Отведи меня домой.

Игнат, с особым вниманием и немалым интересом, проходил взглядом по Олесе, начиная с её ног, которые казались идеальным продолжением её стройных и грациозных форм, и заканчивая её очаровательной, привлекательной головой, на которой были надеты волосы, словно изящно сплетенные кольца. Он был поглощен изучением каждой детали её внешности, пытаясь уловить каждую мелочь, которая могла бы сыграть роль в формировании её уникальной красоты. Она действительно несла в себе особенную красоту, которая была не просто заметна, но и была настолько яркой, что не могла остаться незамеченной никоим образом. Эта красота была так очевидна, что казалось, она светится, и это, безусловно, объясняло то обстоятельство, почему Игорь, по всей видимости, так сильно и безусловно влюбился в неё. Но это был еще неустановленный факт. Игнат быстро определил, чем именно Олеся произвела на Игоря впечатление, ведь она действительно была великолепна, особенно её волосы, которые играли на ветру, словно живые существа, добавляя ей особую грацию и неповторимость. Кроме того, Игнат не мог не заметить её очаровательную улыбку, которая была настолько свежа и искрення, что даже Игорь, стоящий неподвижно и смотрящий на неё, не мог удержаться от улыбки, словно отражение её радости. Однако, несмотря на все эти достоинства, Игнат не мог оторваться от ощущения некоторой тревоги и даже легкого презрения, когда он наблюдал за Олесей. Он был уверен, что если Игорь решает представить ему какую-то особенно привлекательную девчонку, это почти всегда предвещало скорое разочарование. И Олеся, по всей видимости, не была исключением из этого правила. Она была действительно очаровательной и, возможно, Игорь испытывал к ней симпатию. Несмотря на то, что с первого взгляда она не напоминала тех девочек, которые Игорю ранее нравились, в ней было что-то особенное, уникальное, что делало её непохожей на других. Но, несмотря на это, Игнат все еще не мог полностью доверять ей, и это чувство было видно на его лице. Его брови слегка приподнялись, а глаза сузились, когда он смотрел на Олесю, что вызвало у неё легкое, но ощутимое чувство дискомфорта. В этот момент времени, когда в воздухе царила некая напряженная атмосфера, Олеся ощутила, что взгляд Игната, словно острое лезвие бритвы, пронзает ее, и она внезапно почувствовала, что он, возможно, не очень-то ей доверяет или что-то еще. Может быть, у него были какие-то необычные предположения или суждения в отношении ее, которые она не могла вообразить. Эти предположения могли быть настолько необычными, что даже представить их было невозможно. Олеся невольно согнула губы в недовольной гримасе, которая на лице ее выглядела как знак внутреннего недовольства и недоумения, и направила свой взгляд на Игната. Между ними словно началась невидимая игра «кто дольше посмотрит», и это было похоже на некую интригующую дуэль глаз, где каждый из них пытался удержать свой взгляд на протяжении максимального времени. Это состязание было полным напряжения, и каждый из участников чувствовал, что на кону стоит нечто важное. Игорь, чья улыбка, казалось, давно улетучилась с его лица, стоял в стороне, когда молчание затянулось на десять минут. Он, словно пытаясь скрыть свою неуверенность и внутреннее беспокойство, засунул руки в карманы и наблюдал, как Олеся и Игнат продолжали не отводить взгляд друг от друга, словно в глубоком и серьезном разговоре. Игорь, наблюдая за этим невидимым состязанием, понимал, почему Игнат смотрит на Олесю так внимательно, почему он так тщательно изучает ее, словно пытается разгадать какую-то тайну. И от этих острых и проницательных взглядов Игната Игорю самому стало неловко, как будто он сам оказался в центре внимания, хотя и не был его объектом. Это чувство неловкости было равно тому, когда человек находится под лучом прожектора, хотя он и не является главным действующим лицом в данной ситуации. В тот момент, когда Игорь невольно проронил кашляние, он заметил, как его непреднамеренное действие словно магнетизмом привлекло к себе внимание Игната и Олеси, которые до этого момента были поглощены своими взглядами друг на друга. Игорь, осознавая, что его намерением было мирно и безмятежно прекратить этот невольный конкурс в переглядывании, который мог бы перерасти в серьезную игру в «кто смотрит на протяжении большего времени», решил внести свою лепту в эту ситуацию. Он хотел показать, что между ними не должно быть никаких натянутых моментов, и что переглядывание — это вещь, которую следует оставить за кадром. Соколова, не упуская момента, ласково облизала свои губы и с легкой уверенностью протянула руку Игнату, словно предложив ему надеть на нее кольцо дружбы. Игнат, несмотря на то, что в глубине души он испытывал какие-то смутные сомнения и недоумения, однако решил не упускать этот момент и, проявив хоть малейшую долю дружелюбия, принял ее предложение, пожал ей руку. В его поступке было что-то вроде признания, что он не является человеком, который бы отказался от проявления дружелюбия, даже если в нем что-то еще не было вполне ясно и понятно. — Олеся, значит… Ну, приятно познакомиться, — сказал Шпунько, улыбаясь широко и открыто, хотя его улыбка была не такой открытой и искренней, скорее казалась напряженной и несколько стесненной. — Игорь твой друг, да? Друг… И надолго? — он добавил, словно пытаясь уточнить, какие отношения у них, чтобы понять, насколько они серьезны и насколько долго они могут продолжаться. — Что ты имеешь в виду? — Олеся, с этим вопросом, сдвинула свои брови, словно пытаясь разгадать загадку, которую только что задал ей Игнат. Ее взгляд был полным недоумения и некоторого недоумения, и, кажется, Игнат понял ее недоумение, потому что его выражение лица изменилось, стало более серьезным, а её глаза начали бесцельно бродить по лицу Игната, словно пытаясь разгадать смысл его слов. В этот критический момент, когда Олеся, не находя удовлетворительного ответа на вопрос, который она задала ему, немного повернулась и вновь направила свой взгляд на Игната. Её глаза были наполнены ожиданием, словно она надеялась, что именно он, Игнат, сможет разъяснить ей, в чем именно заключалась суть