Worthless Necessary

Мидория решил, что у него много дел. Ему пришлось прятать от приемной матери не только кошку, но и птицу. По крайней мере, они оба вели себя очень тихо, так что Мидории не приходилось беспокоиться о том, что кто-то из них случайно кого-то разбудит. И проведя дальнейшее исследование в час ночи, вместо того, чтобы выйти как Войд, он обнаружил, что Рейко, как бы нежна она ни была, могла бы убить птицу. Вероятно, ему следует спросить Незу о ветеринаре… Он действительно не знал, как ухаживать за птицей, не говоря уже о том, чтобы бороться с болезнями, бактериями и прочими вещами, которые он не мог исправить с помощью обычного оборудования. Рейко выглядела несколько виноватой, когда он упомянул об этом, и она просто обхватила птицу и прижала ее к себе. Они сидели у него на коленях, и Мидория был более чем счастлив позволить им отдохнуть на нем, если они этого хотели. На этой ноте Мидория был примерно на… семьдесят процентов уверен, что у него каким-то образом появился птенец ястреба, судя по узору на яйце. Что поднимало еще один юридический вопрос, если ему разрешалось оставить его. Мидория был уверен, что не откажется от маленькой птички в ближайшее время: он и Рейко уже были привязаны к птенцу, но он знал, что ястребы — дикие существа, и что когда его маленький птенец вырастет, он, вероятно, захочет освободиться. Если он захочет, Мидория был более чем готов отпустить его. Мидория выключил ноутбук, забрался на кровать и прижал к себе спящую Рэйко и птенца, а затем свернулся калачиком вокруг двух маленьких животных и попытался заснуть.

***

— Итак… ястреб? — Незу поднял бровь, обнаружив, что Мидория хочет поговорить с ним рано утром. Мидория просто бережно держал птенца на руке, пока Рэйко приводила себя в порядок на земле. — Ну… У нас тут ястребов держат. На окраине Мусутафу есть пара мест, где можно купить ястребов, — Незу заметил, — И поскольку ты о нем заботился, я не думаю, что это хорошая идея — отсылать его. Тем более, что он такой молодой. — Он? — Да. Он самец, — Незу ответил, нежно протягивая руку, чтобы погладить птенца, и Мидория осторожно передал ему птицу. «Кажется, он в порядке, хотя Рейко его облизала. Языки у кошек очень шершавые, а бактерии в их слюне могут быть смертельными для птиц, не говоря уже о птенце. Я поговорю об этом с Исцеляющей Девочкой. Ты иди на свои уроки, а я позабочусь о нем. — Спасибо, — Мидория поклонился, но как только он повернулся, чтобы уйти, птенец ястреба начал щебетать, что звучало как страдание. Рейко вскочила на стул Незу, затем на его стол и мяукнула, уставившись на цыпленка в лапах Незу. Незу осторожно положил цыпленка перед Рейко, а Рейко наклонилась и высунула язык, прежде чем замереть. Она быстро убрала язык, прежде чем просто понюхать ястреба. Она все еще помнила, что Мидория упомянул раньше, и слова Незу также отдавались эхом в ее голове. — Ну… — пробормотал Незу, — Я как-нибудь с этим разберусь. Мидория лишь снова поклонился, почесал Рэйко за ушком и вышел из кабинета.

