Secrets of the night

Сынкван вывел Ёнджуна из клуба и посадил на заднее сидение машины, а сам сел за руль. Сказать о том, что в состоянии алкогольного опьянения водить запрещено, не решился, но все же попросил разрешения пристегнуться. Джун уже наизусть знал, как надо общаться с подобными людьми, чтобы они не убили, как минимум. Или хотя бы для того, чтобы избежать особенно болезненных пыток, после которых парень отходил долго. Машина уезжала в глубь города и за окном уже маячили трущобы. Ничего хорошего это не предвещало и Ёнджун заранее начал продумывать план, как на утро сбежать из места, куда его везут. Да, будет тяжело, но когда было легко в его жизни? Он уже продумал, как и на чём сможет уехать из этого района, как внезапно дома пропали и вокруг осталось лишь бескрайнее поле и частые верхушки деревьев. Теперь все было гораздо сложнее. Скорее всего, не то что сможет сбежать, он и двинуться без разрешения не сможет и ему придется терпеть этого мужчину все время. — Тебя никто не услышит, даже если ты будешь срывать голос каждый день, — Сынкван следил за ним через зеркало заднего вида, — даже не пытайся сбежать, тут некуда. А если и попробуешь, я с радостью поиграю с тобой в охоту, а вот останешься ты жив или нет после этого хороший вопрос. Мужчина гнусно улыбался, смотря на Ёнджуна сквозь зеркало заднего вида. Они подъезжали к полуразрушенному зданию и с любого ракурса было видно, что там скорее всего нет отдельных закрытых комнат. Здание обдувалось ветрами со всех сторон. Работа Ёнджуна с каждой минутой становилась всё более опасной и тяжелой. Но Джун и правда не представлял, что с ним будет дальше. *** Руки затекали и болели от того насколько сильно впилась веревка в запястья. Он уже ничего не видел и ничего не чувствовал, кроме леденящего холода осеннего ветра по голой коже, безумного голода и бесконечной боли. Ёнджун не знал сколько времени прошло, сколько людей приходило и сколько раз его били и насиловали. Голос он потерял в первый же день, как и способность стоять на ногах. Он не слышал даже, что к нему кто-то подошел, лишь почувствовал горячее прикосновение ладоней к ногам и ягодицам. Мозг мгновенно от этого отключился и он мысленно переместился в пространство, которое сам же и создал. В нем нет ни боли, ни страданий, ни мужчин. Там есть только Ёнджун и его мысли. Он бесчисленное время проводит в этом пространстве и никогда ни о чем не думает, просто сидит уперев голову в колени. »…Чувствуй себя как дома…» Ёнджун поднял голову, осматриваясь. Перед глазами, словно на экране, появилось воспоминание и тихий, мягкий, знакомый голос. »…Пойдем, мой принц…» Воспоминания сменяли друг друга, будто кадры на старом проекторе. »…Готовить я не умею, но яйца с беконом сделаю… Садись будем кушать….» Ёнджун распрямился и потянул руку к изображению. Он тянул руку к Каю. »…Ты будешь моим?..» Он был так далеко, но так близко. И он кричал его имя. Ёнджун старался быть услышанным, он вспомнил, он надеялся, что сейчас он не одинок в этом мире. Слезы текли, пока теплые воспоминания с Каем сменяли друг друга, а руки тянулись к бесплотному изображению. Ёнджун очнулся от белого шума, когда услышал собственный шепот, зовущий Кая так громко, как только мог. И вслед за собственным голосом он почувствовал мягкие, холодные объятия и что-то горячее стекающее по спине на ноги. — Ёнджун, я здесь, — на ухо прошептал нежный голос, — потерпи еще немного, быстро закончу. Объятия исчезли, но появилось другое ощущение, как из него выходит член мужчины, что оказывается все это время стоял позади. Ёнджун тихо вскрикнул от боли и неожиданности, выгибаясь в пояснице рефлекторно избегая боли. Теплая жидкость перестала течь на спину перед тем, как что-то за его спиной с глухим звуком упало. А за ним еще два таких же звука, после громких мужских криков. И ещё. И ещё. А потом вновь почувствовал холодное прикосновение к плечу. — Джуни, давай тебя снимем, — холодная рука мягко провела по предплечью к веревке, срезая её, пока вторая легла за талию, поддерживая истощенное тело, — давай, вот так. Аккуратно опускаем. Ёнджун повис на Кае, как безвольная кукла. Сил на движения не было, хотелось лишь прижаться к спасителю и никогда не отпускать его. — Кай, — прохрипел Джун, слегка прокашливаясь от сухости в горле, — прошу, стань моей вечностью.