его предыдущих слов. — Ну вот, Олесь, просто таких подружек было, ну, достаточно для того, чтобы сказать, что их количество было весьма значительным. И ничего хорошего эта дружба не заканчивалась, — продолжал Игнат, акцентируя слова, которые он выделил, в частности, слово «дружба», он произнес с некоторой иронией, словно подразумевая, что речь идёт не о дружеских связях, а о каких-то более глубоких и, возможно, даже романтических отношениях, которые не принесли ему никакой пользы. — Я, конечно, ничего плохого сказать о тебе не хочу, Олесь, ты действительно очень красивая и привлекательная девчонка, и твоя внешность действительно произвела на меня впечатление с первого взгляда, ты вполне нормальная, но после того, что было с Игорем после таких, как ты, подружек, мне становится жалко его, что он опять наступает на одни и те же грабли. — Игнат! — с возмущением воскликнул Игорь, давая понять, чтобы тот прекратил свою речь. Игорь осознавал, что этот присутствующий взгляд Игната в сторону Олеси был не случайным, и он никогда не ошибался в своих предположениях. Он понимал, что Игнат переживает за него, но Олеся явно была не той девочкой, которая могла бы бросить его. Это было не по её натуре, и Игорь уже за два дня, проведенные с ней, понял это наверняка. Олеся, безусловно, не ожидала такого поворота в разговоре, и её удивление было настолько велико, что она невольно расширила свои глаза, прислушиваясь к каждому слову, которое произносил Игнат. Он, казалось, пытался передать ей, что Игорь до этого момента не слишком удачно обращался с девушками, и, кажется, Игнат ошибочно принял Олесю за одну из тех, с кем у Игоря ранее были не самые удачные отношения. Однако Олеся была готова провести целый день, пытаясь убедить его в обратном, что она ни при каких обстоятельствах не собирается покидать Игоря, что он для неё представляет собой нечто большее, чем просто интерес, что он является её самым дорогим и преданным другом, и что она не в силах так просто отказаться от него, особенно после того, как он оказал ей поддержку в момент, когда это было необходимо. Кроме того, Олеся не имела такого жестокого характера. — Конечно, немного обидно, когда слышишь подобные слова в свой адрес, но я совершенно понимаю тебя, Игнат, — проговорила она, не теряя улыбки на лице, и, подойдя поближе к Игорю, который стоял неподалёку и, казалось, немного смутился от этого внимания, она аккуратно потянула его за рукав куртки, чтобы он оказался рядом с ней, — я ни в коем случае не собираюсь вести себя так же, как это делали его бывшие подруги. Для меня Игорь имеет невероятно высокую ценность, он является настоящим другом, обладает добротой, и я уверена, ты прекрасно это понимаешь, ведь ты его лучший друг. Особенно я не собираюсь что-то плохое сделать с Игорем после того, как он дал мне свою руку помощи в трудную минуту. — Руку помощи? — Игнат, сменив взгляд с Олеси на Игоря, который теперь стоял поблизости и даже не смог удержать улыбку, хотя она была немного стеснительной. Игорь подошел к Игнату и, несмотря на то, что Олеся стояла рядом, таинственно шепнул ему что-то на ухо, что вызвало в ней желание услышать это, но она не смогла этого сделать. — Ах, вот оно что… — пробормотал Игнат, и его лицо изменилось, он выразил своё искреннее сожаление, и это было видно на его лице. Олеся, сложив руки на груди, глубоко погрузилась в раздумья, осознавая, что Игорь, уверенно, рассказал Игнату о том, что у нее происходит в семье. Она медленно повернула голову в другую сторону, чувствуя, как ее лицо загорается от стыда, словно она была готова сгореть от невыносимого чувства неловкости. Она осознала, что возможно, Игнат теперь также в курсе ее семейных проблем, и это осознание было тяжело для нее. Олеся почувствовала, как Игнат проникающим взглядом прожигает ее, но это был уже не тот взгляд, который он направлял на нее несколько минут назад. Теперь в его глазах она уловила какое-то сожаление или нежность сочувствия, что сделало его взгляд более мягким и нежным. — Олесь… Я, ну, извини, — с искренним сожалением в голосе выражает свои чувства Шпунько, медленно приближаясь к ней и аккуратно, словно пытаясь передать свою нежность и заботу, опускает ладонь на её плечо. — Просто Игорь обладал таким опытом общения с девочками, что у меня остались лишь сомнения в их искренности. Но теперь, после нашего разговора, я могу точно сказать, что между нами будет настоящая дружба, дружба, которая будет для нас особенной. — Игнат улыбается, и в его глазах читается немного стыда за свои прежние сомнения, при этом он тепло принимает её за плечи, словно пытаясь искренне извиниться за свои слова. — Не волнуйся, я не обижена, я понимаю тебя, — с легкой насмешкой отвечает Соколова, её взгляд полный дружеской теплоты, и она, не теряя времени, с большим умилением и нежностью протягивает руку в сторону Игоря, вызывая его присоединиться к их беседе. Игорь, осознавая, что в этот момент между Олесей и Игнатом сложилась какая-то искра понимания и дружелюбия, немедленно подходит к ним, и в его глазах отражается радость от того, что его друзья нашли общий язык. — И запомни, все те девчонки, о которых ты говорил, — она говорит, словно заканчивая старый разговор, — они были лишь дурочками, считай их иллюзией, пустыми разговорами, не имеющими ничего общего с настоящей дружбой. В тот особенный момент, когда он, словно невольно раскрыл свои губы в широкой, искренней улыбке, полнейшей искренности и нежности, его взгляд, пронизывающий и полный страсти, был непоколебимо зафиксирован на Олесю. В этот момент он испытывал невероятно сильное желание уделить ей своё внимание настолько долго, насколько это было возможно, словно каждая прошедшая секундочка общения с ней была не просто временем, а бесценным моментом, который нужно было ценить и сохранять в памяти. — Я запомню это, — Гром, с легкой игрой в голосе и с улыбкой на устах, не спеша и с особой аккуратностью выдвинул свои руки, аккуратно вытягивая их из-за карманов своей куртки, словно представляя их на рассмотрение. Его движения были медленными и уверенными, и каждая мысль и действие были подсказаны ему настоящим желанием запечатлеть этот