Redemption | Искупление

      В кои-то веки голова Гермионы оказалась занята не работой. Каждая попытка полистать книгу заканчивалась тем, что мысли возвращались на несколько часов назад, когда требовательные руки Драко Малфоя блуждали по её телу. Трусики после этого столкновения до сих пор не высохли, и пытаться сосредоточиться на стоящей перед Грейнджер задаче было пустой тратой времени.       Она поцеловала его. Она поцеловала его. И, Мерлин, он ответил. Гермиона до сих пор чувствовала его пальцы, запутавшиеся в её волосах.       Мне нужен холодный душ.       Она отбросила книгу в сторону и раздражённо вздохнула. Больше не было необходимости читать про грёбаные ритуалы на крови. И без того предельно ясно, что большинство из них либо убьет, либо сильно ослабит человека, жертвующего свою кровь. Единственное, что требовалось выяснить, — как предотвратить потерю крови.       Крововосполняющие зелья помогут, но не решат эту дилемму, особенно если Волдеморт хотел полноценное подношение, а Гермиона очень подозревала, что психованному монстру было нужно именно это. Магия заклинания распознает эффект зелья и станет требовать всё больше и больше. Кроме того, зелье не способно спасти кого-то от полной кровопотери. Оно только активирует ускоренную выработку новых клеток на основе тех, что уже существуют. Именно поэтому чаще всего на восстановление после больших ран даже при использовании зелья требуется около дня или двух.       Нет, ей придётся подготовиться к маггловской процедуре — переливанию. Это влекло за собой ещё один виток проблем. Понадобится специальное оборудование, для которого в Хогвартсе необходимо найти обходные пути. Также требовалось, чтобы Падма и мадам Помфри скрупулёзно ознакомились с порядком её проведения. И наконец, для каждого ритуала Гермионе нужно не менее пяти литров крови определённой группы.       Про переливание в волшебном мире почти никто не слышал. На самом деле Гермиона читала о примере его применения только однажды — в контексте исследований нескольких магглорождённых целителей из Женевы, которые хотели улучшить результаты, достижимые при помощи одних лишь крововосполняющих зелий. Большую часть необходимого нужно было взять в маггловской больнице. А они не отличались тем, что легко одалживали оборудование и особенно кровь.       Повезло уже, что Гермиона знала свою группу крови с самого детства. Третья отрицательная. Папа часто говорил, что в этом заключается ирония судьбы, учитывая её детскую оптимистичную натуру. Нужно было дождаться Падму, выяснить, насколько близко когтевранка знакома с маггловской медициной, и отталкиваться уже от этого.       Гермиона вытянула руки над головой, с удовольствием хрустнув позвонками, и поднялась с кресла. Она слишком долго откладывала осмотр Малфоя и Нотта. Пришло время снять их вечерние жизненные показатели и протестировать зелье с каннабисом. Грейнджер надеялась, что Тео станет отличным буфером между ней и неловким напряжением, возникшим после поцелуя с Драко.       Однако она удивилась, когда вошла в их комнату и обнаружила Тео с вечерним выпуском субботнего «Ежедневного Пророка» в руках, они с Драко обменялись встревоженными взглядами.       — О Мерлин, — вздохнула Гермиона. — Что там опять?       — Почему бы тебе не присесть, Гермиона, — предложил Тео, его тон был спокойным и уверенным, как будто он пытался обезвредить бомбу одним лишь голосом.       Ничего хорошего не жди.       Она посмотрела на газету и сразу смогла разглядеть на первой полосе отчётливый контур своих волос, развивающихся в разные стороны.       — Что пишут? — Грейнджер сглотнула. Она это выдержит. Что бы там ни написала эта отвратительная газетёнка, Гермиона будет в порядке. Она больше не развалится.       У тебя всё получится.       — Сюда, — позвал Драко, похлопывая по кровати рядом с собой. — Садись.       Гермиона машинально сделала так, как он попросил, и впервые за последние несколько часов мысли об их поцелуе совершенно исчезли из головы. Она протянула руку, чтобы взять у Тео газету.       — Прежде, чем ты прочтёшь, — сказал Тео, нервно облизнув губы, — просто запомни, что эта чушь ничего не значит. «Пророк» не участвует в политике. Они не могут тебя контролировать.       — Дай её мне, Тео, — попросила Гермиона, на этот раз более требовательно. Он неохотно вручил ей газету.       