою внучку, что было настоящим праздником для любой бабушки. В тот момент времени Дарья Сергеевна была охвачена волной невероятно тревожных раздумий, которые казались ей настолько сильными и настоящими, что они буквально наполнили каждый мгновение её сознания. Она не могла отвести взгляд от мысли, будто у её любимой внучки Олеси возникли некие загадочные и неприятные проблемы, что ей, возможно, действительно не ладно. Эта предчувствие, эта уверенность в нечто неприятное, словно навеяло на Дарью Сергеевну, и она не могла понять, откуда оно взялось, ведь она не обладала никакими доказательствами или фактами, подтверждающими её опасения. Но несмотря на всю эту нарастающую напряженность и неуверенность, Дарья старалась сдерживать свои эмоции, настойчиво убеждая себя в обратном, что у внучки все в порядке, что всё хорошо, и что её беспокойство лишь порождение воображения. *** Ирина, безусловно, была совершенно не готова к тому, что в один прекрасный день, когда она будет заниматься своими обычными делами, у её порога появится человек из её далёшего прошлого — Костя, который когда-то был её лучшим другом. Она давно решила, что все мосты с ним сожжены, что их пути разошлись безвозвратно, и она не испытывала ни малейшего желания вновь вступать с ним в диалог. Она даже и предположить не могла, что их дети — сын Кости и её дочь Олеся — вдруг начнут общаться между собой, словно это было предопределено самой судьбой. Ирина питала надежду, что больше никогда в жизни не столкнётся с этим человеком, который когда-то был ей так дорог, и с теми друзьями, которые, казалось, были самыми верными и преданными. Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает, и вот карта судьбы разложилась так, что их пути вновь пересеклись. — Да какое ты вообще имеешь право здесь стоять и что-то мне говорить? Убирайся прочь, я не хочу тебя видеть ни секунды дольше! — восклицала Ирина Петровна, её голос звучал решительно и громко, и ей было абсолютно безразлично, что её крики могут привлечь внимание соседей, которые, возможно, выйдут на лестничную площадку и начнут читать ей нравоучения о том, как не следует устраивать скандалы на весь дом. — Если тебе всё это рассказала Олеся, то я с ней серьёзно поговорю. Как она могла так наговаривать на свою мать и вмешиваться в дела, которые её не касаются! — добавила она, пытаясь сдержать волнение и гнев, которое нарастало в ней с каждой минутой. — Ирина, я повторю это ещё раз, и давай будем говорить об этом открыто: если ты не прекратишь издеваться над своей дочерью, если ты не прекратишь применять к ней физические наказания, я буду вынужден принять меры, и я говорю это всерьёз. Физическое воздействие на ребёнка — это не нормально, это противоречит всем педагогическим принципам, и то, что ты делаешь с Олесей, абсолютно недопустимо, — Костя старался донести до Ирины свою точку зрения, пытаясь убедить её в том, что насилие над ребёнком — это не выход. Он вошёл в квартиру, медленно закрыл за собой дверь, чтобы их разговор остался только между ними и чтобы никто посторонний не мог его услышать. — И это ты мне сейчас угрожаешь, да? Ты думаешь, что я испугаюсь твоих угроз? Да в гробу я видела такие угрозы! Олеся — это моя дочь, это мой ребёнок, и я имею полное и неоспоримое право распоряжаться ею так, как считаю нужным, — Ирина Петровна, с нескрываемым презрением и неприязнью, сложила руки на груди и посмотрела на Костю Грома своим ненавистным взглядом, который говорил о многом. — Хватит уже пытаться учить меня жизни, ты уже давно перестал быть моим другом, ты для меня — фактически никто, чтобы стоять здесь и так уверенно общаться со мной, словно ты что-то значишь в моей жизни. Костя, медленно оборачиваясь, чтобы его взгляд устремился в сторону Ирины, не мог не вспомнить те времена, когда они были неразлучны, когда дружеские узы казались нерушимыми. Он