момент в памяти. — Дружба? — Шпунько, с лёгкой улыбкой на губах и с интересом в глазах, протянул Олесе свою ладонь, словно предлагая ей заключить некий важный договор, который будет символизировать начало новой дружбы. Его взгляд был полным радости и надежды, и он ждал ответы с нетерпением. Олеся, не упуская момента, улыбнулась и, с легкостью и нежностью, положила свою руку на его ладонь, как знак своего согласия и признания новой дружбы. Её движения были спокойными и уверенными, и каждый её жест был полон весенней радости и ожидания. — Дружба, — она кивнула головой, и её взгляд ожидал ответа у Игоря, словно она ожидала, что он также присоединится к этому заключению дружбы, что он станет свидетелем и участником этого момента. Её глаза были наполнены надеждой и теплом. — Давай, Игорек, ты тоже иди сюда. — Она обратилась к Игорю с улыбкой, приглашая его стать частью этого момента, поделиться радостью и теплом, которое они испытывали в этот момент. — Иду, — Гром, не теряя ни секунды, положил свою руку на ладони своих друзей, и его улыбка была такой искренней и радостной, что он не мог сдержаться и обнял их, словно хотел передать всю свою радость и одобрение этому объединению. Олеся и Игнат в ответ также обняли его, и в этот момент между ними словно возникло некий неожиданно теплый и дружелюбный дух. Игорь был безгранично рад, что Олеся и Игнат стали друзьями. Это событие казалось ему настолько важным и значимым, что он не мог скрыть своё волнение и радость. Он надеелся, что этот момент будет запоминающимся, и что эта дружба будет продолжаться долгие годы. *** Ирина Петровна, словно потерявшая в дороге большую часть своих сил, с трудом и с некоторым недоумением осознала, что наконец-то оказалась у своих дверей. Её походка была не столь уверенной, как обычно, и каждый шаг требовал от неё неимоверной концентрации. С трудом и с некоторой неловкостью, она достала ключи и вскрыла замок, после чего, едва успев на мгновение утвердиться, смогла перешагнуть порог своего уютного жилища. Затем последовал резкий хлопок двери, который сразу же заполнил воздух помещения. Ирина Петровна, словно ищущая опору, осторожно опустила на пол бутылку с алкогольным напитком, которая была её спутником на этом долгом и тяжелом пути домой. Она с некоторой неловкостью и с трудом, словно её руки были одеты в тяжелые перчатки, старалась развязать шнурки своих кроссовок. Её взгляд был затерян, она казалась погруженной в свои мысли, а её глаза, которые были покрыты нездоровой размытостью, свидетельствовали о том, что она выпила такое количество алкоголя, что у неё начала появляться тень, покрывающая её зрение, и она ощущала непреодолимое желание отдохнуть и заснуть. Она моментально заметила, что её дочь сейчас не дома, и это было для Ирины Петровны неким облегчением, ведь ей не пришлось бы бороться с назой и беспокойством, которое неизбежно бы сопровождало её присутствие. Ирина Петровна, словно пытаясь избавиться от нежелательного товара, сняла с себя олимпийку, аккуратно поставила кроссовки рядом с другими предметами обуви и, взяв в руки бутылку, которая все еще лежала на полу, направилась в свою комнату. Её походка была неуверенной, она едва не упала, когда переступила через высокий порог, и лишь на мгновение удержалась от падения. Теперь у Ирины Петровны голова болела с такой силой, что казалось, будто её мозги собираются вырваться из черепа, но даже это не остановило её в её стремлении продолжать пить. Она открыла бутылку вина, которая была у неё в руках, и начала делать большие, почти невероятно большие глотки, словно пытаясь забыть все свои проблемы и заботы, погрузившись в мир алкогольного опьянения. Ирине Петровне казалось, что её жилище становится еще более комфортным и уютным в моменты, когда её дочь Олеся отсутствует. В эти моменты, когда мир вокруг становится тише, и никто не будет мешать ей наслаждаться уединением, когда не придется терпеть неуместное присутствие другого человека в пределах своего жилища, когда никто не будет метаться по комнате, создавая бесцельное шуршание, когда не будет слышно бессмысленных визгов и вздохов, которые настолько раздражали Ирину Петровну. Она с удовольствием могла бы полностью отказаться от каких-либо взаимодействий с дочерью, но в глубине своей души она понимала, что если предоставить Олесе полную свободу действий, то она может принять нестандартные и, возможно, даже крайние меры, которые могут привести к обращению в милицию. Такой поступок, несомненно, приведет к потере Ириной Петровной её родительских прав, и сама Олеся, возможно, сможет перебраться к своей бабушке. В такой ситуации, когда предстоит выбор между двумя злодеяниями, Ирина Петровна предпочла то, что её нелюбимая дочь продолжит жить с ней под одной крышей, хотя и не без определенных сомнений. Ирина Петровна, впрочем, не стала задумываться о причинах, по которым Олеся не появилась дома, ведь обычно девушка предпочитала проводить время у себя, занимаясь домашними делами или уделяя внимание учебе. Но в этот момент Олеси не было в доме, и это, конечно, не могло оставить Ирину Петрову равнодушной. Однако, несмотря на это, её внимание было полностью поглощено миром алкоголя, который она так любила и который позволял ей уйти от реальности и её проблем. Ирина провела удивительно приятные и продуктивные часы в компании своей верной и преданной подруги Екатерины. В течение этого времени она не упустила возможность еще раз выразить свои глубокие сомнения и недовольство по поводу поведения своей дочери Олеси. Катя, в свою очередь, не упустила шанс поддержать свою подругу в её мнениях, проявив полное понимание и сочувствие. Ирина с искренним уважением относилась к Екатерине, считая её своим самым верным и доверенным другом. Она ценила её неизменное согласие с каждым её словом, неизменную поддержку в любых обстоятельствах и готовность разделить с ней каждый эмоциональный момент. Екатерина, в свою очередь, не была замужем и не имела детей, хотя в прошлом у неё был романтический интерес, однако эти отношения не сложились и закончились расставанием. Ирина, несмотря на их близкие отношения, не была осведомлена о всех деталях расставания, так