***

Стажировка. На следующей неделе они должны были отправиться на стажировку. Шинсо уставился на список героев, которые прислали ему предложение. У него было много предложений, так как он был финалистом Спортивного фестиваля, но он не был уверен, кого выбрать. Никто из них не был подпольным героем, что было бы для него предпочтительнее, и большинство из них слишком много внимания уделяли использованию своих причуд. Полностью отличается от того, как сражался Шинсо, поскольку он хотел использовать свою причуду как можно меньше, и вместо этого иметь ее в качестве скрытого козыря. Минета хотел пойти с Такеямой, а Иида, к всеобщему удивлению, решил пойти с Мизушимой вместо Тенсея. Хотя, справедливости ради, Тенсей подвергся нападению Стейна во время Спортивного фестиваля, и хотя он был одним из счастливчиков, кто был просто ранен, а не парализован на всю жизнь или умер, он все еще был довольно не в себе, и Иида уже некоторое время ничего не слышал о состоянии своего брата. Иида явно не выглядел слишком уж довольным. И на этой ноте им также пришлось выбрать имена для своих героев. Шинсо определенно не имел ни малейшего представления, как он хотел бы себя называть. Им дали обеденное время, чтобы все обдумать, и Шинсо, Урарака, Иида и недавно присоединившийся Кода, сидели на своих обычных местах, обсуждая имена. И вдруг в кафе наступила тишина. Шинсо поднял голову, пытаясь понять, что произошло, пока не заметил, что толпа расступилась, словно волна, и он смог различить фигуру Мидории. Снова пошли слухи о том, что Мидория выиграл Спортивный фестиваль без причуды. Что он монстр и что он никак не мог победить, особенно будучи ослепленным в своем последнем матче. — Эй! Мидория! — крикнула Урарака, махая ему рукой, — Это Кода! Ты познакомился с ним вчера, но мы вас так и не представили! Кода, это Мидория с курса общего образования! Мидория несколько секунд тупо смотрел на Коду, а затем кивнул в знак признательности, а Кода кивнул в ответ, прежде чем заняться своим вегетарианским бургером. Затем Мидория повернулся к Ииде и показал жестами, — Я видел новости. Шинсо перевел слова для Ииды, который встал по стойке смирно, прежде чем Мидория покопался в карманах и достал конверт, передав его Ииде. Иида взял его и, получив легкий кивок от Мидории, осторожно открыл его. Шинсо повернул голову и сосредоточился на своих спагетти. Это было между Иидой и Мидорией. — Я слышал, что случилось с Ингениумом. Мне жаль, что это произошло, и я надеюсь, что вы подумаете о последствиях своих действий, прежде чем решите преследовать Убийцу Героев. Ингениум поправится и скоро будет на ногах, без серьезных, необратимых травм. Не поддавайтесь своим эмоциям и не сделайте того, о чем пожалеете. Вы не сможете победить Убийцу Героев, и вы просто нарушите закон. Я не думаю, что Ингениум захочет, чтобы вы искали Убийцу Героев, чтобы отомстить. Когда Иида закончил читать, на его лице было стоическое выражение. Он аккуратно сложил бумагу и спрятал ее в карман, — Я запомню это. Каким-то образом, где-то в этом пустом, отсутствующем выражении лица, Шинсо понял, что Мидория не очень-то убежден, поскольку мальчик положил локти на стол и уставился в свой стакан с водой. — Ты ничего не будешь есть? Единственное, что я видел, что ты ел, это… воду, — Пробормотал Шинсо. Мидория лишь покачал головой и продолжил смотреть на свою воду, словно глубоко задумавшись. — Ого, вы с ним и правда тусуетесь. Вы, ребята, тоже, должно быть, чудаки, — Студент общеобразовательного курса из 1D вмешался, — Вас, ребята, избил тот, кто даже не учится на курсе героев, слабаки. — Оставьте их в покое, — проворчал Камакири, держа в руках пустой поднос и направляясь к нему, чтобы вернуть его, — Они ничего вам не сделали. — Ну, тебя тоже избили! — рассмеялся другой студент. — Ну, если бы студенты, которые действительно были обучены и прилично сражались, проиграли, как вы думаете, у вас был бы хоть какой-то шанс против него? — парировал Каибара, защищая Камакири, — Используй здравый смысл. Внимание практически всех было приковано к происходящему спору, включая Коду, Шинсо, Урараку и Ииду. Мидория закрыл глаза. Вдохни. Подожди. Очисти свой разум. Сотри