Она медленно развернула страницы, вначале встретившись с фото. Конечно, это не лучший её ракурс. Старая фотография — возможно, годичной или двухгодичной давности, — как она второпях выходит из здания Министерства. Её волосы находились в полном беспорядке, видимо, Гермиона была сильно занята. Честно говоря, из-за этой сосредоточенной спешки она выглядела как уставшая стерва. Естественно, Грейнджер не помнила, почему так торопилась, но это уже не имело значения. «Ежедневный Пророк» ухватился за возможность и изобразил её как душную суку, которую ему так нравилось использовать в качестве боксёрской груши.       Гермиона Грейнджер снова оступилась       Согласно источникам из тюрьмы Азкабан, Гермиона Грейнджер не только стремится подорвать авторитет исполняющего обязанности главного надзирателя тюрьмы, используя свои личные отношения с министром магии Кингсли Бруствером и разбрасываясь бессильными, но вызывающими тревогу угрозами, но она также освободила из-под стражи известных Пожирателей смерти.       Эта новость стала шоком, учитывая, что, по слухам, Сами-Знаете-Кто перед своей смертью наделил Пожирателей невероятными способностями. В то время как министр отказался говорить с «Ежедневным Пророком» по этому поводу, другие источники в Визенгамоте не были столь молчаливы.       Трейси Дэвис, старший паж Визенгамота и бывшая однокурсница Гермионы Грейнджер, сказала следующее: «Она всегда считала себя выше правил. Они с её друзьями разгуливали по Хогвартсу словно неприкасаемые. Теперь она работает невыразимцем в Отделе тайн, где может пользоваться ресурсами и властью, не подлежащими проверке. В её духе. Но это серьёзное дело. Мы не можем позволить Пожирателям смерти шляться на свободе, даже если Гермиона Грейнджер считает, что знает лучше».       Официального заявления от Визенгамота пока не поступало, но анонимный источник в законодательном органе пообщался с репортёрами «Пророка». Данный источник отмечает, что Визенгамот считает предоставленную министром «Золотому Трио» свободу действий в качестве извинений за то, что их втянули в войну, чересчур широкой. Пришло время правительству вернуть свои позиции и начать наводить и поддерживать порядок. Надзор за деятельностью невыразимцев должен стать необходимым шагом.       Кого из Пожирателей смерти могла освободить Гермиона и где они содержатся, на данный момент неизвестно.       Гермиона втянула воздух.       Блядь.       Она почувствовала, как рука Драко скользнула в её ладонь и крепко сжала.       — Дыши, — сказал он.       — Я справлюсь, — заверила Гермиона, но её голос прозвучал жёстче, чем она планировала.       — Гермиона, если тебе нужно, чтобы мы вернулись назад… — уже Тео, но она прервала его взглядом, которым можно было убивать.       — Нет, — ответила она. — Я обещала, что вы никогда туда не вернётесь, и я сдержу слово. Блядь, — громко выругалась она. Это спутало ей карты. Гермиона не преступала границы закона, но эта статья всё меняла. Начальство могло приказать вернуть Драко и Тео, чего она бы не сделала. Дело закрыли бы до полного завершения, с чем она бы не стала мириться. Позволит ли Макгонагалл попробовать провести ритуал на её территории? Станут ли Гарри и Рон помогать ей, рискуя собственными карьерами? — Чёрт побери! — вскрикнула Гермиона, впервые за многие годы использовав маггловское ругательство. Она почувствовала, как Драко сжал её руку сильнее, и подняла на него глаза, его пронизывающий взгляд проткнул пузырь её паники.       — В первую очередь, — произнёс Драко, — если кто-то верит хоть единому слову этой дуры Трейси Дэвис, то он просто идиот. Она ненавидела тебя с того самого момента, как впервые увидела. Завистливая сука. Да и своё место в Визенгамоте она получила только потому, что папаша её туда пристроил. Она даже своё имя по буквам не напишет.       — Это правда, — подтвердил Тео, серьёзно кивнув. — Трейси была почти одержима тобой в Хогвартсе, и я понятия не имею, как ей удалось сдать хоть один экзамен на СОВ, не говоря уже про ЖАБА.       Гермиона ценила их усилия, но Трейси Дэвис — наименьшая из её забот в эту секунду.       — Мне нужно выпить, — наконец сказала она, вставая. — Приготовлю ваше зелье и открою вино.       — Ты уверена, что это хорошая идея? — осторожно спросил Тео.       — Оставь её, — Драко в конце концов отпустил её руку. — Тебе бы тоже захотелось надраться.       — Справедливо, — пожал плечами Тео.