как Катя предпочитала держать это в секрете. Ирина, в свою очередь, делилась с Екатериной своими личными историями, рассказывая о том, как она находилась в положении, когда была вынуждена принять решение о рождении ребенка, несмотря на то, что её собственные желания и предпочтения были противоположны. Екатерина, как всегда, поддержала её, утверждая, что было бы намного лучше, если бы Ирина не обращала внимание на мнения своих родных, в том числе и мужа, который, к сожалению, впоследствии покинул её, и сделала аборт, так как появление на свет маленькой Олеси, с её ангельским поведением, которое, как она считает, не является настоящим, приносит ей лишь раздражение и неприятности. Однако, несмотря на все свои сомнения и последовать за сожалением, Ирина Петровна осознает, что если бы она действительно не послушала свою мать и бывшего мужа, и сделала бы аборт, то, возможно, её жизнь могла бы сложиться иначе. Она понимает, что тогда она бы не столкнулась с теми проблемами и раздражениями, которые приносит ей её дочь, но тем не менее, сейчас, спустя годы, она осознает, что это была самая ужасающая ошибка, которую она когда-либо допустила, и которая привела её к нынешнему состоянию. В тот критический момент, когда Ирина вновь стала ощущать, как воспоминания о своем бывшем супруге Юре Смирнове, который она когда-то любила и который теперь был лишь тенью в её прошлом, вновь начинали медленно, но неудержимо пробиваться в её сознание, она испытала вспышку гнева, которая была настолько мощной и неожиданной, что казалась способной взорвать ее внутренний мир. Это чувство гнева было настолько сильным и неподдельным, что Ирина ощутила его, словно оно стало неотъемлемой частью её существа. Ненависть к этому человеку охватила ее полной, неистовой силой, словно она была готова на все, чтобы избавиться от его отравляющего воздействия, которое словно пыль, проникало в каждый уголок её душевного мира, не давая ей покоя и спокойствия. Ирина не могла смириться с мыслью, что он стал причиной того, что ее жизнь сложилась так печально, словно прекрасное стекловое изделие, которое, столкнувшись с непоколебимо твердым поверхностью пола, разбилось на множество осколков, отражая в последний раз свет. Несмотря на то, что он ушел из ее жизни, его влияние и его личность продолжали оказывать на нее давление, и это чувство не улетучивалось. Ведь их общая дочь Олеся была так похожа на него, словно отражение в зеркале, что даже не позволяло Ирине забыть его. Возможно, цвет их волос имел некоторые различия, но если взглянуть на Олесю, то становилось очевидно, что она — это живой портрет отца, созданный природой с такой дотошностью и любовью, что даже самый небольшой изгиб бровей и мимика глаз были унаследованы от него. Ее глаза были не просто голубыми, они были по-настоящему голубыми, такими же, как у Юры, словно два небольших, но ярко светящихся моря, которые отражали лучи солнца с такой же яркостью и красотой. Нос у нее был изящным и пропорциональным, а губы — полными и выразительными, словно взятыми из одной модели с Юрой, что делало их схожими как две капли воды. Телосложение у этих двух было одинаково стройным и гармоничным, что придавало им особенную привлекательность. Даже характер их показался Ирине схожим, хотя, возможно, это было лишь впечатлением, но уж точно не фактом. Олеся, казалось, умела проявлять себя с такой обаятельной, привлекательной стороны, что ее образ казался идеальным. Она обладала каким-то особенным ароматом, который не оставлял равнодушным окружающих. Ирина, с ее непоколебимой логикой и здравым смыслом, была абсолютно уверена, что это лишь иллюзия, мимолетное впечатление, которое может обмануть невнимательного наблюдателя. Она была убеждена, что это всего лишь маска, которую Олеся умело надевает, чтобы скрыть свою истинную, непривлекательную, даже отталкивающую личность. Ирина видела за маской, она была способна распознавать истинный облик человека, и в данном случае ее интуиция не подводила ее. Она была уверена, что за этим привлекательным внешним видом скрывается другой человек, который только кажется таким же привлекательным и идеальным, как и его маска. Именно поэтому Ирина испытывала к Олесе ненависть, которая пронизывала ее до самых глубин души, до самой последней клетки тела. Она видела в Олесе лишь уродливую девчонку, которая осмеливалась называть ее матерью, несмотря на то, что нанесла ей непоправимый вред в жизни. Ирина не могла устоять перед мыслью о том, чтобы позволить себе надеяться на то, что эта девочка, которая была для нее таким неприятным напоминанием о прошлом, наконец-то покинет ее жизнь, как будто никогда и не была в ней. Каждый раз, когда она вспоминала о ней, в душе Ирины вспыхивала ненависть, которая казалась бесконечной и неиссякаемой. Юра оставил в душе Ирины не один неприятный осадок, а целых два. Первый осадок был связан с его уходом, который оставил в ней ощущение одиночества и отчаяния, как будто он забрал с собой часть ее жизни, которую теперь было невозможно восстановить. Второй же осадок был еще более тяжелым и болезненным: он оставил ей такую уродливую дочь, которая была его точной копией, и каждый раз, когда Ирина смотрела на нее, она вспоминала о Юре и о том, как он покинул ее, оставив эту дочь в качестве своего продолжения. Возможно, это высказывание кажется слишком резким и даже несколько жестоким, но Ирина Петровна, которая, безусловно, обладает своим мнением и правами на его выражение, не сомневается в том, что ее дочь, Олеся, обладает красотой, которая безусловно превосходит ее собственную молодую красоту, ее детские годы, когда она, Ирина, казалась такой несравненной и восхитительной. Ирина Петровна испытывает к дочери чувство ненависти, которое, возможно, усиливается из-за того, что Олеся не только обладает природной красотой, но и унаследовала от своего отца, Юры, который, несомненно, был одним из самых привлекательных молодых людей в свое время. Это еще одно обстоятельство, которое, по мнению Ирины, лишь усугубляет ее чувство неприязни к дочери. Ирина, женщина, которая уже не могла быть описана как молодая, хотя в ее глазах еще горячо вспыхивали огоньки прошлого, когда