свое присутствие. Ишияма и Снайп услышали шум и поспешили прекратить спор. — Фууух… это почти вышло из-под контроля. Они, похоже, не были довольны тобой, Мидория… эээ… Мидория? — Урарака повернулась лицом к зеленоволосому парню, но обнаружила, что его нет на месте. Его чашка тоже исчезла, и не было никаких следов от парня. — Когда он ушел? — спросил Шинсо, когда Иида выглядел совершенно сбитым с толку, а Кода почесал голову. Выйдя из столовой, Мидория глубоко вздохнул и внутренне вздохнул, прежде чем вернуться в класс. Они заступались за него снова и снова. Он может не любить людей… но их… может быть, он сделает исключение для этих. — Мидория. Мидория поднял глаза и повернулся, увидев, что Тодороки смотрит на него, — Я хочу поговорить. Тодороки привел его в пустой класс, и Мидория просто молча последовал за ним. Пользователь двух стихий явно что-то задумал, и это определенно было связано с его причудой. Огонь и лед, но с явным предпочтением льда. Какая трата причуды. Он умрет, если не использует всю свою силу. — Я был побеждён. Я нарушил свою клятву и использовал своё проклятие, пытаясь сразиться с тобой. Мидория просто бесстрастно уставился на него, пока Тодороки продолжал говорить, — Ты был единственным, кто превзошел меня. Не Каибара с его мощной причудой сверления. Не Каминари с его неконтролируемыми электрическими силами. Даже не Бакуго с его мощными взрывами и взрывной личностью. А ты без причуды. Ты, возможно, и победил Бакуго, но у него нет никаких дальнобойных атак, которые были бы эффективны против тебя. Нет абсолютно никаких причин, по которым я не мог бы победить тебя. Я был шокирован тем, что ты был готов истечь кровью ради Шинсо, но кроме этого, я использовал свой огонь вместо льда, когда ты приблизился. Человек без причуды не может обладать такой силой и мастерством или излучать такую ауру без причины. Откуда ты взялся? Что превратило тебя в этого монстра, который сумел сокрушить всех людей на нашем первом курсе? Или у тебя есть скрытая причуда, которую ты стыдишься использовать, как и я, и предпочел бы проигнорировать ее наличие, чем объявить о ней всему миру. Сказать о том, что у тебя есть причуда. Мидория просто тупо уставился на него. Он был почти уверен, что у него есть причуда… и Тодороки был прав. Он не был уверен, стыдился ли он ее, если можно так выразиться. Он не был уверен, что вообще что-то к ней чувствовал. Это было скорее раздражение, чем что-либо еще, и в этом не было никакой пользы, кроме как помехой для пяти лет попыток самоубийства. И доказать это он никому не мог, разве что спрыгнул бы с крыши и закричал, — «Эй, это моя причуда». Люди, вероятно, засунули бы его в психиатрическую палату, если бы он сделал что-то подобное. Люди с причудами, которые позволяли им видеть призраков, или перерождаться, или возвращаться после смерти… жизнь для них была не из приятных. Они не могут этого доказать, так как им никто не верит. Не было смысла говорить всем, что он не мог умереть от самоубийства. Все, что это сделало бы, было бы контрпродуктивным. — Я знаю, что ты не любишь говорить. Мой старик очень хочет возвыситься в этом мире. Поскольку он не смог превзойти Всемогущего, он придумал свой следующий план. Ты слышал о браках с причудами? Выбирая супруга, основываясь исключительно на усилении своей причуды, и передавая ее своим детям, принуждая людей к браку. Он пытается исполнить свое собственное желание, вырастив меня героем, чтобы превзойти Всемогущего. Я отказываюсь быть орудием для таких подонков. В моих воспоминаниях моя мать всегда плакала. «Твоя левая сторона некрасива», — сказала однажды моя мать, выливая кипяток мне на лицо. Я полностью отвергну его, превзойдя Всемогущего, даже не используя его причуду. А это значит, что мне придется победить тебя, ученика общеобразовательного курса. Я надеюсь, что твоя победа на Спортивном фестивале приведет к переводу на курс героев, чтобы я мог провести матч-реванш и доказать, что я сильнее тебя только правой стороной. Тодороки был глупцом, решил Мидория, не использовал свою причуду только для того, чтобы насолить отцу? Справедливости ради… У Даби была та же причина стать злодеем. Разве все действуют