***

      Нотт всё ещё не спал, хотя и с трудом боролся со сном. Этого было достаточно, чтобы считать зелье более эффективным, чем курение марихуаны. Обычно, примерно через двадцать минут после затяжки Тео спал как младенец. Драко чаще всего мог бодрствовать, но его клонило в сон. Гермиона заметила, что он стал более внимательным, хотя так или иначе оставался достаточно расслабленным, чтобы забыть о своём воспитании и ссутулить плечи.       Гермиона выпила один бокал вина и приступила ко второму, переключая каналы по телевизору. Она сидела между двумя кроватями, переместив туда своё рабочее кресло, используя прикроватную тумбочку Драко в качестве личной барной стойки.       Ответственная до невозможности, Гермиона разослала с одолженной в Министерстве совой всем самым важным людям письма, в которых сказалась больной, чтобы остаться дома и отдохнуть от работы до конца вечера. Рилла посоветовала не обращать внимания на ерунду в «Пророке» и посвятить время себе. Это было вполне заслуженно. Гарри попытался связаться по каминной сети, но Гермиона ответила, что в этом нет необходимости, и попросила передать Рону то же самое. Ей хотелось побыть одной. Ну, не совсем одной.       Как ни странно, Тео и Драко успокаивали её. Они не говорили, что она поступает глупо или что всё будет в порядке. Когда Гермиона решила хорошенько напиться, они помогли ей выбрать лучшее вино из запасов её родителей и остались, стараясь ни в коем случае не упоминать ни Министерство, ни «Пророк», если удастся.       — Ну что за дерьмо! — наконец воскликнула она и бросила пульт в Драко. — Ничего нет.       — Не знаю, — он небрежно схватил пульт и стал жать на кнопки. — Мне приглянулось то шоу, в котором три парня из-за ширмы пытаются уговорить девушку пойти с ними на свидание. Обычно оно начинается примерно в это время…       Гермиона чуть не выплюнула вино и захохотала.       — «Свидания вслепую»? Мерлин, если бы во время учёбы кто-то сказал мне, что Драко Малфой будет сидеть в моей комнате и листать каналы в поисках реалити-шоу о свиданиях…       Он пожал плечами, до сих пор ища нужную передачу.       — Оно забавное. Девушка почти никогда не выбирает человека справа. Обычно парень, с кем она уходит, выглядит как псих, о котором через десять лет в криминальной сводке напишут, что он заавадил половину всего женского населения маленькой деревушки и закопал у себя дома под полом, но их вопросы мне нравятся. «Холостяк номер три, какая ваша главная фантазия, связанная с автомобилем?» — по-девчачьи проворковал Драко.       Гермиона едва не подавилась от смеха.       — «О, мне не терпится познакомить тебя с моей коробкой передрач», — усмехнулся он.       Гермиона фыркнула, и у неё вино пошло носом.       — Коробкой передач, — посмеиваясь, поправила она.       — Одна херня, — невозмутимо настаивал Драко. — Я бы даже сказал, что мужчины-магглы безнадёжны в ухаживании за женщинами, но я видел волшебников, невинных, как младенцы, которые использовали ещё менее впечатляющие приёмы.       — Это правда, — с умным видом кивнула Гермиона. — Но, когда дело доходит до флирта и свиданий, мужчины действительно знают в этом толк — как в волшебном мире, так и за его пределами.       — В самом деле? — с вызовом произнёс Драко, и в его глазах промелькнуло что-то опасно сексуальное.       — Ну, не все мужчины, — исправилась она, выпрямившись, и сделала новый глоток вина. — Например, — Гермиона повернулась к сонному Тео, — держу пари, наш Тео мог бы обворожить любую желанную ведьму.       — Возможно, — признал Драко, ухмыльнувшись тому, как его лучший друг покрылся почти алым румянцем. — К сожалению, он был влюблён в Пэнси Паркинсон с пелёнок, а она оказалась слишком слепа, чтобы заметить это.       — Ну, — протянула Гермиона, надеясь добавить луч света в эту тьму Тео, в голове у неё стало намного легче, и она ощутила знакомую текучую энергию отличного настроения, — так получилось, что на днях Пэнси Паркинсон пристала ко мне на улице, требуя дать ответ, в безопасности ли вы оба.       От этого Тео немного воспрял духом.       — Она что? — резко спросил он.       — Она вернулась в Англию и потребовала рассказать, что с вами происходит, — пояснила Гермиона.       Глаза Тео на мгновение блеснули, мягкая улыбка заиграла на его сонном лице.       — Мерлин, вот бы я смог её увидеть.       — Скоро, — пообещала она. — Скоро.       Что-то по телевизору наконец привлекло внимание Драко, но это оказались не «Свидания вслепую», а старый фильм. Должно быть, Малфой размышлял сейчас, почему этот чёрно-белый, хотя всё, что он видел прежде, было цветным.       — О да! — воскликнула Гермиона. — Это один из моих любимых фильмов на все времена, и он только начался. Ты не против?       Драко покачал головой и отложил пульт на тумбочку, стоящую между ними.       — Он действительно только что начался. Вам нужно знать только то, что этот парень, Рик, хозяин ночного клуба в Марокко во времена Второй Мировой Войны, вы помните что-нибудь об этом из истории Магической войны, которая совпала с падением Гриндевальда?       — Да, звучит знакомо. Её начали немцы, верно?       Гермиона отринула желание рассказать в мельчайших подробностях, что на самом деле произошло, и кивнула.       — В общем и целом. Итак, немецкие войска, французы вишистского режима, которые были дружны с немцами, а также люди, желавшие попасть в Штаты через Марокко, — все они в конечном итоге часто посещают этот клуб. Рик утверждает, что беспристрастен, но… что ж, сами увидите.       Поняв суть того, что пропустил, Драко кивнул и снова сосредоточил своё внимание на кино, но теперь уже более заинтересованно. Гермиона решила ещё раз проверить жизненные показатели парней, потому что до этого она была в чересчур расстроенных чувствах, чтобы грамотно их оценить. К тому моменту, как она закончила с Тео, последний уже уснул. Его дела шли неплохо — ни одного острого приступа боли в течение целого дня.       Вот бы мне удалось провести с ними этот ритуал.       Гермиона выключила лампу на прикроватной тумбочке, оставляя такую же у Драко и телевизор освещать комнату. Жизненные показатели Малфоя тоже были стабильны, поэтому она положила палочку на рабочий стол и уже собиралась сесть обратно в своё кресло, когда Драко отодвинулся на кровати чуть влево, оставляя место для Гермионы, и похлопал по матрасу.       — Обещаю, я не кусаюсь, — сказал он с ленивой ухмылкой.       Грейнджер знала, что лучше не ложиться с ним в постель. Второй бокал уже почти опустел, и она собиралась прикончить всю бутылку. Разум не мог мыслить трезво. На экране показывали один из её любимых романтических фильмов. Но Гермиона выпила достаточно, чтобы поддаться этому безрассудству, потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы встать, но ей это удалось, она проглотила остатки вина и, прихватив бутылку, плюхнулась прямо рядом с Драко.       Он тепло ей улыбнулся и выключил свою лампу тоже, повернувшись к экрану. Тёплое покалывание в конечностях, а также затуманенное вином чувство приличия отключили ту часть мозга, которая предупреждала об опасности её положения.       Слишком близко.       Плевать.       Спустя пару минут стало очевидно, что никто из них не может сосредоточиться на фильме. Расстояние между ними сужалось всё больше и больше, Гермиона буквально с замиранием сердца предвкушала каждое следующее движение Драко. Ей стоило отложить подобное на другой раз, когда он не будет под кайфом, а она — наполовину пьяна. «Касабланка» заслуживала их полного внимания.       