она была полна жизни и была окружена вниманием, теперь, казалось, утратила свой былой блеск и свежесть. С течением времени она стала менее уверенно смотреть на отражение в зеркале, где все более уточненно и ясно видна старая схема морщин, словно паутина, на ее лице. Но ее дочь, Олеся, была в самом расцвете своих лет, ведь ей было всего двенадцать, и она казалась совершенной, словно цветы в начале лета, полная жизни и надежд. Тем не менее, Ирина, несмотря на свои годы, продолжала издеваться над своей дочерью, и причиной для этого было глубоко укоренившееся желание нанести ей некоторые повреждения, особенно в плане внешности. Может быть, такое поведение кажется чрезвычайно жестоким по отношению к ребенку, но Ирина, будучи взрослой женщиной, испытывала зависть к своей двенадцатилетней дочери, которая только начала расти и формировать свою внешность. Молодость и перспективы Олеси казались такими желанными и недоступными для Ирины, что и раньше были у нее самих. Несмотря на то, что Олеся регулярно становилась мишенью для жестоких избиений, она, несмотря на все трудности, смогла сохранить свой неприхотливый и естественный внешний вид. Каждый раз, когда мать начинала свою агрессивную атаку, Олеся, словно маленькая птица, укрывалась от неё своими руками, пытаясь защитить своё тело от ударов, которые были для неё словно проливные дожди, неподготовленные и внезапные. В свою очередь, Ирина, очевидно, пыталась найти какой-то баланс в своих злостных поступках, стараясь наносить удары так, чтобы они не были особенно заметны. Она жаждала наносить удары по лицу дочери, понимая, что такие повреждения могли бы вызвать большее внимание окружающих. Однако, несмотря на все эти невзгоды, Олеся не могла даже догадаться о глубокой ненависти, которую питала к ней её собственная мать. Ирина, казалось, завидовала своей дочери, так как с каждым днем Олеся становилась все более и более привлекательной и красивой, приближаясь к тому уровню красоты, который когда-то был у самой Ирины. И возможно, Ирина уже полностью потеряла над собой контроль из-за своего увлечения алкоголем, ведь только безумие могло побудить её завидовать собственной двенадцатилетней дочери. Это было что-то вроде бессмысленной и абсурдной борьбы за внимание и любовь, которую, казалось, уже не могло быть возвращено. Ирина, вдруг охваченная неподдающейся никаким силам яростью, с несомненной решимостью и неукротимой, почти звериной одержимостью, отрыгнула последнюю каплю алкогольного напитка, которая еще оставалась в бутылке, наполненной до краев. Сжатыми зубами, с такой невероятной силой, что даже сама она, Ирина, была поражена своим актом, бросила эту бутылку в сторону ближайшей стены. Бутылка, словно несущая в себе последние капли вина, которое она выпила, словно последние капли её терпения, которое было на исходе, разлетелась на тысячи осколков, которые, словно метеорный дождь, легли по всей поверхности стены, оставляя за собой следы красного вина, которые напоминали кровавые следы, оставленные невидимым убийцей. В этот момент Ирина ощущала себя полной ненависти, наполненной ею до отказа, словно ее душа была окутана туманом гнева и ненависти. Это чувство было напряженным и связано с воспоминаниями о Юре, который, кажется, был её прошлым навсегда, и о той, о которой она вспоминала с презрением, о Олесе, которая, к счастью, в данный момент не находилась дома. И это было неплохо, ведь так Олеся не подверглась риску оказаться под ударом её матушки, у которой гнева не было предела, и которая могла бы причинить ей немало боли и страданий, если бы Олеся оказалась в этом доме в момент ее гнева. Ирина Соколова, словно ожившая из глубокого и темного уголка, где скрывалась невидимая сила, неожиданно вскочила с мягкой и уютной кровати, которая до этого момента была её приютом. В этот момент, словно она была одержима некой сверхъестественной силой, начала срываться с гнезда, и её руки, наполненные необычайной энергией, начали разрушать все, что только могли дотянуться до предметов в её личной комнате. Она двигалась с такой скоростью и непредсказуемостью, что казалась не чем иным, как неведомым ветром, который вот-вот может перевернуть всё наизнанку. Журналы, которые до этого момента стояли на столе, словно они были лишь пустыми оболочками, которые уже не имели никакой ценности, были разметены в разные стороны, словно они были лишь набором бумажных листьев, которые уже не имели никакого значения. Мебель, которая до этого момента стояла на своих местах, словно она была лишь набором незначимых вещей, не имеющих никакого отношения к её настоящей жизни, была рассыпана по всей комнате. Все предметы обихода, которые до этого момента были аккуратно размещены на своих местах, теперь лежали в беспорядке, словно они были лишь набором вещей, которые уже не имели никакого значения для неё. Стул, который стоял рядом с её столом, был брошен в сторону, словно он был лишь очередным свидетелем её гнева и безумия, и теперь лежал в углу, словно он был лишь очередным свидетелем её несчастья и разочарования. В этот критический и полночный момент, когда все вокруг было окутано темным покровом ночи, женщина, словно тяжелый груз, несущий на себе весь спектр несчастий и невзгод, была наполнена внутренним напряжением и желанием, которое казалось невыносимым. Она была пронизана жаждой выплеснуть на весь мир всю свою ненависть, которая, словно буря, кипела в её душе, наполняя каждый уголок её существования. Она, словно в поисках выхода, бросала в разные стороны любые предметы, которые только попадались под руку, в надежде найти хоть какую-то альтернативу для своего внутреннего возмущения, ведь ей не было доступно избиение дочери, которая, к сожалению, в этот момент не находилась рядом. Женщина старалась справляться с трудностями, с которыми её сталкивала судьба, делая это по-своему, хотя и не всегда её решения были верными или рассудительными. — Я ненавижу вас всех! — её вопль, полон гнева и отчаяния, был таким громким и страстным, что словно пробил пространство, и слезы, которые текли по её щекам, словно ручей, лишь усиливали эту картину отчаяния и ужаса. Она не обращала внимания на то, что