опрометчиво и принимают решения, ничего не обдумав? Если бы Тодороки не использовал свой огонь, он бы в конечном итоге замерз насмерть. На самом деле, его использование огня, вероятно, было скорее инстинктивным, потому что он криоконсервировал себя. Вот почему Мидория решил выбросить свои эмоции в окно. Потому что они ничего не делают, кроме как заставляют делать глупые, необдуманные выборы, и потому что эмоции только причиняют боль. Мать Тодороки причинила ему боль из-за его отца. Из-за Энджи. Мидория подозревал это, сравнивая фотографии семьи Тодороки, исчезновение Тои, в сочетании с огромным количеством ущерба имуществу, который нанес Энджи… если он был готов сделать так много, пока люди смотрели, сколько бы он сделал, если бы никто не смотрел? Никаких любопытных глаз, которые могли бы сообщить о его действиях остальному миру. Мидория быстро снова полез в карманы, доставая маленькую ручку и скомканный листок бумаги. Он начал носить бумагу, на случай, если Шинсо не будет рядом, чтобы перевести его слова, и быстро что-то нацарапал и передал Тодороки. — Используй свой огонь. Это твоя причуда, а не его. Он не имеет права голоса в том, как ты ее используешь. Однажды ты окажешься в ситуации, которую твой лед не сможет решить, и ты умрешь, если не воспользуешься своим огнем. Люди будут умирать, а ты будешь жить с сожалением о том, что мог бы спасти их, но решил не делать этого, потому что хотел насолить отцу. — Поговори с Незу о своем отце. Ты можешь не знать меня хорошо, но поверь мне в этом. Тодороки моргнул и поднял глаза, чтобы задать вопрос Мидории, но к тому времени, как он это сделал, Мидория уже исчез. Он не издал ни звука, да вообще не было никаких шагов. Тодороки нравилось думать, что у него острые чувства, но за несколько секунд, пока он читал записку Мидории, зеленоволосый мальчик исчез в пустоте, и он совершенно не осознавал, что это произошло. Кем и чем, черт возьми, был Мидория Изуку?

***

— Что происходит? — спросил Сато, — Зачем нам собрание? — Понятия не имею. Нам просто сказали собраться, — Яойорозу ответила, теребя юбку. Поле было заполнено учениками всех трех классов, все разговаривали и общались, ожидая, когда учителя начнут. — Сейчас. Я уверен, что некоторые из вас… знают, что произошло вчера, во время Спортивного фестиваля за обедом, — начал Незу, и все студенты замолчали, — Не говоря уже о том, что произошло сегодня. Некоторые из учеников курса героев бросили на Шинсо краткий взгляд, и весь класс 1C и 1D напрягся. — Я слышал кое-что от учителей и хотел бы донести это до всех. Мы не одобряем травлю и дискриминацию по причудам. Обычно, если мы узнаем, что кто-то принимал участие в подобных мероприятиях, и у нас есть достаточные доказательства, вас исключают. Большинство учеников общеобразовательного курса посмотрели на ученика, который открыто оскорбил Мидорию и Шинсо в тот день, прежде чем Незу продолжил, — Кейсо Мейка, тебе одно предупреждение, потому что Мидория фактически заступился за тебя и дал тебе еще один шанс, и в качестве ответственности за свои слова ты получишь наказание на этой неделе. Это касается и остальных учеников общеобразовательного курса. Я получил сообщения о том, что вы сделали уроки очень неудобными для Мидории и преследовал его, когда в классе не было учителей. Большинство учеников геройского курса в шоке смотрели на Мидорию, который стоял в конце класса, сгорбившись. — Некоторые из вас также преследовали некоторых студентов курса героев во время обеда из-за их поражения из-за Мидории. Я бы настоятельно рекомендовал вам воздержаться от этого. Вам может кто-то не нравиться или вы можете испытывать определенные эмоции по отношению к определенным людям, но это не дает вам права действовать в соответствии с этим. В связи с этим, если кто-то из вас подвергается издевательствам или страдает от дискриминации по признаку причуды, будь то в школе или от кого-то из ваших знакомых, не стесняйтесь рассказать об этом учителям. Мы здесь, чтобы помочь вам, и мы хотим сделать UA лучшей образовательной средой для всех вас. Вот и все, хорошего вам дня. Я не хочу повторения чего-то подобного. — Почему… ты простил его? Он был ужасен с тобой! — прошептала