И всё же они сидели в тишине, притворяясь, что смотрят фильм. Тео захрапел во сне и перевернулся на живот, как часто делал, чему Гермиона мило усмехнулась.       — Без задних ног.       — Как по волшебству, — сказал Драко. — Ты так переживаешь за то, что я стану зависимым от усыпляющего зелья, но я так же могу пристраститься к каннабису. Только так у меня получается уснуть.       Гермиона приложила горлышко бутылки ко рту и сделала большой глоток, после чего отставила её на прикроватную тумбочку и повернулась на бок лицом к Драко. Он сразу лёг так же, телевизору оставалось только отбрасывать на них мрачный голубоватый свет, пока они смотрели друг другу в глаза. Гермиона подпёрла щёку кулаком и облокотилась на подушку, наблюдая за тем, как дёрнулся кадык Драко.       Нервничает.       Гермиона задавалась вопросом, почему под алкогольным дурманом ей удавалось ещё лучше читать его. Он протянул левую руку — с меткой — и заправил выбившуюся прядь ей за ухо, Грейнджер обратила внимание на то, что сейчас чёрная паутина спокойна.       — Зависимость от каннабиса гораздо менее страшная, — сказала она. Хотя её мысли были едва ли о нюансах наркотической зависимости. Она чуть не застонала, когда его пальцы слегка коснулись её лба.       Какие-то жалкие попытки контролировать себя, Гермиона.       — Это будет не единственная приобретённая зависимость под конец моего пребывания здесь, — произнёс Драко, и один его хриплый голос представлял особую угрозу её трусикам. Такой взгляд должен быть вне закона. Он не мог не знать, какой эффект оказывает на неё.       — Драко, — предостерегающе прошептала она. — Если ты меня не хочешь, не говори такие вещи. — Трезвая Гермиона никогда бы не вела себя так прямолинейно. Трезвая Гермиона собиралась оставить их поцелуй позади и притвориться, что не думает о нём каждую секунду. Выпившая Гермиона была слабачкой.       — Ты прекрасно знаешь, что я хочу тебя, — ответил Драко почти с болью в голосе. — Я не могу тебя получить.       — Знаешь, Драко, ты ставишь меня в затруднительное положение, — как бы между прочим сказала Гермиона, позволяя своим рукам смахнуть волосы с красивых напряжённых серых глаз. — Я понимаю, что мне не следует целовать тебя. Мне не следует хотеть целовать тебя. Это недопустимо. Это неправильно. Это нечестно по отношению к тебе. Но потом ты начинаешь нести чушь вроде этой, и мне хочется доказать тебе, как сильно ты заблуждаешься.       — Считаешь, мне хоть немного проще? — спросил он скорее весёлым, нежели обвиняющим тоном. — Всё, о чём я могу думать целыми днями, это то, как я втрахиваю тебя в матрас. Я вижу, как ты носишься по дому, и хочу обладать тобой, заявить свои права на тебя, опустить тебя до своего уровня и оставить там — навсегда. Но я не могу этого сделать. Это несправедливо по отношению к тебе. Я запятнан. Что бы ни произошло, я всегда буду запятнан. И не только поэтому. — Он вытянул левое предплечье вперёд. — Сними проклятие, сотри метку навсегда, добейся моего помилования в Визенгамоте, сделай всё, что считаешь возможным, — это ничего не изменит. Я запятнан, потому что заслужил, потому что просил об этом. Если моё наказание в том, чтобы смотреть, как ты уходишь, чтобы быть с кем-то, кто тебя заслуживает, — это меньшее, чего я достоин.       — Драко. — Взгляд Гермионы затуманился, и она осторожно положила ладонь ему на грудь. — С тобой так, так сложно…       — Ты невыносима, — выдохнул он, придвинувшись ближе. Просунув руку под Гермиону, Драко притянул её к себе за талию. — Насколько ты пьяна? — спросил он, пристально вглядываясь в её глаза.       — Как раз достаточно, чтобы… — её слова оборвались, когда губы достигли его, и, обхватив Малфоя за шею, она прижалась к нему всем телом.       