кидает, и в одном из таких порывов, пропитанных гневом и безумием, бросила в стену старинные флаконы духов, которые уже давно утратили свою былую важность и не распространяли вокруг себя те же ароматы, что и раньше. Эти духи, которые уже не были нужны ей, но она не могла найти в себе силы их выбросить, теперь были разбиты на куски, и это казалось ей некоторой формой утешения. Она надеялась, что в этом разрушении найдет себе немного комфорта и облегчения, хотя и понимала, что это лишь временная компенсация за её внутренний дискомфорт и боль. В самом сердце её существа, где не проникает ни один светлый луч надежды, где царит мрачное неверие и глубокое разочарование, женщина скрывает свою искреннюю ненависть к маме, которая, кажется, обладает неким сверхъестественным знанием о том, что на самом деле является наилучшим выбором. Эта мать, с её непреклонным авторитетом, не раз пыталась навязать свою версию жизни, указывая дочери, каким образом она должна вести себя и каким путём следует идти, не обращая внимания на личные убеждения и желания последней. К тому же, мать заставляла её принять на себя бремя материнства, не задумываясь о возможных последствиях, которые это могло принести в её жизнь. Не менее сильно и ненависть к мужу, который, казалось, был наполнен бесконечными обещаниями и далёкими мечтами, обещал быть верным спутником на всех этапах жизни, обещал помочь воспитывать их общего ребёнка, но в самый последний момент, когда требовалось самое малое, он оказался не в силах выполнить ни одно из своих обещаний. Он, словно лёгкий ветер, прошёл мимо её жизни, оставив её одну, брошенной и одинокой, в полном отчаянии. И наконец, ненависть к дочери, которая, казалось, была не более чем мерзкой тварью, всегда напоминающей о бывшем муже, о тех обещаниях, которые так и не были выполнены. Дочь, с её необыкновенной красотой, которая, как думала мать, была не более чем недостойной, не заслуживала любовь и заботу, ведь красота, по мнению матери, не является достаточным основанием для любви и уважения. В тот момент, когда она, словно вихрь гнева и злости, выплеснула все свои чувства на стены своей комнаты, при этом вещи были рассыпаны и разбросаны по всем уголкам, что еще больше усугубило уже существующий хаос и беспорядок. Ее взгляд, наполненный яростью и обжигающим ненавистью, был прикован к окну, и в тот момент она почувствовала, что ее ненависть к миру, который, казалось, безжалостно причинял ей страдания, достигла своего апогея. Она ненавидела каждого человека, который когда-либо приходился ей родным, ненавидела всех и всё вокруг, что только могло находиться в пределах ее возможных чувств. Женщина, словно потерявшая всю силу, опустилась на пол на колени, и ее руки, сжимаемые в кулаки, были настолько сильно сжаты, что на ее ладонях остались ярко-красные отпечатки от ногтей. Прошло несколько минут, и вдруг, как будто эмоциональный шторм, который наполнял ее сердце, внезапно утих, оставив после себя только тишину и ощущение пустоты. Она, словно истощенная и поглощенная своим внутренним миром, спокойно легла на мягкую кровать, взяла утепляющее одеяло и, обхватив его вокруг себя, закрыла глаза, пытаясь найти укрытие от всех мыслей, которые привели к тому, что в ее душе вспыхнула страшная агрессия. Она стремилась к сну, надеясь, что время сна поможет ей забыть, хотя бы на несколько часов, о всех тяжелых и невыносимых эмоциях, которые она испытывала. Словно в воде, где каждый удар ведёт к волнам, её мысли и чувства медленно разбрызгивались по всем направлениям, унося с собой последние остатки гнева и оставляя после себя только пустоту и одиночество. Когда она, наконец, почувствовала, как её тело начинает расслабляться, она позволила себе уйти в мир сновидений, где никто не мог причинить ей боль, и где она могла бы найти хоть какое-то облегчение от тяжести реальности. Сны казались ей островком спокойствия среди бушующего моря её внутренних переживаний, и она, словно дерево, которое выдерживает бурю, надеялась, что сон сможет дать ей время на восстановление и возвращение к нормальной жизни. Но нормальная жизнь у нее была в те годы, когда её мир был полон радости и невинности. В те времена, когда она была еще маленькой, её жизнь казалась беззаботной и безмятежной, ведь она не знала о существовании таких вещей, как невзгоды и трудности. Это было время, когда её глаза были наполнены радостью, а сердце — теплотой, когда каждый день был полон новых открытий и восхищения, а вокруг царила атмосфера беззаботности и гармонии. *** Олеся наслаждалась каждым мгновением, проведенным в светлом и доброжелательном обществе Игната и Игоря. Игнат, без сомнения, оказался весьма забавным и остроумным парнем, чьи шутки и анекдоты не оставили Олесю равнодушной. Он был настоящим источником веселья, рассказывая забавные истории, делился волшебными моментами из своей жизни и повествовал о забавных приключениях, которые он переживал вместе с Игорем. Именно такие рассказы придавали атмосфере дружеской компании особенное очарование, и Олеся была свидетелем этого наслаждения. Она не могла не заметить и не восхищаться дружбой Игната и Игоря, которая казалась идеальной и неповторимой. Она чувствовала, что между ними царит нечто особенное, что они — настоящие лучшие друзья, о которых можно только мечтать. Олеся даже произвела некоторую аналогию между этим связующим узлом дружбы и её собственными отношениями с Анютой. Анюта, по её мнению, была похожа на Игната — она обладала его же беззаботным и веселым характером, её же юмор был остроумным и неотразимым. А Олеся, в свою очередь, представляла собой отражение Игоря: она была спокойна и не стремилась к выделению, так же, как и Игорь. Олеся пришла к выводу, что Анюта просто обязана познакомиться с Игорем и Игнатом. Она была уверена, что вместе они смогут создать невероятно дружелюбную и весёлую компанию. И хотя теперь, когда время было уже близко к десяти часам вечера, они все направлялись по своим домам, Олеся не могла не пожалеть о том, что их общение сегодняшнего дня подошло к концу. Несмотря на желание продолжать прогулки и веселиться вместе, они были вынуждены расстаться, поскольку время было ограничено, и