- после этих слов Джун провалился в беспамятство, так и не услышав ответа. — Джуни, моё будущее — это ты. Как я могу отказаться. *** «Сплошная тьма… Вокруг так темно… С самого рождения и до конца сплошной черный фон. Меня били, унижали, насиловали, пользовались, обращались лишь как с игрушкой. Как с вещью. Абсолютно всем наплевать что у меня есть чувства, что у меня есть душа. Я не хочу больше так. Когда же это закончится…? Когда же наконец закончится эта жизнь…? Когда я наконец умру…? А может я уже умер? Я ничего не чувствую… Холодно… Как чьи-то прикосновения … такая же холодная… Но кому они принадлежат? Гладкая и холодная…. Завораживающая… и манящая… Кай…. Странно, что такой как он, отнесся ко мне более человечно, чем все эти люди вместе взятые… Его руки теплее других, несмотря на холод. Он будто видит меня насквозь, а не просто пытается раздеть глазами, как другие. Как будто смотрит прямо в душу… Может он действительно ангел с небес, который пришел спасти мою душу?.. Или забрать её… Неважно… я ему верю… не смотря, ни на что…» **** Кай на протяжении всего пути аккуратно прижимал Джуна к груди, закрывая его, от ревущего ветра. Всего несколько минут понадобилось, чтобы добраться до особняка. Тот, кто забрал Джуна прямо из-под носа Хюнина, похоже очень хорошо подготовился, чтобы купить его для продажи. Тем более в таком глухом и заброшенном месте. Старый завод, далеко на окраине, был по истине ужасен. Лишь заметив разваливающееся здание, сердце Кая, если бы оно билось, точно бы остановило свой ход при виде торчащих арматур и свисающих с них бетонных блоков, что так и норовят упасть с грохотом. Но что больше удивило его, так это полное отсутствие криков или мольбы о помощи. Лишь противнейший смех и стоны мужчин. Кай лишь краем глаза заметил вновь побелевшие волосы, когда ярость закипела внутри него мгновенно, стоило ему увидеть в каком состоянии находится Джун. Свисая на руках, практически без опоры, он явно был без сознания. По крайней мере Кай был в этом уверен пока не услышал собственное имя, тихо сорвавшееся с пухлых искусанных губ. И секунды не понадобилось, чтобы подхватить изнеможенное тело парня и вонзить острые когти в шею обнаженного мужчины позади Джуна, разрывая в клочки мышцы и артерии. Так же лишь несколько секунд понадобилось, чтобы разобраться с оставшимися, пытающимися сбежать или напасть, мужчинами не менее жестоко. Каю не жаль. Они гнилые, он чувствует их гнилой запах за версту — кровь, что пропитана алкоголем, табаком и химией, тело что забито чернилами и пропахло насилием. Они не заслужили дальше жить. Хюнин аккуратно уложил Джуна на кровать лишь для того, чтобы оставить пальто и отнести парня в ванную комнату. Уложив Ёнджуна в ванну, Кай принялся настраивать воду так, чтобы вода смогла согреть Джуна и привести в чувство. Все это время парень лишь бормотал бессвязные речи, будто в бреду или во сне. Многое из сказанного заставило Кая ужаснуться, но, когда с губ слетало его имя, он не мог сдержать улыбки. Нежные слова в сторону вампира, несомненно, ласкали слух и душу и, поддавшись соблазну, Кай нежно коснулся губами губ Ёнджуна. Лишь легкое прикосновение к запретному плоду, но сколько чувств было вложено в этот жест. Вся боль, что он чувствовал при виде истерзанной кожи и выпирающих шрамов, всё