Драко зашипел от боли, и Гермиона тут же отпустила его.       — Нет, не останавливайся, — попросил он, притягивая её обратно и сжимая её футболку в кулаках, словно спасательный круг. Его губы снова оказались на её, но только на секунду. Драко быстро проложил дорожку из поцелуев вниз по щеке и шее, где стал лизать и покусывать разгорячённую кожу.       Гермиона ахнула от такой атаки на своё горло и запустила пальцы в волосы Драко. Ногой она обвила его, пытаясь притянуть Малфоя настолько близко, насколько было возможно, его рука тут же сжала её бедро и осталась там.       — Блядь, — пробормотал он, не отрываясь от неё, и, прикусив ключицу, двинулся обратно к её рту.       Этот поцелуй стал не таким ожесточённым, как первый. Теперь двое людей не сражались отчаянно, чтобы перебороть взаимное притяжение. Он был напряжённым, но медленным, кропотливым, тщательным. Гермиона не могла припомнить, когда её так страстно целовали. Драко хотел попробовать каждый дюйм её тела, а ей казалось, что она желает проглотить его целиком, впустить внутрь, позволить ему стать частью неё, а себе — частью него.       Она не знала, до чего дотронуться, но хотела от него ещё больше. Избегая левое предплечье, Гермиона опустила ладони чуть ниже и обхватила его талию, пальцами подразнивая кожу, прикрытую тканью футболки. Драко был мягким и жёстким одновременно, и Грейнджер немного приподняла голень, которой ранее обвивала его торс, и, сменив угол, потёрлась о его бедро в попытке снять напряжение, разрастающееся между ног.       Блядь. Да.       Гермиона застонала, и, подхватив её за ягодицы, Драко перевернул их так, что оказался между её бёдер. Он опирался на левую руку, другой исследовал её грудь и живот, пока не достиг искомой точки.       — Мне нужно знать… — выдохнул он в её рот. — Мне нужно знать, настолько же ли ты мокрая, насколько я твёрдый.       Гермиона вздрогнула под его весом, когда Драко сдвинул в сторону шорты с трусиками и погрузил в неё два пальца. Она развела ноги шире и подавила стон, уткнувшись ему в плечо.       — Мерлин, — ахнул он ей в шею.       — Гермиона вообще-то, — пошутила она, хотя потребовалось немало сил, чтобы произнести эти слова, но её вознаграждением стал низкий смех, а затем его пальцы нежно скользнули по клитору, лишив её дара речи.       — Это такая пытка, — прошептал Драко ей в губы. — Ты такая мокрая, такая тёплая, такая тугая. Это моё наказание. Ты здесь, предлагаешь всё, чего я хочу, но я не могу это взять.       — Почему не можешь? — храбро спросила Гермиона, вскидывая бёдра навстречу его пальцам.       — Потому что хуже, чем не обладать тобой, только эгоистично забрать тебя, — ответил он, прикусив её нижнюю губу.       — Не можешь забрать то, что дают добровольно, — простонала она и развела ноги ещё шире, пытаясь почувствовать его сильнее, твёрдая длина была так болезненно близко, но всё ещё не совсем там, где нужно.       — Гермиона… — застонал он словно от боли. Грейнджер тут же отпрянула, чтобы проверить, не навредила ли ему. Его глаза были плотно закрыты, правая рука мгновенно покинула её влажное лоно, и он наклонился, прижимаясь лбом к её груди.       — Драко, — произнесла Гермиона, стараясь сохранить последние крупицы трезвого рассудка и отринуть алкогольную дымку. — Драко, я не знаю, что происходит, не знаю, почему чувствую себя так, как чувствую, но я тебя видела. Я знаю тебя, и ты не такой монстр, как тебе кажется.       — Дело в том, Гермиона, — ответил Драко, повернув голову так, что теперь лежал на её груди щекой, — и я говорю это со всем уважением, тот факт, что ты не считаешь меня монстром, не заставляет меня чувствовать себя лучше. К сожалению, ты видишь хорошее даже в самых худших людях.       — Я не такая мягкосердечная, как вы с Гарри считаете, — раздражённо фыркнула Гермиона. — Сострадание и эмпатия не означают, что я не обращаю внимания на зло или что я принимаю любого убийцу за недопонятую жертву. Я не пытаюсь обелить насильников. В моём сердце много ненависти, Драко. Я ненавижу людей. Я просыпаюсь от кошмаров о пытках, голоде, холодном ветре, обдувающем мою влажную, покрытую мурашками кожу, о проклятом медальоне на моей шее и мыслях, которые до сих пор преследуют меня.       Драко обнял её крепче, но голову с груди не поднял. Гермиона протянула руку и нежно погладила его по волосам.       — Я знаю, что ты сделал. Знаю, какой вред твои действия нанесли людям, некоторые из которых мне дороги.       Она подумала о Билле, которого изувечил Сивый, попавший в Хогвартс благодаря Драко, о мадам Розмерте, которая так до конца и не восстановилась после наложенного на неё Империо, и о Кэти Белл, которую он проклял. Рон. Чёрт, она чуть не забыла, что он едва не отравил Рона. Гермиона снова напомнила себе обязательно обнять своего лучшего друга за то, как невероятно терпеливо он вёл себя с Драко в последнюю неделю.       — Я не оправдываю тебя за твои поступки, Драко. Я не говорю, что ты был слишком юн. Но ты являлся ребёнком. Ребёнком, попавшим в безвыходную ситуацию. Да, ты представлял собой чистокровного засранца. Да, ты жаждал славы, и твоё эго казалось необъятным. Я ходила в Хогвартс вместе с тобой, помнишь? Я видела, как ты приговорил гиппогрифа к смерти за то, что тот уязвил твою гордость. Видела, как ты издевался над людьми, которые выглядели слабее тебя. Но я также видела — даже тогда — перемену, которая произошла с тобой перед лицом настоящей опасности. Мне следовало проявить больше участия после войны. Мне стоило приложить усилия и присутствовать на судебных процессах, чтобы убедиться, что справедливость восторжествовала. Я и сама знала, Министерство никогда не заслуживало доверия — а популизм и того меньше. Но я ничего этого не сделала. Я так виновата…       Драко рвано выдохнул.       — Я ненавижу это. Ненавижу то, что ты испытываешь вину за меня. Ни один из моих поступков не даёт мне права на твоё чувство вины. Я жив только благодаря тебе.       — И я жива только благодаря тебе. — Гермиона помахала у него перед лицом своей левой рукой. — Ты должен признать это. Считаешь ты себя достойным или нет, я верю, что ты достоин. Ты достоин искупления, Драко. Ты можешь стать хорошим человеком, если тебе дадут шанс.       — Я не уверен насчёт этого, — вздохнул Драко. — Ты утверждаешь, что не наивна, но давай взглянем на вещи здраво. Я — совокупность частей, из которых меня создали. Я бы умер за Тео и маму. Я бы умер за… тебя. Но я и близко не похож на того альтруиста, которого ты описываешь.       Сердце Гермионы пропустило удар, когда Драко признался, какими глубокими были его чувства — по-своему.       — Драко, я не хочу, чтобы ты умирал за меня. Я хочу, чтобы ты попытался жить. И после того, как я сотру твою метку, избавлюсь от Тёмной энергии в Хогвартсе и заставлю Министерство внимательнее пересмотреть твоё дело, я хочу, чтобы ты поверил в то, что имеешь право на жизнь.       — Даже если ты всё это сделаешь, — голос Драко звучал скептически, пальцами он теребил краешек её футболки. — Я всё ещё буду недостоин тебя.       Гермиона цокнула языком.       — Я не богиня. Не возводи меня на пьедестал. Позволь мне самой решать, чего я заслуживаю.        Он ничего не ответил и только что-то хмыкнул ей в грудь. И они оба лежали, обнявшись, несколько долгих, приятных мгновений.       — Не хочу, чтобы ты уходила, — наконец признался Драко.       — Я останусь ненадолго, — согласилась Гермиона.