каждый из них чувствовал необходимость возвращения домой. Игнат, ощущая в воздухе первые нотки ночной прохлады, которая уже начинала ощущаться на улице, не мог не сделать этого, так как его тело требовало тепла и уюта. Он аккуратно, как будто пытаясь удержать теплый воздух внутри, сунул руки в глубокие карманы своей куртки. Его взгляд медленно перешел к Олесю и Игорю, и на его губах появилась теплая, дружелюбная улыбка, которая словно согревала встречных его взглядом. — Ну что же, пора мне уходить домой, — начал он, и в его голосе прослеживалась легкая нотка юмора, — мамка уже, наверняка, начинает беспокоиться за меня, и я не хочу, чтобы она беспокоилась излишне, — с улыбкой на лице он легко ударил Игоря по ладони, словно подчеркивая свою дружелюбность и расположение, а затем, обняв Олесю, собирался уходить. — И, Олеся, хочу сказать, не держи на меня зла за первое впечатление, которое у меня о тебе было. Теперь у меня совершенно другое мнение, о тебе сложилось. Ты классная девчонка! — Спасибо, Игнат, ты тоже очень прикольный, — ответила Олеся, и в её голосе было слышно искреннее признание. Её улыбка расширилась до предела, словно отражая её радость и одобрение. Она помахала ему рукой, когда тот уже отошел на приличное расстояние, — ну ладно, и мне, наверное, пора домой. Олеся, с горечью в голосе, словно пытаясь объяснить себе самой, сказала, что ей вновь придётся вновь ступить порог той ужасающей обстановки, в которой она некогда стала свидетельницей страшных событий, происходивших в этом доме. Она была уверена, что её мать сейчас находится дома, поскольку, согласно её расчётам, со временем, когда она исчезла из дома, уже истекли два дня, и в течение этого времени мама не могла быть нигде, кроме как в своём семейном кругу. Она уверена, что хотя бы на один день мама должна была вернуться домой. И даже если бы мама Олеси пропустила целую неделю, Олеся была бы счастлива и не испытывала бы беспокойства за неё, ведь это было бы время для неё, чтобы набраться сил и укрепиться. — Лесь, давай я провожу тебя до дома? Уже темно, и время уже позднее, не хочу, чтобы с тобой что-то плохое случилось, если я провожу тебя полностью до твоего подъезда, я буду спокоен, что ты добралась до дома без всяких приключений. — Игорь, не ожидая от себя такого предложения, но тем не менее решил его сделать, взял её ладонь и крепко сжал её, словно пытаясь передать ей часть своей силы. — Ты не возражаешь же, да? — Конечно, я не возражаю, напротив, я благодарна, — Олеся, не заметив ничего подозрительного в том, что Игорь взял её за руку, не только не отпустила его, но даже ещё сильнее сжал его руку, словно находилась под его защитой. — Но главное, чтобы и ты без приключений вернулся домой, и ничего плохого с тобой не произошло. — Со мной точно ничего не случится, — Игорь, с лёгкой улыбкой на губах, кивнул головой, и всё также держа её за руку, начал вести к подъезду Олесе. После того дня, когда он нашёл её в слезах, он запомнил, где она живёт, потому что несколько раз он прогуливался по этому району, и так вот запомнил, где она живет. В темное время суток, когда большинство людей предпочитают уединение в теплых домашних уголках, улица представляла собой уютное и приятное место для прогулки. Ветер, нежно шепчущийся в ушах, играл с волосами Олеси, которые, словно живые существа, неугомонно цеплялись за ее глаза, заставляя девушку непрерывно пытаться убрать их, однако, как только она отчистила зрение, волосы снова наползали на ее глаза. Несмотря на эти небольшие неудобства, Олеся продолжала крепко держать за руку Игоря, с которым она проводила вечер, и с вниманием слушала его рассказы о самых разнообразных вещах. Игорь, с большим интересом, делился своими планами и мечтами, рассказывал о том, как он хочет повторить путь своего отца и в будущем стать сотрудником милиции. Олеся, в свою очередь, открыто делилась своими амбициями, говоря о том, что она еще не смогла выбрать окончательное направление для своего будущего, но у нее было много времени, чтобы тщательно подумать о всех возможных вариантах. Она мечтала о карьере врача, художника или сотрудника правоохранительных органов. Их беседа была настолько захватывающей, что они даже не заметили, как слишком быстро приблизились к дому Олеси. Они уже стояли у подъезда, где устаревшая лампа, которая уже давно пора было заменить, едва светилась, мигая, словно предвещая свое скорое отключение. Свет, который горел на первых этажах подъезда, указывал на то, что бабушки, проживающие там, еще не успели уйти ко сну, но, вероятно, уже заканчивали свои ночные приготовления. Олеся подняла взгляд к своим окнам и обнаружила, что в них темно и без света, что могло означать либо то, что ее мама уже вернулась домой и устроилась на ночь, либо, что она еще не вернулась домой. Олеся и Игорь находились недалеко от входа в подъезд, где свет мерцающей лампы, словно нежное прикосновение, озарял их лица, придавая их встрече особенный ореол романтики. Они были поглощены взглядом друг на друга, и их улыбки были наполнены нежностью и теплотой. С каждым мгновением, постепенно опускаясь на легкие шаги, Олеся приближалась к Игорю, и ее улыбка оставалась неизменной, словно вечный символ радости. Она обняла его, положив свои руки на плечи его куртки, которая казалась особенно холодной на ее теплых руках, и в этот момент она почувствовала, как холодный воздух проникает через ее тело, оставляя после себя легкий леденящее ощущение. Она нежно поцеловала его в щеку, и Игорь, казалось, даже слегка покраснел, что вызвало у Олеси нечто вроде удивления и приятной неожиданности. — Игорь, спасибо тебе большое, что проводил меня, да и вообще, за все спасибо, — сказала Олеся, поджимая губы в знак глубокой благодарности. Она внимательно наблюдала за изменением выражения лица Игоря, пытаясь разгадать его реакцию. — Ну, вот эти два дня мы провели вместе, и ты стал для меня одним из самых дорогих друзей. Я надеюсь, что это не временная дружба, а что ты останешься моим верным другом в долгие годы, — продолжила Олеся, ее слова были наполнены искренним желанием. — Я всегда готов помочь тебе, и мне очень приятно, что ты видишь во мне