продолжил, его голос звучал полон обиды и недоумения: — Разве не ты стала той, кто, узнав о том, что Юра не намерен брать на себя ответственность за воспитание вашего общего ребёнка, внезапно и без каких-либо объяснений прекратила все наши тесные контакты? Ты могла бы поделиться с нами своими переживаниями, мы бы обязательно нашли способ помочь тебе, поговорили бы с Юрой, попытались бы убедить его изменить своё решение. Ты знаешь, что у нас с Федей всегда была способность находить общий язык с людьми, и мы бы точно смогли вправить ему мозги. Но ты выбрала другой путь — путь мгновенного отчуждения, словно мы никогда не были частью твоей жизни, словно мы были просто мимолетными знакомыми, а не лучшими друзьями, — Костя продолжал стоять, не отводя взгляда от Ирины, которая явно стремилась к тому, чтобы он ушёл, но он не собирался сдаваться так легко. Он надеялся, что его слова смогут достучаться до её сердца, что она вспомнит о любви к Олесе и о том, что домашнее насилие над ребёнком — это ужасно. — Я не хотела, чтобы даже мельчайшие осколки моей прошлой жизни оставались в моём настоящем, — её слова звучали решительно, и в них не было ни капли сожаления. Она не испытывала ни малейшего желания продолжать этот разговор с человеком, который когда-то был её другом, и теперь он казался ей чужим и ненужным. Её сердце переполняло отвращение не только к Косте, но и к Юре с Федей, которые, по её мнению, предали её. — Убирайся вон из моего дома, Гром, — её голос был холоден, как лёд, и в нём не было ни тени тепла, ни капли желания видеть или слышать его снова. — Мне необходимо удостовериться в том, что ты действительно осознала суть нашего разговора, и что Олеся больше не будет вынуждена жить в постоянном страхе. Посмотря в глаза Олеси, можно увидеть, что она испытывает не только боль, но и страх, и множество других чувств, которые могут возникнуть, когда ты, не задумываясь, применяешь к ней физическую силу в домашних стенах. Разве это считается нормой — поднимать руку на собственного ребёнка, особенно если это девочка? — Костя пристально смотрел в глаза своей бывшей подруги, и они казались ему совершенно иными по сравнению с теми, что он помнил много лет назад. Теперь они были словно бездонные ямы, наполненные ненавистью, в них не было ни капли жизни, ни малейшего проблеска души. — Никто здесь никого не бьёт. Я отношусь к Олесе совершенно нормально, я люблю её, и всё то, что она тебе там рассказала, — это просто ложь, с которой мы ещё разберёмся. Я ни разу не поднимала руку на своего ребёнка, она просто хочет привлечь к себе внимание и пожаловаться, потому что я в один раз на неё накричала, и всё. Я, возможно, слишком сильно её баловала, но это не повод принимать всерьёз её детские жалобы, — уверенно заявила Ирина, с трудом проглотив комок в горле. Она уже составила план, как поступить с Олесей, чтобы девочка больше никогда не захотела рассказать кому-то о том, что происходит между ними. — Ты что, от алкоголя уже не различаешь реальность от вымысла, или что? Или у тебя от алкоголя настолько мозги запутались, что ты уже не понимаешь, что происходит вокруг? — Костя, с полной уверенностью в своих словах, осознавал, что Ира просто лукавит, в то время как Олеся, напротив, говорила только правду. Ведь как может маленький ребенок врать, особенно когда в ее глазах читается страх? — Если ты продолжаешь думать, что я здесь просто так, в шутку с тобой разговариваю, то ты очень сильно заблуждаешься, Ира. Во-первых, если ты не прекратишь жестокое обращение со своей дочерью, если ты не перестанешь превращать ее жизнь в ад, так что ей будет страшно даже просто вдохнуть воздух, я буду вынужден обратиться в органы опеки. Во-вторых, я вызову твою мать, чтобы она разобралась с тобой. И в-третьих, я расскажу Юре, что его доченька Олеся находится здесь, в Санкт-Петербурге, и