уважение, что он испытывал к Джуну с самого первого взгляда, вся любовь, что теплилась в самых затаённых уголках его души. Всё это наконец нашло своё место на губах Ёнджуна. *** К моменту, как вода наполнила ванну практически до краёв, Джун уже безмятежно спал в объятиях теплой воды под присмотром Кая, который все это время держал голову парня над поверхностью воды, чтобы тот ненароком не захлебнулся. — так тепло, — тихо сорвалось с губ Ёнджуна. Открыв глаза он, внезапно для себя, оказался в воде и от испуга начал барахтаться — Тише, тише, Джуни, — Кай успокаивающе погладил большими пальцами плечи паникующего парня, после чего тот замер, — всё хорошо, ты у меня дома. Я принес тебя сюда и сразу же посадил в ванну чтобы, ты отогрелся. — Кай…? — Джун повернул голову и посмотрел сначала на руку на плече, а после в красные глаза рядом, — это правда ты…? А что у тебя с глазами.? и с волосами.? Джун потянул руку к лицу парня, проводя пальцами по щеке и волосам. Он разглядывал каждую деталь своего спасителя, касаясь каждой — проводил кончиками пальцев по скулам и линии челюсти, очерчивал идеальную линию носа, касался уголков глаз, заглядывая в самую тьму зрачка и наблюдая как ярко-красный цвет сменяется на желтый. Проводил влажной ладонью по волосам, пока те вновь окрашивались в угольно черный, медленно от корней. Вся злость, что окутала сердце Кая, медленно рассеивалась от нежности прикосновений, любопытного взгляда и радости от пробуждения Джуна. Держа его в своих руках над поверхностью воды, Хюнин переживал, точно ли парень очнется после такого. Точно ли он будет в порядке. И многое ли вспомнит из своих снов или о том, что говорил. И сейчас прикрывая глаза от удовольствия, Кай был рад, что все осталось позади. — Красиво.- шепотом, почти не слышно, Ёнджун вновь смотрел в глаза Каю, пока тот, словно кот ластился к прикосновениям, — спасибо. — Джуни, тебе бы поесть, — сразу после этих слов живот Ёнджуна издал приглушенный звук из-за воды и тот наконец заметил, что все еще полностью голый. Соскальзывая с округлых стенок ванны парень судорожно начал прикрываться, не понимая, что именно прикрыть первым, свою наготу или шрамы, он старался скрыться полностью, — не беспокойся об этом, сейчас принесу одежду. После нескольких кивков, Кай удалился, а Джун остался при своих неоднозначных чувствах. Он лежал буквально на руках у человека, нет, у вампира, который обещал его спасти и действительно спас. Буквально вытащил из пучин ада и скорее всего видел всё. В памяти маячит лишь лес за окном машины и гнилой смех Сынгвана, когда Джун пытался высвободиться из веревок. И похоже, что одежды на нем не было ровно с того момента, как ему приказали раздеться. А значит он был наедине с Каем, полностью голый и тот ничего не сделал? Именно это кажется Ёнджуну самым удивительным. Ведь обычно, каждый кто видел его голым, считал обязательным надругаться над ним любыми способами, что могут прийти в голову. Но Кай… он. «Джуни, — он тихо произнес, как бы пробуя это обращение к себе на вкус, — довольно мило, но давно ли мы перешли на такой уровень отношений?» — Войди, — после стука в дверь произнес Джун, поворачиваясь спиной к проему. — Тут полотенце, футболка и шорты, — Кай прошел внутрь, опустив голову и пряча взгляд, и положил стопку на тумбочку, — еще я достал нижнее бельё, если… если понадобится. Эммм… флаконы с шампунем гелем для душа стоят на полках в душе, — Ёнджун только заметил, что ванная, в которой он находился, стоит отдельно от стен и больше напоминает джакузи, чем классическую ванну. А в углу комнаты находилась еще и душевая кабина, — если захочешь принять душ, не стесняйся. И, я вроде говорил уже, чувствуй себя как дома. С этими словами Кай вышел из ванной комнаты и закрыл дверь, оставив Ёнджуна наедине со своими мыслями.