не просто знакомого, а настоящего друга, — Игорь ответил с искренней улыбкой, его сердце билось быстрее, и он чувствовал, как его чувства к Олесе продолжают нарастать, хотя он и не был полностью уверен, что это чисто дружеские чувства. В этот момент Игорь хотел поделиться с Олесей еще чем-то важным, но его намерения были прерваны неожиданно появившейся женщиной, которая с легкой рукой высунула голову из окна и с улыбкой на лице призвала Олесю к себе. — Олеська, ты, что ли? — с восторгом и легким недоумением воскликнула она, поставив локти на подоконник и обратив на Олесю улыбку, полную тепла и ласки. Ее рыжие волосы, которые были особенно яркими и бросались в глаза даже в полумраке, подчеркивали ее неординарность и индивидуальность. Соколова, с легким поднятием головы, повернулась в сторону своей соседки, на лице у нее появилась нежная улыбка, которая была направлена к женщине, которая с нескрываемым любопытством наблюдала за Олесей и ее другом по имени Игорь. Это была тетя Глаша, женщина с легким и открытым сердцем, всегда готовая рассеять мрачные тучи с лица любого человека, даже в самые непростые и трудные моменты жизни. Она обладала невероятной способностью приносить радость и веселье, но с матерью Олеси она предпочитала не вступать в близкие отношения, в отличие от самих Олеси, с которой у нее сложились дружеские отношения. Тётя Глаша была убеждена, что в душе этой молодой девушки скрывается настоящая добрая душа. — Здравствуйте, тетя Глаша! — Олеся, с легким жестом руки, как бы в знак доброй воли и уважения, обратилась к соседке, — а вы почему это вы не спите? Ведь время уже весьма позднее. — Но ведь я могу задать и тебе тот же вопрос, моя дорогая, — ответила тетя Глаша с легкой усмешкой, которая не скрывала ее доброго настроения, — Посмотри, какое время — десять часов ночи, и ты все еще на улице, хотя, по правде говоря, я бы и сама не спешила вернуться домой, если бы находилась на твоем месте. — Да я уже сейчас ухожу домой, — Олеся повернулась к Игорю, положив ладонью на его плечо, и представила своего товарища, — это мой друг Игорь, знакомьтесь, — Игорь только улыбнулся, не проявляя особого энтузиазма в обмене приветствиями. — Здравствуйте, — с небольшим кивом головы, он выразил свою готовность к знакомству. — Здравствуй-здравствуй, — тетя Глаша, с широкой улыбкой, которая словно озаряла его, отвечала на его приветствие, и ее взгляды, скатываясь с Олеси на Игоря, словно выражали свое удовлетворение от вида этой, казалось, прекрасной и гармоничной пары, — так, ребятишки, мне уже пора, а вы долго не засиживайтесь тут на улице, желаю вам спокойной ночи. — Спокойной ночи, — в одно и то же время, словно бы в ответ на ее пожелание, прозвучали голоса Олеси и Игоря, и они попрощались с тетей Глашей, которая, улыбаясь, наблюдала за ними, пока они не исчезли из виду. Олеся словно нежное облачко тепла обняла Игоря на прощание, и её улыбка была настолько искрення, что казалось, будто она приносит с собой часть радости в этот мир. — Все, Игорь, пора мне идти, — произнесла она в легком и приветливом тоне, — желаю тебе удачи в пути домой, чтобы ты без помех добрался до дома, и чтобы твоя ночь была спокойной и без беспокойств. — после этих слов, словно магия, Олеся открыла дверь подъезда, и в тот же момент, когда она подмигнула Игорю, словно в знак прощания, она скрылась за порогом, и её след, словно волшебный след в снегу, быстро растворился из глаз Игоря. — И тебе… — прошептал Игорь так тихо, что слова едва дошли до его собственных ушей, и он почувствовал, как они погружаются в тишину вечернего города. Он начал медленно и созерцательно двигаться в направлении своего дома, каждый шаг был наполнен чувством тоски и ностальгии за прошедшим временем, проведенным вместе с Олесей. Игорь шёл по улице, и каждый камень под его ногами казался особенным, словно каждый из них уносил часть его мыслей о прощании с Олесей, о том, как они провели вместе этот прекрасный вечер. В то время, как Соколова, с невероятной аккуратностью и осторожностью, словно хищник, который не хочет привлекать внимание своими движениями, вошла в пределы своей квартиры, она аккуратно, без единого лишнего шума, закрыла входную дверь на ключ. С осторожностью, которая была бы восхитительна даже для настоящих мастеров-невидимки, она сняла с себя обувь и куртку, и её шаги были такими тихими, что казалось, будто она вовсе не ступает по полу, а скорее плавает в воздухе, словно призрак, который пришел навестить своего хозяина. Соколова продвигалась по коридору, стараясь не издать ни единого звука, который мог бы выдать её присутствие. Когда Олеся, с неслыханной осторожностью, направилась в свою комнату, ее взгляд случайно упал на комнату матери. И вот, с удивлением и недоумением, она увидела, что всё в комнате было рассыпано, словно после бурного веселья, и в воздухе витало ощутимое присутствие запаха алкоголя. Она, сжав зубы от раздражения и недовольства, быстро закрыла дверь, чтобы этот неприятный запах не проник в ее собственную комнату и не портил ей настроение. Пройдя в свою комнату, Олеся не теряя ни минуты, но с особой аккуратностью и осторожностью, словно она готовится к важному событию, начала смену одежды. Она быстро переоделась в удобную и приятную на ощупь пижаму, после чего, с особым вниманием к мелочам и желанием создать максимально комфортные условия для сна, расстелила свою кровать. Затем, она легла в нее, аккуратно подбив подушку руками, чтобы она была максимально мягкой и приятной для головы, и устроилась в кровати. Этот день, без сомнения, был особенным для Олеси. Он оставил в ней множество эмоций и переживаний, и она не могла перестать думать о встрече с Игорем и Игнатом. Их образы их разговора постоянно мелькали в ее голове, не давая ей забыть о них даже на мгновение. Олеся, с чувством полной усталости и желания быстро погрузиться в мир сна, прикрыла глаза, и сразу же почувствовала, как волшебный мир сна, полный сновидений и мечтаний, открыл перед ней свои двери, и она, словно в легком сне, отправилась в этот мир, где время не имеет значения, а воспоминания о днях теплых и светлых будут сопровождать ее на протяжении всего пути сна.