он без особых трудностей сможет ее забрать. Ты меня поняла? — Только попробуй этому подонку что-нибудь сказать! Двенадцать лет назад он не проявил никакого интереса к нам, думаешь, сейчас он вдруг станет нам нужен? Да ему абсолютно безразлично, что со мной, что с собственным ребенком. За все эти годы он ни разу не появился, ни разу не поинтересовался, как мы живем! — Ирина, не теряя ни секунды, стремительно приблизилась к Косте, схватила его за воротник футболки и начала сильно ее сжимать. — Я ее родная мать, и она должна жить со мной, никуда от меня не денется. — Вот именно, Ира, ты ведь мать, а не какая-то чужая женщина! Ты же, блять, не понимаешь, что твоё поведение — это не проявление материнской любви, как ты сама утверждаешь. Когда Игорь привел Олесю, чтобы она переночевала у нас, а на утро проснулась, и я был просто в шоке от её слов, от того, что она рассказывала, и твои действия в тот день — когда ты ударила её так, что она не могла ступить на ногу. Я никогда не мог подумать, что моя бывшая подруга может так поступать со своим ребёнком. Ира, что с тобой случилось? Ты же всегда была адекватной, всегда всё было в порядке, что произошло с тобой сейчас? — Костя, слегка отстранив Иру, нежно, но уверенно положил руки ей на плечи, сжимая их в знак поддержки и беспокойства. Он вглядывался в её глаза, пытаясь понять, что же произошло с этим человеком, с этой Ириной. — В твоих глазах я вижу лишь пустоту, лишь ненависть, ты изменилась до неузнаваемости. В тебе больше нет той искры, той частицы души, которая была в те времена, когда мы все были друзьями. Ты ненавидишь свою дочь, это видно по твоим глазам, ты причиняешь ей боль, ты не понимаешь, что чувствует ребёнок. — Слушай, Костя, я сама знаю, как мне воспитывать свою дочь. Если я, по твоим словам, избиваю её, значит, я вижу в этом необходимость. И я обязательно поговорю с Олесей о том, чтобы она перестала жаловаться, — Ирина говорила это с таким намерением, чтобы Костя как можно скорее покинул её дом. Она не хотела, чтобы он оставался здесь, не хотела вспоминать о том времени, когда они все были в хороших отношениях. — Слушай, ты ведь совсем не слышишь меня, не понимаешь, что я пытаюсь тебе донести! Я повторяю это уже в который раз, но мои слова не доходят до тебя. Твоему ребенку страшно, твоему ребенку больно, а ты продолжаешь игнорировать это, словно ничего не происходит. Ребенок должен чувствовать от своей матери тепло, ласку и заботу, а вместо этого он постоянно испытывает страх и пытается уклониться от твоих рук, когда ты на нее замахиваешься. Она не должна проводить ночи в слезах, не должна смотреть на свои синяки и ушибы, которые остаются после твоих действий. Ты понимаешь это? Разве Дарья Сергеевна когда-либо поднимала на тебя руку? Разве она когда-либо говорила тебе, что ты какая-то не такая, что ты тупая, что ты дура, что ты не стоишь ничего в этой жизни? Она воспитывала тебя в любви и уважении, так почему же ты не можешь сделать то же самое с Олесей? — Костя был на грани срыва, и он старался подбирать слова так, чтобы не задеть чувства своей бывшей подруги, но в то же время донести до нее всю серьезность ситуации. — И слава Богу, что Олеся не стала еще более жестокой из-за того, как ты с ней обращаешься. Потому что Олеся — это по-настоящему добрый человек, и она не сломалась под тяжестью твоего гнева, когда ты избиваешь ее, когда ты показываешь ей свое презрение. А знаешь, почему ты ненавидишь своего ребенка? Ирина стояла перед Костей, и в тот момент, когда их взгляды встретились, она ощутила, как будто весь мир вокруг них исчез. Её губы замерли, не в силах произнести ни единого слова, ведь она была поглощена теми глубокими, проницательными глазами, которые смотрели на неё с такой интенсивностью. Она ощущала, как его руки, крепко держащие её за плечи, с каждым мгновением становились