Урарака, когда они возвращались в класс, — Шинсо, почему? Тебя тоже оскорбили! Шинсо пожал плечами, а Мидория просто показал, — Не стоит. Меньше проблем. Тодороки стоял в офисе Незу, странно глядя на белоснежного кота, который был в его кабинете, а также на то, что выглядело как птица в его лапах. Кошка, безусловно, была ласковой: она ткнулась в него почти в ту же секунду, как он вошел в комнату, и она также, казалось, была чрезмерно опекающей любое маленькое животное, которое было у нее в руках. — Я знал это, — прорычал Незу, после того как Тодороки закончил рассказывать все, что он рассказал Мидории о своем отце, за исключением всех частей об избиении младшего мальчика и многообещающем переводе на курс героев, — Он был прав. У нас было достаточно доказательств, но ни одно из них не было достаточно косвенным, чтобы сформировать дело… он также мог сказать, что мы пытались очернить его имя, и все отчеты были довольно старыми, и ни один из них не сохранился должным образом… — Простите, «он»? — нахмурился Тодороки. — А, не говори никому, что я тебе это рассказал, — сказал Незу, заставив Тодороки кивнуть, — Линчеватель по имени Войд поднял твое дело пару месяцев назад, проанализировав посты в социальных сетях и газетные вырезки, предположив, что с твоей семьей что-то не так. У меня были подозрения, но происходило слишком много событий, и не так много людей хотели работать над таким делом, когда… произошел твой несчастный случай с водой. Но сейчас у нас есть целая полиция, расследующая это дело, но, честно говоря, учитывая, насколько скрытным был Старатель в отношении своих детей, со всем этим частным образованием и всем прочим, ты можешь сказать, что у нас проблемы со сбором существенных доказательств. Большая часть того, что у нас есть, в лучшем случае — домыслы, а в худшем — чепуха. Если хочешь, мы можем подать иск против твоего отца и передать опеку над остальными твоими братьями и сестрами твоей сестре, которая, как я полагаю, должна достичь совершеннолетия, но тебе и остальным членам твоей семьи придется выступить в суде или, по крайней мере, присутствовать на слушании. Тодороки слегка нахмурился. Его отец отправил ему запрос на стажировку, и поскольку Мидория был прав, говоря о Незу… неужели он действительно хотел позволить людям умереть только потому, что его огонь был неукротим? Просто чтобы он мог насолить своему донору спермы? — Я поговорю об этом со своей семьей, — Тодороки ответил, — Я хочу обсудить это с ними. Кроме того, я хочу принять предложение отца о стажировке, чтобы научиться эффективно использовать свою огненную причуду. Я не смогу этого сделать, если он будет за решеткой». Незу резко рассмеялся, — О? Почему сейчас? Что заставило тебя передумать использовать свою причуду? Тодороки отвернулся, — Я рассказал Мидории о своем отце, и он сказал мне поговорить с Вами. Он посоветовал мне научиться использовать свой огонь, а не просто прятать его из-за него. Я думаю, он прав. Я ненавижу своего отца, да, но я буду очень эгоистичным, если позволю кому-то умереть из-за того, что я не использую свой огонь. Незу слегка улыбнулся мальчику, прежде чем отпустить его. Мидория действительно творил чудеса. Он не разговаривал много с другими одноклассниками, но его влияние на остальных было очевидным. Студенты геройского курса хотели работать усерднее, он пытался помочь Ииде (Это было очевидно; письмо от Мидории после нападения на Тенсея, адресованное Ииде?), а теперь и Тодороки. Сердце Мидории было слишком большим, даже если он был бесстрастным, апатичным и смехотворно упрямым. Он был почти уверен, что несколько месяцев назад, во время вступительного экзамена для рекомендованных студентов, Ямада пытался поговорить с ним об использовании его огня, но мальчик категорически отказался. Теперь он просил, чтобы они пока не заводили дело против его отца, просто чтобы он мог набраться нескольких трюков. И Мидория знал о деле Энджи, которое поднял Войд. Еще одно доказательство того, что Мидория был Войдом, хотя Незу думал, что это и так достаточно очевидно, но эта маленькая деталь о несоответствии двух отчетов, которые у него были о причуде Войда, просто терзала его мозг.

