Посмотри на меня!

Хорошая погода. Солнце ласково грело спину. Тиллу нравилось это ощущение. Поэтому он и предпочитал есть на крыше. Это приводило к конфронтациям иногда, потому что ученикам на крышу было нельзя. Но к ним приводили ещё крашеные волосы, серьга в ухе, его оценки, его выяснения отношений с некоторыми одноклассниками и миллион других причин, среди которых походы на крышу как-то терялись. Будь эта школа побольше и попрестижнее, Тилла давно бы выгнали. Здесь же, в этой дыре, уже и маме почти перестали звонить. Голубое небо, тёплое прикосновение солнечных лучей. Обед, приготовленный и упакованный мамой, которая умела всё сделать вкусным. Весёлые крики и смех, доносящиеся со школьного двора. Всё как всегда. Но что-то всё же было не так. Какое-то смутное ощущение беспокоило Тилла, ворочалось неуютно в груди. Будто чего-то недоставало. А, точно! Где Иван? Почему его опять нет? Обычно сидел где-то неподалёку. В школе он точно был, Тилл его видел. А сюда не пришёл. Да и вчера, вроде, не приходил. Тилл не обращал внимания особо, потому что приходил сюда поесть в тишине и покое, а не болтать. Как и Иван, вероятно. Поэтому было трудно вспомнить, когда он составлял Тиллу компанию здесь в последний раз. Они и домой вместе не ходили какое-то время, если так подумать. Непорядок. С одной стороны, пофиг, конечно. Ещё бы Тилл парился из-за таких мелочей. Но обычно Иван здесь был. А сейчас его уже долго не было. Странно. Что-то надо было с этим решать. Быстренько дожевав, Тилл собрался, отдельно проверив, чтобы мусора не оставалось, и пошёл смотреть, что там по Ивану. Иван сидел за первой партой и усиленно, типа, учился. Корябал там что-то в тетрадке с сосредоточенным видом. Тилл взял стул и, поставив перед ним, привычно уселся спинкой вперёд. Облокотился о парту. – Так ты что, на крышу больше не ходишь? – спросил он в лоб, потому что так было проще всего. А Иван даже глаз не поднял. – Школьные правила запрещают учащимся посещение крыши, – ответил он ровно, – Уверен, ты должен был слышать об этом несколько раз. Новости. Староста у нас взялся правила соблюдать? – Что-то тебя это никогда особо не волновало. На этот раз Иван посмотрел на него. Лучше не стало. Лицо у него было такое же равнодушное, как и голос. – Не понимаю, о чём ты. И уткнулся в тетрадку обратно. Тилл переставал улавливать, что происходит. Зато начинал злиться. – Тогда пойдём домой вместе сегодня, – предложил он терпеливо, – Это же правилами пока не запрещено? – Я живу в другой стороне. Нам не по пути. С каких пор? – Переехал? – Нет. Да что за?.. – Убери ты стул! – вмешался девчачий голос, – Опять поперёк прохода поставил!.. Новый раздражитель резанул по нервам. Вскочив, Тилл с грохотом вмазал стулом в соседнюю парту. Затем, схватив тетрадку Ивана швырнул её в противоположную стену класса. Она не долетела, упала на середине пути. Девчонка замерла, испуганная. А Иван, не дрогнув, поднялся и пошёл подбирать свою упавшую вещь. На Тилла он при этом так и не взглянул. Развернувшись, Тилл вылетел из класса. Стыдно ему стало уже на середине коридора. Не надо было так. Зачем он сорвался? Напугал одноклассницу. Она-то в чём виновата? Надо будет извиниться потом. Сколько ни обещай себе... Придурок. Но всё же, что с Иваном? Он никогда себя так не вёл. Обиделся? Но на что? Они же не ссорились. Да и не так Иван обижался. В драку лез и вещи ломал, если вдруг перемкнёт. Сумку Тилла однажды с крыши скинул. Но такое вот молчаливое неприятие... А ведь Тилл ему ничего не сделал! Или так ему казалось. Это, очевидно, не могло быть правдой, с учётом того, что Иван был не в себе. Такое его поведение отличалось и от любезностей, которыми он щедро одаривал остальных, и от того, каким он был с Тиллом обычно. Тилл знал его с первого класса средней школы. Тогда Иван перевелся к ним посреди учебного года. Он никогда особо не рассказывал, почему. На вопросы остальных Иван отделывался общими фразами о работе и сложных отношениях родителей, специально делая дальнейшие расспросы неловкими и оттого невозможными. Тиллу иногда казалось, правда, что ему Иван мог бы рассказать. Но Тилл ненавидел, когда ему задавали вопросы о родителях, потому сам никогда не поднимал эту тему первым. Если бы Иван хотел, рассказал бы, так он думал. А раз не хотел, зачем трогать больное? Так или иначе, Иван сразу после перевода выделил Тилла из всех и сделал своим лучшим другом. Он никогда не называл это такими словами, впрочем, но с того момента, как Иван вошёл в класс тем осенним утром, Тилл просто не мог от него отделаться. Сперва это бесило невероятно. Время тогда было непростое, настроение у него было нерадужным на ежедневной основе. А Тилл и в лучшие времена не был терпимым по отношению к чужой навязчивости. К тому же трудно было поверить, что новичок, симпатичный и улыбчивый, с которым хотели дружить все, проникся внезапными тёплыми чувствами к, ну, Тиллу. Не такому уж симпатичному и вообще не улыбчивому. Но потом кое-что произошло, много чего, на самом деле, и не верить стало намного сложнее. Оставалось только принять: отношение, которое Иван показывал ему на протяжении нескольких месяцев, было искренним, вне всяких сомнений. С тех пор много воды утекло. За прошедшие годы они, бывало, ссорились, да. Но никогда прежде Иван его не игнорировал так демонстративно. Что за угнетающая, отстойная реакция? Последние несколько дней Иван, пожалуй, нечасто попадался ему на глаза. Само по себе это было не так уж и странно. Он был старостой класса, в конце концов, к тому же наваливались и обязанности связанные с учёбой. Репетиторы, дополнительные занятия и тому подобное. Грядущий в следующем году выпуск был большим делом даже для Тилла, а у Ивана, надо думать, всё было куда серьёзней. Вот почему до этого дня Тиллу и в голову не приходило, что отсутствие Ивана рядом может быть проблемой. Но теперь внезапно он ловил себя на том, что не мог точно сказать, когда это началось. Когда и почему Иван стал его... Избегать?