всё более настойчивыми и сильными. Возможно, именно из-за остроты боли, которую она испытывала от его жесткого захвата, её голос словно замер внутри, и она не могла выдавить из себя ни звука. Это ощущение было усугублено, когда Костя начал повышать на неё голос, его слова срывались с губ, как гром в ясном небе, и это только усиливало её внутреннее смятение и беспомощность перед его гневом. — Всё дело в том, что Олеся так похожа на Юру, и именно поэтому ты испытываешь к ней такую ненависть, из-за этого ты неустанно избиваешь её, уничтожаешь в ней стремление быть личностью, — Константин пытался убедить себя в том, что его слова могут оказать влияние на Ирину, но, похоже, это было уже за гранью возможного. Перед ним стояла не та Ирина, с которой он когда-то разделял юношеские радости и печали. Она изменилась до неузнаваемости, стала более злобной, холодной и жестокой, словно потеряла способность слышать окружающий мир. Это изменение вызывало у него неприятные ощущения. — Оставь меня в покое! Да, я её ненавижу, да, я не люблю её, и что теперь? Что мне с этим делать? Она ведёт себя точно так же, как Юра, и именно поэтому я не могу её терпеть! — Ирина, не сдерживая своей злости и ненависти, вдруг с силой оттолкнула от себя Константина, и из её глаз, словно из решётки, хлынули слёзы. — Убирайся из моего дома, не лезь в мою семью, и скажи своему сыну, этому придурку, чтобы он больше не пытался связаться с Олесей. Если я узнаю, что они общаются, поверь, ему не поздоровится. — Давай представим, что я не слышал всего этого, — начал он, его голос был полон скрытого смысла и некой тяжёлой решимости, — но я хочу, чтобы ты поняла одно: я тебя предупредил. И я искренне надеюсь, что ты вняла моим словам. И помни, если ситуация не изменится, я не буду колебаться взять на себя опеку над Олесей. Это должно быть тебе ясно, правда? Прощай, Ирина, — сказал Константин Игоревич, и его голос звучал так, будто он делал нечто неизбежное, что-то, что требовало от него мужества и внутренней силы. Он медленно открыл дверь, и его фигура исчезла за порогом квартиры Ирины. Он ушёл с надеждой, что хотя бы малейшая часть его слов достигнет её сердца, и она, наконец, поймёт всю важность и необходимость перемен в своём отношении к своей дочери. Ирина, к сожалению, осознавала, что её неприязнь к Олесе лишь усилилась, словно огонь, разгорающийся от малейшего дуновения ветра. В её сердце пылала такая сильная злость, что она не могла удержаться от того, чтобы не поделиться своими переживаниями о том, что творится в их семейном гнездышке. Ирина не желала испытывать жалость к собственной дочери, ведь это было бы слишком для неё. Она медленно соскользнула вниз по холодной стене, словно искала в ней опору, и слёзы бессильно стекали по её щекам, когда она скрыла лицо в ладонях, пытаясь унять боль в душе. Воспоминания, как назойливые тени, вновь и вновь напоминали о себе, когда Костя оказал на неё давление, и она снова начала вспоминать о тех днях, когда у неё была настоящая дружба с Юрой, Федей и Костей. Эти воспоминания, как старые фотографии, всплывали перед её глазами, и она не могла не заметить, как Олеся была так похожа на Юру, что это вызывало в ней ещё большую волну ненависти. Ирина не могла заставить себя полюбить эту девочку, ведь каждая её черта напоминала ей о Юре, и это было для неё, безусловно, самым большим минусом в их отношениях. Костя, медленно ступая по ступенькам, которые вели его прочь от дома, где он только что провел несколько напряженных минут, не мог избавиться от навязчивых мыслей о недавнем разговоре с Ириной. В его памяти все еще ярко всплывали образы той женщины, которая, казалось, была на грани отчаяния, и в глубине души Кости не мог не почувствовать каплю сострадания к ней. Однако, когда в его разуме возникали воспоминания о том, как Ирина обращалась с Олесей, все его