***

      — БЛЯДЬ! — Гермиона резко проснулась от толчка и упала с кровати, приземлившись на задницу.       Пока её раскалывающаяся на части голова пыталась обработать происходящее вокруг, Грейнджер услышала смешок и шипение от боли.       Так ярко. Ауч.       Яростно протерев глаза, она снова открыла их и поняла, что её чуть ли не вышвырнуло из постели Драко.       — Гермиона! Ты в порядке? — сверху послышался болезненный и приглушённый голос Драко, после чего он сам появился из-за края кровати и бросил на Гермиону обеспокоенный взгляд.       Она рассмеялась. Тео, должно быть, воспринял это как сигнал к тому, что теперь можно веселиться надо всей этой ситуацией, и захохотал с другого конца комнаты, рядом с книжным шкафом.       — Я в порядке, — сказала Гермиона. — Просто не ожидала проснуться с похмелья от того, что меня сбросят с кровати.       — Прости, — извинился Драко слишком напряжённым для такой ерунды тоном. Гермиона догадалась, что, скорее всего, случайно дотронулась до метки, пока они спали, из-за чего он инстинктивно оттолкнул её. Драко попытался объяснить ей то же самое, но она отмахнулась.       — Всё нормально. — Она поднялась на ноги, потирая ягодицу. — На моей заднице, возможно, останется синяк, но я переживу.       Драко не выглядел убеждённым.       — Раз уж мы затронули эту тему… — начал Тео, обыденно пролистывая одну из книг Гермионы. — Мне стоит сменить спальню?       Тут Гермиона покраснела. Из-за пережитого шока она забыла, в насколько компрометирующем положении Тео, должно быть, обнаружил их, проснувшись.       — Нет, — быстро ответила она. Прошлому вечеру помогли вино и марихуана. Всё, что Гермиона сказала Драко, являлось правдой, и им требовалось поговорить, но это не войдёт в привычку.       Кроме того, у меня есть своя комната.       Она отбросила эту мысль. Лучше не ступать на данную территорию.       — Извини, я заснула здесь прошлой ночью. Устала сильнее, чем предполагала.       — Конечно, — улыбнулся Тео. Гермионе захотелось его ударить.       Придурок.       — Ты уверена, что в порядке? — спросил Драко, встав с кровати и потягиваясь.       — Ничего такого, что не исправило бы антипохмельное зелье, — заверила его Гермиона. Прежде чем она успела сделать хотя бы шаг к тумбочке с зельями, она увидела, что Драко протягивает ей склянку.       — Выпей, — сказал он.       — Спасибо.       Гермиона проглотила весь отвратительный отвар за раз и отставила фиал, чтобы позже помыть.       — Если вы двое сами справитесь с завтраком, я позвоню Падме и обсужу с ней наш план касательно контрпроклятия. — Она заметила, как Драко стиснул челюсти, но ничего не сказал. Ему придётся позволить ей спасти его, хочет он того или нет. — Надеюсь, мы сможем закончить сегодня, достать все необходимые материалы до завтра и стереть ваши метки в среду.       Тео согласно кивнул и вернулся к своей книге. Драко вышел из комнаты вслед за Гермионой.       — Подожди, — он схватил её за руку. Грейнджер остановилась и повернулась к нему с неуверенной улыбкой на губах, переплетя их пальцы. Он выглядел серьёзным.       — Больше никаких важных разговоров, — объявила она ещё до того, как Драко успел открыть рот. — Прошлой ночи было достаточно. Давай просто разберёмся с этим и продолжим, когда ты пойдешь на поправку.       На мгновение он растерялся, но в конце концов кивнул, поднёс палец к её лицу и провел костяшкой по щеке.       — Ладно, — наконец ответил Драко, и на его губах тоже расцвела неуверенная улыбка. Пока Гермиона спускалась на первый этаж к камину, в её животе танцевали бабочки.