***

Мидория серьезно задумался, хорошая ли это идея. Ему все еще приходилось посещать занятия, пока героический курс был на стажировке, но он подумывал о том, чтобы каждый день на этой неделе посещать Хосу. У Стейна была привычка атаковать примерно раз в неделю, чтобы оставаться незамеченным и убивать недостойных героев, и он обычно атаковал ночью. Мидория хотел защитить Ииду. Не имело значения, что Иида прочитал его письмо. В конце концов, он был стажером Мизушимы. Даже если Иида не искал Стейна активно, если бы он просто случайно столкнулся со злодеем, не было никаких сомнений, что Иида поддастся эмоциям и нападет на Стейна. Плюс, у Стейна была привычка атаковать трех-четырех героев, иногда даже пятерых, прежде чем перейти к другому городу. Он атаковал только Натива и Тенсея, весьма вероятно, что он все еще скрывался около Хосу. Хосу находился не так уж далеко от Мусутафу, всего в часе езды, и это если бегать по крышам и прятаться в переулках, и Мидория очень надеялся, что сможет сократить путь и сэкономить немного энергии на случай, если ему понадобится сражаться, поехав на поезде, но нет, поезда не ходили в то время, когда он обычно выбирался из дома. Он поиграл со своим воротником. Он обещал защитить ее. Он потерпел неудачу. Его родители были мертвы, потому что он был никчемным, бездарным неудачником в жизни. Мать Рейко была мертва, потому что он был просто совершенно бесполезен. Он всегда носил ошейник на запястье, в кармане, на лодыжке, где-то на себе, как напоминание о ней, что он не может позволить себе снова потерпеть неудачу. Затем он сделал глупый выбор и сделал что-то глупое. Он не подумал, и следы на его шее были чем-то, что невозможно было спрятать под одеждой. Он пробовал другие вещи: банданы; просто оставлять их открытыми; шарфы, но несмотря ни на что, его все равно за это дразнили. Если уж его все равно будут дразнить, как бы он ни выглядел и что бы ни носил, пусть лучше наденет что-то такое, что ему действительно хочется носить, чтобы это скрыть. А ошейник, который всегда протирали и чистили не реже одного раза в неделю, обхватывал его шею, и он не мог смотреть на него напрямую. Он был недостаточно тугим, чтобы задушить его, но достаточно тугим, чтобы он мог почувствовать под ним свой пульс, постоянно напоминая о его неудаче. Он не хотел снова подвести кого-то. Если бы он мог спасти жизнь, он бы это сделал. Если он собирался умереть, он мог бы спасти кого-то ценой жизни, которую он потеряет. Хотя он ничего не обещал Ииде, мальчик все равно заступился за него, защищая его. Хотя Шинсо и Урарака явно были более ярыми, Иида все равно поддерживал его. Немногие люди сделали бы это, особенно для ребенка без причуды. Он был одним из немногих, кто был готов обращаться с ним как с обычным человеком, а не как с куском стекла, который нужно защищать, или как с диким животным, которое вообще ничего не заслуживает. И если бы Войд смог победить Стейна, это был бы бонус. Хотя он очень надеялся, что Стейн сможет победить Энджи раньше… Мидория аккуратно спрятал коробку в глубине шкафа. Он не хотел оставлять Рейко и птенца дома, где кто-то может просто заскочить и обнаружить их, но он не хотел везти их в Хосу. Это была неизведанная территория, и хотя он запомнил всю карту Хосу и имел несколько мест, где, как он чувствовал, Стейн, скорее всего, нападет, изучение карты было совсем не похоже на поездку туда в реальной жизни. Обычно он бы взял Рейко, но теперь с птенцом ястреба… кто-то должен был о нем позаботиться. Рейко мурлыкала, обхватив ястреба лапами. Его комната была в худшем состоянии из всех комнат в его приемной семье, и было много отверстий, которые вели в фальшивые стены в квартире. Недостаточно большие для человека, но определенно достаточно просторные для кошки и птенца. Это было одно из укрытий, если кто-то ворвется в комнату, а Рейко окажется рядом со шкафом. Ни один здравомыслящий человек не будет рушить стены просто так, по прихоти. Но отсутствие Рейко означало, что ему придется быть гораздо осторожнее. У нее была врожденная способность чувствовать свое окружение. Мидория не был уверен, было ли это животной чертой или она просто была особенной, но она всегда, казалось, точно знала, где находятся злодеи в радиусе трех метров. Его слух был относительно хорош, и он мог определить, кто хороший, а кто нет, но было приятно услышать чье-то еще мнение. Плюс, он ничего не мог сделать, если кто-то был прямо за углом и не издавал никакого шума; стены мешали бы потоку воздуха, и он ничего не мог бы почувствовать. Его инстинкты будут кричать на него, да, но он никогда не действовал по своим инстинктам, если только не знал, что должен сражаться с людьми вокруг него. Мидория глубоко вздохнул и выпрыгнул из окна, приземлившись на шестом этаже, быстро перекатившись, прежде чем вскочить на ноги, и побежал к Хосу.