сочувствие словно испарялась, оставляя после себя лишь холодное чувство справедливости. Костя старался не придавать значения её словам, когда она, в порыве гнева, обрушилась на его сына с оскорблениями, называя его придурком. Это было нелегко для него, ведь он всегда защищал своих близких, но он сумел удержаться от ответа. Важнее всего было то, что он услышал от Ирины: её откровение о ненависти к Олесе, её собственной дочери, которой она должна была окружать заботой и любовью. Костя понимал, что такие слова не были пустым звуком, и он был готов действовать. Он не шутил, когда говорил о возможности взять опеку над Олесей. Для него это было не просто словесной игрой, а серьёзным намерением, которое он был готов реализовать, если ситуация этого потребует. Но прежде чем принимать такие решительные шаги, Косте необходимо было поговорить с Юрой, обсудить с ним все нюансы и сообщить о том, что в его жизни есть двенадцатилетняя дочь, которой потребуется поддержка и защита. Этот разговор был первым шагом на пути к тому, чтобы изменить жизнь Олеси к лучшему. *** После того как Олеся провела несколько часов в компании Игоря, они вдвоем обсудили множество важных и значимых для них обоих тем, она вернулась в родные стены своего дома. Вернулась она, погруженная в мысли о приятных моментах, которые они провели вместе, и даже не могла представить, что её ждет за порогом родного жилища. В глубине души, Олеся питала надежду, что её мама, возможно, не будет обращать на неё особого внимания, не станет вникать в её дела и не будет вмешиваться в её личное пространство, ведь она очень хотела, чтобы так было. Но, увы, эта надежда оказалась напрасной и разбилась о реальность. Когда Соколова переступила порог своего дома, она сразу же почувствовала знакомый запах алкоголя, который витал в воздухе. Однако, к её облегчению, это был не тот тяжелый и приторный аромат, который обычно оставляет после себя обильное употребление спиртных напитков. Похоже, что сегодня мама не переборщила с алкоголем, но всё равно это было заметно. Олеся предполагала, что её присутствие останется незамеченным, что мама будет занята своими делами, возможно, посидит на кухне или в своей комнате, и тогда дочь сможет спокойно остаться в тишине своего мира. Но, к сожалению, всё сложилось совсем иначе, чем она надеялась. У Олеси было действительно хорошее настроение, она была полна радостных эмоций и ожидала, что мама, возможно, не станет вмешиваться в её личное пространство и даст ей немного времени побыть одной. Но, как оказалось, реальность внесла свои коррективы, и всё произошло совсем не так, как бы хотелось ей. Леся, с легким вздохом облегчения, только что освободила своё тело от тесной, облегающей кофты, словно пытаясь избавиться от невидимого груза, который накопился за весь утомительный день. Она сделала это так аккуратно и осторожно, словно каждая её движущаяся часть тела была полна усталости, чтобы не нарушить тишину комнаты и не издавать лишних звуков, которые могли бы напомнить о суете дня. Затем, с некоторым трудом, но с благодарностью к своим верным спутникам по многочисленным прогулкам, она сняла свои удобные кроссовки, и теперь, казалось, требовали отдыха не меньше, чем их владелица. Леся, не спеша, словно в замедленном кино, перенесла свой рюкзак в комнату, при этом не подозревая о том, что впереди её ждёт нечто необычное, что способно кардинально изменить весь её вечер, возможно, даже и всю её жизнь. Ирина, стоя неподалёку и наблюдая за своей дочерью, провела несколько минут в задумчивом молчании, внимательно вглядываясь в её глаза, пытаясь разгадать те тайные мысли и чувства, которые, казалось, прятались глубоко за её взглядом. Олеся же, в свою очередь, смотрела на маму с полной недоумённостью и некоторой растерянностью, не понимая, что именно хочет от неё мама, какие тайны и загадки она пытается разгадать, глядя на неё с таким проницательным и изучающим взглядом. В этом тихом и напряжённом взаимодействии между матерью и дочерью витала невысказанная атмосфера ожидания и предвкушения чего-то важного, но в то же время и тревожного, что должно было произойти. Внезапно, словно из ниоткуда, Ирина начала проявлять агрессию, которая была настолько неожиданной и непредсказуемой, что все вокруг замерло. Сначала она просто повысила голос, но затем, словно в какой-то неведомый транс, начала физически воздействовать на Олесю. Она начала избивать девочку, нанося ей пощёчины, ударяя по голове, и было видно, что Ирина пытается выплеснуть на свою дочь всю злость и негативные эмоции, которые, видимо, накапливались в ней долгое время. С силой, которая казалась невероятной для такой хрупкой женщины, Ирина бросила Олесю на кровать и продолжила наносить удары по лицу. В какой-то момент она даже попыталась задушить свою дочь, но Олеся, несмотря на всю сложившуюся ситуацию, проявила невероятную силу воли и смогла оттолкнуть мать от себя. Девочка, инстинктивно защищаясь, закрывала своё лицо руками, пытаясь использовать ладони как щит, чтобы предотвратить дальнейшую боль и травмы от рук своей мамы, которая в этот момент казалась совершенно неузнаваемой. Олесю охватила паника и страх, но она не сдавалась и продолжала защищаться, инстинктивно пытаясь выжить в этой крайне неприятной и опасной ситуации. В тот момент, когда Ирина, наконец, пришла в состояние покоя и прекратила свою бурную активность, Олеся ощутила на секунду легкость в груди, обманчивое чувство облегчения охватило её. Она подумала, что, возможно, самые сложные и трудные моменты уже остались позади, что она сумела преодолеть весь тот шквал негодования и агрессии, который обрушился на неё. Однако, в самом укромном уголке её души, где притаилась самая тонкая струна чувств, она осознавала, что это было лишь начало долгого и тернистого пути. Она опять была в недоумении от того, почему её мама, человек, который должен был быть для неё источником любви и поддержки, словно вихрь, без каких-либо видимых предпосылок, обрушился на неё с физическим воздействием, с кулаками. В её сердце медленно, но верно зарождалась тревога, словно предчувствие надвигающейся бури, которая несла в себе ещё больше испытаний, боли и страданий, которые Олеся неизбежно должна была пережить в ближайшем будущем. В тот момент, когда маленькая Олеся, из последних сил, выпустила наружу весь воздух, что был в её лёгких, она осознала, что её мать, Ирина Петровна, которая до этого момента была рядом, теперь покидает её. Это было похоже на исчезновение тени, когда свет уходит, и всё вокруг наполняется холодом одиночества. И в этот самый момент, как будто сама судьба решила вмешаться в ход событий, Ирина Петровна, словно невидимый ветер, который неожиданно обрушивается на землю, резко схватила дочь за волосы. С невероятной силой, которая казалась неимоверной для обычного человека, она прижала спину Олеси к холодной, как лёд, стене. Этот неожиданный, жестокий и совершенно непредсказуемый поступок оставил девочку в полном шоке. Олеся почувствовала, как будто все её внутренние органы вдруг замерли в едином порыве и решили прекратить свою работу, словно они были частью какого-то страшного кошмара. Начав страдать от мучительных приступов кашля, которые вырывались из неё с такой силой, что казалось, будто они никогда не прекратятся, её глаза наполнились слезами. Эти слёзы были полны боли и отчаяния, и казалось, что они никогда не иссякнут. А боль, которую она ощущала в своём теле, была настолько острой и невыносимой, что ни одно слово не могло бы её описать, она была вне слов, вне понимания и вне всякого воображения. Олеся медленно сползала вниз по холодной, каменной стене, стараясь найти хоть какое-то облегчение в своем тяжелом состоянии. Она делала глубокие, прерывистые вдохи, словно каждый вдох был для неё последним шансом на спасение, словно каждый атом воздуха был жизненно важен для её существования. Её спина ощущалась как будто она была сломана на множество мелких осколков, и каждый, даже самый незначительный, небольшой жест, каждое движение приносило ей нестерпимые волны боли, словно её тело было подвержено бесконечному испытанию. В её измученном сознании словно в калейдоскопе бесконечно вращалось одно и то же имя — Игорь. Она так остро ощущала потребность в его поддержке, в его присутствии, которое могло бы стать для неё спасением, но в глубине своего сердца Олеся понимала, что Игорь, её верный друг, вероятнее всего, находится в уютном и теплом доме, окружённый заботой и любовью отца, в полной безопасности от всех бед и невзгод, в то время как она, несчастная и одна, осталась здесь, в этом мрачном и угнетающем заточении, вместе с матерью, которая, словно превратившаяся в злого духа, в настоящую психопатку, готовую на всё ради своих мрачных целей, включая самые страшные и непростительные злодеяния, вплоть до мысли о совершении убийства. — Чтобы ты больше не общалась с этим Громом, поняла меня?! — Ирина Петровна, обладая своей неизменной грубостью и властностью, резко схватила Олесю за подбородок, сжимая его так сильно, что казалось, будто она хочет сломать его одним движением. — Ты меня слышишь, дрянь? — её голос звучал угрожающе и не оставлял места для сомнений в том, что она серьезно настроена добиться своего любой ценой. Олеся, переполненная смешанными чувствами страха и боли, которые словно волны накатывали на неё, с невероятным трудом сумела вырваться из-под тяжёлого материнского давления. Её голос, полный отчаяния и решимости, раздался в пространстве квартиры, словно эхо, отражаясь от стен, и она, с явным усилием, но твёрдостью в интонации, произнесла: — Это исключительно мое личное дело, с кем я желаю поддерживать отношения! Он является моим другом, и я надеюсь, что тебе это будет абсолютно понятно! — кричала она, не сдерживая эмоций, и её голос звучал в каждом уголке квартиры, как крик души, требующий понимания и уважения к её выбору. Её мать, Ирина, не показав ни малейшего признака поражения, словно не замечая возражений дочери, с новой, ещё большей силой ударила её по щеке. Звук удара резонировал в пространстве, словно гром в ясный день, и эхом разнесся по всей квартире, заставляя стены содрогнуться от услышанного. — Я надеюсь, что ты меня услышала, дочь. Но если ты по-прежнему не желаешь меня слушать, если ты решишь продолжить игнорировать мои слова, то знай — я готова на всё. Я сломаю тебе все кости, если потребуется, чтобы ты наконец поняла, насколько важно слышать меня. — Ирина произнесла эти слова с улыбкой, которая не имела ничего общего с теплом и лаской. Это была улыбка, полная злобы и угроз, которая заставила Олесю содрогнуться от ужаса. Затем Ирина, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты, и звук громко захлопнувшейся двери ещё долго стоял в воздухе, словно последний аккорд в трагической пьесе их семейных отношений. Олеся, оказавшись в одиночестве, медленно опустилась на прохладную поверхность пола, который казался ей таким безразличным и безжизненным. В этот момент, собрав в себе последние силы, она начала сдерживать в себе вихрь эмоций, который стремился вырваться наружу. С трудом, но все же, ей удалось удержать слезы, которые так и просились на волю, однако ее душа была полна решимости — она не собиралась отказываться от своего друга Игоря, несмотря на все трудности. Она продолжала хранить к нему глубокие чувства, и ничто в этом мире, ни угроза, ни даже самое жестокое насилие, не смогло бы заставить ее изменить свою любовь. Ее сердце было непоколебимо в своем решении, и эта любовь оставалась для нее самой важной и неотъемлемой частью жизни.